Легендарный дурак и смертельно опасный идиот

Благодать… Только это и приходило на ум расслабленному Греллю, уложившему голову на колени Гробовщика, как и в предыдущий раз. Огонь опять приятно потрескивал в камине, Гробовщик так же ласково водил ногтями по волосам, вызывая мурашки на коже. — Мой новый начальник редкая гадина, — решив всё-таки воспользоваться возможностью поныть, начал Грелль. — Да? А что такое? — посмеиваясь, спросил Гробовщик, ставя на столик пустой бокал с вином. — Он меня доводит: теперь ни поспать, ни вести себя, как идиот — все прелести работы отобрали. А интересно, с чего бы это моему начальнику, который терпеть не может департамент, туда вернуться? — Может ему было скучно или он что-то задумал? Ох, даже и не знаю, я не знаком с твоим начальником, — отхлебнув из нового бокала, предположил Гробовщик. Грелль приподнялся и взял полную бутылку вина, ставя её возле себя, чтобы потом не тянуться к столу. — Ты знаешь, Грелль, я вышел на работу, — в тон беседе сказал Гробовщик. — Да ну, — с сарказмом протянул Сатклифф. — Да, сам в шоке. У меня такой хлопотный подчинённый. Смышлёный вроде, симпатичный, но я совершенно не знаю, что с ним происходит. Эх, а я ведь ради него устроился. Мы перед тем, как я начал работать, условились, что я за ним, как он выразился, должен «побегать», а когда приступил к этому, то оказалось, что мои ухаживания остались без ответа. Он от меня как от прокажённого дёрнулся, пошутил значит над старым больным человеком. Грелль подавился вином: он то и забыл про те слова. А вот Легендарный, кажется, помнил. Вот это, конечно, поворот. — Не шутил твой подчинённый, думал, что ты шутишь. Меньше доставай своего подчинённого, особенно на людях, он дёргаться перестанет, — посоветовал аловолосый. — Может быть, я не знаю, не могу за него ручаться. — Лучше бы он меня доставал, а я его. У нас дивный симбиоз, мы можем друг друга выводить и нам это нравится. Я и не против, если он будет меня доставать. В дом кто-то пришёл. Грелль слегка приподнялся: интуиция не подвела, и из коридора донёсся голос Михаэлиса. — А, сегодня же пятница. Мы по пятницам играем в карты. — О, а ты говорил, что хотел сыграть два на два. Вот это я удачно зашёл, — хихикнул Грелль, не двигаясь с места. Сиэль вошёл в комнату, а дворецкий последовал за ним. — Гробовщик, ты где? — Тут мы, туточки милый граф. Расслабляюсь как могу, — протянул Грелль, устраиваясь поудобнее. — Это такой новый метод перевоспитания за слова, сказанные не к месту? — хмуро поинтересовался Михаэлис. Гробовщик выразительно посмотрел на Сатклиффа, чтобы он вставал и убирал голову — курорт закончился. Грелль ответил ему таким же выразительным взглядом, дескать, моя очередь тебя доставать. Сиэль сел напротив: он пока не понимал с чего бы это Греллю и Гробовщику вести себя настолько странно. — Да-да, ох, он меня так воспитывает, ну так воспитывает, измотал совсем, — самым пошлым тоном пожаловался жнец. Сатклифф отпил вина прямо с горла. — Ну, если я мешаю… — протянул граф, поднимаясь с дивана напротив. — Что вы, что вы, сыграем два на два в карты? Пара на пару. Гробовщик почти зло посмотрел на Сатклиффа, но промолчал. Вот же зараза! Где только наглости набрался. Грелль был в восторге — его месть только началась. — В смысле? — Ну что вы, граф. Вы с Себастьяном пара, мы с Белоснежкой тоже. Гробби, не кукся, я уверен твои друзья тебя порицать не будут. Белоснежка убрал мешающие волосы за ухо и, ядовито улыбаясь, щёлкнул Грелля ногтем по носу. — Так сложилось, граф. Ну, сдавайте карты. Если хотите, могу принести глинтвейн. — Если он тебя чем-то отравил или в заложниках держит, моргни три раза, пожайлуста, — попросил Сиэль. — Да как не стыдно! Он меня знаете, как любит, даже в департамент ради меня вернулся! — возмущённо заявил Грелль, поднимая голову с коленей мужчины. Сиэль уронил колоду карт. Михаэлис выразительно посмотрел на графа, затем на пару у