***
Долго ждать не пришлось. Петрова узнала обо всем, что произошло, практически сразу. Хуй знает, как она это сделала. — Эй, Кузнецова, — Бэлла настораживается, когда слышит грубый голос, непрерывно зовущий её. Ну, блять, сейчас будет очередной пиздец. Школьный коридор постепенно заполняется, и все главные забияки школы уже навострили ушки. Им, как всегда, нужно побольше крови и жертв. А что поделать, подростки нынче злые. — Ты глухая, ебанный в рот? — Чё тебе надо? — Бэлла поворачивается, видя перед собой злую Петрову. Сейчас точно будет пиздец. Девушка оглядывается, пытаясь найти способ убежать, но и обернуться не успевает, как чувствует железную хватку у себя на руке. Ну все, Кузнецова, теперь ты труп. Вспоминай все хорошее, сделанное тобой. Может, грехи свои отмоешь. — Пошли. — Бэлла не успевает подумать, как ее уже куда-то тащат. Петрова с ноги открывает дверь и гонит из помещения всех там находящихся. Еле как успев нацепить спортивную форму, девушки выходят из раздевалки, оставляя бедную Кузнецову наедине с Петровой. Петрова сразу грубо толкнула девушку к стене, а после прижалась к ней ближе, не предоставляя той возможности выбраться. — Петрова, то, что ты мне один раз помогла, не означает то, что я буду твоей верной собачкой и приходить к тебе по каждому твоему зову, как девочка на побе…. Она не успела договорить по причине того, что почувствовала, как в следующий миг губы Насти впились в её губы. Бэлла шумно выдохнула, чувствуя, как по телу прошла дрожь, а внизу живота разгорелись непонятные ей ощущения, которые ей приходится испытывать впервые. Руки обвили талию Бэллы, чуть сжав, на что девушка с ответной реакцией ухватилась за чужие плечи, закидывая ноги на Настину талию, сразу же чувствуя, как она крепко начала их держать, чтобы младшая не свалилась. Поцелуй набирал обороты, становился жаднее и требовательнее. Ебанный в рот, они знакомы то всего лишь пару месяцев, а тут уже такое. И их совместные прогулки, частые пьяные посиделки друг у друга не могли расцениваться по другому. Они же вроде были друзьями? Или это мелкая так считала, что ещё раз заставило Петрову удивиться. Какая наивная, маленькая девочка. Если то, что Петрова все весенние каникулы протаскалась с ней, все время давая подзатыльники, когда в очередной раз вылавливала Кузнецову, втихушку закидывающуюся очередной дозой лсд, которую она отрыла хуй пойми откуда. Петрова даже ни разу в клуб не сходила отдохнуть. Да и в принципе не с кем, разве что с Кузнецовой, но та наотрез отказывалась ходить вместе с ней и бухать. Поэтому единственное, что ей оставалось делать — переписываться с Бэллой, ежеминутно требовать от нее видео и голосовые, чтобы убедиться, что пока старшая не присутствует рядом — мелкая держит свое слово и пытается не сорваться. Петрова водила руками по чужой, не до конца сформировавшейся подростковой груди, бедрам, иногда поднимаясь выше, но когда она видела, что мелкая ожидает ее прикосновений — снова возвращала руку на талию Бэллы, что, несмотря на ее телосложение, очень сильно выделялась. Девушка рукой поглаживала изящные изгибы ее тела, слыша тяжёлое и учащенное дыхание подруги (или не совсем) над ухом. Нравится. Внезапно ладонь Бэллы, которая до этого времени сжимала широкие плечи, легла между ног Насти. Настя рыкнула, отрываясь от чужих губ. — Нет, Кузнецова, сейчас мы играем по моим правилами. — В наказание Петрова чуть сильнее сжала грудь сквозь ткань школьной блузки, слыша, как она начинает шипеть. — И первое правило: трогать могу только я. — Её низкий и частично прокуренный