Loved

Может быть, когда он откроет глаза, Муми сядет рядом с ним. Поздневесенний воздух был манящим, приятным и мягким. Совсем как Муми-тролль. Он приоткрыл глаза. Нет, Муми все еще лежал под деревом. Снусмумрик наблюдал за тем, как он закусил язык от усердной работы. Какой феноменальный Муми-тролль. Снусмумрик снова закрыл глаза, готовый придумать другой сценарий. Песня, которую он играл, была легкой и воздушной, и мысли его оставались прежними. Предположим, он свалится с моста. Не настолько сильно, чтобы ему было больно, но достаточно, чтобы он нуждался в помощи. Муми-тролль, конечно же, нырнет за ним, вынесет на берег и будет держать, пока он будет откашливаться. И Муми-тролль, весь в слезах, такой испуганный, несмотря на всю свою храбрость, будет держать Снусмумрика на руках, позволяя ему гладить свою влажную шерсть, гладить друг друга по лицу, пока, наконец, у него не хватит смелости наклониться и… — Над чем ты работаешь? Нота едва не соскочила, сфальшивив, но он удержал ее, продолжая играть, снова думая о словах, которые не мог произнести. Но он мог сыграть их, и поэтому мелодия получалась мрачноватой. — Ни над чем! — Муми-тролль быстро захлопнул книгу и прижал ее к груди. Снусмумрик задумался, ревновал ли он когда-нибудь к книге раньше. — Не может быть такого, — Малышка Мю спрыгнула с ветки, на которой пряталась. Это был такой приятный момент, почему она должна была появиться и разрушить его? — Так и есть, так что не обращай внимания, — Снусмумрик чуть было не вмешался. Какую бы тайну ни хранил Муми-тролль, она, очевидно, должна была оставаться тайной. — Что это, твой дневник? У тебя есть секреты? — возмущенная, Малышка Мю уперла руки в бока. — Это тебя не касается, — нахмурился он, — но это не так, и секретов у меня нет. Не так уж часто Муми-тролль по-настоящему расстраивался. Даже сейчас он был не столько зол, сколько раздражен. Снусмумрик колебался. Он мог бы сказать Малышке Мю, чтобы она оставила их в покое, но тогда кто мог поручиться, что она не выдаст его секрет? Он продолжал играть, внимательно наблюдая за происходящим. — Тогда дай мне почитать! — Нет! — И почему же? — Потому что это… — Муми-тролль помолчал. Снусмумрик понял, что сейчас последует ложь. — Скучно. Малышка Мю усмехнулась.  — Скучные секреты остаются секретами. — Никто ничего не говорил о секретах! — Если это не секрет, дай мне посмотреть! — Потом, ладно? Он еще не дописан. — О боже, только не говори мне, что ты тоже начнешь писать рассказы. Сколько еще Муми-сказок должен вынести этот мир! — интерес тут же пропал, и Малышка Мю отскочила. Снусмумрик смотрел ей вслед, удивляясь, как столько неприятностей могло уместиться в таком маленьком человеке. Он усмехнулся. — Тебе следовало хорошенько подумать, прежде чем начинать с секретов. Они ведь так ей нравятся. — Я бы сказал, что быть вредителем ей нравится куда больше, — проворчал Муми-тролль, провожая ее взглядом. Конечно, он не имел этого в виду, даже если это было правдой. — Так над чем же ты работаешь? — Снусмумрик изо всех сил старался говорить беззаботно. — Теперь уже ни над чем, — Муми-тролль снова опустил глаза, изучая открытую книгу. — Я дам тебе знать, как только он будет готов. — Хорошо, — он скажет ему, когда будет готов. Одна из приятных вещей в такой хорошей дружбе заключалась в том, что она ни к чему не обязывала. Мумрик начал другую, более легкую песню. На этот раз он не закрыл глаза, наблюдая за тем, как лучший друг работает. Муми-тролль был таким умным, каким мог быть только он. У него всегда были самые лучшие идеи. Снусмумрик наблюдал за ним еще несколько минут, пока не убедился, что тот закончил писать. Соскочив с перил, он сунул губную гармошку в карман, и скорее упал, чем сел на землю рядом с другом. Закрыв глаза, он натянул шляпу на лицо и закинул руки за голову. Усаживаясь, он задел локтем ногу Муми-тролля. День был ужасно жаркий, и он закатал рукава своего плаща, оставив локти совсем голыми. Радуясь тому, что шляпа прикрывала его лицо, Снусмумрик покраснел от того, насколько мягким был его друг, не смея пошевелиться. Как бы сильно он ни хотел свернуться калачиком и использовать своего дорогого друга как подушку, ему не стоит так сильно испытывать судьбу. Но все же Муми-тролль был мягким, очень-очень мягким, и Снусмумрик волновался, представляя, как они вместе разбили бы лагерь. Он мог бы заснуть прямо на нем, с теплой шерстью под щекой. Снусмумрик был жестким и даже негативным, тогда как Муми-тролль жил в изобилии доброты. Он был воплощением идеи красоты. Снусмумрик слегка пошевелил рукой, вздрогнув от щекотливой шерсти. Если бы Муми-тролль наклонился прямо сейчас, он мог бы приподнять подбородок своими мягкими, нежными руками, потереться носом о щеку, а потом, наконец, наконец… Снусмумрик захрипел. — С тобой все в порядке? — он слышал беспокойство в голосе Муми-тролля, но не осмеливался поднять шляпу и посмотреть ему в глаза. Без сомнения, он покраснел как вареный рак. — Я в порядке. — Тебе ведь не холодно, правда? — В такую погоду? — он рассмеялся. — Нет. Все в полном порядке. Успокоившись, он притворился спящим. Муми-тролль не стал настаивать, и вскоре ему стали сниться странные летние сны.