***
Эраст очнулся от кошмара в холодном поту. Пошарив руками по мокрой постели, он огляделся и, слегка успокоившись, ненадолго прикрыл глаза, пытаясь восстановить связь с реальностью. Кажется, засыпать «на пять минуточек» днем было плохой идеей, такой же плохой, как прерывать курс антидепрессантов… Пробежавшись руками по лицу, он до красноты растер глаза. Дела завершились, на удивление, быстро, и он мог слегка перевести дух, прежде чем отправиться на родительское собрание. Едва найдя в себе силы одеться и умыться, парень навис над раковиной, до локтя закатал рукава рубашки, он рассмотрел свои руки. То и дело ему мерещились какие-то темные разводы, вероятно, его собственной кожи, но это не переставало пугать юношу. Списывать подобное на галлюцинации было сродни признать себя сумасшедшим, поэтому он молча открыл оба крана и брызнул на лицо водой. Подслеповатый с детства глаз сейчас вновь весь раскраснелся, хоть повязку надевай… Бегло замазав покрасневшую вокруг кожу, Эраст задрожал, встретившись в отражении взглядами с собой же. Зеркальный он словно дразнился… Розенберг впился в фарфор и осел на пол. Его жутко тошнило, дурацкий ком в горле копился и копился. Он зашелся в кашле, переходящем в крик. В дверь ванной постучали. — Ты там скоро? Он все еще не привык, что Тоня уже вернулась из больницы. Честно говоря, его мало волновала судьба сестры. Вернее, вообще не волновала. Без нее было куда проще. — Иду! — рявкнул Эраст, закрывая краны и, в последний раз взглянув на себя, скривился. — Чего тебе, обуза? — У тебя телефон, — пробубнила Тоня, толкая брата в плечо. А сама закрылась в ванной. Сплюнув, Эраст отправился за телефоном. И правда: «пропущенный от неизвестного номера». Он повел плечами: не хватало еще на неизвестные номера отвечать. Перебьются уж.***
Эраст давно не был в подобных местах. В отличие от сестры, которой повезло вырваться в общество, он обучался от и до на дому. Возможно, именно из-за нехватки общения со сверстниками он и вырос таким каким вырос, но… Ход его мыслей прервали. — Здравствуй, — юноша обернулся и увидел перед собой брата Мстиславы, Велеса. — Ты ведь Эраст, да? — Велес протянул руку. Эраст не сразу ее пожал, но, натянув на лицо улыбку, таки соизволил ответить на приветствие. — Да, Эраст. Тоже на собрании, вместо предков? — Родителей у нас нет, — заявил Велес, почесывая затылок. — А отчим снова в отъезде. Повисло недолгое молчание. — На улице хлад… То есть холод, ужас, чуть уши не отмерзли, пока добирался, — как бы невзначай сообщил Велес своему спутнику. Эраст раздражённо повел бровью. — Соглашусь. — Как у вас дела? Вы же вроде говорили, что уезжаете в командировку? — да что ж ему все неймётся. Эраст резко остановился и дерганно вскинул указательный палец, призывая к тишине. — Командировка, к счастью, не заняла много времени, и я смог вернуться домой быстро. Спасибо, что поинтересовался. — Я… — Но давайте придем к консенсусу. Вы не донимаете меня, я не донимаю Вас, — Эраст наклонил голову вбок. По лицу Велеса казалось, что юноша слегка расстроен, но он лишь молча кивнул и побрел дальше по коридору. Розенберг вздохнул. Собрание шло уже вот как полчаса точно, Эраст записывал все, что нужно, лениво уронив голову на руки слушал про курсы психотерапии и иногда зевал, поглядывая на часы. Велеслав же, как успел заметить Розенберг, постоянно суетился, что-то фотографировал с доски и не переставал задавать вопросы. Насколько нужно печься о мелкой сестре, чтобы с таким рвением чирикать что-то в блокноте. Заметив на руке того татуировку, Эраст заинтересовано повернул голову. Какой-то рунический символ. Достав телефон, он быстро загуглил что-то похожее и, с удивлением для самого себя, отметил, что это была славянская руна означала бога леса, то есть Велеса. Эраст состроил