Легендарный дурак и смертельно опасный идиот

Михаэлис мрачным истуканом встретил Сатклиффа на пороге дома. На его лбу так и читалось: «Не знаю, зачем ты пришёл, но знаю, почему уйдёшь». Настроение у демона было явно… Не очень. — Так что там стряслось? Гробовщик прислал? — Нет. Михаэлис, двинься, а? — убито сказал жнец.— Мне бы с графом поговорить. Очень нужен его совет. Да и извиниться надо. Брюнет, с сарказмом вскинув бровь, сложил руки на груди. Поникший и жалкий Грелль ему нравился, а после ссоры с Фантомхайвом ох как хотелось на ком-то отыграться. — Откуда такая прорва доброжелательности? — Ну Себастьян, не начинай. Мне спросить надо совета и всё. Десять минут, это важно. Я же не к тебе пришёл, а ты что нянька? — Именно, Себастьян. Пришли не к тебе, не за твоим мнением, будь добр, иди и чем-нибудь себя займи. Проветрись — как вариант. А то ты забыл о всех разумных границах! — граф как обычно всё слышал и всё видел. Хмуро кутаясь в домашний халат поверх пижамы, юноша спустился по лестнице вниз. Михаэлис зло посмотрел на графа, и тот ответил ему таким же «милым» взглядом. — Не доводите до греха, душу вытрясу! — Уже нечего вытряхивать! Иди проветрись! Сатклифф — за мной! — с недовольным прищуром потребовал юноша, кивая в сторону кабинета. Михаэлис молча хлопнул дверью. Сиэль закатил глаза, мол, вы посмотрите на эту королеву драмы. Сам виноват, а ещё и строит из себя непонятно что. Сатклифф же не зубоскалил как обычно, он даже не вслушивался в их перепалку, а просто ожидал, чем всё окончится. — А тебе чего надо от меня, раз не по указке Гробовщика? — на ходу спросил граф, поднимаясь наверх в свой кабинет. Грелль молча следовал за ним, и только когда они пришли в кабинет и граф указал на кресло у своего стола, тихо произнёс: — Совет. И извиниться. Вы тогда меня спасли. Я наговорил чепухи, был не в себе и нашёл крайнего, который, собственно, и не виноват. Просто… — жнец вздохнул, — я не знаю, как это обьяснить, но хороших поступков ни от кого, кроме своего стажёра, я не привык принимать. Понимаю, сам виноват, но тут уж ничего не попишешь. Сиэль опёрся локтями на стол и положил подбородок на сцепленные между собой пальцы. — Да я же, кажется, говорил, я на тебя не в обиде. Ты как член семьи — очень странной семьи, но поэтому сюда и идеально вписываешься. Сам порой не понимаю, почему мне хочется в равной степени тебя придушить и спасти, когда ты куда-то влипаешь. Демон искоса посмотрел на стол и взглядом показал жнецу на малозаметную руну подслушивания. Грелль всё понял и тут же быстро коснулся её своей косой. — Быстрый. Пока мы поднимались, он успел поставить. Ну, другого я и не ожидал. Так, Грелль, если хочешь, чтобы я тебе помог, если, конечно, я могу это сделать, то сначала ответь на один вопрос. Сиэль положил голову на руки. Помолчав, он поднял её и с самым страдальческим выражением спросил: — Насколько у вас там всё серьёзно с Гробовщиком? Я так понимаю, мне придётся теперь с вами обоими работать. Этот мир просто с ума сходит. — Я сам не знаю, поэтому и пришёл. Фридрих совсем на себя не похож, он серьёзный, вы понимаете, граф, он — и серьезный! Он вытащил меня на встречу выпускников, заставил задуматься, что пусть это и чужие мне люди, но рано или поздно я потеряю даже их, а вместе с ними и свои воспоминания, свою молодость — ну, в общем, пытается меня вынудить быть честным. Теперь весь отдел знает про то, сколько я убил демонов; все в курсе моих способностей, да меня скоро уважать начнут на работе! Да он за меня, чёрт подери, заступился, и мы чуть не разнесли банкетный зал академии, в которой я учился. По его словам, ему ничего от меня не надо, он даже пристает так, в шутку. Он