«Пытаясь деконструировать и выворачивать штампы, он всё больше тонул в них, » — послание неизвестного святого апостола людям.
31.10.1994. 08:33 p.m. Гостиная Слизерина. Виктория Роуз. Именно так звали ту, к кому в конечном итоге меня привёл запах хвои. Очередная блондинка, которая вроде как испытывала что-то похожее на злорадство и почти картинно злодейски хихикала на отдалённом диванчике в компании подруги. Впрочем, Уоррингтон быстро испортил ей настроение, объявив на собрании факультета о применении амортенции и моих угрозах, высказанных под влиянием момента. Из всех присутствующих, Виктория одна-единственная испытала неплохо скрытую панику, но никто, казалось, и не собирался ничего предпринимать по поводу любовного зелья. Прозвучали лозунги о видимости единства факультета для всех остальных, пара ненавязчивых интриг, кто-то даже предложил написать отцу пострадавшей слизеринки, но поискать виновника по запаху, мозгов так никому и не хватило. Зато нашелся отдельный ушат помоев для моей скромной персоны. Не очень порядочный представитель зелёного факультета в лице Уоррингтона щеголял опаленной мантией — то где-то около теплиц подняли восстание садовые гномы, нападая на случайных прохожих и подключив к своей революции докси, — однако никто из дружной подземельной семьи так и не подсказал полудурку, что стоит бы хоть слегка почиститься. Лишний балл в копилку того, что слизеринцы даже друг друга ни во что не ставят. Что и говорить про кого-то еще. А Виктория, слушая слухи и так и не услышав обвинений в свой адрес, постепенно возвращала себе самообладание и видимо поняла, что при отсутствии пострадавших, никто не станет прибегать к надёжным средствам волшебной криминалистики… Даже улыбка стала почти искренней. Ну, ровно до того момента, пока из-под потолка прямо ей в руки не спланировал листок с небрежно выведенной записью «Приятный аромат». Чувствовал себя каким-то маньяком в тот момент, но сделанное было сделано. Судя по тому, что лицо Виктории сравнялось с цветом её же волос, вывод не столь и ошибочен. Но что более важно, намёк резко запаниковавшая девушка поняла сразу. Пусть это и не выглядело, как методы супергероя, но в середине занимательного зрелища полоскания друг друга в высокопарном дерьме, я отделился от рассеянных по своей гостиной слизеринцев, и направился в женские спальни. Здесь стояла защита похожая на чары в спальнях Гриффиндора, разве что местные жители в качестве аргумента признавали только боль. А любая особь мужского пола должна была получить слабый заряд электричества куда-то в район пояса, при попытке пройти в женское крыло. К счастью, я давно вышел за рамки стереотипов, и рунная цепочка на мне не сработала. Потому что, чтобы заработать, сначала нужно определить и идентифицировать цель, а моя мантия явно задумывалась, как один из инструментов для продолжения и сохранения рода. Пусть даже и в ситуациях, когда владельцу нужно пробраться в женское крыло. Рядом с каждой дверью указывались фамилии её жителей, так что поиски не затянулись надолго. Найдя нужную комнату, я наклонился над замком и привычно сдвинул штифты нехитрой отмычкой из спиц, обходя запирающие чары самой обычной механикой. В комнате оказалось две кровати, но какая именно кому принадлежит я не знал, поэтому развернувшись, навёл палочку на стену над входом и загадочным готическим шрифтом нацарапал «Мы знаем». На всякий случай, добавил чуть ниже рунную цепочку, которая выявляет проблемы с сердцем в небольшом радиусе вокруг себя, растянул радиус до стен комнаты, и вывел результат на примитивную сирену. Последнюю расчерчивал уже при помощи всё той же спицы и нецензурной брани, так как предыдущий манипуляции выпили из меня оставшиеся силы. Рисунок делал аккуратный, красивый, в форме пятипалой ладони. Для антуража. Теперь, даже если у Виктории прихватит сердце от ужаса, то ей скорее всего помогут… Или не помогут. Блядь. Человеческий организм, вообще-то, штука хрупкая, и даже такой мелочи иногда хватает, чтобы отправиться на тот свет. А плодить трупы просто от скуки, пока что немного слишком даже для меня. Фигурально плюнув на несовершенство схемы, разорвал рунную цепочку и сразу подал подпитку на сирену. После чего встал и потопал на выход, под оглушающий вой за спиной, расходящийся эхом по всему периметру подземелий… Теперь очередной блондинистый злодей прибудет в комнату не одна, а значит и не поседеет еще сильнее. Превосходная трата сорока минут на один только рисунок и четырёх часов на незаметное проникновение на закрытую территорию. Браво. Мимо промчалась предводительница факультета, сверкая своим значком, а за ней стайка девчонок рангом пониже. Мужская часть коллектива даже не пыталась перейти границу барьера, неумело пряча интерес за отвлечённой беседой. Был здесь и злополучный Уоррингтон, с которым мне предстояла дуэль и над которым, видимо, продолжали потешаться коллеги. Подпалину на спине он так и не заделал. В волшебном мире для собственного же блага не следовало разбрасываться словами, так как именно словом ты направляешь свою волю в окружающий мир. Одна из причин, почему самые могущественные маги предпочитали либо никогда не лгать, либо загадочно отмалчиваться большую часть свободного времени. И теперь, если вспоминать все обещания, данные Уоррингтону, то мне следовало пойти и лишить его руки, за то, что он в принципе направил на меня палочку. Или хотя бы отобрать палочку, ведь сам слизеринец меня понял немного неправильно. Но, во-первых, у меня нет никаких доказательств, что эта теория работает. А во-вторых, я всё-таки хотел мнить себя адекватным волшебником. Который не станет калечить других ради крох эфемерного могущества или чего-то там еще. Вот если бы у нас с этим мудаком было что-то личное, то пожалуйста. Всё равно прирастить руку обратно — дело получаса, не больше. А вырастить с нуля можно за одну ночь. Мог ли среднестатистический слизеринец хотя бы представить, что сегодня попрание магических традиций сохранило ему здоровый сон? А теперь и мне самому можно начинать искать ночлег. Некоторое время здравый смысл поборолся с назойливым желанием забиться поглубже в одну из ниш в коридоре, трансфигурировав себе плотный плед. Но в конечном итоге логика лишь едва-едва перевесила параноидальную манию и было решено вернуться в гостиную Гриффиндора. В надежде на то, что хотя бы к ночи меня перестанет выворачивать от вида анимированных трупов, которые, будто бы