Надо было выбирать храмовников

            Айрис вышла из госпиталя, когда на улице совсем стемнело. Пациентов, к счастью, всё ещё было не так уж много, хотя после стычки в Зимнем дворце их прибавилось. Впрочем, уход за ранеными и присмотр за застрявшим между жизнью и смертью солдатом её не сильно утруждали. Самым гадким её подопечным, ожидаемо, оказался коммандер Каллен. Нет, он вёл себя корректно и вежливо, прилежно выполнял все её предписания, регулярно являлся на осмотр. Но едва Айрис порывалась облегчить его страдания магией, он шарахался от неё, как от прокажённой. В том, чтобы унять боль заклинанием, не было ничего плохого, но коммандер на это счёт имел иное мнение. А между тем, ему становилось всё хуже, и Айрис беспокоилась, что измученный постоянной слабостью и тошнотой, он сорвётся и примет лириум, и тогда вся её работа пойдёт насмарку. В общем, сопротивляющийся традиционной медицине Каллен вызывал у неё глухое раздражение, ощущение собственного бессилия и жалость. Что такого с ним произошло, что он лучше будет терпеть боль, чем позволит Айрис помочь ему?       Ледяной ветер взметнул распущенные волосы, и Айрис потёрла обнажённые плечи. В госпитале, наконец, сложили камин, поэтому не было нужды кутаться, но во дворе погода ощущалась по-осеннему промозглой. Сейчас они с Нерией пойдут в таверну, надерутся как пара дворфов, порыдают друг другу в плечо. Может быть, Айрис подцепит какого-нибудь красавца. А завтра вернётся на работу, чтобы с новыми силами уговаривать коммандера Каллена не мешать ей хорошо выполнять её обязанности.       Нерия пробежала мимо Айрис, не обратив на неё никакого внимания. Перепрыгнула через несколько ступенек, вцепившись в перила, и помчалась дальше. Это было вполне в духе её взбалмошной подруги – бежать в таверну, не разбирая дороги. Но Нерия свернула в сторону и побежала к воротам.       Айрис проследила за тем, как Нерия толкнула стражника, преградившего путь, и протиснулась в приоткрытую щель. Целительница тяжело вздохнула и последовала за подругой. Ей стражник мешать не стал, напротив, засуетился и принялся толкать ворота, чтобы леди было удобней пройти. Айрис прошагала по мосту, вышла на небольшой пустырь, окружённый заснеженными скалами, и обнаружила Нерию лежащей лицом в снегу. – Сурана, ты в порядке? – В полном, – простонала Нерия. – Ты там плачешь, что ли? – Да. – Я думала, мы вместе поплачем. За бутылкой антиванского бренди. Нерия перевернулась и смахнула с лица снег. – У меня денег нет. – У меня есть. – Откуда? – Я вчера жалование получила. – Я тоже хочу жалование, – обиженным тоном произнесла Нерия, – почему мне не платят жалование? – Спроси у леди Монтилье. Пошли в таверну, я угощаю.       Нерия села и принялась отряхиваться. Она шмыгала носом, по лицу стекали две дорожки слёз, собираясь на подбородке. Айрис протянула ей платок. – Ты богиня. Андруил. Митал. Силейз. – Это что-то из эльфийской мифологии? – Ага. – Ты не веришь в эльфийских богов. – Я верю в тебя, – ответила Нерия, возвращая платок, – я в себя не верю, но в тебя я верю всегда.       