камина и впал в ступор. — Департамент? Ты? И в департамент? — шокировано глядя на Гробовщика, словно надеясь, как он скажет, что это шутка, переспросил граф. — Да, теперь он мой начальник. Кофе мне сегодня принес, шубку подарил. Ой, ухаживает, как может, такой романтик, — мечтательно протянул Сатклифф, целуя Легендарного в щеку. — Ой, опять помадой испачкал. Ну, что поделаешь, надо новую купить. Или тебе эта нравится? Легендарный стоически выдержал эту клоунаду. Опыт, многовековой опыт, не давал ему сорваться и придушить Сатклиффа, который попросту убил последние убеждения графа в том, что он не совсем ненормальный. Сиэль потрясённо смотрел на обоих с таким перепуганным видом, словно совершенно ничего не понимал в этой жизни. Михаэлис такой же шокированной тенью наблюдал за этой сценкой и, к его удивлению, Гробовщику внезапно стало так смешно, что он расхохотался прямо в лицо своим гостям. — А, это шутка такая? — нашёлся Сиэль, вздыхая с облегчением. — Да какие уж тут шутки — да я вернулся в департамент ради Грелля. Больше того, хожу как паинька в костюмчике и с причёской, на которую у моего любовника просто фетиш какой-то. Любовь зла, — патетичным тоном закончил Гробовщик. — Знаете, давайте игру на потом отложим. Мне кажется нехорошо, температура, наверное. Пойдем, Себастьян, — вконец убитым тоном сказал граф. Демон не двинулся с места: он всё ещё был в ступоре. Юноше пришлось даже дёрнуть его за руку, чтобы тот очнулся. — Ой. Лечитесь-лечитесь, граф! Я сам недавно чуть пневмонию не подхватил, хорошо Гробби меня греет, — с сочувствием посоветовал жнец. Сиэль молча пошёл на выход. С него было достаточно потрясений. — Я так понимаю, на работе мне крышка? — смиренно спросил Грелль, укладываясь обратно на колени к Гробовщику. Мужчина пожал плечами. Настроение было воистину замечательным. *********** Увы, Легендарный оказался полон сюрпризов. На следующий день он никак не отреагировал на скромное, разумеется по меркам Грелля, пятнадцатиминутное опоздание, хотя накануне страшил своими приставаниями. Больше того, проводил инструктаж сам, спокойно и адекватно. Конечно, адекватность у каждого разная, Легендарный оказался тем ещё фруктом, заявив что на своём веку более бездарных жнецов не видал и заставив всех пройти тесты на профпригодность прошлого года. Теорию сдали только Алан и Уильям. Нокс замыкал эту тройку счастливчиков. Но ему, кажется, просто повезло набрать нужный балл в тестах. А вот с практикой… С практикой всё оказалось куда хуже. Гробовщик всех повёл в зал и в этот раз без свидетелей. Нет, Легендарный не кричал, даже тона не повышал и не устраивал разносов. Он был строг. Жесток. А ещё максимально язвителен. Лёгкая поблажка была только Алану. Про него Легендарный честно сказал, что Хамфрис пусть и не самый сильный, но точно не глупый. Тесты сдал блестяще, головой дурной не рисковал на тренировке, а ещё обладал здравой хладнокровностью, в отличие от всех остальных. — Ладно. Тюлени офисные, сейчас разбиваемся по парам, быстро проводим тренировочный бой и расходимся. Мне этот цирк уже наскучил. — Меньше бы гоняли, больше бы учили! — фыркнул Слингби. Гробовщик молниеносно достал свой шест, а Эрик вовремя достал пилу и кое-как смог остановить удар, но всё равно пепельноволосый умудрился оставить приличный синяк на руке блондина. — Эй, а предупредить? Гробовщик с сарказмом закатил глаза продолжил атаку. — А тебе демоны должны за неделю письмо высылать? Привет, Слингби, скоро будем? Ты должен ждать атаку в любой момент! И быть к ней готов на подсознательном уровне! Слингби едва ли успевал парировать. Высокий, широкоплечий и очень неповоротливый: его слегка заносило на особо сильных ударах или поворотах. — Учить? Может сопли подтереть? Учиться в академии надо было, здесь — работа! — фыркнул Гробовщик напоследок, сильно тюкнув Слингби по спине шестом. Он даже косу не открыл, а это говорило о многом. — Если постоянно