«Каждое пробуждение — это возвращение к жизни.» Макс Фрай «Власть несбывшегося».
??.??.????. ????????? ??????????????????? Закат завораживающе прекрасен. Небо за бутафорскими облаками переливалось всей палитрой цветов: розовое, красное, жёлтое, синее, фиолетовое… По-настоящему волшебное зрелище не портили танцующие в воздухе свечи. Близкие огоньки даже добавляли виду какой-то изюминки, светясь на фоне далёких неярких звёзд. Сорвавшаяся вниз капля воска исчезла еще до того, как успела пролететь хотя бы половину расстояния. Получилось. Не получилось. Я опустил голову от потолка большого зала, вслушиваясь в размеренный шум массы взбудораженных детей. В сравнении с ярким воспоминанием едва отзвучавшего распределения, здесь мало что изменилось. Они просто перестали на меня смотреть, а средоточием взглядов стало что-то за моей спиной. Кое-кто умудрялся не только тянуть шею к потолку, с любопытством вглядываясь в центр зала, но и понемногу есть уже рассервированные блюда. Например… этот… кто-то рыжий… Как же его звали?.. Вот тебе и доброе утро, Хогвартс… Или, вернее, вечер. А ведь всего субъективную минуту назад я навсегда прощался с этим местом. И стоило всего лишь моргнуть, как мир полностью изменился. Разве что объёмы тела ощущаются иначе. Но с другой стороны, хей, Гарри, ты уже совершил перемещение во времени, почему бы не совершить еще одно, только на этот раз в будущее! Недалеко, на пару лет, а то у нас тут тёмные лорды не биты, да тролли-чародеи не побеждены. Кто же, кроме тебя, может справиться с такими уникумами? Протянув дрожащую руку к вилке, как можно осторожнее сжал её между пальцев. Изделие норовило вывалиться из хватки. Безымянный палец отказывался сгибаться. Мизинец, напротив, бесконтрольно дёргался из стороны в сторону. С лёгким раздражением я попытался ослабить жим на рукояти, видя, как она медленно гнётся. Побери вас всех Моргана… Давай, ты уже это делал. Положив столовый прибор на стол, я с сомнением глянул на судорожно дёргающиеся пальцы и попытался медленно разогнуть металл обратно. Главное не задумываться, а делать. Делать, а не задумываться. — Чемпион Дурмстранга: Виктор Крам! — Что?! — едва ли ни прорычал голос со стороны слизерина и ему вторил радостный и возмущенный гул. Вздрогнув, я оторвался от своего, безусловно, преинтереснейшего занятия, всё-таки позволив себе оглянуться. Осторожно, движение совершается только шеей, чтобы не потерять равновесие и не растянуться в середине зала. У нас же тут официальное мероприятие, нельзя привлекать к себе внимание. А то штрафных баллов накинут, назначат отработку, а следом депортируют из страны. Не зря же Дамблдор сидит в международном правительстве. Сознание отказывалось осознавать отдельные объекты. Я будто бы беспорядочно выхватывал ни с чем не связанные детали какого-то идиотского пазла, который отказывался собираться в единый узор. Стол хаффов сдвинули в сторону выхода, тем самым перекрыв выход из большого зала. А стола воронов не было вообще, вот так новость. После этого я осознал, что какая-то восторженная девчонка с райвенкло сидит почти вплотную ко мне, едва не подпрыгивая на своём месте в попытке разглядеть что-то в центре зала. Опустив голову осознал, что с моей мантии гриффиндорские нашивки никуда не исчезли. Это значит… Это что-то значит? Должно значить? Проследить взаимосвязи было трудно. Мозг попросту отказывался соображать, кажется, полностью сосредоточившись на удержании равновесия. Как будто бы мой разум в очередной раз протаранили структурированным ударом стационарного стирателя памяти и собрали обратно по фрагментам, в процессе пару раз чего-то перепутав, ага. В целом-то голова работает, пусть и плохо, а значит пророчество выполнить сможешь. Так иди и выполняй. Мордред… зато на сарказм силы всегда находятся… В конце концов шум и расположение школьников на местности было просто неважно. Поэтому о причинах такой дислокации можно было и не думать. Тем, что по-настоящему приковало мой взгляд, был пылающий лазурным пламенем кубок в самом центре всего этого столпотворения. Неосязаемые волны, будто пульс, в такт моему собственному сердцебиению, расходились по помещению. Рассыпчатые искры создали миниатюрный ураган, вместе с кучей бумажных листиков вращаясь над пустым сосудом. Мерцающая синева манила к себе, предлагая окунуть в неё руки и вытащить… что вытащить-то? — Чемпион Хогвартса: Итан Маклагген! Незримая обычному взгляду лазурная волна повторно тронула моё тело, так же эфемерно исчезнув в синих всполохах. Ни кожа, ни одежда не загорелись и даже не тлели, однако мне стало по-настоящему жарко. Будто бы раскалённый штифт плавно вворачивался куда-то чуть повыше затылка. Из-за резко повысившегося давления, из носа закапала кровь, а трясущиеся руки не позволяли заткнуть её хотя бы рукавом. Будто бы сцена чужой жизни, перед глазами возникли образы свитков, полных беспорядочных расчётов. По отдельности и вместе символы не имели никакого смысла. Было понимание: кубок достойного не допустит, чтобы кандидаты на этот титул были подвержены ментальным воздействиям. Даже если это воздействие используется самим кандидатом. Но возникший образ не был частью контракта. Это было воспоминание. Наконец попав рукой по собственному носу, я незатейливо сжал податливую плоть. Глупо, наверное, это выглядело со стороны. Хорошо хоть хрящ сам себе не вывернул. — Чемпион Шармбатона: Тибо Легран! Поздравляю, Гарри, теперь тебя можно номинировать на сомнительное достижение трижды успешного самоубийцы. Трагедия, развернувшаяся в пределах одной головы, хоть фильм начинай снимать и в летописи записывай. Нужно было лучше готовиться и избавиться от чаши заранее… Впрочем, откуда бы такие вещи можно узнать заранее. Мне всегда казалось, что кубок огня — просто чашка с прикрученной рунами преобразования воздуха и удержания температуры. Чтобы, значит, светилась и тлела красиво, но не обжигала. Ну и заключала магические контракты, точно. А про то, что эта сверкающая штука способна еще и на грубые ментальные коррекции, что-то уровня использования пушечного ядра, вместо скальпеля, во время хирургической операции по вырезанию аппендикса, мне как-то никогда не рассказывали. К тому же очень хотелось верить, что Дамблдор, в кои-то веки, оправдает народное звание светлейшего архимагистра современности — или как его там обзывают в газетах — и ситуация с турниром не повторится. Напрасные надежды по всей видимости. Я слегка закатал рукав окровавленной мантии. Шрам от клыка василиска на руке отсутствует. А значит, по крайней мере, на этот раз старик не позволил мне лично столкнуться с древней чешуйчатой тварью с одним лишь церемониальным клинком наперевес. Или я сам справился с проблемой до того, как меня надкусили. Да, точно, учёл опыт общения с нашим девичьим серпентарием и бил на упреждение. Там всего-то делов: вслепую избавиться от убивающих глаз, скажем, при помощи огнемёта или просто достаточно въедливой зажигательной смеси. Пережить пожар в подземелье. Прикатить пару баллист и расстрелять проклятого монстра. Можно еще из миномёта бахнуть, но такой техникой мне пользоваться не приходилось, а логика подсказывает, что в замкнутом пространстве — эта идея тоже не лучшая. А уже потом можно триумфально подходить вплотную и пробивать твари мозг мечом через нёбо, едва-едва до него дотянувшись лезвием… И стараться не обращать внимания на клыки, с этот самый меч длинной. Так всё, наверное, и получилось в этот раз. Нет, будем реалистами… Если василиска не убил я, то скорее всего его в принципе никто не трогал. Мнительная и эгоцентричная точка зрения, но как будто бы бывает иначе. Так что, наверное, стоит начать переживать о том, что тварь в любой момент пробудится от спячки и выбраться в коридоры. Но Хогвартс в принципе опасное место. Чего только Пивз с намыливанием лестниц стоит. Так что, детишки, вы знали на что шли, когда сюда ехали. А с другой стороны, выкуси, шляпа, в школе учусь именно я несмотря на всю твою несговорчивость и угрозы. Блядь, как же болит голова… Еще раньше, чем прозвучала моя фамилия, я встал с места и методично размял суставы: пальцы, кисти, локти, плечи. Продолжил бы переходом к шее и пояснице, однако пристальное внимание собравшихся вызывало не самые общепринятые позывы аппарировать прочь и, может быть, бахнуть напоследок чем-нибудь массовым. В принципе, палочек на меня никто не наставляет, можно просто развернуться и хоть бы и пешком рвануть в сторону выхода, а там ищите своего чемпиона хоть всей страной. Однако бежать… Ну, не то чтобы прям нельзя. Скорее я сильно сомневался в своей способности сделать хотя бы пару быстрых шагов. Слабость понемногу отступала, но для активных действий этого всё так же было мало. Да и прямолинейный, как записки царя Хаммурапи, магический контракт обойти практически невозможно. А попытка просто его нарушить и сбежать с испытания не закончится ничем хорошим. Уж это я сам проверял перед первым испытанием… — «Гарри Поттер», — растеряно-настороженно прочитал внезапно потерявший всю торжественность голос директора Дурмстранга. — И что это значит, Дамблдор? Каркаров читает записки. Так и было? Почему нет. Директор же, пусть и не наш. Но какой, в действительности, хороший он задал вопрос. — Да-да… Всё еще пошатываясь я побрёл в сторону зала наград, игнорируя нарастающий гул. Или по крайней мере очень старательно делая вид, что игнорирую. Что я действительно сейчас испытывал так это голод. Каждое блюдо на праздничном столе удостаивалось короткого тоскливого взгляда… Однако брать тарелку с собой я всё-таки не стал. Несмотря на то, что, по моим воспоминаниям, дальнейший хаос должен был продлиться едва ли ни до вечера. И то, мне после всего этого еще хотелось задать пару интересных вопросов многоуважаемому директору Хогвартса. — Надеюсь, еще не поздно отчислиться отсюда к Мордреду… — пробормотал я себе под нос, убирая руки в карманы и лениво поворачивая к предбаннику зала наград, где уже собрались остальные чемпионы. — Драконы, тролли и русалки — это всегда хреново. И это еще не говоря о самом турнире… Да и вообще, в замке сейчас не преподавательский состав, а какой-то цирк социально-опасных элементов: пожиратели смерти, психопатка-алкоголичка, фанатик, потенциальный гоблинский шпион, криворучка на практике, высланный из отдела тайн нумеролог, откровенно неадекватный полутролль… м-м… и миссис Спраут. Вот уж к кому нет совершенно