делает что я прошу, может он что-то задумал? Я ничего не понимаю. Он же скользкий, вы знаете, какие делишки он проворачивает, и определённо умеет лгать еще лучше, чем вы. Зачем ему всё это? Сиэль часто-часто заморгал — обычная реакция на нечто экстраординарное. Граф даже приложил палец к губам, склонив голову, словно рассматривая стол, но на самом деле потерявшись где-то в лабиринте своих мыслей. Грелль выдал такое количество сумбурной информации, что её нужно было как-то анализировать, но как это сделать, если в услышанное верится с трудом? — Я никогда не сомневался в твоей силе. Ещё на Атлантике ты и твой стажёр доставляли вместе с Себастьяном основные проблемы Гробовщику. Меня выводило из себя твоё поведение, хотя как я понял по Себастьяну и по Гробовщику, по-настоящему сильные бойцы не любят показывать этого. Больше того, сила тяготит их, они чувствуют её бремя, поэтому чаще любят идиотничать, развлекаясь. Грелль положил голову на свою косу: в чём-то граф был определённо прав. — Твоя беда в том, что ты утратил грань между игрой и настоящим презрением. Для тебя слова того труса много значили, ты верил им так сильно, следовал им — вот и заигрался. Не стоит верить речам — истинный вес имеют только поступки. Так вот твои поступки и Гробовщика, которого ты уже называешь Фридрихом, и который, зная твою падкость на внешний вид, влазит в ненавистный костюм, многое говорят. Я пять лет не мог: использовал шантаж, угрозы, даже пытался подкупить — но так и не смог вытащить его из савана, чтобы он появился перед моими гостями как полагается. А тебе, похоже, хватило только слов. Об остальном и говорить не стоит. Он ненавидит департамент. Но пошёл туда работать. Даже если дело не в отношениях, можно расценивать его поведение как дружеские жесты, но всё же он сделал достаточно, чтобы хотя бы сейчас не сомневаться в нём. Твои сомнения говорят о том, что ты ему не веришь. Если всё это тебе не нужно, лучше скажи ему сразу, я бы не хотел, чтобы он разочаровывался, а поверь, вытаскивать его из депрессии — та ещё морока. Хотя твоё поведение — болезненно-осторожное — наводит меня на определённые мысли. Раньше бы я не подумал, ты отлично играешь роль пошляка, а сейчас… Граф опять приложил палец к губам, проницательно всматриваясь в Сатклиффа. Грелль прямо почувствовал этот взгляд, и у него по позвоночнику пробежался странный холодок. Чёрт подери, действительно неважно — демон или человек, граф всегда был очень и очень наблюдательным. Да и ума в определённых вещах ему не занимать. — Есть вещи, о которых не говорят. Сломанные люди делятся на два типа. Те, кто закрылся в себе, укутавшись бронёй безразличия, и те, кто, напротив, выставляют напоказ то, из-за чего их сломали. Прячут беду у всех на виду, чтобы никто даже подумать об этом не смел. Верно. Очень верно. Грелль нервно сглотнул, а граф, опять опустив голову, уложил её на руки. — Это твой выбор. Сказать ему или нет. Я могу догадываться лишь о направлении твоей проблемы, но что именно случилось, я даже думать не хочу. Не моё дело. У тебя два выхода: дать ему всё и проверить, что из этого выйдет, или прежде рассказать ему о том, что тебя гложет. Это если тебе не терпится выяснить всё сразу. Третий путь — ждать и анализировать его действия, но есть риск самому заиграться, и тогда отрывать себя от того, к кому прирос кожей, будет трудно. В полной тишине было слышно только тиканье часов. Сиэль всё так же смотрел куда-то в стену. Грелль глаз не сводил со своей косы. — Спасибо. От человека, который угомонил такого как Себастьян, эти советы бесценны. И… просто спасибо. Вы-то уже победили, а я даже не знаю, стоит ли начинать эту войну. — Начинай