Прикрой меня

Нет, всё это казалось просто какой-то идиотской шуткой. Кто решил поглумиться над ней, подкидывая в этот жуткий день всё больше и больше издевательств? Мало ей «прекрасного» утра в компании Рона, так потом ещё и пришлось выслушивать насмешки и недовольство Малфоя по поводу работы Грейнджер. Чем Перси думал, передавая на неделю отпуска Гермионы дела в лапы этого несносного Слизеринца? Гермиона работает в отделе защиты магических существ, постоянно отстаивает права домовых эльфов, пытается мирно разрешить конфликт кентавров и сделать всё, чтобы редкие виды животных не вымерли. Драко же считает всё это невыносимой чушью, привыкший жить и командовать несчастными эльфами. Да даже сейчас парочка эльфов занимается хозяйством в его квартире. Гермиона хотела пойти к Перси и надавать ему по лицу пергаментами, потому что пока Малфой передавал ей дела, она выслушала в свою сторону такое количество насмешек, сколько не слышала за все семь лет обучения в Хогвартсе. Грейнджер искренне не понимала, как у Гарри получилось поладить с ним. Кажется, Малфой действительно стал относиться к Поттеру лучше, с тех пор как тот спас его белобрысую голову, рискуя собой, а не оставил в горящей выручай-комнате погибать. Но ведь он всё равно невыносимая задница! Как бы там он ни был благодарен Гарри — противную сущность из него не искоренить. Да, он перестал откровенно хамить ей и называть ужасным словом «грязнокровка», чем не брезговал в школе, но его насмешки и издевательства тоже не воспринимаются слишком весело. Слава Мерлину, что работают они с Гермионой в разных отделах, потому что видеть его недовольное аристократическое лицо чаще раза в неделю она не была готова. На вопрос Гермионы о том, почему Перси решил передать дела Малфою, а не заняться ими сам, как изначально и планировалось, он просто отмахнулся, стараясь выдавить на своём лице невинную улыбку, говоря о том, что, собственно, какая разница? Да ей бы и вправду было без разницы, но вот только он настолько вывел её из себя своими издевательствами, что она практически не ведала, что творит, когда гордо вышагивала к Перси с намерением закатить скандал. Не закатила, конечно, потому что работы слишком много, а выяснять отношения ей попросту некогда. Стол завален пергаментами, а бумажные самолётики от подчинённых из её отдела то и дело прилетали на стол, с теми или иными вопросами по работе. На секундочку Грейнджер представила, как выходит из кабинета, собирает всех подчинённых в один ряд, а потом кидает в них «остолбеней» и возвращается к себе, наслаждаясь тишиной. Ей казалось, что в этом мире вдруг всё повернулось против неё, потому что как только она выдохнула и с более-менее светлой головой принялась за работу, дверь в её кабинет с грохотом открылась, представляя взору до тошноты счастливого Рона. Серьёзно? — Тебя не учили стучать, Рональд? — привычно преподавательским тоном произнесла Гермиона, делая вид, что его приход совершенно не вызвал в ней ни единой эмоции. — Не злись, Миона, я по делу, — Грейнджер поморщилась от ужасного прозвища. Уизли было всё равно, что у Гермионы дел выше крыши, и что она вообще не желает его видеть, он просто сел напротив неё, улыбаясь во все тридцать два. На лоб падала отросшая рыжая чёлка, и Гермионе резко захотелось отрезать её ножницами до самых корней, потому что в эту секунду её раздражало абсолютно всё. — Что стряслось? — Ты же помнишь, что через две недели у меня день рождения? — просиял он. Помнит ли она? Мерлин, конечно да. Гермиона всегда всё помнила, более того, дней десять назад она приготовила для него подарок, который в среду прошлой недели сожгла одним ловким движением палочки. — Допустим, — она подняла взгляд. Он же не собирается… Чёрт, кажется, именно пригласить её он и собирается. Ну здорово. Что ж. Просто отлично. — Придёшь? Мы заказали «Три метлы» на сутки, чтобы расслабиться. — Рон, я наверное… — она только хотела отказаться, придумать