никаких претензий — старушка просто копает землю и сажает растения, даже не собираясь копать под кого бы то ни было, чтобы посадить или закопать своих недоброжелателей. Святой человек, пусть и диво зацикленный на своём факультете. Я положил судорожно дёргающиеся пальцы точно на дверную ручку и попытался не задумываться над результатом. Как показывал недолгий опыт в одиннадцать лет, если не думать, то тело двигалось нормально, иногда, разве что, недотягиваясь до вещей, до которых дотянуться нужно было. Если же начать задумываться… Скажем так, сейчас мне не посчастливилось всего лишь погнуть вилку. А тогда число карандашей в моём чулане сократилось до одного. Даже смешно, что такие проблемы могут возникнуть у человека, несколько лет жившего под оборотным. — Стоян Асень?.. — директор Дурмстранга звучал, как тот, кто не имеет малейшего понятия — смеяться ему или плакать. Очень хотелось обернуться к залу, но не упасть на пол хотелось еще больше. Пришлось довольствоваться видом совсем потерянного Каркарова с новым обгоревшим листком в руке. Это получается, если меня избрали не последним, то, технически, я еще и легитимный чемпион? Тяжело вздохнув, прикрыл глаза, пережидая очередной приступ. После чего, как ни в чём ни бывало, изобразил пародию на улыбку и пошагал дальше. Как и говорилось, здесь уже располагались чемпионы. А именно, какой-то толстый подросток из наших, какой-то щёголь из не наших и Виктор Крам собственной персоной. Причём если последние двое просто встретили меня почти равнодушными взглядами, то условный «наш» сцепил руки в замок и едва не прокусил себе губу, стоило мне войти. При этом холодный оценивающий взгляд ни на миг не отрывался от моего лица. Но толстяк с хаффлпаффа не был моим знакомым. Даже шапочным. Так что я постарался проигнорировать столь демонстративную… настороженность?.. — Нам нужно вернуться? — с лёгким акцентом уточнил широкоплечий француз. Определённо не того пола, который должен бы иметь. Делакур, смотрю, год от года всё хорошеет. — Да, конечно, если хотите, — покивал я и тяжело опустился в одно из судейских кресел. Устроившись поудобнее я откинул голову на спинку и задумался над бренностью бытия и девальвацией хорошеньких француженок в природе. О чём еще можно было думать перед лицом неумолимо повторяющейся истории, кроме как о прекрасных дамах, что ныне не с нами… Томми, мы с тобой сломали время в самой плохой вариации этого понятия. А вообще, какова вероятность того, что это именно Реддл решил устроить повторную диверсию после нашей встречи в поезде? Он не мог не догадываться о том, что я заложу его первому же аврору со всеми схронами и соучастниками. Столь умудрённый политик поверить на слово точно не мог. А страх окончательной смерти не дал бы ему повторяться в столь ненадёжных планах. Или на то и расчёт, что все причастные будут считать кубок огня повтором, а он придумает что-то еще? Может быть инициатива исходит исключительно от Барти? И ради чего забрали они усладу глаз моих? Куда вы дели Делакур, сволочи? Француз, кстати, действительно направился к двери. А вот остальная часть нашего собрания вроде бы почувствовала в моих словах подвох. Или они просто тормознутые. Но им же лучше, ведь месьё не-Делакур только чудом не снесло этой самой дверью, когда в наш сборный пункт ворвался, не побоюсь этого слова, Бэгмен и его команда. Правда, вспыхнувшая аура вейлы слегка пригасила их энтузиазм и еще примерно минуту вся эта процессия мялась у прохода, извиняясь и объясняясь. Причина ударившего по мозгам очарования обнаружилась там же. Почти в хвосте процессии. И это была сама несравненная Флёр Делакур — спортсменка, красавица, блондинка и всё такое прочее. — Можно отдать обратно это желание и попросить отмены пророчества? — вскинув руки, прошептал я, обращаясь к потолку. К несчастью, потолок оставался безмолвен, а неведомый джинн уже исполнил квоту на нелепые желания. Теперь, вместо мира во всём мире, стирания константы мироздания или счастья с доставкой всем и каждому — мы получили Делакур обратно в чемпионы турнира. Потрясающе. — Блестяще! Я выиграл разом три ставки! — ничуть не скрываясь, поделился редкостной удачей Бэгмен, отчего-то схватив за плечи именно меня. — Что ты сделал с Кубком Огня? — оттеснив коллегу, прошипел мне в лицо старший Крауч. Я тяжело вздохнул. Ну конечно, когда это вообще меня не обвиняли во всех грехах. Надо было поставить пару сотен галлеонов именно на это. — Почему что-то сделал именно я? — Правильно, главное не признавайся, всё схвачено, — доверительно шепнул Бэгмен, на что удостоился самого уничижительного, на моей памяти, взгляда со стороны Снейпа. — С того, что именно вы, Поттер, отирались около артефакта последние три дня. Абсолютно каждый в школе в курсе ваших нелепых попыток обойти возрастную линию, — Крауч пытался держать голос в рамках приличия. Но я бы сказал, что его слова находились на верхней границе того, где слова переходили в крик. — И именно вы первый подозреваемый в поломке исторической реликвии. Чисто технически, если предполагаемые попытки обойти барьер оказались успешны, то почему же они «нелепы»? — Контракт заключён, — проскрипел фальшивый Грюм, сложив руки на своём посохе. — Магический контракт, Крауч. Запри Поттера в камеру дознания и собственноручно подпишешь ему смертный приговор. — Обязательства по клятвам не освобождают от ответственности за совершение преступлений. Статья четырнадцать Акта Единого Королевства, — мрачно прокомментировал Крауч, не смотря ни на кого конкретно. — Единственное, на что вы можете рассчитывать в случае суда, мистер Поттер… Это освобождение из-под стражи под залог. При этом палочку вам возвратить не имеют права, а это ставит под сомнение саму возможность выживания на турнире, даже при самых… благоприятных обстоятельствах, — делая большие паузы продолжил глава Департамента международного магического сотрудничества в полнейшей тишине, нарушаемой лишь треском бутафорного камина. — Теперь, когда вы все прониклись перспективами, я хочу повторить вопрос. Что именно ты сделал с кубком? Пораженчески вздохнув, я пожал плечами. Лёгкое головокружение не располагало к разговору. Да и не могу же я сказать одному из первых лиц в государстве, что у меня при всём желании не получится объяснить всё это дерьмо. Это магия, Барти! Пора бы уже научиться понимать мир в свои-то шестьдесят с лишним лет. Между тем пауза затянулась. — Вижу ты до сих пор не осознал своё положение, — последние симпатии из взгляда Крауча растворились, оставив место ледяному холоду и откровенно слабым попыткам проникнуть в моё покорёженное сознание. — Остальные чемпионы хотя бы совершеннолетние, но вот ты… Славы захотелось? Денег? — Это великий потенциал, — радостно подхватил гиперактивный великовозрастный дебилоид, в лице Бэгмена, решив закрыть меня своим телом. В очередной раз очень терпеливо вздохнув, я попытался посмотреть на Дамблдора. Очень выразительно. Насколько только можно быть выразительным в то время как твоё тело раскачивается из стороны в сторону, а уши закладывает от восторженных выкриков, вперемешку с скучной руганью в ответ. К слабости, головокружению и отсутствию координации, у меня начали слезиться глаза, но это могло и прибавить моей истории пару баллов за искренность или хотя бы за артистичность. Единственное, чего я добился своими взглядами, так это того, что Крауч тоже повернулся к директору. А Бэгмен прекратил меня трясти. Но последний не сам — его, кажется, кто-то приложил лёгким параличом. — Четверокурсник не может обойти возрастную линию мастера барьеров, — неожиданно вмешался в разговор чемпион Хогвартса, который нервно грыз ноготь и всё больше мрачнел, пока звучала речь обвинителя. — Барьеры — это профильный предмет, выбираемый после СОВ, а взлом барьеров изучается отдельно от основной программы. Исходя из этого вы не имеете права осудить Поттера, так как вся вина ложится на администрацию школы. Именно она допустила то, несовершеннолетний… — но договорить нервному толстяку никто не дал. Блин, а хороший он парень. Так изящно между молотом и наковальней влезть. — Не вам решать, на что я имею право, мистер Маклагген, — холодно отбрил представителя своей страны Крауч, одной фразой убив в юноше всю симпатию к государственным структурам. По крайней мере прищуренный взгляд легального чемпиона Хогвартса из растерянно-нервного стал однозначно злым. — Как вы допустили этот кавардак, Дамблдор? — тут же присоединился к гаму всё-таки определившийся с симпатиями Каркаров. А то вроде бы два своих полноценных чемпиона против недоразумений от других команд. А вроде бы можно из ничего раздуть политический скандал и поддеть конкурента и бывшего врага. — Может стоило всё-таки согласиться с предложением Махотокоро или Ильверморни? — Это ужа’гс и кошма’г, но гаспределение вышло довольно по спгаведливости, — ввернула реплику французский директор, видимо опасаясь еще больших проблем с повторным выбором. — И другие школы всё еще имеют место присоединиться! Даже те восточные варвары! — Чушь собачья! Тот, кто кинул их имена в кубок — хотел нанести как можно больший вред! Это диверсия! — едва заметно на общем фоне прорычал Грюм, бешено вращая глазом и своим посохом. — Основной удар будет нанесён во время турнира! Вызывайте ударный отряд! Остальные были бы и рады присоединиться, да между нами встал банальный языковой барьер. Старшие-то переругивались на почти чистом английском, изредка разбавляя тот невнятными ругательствами. Что, конечно, не помешало тем же болгарам начать что-то спрашивать у своего директора, а Делакур и не-Делакур у мадам Максим. И если Каркаров, чем-то раздосадованный, просто отмахнулся, то вот утончённый французский язык в исполнении директрисы Шармбатона внёс в какофонию голосов элементы мелодичности. Додумайся кто принести сюда распределяющую шляпу и получился бы типичный гимн Хогвартса. Или репертуар еще не существующего Алебастра, гори он синим пламенем. Кстати, надо будет узнать, действительно ли на младших курсах учится целый Артур Пендрагон… — Я гарантирую вам, Поттер, — продолжал свой зловещий допрос Крауч, не обращая внимания на отвлекающие факторы и мою отстранённость. — Без последствий этот ваш поступок не останется. — Профессор, еще пара секунд… — произнёс одними губами. …и я разрушу свою будущую блестящую карьеру в Министерстве. Возможно не только свою, потому что сцепившись взаимными оскорблениями, рано