войну, только если хочешь победить, — с облегчением ответил юноша. Он опасался, что Сатклифф сдастся или опять поведёт себя как идиот. Но нет, в этот раз он показывал поразительные успехи. — А вы-то, — жнец не удержался от улыбки, — хотели победить? Грелль намекал на конец контракта и отношения с Себастьяном. — Ну, именно о том, что моя победа выльется в такое развитие событий, конечно, не думал. Но точно знал: эта тварь от меня никуда не денется. Грелль расхохотался. Да, браво. — Кстати, о твари. Куда он там пошёл? Опять ведь во что-то ввяжется. Эх, следишь за ним ну прямо как за ребёнком, и лет ему столько, что страшно даже представить, а ума… — Как у Гробовщика, который, придя на инструктаж, напугал меня до визга и начал называть при всех «красна девица», а потом припёр к стенке, заявив, что будет приставать, если я продолжу опаздывать. Сиэль улыбнулся: да, вот это, конечно, размах. — Ну я, разумеется, ответил, что всё, будет ему идеальный сотрудник. Так эта гадина легендарная сказала, что ему весь департамент аплодировать будет, раз он, ничего не делая, смог вынудить меня быть примерным работником. Сиэль прыснул со смеху. Идеальные отношения. — Тебе надо было просто его проигнорировать. Делать что обычно, не реагировать на приставания, и он бы отстал. Дело в реакции… — Да как тут не реагировать. Ох, всё. Пошёл я, — пробормотал Грелль, — если что надо, вы, похоже, знаете, где меня искать. — Ага. Только теперь в его спальню я буду стучатся и о своём приезде предупреждать запиской, — граф таки поддел Грелля. Сатклифф закатил глаза и вышел из кабинета. Дожились. Над ним уже ханжа посмеивается. *********** Что с ним? Это был первый вопрос, посетивший сонную голову Гробовщика, когда в его спальню, спотыкаясь обо всё на свете, пришёл Грелль, а потом тихо забрался под одеяло. Несколько минут он лежал неподвижно, словно пытался уснуть. Гробовщик только начал опять засыпать, как холодные руки коснулись его плеча, и он понял, что окончательно растерял сон. — Чего ты хочешь? — Тебя хочу, — насмерть перепуганным тоном прошептал Грелль. Слова совсем не вязались с его поведением. Гробовщик только и успевал удивлённо смотреть на то, что творит Сатклифф. Бормочет какой-то бред с виноватым видом, взбираясь на него сверху, прячет глаза и опять несёт какой-то бред, что всё сделает сам. Дёрганный, зажатый; руки чуть ли не дрожат. — Рано тебе такое творить, — спокойно сказал мужчина, убирая ладони Грелля от своей пижамы, но Сатклифф не сдавался, и пришлось, схватив его за руки, прижать к себе. — Тогда ты сам. Я не знаю, что тебе нравится. Делай это как угодно, я не против грубости там, просто делай, — невнятно попросил аловолосый жнец и уткнулся в подушку рядом с его головой. Гробовщик закатил глаза. Сатклифф — новая личность. Крайне травмированная, которую придётся долго и упорно лечить. Какая скотина его до этого довела — тот ещё вопрос. Конечно же, были варианты, но сейчас не до этого. — А тебе-то что нравится? — Не знаю. Ну ты делаешь или как? Лучший флирт в жизни. Легендарный опять закатил глаза. Так. По логике вещей, отказать Греллю сейчас — обидеть. Психанёт, уйдёт, потом восстанавливать с ним отношения будет очень и очень трудно. Придётся вытаскивать из закромов все запасы терпения и такта. Все выяснения оставить на потом. Мужчина вздохнул, отрывая Грелля от подушки рядом. Сатклифф с трудом решился посмотреть ему в глаза, а теплые руки Гробовщика легли ему на плечи. — Будем выяснять, что тебе нравится, — пробормотал мужчина, сонно улыбнувшись и притягивая его к себе, чтобы поцеловать. ***************** Притворяться спящим оказалось ещё хуже, чем сдерживаться во время… кгхм, выяснения Гробовщика, что