В таверну под вечер набилась толпа народу. Айрис огляделась. Красавцев в этой толпе не было. Была компания наёмников, которую возглавлял шумный кунари. Куча дворфов, что занимались обустройством Скайхолда. Даже несколько орлейцев, недовольно морщащих нос, затесались. Ещё в тёмном углу сидел новый приятель Нерии и грустно пялился на полную кружку эля. Кажется, его звали Гленн. Айрис надеялась, что они с Нерией посидят вдвоём, но она, не колеблясь ни секунды, двинулась к пареньку. – Какое гостеприимное заведение, даже детям наливают! – Не вижу детей, – ответил трактирщик, протирающий соседний стол, на который один из дворфов пролил пиво. – Вот же! – Нерия указала рукой на парня, хмуро рассматривающего кружку. – Где? – демонстративно сощурился трактирщик, – двухметрового кабана вижу, а где дети? – Какой же он кабан, – возразила Нерия, – поросёночек совсем. – Следите за своим поросёночком сами, мамаша, – отбрил трактирщик, – на трусах ему ромашку вышейте. С лепестками по числу прожитых лет. – А он мне нравится, – повернулась Нерия к Айрис, – чувствуется индивидуальный подход к клиенту. Уважаемый, если бы я сказала, что недавно убила человека, а сегодня попыталась убить ещё одного, что бы вы мне порекомендовали? – Валить нахрен из моей таверны. – Я рассчитывала на жаркое. С картошечкой! – Крикнула Нерия вслед уходящему трактирщику и обратилась к Гленну, – ну и сколько ты уже выпил, приятель? – Нисколько, – вяло ответил «приятель». – И правильно, – похвалила Нерия, взяла кружку, отхлебнула и поморщилась, – алкоголь вредит неокрепшему организму. Особенно ферелденский эль, они его из мочи мабари варят. – А ты и рада мочи глотнуть, – покачала головой Айрис, – я думала, ты бренди будешь. – Я буду всё. Нажрусь как в последний раз. Спою гимн Антивы! Трахну кунари! Извините! – крикнула она покосившемуся на неё рогатому наёмнику и понизила голос, – ведь возможно завтра я встречу свой последний рассвет, нужно успеть попробовать всё. – Почему «всё» реже включает гуманитарные миссии в депрессивных регионах, чем попытки нанести половым органам травмы, несовместимые с жизнью? Помню, я как-то доставала у одного почтенного кабальеро редьку из ануса, он мне тоже сообщил, что в жизни надо попробовать всё. Я порекомендовала в следующий раз расширить горизонты и запихать початок кукурузы для более интенсивной стимуляции. – Анус – не половой орган, – заметил заинтересовавшийся историей про редьку в анусе Гленн. – Ну почему же, – возразила Нерия, допивая пиво, – некоторые совершенно точно рождаются через жопу. Вот храмовники, например. – Целители правда всякие штуки из анусов вытаскивают? – спросил Гленн у Айрис, – что ты ещё вытаскивала? – Я что, анусы сюда пришла обсуждать? – холодно ответила Айрис. – Но ты же сама начала! – Я вообще не с тобой разговаривала. – Эй, понежнее! У него травма. Не редька в анусе, конечно, но по ощущениям очень близко. – Спасибо, что напомнила, – Гленн снова сник, – ещё и пиво моё выхлестала, как я теперь напьюсь с горя? – Расскажете, наконец, что у вас произошло?       Трактирщик торжественно вынес из кухни чугунную гусятницу и водрузил её на металлическую подставку в центре их стола. – Приятного аппетита. Заплатить не забудьте. – Она заплатит, – указала Нерия на Айрис, – уважаемый, а теперь можно унести это великолепное жаркое обратно и упаковать нам его с собой?       Трактирщик возмущённо засопел, но покорно потащил гусятницу обратно. – И бутылку антиванского бренди, пожалуйста! – добавила Айрис, – мы куда-то уходим? – Куда-нибудь, где поменьше народу. Есть тут такое место? – Тронный зал, – немного подумав, ответила Айрис, – после заката там вообще никого не бывает, если конечно орлейцам не устраивают очередной банкет.       Тронный зал действительно опустел. Айрис присела на деревянную лавку и вытянула ноги. Нерия примостилась прямо на пол. Увязавшийся с ними Гленн встал у входа, нервно озираясь. – Что будет, если нас застукают? – Тебя выпорят, – фыркнула Нерия, разворачивая еду, уложенную на бумажные тарелки и запакованную в пергамент.       