Надо было выбирать храмовников

      Айрис спала на жёсткой, узкой кушетке и видела чудесный сон эротико-романтического содержания. Она стояла под водопадом. Намокшее платье обтягивало её тело, как вторая кожа. Густые рыжие локоны, почему-то не тронутые водяной стихией, красиво обрамляли её лицо. Высокая грудь под прозрачной тканью вздымалась в томительном ожидании. Она смотрела, как к ней медленно приближается красавец-мужчина. Солнечные лучи играли на водных брызгах, покрывших его идеальное, полностью обнажённое тело. В его глазах, тёмных, как ночи в Антиве, она видела обещание неземных блаженств. Он приблизился к ней вплотную, положил тяжёлую горячую ладонь ей на плечо и заорал голосом Нерии Сураны: – Да проснись же ты уже!       Она открыла глаза. Наяву перед ней тоже стоял красавец-мужчина. К счастью, не обнажённый, потому что командующий армией и по совместительству самый нудный её пациент – последний, кого бы она хотела видеть возле свой лежанки в неглиже. Он был в доспехах, крови и грязи. В волосах застряла мелкая каменная крошка. На руках он держал Нерию. Тоже грязную. – Валите на… на Глубинные Тропы, – со всей возможной вежливостью сказала она и накрылась одеялом с головой, в надежде досмотреть сон. – Мы только что оттуда, – сообщил Каллен. – Нам нужна помощь, – добавила Нерия, – медицинская.       Айрис нехотя выглянула из-под одеяла и окинула подругу коротким профессиональным взглядом. Пугающая бледность на обычно смуглом лице говорила о том, что помощь ей действительно нужна. Голая лодыжка с внушительным отёком сообщала, что Айрис разбудили на рассвете из-за банального перелома. – До утра потерпишь, – пробурчала она, снова предприняв попытку вернуться к жарким объятьям под водопадом. – Я-то потерплю! – Не своим голосом заорала Нерия, – а вот храмовник нет!       Айрис села на кушетке, подтягивая одеяло к груди. Каллен повернул голову, чтобы не смотреть, как она одевается. Рука, протянутая к платью, застыла в воздухе, и Айрис резко подскочила, чтобы поближе рассмотреть шею, от раны на которой расходились тёмные прожилки. Стоило предугадать, что если Нерия полезет в заброшенный тейг, кто-нибудь обязательно подцепит скверну. Но если от своей подруги она могла ожидать такой беспечности, то Каллен ей всё же казался более разумным. Но ругаться она будет потом. Когда убедится, что сегодня никто не умрёт. – Снимай доспехи, – коротко бросила она, накидывая платье и направляясь к умывальнику, – и положи уже Сурану, чего ты вцепился в неё?       Каллен опустил Нерию на кушетку. Она потянулась к ремням на кирасе, помогая ему разоблачиться, пока Айрис нагревала воду и готовила всё необходимое. – Почему ты ночуешь в лазарете? – Спросил Каллен. – Потому что когда в первую ночь я решила переночевать в казарме, один из твоих подчинённых попытался познакомиться со мной поближе. Пришлось вышвырнуть его из-под своего одеяла и пойти спать сюда. – Кто это был? – Какая разница? – Я с ним поговорю. – Я могу за себя постоять. – Не все могут за себя постоять, – заметил Каллен, – и такое поведение в любом случае недопустимо. – Ну,– повела плечом Айрис, – он не представился, когда хватал меня за грудь. Каллен остался в рубахе и штанах. Нерия потеснилась, уступая ему место на кушетке. Айрис наклонилась, промывая рану на шее и, сжалившись, повернулась к подруге. – Как нога? – Ничего не чувствую. Она уже часов десять в таком состоянии. – А это у него как давно? – Айрис кивнула на рану. – Пару часов, – ответил Каллен, – это плохо? – Нет. Плохо, что очаг воспаления близко к голове. – А я ему говорила, что у него доспехи шею не защищают, – прокомментировала Нерия. – Ты это говорила, когда пыталась меня убить. – И что? Это повод не слушать умные советы? – Что ты собираешься делать? – Спросил Каллен, принимая из рук Айрис чашку с приятно пахнущей травами жидкостью. – Не вдаваясь в подробности – я вытяну из тебя заражённую кровь.       