именно ему нравится. Справиться с задачей «не вести себя как личность с низкой социальной ответственностью» — отдельная благодарность Алану за столь удобную формулировку, — не удалось. Грелль всё утро вспоминал кошмар, который его вынудили творить, и благо, что Гробовщик в это время мирно спал, обняв его за талию. Стонал как непонятно кто? Было. Просил, чтобы не останавливался — было. Ещё и всю спину Гробовщику исцарапал, ну вот, действительно, совсем с ума сошёл. Это… Неправильное поведение. Он не должен быть таким несдержанным. Уильям сотни раз ему говорил, стоны, лишняя болтовня — всё это удел похотливых тварей. Конечно, иногда он не сдерживался — отсюда и слова Спирса, что Сатклифф шлюха, но к этому-то он привык. Что в голове Легендарного утром будет? Наверное, избегать его начнёт, как Уильям. Похотливые шутки это хорошо, но вот вести себя так — непозволительно. Только бы с презрением не смотрел, почему-то от Гробовщика презрение особенно пугало. — Спящая красавица, вставай. На работу опоздаем. Грелль не услышал в голосе ничего нового. Гробовщик как Гробовщик. Снится ему, что-ли, что всё нормально? Тёплая рука погладила его по голове, пропуская между пальцев спутанные локоны. — Хватит тут греться, я вижу, ты проснулся. Ты плохо себя чувствуешь? Я перестарался? Он что, беспокоится? Грелль осторожно открыл глаза, и Гробовщик сел рядом с ним, продолжая гладить по голове. — Это я вёл себя недопустимо. Устроил непонятно что, действительно шумел и царапался как ш… — Ты вроде бы головой не ударялся. Что это за бред такой? Я из тебя вытаскивал искренние эмоции чуть ли не силой, а ты теперь за это извиняешься. — Я был несдержан. Это плохо. Это… — убитым, но всё же упрямым тоном начал перечислять свои грехи Сатклифф. — Ясно всё с тобой, — Гробовщик на секунду прервал поток виноватой речи и опёрся об спинку огромной двухспальной кровати, — продолжай. Грелль вспыхнул и накрыл пол-лица одеялом, оставив только глаза, чтобы наблюдать за реакцией. — Ты просто какой-то неправильный. Мне в какой-то момент крышу снесло, ну вот совсем. Поэтому и вёл себя как попало. Я больше так не буду. — И долго в тебя эту дрянь вбивал Уильям? — елейным тоном спросил Легендарный. — Тебе какое дело? — вяло огрызнулся Грелль, понимая, что нет смысла скрывать, откуда у проблемы ноги растут. — Такое. Послушай меня сейчас внимательно и запомни на всю жизнь. Ты всё делаешь правильно. Кроме этой твоей чуши про то, что нужно сдерживаться. Неважно, останешься со мной или уйдёшь, просто запомни: ты отличный любовник с таким потенциалом, что даже у меня мозг отключается от возможных перспектив. Ты не сделал ничего плохого, это была замечательная ночь, и я надеюсь, тебе тоже понравилось. Легендарный тяжело вздохнул. Грелль всё так же слушал его с недоверием, прячась под одеялом. Вот же бедняга, это насколько сильной была моральная травма, что он вёл себя нарочито пошло, дабы никто не догадался, а внутри его от самого себя воротило. — Ладно. Как твой начальник, я тебе задолжал ещё за Валлара. Полежи, выспись. Я надеюсь, ты не будешь вдалбливать себе в голову всякий бред, — мужчина поцеловал его в висок и направился к выходу из спальни. — Понравилось, — прошелестело из-под одеяла, которым укрылся с головой Грелль. Гробовщик кашлянул. Ну, какие-никакие положительные сдвиги. Уже, так сказать, начало. *********** Спирс просмотрел утреннюю сводку новостей. Инструктаж вот-вот должен был начаться, и Сатклиффа как обычно не наблюдалось. Остальные жнецы, включая такого же разгильдяя Нокса, уже были на месте. Легендарный вошёл в диспетчерскую последним, сухо поздоровался со всеми и прошагал в кабинет. Он был явно чем-то