Айрис глотнула из бутылки. Алкоголь обжёг горло и потёк по пищеводу в желудок, где с самого утра не было еды. – Ты закусывай, – Нерия протянула ей тарелку, – а то будет как в тот раз. – Что было в тот раз? – насторожился Гленн. – Её на мужика в таверне вывернуло. – Меня не поэтому вывернуло. Ты что, не помнишь, что он мне сказал? – Оооо, даааа… – Нерия встала, театрально шатающейся походкой приблизилась к Айрис, плюхнула руку ей на плечо и басом произнесла, – эй, золотце, а ты везде рыжая или только на голове?       Айрис хмыкнула и протянула ей бутылку. – Короче, красноречивый вышел ответ, – продолжила Нерия, сделав глоток, – поделом. – Мужчины отвратительные, – пробормотал Гленн. – Не все, приятель. Но в тавернах таких подавляющее большинство.       Айрис прожевала кусок мяса, ощутила, как по телу разливается тепло и расслабленно потянулась. Может, ей не так уж хочется знать, что там у этих двоих произошло. Почему просто не посидеть за бутылкой бренди и не потравить весёлые байки, как в старые добрые времена, когда в небе не висела Брешь. – У меня две новости – плохая и очень плохая, – сказала Нерия, снова садясь на пол, – с какой начать? – С плохой, – обречённо ответила Айрис. – Мы знатно продолбались во Внутренних землях. Нас отправили ловить отступников, но… – Я сам, – перебил её Гленн, – можно? – Да пожалуйста, – махнула рукой Нерия, прикладываясь к бутылке. Гленн замялся и сел на лавку рядом с Айрис, теребя в пальцах пуговицу на куртке, и быстро заговорил: – Мы искали мага, который поджёг пшеничное поле. Мы думали, он взрослый, но оказалось, что это маленькая девочка. Мы нашли её, но она потеряла над собой контроль, вокруг всё горело, я не знал, что делать, и мне пришлось… я…       Айрис взяла его за руку и сжала. Парня трясло, и она подумала, что если так пойдёт, ей не хватит запасов корня смерти, чтобы успокоить весь Скайхолд. Есть ли тут хоть кто-нибудь, кто не проводит бессонные ночи, глядя в потолок и вспоминая тех, кого он убил. – Мне очень жаль, – сказала она, – я уверена, вы сделали всё, что смогли. – А если нет? – Возразил Гленн, – что, если всё можно было сделать по-другому? Если я что-то мог сделать по-другому? Из угла, в котором сидела Нерия, раздался смех. Айрис повернулась и укоризненно посмотрела на неё. – Только глянь, очередной юноша бледный со взором горящим думает, что может что-то изменить. Никогда такого не было, и вот опять. – Не стоило тебе пить эль, Сурана.       Нерия встала, ее повело, она оперлась на стену и осмотрелась. – Понимаете, детишки, жизнь, она… она… Она как мозаика! – Нерия указала на не до конца сложенную мозаику на стене, изображающую то ли какой-то из Моров, то ли просто кривого дракона, – а у тебя только одна деталь! И ты силишься собрать из неё прекрасный цветок, но с другой стороны кто-то из своей детали собирает жопу архидемона! И вот вы встречаетесь в середине пути и смотрите на то, что у вас получилось. А я скажу, что получилось – цветок с жопой архидемона! – Напиши книгу. В соавторстве с тем орлейцем. – Ты думаешь, ты что-то контролируешь! – Нерия ткнула Гленну пальцем в солнечное сплетение, он поперхнулся картошкой, – так вот тебе тайное знание от тёти Сураны – нихера ты не контролируешь! Ты не можешь заставить других людей собирать прекрасный цветок, если они хотят жопу архидемона! Если где-то с другой стороны мозаики что-то пошло не так – ты ничего не исправишь. И это плавно подводит нас к очень плохой новости. – Давай уже, – смиренно ответила Айрис, – хочу, чтобы это побыстрей закончилось. – Возможно, кто-то сегодня напал на генерала Инквизиции в его собственном кабинете. Возможно, этот кто-то едва его не задушил. И, возможно, этим кем-то была я.       