Каллен сделал глоток. Айрис смотрела, как трепещут его ноздри и могла поставить всё состояние своего папеньки на то, что это не от того, что он принюхивается к успокаивающему настою. Если он сейчас грохнет чашу об пол и разорётся, она успокоит его ударом стула по голове. – Это магия крови, – утвердительно произнёс Каллен, глядя на пар, поднимающийся над чашей. – Да. Это магия крови, благодаря которой я спасла немало жизней. Доверься мне, Каллен. Я же тебя ни разу не подводила. – Есть другие варианты? – Могу ампутировать тебе всё ниже шеи. Или выше.       Нерия положила ладонь Каллену на плечо и сжала. – Храмовник, пожалуйста…       У Каллена было чёткое и конкретное мнение касательно магии крови. Магия крови – это плохо. Малефикарам место на виселице. Если маг хоть раз использовал магию крови – он потерян для общества. Стоит лишь ступить на кривую дорожку, и дальше только спуск по наклонной к одержимостям и кровавым жертвоприношениям после вечернего чаепития. Но сейчас перед ним стояла Айрис. Целительница, которая терпела его ломки и истерики, облегчала его боль, волновалась за его сон. Которая отправилась бы на плаху или усмирение, вздумай она помочь тем, кто умирал под Денеримом, разлагаясь заживо из-за скверны, бегущей по венам. – Храмовник я бы рухнула перед тобой на колени, но у меня нога сломана.       Ещё и Сурана вносит посильный вклад в расшатывание его незыблемых принципов. Он ведь не может умереть, когда у них всё вроде бы начало налаживаться. Они чудесно провели время в тейге, и кто знает, как сильно они смогут сблизиться, если он поживёт ещё немного. – Как это будет? – Быстро, но… – Больно, – закончила Сурана, – прям очень больно. Я так орала, что соседи страже нажаловались. – Помню эту ночь, как вчера, – пробормотала Айрис, укладывая Каллена на кушетку. Нерия сползла на пол и взяла его за руку. – Я тоже. Особенно саму жалобу. Сеньора! – Изобразила она строгий бас, – поступил сигнал от ваших соседей, что в вашем доме очень громко, кхм, я извиняюсь, занимаются любовью! А я ему отвечаю: «Сеньор, это клевета и оговор! Любовью я занимаюсь гораздо громче!». И бедро в разрез платья выставила. А у самой перед глазами фейерверки взрываются. Короче, оштрафовали меня на пятьдесят серебряных за нарушение тишины.       Каллен хмыкнул. Фантазия о том, как громко Нерия занимается любовью, была вполне способна облегчить его страдания в ближайшие десять минут. Сурана гладила его ладонь большим пальцем, и Каллен подумал, что если бы порождения его не ранили, ему бы стоило попросить их это сделать. – Ты чему радуешься? – Сощурив глаза, спросила Айрис, заметив его довольное выражение лица. – Ничему, – быстро ответил он и отвёл взгляд, – так значит, ты это уже не раз проворачивала? – Да. – Не волнуйся, она знает, что делает, – сказала Сурана. – Это точно, – подтвердила Айрис, – сожми зубы, и поехали.       В первые секунды Каллен не почувствовал ничего, кроме ставшего уже привычным тепла и навалившейся усталости. Сурана продолжала стискивать его ладонь, Айрис читала заклинание, кожу слегка покалывало. Он расслабился. Сурана явно преувеличивала. Может, ей и правда было больно, но она такая чувствительная, что вопит от любого дискомфорта. А он не такой, он умеет терпеть боль. Он же не нежная барышня.       