встревожен. Рональд переглянулся с Аланом. Странности начались ещё с утра: Уильям срывался на всех с такой злобой, будто с радостью бы поубивал всех. Вроде бы вчера Гробовщик и Грелль должны были пойти вчера на вечер выпускников. Так с чего бы Легендарному быть таким угрюмым. Уильям тоже как с цепи сорвался. Сам же Уильям вернулся в кабинет: нужно было взять ещё кое-какие документы. В диспетчерской раздался тихий смех Нокса, а сквозь слегка приоткрытую дверь донесся голос Грелля. Спирс поднял голову, словно услышав Сатклиффа, почуял угрозу. Он стоял почти у выхода, уже было шагнул к двери, но Гробовщик, не меняя выражения лица, схватил его за горло и прижал к стене. — А что за шум? Гробовщик выглянул за дверь. — О, все в сборе. Сейчас начнём, книги упали. «Книги» в этот момент отчаянно пытались вырваться из стальных пальцев Легендарного, держащих их за горло. — Жест. Слово. Звук. Что угодно, даже взгляд в сторону Грелля — и я тебя уничтожу. Слово «шлюха» даже не в отношении его, просто упомянутое в разговоре, также считается угрозой. Всё понял? Уильям с ненавистью уставился на Легендарного: он явно не хотел сдаваться. Вот только… От ужаса внутри всё похолодело. Взгляд жнеца, властный и яростный, заставил сердце замедлиться так, что даже дёргаться перехотелось. Спирс понял, что он не может не подчинится; что-то внутри просто не дает ему этого сделать. Будто под гипнозом — непонятно как ещё это назвать, — он осознал, что сделает всё, что говорит ему владелец этого голоса и взгляда. — Да, — прохрипел Уильям. Гробовщик отпустил его и добавил: — Приведи себя в порядок, а потом выйдешь. ************ Шли дни. Даже не так, они летели, один за другим, ускользая едва ли не молниеносно. Две недели пронеслись как два часа. Гробовщик замечал, как медленно, но всё-таки верно Сатклифф начинает доверять ему. Пусть как другу, но уже очень близкому. К разговору о той ночи он больше не возвращался, было ясно — это всего лишь попытка понять на что он способен и проверка самого себя на прочность. Так, заметка на будущее, словно поправка в небольшой папочке в голове, которую создал себе Грелль для Гробовщика. Да и не только в голове: Легендарный давно заметил, что Сатклифф постепенно становится ближе. Отдел также замечал перемены в поведении Грелля. Да, всё тот же театрал и капризная личность. Вот только начало пропадать что-то жалкое в его поведении. Раньше бывало Грелль от крика Спирса даже плечи опускал, словно получал пощёчину и сдавался. Либо пытался как-то глупо шутить, словно ему плевать, но все замечали реальное отношение Грелля к оскорблениям. Сейчас же реагировал спокойно. Больше того, за несправедливые замечания мог и носом ткнуть некогда любимое руководство в ошибки. Спирс бесился, ненавидел, презирал, но, сцепив зубы, даже лишний раз пытался не общаться с Греллем. Да и как тут орать, если парочка Грелль — Легендарный, почти постоянно находились вместе. Это уже весь департамент подметил. Если Сатклифф в столовой — ищите неподалеку Легендарного. Гробовщик что-то делает — Грелль тут как тут, устраивается рядышком: то отчётами занимается, то клоунаду очередную проводит. К большому сожалению Спирса, на работе данное поведение практически никто не считал неправильным. Да, шутили, что эти двое ходят как пришитые друг к другу, но не больше. Шептались, что Легендарный пришёл ради Грелля, что отношения у них далеко не дружеские, вот только вели они себя как друзья, и всё оставалось только на словах. Департамент постепенно привыкал к переменам. К Легендарному в тренировочном зале, к Сатклиффу, чьё имя то и дело было на стенде, но не как обычно с порицательными надписями, а с хвалебными. Это утро было таким