или поздно мы перейдём на проклятья, а инвалиды и трупы, как известно, не являются главами департамента международного сотрудничества. Ведь это очень ответственная должность и увечных туда не берут. Надеюсь, Дамблдор смог расслышать начало этой фразы, потому что в поднявшемся гвалте и себя самого услышать было проблемно. — И никакая дутая слава и никакие защитники не защитят вас от обвинения, если артефакторы найдут следы вашего вмешательства. В общем-то это касается каждого в этой комнате, — судья невыразительно обвёл взглядом слегка поутихшее собрание инициативных самоубийц и их директоров. — При всех обстоятельствах дела, только чистосердечное признание и полная выкладка по использованным чарам позволит законно смягчить наказание. Произошедшее уже можно классифицировать, как государственную измену. Или шпионаж. Нет, не услышал. Или проигнорировал. Ладно, будем разбираться самостоятельно. — Клянусь магией, что кубка огня в глаза никогда не видел и ничего с ним не делал! — почти что торжественно произнёс я, положа руку на сердце. В комнате раздался страшный грохот и замерцали алые вспышки… То с Бэгмена спал паралич, и он случайно снёс стойку под одежду прямо в сторону бутафорского камина. От контакта с материальным объектом, иллюзия пламени зарябила и рассыпалась красочным спецэффектом. Однако завоёванное клятвой внимание этот инцидент не отбил. Присутствующие, большей частью, посмотрели на меня с сочувствием. Примерно таким же, как смотрят на душевнобольного, в подсознательном страхе однажды оказаться на его месте. С точки любого мага — современного или ретрограда — я совершил чудовищно кощунственный поступок, решив подёргать тигра за усы. В мире существовало мало вещей с которыми было нельзя заигрывать и сейчас мои слова прямо задели одну из них. — Религиозные обеты не могут служить доказательством невиновности, — чуть слышно пробормотал опустивший голову Маклагген. — Или невменяемости… Один из опаснейших людей этой страны покрылся багровыми пятнами и с видимым трудом сдержал часть реплик при себе. Наверное, не стоило так открыто доводить деда. Фанатики разумной магии в своё время изрядно отметились в его сединах. В середине века подобная клятва в принципе являлась амнистией от любого преступления, так как традиционалисты из палаты лордов яро придерживались устаревших научных теорий. И такая практика сохранялась вплоть до восьмидесятых, когда треть палаты понадобилось переселить в тюремную камеру. Только тогда и настало время реформ. — Наглый невежественный мальчишка, за то, что ты сделал, тебя по меньшей мере заточат на верхних уровнях Азкабана. Ты же смеешь еще и издеваться, — раздраженно проговорил Барти Крауч, распаляясь всё больше с каждым следующим словом. — Поучился бы разговаривать со старшими, сопляк. Куда только смотрели твои учителя… — Уж точно не вам, мистер Крауч, обвинять других в неумении воспитывать детей, — монотонно отозвался я. — К тому же я смогу свидетельствовать за свою невиновность под сывороткой и скрывать мне нечего. А вы вот сможете?.. По его глазам я видел, как до него доходила первая фраза. Раздражение и злость за мгновение затмились полноценной ненавистью. Лицо застыло холодной ледяной маской, а застывшая поза медленно проявляла в себе готовность незамедлительно напасть. Даже больше, кулак Крауча сжался, а свободная рука медленно потянулась к поясу. К месту, где некоторые уважаемые волшебники нередко носят ножны для палочки. Окружающий мир стал чётче. Ну давай, урод… — Бартемиус, — наконец-то подал голос самый авторитетный старикан британских островов. — Северус, — с такими же предупредительными нотками осадил он своего ручного алхимика, который уже извлек свой концентратор. — Я не ошибся, устанавливая возрастную линию. Мистер Поттер на данный момент не обладает достаточным уровнем навыков, чтобы взломать защиту подобного уровня. Поэтому я попрошу всех присутствующих воздержаться от голословных обвинений, — на окончании фразы директор почему-то пристально рассматривал именно меня, а не голословных обвинителей. Где же ты был до того, как я своими словами оборвал свою карьеру блистательного канцеляриста? — Помимо этого Кубок Огня не потух, чего ранее никогда не случалось. — Кубок был неоднократно проверен отделом тайн и отсутствие внешнего вмешательства исключено! — Значит пора проверить твою кормушку на наличие крыс, — презрительно выплюнул Барти-младший. — Раз уж они способны неоднократно ничего не найти. — Вашего мнения, бывший аврор Грюм, и вовсе никто не спрашивал! Конфликт предполагал перейти в более активную фазу, но к счастью и здоровью Крауча, дверь большого зала открылась в очередной раз и в щель заглянула растрёпанная голова Рональда Уизли. Рыжий молча встретил скрестившиеся на нём взгляды и, будто бы защищаясь, выставил перед лицом предплечье с кроваво-красной меткой на нём. Довольно специфический рисунок в форме кубов одним своим видом вызывал какое-то очень нехорошее предчувствие. Скосив взгляд на собственную руку, я обнаружил точно очень похожую метку, разве что несколько отличающуюся в деталях. Если у Рона это были геометрические фигуры, то мне достался рваный узор, напоминающий толи корни дерева, то ли ощетинившийся шипами терновник. — Еще один, — постаравшись изобразить злость, прошипел Каркаров. — И снова от Хогвартса. Как удобно. — Мальчишка испортил артефакт, а вы продолжаете потворствовать этому безобразию, Дамблдор. Я подниму вопрос о соответствии занимаемой вами должности. — Кубок всё еще выбирает, — безэмоционально припечатал Уизли, от необъятного спокойствия которого у всех присутствующих легилиментов колыхнулся эмоциональный фон. Что-то вроде сдержанной попытки поморщиться. — Или не выбирает, но всё еще горит. Профессор Флитвик просил передать, — он отошел в сторону от двери и остановился около стены. А вот теперь мне пришлось срочно гасить восприятие эмоций, потому что в следующий момент зал захлестнул самый настоящий шторм. Я быстро перестал понимать всю суть взаимных претензий обоих Бартемиусов. Видимо это были какие-то внутренние дрязги семьи Краучей, где вспоминался абсолютно каждый постыдный момент их биографии. Тут и недостаток финансирования правоохранительных структур, и сквозная коррумпированность аврората, и ошибки при задержаниях, и фраза о неспособности воспитывать детей, и высказывания, что посохи вышли из моды и для дегенератов, а усы просто дурацкие. И это всё не считаясь с тем, что вокруг сидят и греют уши представители чужой страны. Впрочем, у тех были свои дела. В выкриках на болгарском отчётливо слышались вербальные формы примитивных боевых проклятий. Причём это была не хитрая попытка замаскировать зловредные заклинания под возмущенную речь, а самый обычный спор, с ничего возникший между Крамом и незнакомым преподавателем Дурмстранга. Дед вообще, как будто только из комы вышел — всё это время простоял неподвижно, а сейчас начал махать своей палкой, ругаться и вращать живыми глазами, похлеще, чем Грюм искусственным. Того и гляди, пожилой болгарин всё-таки попадёт ловцу по голове, чтобы дать фору по количеству чемпионов всем своим соперникам. Отшатнувшийся от очередного взмаха Каркаров едва-едва разминулся с неожиданно изящно отошедшей в сторону полувеликаншей и приземлился в вездесущий руки Бэгмена. Последний не растерялся и принялся заливать что-то про коэффициенты ставок. Причём даже здесь найдя своих слушателей в лице минимум двух чемпионов нашей школы. Ох уж эта юность и жажда лёгких денег… Стоит ли им сказать, что этот кретин способен выиграть разве что случайно? Директор Хогвартса сурово кивал, яростно потрясал бородой. Возмущённо моргал, до белизны сжимал губы, заставляя всех, кроме Снейпа, чувствовать себя неуютно. И иногда прикладывался к вазочке с шоколадными конфетами, которую он предварительно стащил из большого зала. Я не рисковал развёртывать эмпатию, но что-то мне подсказывало, что невозможно злиться всерьёз, с такой непосредственностью поглощая сладости. А в конце концов все сошлись на том, что два чемпиона с четвёртого курса заменяют одного полноценного волшебника. Да на том, что выбора у нас всех особо и нет. Смешно же. С трудом поднявшись со своего места я захромал к Дамблдору. Хорошо хоть, он и сам решил удалиться в свой кабинет, когда как остальные либо побрели обратно в большой зал, либо продолжили спорить на повышенных тонах, не обращая внимания на закончившееся собрание. И хотя директор мог в своей обычной манере загадочно блеснуть очками-половинками и умчаться на крыльях феникса, он даже подождал, пока я до него добреду, за что ему отдельная благодарность. — Сеньор Гэллад, не откроете нам проход? — Отчего бы и нет, мессер Дамблдо-ор, — пьяным голосом отозвался портрет. А справа от рамы вовнутрь провалилась часть каменной кладки, образовав пол в открывшемся коридоре. То-то на этой стене, на высоте двух метров, был виден пыльный след чьего-то ботинка. — И действительно, надо было соглашаться на Японию… — задумчиво пробормотал Дамблдор, уже прямо из воздуха вытягивая желтоватую конфету. — Простое любопытство явно не стоило всего этого. А предвзятое отношение можно было и перетерпеть… Зато мягкий климат, разумные йокаи, отсутствие бумажной работы… Эх, — еще раз вздохнул директор, погрузившись в своё воображение. — Вы значительно отличаетесь от себя вчерашнего, но я всё-таки уточню. С кем именно я сейчас разговариваю? — С путешественником во времени. Кивнув подтвердившимся подозрениям, старик задумчиво подёргал бороду, пытаясь что-то разглядеть сквозь леденец. — Мне стоит провести осмотр повреждений блока? — Нет, восстанавливать там уже нечего. — Чудно, — коротко прокомментировал Дамблдор и всё-таки закинул конфету в рот. Когда я сам вытянул руку в похожем жесте, получилось только запнуться и поймать стену. А леденцов не насыпали даже в качестве утешения. — Как-то вы слишком спокойно относитесь к тому, что один из ваших учеников скоропостижно отбыл в мир иной, — пробормотал я. — Не стоит излишне драматизировать, мистер Поттер, для меня обе стороны вашей личности идентичны. Просто в одном случае мне нужно приложить немного сил для защиты вас от окружающих, а в другом… постарайтесь не следовать старым привычкам, мы всё-таки в школе, — со всей непосредственностью дал совет директор. — К тому же рано или поздно вы вспомните дополнительные три года вашего образования и частично станете как бы