не заметив своей смерти, продолжают вести обыденную школьную жизнь и ходить на занятия. Надежды призрачны, но по крайней мере сейчас я был почти уверен, что смогу держать себя в руках. Сказывалась усталость, а не превосходный самоконтроль. — Слышал, что охотничьи собаки и даже некоторые оборотни еще в помоях любят извозиться, чтобы не спугнуть объект охоты, — уже на выходе из родного террариума ухмыльнулся Реддл. — Не желаешь последовать инстинкту? Был тут недалеко коллектор, который заполняется на манер выгребной ямы и очищается только после наполнения. Скорее всего даже смогу туда провести. — Отличное, наверное, место для хранение одного тёмного артефакта, — отозвался я в полголоса. Том от перспективности предложения аж подавился и замерцал, перестав передвигаться ногами. Лететь за мной ему это, правда, не мешало. — Мне стоит продолжать каламбуры про «насрали прямо в душу» или замнём тему? — С одной стороны, стоило бы начать возмущаться, — внезапно задумался тёмный лорд. — Но с другой, я просто дневник. Как минимум, зачарованный на вечную чистоту. И могу просто уснуть, не обращая внимания на то, что меня окружает. А тебе рано или поздно придётся окунуться с головой в последствия своих решений. Если, конечно, эта твоя идея по убийству великого меня всё еще будет актуальна. Всё-таки средства для уничтожения крестража не валяются на каждом углу и тебе потребуется довольно много времени, чтобы склонить моих же сторонников на свою сторону. Только и это всё будет бесполезно, потому что он умудрится вылезти куда раньше. — Хотя, о чём это я, — с иронией пожал плечами Реддл, не замечая элементарной нестыковки в своих рассуждениях. — С такой показной социопатией ты не то что союзников не найдёшь, тебе даже дорогу до нужного места второй раз никто не покажет. Готов поспорить, что ты так и проживёшь под своей мантией до конца своих дней, — подначил меня мятежный дух тёмного лорда. — На что спорим? — а я только и ждал, когда кто-нибудь возьмёт меня на слабо, чтобы совершить глупость. Тем временем внеочередная битва за Хогвартс перенеслась от теплиц к залу с летающими лестницами. Волшебные вредители умудрились занять и даже забаррикадировать картинами несколько пролётов, набрать туда же всевозможного мусора и сейчас вели планомерную оборону, перелетая с места на место на своих воздушных кораблях. А бессмысленно размахивающий доксицитом Филч запрещал ученикам с этим что-то делать. Так как колдовство в коридорах запрещено и вообще, платить за школьное имущество будете из собственного кармана. Ставшие заложниками картины того только поддерживали, прекрасно осознавая, что лучше сломаться от падения, чем начисто сгореть. Да и приближаться никто из школьников не рисковал. Докси достаточно тупы, чтобы сбросить кого-нибудь со второго-третьего этажа. Неразумные твари не особо понимали, что травмируй они хоть одного ученика, и потешная баталия мгновенно переквалифицируется в геноцид всего их вида в пределах замка и ближайших окрестностей. А до тех пор, да, всем было весело и смешно. Кроме, разве что младших представителей нашего факультета, которые боялись, что не смогут добраться до башни. Еще не веселился наш староста, старина Мэтлок, ведь именно на нём висло это ропочущее море, но ни решить проблему, ни идти в обход ему не позволяли. Выходить без мантии к толпе народа было откровенно жутко. Каждый шаг отдавался холодом где-то в груди и будто бы бегающими по самим костям мурашками. Слишком привычен стал покров невидимости, а у публичности не находилось никакой практической цели. Кроме дряного спора в результате которого один из нас начнёт разговаривать со вторым исключительно уважительно-возвышенными эпитетами. Но мне действительно было нужно привыкнуть к жизни в собственном облике. Зачем нужно, если на людях можно и не появляться? Минимум уроков, конец турнира, изгнание в магловский мир, в качестве недоучки со сломанной палочкой и клятвенным запретом магичить. Может даже стану уже наконец нормальным человеком, как того всегда хотел дядя. Примерно на пару часов, учитывая, насколько мой организм пропитан волшебством. Дальше только острая сердечная недостаточность и дорога на кладбище. В конце концов я поступил так, как поступал в таких ситуациях всегда. Простое самовнушение: здесь только один министр магии под обороткой и это я. Всегда работает в ситуациях, когда надо набраться смелости перед шагом в бездну. — Что делать-то будем? — спросил галдящих детей, наблюдая, как Филч в очередной раз не успевает догнать улетающую от него лестницу. — И будем ли? А ведь, казалось бы, раз я тут старший, то и решение мог бы принимать сам. Но к большому несчастью всего факультета, моё старшинство здравым смыслом меня не наделяло. Скажите спасибо, что с ходу не накрыл отстреливающихся вредителей некромантской сетью. Ужас, гниющие трупы, заражение продолжает передаваться по цепочке, Азкабан… В чём мои планы нельзя было упрекнуть, так это в недостаточной эффективности. Это там молочный пакет пролетел? Откуда в Хогвартсе молочный пакет? — Поттер, — староста отвлёкся от успокаивания балагана и сфокусировался на мне и, почти без перехода, на чём-то за моей спиной. — Развлеки первокурсников, я пока тормозну наших деятелей, — Мэтлок выхватил палочку и побежал к одному из боковых проходов, где некто в красных цветах, решил обойти запрет завхоза на колдовство. Медленно обернувшись, я понял, что нахожусь в фокусе внимания всех, кто остался на месте. На меня смотрело три десятка пар глаз. Кто оценивающе, кто с интересом, а кто сразу же полез в карман, пытаясь скрыть это действие от окружающих, как Ли Джордан. Большинством, тут были первые два курса, видимо старшие решили сами найти свою дорогу приключений и отправились к башне другими маршрутами. Все поголовно носители алых нашивок, другие факультеты локальные боевые действия миновали, ввиду более удачного расположения гостиных. Можно было бы сказать, товарищи и семья, если бы во мне было чуть больше поэтичности и доверия к родному Гриффиндору. Предложение присмотреть за детьми оказалось неожиданным. Но постоять рядом должно быть несложно. Главное, их чем-нибудь сходу загрузить, чтобы не разбегались куда попало и с верхотуры не прыгали. — Предположим… — я попытался улыбнуться и у меня даже что-то получилось. — Ладно, ребята, кто знает способы борьбы с домашними вредителями? В ответ сразу же посыпались ответы: — Доксицит, — причём первый же был