же, как и остальные. Легендарный, придвинувшись к столу, рассматривал сводки. Спирс за столом проверял отчёты, а диспетчера ожидали раздачи заданий. — Всем доброе утро, толкните Грелля, пусть проснётся. Нокс с готовностью выполнил просьбу. Сатклифф, поворчав, надел очки: надо было слушать, куда его на этот раз отправят. — Хамфрис и Слингби, второй квадрат. Слингби, ещё раз измажешь отчёт в кетчуп — будешь разбирать свои каракули сам. Алан, я тебя прошу, как честь и совесть нашего отдела, проследи за ним. Хамфрис с достоинством кивнул, бросив на напарника очень и очень многообещающий взгляд. Эрик поёжился — ох и достанется ему за испорченную документацию. — Сатклифф! Тебе прислали грамоту и письмо. Вручат тебе золотую косу. Количество артефактов Валлара оказалось больше, чем мы думали. Плюс наши немецкие коллеги, как оказалось, охотились за ним около двадцати лет. Просят тебя к себе, отстажировать молодёжь, поедешь в Берлин? Грелль взвыл. — А можно Алана туда сплавить? Он их так загоняет, что эти зануды педантичные ему памятник поставят. Хамфрис выразительно посмотрел на Сатклиффа, дескать, имей совесть. Грелль показал ему язык. Вместо совести у аловолосого была фляга с коньяком. — Думай пока. И чтобы лучше думалось, пятый квадрат весь твой. Аккуратней там, видели кого-то пятого ранга. В этот раз постарайся без соплей, папочка сегодня занят в главном отделе. — Не папочка, а дедуличка, ну ладно, хорошо сохранившийся. Окей, посмотрим, кто там гуляет, принято. — Нокс. Что у тебя с отчётами? Рональд умоляюще посмотрел на наставника. Грелль развёл руками. — Ну, они как бы есть. Вернее, в процессе создания, но в моей голове есть! — Если вечером не сдашь, отрублю твою голову и вытащу сам. В диспетчерскую постучались. Жнецы обернули головы: на пороге стоял совсем молодой парнишка со стопкой бумаг в руках. — Прошу прощения, это тринадцатый отдел? — Да. А вам что нужно, молодой человек? — протянул Гробовщик, рассматривая блондина с волосами ниже плеч. Жнец выглядел пусть и хрупковатым, но очень симпатичным. Причём о своей милой внешности явно знал, харизматично улыбаясь окружающим. — Меня направили из академии в девятый отдел, но я принял решение просить о переводе к вам, — блондин в упор смотрел именно на Гробовщика, давая понять, под чьим началом собирается работать. — Девятый — хороший отдел, что же вас не устроило? — вкрадчиво спросил пепельноволосый. — Отсутствие специалиста того уровня, который смог бы стать моим наставником. Я лучший ученик академии за последние пять лет. У меня самые высокие показатели и рекомендации всех преподавателей академии, мне необходимо умножать свои навыки, а не деградировать с посредственностями. По результатам тестов, сейчас мои способности превышают любого из сотрудников девятого отдела, и мне не хватает только опыта. Поэтому я прошу вас стать моим наставником. — Вот как? А ну покажите ваши результаты, — заинтересованно сказал Гробовщик, — оценим ваши способности. Новенький прошел мимо Сатклиффа, даже не обратив на аловолосого никакого внимания, впрочем, как и на остальных. В его взгляде читалось даже больше, чем простое желание стать учеником Легендарного. Он… Был в нём заинтересован. Грелль заметил это. Внутри тревожно шевельнулась гадюка. Блондинчик резко стал противен Сатклиффу. Гробовщик посмотрел поверх документов: Грелль вроде вёл себя как обычно, но, хорошо изучив своего друга, мужчина буквально почувствовал исходящие флюиды ревности. — Действительно, недурно, — явно подначивая Грелля на какие-то действия, сказал Гробовщик, даже не глядя в сторону блондинчика. — Знаете, а я использую очень нестандартные способы обучения. Некоторые из них порицаются