собой. Просто понадобится немного времени и пара литров горячего шоколада. Великий человек… — А как насчёт турнира? Разве вы не должны были предотвращать подобные… инциденты? — Вы сами бросили своё имя в кубок огня, мистер Поттер. Не мог же я оттаскивать вас за руку, — отмахнувшись пожал плечами Дамблдор. — Зрелище вашего противостояния возрастной линии сохранилось на парочке колдофото. Поищите, если хотите. Презабавное зрелище и по-своему даже впечатляющее. Кто же знал, что у вас получится. — Формально, вы могли и должны были оттаскивать учеников за руку, — не купился я на рассеянный тон опытного политика. — И из-за вашего бездействия его личность фактически стёрта. — Юридически — это не преступление, — слабо усмехнулся в бороду Дамблдор, вызвав во мне краткую вспышку гнева. Что он ощутил и сам. — А вы сами бы поверили в то, что один из ваших лучших барьеров сможет обойти четверокурсник со сплошными «Выше ожидаемого» по чарам? — задал он риторический вопрос. — Если вас это так беспокоит, мистер Поттер, то никто не погиб, не был и стёрт и не перестал существовать. Ваше тело не одержимо призраком из будущего. Вы — это только вы, — он погладил бороду и выхватил из воздуха новую конфету, будто бы стремясь заесть все свои проблемы. — Кстати, поражаюсь вашей выдержке. Довести до ручки главу отдела международного сотрудничества, будучи по всем фронтам неправым — дорогого стоит. Это никак не помешало бы мне свидетельствовать под сывороткой правды. — Почему я не помню ничего из того, что помнил он? — спросил я, не дав себя отвлечь. — Магия неспособна сделать того, чего не желает сам волшебник, — пожал плечами директор. — Вполне вероятно вы сами не очень хотите смешивать свою память с воспоминаниями далёкого юношества. А ваше «альтер-эго» было лишено подобной возможности из-за блоков на воспоминаниях. Видимо вас эта ситуация не устроила, после чего вы решили воспользоваться кубком для решения проблемы. И всё высказанное мистером Краучем, в общем-то, вполне имело место быть. Это плохо… Будет тяжело бегать от министерства, будучи привязанным к Хогвартсу. — Конечно никакого суда вам не грозит, — тут же успокоил меня Дамблдор. — Выступающий за свою страну волшебник получает амнистию за любые преступления, кроме убийства или деяний, которые привели к чьей-то гибели. В крайнем случае повторите вашу клятву перед палатой лордов и треть Визенгамота встанет на вашу сторону, несмотря на все новые законы. Ерунда. Директор подошел к двери своего кабинета и приглашающе махнул рукой, пропуская меня вперёд. Большая ошибка, учитывая, что впереди была длинная винтовая лестница, а ходил я со скоростью черепахи. — Но, надеюсь, вы не станете и дальше валять в грязи репутацию Хогвартса. — Не волнуйтесь, я точно стану лучшим, — яд в моём голосе можно было вычерпывать ложкой. — Даже больше — я обязательно стану Хокаге. — Тень огня? Огненная тень? Амбициозно, — глубокомысленно покивал директор, даже не пытаясь сделать вид, что что-то понял. — Проживите еще лет десять-пятнадцать и поймёте отсылку. А я пока буду медленно морально оплывать, представляя, как древний волшебник выживет в возможной войне только ради унылых японских комиксов, которые, по началу, еще и читать придётся в оригинале. На этот раз феникса в кабинете не было. — Думаю, вам стоит знать. Мне удалось поднять вопрос о повторном разбирательстве по делу Сириуса Блэка, — директор расположился за столом, отодвинув к краю стопку исписанных пергаментов. — Было непросто найти на складе нужную палочку и подтвердить, что он не совершал того массового убийства простецов, но в конечном счёте удалось подать апелляцию и применить приори инкантатем. К его счастью, ваш крёстный использовал только точечные заклятья и взрыва создать не мог. А предательство, по закону, преступлением не является, так что суд решил в нашу пользу. Дохромав до стола к середине импровизированной речи, я опустился на стул, давая дрожащему телу пару минут отдыха. — В начале осени завершилось его лечение и дальнейшая реабилитация пройдёт на дому. Он очень переживал, что не успевает на чемпионат по квиддичу, — директор улыбнулся своим мыслям, видимо вспоминая моего не в меру экспрессивного крёстного, который, конечно же, уже успел заново записаться в Орден. Ведь никаких других точек соприкосновения у председателя Визенгамота и бывшего уголовника попросту не находилось. — Очень ждал тебя на каникулы. И скорее всего приедет тебя поддержать на испытаниях. Я закрыл глаза и досчитал до десяти. — Очень смешно. — Если бы я хотел посмеяться, то рассказал бы о том, как мы проводили переговоры с другими школами по поводу турнира, — он тут же охотно сменил тему. — К сожалению, многие отчего-то решили, что мы собираем не турнир, а полноценную войну. Из-за чего поезд с делегацией из Колдовстворца въехал в засаду кочевого монгольского калгана… А ведь у них и так были определённые проблемы с внешней политикой после развала союза. Хорошо хоть без жертв обошлось, — найдя взглядом газету, Дамблдор кивнул на фото привязанного к летающим лошадям локомотива. Всадники стремительным галопом уносили первый вагон прочь от поезда. — Угадау так и не получили разрешение на проезд через Европу. Но это к лучшему, там весьма своеобразные взгляды на институт семьи и их было бы трудно держать в рамках. В свою очередь Махотокоро вообще отказались куда-либо ехать, потребовав кубок себе… Другие же школы не разрешены к участию международным законом о турнире. — А Ильверморни? Они тоже не разрешены? — А такие грубые слова не принято говорить в приличном обществе, мистер Поттер. Надо заметить, очередная порция сладостей вернула мне силы. Теперь я не ощущал себя умирающим инвалидом, с сенсорным шоком и частичным параличом каждый раз случайной части тела. Просто инвалидом и далее по тексту. Тем не менее, основная проблема моего пребывания в замке так никуда и не делась. Не могу даже представить, что мне сейчас делать. — Я ведь имею право не посещать занятия и по контракту обязан присутствовать лишь на испытаниях? — Хм… До определённых пор. Отдел тайн наворотил с кубком такого, что впору проводить испытания среди действующих мракоборцев, а не студентов. Да и ваши действия не сделали ситуацию лучше, — наблюдающий за трапезой директор, задумчиво постучал по столешнице пальцем. — В качестве меры предосторожности чемпионы не смогут надолго покидать замок с того самого момента, когда будут выбраны. Малая цена за безопасность, как по мне. Но вы вольны не согласиться. — Отлично, я еще и застрял в школе полной недалёких детей… — пробормотал я, постаравшись, чтобы меня не услышали. — Добро пожаловать, — не стал кривиться на нелицеприятное высказывание директор и незаметно подмигнул. Похоже нервничаю не я один или старик за эти пару лет съехал с катушек окончательно… — Кстати, для перехода на пятый курс вам необходимо посетить минимум три занятия за триместр по каждому предмету. В остальном вы ограничены только комендантским часом, результатами экзаменов и общими правилами замка. Иначе, вы можете попробовать стать первым учеником за всю историю Хогвартса, оставшимся на второй год. Неуверенно приподнявшись на стуле, я облокотился на стол. — К Мордреду, проберусь в совятню и начну жаловаться на школу в Визенгамот. Причём на ваше же имя. — Хм?.. Я занимаю только должность директора школы, мистер Поттер. Так что если надумаете проявить свои деструктивные наклонности, всю корреспонденцию располагайте в моём кабинете. У мистера Смита и без того слабое сердце и такие потрясения он может и не пережить… — он хмыкнул, явно удовлетворённый скривившимся выражением моего лица. — Что до вашего «путешествия»… Прямое пересечение потока времени силами сколь угодно мощного ритуала невозможно. Это бы значило стереть всю вселенную в каждый момент времени на отрезке в тридцать лет. Кем бы ни мнил себя Том, но даже жертвоприношения всей планеты для подобного не хватит. Его слова подтверждали мои собственные предположения. — Однако вы здесь. Это противоречие долгое время не давало мне спокойно спать по ночам. К счастью, пару лет назад мне удалось наткнуться на одну… научную литературу, — ненадолго замялся директор, на мгновенье отведя взгляд в сторону. — Там наглядно, на примере презентовалась практически аналогичная ситуация, только главный герой перемещался в среде идентичных с точностью до мгновения миров. И использовал для этого сложный механизм перемещения через мультивселенную! А еще вы всегда могли попросту реинкарнировать в собственном теле. Какая-то часть внутри меня навсегда разбилась. — Вы взяли пример чисто магического воздействия из магловской научной фантастики? — севшим голосом уточнил я, не желая верить услышанному. — Это допустимо, — неопределённо протянул Дамблдор, не поясняя, что именно допустимо: его теория или моё предположение. — Мне точно нужно говорить про то, что такое сперматозоиды, как работает механизм размножения и почему люди, которые должны были быть зачаты после того Хэллоуина, когда Реддл оказался здесь, — не родились? Точно нужно пояснять, почему при потере одного набора воспоминаний и заменой его другим — стёртого человека можно считать мёртвым, а не таким же, но с парой новых привычек?! — Ну и ладно, — огорчённо кивнул директор, не найдя более подходящих слов и больше не пытаясь меня отвлекать или переубеждать. — Если таково ваше желание, будем считать вас не вами. Надеюсь, от этого вам будет легче. За кратковременной вспышкой злости последовала опустошенность и апатия. Этому состоянию в принципе не нужна была подпитка. — Мне понадобится информация обо мне. — Хм… Действительно, было бы весьма неприятно отправлять вас к вашим сокурсникам без предварительной подготовки. Вы могли бы попасть в крайне неприятную ситуацию, ведь текущая обстановка в школе весьма отличается от того немногого, что было в вашей памяти, — крайне настораживающе пробормотал себе под нос директор. — Очень и очень жаль… И дальнейших слов не последовало. Великий волшебник просто расположился в своём кресле и со всей возможной непосредственностью захрустел шоколадкой, тем самым заставив моё лицо нервно дёрнуться. Еще с десяток секунд я ждал, пока он соберётся с мыслями и начнёт брифинг, однако момент всё не наставал. Вместо рассказа старик предпочёл умиротворённым взглядом разглядывать красочный пейзаж запретного леса за окном и похрустывать фольгой. Но так как внезапная медитация