правильный. — Завхоз! — подключился Ли Джордан, закончивший чертить сообщение по протеевым чарам. — Иммобилус! — добавил студент второго курса, вызвав у меня рефлекторное желание уйти в сторону и связанный с этим зубной скрежет. — Заклинание взрыва! Бомбарда! — добавил тонкий девичий голос. — Мне сестра рассказывала! — Наш противник — это всего лишь докси, — пришлось вмешаться, пока мы к авадам и адскому пламени не прикатились. — Кто их потом будет от пола отмывать? — Взрыв вызовет панику! — с той же уверенность продолжила упорствовать слишком прошаренная первокурсница. — Вы так бойню устроите, а не панику, — фыркнул я. И тут же добавил, видя, как девчонка стушевалась. — Идея действенная, но действенная избыточно. Нужно соизмерять действие и противодействие, — в глазах детей понимания не прибавилось. — Это всего лишь пикси, докси и садовые гномы. Для всех перечисленных вполне хватит доксицида и нашего многоуважаемого завхоза, спасибо, мистер Джордан за победу в опроснике для первых курсов, — с оттенком иронии я кивнул гриффиндорцу, но тот не остался в долгу, сделав вид показного нежелания принимать очередные почести в свой адрес. — Никаких проблем, мистер Поттер, — с серьёзным лицом отсалютовал Джордан. — Если нужен мудрый совет, вы всегда знаете, где меня искать. Позади раздался пронзительный визг, и я неосознанно пригнулся, отступая в сторону. Сооруженная баррикада начала рушиться и одна из картин только что познакомилась с полом, пролетев предварительно этажа четыре вниз. В момент удара вопли резко стихли, а значит нарисованный человек либо успел уйти в другие рисунки, либо всё-таки закончил свою посмертную карьеру в виде изображения. Это к слову о том, почему не стоило отправлять детей в направлении гостиной. — Так может, если вы так мудры, то приглядите тут за всем, а пойду? — Я мудр, но наш староста даже мудрее, — задумчиво почесал подбородок Джордан и перевёл взгляд на циферблат своих часов. — И задача сия поручена именно вам, великий чемпион. Но я всегда могу дать совет… Преимущественно в будние дни с девяти до пяти. На сегодня источник мудрости иссяк и хочет спать, прошу прощения… Несмотря на аналогичную усталость, я не повёлся на последовавший за этими словами заразный зевок. Возможно дело было в моём полутрансовом состоянии, но в последовательную цепочку мыслей совершенно спонтанно вклинилось отчётливое понимание, что он тянет время, несмотря на то, что по идее должен спешить в кровать. Пророческий дар не дал ни единого слова сверх этого, ни причин, ни следствий. Джордан тянет время… и только что ненавязчиво предложил мне остаться на месте. — А теперь, ребята, следующий вопрос, — продолжил я, чуть чётче оценив дистанцию между мной и ближайшим волшебником. — Если мистер Филч не может догнать лестницу, то что нам стоит сделать для того, чтобы ему помочь? Дети синхронно, будто бы по-армейски, вскинули ладони в воздух… вроде как не собираясь накрывать площадь невербальными заклятьями. Лишь один первокурсник отступил в сторону и сложил руки на груди, что-то неслышно нашёптывая. — Принести ему метлу! — предложение с самого края защитной формации. — Можно поймать лестницу чарами левитации, — продолжили галдеть красные мантии. — Сидеть на месте и не вмешиваться, — отбрехался мрачный ребёнок, внимательно оглядываясь по сторонам. Кажется, именно он предложил доксицид на первый вопрос. Судя по тому, как Мэтлок ломанулся обратно, мысль о групповой левитации он расслышал прекрасно. И ему, как и любому разумному человеку, эта идея не очень понравилась, ввиду неоценимого множества подводных камней, которые неминуемо возникнут на этапе её реализации. А это и тщательный контроль потокового заклинание, и удостовериться, что все попадут в цель. Даже направление движения воздушного корабля приобретёт совершенно непредсказуемый вектор, ведь направлять хаос десятков заклинаний будет попросту некому. В лучшем случае, судно докси потерпит крушение, а худшем, пойдёт на таран… Если вообще отреагирует на попытку вмешаться в незыблемый алгоритм движения лестниц. И конечно же, мне идея определённо понравилась. — Все помнят, как правильно произносится «Вингардиум левиоса»? — чуть фальшивее улыбнулся я, доставая палочку. Внутренности обожгло холодом. Ребята повторили жест, весело взмахнув концентраторами. Двадцать шесть волшебных палочек, по числу студентов первых двух курсов. Будто разминаясь, каждый стремился создать собственный, индивидуальный рисунок. Двадцать одна игрушка-трансформер, способная от любого случайного слова, как окатить водой, так отделить душу от тела. Меня прижимали к перилам, за которыми находилась только пустота и четыре метра до пола. Алые мантии из ударной группы уже заняли оборонительное построение, пробиться нахрапом через них не выйдет. Придётся прыгать. Спиной вперёд, выбрасывая перед собой щит. Постараться сгруппироваться или аппарировать. Если получится извернуться, ударить по аврорам усиленной бомбардой. Если барьерщик не успеет отреагировать, то прореха в строю вызовет кратковременную панику. Шанс уцелеть. Возможность пойти на прорыв. …Или можно просто остаться на месте, ведь это не авроры… Вместо прыжка, я прикусил щеку, ощутив солоноватый привкус крови. Для поступления в аврорат надо сдать физические нормативы и карликов туда не берут. Если идёт миссия под прикрытием, то инструкция предполагает удаление маскировки перед непосредственным боем. По той же инструкции ударная группа подчиняется координатору, а единственная возможная кандидатура на эту роль — не координатор, а просто пацан, который расстроился оттого, что ты похвалил Джордана, а не его. Джордан, со своим сквозным зеркалом, мог связаться с кем угодно и не только для передачи сигнала об обнаружении противника. Представь себе, у людей бывают друзья и знакомые, а мир не вертится вокруг тебя одного. Хватит выдумывать врагов. Хочу под Ла-Манш… Как были спокойны вечера у острова Уайт. — Разойдитесь, — раздался властный голос из-за гомонящей толпы. Мерный стук стальной набойки посоха о камень был слышен даже несмотря на царящий здесь шум. Будто бы его окружало некое поле, из-за чего зеваки расступались дальше, чем следовало, сквозь столпившихся детей и подростков прошел не сильно-то над ними возвышающийся ученик Дурмстранга. Невысокий рост, колючий недоверчивый взгляд, удивительная опрятность, как для сурового восточного варвара. Впрочем, черты лица не походили на жителя Болгарии