одобрительную гримасу. Оригинально. — Попрошу внимания: наш учитель истории хочет привлечь ваше внимание к недавнему инцидент, связанный с дракой Бурцова Богдана и Розенберг Тони, — звук собственной фамилии заставил Эраста дернуться. Перед доской стоял, очевидно, их историк. Высокий, слегка бледный и веснушчатый. Однако не внешность привлекала его внимание. А руки. Розенберг сощурился. Руки преподавателя были крепкие и сбитые… — В недавней драке, после которой, ваша сестра, Эраст, серьезно пострадала, Богдан выступал агрессором. Не знаю подробностей стычки, но попрошу поговорить с ребятами, — заявил он и вернулся на свое место, не спуская глаз с Эраста. Он выпрямился. — Если Антония вышла победителем, это главное, другое меня не волнует, — кратко бросил он и прервал зрительный контакт. Чего так таращиться… — Да, конечно, я поговорю с Богданом, — Эрасту вновь пришлось поднять голову. Насколько он знал, у этого Бурцова был только дедушка, а тут какая-то девушка, слишком молодая для матери, и слишком странная для тети. С первого взгляда она напоминала панка с помесью эмо, но говорила, вопреки стереотипам, вежливо и размеренно. — Вы, как понимаю, его сестра? — Да-да, Евгения, — ответила девушка. — Можете записать мой номер, если будут ещё случаи. — Можно ваше ФИО, пожалуйста? — спросил Ярослав Юрьевич. — Звенягина Евгения Михайловна, — она продиктовала номер. Эраст не слушал. Его больше заинтересовала реакция Велеса, который аж весь вперёд подался. На степенном лице его читалось искреннее непонимание ситуации. Розенберг повел плечами. Ему было душно и тесно здесь, словно стены давили, давили, давили…давили…
— Вы в порядке? — оторвав взгляд от стола, Эраст увидел перед собой Ярослава Юрьевича. — Выглядите бледным. — Уж не бледнее вас. На что вы так смотрите? — Эраст встал в полный рост, и хотя приходился Белому по уши, его грозный взгляд говорил сам за себя. — На что вы смотрите? — повторил Эраст, но на этот раз жестче. — Извините, что потревожил, просто люди уже расходятся, — поспешил сказать историк и, повернувшись на сто восемьдесят, вышел за дверь. Эраст проводил его недовольным взглядом. Нашелся заботливый. По пути вниз Эраст заметил болтающих Женю и Велеса. Однокурсники, решил он, услышав пару словечек, связанных со студенческой жизнью. Эраст не помнил как добрался домой. Сознание вернулось к нему, когда он закрывал дверь своей комнаты на замок. Тоня, видимо, гуляла, ну и шут с ней. Розенберг остановился посреди комнаты. Дергано смазал с лица тональный крем. Все вокруг плыло. Не в силах бороться с этими американскими горками в своей голове, он попытался ухватиться за стену. Промахнулся. Вместо этого наткнулся на вазу. Та разлетелась в дребезги, стоило ей коснуться пола. Эраст вскрикнул, отдернув руку. Поглядев на руки, он затряс головой. Это снова галлюцинации, или и правда кровь? Эраст вновь потряс головой. Субстанция с рук не пропала. Сжав ладонь, он растер место пореза. Боль отрезвила. Все же реальность. Не различая предметов, Эраст едва дополз до кровати, ни капли не волнуясь за судьбу кристально чистого белья. Руки вновь потянулись к лицу, но Розенберг вовремя себя остановил: не хватало и лицо измазать. В голове тут и около вились какие-то беспорядочные образы: отец, давно ушедшая из их семьи мать, еще какие-то люди...Ах да, как он мог забыть...Это те самые похитители. Внезапно ощутив себя тем самым беспомощным семилетним мальчишкой, он закрылся, как от удара. Что-то гремело, трещало и скрипело. Эраст в панике завертелся. И вот он снова в том кузове автозака, снова эти беспорядочные крики, вопли, в которых слышны инициалы отца...Перед глазами лишь темнота и смазанные лица...он их помнит, каждого...Вспышка света то ли во сне, то ли на яву ослепила. И Эраст снова проснулся с диким воплем.