сколько угодно причин, почему она не сможет прийти, как он перебил её и сказал, что отказов не принимает. Для полного счастья Гермионе как раз не хватало пойти на день рождения Рона и весь вечер наблюдать за тем, как его руки сжимают в объятиях чёртову Лаванду. Она на секунду себе представила, как он будет целовать ту блондинку перед всеми, как на глаза набежали слёзы, которые она умело сдержала, не собираясь показывать Рону свою слабость. — Приходи с кем-нибудь, — пробормотал он, а потом состроил страдальческое выражение лица, добавляя: — О, наверное, ты будешь одна? Ну, мы тебя в любом случае ждём! Мерлин, да он издевался над ней? Почему она раньше никогда не замечала, какой он абсолютный кретин? Как можно так просто усмехаться над девушкой, которой ты клялся в любви на протяжении нескольких лет? Либо эта Лаванда опоила его любовным зельем, либо чёрт вообще знает, что с ним происходит. Дверь в кабинет снова открылась, и Грейнджер вдруг подумала, что закроет её на несколько запирающих заклинаний, чтобы вообще больше не видеть никого. Никогда, желательно. Не кабинет, а проходной двор какой-то, словно у неё тут стоит волшебный камин и все к ней бегают, чтобы переместиться куда-нибудь. Она бы и сама с удовольствием переместилась отсюда подальше. На какой-нибудь необитаемый остров. — Я приду не одна, — прошипела Гермиона, сама не ведая, что несёт. С кем она собиралась прийти? С Живоглотом? Видимо, придётся придумывать отмазку, чтобы оставаться дома и не выглядеть жалкой брошенкой на празднике жизни. Рон удивлённо поднял брови, затем кивнул и направился к выходу, где стоял Малфой, сложив руки на груди. Если с Гарри Малфой общий язык нашёл, то с Роном у них до сих пор была абсолютная обоюдная неприязнь. Кажется, сломать стену ненависти не способна даже Бомбарда. Они одарили друг друга недовольными взглядами, и Рон выскользнул из кабинета, тогда как Малфой двинулся к столу, усаживаясь на стул, стоявший перед Грейнджер. — Семейные ссоры? Так скучно, — он закатил глаза, закидывая ногу на ногу, глядя в покрасневшие зрачки Гермионы. Да какого Салазара с ней происходит? — Ты пришёл прокомментировать наши ссоры? Расстрою тебя, комментировать нечего, можешь идти, — устало пробормотала Гермиона, возвращая свой взгляд к пергаментам, стараясь успокоить бушующую лаву внутри. — Я забыл рассказать тебе чудеснейшую новость, Грейнджер, — на его губах играла хитрая ухмылка, и Гермиона чувствовала, что за ней не кроется совершенно ничего хорошего. — Перси был та-а-ак доволен проделанной мною работой, что захотел, чтобы за популяцию несчастных Болтрушаек мы боролись вместе. Чёртов Перси! Где она перешла ему дорогу? Или это всё семейство Уизли решило поиздеваться над ней? Что плохого она сделала самой известной рыжей семейке всего магического мира, что они так откровенно над ней издеваются? — Малфой, ты серьёзно? Тебе всегда было всё равно на магических существ, какого дракла ты согласился? Ты мог легко отказаться и всё, зачем портить друг другу жизнь? — Кто сказал, что ты портишь мне жизнь? — он удивлённо поднял бровь, усмехаясь. — Хорошо. Почему обязательно было портить мне жизнь? Мне и без твоего партнёрства хватает проблем, я сейчас же пойду к Перси и попрошу его отменить эту чушь, — она встала из-за стола, решительно готовясь второй раз за день вправлять Перси мозги, совершенно не взирая на то, что он был выше её по статусу в Министерстве. Вообще всё равно! Да пусть хоть уволит, хуже уже не будет, кажется. — Стоять, Грейнджер, — он схватил её за запястье, усаживая обратно на стул, нависая над ней. Он не выглядел особенно угрожающе, но под его взглядом было не совсем комфортно. Гермиона глубоко вдохнула, отмечая про себя, как приятно он пах, а потом потрясла головой, стараясь вообще не думать о том, как пахнет чёртов Малфой. — Ты никуда не пойдёшь. Более того, ты с огромным удовольствием будешь работать со мной, ясно? — И что тебе понадобилось