или стран бывшего СССР. Его внешность в принципе походила на удивительную компиляцию черт всех народов мира: греческий профиль, английский прищур, советское уныние, немецкая белизна на голове, интернациональное показное превосходство и… нелепая двойная коса волос до самого пояса. Выглядевшая малость неуместно. Еще у него глаза вроде бы по цвету различались, но неравномерность цветовой палитры вполне могла оказаться простой игрой света. Растолкав притихших школьников, волшебник остановился и в последний раз ударил посохом о пол. Вытянув ладонь в направлении буянящих лестниц, он оценивающе прищурился и сжал пальцы в кулак. Но как будто бы жеста одного мага, возомнившего себя реинкарнацией Гэндальфа, было достаточно для того, чтобы противостоять магии замка… Едва я повернул голову вслед за этим жестом, как рука инстинктивно легла на палочку. Лестницы действительно сдвинулись. И как бы мне ни хотелось считать это обычным совпадением, но зачарованная кладка камня следовала за рукой нелепого подростка из Дурмстранга, а не он подстраивал свои движения под неё. Монументальная многоступенчатая защитная магия, которую не мог обойти даже директор школы, поддавалась, будто бы пластилин под солнцем, бессловесным качаниям пальцев какого-то совершенно постороннего болгарина, который даже не проходил распределения и замком воспринимается обычным гостем. Идея с левитацией скорее всего окончилась бы провалом, а он просто сделал то, на что едва ли были способны три десятка магов. — Весь воспитательный момент протеряли, — пробормотал я, пытаясь восстановить рушащуюся картину мира. — Надеюсь, вы еще не «протеряли» вашу фамильную честь, последний из рода Поттер, — резко повернул голову дурмстрангнец, при этом говоря на чистом английском. — Возможно слухи о алом факультете не столь и преувеличены, если вы позволяете себе открыто издеваться над хранителем вашей же школы. Спрятаться, свалив всё на жалкого сквиба, такое поведение присуще не львам, а гиенам и шакалам. А еще трусам, раз угрозой для десятков волшебников стали обычные докси. Если до этого момента среди детей и подростком еще можно было услышать переговоры и смешки, то с каждым словом гостя, голосов становилось всё меньше, пока в холле не установилась мёртвая тишина. Стихла даже парализованная в неосязаемой хватке банда докси, парой этажей выше. До тех как раз добрался Филч и сейчас с расчётливой мстительностью их обрабатывал. — А ты вообще кто? — прямолинейно бросил приблизившийся Мэтлок, очень нехорошо прищурившись. — Александр Птолемей Маб Цепеш Перевелл, — с расстановкой представился не-очень-и-болгарин, не окинув старосту даже взглядом. Судя по сжатому кулаку, мои манипуляции с палочкой не были для него секретом. — Лорд трёх родов, и главный претендент на лордство чётвертого. Формально, даже член вашего Визенгамота, пока живые английские потомки Перевеллов не достигнут совершеннолетия. В ответных представлениях не нуждаюсь, — лорд даже не оглянулся на старшекурсника, будто бы не признавая его существования, и продолжил смотреть мне прямо в глаза. — Ваш очень дальний родственник, мистер Поттер. А также тот, благодаря кому не вы сейчас обязаны нести бремя своей фамилии. Одна из причин, почему я был намерен посетить Великобританию — это встреча с последним Поттером. И пока что я не впечатлён. — Столько титулов, а чемпионом так и не стал, — мрачный первокурсник дал третий правильный ответ подряд. Слишком правильный. По лицу четырежды лорда пробежала сложноидентифицируемая гримаса. Раздражение, холодный гнев, презрение. Пальцы крепче обхватили посох, и он начал медленно поворачиваться, рассчитывая найти неосторожного ребёнка. Краем глаза заметил, как подобрались Джордан, Мэтлок и другие старшекурсники. Правда, учитывая тот невинный фокус, который показал Перевелл минуту назад, у него были все шансы передавить присутствующих на одном голом желании это сделать. И именно поэтому я не собирался выпускать его взгляд. Серый глаз скрылся за выступающим носом. Но правый… зеленый глаз стал для меня воротами в чужое сознание. Впереди и вокруг из серого дыма соткалась крепость. Окружают зеркала, способные отразить любое заклинание. Но я не заклинание, а просто непоколебимая сила, направленная в одну точку. Стёкла трескаются. Камень трещит. Слишком неправильно упорядоченный образ чужого сознания не справляется с выдуманными на ходу физическими катаклизмами, не имеющими никакого отношения к образам магии. Первый слой выдуманного мира сменился монументальной библиотекой. Однако образы подобных барьеров хороши для защиты чего-то конкретного, но я же имел целью нанести как можно больше повреждений. Образ библиотеки захлестнуло искажение пространства, перемалывая иллюзорную материю в такую же ненастоящую пыль… и меня выбросило прочь из чужого сознания. Птолемей вздрогнул, но быстро взял себя в руки, выставив между нами свой посох. Нематериальный толчок прижал меня к стене, тут же растеряв весь импульс. Это был короткий инстинктивный удар, а не осознанная защита. Впрочем, оценивающий прищур больше не фокусировался на лицах, а рассеянный взгляд будто бы погрузился внутрь себя. По крайней мере основы окклюментного транса Перевелл понимал отлично. Первокурсники теперь его интересовали мало. — Допускаю, что первое впечатление могло оказаться ошибочным… — вполне ожидаемо, теплоты в голосе не прибавилось ни на грамм. Но вот выросшее напряжение я ощущал костями. — Похоже вежливости вас не учили, а я совсем позабыл, что даже шакалы бьются в стае. И как бы мне не хотелось ответить, вы все просто дети. А за детей отвечают родители и главы рода. С вами же, мистер Поттер, мы еще обязательно поговорим, — он повернулся вполоборота и коротко бросил говорливому первокурснику. — Никто не просил твоего мнения, грязнуля. После чего многократный лорд просто ушел, оставив факультет без подразумеваемой драки. По крайней мере связанное именно с этим разочарование читалось в позе некоторых гриффиндорцев. Хорошо хоть, первыми нападать не стали. Политический скандал мог бы случиться знатный. Причём вне зависимости от того, закидали бы члена Визенгамота заклинаниями, или он сам бы отправил половину гриффиндорской башни на кладбище и в больничное крыло. — У гостя определённо есть стиль, — скривившись, пробормотал ему вслед Реддл, найдя в многократном лорде родственную душу. — Стиль раздутого павлина, без капли представления об этикете. Глупый денди думает, что