в мои планы не входила, я решил всё-таки взять процесс получения информации в свои руки. Мордред, если это какой-то новый трюк, то надо было просто со всем соглашаться… — Дамблдор… — подхрипловато начал я, как тут же был прерван. — Очень и очень жаль, что директор Дамблдор такой занятой человек и вынужден оправдываться перед заграничными коллегами за неприличное поведение неблагодарных студентов… — рассеяно поцокал языком директор, все еще не глядя на меня. — Сначала уважаемые французы, потом дела в министерстве — некогда старому человеку выделить время даже на послеобеденную чашку чая. И ладно бы вопрос был о чём-то действительно важном, так нет же, дёргают по пустякам! — Директор… — поправился я, с некоторым недоумением к прозвучавшей речи. — О, мистер Поттер, вы еще здесь, — в удивлении вскинул брови Дамблдор, будто бы только заметив меня за своим монологом. — Я могу вам чем-то помочь? Если это, конечно, не конфиденциальная информация о человеке, которым вы не являетесь? В моей голове в очередной раз что-то замкнуло и образ мудрого наставника осыпался окончательно. — Нет, — выдавил я вежливую улыбку. — Спасибо за уделённое время. — Именно для этого я здесь, — подмигнул иссушенный временем обидчивый мудак. — Двери этого кабинета всегда открыты для всех студентов, — на его слова дверь действительно призывающе приоткрылась, потянув по ногам сквозняком. Настолько «вежливого» посыла тяжело не понять. Однако и принимать подобный ход, не владея даже крупицей информации об окружающем мире, было уже попросту опасно. Если я и должен отыгрывать «свою» роль, то должен же я знать о «себе» хоть что-нибудь помимо имени?.. — Директор Дамблдор… — попытался я предпринять последнюю попытку воззвать к совести старого хрыча, как тут же был прерван. — О, Мерлин! — почти в натуральном испуге вскинул руки Дамблдор, будто бы к чему-то прислушиваясь. — Агатомедон не может найти путь в замок из-за каскадной концентрации уныния в северном крыле! Нужно срочно провести ритуал всем директорским составом! Десять баллов Пуффендую! Прежде, чем я осознал сказанное, меня уже небрежно выбросило в коридор, оставив пялиться в посеревший замковый потолок. Прыгнувшая на прежнее место горгулья застыла неподвижным изваянием. Правда, если мне не показалось, изначально её взгляд был направлен прямо на выход из коридора, а не куда-то в сторону. Впрочем, смущение не умоляло её функций, как защитника кабинета, и сильно сомневаюсь, что у нас с директором выйдет нормальный разговор, умудрись я всё-таки выломать дверь. — Да-да, пошел я писать эссе, пусть будет по зельеварению… Или что там обычно делают нормальные школьники во внеурочное время, — медленно проговорил я в морду стеснительной горгулье, понимая, что с кулаками её всё равно не переборешь, а использование магии мне самому нанесёт больший урон. А еще надо бы сменить мантию. Пусть пролитая кровь уже почти высохла, оставив лишь едва заметные разводы, но вот осевшая пыль и разошедшийся шов на рукаве настроения мне не добавляли. Нет, это точно было нарушение нескольких ключевых правил английского гостеприимства. Пройдя с пару десятков шагов я вновь остановился в некотором недоумении. Глаз зацепился за совершенно непривычную деталь в образе запомнившегося мне замка, висящую прямо рядом с аркой. Это была матовая доска, с выбитыми в ней золотыми буквами. Табличка на стене гласила «Северное крыло». К слову, в Хогвартсе никогда не применялись и не применяются таблички с указанием текущего местоположения. В моё время приходилось ориентироваться по числу поворотов налево, иногда по числу лестниц и витражам, а иногда и просто верить, что конечная точка маршрута достижима. И идти в слепой надежде, что рано или поздно прибудешь на место. Даже карта Мародёров не давала полного представления о извилистых коридорах, хотя там и имелось своё собственное обозначение отдельных помещений. — И давно преподаватели озаботились картой замка? — риторически поинтересовался я у пространства. — Какой картой? — совсем не риторически уточнило пространство в лице благородного сэра с картины напротив. Вместо слов я просто кивнул перед собой, справедливо полагая, что зачем-то эта штука кому-то всё-таки понадобилась. И почему бы не в качестве картографической отметки. — О, табличка! — восхитился поддатый нарисованный дядька. — А ведь еще пару минут назад здесь ничего не было! — Замечательно… — разделил я непонятный восторг качающегося алконавта. Только если он восхищался, по сути, рядовым для мага явлением, то меня искренно восторгнула прямота посыла к Мордредовой бабушке. Причём с заботливо оставленным на пути к единственному выходу пояснением. Если Дамблдор так вообще все свои проблемы решает, то будущий развал магической Англии ну вот нисколько не удивителен. По крайней мере, мне будет тяжелее заблудиться. Всё-таки в замке я не был уже с полтора десятка лет, да и тогда больше ориентировался по карте, наитию или по бредущему к нужному классу Рону. Собственные навыки ориентации в пространстве позволяли безошибочно найти больничное крыло, большой зал и собственную гостиную. Но последнее только если повезёт с лестницами. А к Помфри меня чаще носили, чем я ходил сам. — И кто такой этот ваш Агатомедон?.. *** 31.10.1994. 07:43 p.m. Гостиная Гриффиндора. Дорога в пятнадцать минут затянулась на долгие два часа. Но кто же знал, что решение срезать путь через тайный ход за гобеленом проведёт меня сначала в подземелья, а оттуда непосредственно к озеру. По морозу получилось дохромать до ворот, а оттуда попасть к летающим лестницам. В общем-то повезло, могло быть и хуже. Например, если бы мантия-невидимка оказалась не с собой и ко мне еще бы и начали приставать школьники. Или если бы лестница увезла меня обратно в подземелья, да там и остановилась бы до следующего дня. А там очередной тайный ход и здравствуй, Хогсмит. Уже перед картиной Полной дамы я осознал для себя довольно интересную вещь. Пароль мне никто так и не сказал. «Агатомедон», к несчастью, не подошёл. Допускаю, что Дамблдор в принципе забыл про пароль и никаких подсказок мне давать не стал. Так как договариваться Полная дама отказалась, пришлось присесть на ступеньку и просто ждать. Вечером дефицита студентов не наблюдалось и ожидание продлилось всего-то минут с двадцать. — Один, два, четыре, три, — с каменным лицом повторил я пароль за голосистым первокурсником. — Верно, — картина едва приоткрылась и тут же захлопнулась, а Полная дама торопливо добавила... — Постучи с той стороны, когда войдёшь, -…после чего всё-таки отъехала в сторону Продолжая прикрываться пологом мантии, я прошел внутрь… и чуть слышно постучал. Картина закрылась. Уже сейчас в гостиной собралась целая толпа народа, даже не пытаясь прятать закуски и бутылки, а смутно знакомые лица вызывали не очень приятные ассоциации. Но я и не собирался задерживаться здесь надолго и сразу же направился в сторону спален. Заглянув по дороге в примыкающую к комнате душевую и включив горячую воду в одном из умывальников, с удовлетворением отметил, что кран работает без перебоев, как иногда бывало во времена моего беспокойного юношества. На всякий случай взмахнул палочкой, выводя узор универсального отменяющего, однако никакого результата, кроме небольшого болезненного укола в локте это не принесло. Перестраховаться стоило. Дети далеко не всегда осознают последствия собственных поступков, поэтому нередко на трубы накладывались какие-нибудь околобезобидные проклятья, даже несмотря на то, что этим же нерадивым проклинателям здесь же потом и мыться. Иногда это была просто подкрашенная вода, иногда содержимое лейки душа на ходу преобразовывалось в пауков, бабочек и конфетти, зачастую одновременно. Куда чаще умник просто забивал трубу заклинанием собственного изобретения, чтобы застолбить за собой душевую кабинку. Умывшись и подравняв лезущие в глаза волосы, я критически осмотрел своё отражение в зеркале. Удивительно, но уже в этом возрасте Гарри Поттер успел посадить зрение до того самого состояния, которым мне приходилось довольствоваться два десятилетия спустя. Благо хоть подбор очков с подходящими диоптриями для мага не был большой проблемой. Даже для мага, который очень не любил лишние, как ему кажется, траты. Благо, образом мышления мы с Гарри почти не отличались и на зрении предпочитали не экономить. — Роскошно выглядишь, — подмигнуло мне зачарованное отражение, изобразив стрельбу из пальцев. — О, да, это я, — отзеркалил жест и подмигнул в ответ. Сдув воображаемый дымок с указательного пальца, отражение снова принялось повторять мои действия. Тайно изъятое из женских душевых зеркало уже полвека исправно выполняло возложенную на него функцию. Заодно сплочая коллектив маленькой «мальчишеской тайной», которую, правда, не знал только ленивый. И речь шла даже не о алознамённом факультете, но и обо всей школе целиком. Да, тайны у нас хранить не умеют. Хмыкнув с каким-то налётом ностальгии, я вытер лицо платком и вновь накинул на голову капюшон мантии. Следовало поискать одежду потеплее нежели та, которая сейчас на мне. Организм подростка имеет много лучший теплообмен, чем организм взрослого, из-за чего многие болезни вроде простуды много реже поражают подрастающее поколение. Однако вбитые годами привычки к чистоте и теплу находили во мне больший отклик, нежели банальное нежелание искать свитер. Согревающие чары были хороши ровно до того момента, пока не контактируют с любыми другими заклинаниями. В своё время Флитвик прочитал целую лекцию про местного неумеху-волшебника из семнадцатого века, который был знаменит своим триумфальным походом на войну. Обвешавшись амулетами великий шотландский воин поклялся отомстить проклятым Розье и пошел в свой знаменитый поход через заснеженные горы. Зимний воздух оказался сильнее неистовой ненависти. Недоучка почему-то не решился отложить в сторону амулеты и доказать, что его интеллект превосходит среднестатистическую табуретку. В конце концов, существует десяток способов одолеть холод даже без использования, конфликтующего со всем подряд, зачарования. Но вместо этого великий переход завершился за ближайшей грядой, где мстителя случайно нашли ранней весной. На него не покусились даже звери, видимо боялись подхватить хроническую тупость. Говорят, был, как живой. — Иблис! — то ли восхитился, то ли выругался игрок в плюй-камни этажом ниже, что находился непосредственно в процессе