ожидать атаку, так и свихнуться можно. Параноиком стать, — пробурчал Ронни. Затем посмотрел на Легендарного, на скучающего Грелля и тихо засмеялся. Если лучшие — ненормальные, то всё стало понятно. Легендарный мгновенно отреагировал на шуточку, Рональд быстро ушёл от атаки, выставив вперёд свою косу. — Ну хоть реакция хорошая. Как тренировался? — убирая шест, спросил мужчина. — Меня диспетчер Сатклифф тренировал по особой методике, — высокомерно сказал Рональд, уклоняясь от совершенно неожиданного для всех остальных удара, который нанёс ему Гробовщик. — Правило номер один: комплимент штука хорошая, но часто используется как отвлекающий манёвр, — Нокс пригнулся и ушёл в атаку. — Правило номер два: здесь не школа благородных девиц, только заснёшь — сразу придушат, — дополнил свой ответ блондин, продолжая нападать на Легендарного. — Правило номер три: ушёл от удара — нападай сразу в ответ или делай ноги. Гробовщик уважительно кивнул, показательно убрал свою косу и, сделав её маленькой, прикрепил на ремень. Нокс не купился и на этот манёвр. — От любого соперника можно ожидать удара в спину, — не убирая своей косы сказал Нокс. Это был первый раз за всю тренировку, когда Легендарный почти улыбнулся. Ну, как сказать, он посмотрел на Нокса не как на слизняка, а приравнял его таланты к уровню хребетного, пусть и всё ещё бестолкового существа. — Так, ну и на сладкое. Уильям. Ну-с, мистер Спирс, начну с вас. Или защищаться от меня вы будете так же в паре с Греллем? — Вы, кажется, меня недолюбливаете. Это как-то связано с вашим особым отношением к Сатклиффу? Пепельноволосый поправил серебряную оправу, задумчиво посмотрел на Спирса напротив него. — Едва ли. Просто именно вы не внушаете мне доверия в свете того, что скрывали успехи одного из своих подчинённых, а так же никто не знал о ваших провалах. К тому же, я всё ещё не видел, как вы сражаетесь. Трудно оценивать сотрудника, о котором только и известно, что он просто глава отдела. — Вы же понимаете что ни я, ни кто-то другой не сможет вам противостоять? Один ваш опыт чего стоит. Сражаться с нами, для вас всё равно, что стрелять по мишеням в тире, — спокойно ответил Спирс. — И поэтому вы заранее сдались. — Я здраво оцениваю свои способности и способности моих коллег. Легендарный опять напал молниеносно. Спирс ушёл от удара, на ходу доставая свой секатор. Грелль обеспокоенно схватился за рукоять косы, но Рональд незаметно ударил наставника по руке, чтобы тот не вмешивался. Всё закончилось, разумеется, очень быстро. Легендарный выбил из руки Спирса его секатор и практически загнал в угол. — Да. Как я и ожидал. Два балла из десяти, исключительно потому, что вы хорошо сдали теорию, — тихо сделал выводы Гробовщик. — Мстите мне за то, что вчера я пошёл в патруль с Сатклиффом? Ваша ревность затмевает вам разум? — едва слышно спросил начальник. Легендарный снял очки, тщательно протёр их платком. Спирс дошёл до крайности, считая, что его преследуют по каким-то личным причинам. Он в упор не видел своей слабости, а именно это выводило из себя Гробовщика. Уильям принял этот жест за попытку слезть с темы или взять тайм аут, чтобы найти удобную отговорку. Ему показалось, что он абсолютно прав. — Вам трудно признать свои проблемные стороны. Вы боитесь признавать свои ошибки — в этом и беда, молодой человек, — тяжело выдохнув, ответил Легендарный. Пепельноволосый отвернулся от Спирса и, на ходу пряча косу, пошёл к остальным. — На сегодня всё. Сейчас в диспетчерскую, я раздам задания. — А я? — тихо спросил всеми забытый Грелль. — А ты что? Так, коллеги, две минуты, я предлагаю не убивать время. Проведём голосование: кто за то, чтобы наш позавчерашний тренировочный бой с диспетчером Сатклиффом признать как зачёт за практику? Алан и Рональд сразу подняли руки. Спирс, подошедший к остальным, поступил так же. Слингби колебался недолго: ему надоело торчать в зале, так что он тоже поднял