может быть аристократом, нацепив на себя пару дорогих тряпок… И тем не менее Перевелл всего лишь нагрубил задевшему его ребёнку. После чего мирно ушел. А вот мои действия… Развернувшись, я быстро направился прочь, перепрыгивая через ступеньку, не реагируя на тех, кто пытался меня окликнуть. К дьяволу, подальше от людей. Выдолблю себе комнату на дне озера и буду там жить, скрываясь от обвинений в порче кубка огня. В запретном лесу тоже неплохо. А единственный, условно разумный гость попросту не почувствует приветственную связку проклятий, если меня опять переклинит. Другой вопрос, что даже Хагрид не переживёт просчитанный расщеп от аппарации, но кто его, дурака, вообще приглашал в гости. Кентавры, вон, уже пятый десяток лет чужого лесника из своего леса никак выгнать не могут. Дыхание сбилось от быстрого шага. Плевать, что такой удар по сознанию даже в теории не способен вызвать что-то хуже кратковременной потери сознания и порции боли. Едва перестав видеть противника в детях, я без раздумий бросился на того, кто мог им угрожать. Смешно ведь. Будто где-то в голове рулетка крутится, угадай, кого попытаешься убить сегодня. Занимательное развлечение для всей семьи. Бросай кость д20 на сохранение самообладания за каждого присутствующего в комнате. — Это ведь случилось снова, да? — с довольной улыбкой спросил Реддл, намекая на очередной приступ. — Что и требовалось доказать … Ты ужасен, ты знаешь? Тебе никогда не стать полноценным членом общества. Ты не преследуешь никаких глобальных целей. Никто и никогда не подаст тебе руки, потому что ты сам не станешь подставляться. Ни слуг, ни семьи. Вечная изоляция в собственной паранойе… — просмаковав последнее слово, он с искренне рассмеялся. — Единственное, в чём ты хорош, это твоя убийственная жажда чужой крови. Но скажи, Поттер, что будет потом? Убей меня и что останется от тебя самого? Ни одно его слово не было для меня ново. Как не удивила сама попытка давления на психологическом уровне, раз уж другие пути ему были недоступны. Но нельзя сказать, что эта небольшая речь не оказала вообще никакого эффекта. В краткой вспышке раздражения, я отмахнулся от назойливого призрака слабеньким режущим проклятьем, выбившим пыль из стены подземелье. На духа проклятье ожидаемо не оказало никакого эффекта, но отрицательный результат — тоже результат. — Да, именно про это я и говорил, — прозрачный силуэт никуда не делся. — Твоя проблема не в безумии, а в том, как именно ты принимаешь решения. Знаешь, я не даже не буду пытаться юлить, притворяться, что еще пара заклинаний и крестраж будет уничтожен… Рано или поздно ты сам заведёшь себя в могилу, и моя помощь тебе не понадобится. Мне жаль, — губы Реддла в очередной раз расплылись в призрачной насмешке. — Жаль, что моим злейшим врагом стал не Дамблдор или Фламель, а какой-то совершенно нелепый маг вроде тебя. Даже не волшебник. Пародия. — Просто заткнись уже, — спокойно ответил я на всю эту прочувственную речь. — Попробуй сказать, что я не прав, — он продолжил наслаждаться звуком собственного голоса. — Продолжаешь ходить по замку, в тщетных надеждах на то, что всё внезапно станет как раньше. Лезешь в чужие дела. Видимо, даже сейчас мнишь себя каким-то героем. Вмешиваешься, навязываешься, борешься с собой, считая, что однажды твоя больная личность сможет перестать видеть вокруг врагов и потенциальных жертв, — с лица Тома пропали всякие намёки на улыбку. — Вот только ты не герой, Поттер. А самый обычный убийца. Мясник. И именно так… — А ты просто трус, Реддл. Трус, который возвёл свой страх в абсолют. Сделал его частью своей сущности. Своего имени. Частью магии, — прохладным тоном проговорил я, перебивая. — Каждая частица твоей дрянной души бьётся в ужасе перед смертью. И ты положил всю свою жизнь ради того, чтобы смерти избежать. Превратил себя в гниющего заживо урода без половины души. — Попытка избежать смерти — это естественный человеческий инстинкт, — с не наигранным умиротворением отозвался крестраж, упиваясь вспышкой моих эмоций. — Любой волшебник, окажись он чуть умнее дегенерата, будет искать способ прожить как можно дольше. Просто у меня, в отличие от этого стада баранов, есть мозг и талант его применять. Но мне даже объясняться незачем. То, что я сделал с собой, никак не оправдывает твоих поступков. — Нет, не оправдывает, — пришлось согласиться после длинной паузы. — Извини. Просто хотел тебя чем-нибудь уязвить. У тебя вот неплохо получилось это сделать, — не задумываясь над мерами защиты, голой рукой вытащил дневник из сумки и направил на тот недрогнушую волшебную палочку. Ухватившись за обложку, позволил страницам свободно зашелестеть вниз, под действием силы тяжести. По сознанию ударил чуждый ужас, не смешанный ни с одной другой эмоцией. — Авада кедавра. Сумерки осветила холодная зелёная вспышка. Образ Тома Реддла исчез, так ничего и не предприняв. Как бы мне не хотелось выбросить останки крестража в окно, у меня не было уверенности в том, что моя попытка уничтожить проклятый предмет увенчалась успехом. Возможно мне показалось, но дух исчез не сразу же, а через пару мгновений после попадания убивающего проклятья. Кто знает, может быть у него хватило мозгов и наглости попытаться сымитировать разрушение филактерии. А может быть у меня на руках остался просто защищённый от магии пустой дневник. Я привалился к стене и медленно по той сполз, обессиленный. От применения тёмной магии болело даже не тело. Едва ли хоть один орган под рёбрами способен настолько разнообразно перекручиваться, завязываться в узлы и будто бы терять собственные части, и при этом сохраняя организм живым. Никогда не любил убивающее. Это проклятье выступало своеобразной лакмусовой бумажкой при выявлении наглухо двинутых психопатов. И ни один, по-настоящему здоровый человек не смог бы всей душой пожелать чужой смерти, отбросив такие мелочи, как причина и предпосылки. «Я убиваю словом» — не потому, что условный он этого заслуживает. Не потому что меня поглотила обида или гнев. Потому что хочу. Но по крайней мере Реддл наконец заткнулся. Опустив руку к поясу, подрагивающей рукой вытащил из кармана бутылёк с укрепляющим зельем. Вытянул пробку, принюхался и опрокинул флакон в себя. Было грешно не совершить варварский налёт на кладовую Снейпа, раз уж я всё равно некоторое время был в подземелье. Ввиду чего я еще в полдень разжился десятком бутыльков с нейтрализаторами ядов и тремя слабенькими стимуляторами. И меня совсем не беспокоила совесть из-за совершенного воровства. Потраченные этим мудаком в прошлом нервы стоили куда как дороже, чем пара склянок с уже проверенными «превосходными» составами студентов. Может и я сам мог стать чем-то лучшим, чем обычный психопат, не третируй меня шесть лет этот отпетый дегенерат. Наверное, Снейп собирался продать эти снадобья. Или вылить. А теперь не продаст. И не выльет… Еще минуту в пустом коридоре раздавался только мой приглушенный истерический смех. *** 31.10.1994. 