проигрыша. Упорно не замечая, как за спиной ему в этом активно помогает один из близнецов Уизли, с ухмылкой использующий левитацию при каждом броске неудачливого араба. Его соперник сосредоточенно рассматривал стол, кажется в принципе не обращая внимания на нарушение духа, но не правил этой соревновательной игры и продолжая делать удачливые броски. Удачливые, не в последнюю очередь благодаря его брату. — Ты следишь за входом? — Я слежу за входом. — Ты внимательно следишь за входом? — Я внимательно слежу за входом, — закатил глаза Уизли с палочкой. — Лучше скажи, скольких нам там нужно обойти, чтобы легально плюнуть в лицо Ронниксу? — Хм… — второй близнец приложил палец ко рту, рассматривая вывешенную на доске объявлений… чемпионскую сетку?.. — Тут написано, что трое у Джорджа и один у Фреда. После чего нам придётся сразиться за право боя с Ронни. — Неужели ты не уступишь старшему братишке, Джорджи? — Я не Джорджи, а Фред, Фредди, — возмутился второй, у доски объявлений. — Не может такого быть, Джорджи, — протянул первый близнец. — Ведь Фред — это я и после этой победы у меня останется всего один противник! Усмехнувшись этой перебранке, явно рассчитанной на широкую публику, я поднялся по лестнице и скрылся в спальнях. — Почему вы так уверены, что он вообще дойдёт до финала? — Подобно настоящей змее, Ронникс жулит и при этом не попадается… — Когда в последний раз он вообще занимал меньше третьего места? Закрытая дверь отрезала посторонние звуки. Дважды удостоверившись в том, что попал именно в свою комнату и к своему сундуку, я принялся выгребать оттуда нехитрый скарб, рассчитывая найти что-то похожее на рабочую одежду. На кровать приземлилась сумка, со всеми учебными принадлежностями. К сожалению, как оказалось, сегодня домовики уже забрали вещи в стирку и поменять мантию мне было не на что. С другой стороны, мантии-невидимки мне вполне достаточно, можно пару дней и в свитере походить, передвигаться в нём даже комфортнее. И никто не сможет меня осудить за несоответствие формы одежды, ведь занятия можно свободно прогуливать, а найти меня в коридорах надо еще постараться. Хотя бы потому что, как правило, я и сам не знал, где именно я нахожусь. Впрочем, от инвентаризации содержимое сундука это решение не спасло. Так, что же у меня было… полотенце, куча перештопанных носков, несколько клубков ниток, зубная щётка, зачем-то бритва, неопределённое число свитков и два десятка ручек и карандашей. Стопка затёртых книжек, которые я так и не прочитал. Запасная обувь, какая-то тетрадка, кошачий корм… Кстати, хорошая идея, подсадить уродца на эту дрянь, а потом кормить весь год тыквой. Так, стоп. Тетрадка?.. Ох, блядь… Действительно тетрадка. Не касаясь голой кожей чёрной обложки дневника, я осторожно достал его из сундука при помощи платка и откинул в сторону кровати. Может в следующем отделе найдётся медальон Слизерина, диадема Райвенкло и тайный склад Гриндевальда, со всеми сохранившимися секретами Вермахта? Не хватает только меча Гриффиндора и самой мадам Пуффендуй под заклятьем консервации. У меня к жизни, судьбе и закону причинности не так уж много вопросов. И, пожалуй, «Какого хрена?» и «Где я вообще нашел дневник?» теперь занимают почётное третье и четвёртое места. Так… Отнял руки от массирования висков и поднялся с кровати, остановив взгляд на ничем непримечательной тетради. Если я еще жив, то значит крестраж не такой уж и агрессивный. Или это я сам настолько убогий, что Том не может воплотиться уже как третий год. Или сколько там длится наше соседство. Наличие дневника может объяснить то, как именно обошли возрастную черту. Но ему-то это зачем? …впрочем, нет смысла рефлексировать, если можно спросить первоисточник. Отличная, кстати, идея, вести диалог с темномагическим артефактом. С куском души тёмного лорда, который всем естеством желает тебя убить. Надёжная, как крепость Конструктора и Нурменгард. Не давая себе время на сомнения, окунул валяющееся без дела перо в чернильницу. Еще бы понять, с какой стороны подступиться к этой дряни. — Можешь не утруждаться, — прошелестел голос на периферии слышимости, и я отскочил в сторону, заполошно выхватывая палочку. — Я боялся, что ты сильно изменишься при разрушении блока. И это произошло. На кровати Уизли сидела полупрозрачная фигура Тома Реддла, образца сороковых годов. Надменное выражение лица, идеально выглаженная форма, презрение, выраженное в каждом жесте. В то время старостой слизерина других не назначали, пришлось соответствовать. Но нельзя сказать, что Том хоть чуть-чуть изменил себе, примерив роль чванливого аристократа. Он всегда любил относиться к другим, как дерьму. — Так значит — это из-за тебя был сломан остов. — Нет, — холодно отозвался крестраж, чётче проявляясь в реальном мире. — Гарри справился сам. Я только порекомендовал литературу. Я настолько впечатлён, что у меня сейчас заново нервная система выгорит. Осталось сходить на чай к Арагогу и покормить мышами труп василиска. А потом притащить и того, и другого к себе в спальню. А то что же это разумные зверушки в темноте и холоде прозябают. Одну дикую тварину вот уже притащил и даже прикармливаю, совсем домашний уже стал. Шипит только иногда. Сука. — Держу пари, что ты сейчас подумал что-то оскорбительное, — продолжил мятежный дух тёмного лорда. — Как мило, что ты так хорошо меня понимаешь. — Просто угадал, — пожало плечами желтое привидение. — У моего друга иногда случались видения о будущем… О прошлом, как оказалось. И на их основе я уже несложно узнать тебя в лицо. Его видения, кстати, пугали. Он не хотел становиться сумасшедшим из своих пророчеств. И для этого предпринял неправильное решение взломать защиту кубка, чтобы с его помощью восстановить память и не дать её стирать в дальнейшем. — То есть я тебе уже не друг? — Я дружил с талантливым малым по имени Гарри, а не с собственным убийцей, — сквозь зубы поведал огрызок его темнейшества, допуская огромную логическую ошибку в своих суждениях. Но кто я такой, чтобы судить? — Но не то чтобы у меня был выбор. Начну бунтовать или попытаюсь вернуть всё как было — даже при успехе результат меня не обрадует. Он не вернётся, а ты не уйдёшь, — дух исчез и материализовался около дневника, подняв над ним руку. — Или я могу проиграть. Тогда ты уничтожишь дневник или сдашь его Дамблдору, а я стану частью целого. Чего мне так же не хотелось бы. — А Дамблдор сказал, что ничего не изменилось. И я остался прежним. — Мне отвратительны такие как ты, Гринготский мясник, — показал крестраж чуть большую осведомлённость, чем я ожидал. — Бешенная собака, бессмысленно убивающая непричастных. Можешь мнить себя кем угодно, но я знаю и всегда буду знать, кем ты был и будешь. — Миртл Элизабет Уоррен, — прозвучал умиротворённый ответ. Недолорд вздрогнул и резко обернулся, сжимая кулаки и будто бы готовясь швырнуть в меня каким-то проклятьем, судя по то и дело судорожно подёргивающимся пальцам. А может и броситься в драку прям так, ведь беспалочковые заклинания в школьные годы ему были еще недоступны. А любое энергозатратное заклинание, одновременно с тем, рассеет его текущую форму. Но каков вид, челюсть сжата, глаза метают молнии, движения резкие и агрессивные, будто бы я задел жутко ранимую часть молодого ужаса Британии. Я бы даже поверил, если бы не именно через убийство Миртл был создан первый крестраж. — Ситуация с Уоррен была случайностью, — быстро проговорил он. — Я лишь использовал эту возможность. — А обвинили в случайности непричастного. Навсегда разрушив ему жизнь. — Ты не представляешь, каково было в сорок третьем быть сиротой-волшебником. Вынужденным ежегодно возвращаться в город. Где случайный авианалёт может оставить тебя умирать под завалами! — запальчиво выкрикнул дух, делая шаг вперёд, отчего палочка провалилась сквозь его грудь. — Медленно и мучительно, — он выдохнул, будто бы нуждаясь в кислороде. — Тупая идиотка сама полезла следить за мной, когда ей уже были сделаны неоднократные внушения этого не делать. И сама же нарвалась. Я просто сделал эту смерть хоть сколько то полезной. Я не собирался стеснялся топтаться по чужим ментальным травмам. — Знаешь, я тоже могу сыграть в эту игру, — внезапно усмехнулся тёмный лорд, вырывая инициативу. — Ты ведь и сам не святой. Уже здесь. Как насчёт лета тысяча девятьсот девяносто первого года? Второе или третье августа, если я правильно помню. Но можешь поискать письма от своих родственников, если хочешь знать точнее, — образ Тома Реддла подошел к чемодану и указал на закрытый боковой отсек. — Знаешь, тот человек, которого ты безжалостно убил, на самом деле был отличным парнем. Заботливый семьянин, любящий отец. Министерство недолюбливал, но кто в наше время идеален? — Понятия не имею о чём ты, — в голосе промелькнула толика растерянности. Он её, к сожалению, заметил. И верно интерпретировал стоящее за ней опасение. Вцепившись в то обеими руками. — О, правда? — ехидно ухмыльнулся крестраж, нащупав моё слабое место. — Тогда знай, что ты уже оставил без отца двух чистокровных волшебников. И один из них не смирился с этим убийством. К несчастью для тебя, о свойствах кубка парень тоже знает и рано или поздно поймёт, что ты такое, — с лица призрака резко пропал любой намёк на улыбку. — Что сделаешь тогда, мясник? Убьёшь его тоже, как ненужного свидетеля? Перебьёшь всех, с кем он делился своими изысканиями?.. — Это… — перед глазами замелькали беспорядочные образы-воспоминания того дня. — Это было недоразумение. — Ну конечно, — скривился Том, презрительно закатив глаза. Просто отец оказался не столь безвинен, как решил один из сыновей. Ситуация двойственная, но оправдываться перед незнакомцами бессмысленно. Не поверят, а с мёртвых уже не спросишь, зачем именно придурковатый фиолетовый волшебник решил познакомиться с мальчиком-который-выжил, проследовав за ним на поезде через половину города. Глупая ситуация, в общем-то. Даже если допустить, что маг действительно просто пытался поздороваться… и что такого-то? В первый ли раз под руку попадаются невинные и непричастные? Просто этот оказался первым в этом времени, только и всего. Не идти же теперь сдаваться с повинной. Или идти? Как было бы поступить правильно? Избавиться от свидетелей и проживать чужую жизнь в удовольствие, только потому что пророчество касается меня и Тома, а не кого-то еще? Просто по праву избранности? Или добровольно сесть в Азкабан, не имея в том никаких