руку. — Вы ушли от ответа, я хотел бы с вами поговорить, — упрямо сказал Спирс. Греллю было плевать на Уильяма, его пугало странное поведение Гробовщика. Почему-то очень не по себе от его холодности. Обычно он совершенно другой. Лучше бы просто издевался, но не вёл себя как со всеми. — Ты за вчерашнее злишься? Ну да, Белоснежка — похоже перебор. Ай блин, за Фантомхайва и карты? Гробовщик словно не понимал о чём говорит Грелль. Аловолосый не мог осознать, как из того доброго и ненормального друга, которым был вчера жнец, он превратился в камень. Может зря он ушёл к себе ночевать? Да что происходит! — Диспетчер Сатклифф, вы получили зачёт, живо к себе, иначе я засчитаю вам штраф за нарушение субординации, — резко оборвал речь Грелля начальник. — Какой же ты шумный и раздражающий! — Грелль слово в слово повторил когда-то сказанную Легендарным фразу о его отношении к Уильяму. Сказать, что у Спирса было удивлённое лицо — ничего не сказать. Сатклифф поставил его на место, да ещё и словами Гробовщика, глядя на него так высокомерно, словно перед ним было ничтожество. — Появился покровитель — не боишься открывать рот в мою сторону? — рявкнул Спирс. — Ой ли, — хмыкнул Грелль, — ну давай, выговор, штраф, дежурство, давай! Только учти, твою задницу прикрывать никто не будет. Будь умницей, поправь очки и сделай вид, что этого не было, как в академии. И через пару минут ты увидишь милого дурачка Грелля, а не ту тварь, с которой ты боролся три года и которая втаптывала тебя в твое же дерьмо на каждом практическом занятии! Эрик присвистнул. Грелль никогда не обращался со Спирсом так. Этого тона от Сатклиффа никто и никогда не слышал. — Твои нарушения тоже никто покрывать не будет! Я долго закрывал глаза на твои выходки! — И за все мои выходки ты получал очень удобного сотрудника, на которого можно свалить всю грязную работу. Этого же сотрудника ты бросил без очков возле трёх демонов, один из которых тот самый Валлар, за которым все охотятся. Меня бы убили, если бы не Фантомхайв. Ты знаешь, что тебе грозит, напиши я на тебя доклад, но я даю тебе чёртов шанс. Взял свою косу, сделал вид, что глухой и испарился, иначе я напомню, с кем ты учился и кого боялся. Гробовщик с интересом выслушал обе стороны. Браво, Сатклифф. Наконец-то высказался. Хоть и, разумеется, не по уставу, но как это разозлить его нужно было, чтобы он сказал то, о чём думает, отбросив глупую влюбленность. — Сатклифф-Сатклифф, я сам тебя оштрафую. Четыре дежурства: за нарушение субординации и угрозы в сторону руководства. А ещё неделю будешь разбирать отчёты своего стажёра сам. Легендарный подхватил Грелля, забросив на плечо, как мешок. Спирс не понимал, почему жнец принял его сторону. — Слушай сюда, рухлядь… — Рот закрой, уже наговорил. Повиси тихонько, пора пообедать. — Белоснежка! — Грелль буквально прорычал, брыкаясь, как полоумный. Легендарный захихикал и поставил его на пол. Красные волосы жнеца напротив выглядели огромной всклокоченной гривой. Да, волосы у Грелля под стать диковатому нраву. Ещё и смотрит так, возмущённо, обиженно. Жнец снял свои очки с черепами, умудрился помадой испачкать стекло, стал вытирать его об свою рубашку. — Ты какого черта ведёшь себя, словно я пустое место? — Идём, красна девица, я голодный. Полдня убили на то, чтобы убедится, что у вас отдел делится на слюнтяев, идиотов и Хамфриса. Как его только в ваш сумасшедший дом распределили, за какие грехи. — Ты не ответил! — Да голова у меня после вчерашнего болит. Мы бутылок пять прикончили! — честно сказал Легендарный. — Да и не ты ли вчера просил меньше тебя доставать? Объяснение было настолько прозаичным, что даже не верилось. Грелль так и замер с разинутым ртом и очками в руках. Гробовщик вздохнул, вытащил из его рук очки и надел их ему на нос. — Так сказал бы. Я таблеточки принесу. У меня есть чудо-средство, — беря под руку друга, с воодушевлением сказал аловолосый. ***************** Прежде