В следующие мгновения его будто с ног до головы окатили кипятком, и у него перехватило дыхание. Он резко сжал пальцы Нерии и запоздало сообразил, что если закричит, сюда сбежится вся крепость. Боль нарастала. Дёргающая и мучительная. Будто он весь покрыт зубами, и они все разом заболели. Словно с него содрали кожу и играют ненавистную «Императрицу огня» на оголённых нервах. Он зажмурился, чувствуя, как по щекам текут непроизвольные слёзы и попытался сесть, надеясь, что это поможет хоть немного унять боль, но Сурана надавила ему на плечи, прижав к кушетке. – Не надо. Лёжа лучше всего, поверь.       Сквозь пелену слёз он видел её лицо. Она склонилась над ним, опираясь локтями на кушетку, и погладила по щеке. Боль начала отступать и Каллен почувствовал, что снова может дышать нормально. – Всё? – Нет, – Сурана сочувственно покачала головой, – потерпи ещё немного, ладно? – Вы же сказали, это будет быс…       Боль снова пронзила всё тело, и Каллен всё-таки закричал. Его скрутило судорогой, он цеплялся руками за простыню и был согласен на любую смерть, лишь бы это закончилось прямо сейчас. И даже руки Нерии, обхватившие его, не приносили облегчения. – Во имя Создателя, что у вас тут происходит?       Безумная боль исчезла так же резко, как и появилась. Каллен попытался встать с кушетки, чтобы поприветствовать высокое начальство как положено, но мышцы отказывались ему повиноваться. – Доброе утро, леди Тревельян, – светским тоном поздоровалась Айрис, – мы с коммандером… эээ… – Выводим лириум из организма, – нашлась Сурана. – Да, – подал голос с кушетки Каллен, шмыгнув носом, – приношу извинения за шум. Очень болезненная процедура. – Мы уже закончили, – добавила Айрис, и Каллен за её спиной издал стон облегчения.       Выстроившаяся у входа делегация в лице Вестницы, нескольких солдат и пары магов, удовлетворённой их объяснениями не выглядела. Каллен представил, как это выглядит с их стороны. Он в грязи и поту разлёгся на кушетке, его обнимает Сурана со сломанной лодыжкой, взлохмаченная Айрис со своим обычным непроницаемым выражением лица делает вид, что так и надо. Вообще не странно. – Как скоро он сможет вернуться к своим обязанностям? – Обратилась леди Тревельян к целительнице. – Отдохнёт несколько часов и будет в полном порядке. – Хорошо. Не буду вам мешать.       Едва утренние гости скрылись за дверью, Сурана отпустила его и сползла на пол. Каллен подавил вздох разочарования и потрогал шею. Пореза не было. – Странно, что нам втык не сделали, – заметила Сурана. – Она сказала мне наладить с вами отношения, – еле ворочая пересохшим языком, пояснил Каллен, – наверное, решила, что я их налаживаю прямо сейчас. – Было бы смешнее, если бы она решила, что ты очень громко занимаешься любовью. – Я занимаюсь любовью совсем не с такими звуками. – Возможно, – Сурана приподнялась и посмотрела на него, – но Вестнице-то об этом откуда знать? – Теперь меня возьмут под стражу?       Каллен и Нерия посмотрели на Айрис. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на Каллена как тэйрн Логэйн на орлейских послов. Каллен нервно сглотнул. Зачем было его спасать, если сейчас она явно собирается его убить? – Думаешь, я неблагодарный козёл? – Не знаю. Думаю, стоит спросить у Нерии. У тебя ведь её филактерия, а не моя. – Он неблагодарный козёл, – согласилась Сурана, – заливай скверну обратно. – Тебя-то за что благодарить? – Возмутился Каллен, – ты, кроме попыток меня задушить, пока ничем не отличилась. – Я могла просто подождать, пока скверна доползёт до твоего мозга, а не вести тебя сюда, подставляя подругу. – Никого не возьмут под стражу! – Разозлился Каллен, – я не знаю, с чего вы это взяли, я вам слова плохого не сказал!       