голос с едва заметной хрипотцой звучал слишком тихо, чтобы хоть немного понять, что старшая от нее хочет. Но немного подумав, девушка более-менее разобралась и вновь вернула свои ладони на чужие плечи, сжимая их сильнее, чем до этого, ведь она чувствует, как ладонь Петровой пробирается под штаны. — Второе, если ты хочешь, чтобы я продолжила – будь как можно тише, мы же не хотим, чтобы нас поймали, не так ли? Ты меня поняла? Настя так и не услышала ответ, но увидела, как мелкая начала активно кивать головой, желая получить продолжение. Сквозь ткань нижнего белья Настя чувствовала, как все это время была возбуждена Кузнецова, из-за чего по телу пробежали мурашки, и девушка сама начала чувствовать, как собственное возбуждение гораздо усиливается, посылая к черту все мысли, которые возникали. Петрова за шею притянула к себе девушку и вновь поцеловала. Уже который по счету страстный, долгий и дразнящий поцелуй. Девушка давно расслабилась и тонула в нежности, которая присутствовала во всех действиях старшей. Абсолютно все сводило с ума, особенно руки, которые уже прикоснулись ко всему, но не там, где хотелось бы. Одна рука Насти легонько поглаживала внутреннюю сторону бедра, намеренно игнорируя то, что Бэлла с тихим стоном подавалась навстречу, ожидая, что старшая поймет намеки ее тела и приступит к делу. И старшая поняла — но чуть позже, специально выжидая. Как говорится, сладкое на десерт. — Думала, я не узнаю, что ты сделала? Я узнаю обо всем, что ты делаешь, так что советую не повторять своих ошибок. Пальцы девушки аккуратно отодвинули ткань нижнего белья, что уже давно приносило дискомфорт обеим девушкам. Настя находит клитор, начиная медленно стимулировать его, стараясь отвлечь младшую от пальца, который она начала постепенно вводить в Бэллу. Тихие постанывания прямо на ухо, чтобы другие не услышали и сбившееся горячее дыхание все больше будоражили кровь Петровой, окончательно срывая крышу. Настя резко вошла в Бэллу двумя пальцами, что прошли практически без проблем благодаря обильной влаге. Бэлла выдохнула, еле сдерживая себя от того, чтобы не застонать, но в последний момент она сумела совладать с собой и лишь шумно выдохнула. Насте доставляло огромное удовольствие наблюдать за тем, как девушка извивается от приятных ощущений, как её трясёт от волн жара, пробегающих по её телу. И в один момент она останавливается, исподлобья глядя на мелкую. — Настя, блять, не томи, пожалуйста. — И услышав то, что она хотела, решила больше не мучать бедную девочку, не знающую, куда себя деть. Она продолжила толкаться в Бэлле, не забывая уделить внимание клитору и улыбалась, когда вновь слышала тихие стоны. Прижавшись ближе к уху так называемой подруги, она чуть слышно прошептала: — Будь тише, иначе я брошу тебя прямо тут и уйду, заставляя тебя страдать от того, что ты так и не получила долгожданной разрядки. Ты этого хочешь? — Бэлла мотает головой. Это явно не то, чего она желает прямо сейчас. — Нас не должны услышать, я же говорила это. — Заткнись ты уже. — Настя улыбается, грубее толкаясь в девушку, словно наказывая за сказанные ею слова. Она чувствует, как девчонка начинает сжиматься вокруг ее пальцев и шепчет ей на ухо. — Я буду говорить, что захочу, и когда захочу, — толчок, и Бэлла начинает дрожать, крепче сжимая Настины плечи. Губы Насти мягко коснулись солоноватой кожи на шее девушки. Пальцы двигались всё быстрее и быстрее, пока Бэлла не вздрогнула. Она напряглась всем телом, протяжно простонала имя подруги и расслабилась. — Тем более когда трахаю тебя.***
Месяцем ранее.