в кабинете начальника отдела стоял только один стол. Теперь из-за появления Гробовщика пришлось поставить ещё один, благо территория позволяла. Вот так как-то и вышло, что комната оказалась разделена на две части. На одной, идеальной половине, стоял письменный стол и несколько шкафов с необходимой литературой — территория Спирса. На другой был старый, но очень уютный кожаный диван. А стол явно был утащен откуда-то из главного отдела — таким вычурным и антикварным он выглядел. Греллю нравились эти перемены. Обезличенный кабинет приобрел свой характер, пусть это всего лишь и рабочее место, но всё-таки даже тут нужно было уметь проявлять индивидуальность. — Я вот хотел сначала гроб принести, ну тот, в котором иногда сплю, с фиолетовой обивкой. А потом увидел этот диван и подумал — так тоже неплохо. — Вот те таблетки, что я говорил. О, на голове у тебя птичье гнездо скоро будет. — А ты попробуй завяжи хвост, у меня от твоей косы ещё рука побаливает, — посетовал жнец. Грелль пожал плечами, вышел из кабинета и вернулся с расчёской. Гробовщик недовольно побормотал, скривился при виде таблеток, но откинулся на спинку кресла, позволяя Греллю расчёсывать свои волосы. Уильям вошёл в кабинет, недовольно покосился на «соседей» и сел за свой стол. Как же его выводили эти странные отношения. Грелль всегда вёл себя недопустимо вольно, его нужно было держать в узде, а новый «руководитель» сам был ещё тем ненормальным. Мужчина начал перебирать почту на своем столе. Один из конвертов он, даже не открывая, хотел бросить в мусорку, но Грелль перехватил его, не выпуская из рук гребешок. — Там два пригласительных. Своё выбрасывай, моё не трогай. — О, у вас какие-то планы? — с интересом спросил Гробовщик. — Никаких. Просто я коллекционирую пригласительные на встречи выпускников, на которые не хожу, — пряча в нагрудный карман небольшой сложенный лист, сказал Грелль. Гробовщик помрачнел. Плечи мужчины, обычно ровные, опустились, сам он немного ссутулился, словно на него неожиданно свалился ужасный груз. Сатклифф осторожно убрал серебряные волосы в высокий хвост, повязал свою красную ленту. Он заметил, после слов о выпускниках Легендарный даже смотреть стал по-другому. — Дурачьё. Нельзя так поступать. Нужно ходить каждый раз, как выдаётся возможность. — Да у меня там и друзей особо нет. Они тухлые-скучные. — Это ты сейчас так думаешь. Пропускаешь встречу, одну, вторую. Кажется, ты ничего не теряешь, всё как надо. В какой-то момент приходишь, так от скуки, и с ужасом понимаешь, что от вашей группы осталось пара-тройка жнецов, остальных кого демоны убили, кто с работой не справился и тоже пропал. Грелль сел на стол, слушая грустный голос мужчины. Взгляд Гробовщика, такой непривычно расстроенный и серьёзный, пробирал его до глубины души. — И тогда ты ценить начинаешь. Достаёшь старые фото, вспоминаешь даже тех, с кем почти не общался, потому что… Это время, этих жнецов уже не вернуть. И тебя, молодого, беззаботного — тоже. В какие-то моменты даже жалеешь, что выжил. Потому что грустно однажды прийти на встречу, а там кроме старика преподавателя нет никого, группы нет, да и… Ничего уже нет. Ценить нужно, потому что в ваших одногруппниках, пусть они казались или кажутся полными идиотами, а встреча ненужной формальностью, остаётся ваша молодость. Растерянный голос смолк в тишине, словно растаял в омуте старой грусти и боли, которая навеки сохранится где-то внутри. — Нокси, гадина! — рявкнул Грелль, который почувствовал, что его любимый стажёр подслушивает. Гробовщик положил свою ладонь на руку Сатклиффа. — Ну заходите, я так понимаю, Рональд там не один? За дверью действительно оказался не только Нокс, но и Слингби, и даже Алан, который умудрился немного покраснеть за то, что его уличили в столь неподобающим занятии как подслушивание. — Это… — почёсывая затылок, виновато начал оправдываться Нокс. — Какого… — Грелль стал подниматься