общетственностью и законодательством, — Гробовщик перевёл взгляд на стажера, что ловил каждый его взгляд. Блондин полуулыбнулся, словно принимая правила игры и скрытый намёк Легендарного. Он даже представить себе не мог, что просто стал пешкой в руках мужчины, чтобы спровоцировать Грелля. — Если они помогут моему развитию, я с радостью приму любой метод обучения. — Любопытно, — интерес в голосе Легендарного заметили все в отделе. — Посмотрите-ка на людей в этом отделе и скажите, кто из них для вас наиболее опасен. Блондин мельком посмотрел на сидящих за столами. Жнец с длинными волосами в красном — сидит, рассматривает свои ногти, явно даже не слушал ничего. Светловолосый, сидящий перед ним, неплохой соперник, внимательный и хитрый, судя по взгляду. Брюнет рядом со здоровяком — тоже может быть опасен. Ну и здоровяк — так себе соперник, явно неповоротлив. — Ставлю на блондина, что сидит перед жнецом в красном. — О, мистер Нокс. Это ученик мистера Сатклиффа. Что же, уважаемый Марк, у вас неплохо развита наблюдательность. — А вот с интуицией паршиво, — перестав рассматривать свои ногти, протянул Грелль, — слюни подобрал, отошёл от Фридриха на полтора метра. А лучше забрал бумажонки и испарился. Блондин изумлённо уставился на жнеца в красном. Мужчина, не меняя интонации, посмотрел ему в глаза, хлопая длинными, роскошными ресницами. — Что вы себе позволяете! — возмутился новенький. Гробовщик, казалось, просто делал вид, что его здесь нет, и он здесь даже ни при чём. — Очень многое, — стервозно сказал Грелль. — Дорогуша, не трепи мои хрупкие нервы и не рискуй своим детским здоровьем. Легендарный прикрыл половину лица бумагами, стараясь не выдать своей ухмылки. — А ты чего ухмыляешься, выставляй сопляка, нашёл с чьей помощью меня на ревность толкать. — Это вы мне, мистер Сатклифф? Право слово, понять не могу о чём вы, — прикидываясь полным дураком протянул Гробовщик, — какая ревность, если бы у меня были с кем-то отношения вне устава, что, разумеется, само по себе кощунственно… — Я тебе гарантирую в ближайшем будущем одного мёртвого зазнайку, дёргающийся глаз и полное отсутствие любых отношений вне устава, если ты не перестанешь вести себя как старый дурак, — елейным тоном добавил Грелль, вставая из-за стола. Сатклифф убрал назад длинные, роскошные волосы и продефилировал к Гробовщику, становясь рядом с ним. Легендарный уже не сдерживал себя от хихиканья и, обняв ревнующего подчинённого за талию, отдал бумаги ошарашенному новенькому. Грелль положил голову на плечо мужчины. — Благодарю вас, Марк. Я этого припадка ревности неделю дожидался, — честно сказал Легендарный, возвращая документы стажеру. — Увы, я очень сильно занят всё своё свободное время. Да и ваша интуиция действительно на среднем уровне: самый опасный в этом кабинете, помимо меня, именно мистер Сатклифф. Если так хочется достойного учителя, можете попросить его о помощи, но я уже вижу, ваши отношения не сложатся. Блондин взял свои документы обратно, всё ещё не понимая, что происходит. Только что Легендарный будто и заинтересовался, а сейчас… — Идём, спящая красавица, — сказал Гробовщик, посмеиваясь и уводя Грелля за собой. Дверь кабинета закрылась. — Он что… Использовал меня только для того, чтобы вызвать чью-то ревность? Это точно Легендарный? — Скотина он такая же Легендарная, как и жнец, — рассмеялся Нокс, — но ничего, вам повезло, что Грелль в последнее время спокойный. Он демона пятого ранга прибил за то, что тот ранил Легендарного, а уж от вас-то и следа бы не осталось. Блондинчик удивлённо посмотрел на жнецов и быстро удалился. — Вот так вот в департаменте и рождаются нелепые слухи, — в ответ на это посетовал Алан.