от несчастных Болтрушаек? — закатила глаза Гермиона, понимая, что Малфой не был бы Малфоем, если бы не нашёл во всём происходящем для себя выгоду. — Их перья, — растянул губы в хитрой улыбке. — Закрой рот, Грейнджер, челюсть отвалится. Мне будет достаточно тех перьев, что они время от времени сбрасывают. Из них готовят лучшую сыворотку правды, а все мы знаем, кто готовит зелья для Министерства уже долгих пару лет. Не зря же я был лучшим на курсе по зельям? — Тебе достаточно было сказать Кингсли о том, что тебе требуется этот ингредиент, они бы нашли для тебя сколько угодно нужных перьев. Неужели тебе хочется ходить по холодным лесам в поисках утерянных перьев крохотных птиц? Гермиона не спешила верить ему, потому что Малфой бы никогда не нагрузил себя лишней работой. Он всегда пользовался своим положением, если была возможность спихнуть на кого-нибудь часть своей работы. Но сейчас, почему-то, он выражает желание таскаться по лесам с Грейнджер, в поисках ингредиентов для зелья? Это странно. — Почему ты думаешь, что мне не хочется ходить по холодным лесам? Лишний повод позлить твоего рыжего принца, обожаю смотреть на его недовольную физиономию, — хмыкнул Драко. — Если хочешь позлить Рона, — начала Гермиона поучительным тоном, чувствуя, как только отступившая обида поднимается к горлу с новой силой, — то можешь пригласить на свидание Лаванду, — фыркнула она, отворачиваясь. Драко нахмурился, пытаясь понять смысл сказанных ею слов. Какого чёрта она упомянула эту сумасшедшую Браун, и почему она имеет какое-то отношение к Уизелу? Паззл в голове Драко начал медленно складываться, и его рот приоткрылся в удивлении. Его, конечно, вся святая троица раздражала ещё со школы, даже Поттер, с которым они довольно неплохо ладили, но только дурак бы не заметил, что Уизли чертовски повезло с Гермионой. Кажется, тогда в школе все удивились, когда увидели их, идущими за руку. Они ведь до чёртиков разные. Как бы она ни бесила Драко, не признавать то, что Грейнджер была довольно красива и умна — глупо. А глупым Драко точно не был. Неужели рыжий настолько идиот, что ушёл от умнейшей ведьмы столетия к истеричному безобразию по имени Лаванда? Вот, почему Грейнджер не было целую неделю. Вот, почему она такая раздражённая и с красными глазами… Всё, что смог выдать, это короткое «оу», потому что правда был удивлён. Драко-школьник сейчас бы высказал несколько ужасных словечек в сторону Грейнджер, осмеивая её, но Драко больше не был школьником, который не умел адекватно реагировать на происходящее, только постоянно брызгая своим змеиным ядом. — Ладно, Грейнджер, мне и правда нужны перья этих несчастных птиц, а расположение каждой особи из всего Министерства знаешь только ты, — признался Драко, устраиваясь на стуле удобнее. — Ладно, — протянула она, взвешивая все «за» и «против», прежде чем сказать то, что она собиралась выдать в следующую секунду, — тогда услуга за услугу. — А как же добровольная помощь всем желающим от святой Грейнджер? — хохотнул Драко. — Что нужно? Надеюсь, это будет что-то пошлое, — он поиграл бровями, вызывая у Гермионы смешок. Ладно, возможно он не такой придурок, каким был раньше. — Ты пойдёшь со мной на день рождения Рона через две недели, — выпалила она на одном дыхании, прикусывая губу. Гермиона вообще не понимала, что двигало ею в тот самый момент, но слова буквально сорвались с губ без её контроля. Кажется, она была в полнейшем отчаянии, раз выдала такое, почти не подумав. Какого. Чёрта. Она. Ему. Предложила? — В качестве кого? — он прищурился. — Что? Малфой, я не знаю, просто… просто мне не с кем пойти, и я не хочу выглядеть жалкой. Дурацкая идея, забудь, — буркнула она, понимая, что именно сейчас и выглядит до ужаса жалкой, практически жалуясь чёртовому Малфою на свою несчастную жизнь. — Утереть нос Уизелу? — он хмыкнул, вставая со стула и направляясь к двери, где обернулся и с довольной улыбкой сказал: — Я в деле, Грейнджер.