11:53 p.m. Астрономическая башня. В полном одиночестве я сидел на вершине астрономической башни, бесстрашно свесив ноги в широкую бойницу. Приятный осенний ветер будто бы пытался вытолкать меня обратно на площадку, но моё мнимое упорство неизменно толкало меня вперёд, каждый раз чуть ближе к краю. За этим не лежали депрессивные мотивы, падение с такой высоты, при всём на том желании, не убьёт мага. Но ледяной ветер прекрасно остужал тело, лихорадящее от применения непростительного. От холода, хотя бы, не хотелось выть, свернувшись калачиком в углу. А простуда и начальные стадии пневмонии лечатся единственным глотком бодроперцового зелья. Такая вот простая формула. Можно было подумать, что я целенаправленно вышел сюда, чтобы не наткнуться на студентов. Или специально забрался повыше чтобы подумать о вечном… возможно, подготовить ловушку очередному вселенскому злу, обдумать свои дальнейшие планы по завоеванию страны, попытаться скрыться от не к месту проснувшейся тоски или хотя бы пытаться завершить начатое четыре года назад… На этот раз избрав менее затратный и сложный способ. Но нет. На самом деле нет… Даже наоборот, падать отсюда мне очень не хотелось. Целых костей в организме может и поуменьшится, да прибавится сотрясение мозга, но такие травмы магия залечит за пару недель даже без специализированного лечения. Магия всегда найдёт выход, в любой ситуации. На одном лишь подсознательном страхе преодолеет двести метров водной глубины и еще незнамо сколько до берега пролива, высвобождаясь из ставшего западнёй дома. Вырвет пораженную порчей часть кишечника, параллельно даруя сил добраться до исцеляющих бальзамов. Отразит самую настоящую пулю, пущенную с расстояния в два километра точно в череп. Причём в тот момент, когда кость уже начала вминаться вовнутрь… — Представляешь, такое тоже случается, — обратился я к небрежно отброшенному на одну из подставок безмолвному дневнику. Магия может многое, если не всё. Что ей, эта сотня метров до земли. Да и зачем об этом в очередной раз задумываться. Причины моего пребывания на вершине самой высокой башни Хогвартса были куда как прозаичнее. Тут я оказался, потому что просто заблудился. Хотя после перечисления перспектив, уже нельзя быть столь категоричным. После третьего круга по этажу, когда мне в третий же раз попался на глаза проход в башню, я был готов биться головой о ближайшую металлическую поверхность. Правда металлическая поверхность, в лице рыцарского доспеха, почему-то была резко против столь замечательной идеи. Никогда не думал, что пустой шлем может смотреть с такой укоризной… Пришлось в качестве извинений почистить постамент от пыли довольно простым и почти безболезненным даже в моей ситуации заклинанием. Зачарованная кукла провожала меня выставленным вверх большим пальцем. Хогвартс, мой любимый Хогвартс… Каждый раз как в первый раз. Всё не могу прекратить охуевать. Когда же я, смирив останки гордости, попытался обратиться за помощью к одному из портретов — одному рисованному брюзгливому старикашке — моё обращение ему показалось недостаточно вежливым. Предполагаю, что я действительно был далёк от вежливости из-за того, что эхо непростительного отдавалось в каждом лишнем движении, призывая болезненно хрипеть где-нибудь вне зоны досягаемости случайного свидетеля, а не разгуливать по замку. И ладно бы дед просто покрыл меня матом и продолжил игнорировать, так нет же, это доисторическое ископаемое начало преследовать меня по всему коридору, распугивая обитателей других портретов. Пока я опять, побери её Мордред, не вышел к проклятой всеми богами астрономической башне. Где хотя бы портретов не было, а значит и вызывающего головную боль брюзжания не услышать. И именно по этой причине площадка за телескопами была избрана в качестве временного убежища. Если я чем и мог гордиться, так это отточенным до необъятных высот холодным расчётом каждого своего действия. Холодный расчёт подсказывал, что рано или поздно начнутся уроки, и кто-нибудь меня отсюда заберёт. А обещанные трое суток непогоды, во время которой астрономию никто вести не будет, можно попробовать пережить на дождевой воде. До чего я докатился, если прячусь от портрета… Меня частично оправдали бы какие-нибудь чары, мешающие рационально мыслить. Непомерная усталость, накопленная за двое суток бодрствования. Идущий здесь и сейчас бой. Какие-нибудь вшивые яды, воздействующие на сознание, которые смогли уцелеть в той мешанине нейтрализаторов, что сейчас в меня влито. Да на худой конец, меня могло бы оправдать даже опьянение от этих самых нейтрализаторов. Хотя бы этим можно было бы объяснить резко обострившийся пространственный кретинизм. Только вот в полукилометровой кишке коридора не было развилок. Были только запертые учебные помещения, и уже на третьем круге я проверил каждую дверь, вскрывая замки и не находя ничего кроме пустых классов. Каюсь, на четвёртом круге мне как-то было не до этого, там я больше в скорости соревновался с тем обидчивым дедом. Но ведь выход так или иначе должен был быть найден. В конце концов как-то же я сюда пришел. И каждый хренов студент сюда приходит по расписанию раз в несколько недель. После чего даже уходит. — Знаешь, Том, ты был абсолютно прав. В каждом своём слове, — с искренним, но слегка усталым раздражением произнёс я пространство. — Меньшим мудаком тебя это не делает, конечно. Полные сутки и плюс-минус пара часов, смотря что считать за точку отсчёта. Именно столько времени мне понадобилось, чтобы почувствовать себя абсолютно чуждым элементом на этом празднике жизни. Нет, отчуждённость была и раньше, но до событий сегодняшней ночи у меня была чёткая и понятная цель. Враг, который всё время находился в непосредственной близости, готовый воспользоваться любой возможностью для нанесения удара. И понимающий собеседник. — Ты оценил бы иронию. Отсутствие у мальчика Гарри социальных контактов только чётче подчёркивало