неочевидных плюсов?.. — В любом случае твой личный счёт трупов был куда как больше моего еще лет пятнадцать назад. И это не считая шайку твоих служек. — Нет, в этом ты меня обвинить не сможешь. Потому что после смерти Уоррен Я всегда оставался дневником. Все претензии к той половине души, что осталась в теле. — Очень удобно, — непритворно восхитился я этому лицемерию. — В таком случае свои претензии отправляй ему же. Потому что именно из-за его действий я стал тем, кто я есть, — слова произносились нарочито медленно. — Впрочем именно с Тобой мы тоже сталкивались, так что не надо читать морали. Василиск, тайная комната, нападения на учеников, одержимая ученица. Ничего не напоминает? — Я помню… — выговорил сквозь зубы Реддл, злобно сверля меня взглядом. — Жертвы василиска тоже получились случайно? Джинни Уизли пострадала случайно, да? — Всего лишь недоразумение, — со злой ехидцей повторил мой ответ крестраж. — Но и разница между нами есть. Все грязнокровки в итоге выжили. Замок защитил их. А Уизли сама пожелала дать мне своё тело. — А ты, как хороший друг, умолчал о паре негативных пунктов такого обмена? Огрызок выдохнул сквозь зубы, вновь не обращая внимания на тот досадный факт, что у него отсутствуют лёгкие. Это было даже мило, насколько мало его экспрессивность отличалась от цельного куска Тома Реддла. Сложно было подвести его к тому состоянию, когда настоящие эмоции показываются из-за наигранной маски спокойствия и уверенности, однако я не зря годами изучал своего врага. Например, он очень и очень не любил проигрывать словесные баталии и приходить к выводу, что великий Тёмный лорд оказался не прав. А еще, насколько мне удалось понять, создание каждого крестража обязано сопровождаться психологической травмой у владельца, непосредственно с процессом связанной. Поэтому каждое упоминание этого процесса только больше расшатывало нервы самозваного лорда судеб. — Да. Хорошо. У меня тоже есть факты из биографии, о которых я бы предпочёл не вспоминать, — его тон был спокоен, только в глазах продолжала гореть ни на чём не сконцентрированная злость. — Уизли могла бы стать отличной волшебницей даже несмотря на свою фамилию. И великолепной слугой в отличие от швали вроде Малфоя, неспособной выполнить элементарную инструкцию… — он едва не сплюнул на пол, но всё-таки сдержался, видимо осознав, что призрачная слюна не существует. — Но что-то меня потянуло на лишнюю откровенность. Начинаю понимать, почему Я так хотел твоей смерти, — еще раз глубоко вздохнув поведал молодой темныш, окончательно успокаиваясь. — У тебя прямо талант выводить меня из себя. И прозвища даёшь идиотские. Восстановленный окклюментный щит обрубил излишние эмоции, отрезая ненужное ехидство и попытки мысленно поддеть потенциального врага. По-хорошему следует от него избавиться. Пусть пока что Томас не проявлял агрессии и сам якобы уверен в том, что атака бесперспективна, однако ни то, ни другое, собственно, атаковать меня во сне ему не помешает. Одно дело давать обещания другу Гарри (даже звучит дико) и совсем другое — убийце и злейшему врагу из будущего. К тому же, между уважаемым министром магии и всего лишь куском его души есть определённая разница — совершенно различные уровни здравомыслия. Вероятно, из моего повреждённого организма не так просто тянуть энергию, раз Том всё еще не сделал попытку захватить тело, как это было с Джинни. — Ты же не против, если я сейчас пойду и скормлю тебя василиску? — Тогда я стану частью большего, — без особого воодушевления поведал очевидную истину Том. — А значит, твоя цель не будет достигнута. Тёмный лорд выживет и станет сильнее, умнее, опаснее. В отличие от примитивного тебя. У вас ведь и так… существует некоторое неравенство в возможностях. — То есть ты не против, — схватив дневник, со всей доступной мне решительностью, я распахнул двери спальни и направился вниз по лестнице, не особо скрываясь от окружающих. Была некоторая надежда на то, что дух Тома попытается спрятаться от взглядов назойливых и любопытных школьников, однако, как оказалось, кроме меня его никто не видел. Или, по крайней мере, все они очень хорошо притворялись, что не видят летящего по воздуху желтоватого призрака, который ради такого случая еще и скорчил самую презрительную гримасу. В очередной раз. По лестнице в сторону спален поднимался Симус, так что решение уйти было своевременным. Не хотелось бы объяснять, почему наполовину невидимый чемпион Хогвартса угрожает пустому месту, размахивая волшебной палочкой. Мало ли, меня самого еще под поезд бросят после таких фокусов. — Фред! Проход открыт! — раздался позади воодушевлённый вопль. — Полукольцом! Не став даже оборачиваться, торопливо сбежал вниз по ступенькам, перешагнув помеченную исчезающую. Том молчал, заглушив до минимума свои эмоции, но мне не был интересны ни допрос, ни его душевное состояние. Впервые за довольно долгое время меня наполняла уверенность. Я делаю то, что нужно сделать. В моих руках был мерзкий артефакт, в шаговой доступности находилось средство его уничтожить, меня самого было достаточно для нанесения удара. Можно было сделать и проще: найти пустой класс, расчертить сдерживающий круг и спалить дневник адским пламенем. Другой вопрос, что использование яда василиска было объективно выгоднее. Самоподдерживающееся адское пламя в средние века применяли для борьбы с насекомыми-химерами. В частности, успешно предотвратив массовое распространение одной из Казней Египетских. Только вот и платы чары требовали соответственной. Каждое использование проклятья сверх пределов нагружало организм. Нервная система получала необратимые повреждения, нередко отказывали конечности и внутренние органы. Хорошо, если сердце не остановится сразу же после взмаха палочкой. Причём повреждения квалифицировались, как поражения тёмной магией и лечению практически не поддавались. Как правило, среднестатистический маг был способен наделить разумом до десятка искр адского пламени за всю свою короткую, но очень яркую жизнь. А у меня еще шесть крестражей впереди, чтобы так бездарно тратиться. Более сложные заклятья требовали больших жертв и мною изучались разве шапочно. Аналогичные не имели той же деструктивной мощи. Волшебство в принципе лучше проявлялось в созидании, чем в массовых разрушениях. Вот и выходит, что нужное заклинание мне известно, но пойти в подземелье и убить василиска всё-таки чуть легче, чем это заклинание применить. Один из пролётов оторвался от пола этажа и плавно полетел вниз, не дожидаясь спешащих к нему пуффендуйцев. Конечной точкой спуска оказался второй этаж. Наконец дойдя до туалетов, толкнул дверь, пересёк помещение и остановился точно перед раковиной. — Надеюсь эта тварь пока что спит. — Змеи не умеют спать. Фаза бодрствования, фаза покоя, но не сон, — счёл нужным прокомментировать Том. Не то, чтобы хоть кто-то спрашивал его поганого мнения, но учтём. Реддл поморщился, уловив отголоски моих мыслей. — «Откройш-ся!» — выдавил я из себя шипящий звук. И раковина действительно открылась, что свидетельствовало о том, что этим проходом никто так и не воспользовался. Встроенный механизм возможно только выломать, если не владеешь парселтангом, а восстановить после практически невозможно. Конечно, директор мог найти альтернативные пути вниз, но мог ведь и не находить. Не буди чёрта, преподавай свою трансфигурацию, старайся не вспоминать о древнем ужасе под школой и всё такое… Передо мной раскрылся тёмный зев водосточной трубы. Прищурившись, я чуть-чуть усилил люмос, подняв палочку над головой. Во тьме мерцало что-то неправильное, отражая свет без физической поверхности. Будто бы мелкая паутина, оплетающая собой провал во всю ширину на глубине метров пяти. Вот только чем бы тут питался неизвестный паук, если чуть выше по трубе обычно располагались раковины, а ниже канализационный сток? А еще эта «паутина» оставалась совершенно неподвижна на сквозняке. — Тут растянуты сигнальные нити, — не стал скупиться на выводы. — Твоих рук дело? — Я не спускался в тайную комнату и никому о ней не рассказывал, — почему-то заволновался тёмный лорд. Не ложь. По крайней мере не прямая. Но это волнение… Непонятно, то ли он сейчас начнёт меня торопить, чтобы заманить в многочисленные ловушки внизу. То ли просто не хочет терять статус уникума, нашедшего один из ключевых секретов замка. Меня, надо сказать, открытие тоже неприятно удивило. Механизм прохода не был сломан, его открыли. А значит, в замке в течение последнего года — а дольше такая сигналка не провисит — побывал змееуст. И на моей памяти, нас таких было двое на всю Великобританию. Как бы теперь, спустившись вниз, не нарваться на менее неполноценного Тома. Но что-то в едва заметных в мерцающем огоньке люмоса магических ловушках было не так. Сеть круговых узоров захватывала весь проход, однако слишком сильно выделялась на свету. Расположить её всего-то метров на десять ниже, и большая часть спускающихся её попросту не заметит. Не части нитями, а протяни их по одной вдоль стен, и никто не обратит на них внимания. В конце концов, начерти единственную руну где-нибудь под раковиной и добьёшься ровно того же эффекта, но при этом об этом никто не узнает. Если есть время на такую большую сеть, то лучше его потратить на такое же большое число ловушек. И плевать, что большую часть никто никогда не активирует, по крайней мере их будет тяжелее обезвредить. А целую сеть всевозможных узоров можно было не заметить в темноте и только. В целом выглядело как… — Дилетантская работа, — продолжил свою мысль вслух, на что Том обернулся, с каким-то даже интересом во взгляде. Мордредов фанатик учёбы… Его развоплощать собираются, а он хочет послушать о принципах установки ловушек. — Нитей слишком много, чтобы скинуть всё на спешку. А расположены они слишком тупо, чтобы в силок хотя бы звери попадались. При этом питающий контур… — я коснулся палочкой одного из камней. -…выведен на эту сторону. Хотя решение замаскировать его простой не магической грязью довольно интересное. — Ты снял всю сеть одним касанием палочки? — с плохо затаённым любопытством спросил Том, вызывая у меня новый вздох. — Скорее просто порвал. Лень это всё распутывать, а жалобы владельца сигналки меня не очень волнуют. Так что у нас есть минут двадцать до того, как он об этом узнает. Впрочем, своим интересом он выдаёт себя. Главный страх Тома Реддла, укоренившийся в нём надёжнее любой черты