— Так, о чем это я, — уже невменяемая Ася развалилась на диване, как на собственной кровати и, в очередной раз, втирает пьяный бред сивой кобылы. Как же Настя заскучала по этому! Хотя она не появлялась тут около недели, но все же, как всегда: Ася пришла ради Алины, выпила все алкашку, которая попала в поле зрения и в полуотключке, полуотрубе несёт бред. И Настя, которая после сложной недели решила расслабиться, но в гараже как всегда скучно. — Алина и Настя, вы меня слушаете? Ася настолько приклеилась к Алине, что уже даже узнала место их семейно-потайного гаража, местоположение которого знают лишь избранные. И пусть Петрова не думала, что Ася входит в их число, но все же терпела ее нахождение тут. Что, конечно же, почти не удавалось. Когда они три года назад нашли этот гараж, явно не думали, что Митронина будет пить с ними и набуханной в очкотину нести хуйню, на которую всем до пизды. Хотя это даже придает их посиделкам особый шарм, в котором Настя пока не разобралась. Они обнаружили этот гараж за непонятной развалиной около четырех лет назад, часто тусуясь здесь после школы. Ну, а три года назад назвали этот гараж их священным местом, в который вход незнакомым людям запрещён. Они невероятно благодарны Веронике Жуковой, что пыталась их застукать за курением, а потом с поличным сдать учителям и директору: ведь если бы они однажды не заметили внимательно следящую за ними розоволоску, то никогда бы не сдружились. Так что, Вероника Жукова — это единственное, за что можно тебя похвалить. Молодец, благодаря тебе алкаши нашли друг друга. Правда, Настя до сих пор не понимает, как в их тусу вписалась Тина Франк, но да ладно. — Ася, мне похуй, веришь – нет, — Петрова встаёт с дивана, на который еле как, с огромным усилием, она смогла присесть и идёт к выходу, выкинув сигареты в урну. Придя сюда, чтобы расслабиться, она точно не надеялась на подобное. Почему она всегда, вместо того, чтобы веселиться – занимается хуйней? — Ася, блять, мозги не еби. — Ладно, пошла нахуй. — Конечно же, эта дура ничего не соображает, но даже счас, когда она лежит не в минозе – она очень сильно выводит Петрову на эмоции, которые она сдерживает на протяжении всей недели. Ведь всеми любимой Жуковой нет, вот и издеваться не над кем, а тут ещё и Ася пытается её вывести. Сейчас бы идеально сюда вписалась Жукова, которую Петрова бы помотала. Надо потом навестить ее в больнице, сделать сюрприз, так сказать. — Сейчас ты, блять, туда полетишь. — Петрова уже подходит к дивану, чтобы хорошенько прописать Митрониной. Она бы наверняка на утро это забыла бы, но синяк под глазом бы служил идеальным уроком, как чувствует хватку на плече и знакомый, терпкий запах одеколона. Ой, блять, где же ты пропадала то? — Настя, успокойся, она пьяная, оставь ее в покое, — Алина протягивает подруге жестяную банку пива, уводя девушку в сторону. Не хватало тут ещё пары пьяных жертв с травмами. Если Петрова треснет Асе — та определенно кончится прямо на месте. Она ей раз въебёт — у Митрониной челюсть выпадет. — О, какие люди, — Настя хмурится, когда слышит писклявый голос Франк позади себя. Только не говорите, что эти двое тоже тут. — Настя, давно не виделись, ты чего в школе не появляешься-то? — Обстоятельства, Тина. — Прокофьева, незаметно для всех находящихся в гараже людей, одобрительно кивает головой, показывая то, что Настя хорошо выкрутилась. Будет лучше, если никто лишний не будет знать о том, что же всё-таки произошло в клубе Лазутиной неделю назад. — Жукова ещё в больнице? — Да, но скоро поправится и вернётся в школу, — Наташа смотрит в зеркало, докрашивая свои пиздатые стрелки на пол лица, и отходит к лампе. Романова усмехается, зная, почему Настя спросила, но все равно задаёт вопрос, который беспокоил наверное многих. — Зачем интересуешься? — Хочу на ней спустить пар. — Честно и прямолинейно, как всегда, Петрова. Не сдаешь своих позиций.