со стола, но Гробовщик покачал головой, приглашающим жестом показывая, чтобы «шпионы» присели на диван. — Интересно как нас учили? Или интересно, что я в молодости творил? Любопытство не порок, да и признаться я, как и все старики, падок на сентиментальные байки. Ну садитесь, полчаса можно потратить. К тому же это станет для вас уроком. Полчаса сидеть на неудобном столе и слушать интересные истории — так себе идея. Грелль осмотрелся: диванчик был занят, но Рональд если что, наверное, уступит. — Ану иди сюда, будешь мои нервы успокаивать, — попросил Гробовщик, усаживая аловолосого себе на колени. Сатклифф закатил глаза, но решил не выделываться. На этот раз. Гробовщик обнял его за талию, посмотрел на притихшую молодежь и начал свой длинный рассказ. — Наш выпускной был почти перед самым Чёрным Мором. В Европе тогда только начали умирать люди от неизвестной болезни, никто не принимал это всерьёз. Тогда и медицины-то почти не было, травками помазали, ересь какую-то пошептали — и всё, господа жнецы, давайте разбирайтесь с плёнками. А там пленок на тридцать лет жизни в лучшем случае. Но мы тогда не думали об этом. Экзамены раньше были на порядок проще, нежели ваши. Теории всего пять страниц, а вот практика — зверская. Три часа тренировочного боя, а потом тебя отправляли достать какого-нибудь демона и давали тебе на это максимум сутки. Не нашёл демона — провалил практику. Демон тебя нашёл, а ты плохо махал косой? Автоматически провалил практику, мертвым зачёт не нужен. — А вы хорошо учились? Наверное, были лучшим на курсе? — заметив, что Гробовщик притих, спросил Алан. Легендарный беззвучно рассмеялся. — Послушать моих учителей, так я был отчаянным лодырем и вопиющей бездарью. Не скажу, что они были неправы, но, так сказать, я был крепким троечником, который прекрасно понимал — за двойки Гелата Дорн потрепает похуже всякого демона. Она была нашим куратором. Женщина со стальными нервами. Вы представьте: группа — пятнадцать парней и единственная шикарная женщина. Она нам что-то объясняет, а никто ничего не слышит, все на платье уставились. Правда, после первой практики мы поняли, в частности мой лучший друг, мир его праху, что Гелата — не женщина, а Сатана, по ошибке попавшая в академию. Когда я сдал последний экзамен, она сказала, что этот мир сошёл с ума, так как она не видела худшего разгильдяя, чем я. — Ей бы нашего Сатклиффа показать, она бы изменила своё мнение о вас, — хохотнул Рональд. Сатклифф состроил смешную мину, положив голову на плечо Гробовщика и продолжая слушать. Атмосфера в этом кабинете, обычно мертвая и холодная, стала дружеской. Почти семейной. Алан, забывшись, облокотился на Слингби, Нокс расслабил узел галстука. — А потом Чёрный Мор полностью вступил в силу. Люди умирали не сотнями — тысячами, демонов было столько, что нам молодым-зелёным, совсем тяжко стало, так как в наших косах ещё не было достаточно силы, да что там, и в руках её не было. Демон, устроивший этот ад, поглощал души просто партиями, и это при том, что отбирал он только лучшие. Восьмой ранг — не шутка. Даже светлым было трудно. — Стоп, но демон устроивший Чёрный Мор… — поднял голову Грелль, — да быть не может! — Он самый. Когда он впервые вошёл в мое бюро с сыном моего старого друга, у меня дар речи пропал. Без сомнения, я узнал того демона. Только он меня — нет. Я тогда был совсем молодым жнецом, наш отряд сражался с его слугами очень долго, в нашу сторону эта тварь и не глядела. Но, разумеется, общими силами жнецов и ангелов, загнали мы эту гадину в Преисподнюю. — Пока другая гадина случайно не вызволила его оттуда и не сделала своим дворецким, — захихикал Грелль. — Очень трудно быть молодым во время войны. Она длилась долго, но даже тогда мы старались поддерживать связь, так как понимали, что завтра-послезавтра друг друга может уже и не быть. Да и порой был ветер в голове у всех, который постепенно исчезал, впрочем, как и любая