эту отчуждённость. Нет, может быть где-то в замке и скрывается тщательно законспирированный клуб друзей Гарри Поттера. Однако никто из его постоянных членов за эти дни даже не попытался явно выразить своё возмущение моим участием в Турнире. Или поддержать своего третьего чемпиона. Можно было хотя бы высказать пару неласковых и послать к мордредовой бабушке, но не было и этого. Были только невнятные приключения с… Грингросс? Или как её там звали… И попытки не сорваться на школьниках. А, точно, еще в больничном крыле осталась некая девушка с которой общался друг Гарри. Но и та не особо рвалась разговаривать. Странно выходит. Чистый лист, а не человек. Будто бы и не жил все эти три года в замке. Ну, по крайней мере не придётся ни с кем объясняться, обрывать контакты и устраивать драматичную встречу выпускников на руинах чьего-то дома лет через десять. Во всём надо видеть позитив, а то, иначе, ха-ха, можно и с ума сойти, от такой-то жизни. Переживу контракт Турнира и уеду куда-нибудь… Куда-нибудь. Где нет сраных тёмных лордов, дождей и приставучих портретов из коридоров без выхода, под астрономической башней. Утащу у Аберфорта его любимых коз и отправлюсь их выращивать где-нибудь в заснеженных горах. Главное, чтобы подальше от дождей и гребаного моря. После пролива и тварей там обитающих, мне сойдёт даже небольшое дупло в дереве над колонией акромантулов. С этими хотя бы можно договориться, если повезёт. Надо было сразу так сделать. Хмыкнув, без особого интереса я пронаблюдал за линейкой шатающихся во тьме студентов Хогвартса. Почему-то в направлении кареты Шармбатона. Если я хочу попытаться податься сигнал о помощи, то сейчас самое время. Хотя при тех же равных, освоить полёт без метлы будет в разы проще, чем докричаться до активно переговаривающихся подростков в полукилометре отсюда. Хотя в голове перемешивались некоторые сумбурные идеи реализации данного плана, всё-таки сигнализируя о небольшом опьянении. В любое мгновение, подключив магию, я мог очистить разум от всего лишнего, но в том не было нужды. Как у легилимента, у меня всегда было определённое опасение по отношению к веществам, изменяющим и влияющим на сознание. Но чем не шутят феи, может быть сработает… И из бывшего Того-кого-нельзя-упоминать, я за пару сеансов переквалифицируюсь в обычного алкоголика. — А ведь я действительно завидовал тебе, — собственный усталый голос оставался всё таким же непривычно-юным и ломким и дневник не счёл нужным мне ответить. — Все эти пророчества, избранные, палочки-близнецы и прочая недоказуемая лабуда… Бред же, если подумать, а я всерьёз верил и продолжаю в них верить. Потому что так сказал Дамблдор… Потому что у меня не получилось от всего этого сбежать. Откинув спадающие на глаза волосы, прошелся по площадке, стараясь не сильно повышать голос и вместе с тем не очень отдаляться от неслышимого визави. Воздух, холодным липким комком застревал в лёгких, мешая нормально дышать. — Ты с самого детства шел к своей цели. Из страха, желания величия. Ты лгал, предавал, когда надо подставлял собственную спину, — хмыкнув, я указал рукой на мерцающие огни в направлении Хогсмида, на редкие вспышки в Запретном лесу, на сам замок, продолжающий жить своей ночной жизнью. — И однажды это всё принадлежало тебе. При этом не став самоцелью. Скорее средством… Чёрная тетрадь не отвечала. — Из сироты-полукровки, из рода недалёких вырожденцев, ты поднялся до уровня представителя одной из старейших стран Европы. И не собирался на этом останавливаться. Все эти проекты космических программ, лунных замков… надо признать, завораживали. Ты даже у маглов повысил уровень жизни, пока Торнесс не рванул, знаешь? Пусть их правительство тебя бы и не благодарило… Хотя нет, наоборот. Ладно, неважно. Дневник продолжал молчать, не обращая внимания на мою попытку выговориться. Он вообще не подавал никаких признаков разумности. Будь иначе и едва ли я смог бы сейчас говорить откровенно. Наверное, глупость, что какой-то части меня в действительности хотелось быть услышанным. — У меня же никогда не было своей цели, — я поднял голову, вглядываясь в непроглядную тьму небосвода, заслонённого тучами. — Больше реакции на раздражители. Хотят побить — беги. Хотят убить — бей. Хотят завалить на экзамене — зубри просто, чтобы утереть нос Снейпу, — опустив голову, задумчиво протёр очки от попавшей ни них влаги. — Нашел себе первого попавшегося друга и год за годом изображал дружбу. Только вот дружба ли это была или переиначенная заглавная тема рассказов про Тома Сойера? Может так и выглядит больное желание заполучить то, чего у меня никогда не было? Не знаю… Тогда я во многом пытался равняться на Дадли. — Даже влюбился однажды, если такое можно назвать любовью. Ситуация презабавная, — хмыкнув, размял не сгибающиеся на морозе пальцы. — Очень, я бы сказал, показательная. Вдалеке ударила молния, на краткий миг осветив площадку. — Это, кажется, было как раз на четвёртом курсе, — скупо улыбнувшись, я присел рядом с не отзывающимся собеседником. — Примерно тогда я впервые осознал, что люди способны любить… не абстрактно. Дамблдор мне еще на первом курсе говорил о могуществе силы любви. Ну, а могущество лишним не бывает, да и не хотелось сильно отличаться от остальных… В преддверии первого тура вообще любая помощь не казалась лишней. Даже самая мистическая и эфемерная. Тем более, организм не очень-то против этого протестовал. А сейчас, дай бог, получится хотя бы вспомнить, как выглядела эта та самая. — Это была не то, чтобы любовь… Однажды на обеде я оглянулся по сторонам, выбрал самую смазливую девушку из окружения, и целый год убеждал себя, что у меня есть к ней какие-то чувства. По крайней мере в итоге вся семья Чанг смогла своевременно эмигрировать куда-то на юг Азии. Кто знает, как бы произошло, получись тот первый поцелуй менее мокрым. Иронично, что слёзы Чжоу мне запомнились лучше, чем она сама. — Наверно поэтому наши отношения закончились практически сразу… не помню уже, — даже объятья ностальгии не заглушали сосущей пустоты в районе солнечного сплетения. — Такая жизнь проста и понятна. Пытаются убить — бей, бей и бей. Убивай в ответ, убивай на упреждение, убивай просто так. До тех самых пор, пока не доберёшься до самой вершины этой пирамиды и не прикончишься самого главного. Покачивая ногами над бездной, я вновь и вновь погружался в не менее тёмную бездну собственной памяти. И сложно было разграничить, какая