— А разве могут быть другие цели? — Вот это надо спрашивать у тебя, Петрова, — Гончарова передает сигарету Петровой, зная, что свои у нее кончились. — Когда вернёшься-то в школу? Без тебя даже как-то скучно, так тихо и спокойно. — Непривычно, хочешь сказать? — Честно, Настя и сама соскучилась по школе и ебанутым одноклассникам, и ещё более ебанутым учителям, что каждый раз доебываются до нее — пусть никогда и не признает этого вслух. — Именно так, все скучают по твоим ссорам с учителями. — Хочу отдохнуть от этой мозгоебаловки. — Вот вернётся Жукова, тогда может и появится стимул идти в школу, как минимум, для того, чтобы посмеяться в лицо. — На каникулах отдохнёшь, Настя. — Девочки, сейчас суббота, правильно? Правильно. — Прокофьева смотрит на Алину, пытающуюся отвести Асю домой. Мысленно даже успевает пожалеть Алину, пока тянется за бутылкой. — Поэтому шлём школу нахуй и развлекаемся, как можем, и пока можем.***
Девушка, оторвавшись от поедания сэндвича, удивлённо глядит на врачей, быстро забегающих в палату. Сердце бьётся настолько быстро, что она его слышит. Что-то не так. Ведь, если бы все было нормально, ее мама спокойно бы лежала в палате. А, может, ей просто кажется, и это пульсирует голова, но вряд ли она, глупая несмышленая девчушка лет четырнадцати, задумалась об этом хоть на секунду — сейчас это не важно. В голове вакуум и единственная мысль, которая пробежала в ее голове «это серьёзно». В коридоре начинает толпиться куча врачей, увозя маму в операционную. Никто ничего не говорит, обязываясь врачебной тайной. Девочка приходит в сознание, выплывая из океана бесконечных мыслей, что с каждой секундой становится все глубже и протяженнее. В коридоре уже пусто, лишь изредка можно заметить людей, ожидающих новостей от врачей, что несколько часов проводят в операционной, пытаясь спасти жизнь человека. Грустно, одиноко, тошно. На душе становится неспокойно, и вслед за беспокойством появляется плохое предчувствие. Чтобы там не было: она надеется, что врачи ее вылечат, ведь на это они и врачи, а потом мама придет в себя, и они снова смогут побыть вместе. Она не помнит, в какой момент она смогла успокоиться, но точно помнит, что коридор был уже абсолютно пуст. Ни единого человека в холле, но в операционной до сих пор туда-сюда снуют медсестры, передавая врачам какие-то медицинские принадлежности, а какие, ее, сугубо говоря, не интересует. Главное, чтобы с мамой все было хорошо. — Девочка, ты чего так долго тут сидишь? Ждёшь кого-то? — не пойми откуда взявшаяся медсестра слегка пугает девочку, вновь окунувшуюся в свои переживания по поводу матери. — У меня маму увезли в операционную, когда она очнётся? — Медсестра удивлённо вскидывает брови, очевидно удивляясь наивности девочки, что наверняка не понимает всевозможные риски. — Пойдем в палату, поспишь, а на утро увидишься с мамой, хорошо? — Девушка берет Нику за руку, уводя ту в сторону палаты, где до этого лежала её мама. — Точно утром увижусь? — недоверчивость и детская непринужденность заставляют сердце медсестры болезненно заныть. — Точно, зайка, пошли. — Пиздеж чистой воды, как бы сказала Вероника через три года. Точнее, как бы она сказала это сегодня.Первое и самое огромное наебалово в её жизни. Правда, она поймет это только, когда проснётся. Или даже позже.