инициатива или желание бороться. Одного моего одногруппника убили на третий день после выпуска, когда он спасал своего напарника. Это были мои первые похороны, я до конца не понимал, как это вообще возможно. Вчера за одной партой, а сегодня он… в гробу? Разум отказывался верить в происходящее. Да, вам может показаться, что сейчас нет того кошмара, не нужно так волноваться. Но увы. Кто знает, когда кто-то из вас, прямо как я, открыв выпускной альбом, поймёт — больше никого нет. Одиночки, конечно, сильны, но куда больше толку, если поддерживаешь связь с проверенными годами друзьями. Они могут быть полезны. Они станут теми, кто напомнит вам об ошибках и успехах. Очень важно не только побеждать, но и ошибаться. Постоянно ошибаться и учиться исправлять свои ошибки. Гробовщик вздохнул. Опять он натолкнул всех на серьёзный настрой. Атмосфера, пусть всё такая же дружеская и доверительная, начала угнетать. Молодёжь слушала его внимательно, конечно, слова тронули, но они, увы, не понимали и сотой доли того, как сложно потерять всё, оставшись наедине со своим одиночеством. Быть одному — удобно. Ни о ком не заботишься, ни о ком не беспокоишься и не подстраиваешься. Но… И о тебе никто не подумает. — Пошли со мной на встречу выпускников. — Грелль, я это все рассказывал не для того, чтобы вызвать у тебя или у кого-то жалость. Ты меня унижаешь этим. Я просто хочу вдолбить в ваши головы: мы не только плёнки собираем. Мы не бездушные машины, у каждого из нас своя судьба и история. Помимо работы. Но эта история не должна ей мешать. — Ох, Белоснежка. Я просто представил, как все в шок впадут, если я с тобой под ручку приду. Я как обычно буду звездой вечера. — Угу. Падающей. Помнишь, как три года назад напился до такой степени, что я и наш учитель руноведения тебя еле домой дотащили. Ты всё порывался пойти в Ад и с Сатаной подраться, — вздохнул Уильям. Кажется, эта история тронула и его. Жнецы на диване дружно рассмеялись. — Заткнись, Рональд, иначе я расскажу всем, каким образом ты убил первого демона. И ты Спирс, тоже молчи. Подумаешь, напился. Я помню, как ты под стол на нашем выпускном упал и там провёл полвечера, а мы всей группой тебя искали. Вернулись в ресторан, а наша надежда группы дрыхнет под столом в обнимку с бутылкой шампанского. И опять дружный смех. Спирс высокомерно на всех посмотрел, но ничего не сказал, вернувшись за свой письменный стол. — Белоснежка? — протянул Нокс. — Ага. Здорово придумал? Такая мрачная, готическая Белоснежка. По-моему, стильно, — зарывшись носом в длинные волосы, прокомментировал Грелль. — Хорошо. Оставим разговор на следующий раз. Даже мотивирую к самосовершенствованию: если хотите узнать, что натворил я, когда первый раз напился, а это был тот ещё случай, попытайтесь подловить меня на тренировке. Подчинённые закивали. — А мне сейчас расскажешь? — А ты меня убеди. Только при всех убеди, а то в прошлый раз кто-то сдулся. Сатклифф вздохнул. Невыносимый идиот этот Легендарный жнец, конечно. Подчинённые, посмеиваясь, начали расходиться: работы было много. Греллю очень не хотелось терять такое приятное ощущение тепла. Он чувствовал себя не таким одиноким, как обычно. История Гробовщика немного поменяла его ориентиры. Откровенно говоря, мужчина часто ощущал, пусть и не говорил никому, кроме, пожалуй, мадам Ред, что ему не хватает семьи. Небольшой группы людей, а может хотя бы одного, но главное чтобы понимал его. — Ну так пойдешь со мной? Буду эксплуатировать твою известность. Хотя, если тебе это напомнит о чём-то плохом… — Напомнит и не раз. Но я уже привык, а если тебе так хочется, то сходим. Только в том случае, если ты действительно меня там хочешь видеть, а не пытаешься развеять мои мрачные воспоминания. — Хочу, — коротко выдохнул Грелль поправляя мужчине ленту, — очень хочу, Белоснежка. Сатклифф встал и, улыбаясь, вышел из кабинета. Работа-работа, а то так и на выпускной времени не будет.