характера, был страх смерти. И жажда знаний, и азарт исследователя не должны были заглушить в нём первичный человеческий инстинкт, помноженный на психологическую травму, переросшую в психоз. А значит, минимум, у него есть какой-то план. И скорее всего это не попытка сыграть на Стокгольмском синдроме. В конце концов он тоже змееуст. И василиск еще должен его помнить, а значит встанет не на мою сторону. Остановившись в шаге перед ямой, я задумался на тему того, что моё решение могло быть несколько поспешным. Такая мысль возникла со скрипом, но можно ведь было сказать кому-нибудь о крестраже. Сами бы разобрались. А еще, такой интересный момент: с седьмого этажа я направился на второй. Причём в один из самых дальних коридоров. И ни разу не сбился с пути, не сделал крюк, даже треклятые лестницы не стали зависать на высоте пятидесяти метров над полом, а мирно доставили меня на нужную высоту. И конечно же меня никто не остановил и не замедлил. Совпадение. Естественно обычное совпадение. — Испугался? — ехидно уточнил крестраж, начав разыгрывать свою козырную карту. — Да, — облизал пересохшие губы. — И думаю, как избавиться от твоего питомца, — стоило раскрыть его план, как с псевдоразума Тома слетел окклюментный барьер, обволакивая меня чужими страхом и ненавистью. Приятно оказаться правым, пусть и приходилось соревноваться только с тенью настоящего тёмного лорда. Но меня занимало не это. Еще не поздно повернуть назад. Почему именно я должен решать проблему? И зачем я опять и опять задаюсь глупыми вопросами, если заранее знаю, какой стороной падает монета?.. Зачаровав ботинки и левую руку на повышение силы трения, я неторопливо заскользил по отвесной и довольно скользкой стене. Над головой, повинуясь команде, сомкнулся зев прохода. А ведь в своё время мы сюда чуть ли не с разбега спрыгнули, пусть и закинув перед собой Локхарта. Хорошо, что сам Слизерин не планировал, что кто-то воспользуется техническими тоннелями. С него бы сталось установить статую какого-нибудь частокола в конце горки, в качестве отсеивается самых глупых наследников. По крайней мере по этому сливу текла только вода из раковин, да и то лет сорок назад. А то после сигнальных нитей, я не исключал возможности скатиться во что похуже. И закаменевшие отходы жизнедеятельности стояли далеко не первом месте по мерзопакостности. Рядом, не меняя положения иллюзорного тела, парил тёмный лорд. На его лице отчётливо различалась расчётливая отстранённость, в ходе которой слизеринец пытался найти выход из своего незавидного положения. К несчастью для него, пророчество ему было неизвестно. Как и то, что высшие силы уже заготовили внизу дуэльную площадку для нас двоих, с которой уйдёт только один. Нет, технически, оттуда либо уйду только я один, либо не уйдёт никто. Так как василиск едва ли сможет вытащить дневник наружу, а сам призрак привязан к вместилищу. Не лучший размен, но ничего лучше у меня на руках не было. Встав на твёрдую землю, я взмахнул палочкой, добавляя в уже созданный люмос предбоевого мандража. Тело почти не реагировало на боль, и хороший вопрос, было то дело привычки или поднимающийся уровень адреналина. Еще один взмах и слепящий шар отделяется от концентратора, фиксируясь над моим затылком. Чего там еще боятся змеи? Шума и резких запахов? То-то эта тварь под канализацией поселилась. Вроде еще собаки и кошки отлично на них охотятся, но я сильно сомневался в способности уродца перебороть королевского василиска. Тут нунду нужен. Или феникс. — Можешь начинать готовить прощальную речь, время еще есть, — главное в таких словах — это уверенность. — Если ты планируешь услышать, как я вымаливаю у тебя прощение и слёзно прошу о пощаде, то не дождёшься, — прищурился желтоватый образ. — Впрочем мне вот интересно, кого из нас послушает василиск, когда ты заявишься в залы Слизерина? И насколько проще мне будет убить тебя в своём теле, если тебе всё-таки удастся не умереть сразу? Перестал заманивать, пытается отпугнуть. Но перегнул. Про опасность самого крестража я как-то и запамятовал… — Можем выбраться и поискать кого посговорчивее. Всегда было интересно, как крестраж взаимодействует с дементором. Ведь каждый кусок души связан с другими… Тоже вариант интересный. Правда, даже более опасный, чем встреча с василисками, так как повредить дементорам, если что-то пойдёт не так, я могу разве что при помощи всё того же пресловутого адского пламени. Патронус у меня точно не получится, тут как бы рука не отсохла при попытке его вызвать. А если верить истории, то, как бы заступник меня самого не попытался сожрать. Огонь, вода и металлы на полуматериальных призраков не действуют. Свет, в лучшем случае, отпугивает, но не тогда, когда их собирается стая из полусотни особей. Как и всякую нежить, над дементором можно перехватить контроль… Но, опять же, надо отлавливать по одному. Это будет болезненный, но по-своему увлекательный опыт. — А давай, выбирайся, — тёмный лорд сложил руки на груди, делая хорошую мину при плохой игре. — Только вот снаружи тебя будет ждать группа быстрого реагирования, пришедшая за неким «тёмным артефактом», что внезапно повысил свой фон. Как думаешь, как долго будут думать невыразимцы, прежде чем приписать изготовление крестража тебе самому? Особенно, если кто-то мимоходом оценит твою душу? Да и в конце концов, мой внешний облик зависит только от осознанного желания, — мигнув, воспоминание о человеке уменьшилось в размерах, преобразившись в тщедушного подростка в разбитых очках-велосипедах. — Ну что, «герой», готов идти за дементорами на нижние уровни Азкабана? А в процессе всплывут и другие факты моей биографии… Я еще не пересчитывал аппарацию, так что успеть в тюрьму своим ходом не получится. Искать свободных дементоров по всей Англии еще глупее, так как некоторые артефакты вполне способны считывать остатки магии на месте и вести поиск по ним. Меня вычислят, притом довольно быстро. Одно наложится на одно, вмешается Крауч со своим кубком, и невинная порча государственного имущества переквалифицируется в пожизненный срок. А нижние уровни мне действительно не по силам. Сириус вообще первый в истории человек, который смог оттуда выбраться на своих двоих. Мордред, еще ведь есть контракт кубка, который я в своих размышлениях не учёл. Теперь мне попросту необходимо избавиться от дневника здесь, а не где-либо еще. Пат. Стоит ли считать за очередное совпадение то, насколько удачно ему пришла в голову эта идея? Не будет ли это совсем маниакальной паранойей? — Мне ничего не стоит вновь начать войну, — спокойно ответил я, наблюдая холодный контролируемый ужас в глазах не желающего умирать подростка. — Ничего кроме Дамблдора. Не хотелось бы его разочаровывать. Поэтому, так и быть, идём искать василиска. Не бросая слов на ветер, я убрал очки в карман и двинулся вперёд. Под ногами задорно захрустели кости мелкого зверья, видимо недопереваренные змеем. На этот раз со мной не было волшебного меча, но шансов на победу всё равно было больше, чем, когда он был. Главное избавиться от убивающих глаз, а дальше василиск станет всего лишь крупной мишенью. А если не получится, то лучше уж это будет мгновенная смерть, чем окаменение, для чего я и избавился от стёклышек. Размытые силуэты были и в половину не столь ужасающи, как если бы я смотрел через очки, однако на боеспособности это сказаться не должно. Мелкие жесты того же Реддла я различал даже так и этого было вполне достаточно. — Откройш-ся, — во второй раз за вечер исторгло моё горло. — Закройш-ся, — не стал стоять в стороне Том. Зашевелившийся базальт вновь вернулся к изначальному состоянию. Повернувшись к духу тёмного лорда, я покачал головой и ударил взрывным по дверным петлям. Второе заклинание вышибло саму дверную створку, опрокинув ту на пол величественных залов Слизерина. Облако пыли заставило отмести идею с задымлением Тайной комнаты. Вентиляция здесь никчёмная и я рисковал задушить дымом самого себя. — И всё-таки откройся. В зал перед огромной головой древнего деда я заходил не таясь. Тварь всё равно не могла пропустить столь эффектное появление, даже если всё-таки впала в спячку. А значит, можно было не сдерживаться, на ходу усиливая громкость голоса и добавляя силы начавшему исторгать лёгкие волны тепла люмосу. Однако вместо выкрикивания формулы преобразования я замер прямо на пороге. — Охуеть, — ругательство сорвалось почти что против моей воли. Усиленный сонорусом голос разошелся по комнате, отзываясь эхом из редких проходов. — Блядь, — согласился со мной крестраж, смерть которого откладывалась на неопределённый срок. Зал уже нёс на себе следы затяжного боя: канал был повреждён, из-за чего подошвы сразу вступили в воду и в неё же были обрушены барельефы. В полу и на потолке были заметны отчётливые выбоины, в центре сиротливо валялась канализационная решетка. Правый глаз Салазара Слизерина превратился в сплошной провал, нос лежал чуть в стороне, а нижняя челюсть отсутствовала как данность. Кое-где, между обрушенных статуй змей, валялись погнутые мечи и секиры, где-то стрелы, на полу у входа отчётливо виднелось несколько пятен от алхимических составов. Оружия было не очень много, те же гоблины одному своему воину выделяли больший арсенал. Однако гоблины бы не стали бросать свои клинки на поле боя, даже поломанными. Меня оглушил тошнотворный запах разлагающейся плоти. А огромное число насекомых, неведомо как проникших в подземелье, заставило судорожно вспомнить чары-оберёг, а не боевое. У меня имелось представление, насколько могут быть опасны эти твари в руках хорошего кукловода. Но разрушения лишь заставляли насторожиться. То, что по-настоящему наполнило грудь липким холодом, находилось практически в самом центре Тайной комнаты, погребённое под обломками статуй. Василиск действительно был здесь. Большей своей частью. И кто бы ни был тут до меня — голову ужаса Слизерина победитель забрал с собой.Глава 6. Семь.
22 декабря 2020 г. в 12:57
Примечания:
Отсутствие фидбэка всё сильнее качает меня на волнах сюрреализма...
Я что-то там правил, но оно могло и не поправиться. Все претензии можно отправлять в тех.саппорт майкрософта. А можно в комментарии, тогда, возможно, неприятные лично вам моменты будут исправлены по ходу сюжета. Можно вообще ничего не отправлять и тогда райдер Флаттершай принесёт этому миру капельку доброты. Кто понял - тот понял, кто не понял - у вас еще будет на это шанс. (^_~)