Именно так маленькая Вероника Жукова столкнулась с пиздежом, но была слишком доверчивой и верующей в чудеса, чтобы понять, что ее наебали. Наивная четырнадцатилетняя Вероника Жукова, приятно познакомиться.***
Сил уже нет — абсолютно. Терпеть это все — невыносимо. Ощущение, как будто твои кости переворачиваются на месте раз десять, ну уж точно. По другому это невозможно описать. От этого не легче. Петрова, которая обещала следить за Бэллой больше чем 24/7, сказала, что занята и дала по съебам, а бабуля, уставшая за день на работе, уже давно спит. Лазутина отбывает наказание за заблеванный туалет (хорошо, что за туалет), и у нее отобрали телефон на некоторое время. А Купер и Франк слились хуй пойми куда. Из-за того, что в какой-то момент девушке становится очень скучно и хуево — рука по инерции тянется к карману штанов, в котором всегда, хоть немного, но было дозы. Но, к огромному сожалению для Бэллы, или счастью для Насти — она там ничего не находит. Да и в принципе, для Бэллы это тоже своеобразное счастье. Но блять, ебучая Петрова забрала все, что было, и в будущем заберёт то, что будет. Не даст возможности тихо закинуться, чтобы снять напряжение. Слышит звук, исходящий от телефона, что уведомляет о новом сообщении и тянется к телефону, немного отвлекаясь от мыслей расслабиться с помощью веселящего порошка, которая преследует ее на протяжении последнего часа. На экране видит уведомление непрочитанного сообщения, и Бэлла заходит в нужный мессенджер. Одно точно можно сказать, Лика — лучшая. «Я буду через полчаса». — Ну, хоть что-то. На самом деле, если говорить честно и открыто — это явно лучше, чем ничего. Бэлла еле как переворачивается на бок, стараясь слишком не шуметь, чтобы не потревожить чужой сон. Она уже почти не обращает внимание на то, что ей сейчас не хватает Насти, которая крепко обнимет и будет отвлекать разговорами. Не хватает Насти, что будет приносить Бэлле то, что она захочет, лишь бы та снова не написала Буниной с просьбой о новой дозе. Даже заберёт телефон, когда Бэлла уже не выдержав тянется к нему, чуть не уронив его из дрожащих рук. Не хватает всего этого, но Бэлла переживет. Она все равно знает, что завтра Настя вновь выберет нужное время, когда бабушки дома не будет и тихо проберется в квартиру Бэллы, а потом и в кровать, обнимая мелкую как можно крепче. А пока это сделает Анжелика. Бэлла знает, что Лика утром потихоньку вылезет из кровати, стараясь не разбудить подругу, и напишет Петровой, что мелкая ее ждёт. А потом съебется в очередной раз.***
Еле как уложив пьяное тело на кровать, Романова удаляется из комнаты, слыша позади себя сопение и тихие недовольства, что блондинка бубнит себе под нос, находясь в совершенно невменяемом состоянии. Оказавшись на кухне, она замечает, что в квартире есть балкон. По неизвестным ей причинам она его ни разу не замечала, хотя в принципе, она знает почему. Раньше она приводила сюда только полупьяную или полуебнутую Асю, что в очередной раз нажралась в полную залупу и несла хуйню. Начинает напоминать алкоголизм. Выйдя на балкон, Алина шарит по карманам джинс, в поиске сигарет и зажигалки. Одна сигарета. Ладно, потом ещё купит, а пока довольствуется и этим. Наконец-то чиркнув зажигалкой, она подносит сигарету, а после делает глубокую затяжку, пытаясь растянуть удовольствие. Тишина вечернего города навевала умиротворение, отгоняя все ненужные и неуместные мысли куда подальше. Установившееся спокойствие в голове вызывало давние воспоминания, что так же навевали трепет, и события которых вроде происходили совсем недавно. Вторая затяжка, и она окончательно с головой погружается в воспоминания. Моменты с Вероникой до сих пор выжжены в ее памяти, как напоминание о том, что она была очень наивной и глупой. Коря себя за собственное безразличие к чужим словам, она из раза в раз прогоняет все моменты с ней, снова горячо обжигаясь. Она часто бьёт керамическую плитку в ванне, каждый раз избивая даже не стену, а руки в кровь. Когда она остаётся одна — это и есть настоящая Алина Гроб. Не Романова, а именно Горб. Не та Романова, что всегда тусуется с Петровой и бухает чуть ли не каждый день. А та самая настоящая Алина, чье сердце было давно разбито одной сволочью. — Я люблю тебя, — Алина удивлённо вскидывает брови, отрываясь от просмотра телевизора. Вот это неожиданность, конечно. Она видит, как Ника до сих пор немного дрожит, закуривая ещё одну сигарету. Она улыбается, пододвигаясь ближе и проводит рукой по каштановым волосам, сбивая укладку к черту. Она садится к Алине на колени и та облокачивается на кровать. — Повтори. — Алина кладет ладони на ее оголённые бедра и цепляет пальцами короткие домашние шорты. Ника выпускает в лицо девушке сигаретный дым и тушит сигарету, пододвигаясь ещё ближе. Запах ванили смешался с запахом собственного одеколона. В просторной комнате пахнет ванилью вперемешку корицей и запахом секса. — Я хочу, чтобы ты сказала это ещё раз. — Я люблю тебя, Алина. — Планку срывает окончательно. Алина переворачивает девушку и теперь она находится в лидерской позиции, начиная выцеловывать ключицы и оставлять едва заметные укусы, следы которых на утро будут очень даже заметны, и девушке явно придётся постараться, чтобы более-менее скрыть следы их совместной ночи.Их последней совместной ночи.