Сколько Айрис себя помнила, она всегда была очень миролюбивой. Не особо дружелюбной, совсем не ласковой, но уверенной, что любое живое существо в Тедасе достойно милосердия и снисхождения. Сейчас она смотрела на свою близкую подругу, которую не раз вытаскивала, фигурально выражаясь, с той стороны Завесы, и хотела ударить её головой о стену. Схватить за волосы и колотить, пока череп не расколется, и Айрис собственными глазами не убедится, что в этой голове нет и никогда не было мозгов. – Скажи мне, что ты его всё же задушила, и очень хорошо спрятала тело. – Нет. Нас прервали. – Там ещё и свидетели были?! – закричала Айрис, и сама удивилась, как громко она, оказывается, умеет кричать, – Сурана, ты совсем уже?! Ты всегда была… интересной личностью, но на беззащитных людей до сегодняшнего дня не нападала! Ладно, первая не нападала... – Ничего себе, беззащитный! – возмутилась Нерия, – ты его руки видела? Да он мне хребет может одним ударом сломать! – Ты маг! – А он храмовник! И я понятия не имею, чего он лежал и смотрел на меня, как олень в свете факелов! Я его вообще не собиралась душить! Думала, наваляем друг другу, раззудится плечо, разгуляется душа! – Вот ты и разгулялась, душа. Душа храмовника. – Отличный каламбур. – Нерия, ты понимаешь, что ты натворила? – Понимаю, – Нерия сокрушённо покачала головой, – он этого так не оставит. Странно, что меня до сих пор под стражу не взяли. Но мне это только на руку. Когда ко мне пришлют конвой, меня уже тут не будет. – Нихера ты не понимаешь, – бесцветным голосом ответила Айрис, – коммандер нас терпеть не может. Чуть ли не ежедневно является к Вестнице на поклон с новыми аргументами, почему магам тут не место. А ты взяла и подарила ему повод от нас избавиться. И теперь ты сдохнешь в канаве, я пойду торговать припарками от геморроя, а Гленн будет вынужден предлагать себя в «Жемчужине» за пять медяков. – Почему это именно я? – У тебя единственного нет образования. – А почему я тогда сдохну в канаве? – У тебя единственной нет мозгов. – Чего ты от меня хочешь, Айрис? – Мне кажется, она хочет, чтобы ты извинилась перед коммандером Калленом, – предположил Гленн. – Ага. Бегу и падаю. Может, мне ещё себя ему за пять медяков предложить? – Да хоть бесплатно, если это поможет, – ответила Айрис. – Знаешь что! – вспылила Нерия, – он сам виноват, понятно?! Он, может, вообще умереть хотел. Иначе, почему он не сопротивлялся?! – Он не мог. Он больше не принимает лириум. Я обещала никому не говорить, но раз уж ты теперь избиваешь беззащитных храмовников, я хочу, чтобы ты была в курсе. – А ты-то это откуда знаешь? – Оттуда, что я помогаю ему не сойти с ума во время лириумных ломок. – Прекрасно! – Нерия схватила бутылку, на дне которой ещё плескалось немного бренди, и направилась к выходу, – у меня за спиной моя лучшая подруга целует в жопу храмовников. Ты предательница! – Я целительница, Сурана. Каким целителем я буду, если начну выбирать, кто заслуживает помощи, а кто нет? – Ты идёшь, приятель? – Нет, – ответил Гленн, – и тебе лучше тоже никуда не ходить. Ты пьяная и расстроенная. – Ты тоже предатель, – заключила Нерия, – вам должно быть стыдно. Вы предатели и трусы. Подлизывайтесь к храмовникам и молитесь Создателю, чтобы вас не выпнули на мороз. А я уйду сама.