Возвращение

      Джаспер сидел свесив ноги на южной стороне крыши, подставив лицо мягким солнечным лучам.       Крыша дома была нейтральной территорией. Вернее, она была ничьей территорией, и по общему молчаливому согласию принадлежала тому, кто первый вышел на нее, чтобы побыть одному. Остальные могли нарушить уединение библиотеки, вломиться в личную комнату, устроиться на соседней ветке любимого дерева и там приставать с вопросами, разговорами, советами. Но не здесь.       Чаще всего — до Беллы — здесь бывал Эдвард. Иногда сюда выскакивала Элис, но больше, чем на пару часов, ее никогда не хватало. Эмметт был здесь всего пару раз, но зато выходил надолго — как-то Розали сутки сидела в ожидании под закрытой дверью, уткнувшись лбом в сцепленные в замок руки и встречая убийственным взглядом пытавшихся подойти. Сама Роуз — Джаспер только сейчас это заметил — не была здесь одна ни разу.       Присутствие Кейт Джаспер почувствовал раньше, чем услышал или почуял. И хотя до сих пор он так и не нашел ответа на вопрос, хотел он или нет, чтобы она пришла, вторжение на территорию вызвало глухое раздражение.       Кейт молча села рядом, свесив ноги и стараясь не смотреть вниз, зябко поежилась. Говорить она не начинала. Джаспер бросил оценивающий взгляд на землю. Метров двенадцать, если бы Кейт была одной из них, он бы не задумываясь скинул ее вниз, чтобы поняла, что переступила границы. Вот только она была человеком, пусть ловче и выносливее многих, но все же слишком хрупким. От осознания высоты, от того, что Кейт сидит вот так на краю, вдруг стало неуютно.       Прежде, чем Джаспер понял, что он делает, он притянул девушку к себе, перехватил руку, поднялся сам и заставил подняться ее, отходя от края. Кейт не сопротивлялась, только выжидательно смотрела в глаза. Джаспер вдруг почувствовал резкую необходимость обнять покрепче, прижаться всем телом, и, уже сжимая девушку в кольце рук, горько усмехнулся про себя — сейчас его дар сыграл с ним злую шутку, он так и не смог понять, чье желание это было.       Кейт разрыдалась. Джаспер продолжал прижимать ее к себе, но успокаивать, говорить, что все хорошо, было бы неправильно.       — Я не знала, как сказать… сначала это никого не касалось, а потом всё так резко закрутилось, так резко изменилось, что я действительно не знала, как сказать, вроде как говорить надо было раньше…       Джаспер кивнул в знак того, что услышал. Кейт продолжила:       — Я же до последнего, до сегодняшнего дня не смела надеяться, что ее мне отдадут, так просто, они же оформили опеку, не подкопаться…       — Ты это имела в виду, когда говорила об их административных возможностях?       Кейт кивнула, всхлипнув и уткнувшись в крепкое плечо.       — Только после этого я стала достаточно послушной. По-другому на меня вряд ли смогли бы повлиять.       — Из-за того, что ты им не верила?       — Да, я считала все, что нам рассказывали о таких, как вы, глупостями и сказками. И поэтому не разделяла их идеалов и методов воспитания.       — И они манипулировали возможностью быть со… — имя почему-то сопротивлялось Джасперу, — с ней?       Кейт заметно сникла.       — Манипуляции начались даже раньше. Знаешь, каково это, когда ты идёшь, тебе и так плохо, и кажется, что насколько можно было испортить жизнь, настолько это и получилось, а тебе смотрят вслед, как будто у тебя на лбу выжжено клеймо, и все сразу замолкают и смотрят высокомерно или с деланным сочувствием, когда ты появляешься, а когда проходишь мимо — начинают язвительно шипеть, осуждать, и самое невинное, что можешь услышать, притом что сами они… А деваться тебе некуда, идти тебе некуда, остаётся сцепить зубы и терпеть.       — Ты ни разу не думала?.. — Джаспер замялся. Кейт пристально посмотрела в глаза и не стала уточнять, медленно кивнула.       — Честно? Думала, — голос Кейт сорвался. Джаспер прижал к себе сильнее трясущиеся плечи. С одной стороны, нестерпимо хотелось заставить замолчать, утешить, прекратить чувствовать это отчаяние, с другой — не было больше сил утешать, а ещё — Джаспер ничего не мог с этим поделать — где-то в глубине части сознания хотелось доставить боль и упиваться ею, ведь было же больно ему.       — Думала, — продолжила Кейт еле слышно, справившись с голосом, — но мне говорили, что это лучше всего научит понимать, что у каждого действия есть последствия и не все можно отыграть обратно, некоторые последствия остаются с нами на всю жизнь. Говорили, что я в данном случае слишком заинтересованное лицо, а такое решение можно принимать только с холодной головой. Много чего говорили. Ты не представляешь, я же ненавидела эту часть себя… и только потом… раньше только я зависела от других, первый раз кто-то зависел от меня…       Кейт замолчала.       — Почему знали Элис и Розали? Почему ты выбрала их?       — Мне было сложно рассказывать об этом. С Элис можно было поделиться без слов. Она замечательная, она все потрясающе понимает.       — А Роуз?       Кейт замялась. Джаспер узнал это выражение лица — девушка подбирала слова для неприятной правды.       — Реакция Элис меня обрадовала. В том, что с Карлайлом и Эсми проблем не будет, я была уверена. В Эдварде, который научился переносить даже кровь Беллы, самую притягательную для него, — тоже. Мне стоило опасаться трёх… троих, — Кейт вздохнула, — я решила начать знакомство с Розали. Она бывает вспыльчивой, бывает невыносимой, часто поддается первому импульсу, но уж если что-то решит, если что-то примет для себя… это кремень. И мне было важно, чтобы она приняла Штеффи, тогда можно было бы не бояться ни ее, ни Эма — за ним бы она присмотрела, за Штеффи тоже…       Кейт замолчала.       — Переходим к самому интересному? — спокойно спросил Джаспер. Знал бы кто, чего стоило это спокойствие.       — Джас, — неуверенно начала Кейт и, словно что-то решив для себя и боясь передумать, быстро и сбивчиво продолжила: — Вспомни, просто вспомни, как Элис всегда внимательно следила за тем, чтобы никто не подошёл к тебе ближе, чем на полтора-два метра. Вспомни, чего тебе стоило сдержаться, когда я оцарапалась о колючки — притом, что, спасибо маме и Карлайлу, как пищу меня обычно не воспринимают. Да о чем мы говорим… смотри! — с этими словами Кейт выхватила стилет и царапнула тыльную сторону ладони. Неторопливо темной дорожкой выступило несколько капель крови. — Посмотри на себя! — девушка вытащила из кармана телефон, протянула темным экраном вперёд наподобие зеркала.       В этом не было необходимости. Джаспер и так знал, что увидит черные, словно без радужки, глаза. Рывком он отвернулся, отошёл на два шага, попросил севшим голосом:       — Закрой чем-нибудь порез.       За спиной послышалось шуршание разрываемой упаковки, разнёсся запах клея — Кейт закрыла царапину пластырем. Джаспер перевел дыхание.       — Если так, почему ты тогда здесь?       Кейт неслышно подошла сзади, положила ладони на плечи, прижалась лбом к спине между лопатками.       — Потому что. Потому что мама всегда жила по принципу «все или ничего» и научила меня жить так же. Потому что я не хочу тебя терять.       — И ты готова рисковать? — Джаспер развернулся к девушке, заглянул ей в глаза. Кейт неожиданно кивнула.       — Я же говорила про ответственность — пожалуй, я к ней готова. И потом, если бы я была одна, я бы крепко подумала, но у нас есть Роуз — она тебя и близко к Штеффи не подпустит, — Кейт улыбнулась, мотнула головой в сторону леса. Там внизу Розали держала девочку на руках и что-то увлеченно ей показывала.       — Ты же понимаешь, что вряд ли я смогу полюбить ее?       Кейт только вздохнула.       — Джас, просто не ставь меня перед выбором. Этого будет достаточно.       Джаспер медленно кивнул и прижал Кейт к себе, вдохнул ставший таким необходимым запах волос.       — Все будет хорошо. Пусть не так долго, но обязательно будет. КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