Алина вытирает одинокую слезу, скатившуюся по её щеке. Она докуривает сигарету и возвращается в комнату, когда слышит грохот.***
— Наташа, смотри, он тоже отшил, — Ксюша пролистывает ленту в тиндере, стараясь найти нового парня, чтобы с ним познакомиться, но уже который человек вновь ничем не отвечает на ее сообщения. Немного (нормально) затуманенная голова и отсутствие возможности хорошо подумать, или трезво оценить ситуацию – конечно же отсутствие. Ей не везёт как в реальной жизни, при личном знакомстве, так и в знакомстве режима он-лайн. Говорят, не повезёт в карьере – повезёт в любви. Так вот, походу у нее совсем наоборот. — Зачем ты вообще тут сидишь? — Наташа в который раз подряд закатывает глаза, видя фотографии парней, которым писала Ксюша. Ни денег, ни вкуса. Учитывая то, какие фотографии она выгружает в тиндер — все парни должны валяться у ее ног, но она пишет каким-то лохам. Хотя погодите, откуда Наташе знать подобное? Есть откуда, на самом деле, но это большой-большой секрет, раскрывать который она не может и не хочет. Правда, парней надо искать не на сайте знакомств, а на более откровенных сайтах, где никто ничего не боится и не стесняется. Отношения, построенные на общении в интернете, при котором чувствуется неловкость, особенно в моментах, когда твой партнёр не знает, что он должен ответить, и что от него требуется. — Всмысле, зачем, зай? — Ксюша откладывает телефон, массируя виски, что начинали болеть из-за того, что она долгое время пролежала в неудобной позе, да и ещё в нетрезвом состоянии, что больше заставляло голову раскалываться. — Парня найти, то да сё. — Зачем вообще эти парни нужны? — Комната вмиг наполняется смехом Ксюши, что больше напоминает голос страшил из ужастиков и триллеров. Гончарова оборачивается, замечая не спрятанную в тумбочку одну интересную вещицу и напряжённо пытается отвлечь внимание Ксюши, чтобы та не заметила ее проеба. — Я реально не понимаю, зай. — Так тебе и не откуда знать это. — Есть откуда, но пусть она думает так. Ксюша встаёт с кровати, направляясь на кухню. Наташа мысленно радуется, сразу же вскакивает с кровати и подходит к тумбочке, закидывая игрушку туда, чтобы Прокопченко ее не нашла, а иначе случится пиздец. — Ты идёшь? — Да, иду, зелебоба. На этот раз никто ничего не узнал, но если она ещё раз проебется, вряд ли ей также повезёт, и она заметит это раньше других. А если подобное увидят родители, то обоих схватит инфаркт. Ей нужно гораздо усерднее прятать те предметы, которые могут шокировать других людей. Она уже активно прячет и скрывает все около полугода, но в последнее время из-за частого недосыпа она становится неуклюжей и забывчивой, что ставит ее секрет под риск раскрытия. Давай, Гончарова, соберись уже наконец, иначе тебе настанет конец! — Ксюша, как думаешь, она рил умерла или просто хайпит на своей смерти? Але, — Наташа закатывает глаза на очередную шутку из интернета, которых начиталась Ксюша, закрывая дверь в комнату, покидая её. — Я тебя раз шесть позвала, летчица. — А? — Пошла нахуй. — В следующее мгновение Ксюша с привычным для нее, поросячьим визгом бежит на кухню, стараясь не получить от Наташи.***
Бунина еле успевает выйти из автобуса, перед тем как дверь закрывается, а бабка, которой она не уступила место, до сих кричит что-то ей вслед, но девушка уже успела скрыться за дверьми торгового центра. По пути к нужной точке она наверное, врезалась в человек так восемь. Она сверяет отдел с фотографией, которую ей любезно скинули и сказали, что ждут. Бунина оглядывается, а после заходит в небольшое помещение, в углу которого видит знакомое лицо. — Петрова, нихуя себе, а ты чего тут? — Кроме неё девушка замечает унылую Лазутину, что чуть ли не засыпает на столе. Бунина