Теперь уже две чародейки одаривали его грозными взглядами, и в их глазах Каллен видел, как низко пали его репутация и авторитет. Солдаты его армии пристают к дамам под покровом ночи, а он узнал об этом только сегодня. Целительница, которая уже несколько раз спасла его жизнь, уверена, что он отправит её в темницу за то, что она использует магию крови в благих целях. И да, филактерия Сураны всё ещё у него, что можно расценить, как злоупотребление властью. Рыцарь-коммандер Мередит гордилась бы своим заместителем. – Я против магии крови, – осторожно подбирая слова, произнёс он, – но с моей стороны было бы лицемерием воспользоваться ею ради спасения своей жизни, а потом устроить проблемы магу, который меня спас. Я не собираюсь этого делать. С самого начала не собирался. Я не хотел, чтобы маги вступили в Инквизицию, но это не значит, что я желаю вам зла.       Каллену показалось, что Сурана посмотрела на него заинтересованно. Будто услышала что-то, что давно хотела услышать. Зря радуется, филактерию он ей всё равно не отдаст. Айрис даже с магией крови можно доверять, а Нерия и без магии способна наворотить дел. – Теперь займёмся тобой, – обратилась Айрис к Суране. – Ну, наконец-то! – С обезболивающим или без? Сурана замялась, задумчиво глядя на свою ногу. – А почему мне обезболивающее не предложили? – Обиженно уточнил Каллен. – Оно бы не помогло, – пояснила Айрис, – заклинание, которое я использовала, придумали не для целительства. Ничто не должно облегчить страдания жертвы. Ну, так что, Сурана? – С обезболивающим, – буркнула она, – Я слишком устала. – А что не так с обезболивающим? – Спросил Каллен. – Скоро узнаешь, – загадочно ответила Айрис, протягивая Нерии пузатый флакон.       Она подтянулась, усаживаясь на край кушетки, содрала пробку и одним глотком опустошила флакон. Каллен замер в ожидании, рассчитывая увидеть что-то поражающее воображение, но спустя несколько секунд Сурана просто рухнула прямо на него. – Что это с ней? – Индивидуальная реакция организма, – сказала Айрис, осматривая ногу подруги, – поэтому обычно она старается обойтись без обезболивания. И орёт так, что уши закладывает. – Да уж. – Откуда перелом? – Я на неё упал, – признался Каллен, – мы шли по тоннелю, и под нами пол провалился. – Нашли что-нибудь интересное? – Да. Сурана тебе потом расскажет, а то я, если честно, мало понимаю в зачарованных штуковинах. – Ты же бывший храмовник, – хмыкнула Айрис, водя руками над сломанной лодыжкой, – разве вам не нужно знать о магии всё? – Твоя подруга сказала, что Церкви не нужно, чтобы храмовники думали. Кажется, она права. – Повтори это, когда она очнётся.       Каллен перевёл взгляд на Нерию. Она лежала у него на груди, зажав между пальцами ворот рубашки, и шевелила губами, что-то бормоча во сне. Он склонился, пытаясь разобрать слова. Нерия открыла глаза и коснулась пальцами его скулы. – Я видела Андрасте, – уверенно произнесла Нерия, – она сказала, что от неё сбежал самый красивый храмовник. Но я тебя не выдала.       Сообщив эту крайне важную информацию, она снова отключилась, так и не убрав руку с его лица. – Это тоже индивидуальная реакция? – Это ещё довольно безобидно. Как-то в моей клинике в Антиве я на секунду упустила её из виду, она вылезла в приёмную и схватила за рога какого-то тал-васгота с криком: «Ну и гулящая же у тебя жёнушка». Собственно, с тех пор она и не любит обезболивающее.