слышала, что Лазутина отбывает какое-то там наказание, неизвестное никому и хуй пойми за что, но неужели все настолько серьёзно, что она аж за столом засыпает? А, стоп. Это же Лазутина – если захочет спать, она и на газоне уснёт. Нужно похвалить её за то, что спит она хотя бы за столом. Какая умница, прям пиздец. — Что-то случилось? — Случилось, Бунина. — Усевшись на стул, Петрова постукивает пальцами по столу, очевидно, думая, как лучше подать информацию. Бунина подсаживается на ближайший стул, видя то, что у Петровой из кармана торчит зиппер. — Ты же наркотики Кузнецовой поставляешь? — Возможно, Настя хотела спросить помягче, но получилось, как всегда. Она не умеет быть мягкой. — Ну да, а что у нее какие-то проблемы? — Прежде всего Бунина беспокоится не о самой Кузнецовой, а о себе. Ведь если у нее найдут что-то – будут проблемы у обеих. Бэлла не тот человек, что будет тебя покрывать, но, одновременно с этим, она не та, что будет сдавать кого-то. А если поймают Кузнецову, то тогда Бунина познает все прелести жизни за решеткой. — Ты больше не будешь ей поставлять наркотики, Бунина. — Неожиданно. Вот чего-чего, но такого она не ожидала. Кузнецова, кем бы она не являлась - очень прибыльный покупатель. Она часто покупает и в больших количествах, что одна поставка ей выходит бюджетнее, чем другие покупатели, что наоборот иногда задерживают деньги, и всегда получают по ебалу за это. Ладно, зачем пришла Петрова – стало более менее понятно, хотя вопросов меньше не становится, но Лазутина то тут зачем? — Услышала меня? Настя не собирается портить отношения с Буниной только из-за одной Бэллы, с которой она знакома от силы пару дней, но знает, настолько барыги упёртые люди. Не повезло уж ей в том, что у Бэллы барыга — ее подруга, которых можно по пальцам пересчитать, особенно таких как Бунина — редкость. И она не хочет портить с ней отношения и Петрова знает, что Бунина не глупая и понимает, что сейчас будет, если она откажет Насте. Будет пиздец. Поэтому, если у нее есть голова на плечах, то она согласится со всем, что Настя говорила, а уж если нет – Настя заставит. Она хорошо идёт по головам, и плевать по чьим, и для достижения поставленной цели она и не такое сделает. — Во-первых, Настя, я перестану ей поставлять наркоту только в случае ее личного отказа. Во-вторых, с каких это пор ты стала матерью Терезой, что помогает всем подряд, как настоящий герой? В-третьих, разве тебе есть дело до Кузнецовой? Дай девочке погулять по молодости. — Настя вскакивает со стула, за пару секунд обходя стол, что отделял их. Бунина даже среагировать не успевает, но тут же чувствует чужую крепкую руку на своей шее, что крепко сжимает ее и перекрывает воздух, из-за чего глаза начинают слезиться, и постепенно она смутно может различить все, что находится в поле ее зрения. Но разъяренный взгляд Петровой и желваки, играющие на ее лице, она видит предельно чётко. Такое сложно не заметить на самом деле. И Бунина готова согласиться со всем, что Петрова ей сейчас скажет, только пусть она её отпустит. За все время их так называемой дружбы она очень хорошо узнала Настю, и та ведь серьёзно может тут ее задушить. — Я тебе сказала, Бунина, — даже спящая Лазутина вздрагивает и приходит в себя, когда видит Петрову, что за волосы держит Бунину у стенки, держа одну руку на ее шее. — Если не поняла меня – берегись. — Она специально растягивает слова, чтобы Бунина как можно дольше находилась без кислорода. Настя довольно заглядывает в глаза девушке и видит явно выраженный страх. — Ты знаешь, что я могу сделать, не рискуй понапрасну. — Настя отпускает девушку, и та сразу же начинает кашлять. Петрова покидает кабинет, громко хлопнув за собой дверью.Одним словом — сплошной пиздец.