из них опаснее для одного агонизирующего мага под укрепляющими зельями. Возможно обе сразу? — Тебе должно быть стыдно, что твой предначертанный враг настолько инфантилен. Будто вредный ребёнок в песочнице, что раз за разом ломает чужие песчаные домики. — Пока я искал последний крестраж, мне пришлось подробно изучать всю твою жизнь. Чужие воспоминания, кубки в зале наград, табель успеваемости, записи из этого самого дневника… Я сполна ощутил разницу между нами. Мечта, — дождь всё мельче бомбардировал крышу, но ночной холод слабее не становился. — И чего уж там, я завидовал. Не так, как приятелям и ребятам с курса, которые впервые влюбились, и я хотел чего-то такого же, но не в ущерб им. Ты ведь в то время мне прям прохода не давал, всё убить пытался. И моя собственная мечта родилась из этой зависти к тому, кого не очень жалко. Не находя в себе прежнего спокойствия, вновь вскочил со своего места. — Я никогда не мечтал ни о чём на свете, кроме того, чтобы вырвать тебе гортань и обрести настоящую… собственную цель, — ногти впились в ладони, неспособные пробить кожу. — Я разрушил все твои сказочные замки, убил всех и каждого, кто стоял за тобой и рядом с тобой. И знаешь, сегодня ты оказался прав… Там, в самом конце, независимо от того, был ты жив или мёртв… Меня устраивал любой исход. Возможно я просто шёл умирать. В конце не осталось ничего, Том. Резко повернулся к отсутствующему собеседнику и взмахнул рукой, будто бы давая ему хоть какое-то слово. Ехидную реплику о собственной правоте и превосходстве. Презрительный кивок. Просто жалкий образ полувекового воспоминания о конкретном человеке… Но записная книжка продолжала безмолвствовать. — А может ничего не было изначально. Даже этой исповеди психопата. И я сейчас просто выдумываю обоснование всему произошедшему. Или не произошедшему, — усмехнувшись, занял прежнее место перед бойницей, ощутив возвращающийся жар. — Я ведь даже не смог доказать самому себе, что этот мир реален, а не существует в моём воображении. Одно я знаю точно, — даже намёк на насквозь фальшивую улыбку угас. — Сюжеты про слепую месть никогда не заканчиваются ничем хорошим. Но что я умею, кроме как мстить? Матовая обложка артефакта продолжала неподвижно валяться на подоконнике. Ни высота, ни ветер, ни отзвучавшие небесные капли, казалось, не привлекали внимания уязвимого канцелярского изделия не очень далёкой древности. Крестраж — или то, что еще пару часов назад было крестражем — не подавал признаков жизни. Дождь давно закончился. Но ответ так и не прозвучал. *** 01.11.1994. 02:01 а.m. Астрономическая башня. Нет, ну какого Мордреда. Почему у Слизерина был целый василиск, а Гриффиндор не оставил в замке хотя бы свою ручную шляпу, которая, по аналогии, должна была бы привести маглорождённых в лучшее будущее или что там про Годрика вещает пропаганда. Почему самые клёвые штуки красятся в зелёные цвета? Василиски, хвоя и листва, чешуя василиска, изумруды, то-самое-мороженое Фортескью, яд василиска… Хочу что-нибудь такое же крутое, но красного цвета, чтобы под факультетскую расцветку! — Может пойти покрасить василиска? — задумчиво пробормотал, теребя страницы дневника. Нет, стоп, это бесперспективная идея. Наглый плагиат, да и заставить шевелиться недавний труп подобных размеров… Ну не то, чтобы совсем невозможно. Просто зачем мне огромная неконтролируемая зомби-змея без головы, пусть даже и в нужной цветовой палитре? Для обработки единственного тела килограмм на шестьдесят пришлось бы убить весь день, а тут повреждённая туша на несколько тонн. Нужно найти что-нибудь, принадлежащее Гриффиндору. Еще живое. Или не обязательно живое, но всё равно крутое. Хотя крутое живое лучше… Не мог же Годрик бросить школу без защиты? Это должно быть что-то очевидное и оттого неочевидное. Что-нибудь вечноживущее и недолюбливающее зелёные цвета. Появляющееся во тьме ради надежды. Величественное и всеведущее существо, что являет свой лик лишь ради сохранения порядка и безопасности. Любой враг будет вычислен и повержен! Максимально жестоким и унизительных образом. Хотя, зная менталитет древних магов, стоило ставить на какую-нибудь сторожевую собаку, которую они спускали на учеников. Ибо негоже юным магам случайно убивать друг друга на территории учебного заведения во время перерывов. Специально можно, но только на отведённых для этого площадках Завхозу проблемно и от грязи-то пол отмыть, а тела еще и прятать, а то и утилизировать придётся. Так, стоп. Оттолкнувшись от парапета, я резко вскочил на ноги и прошелся по площадке башни. Что-то в последней мысли бередило сознание, приоткрывая то новым горизонтам. Завхоз следит за порядком. Может ли он быть наследием древних магов? Филч, конечно, старая развалина, но точно не выпуска первого тысячелетия. Рано или поздно, кто-нибудь да заметил бы, что старик коптит небо дольше отмерянного срока. Но, но, но… он ведь далеко не один следит за дисциплиной. В замке было, минимум, еще одно условно разумное существо, полностью попадающее под критерии фамильяра Гриффиндора и при этом способное быть сколь угодно древним. Просто потому, что оно достаточно незаметно, чтобы кто-то обращал внимание на возраст. Миссис Норрис. Погладив висок, я прошелся вдоль ряда телескопов. Теория была определённо интересна и объясняла слишком многое в поведении и повадках обычной кошки. Хотя бы то, как обычное животное может знать замок лучше меня самого, изредка претендующего на звание разумного человека. Для столь совершенного пространственного ориентирования нужно буквально жить в этих стенах на протяжении сотен лет. К тому же, на моём втором курсе василиск — проклятое чудовище Слизерина — напал в первую очередь именно на Миссис Норрис. Кто-то, менее сообразительный скажет, что это было просто совпадение. Кошка случайно наткнулась на одержимую Джинни, а та перенервничала и решила избавиться от проблемы при помощи окаменяющего взгляда. Который непременно должен был отразиться от лужи воды, чтобы животное не погибло, а закаменело. Для этого младшая Уизли оперативно наколдовала воду и заставила василиска подкрасться к весьма чувствительному животному сзади, подгадав момент, чтобы оба одновременно посмотрели в воду, ага. Вот что звучит как настоящая цепочка невероятных совпадений. На самом же деле всё оказалось куда как проще. Ни Джинни, ни Том не собирались избавляться от кошки смотрителя… Кошки-смотрителя. Это была конкуренция фамильяров. Василиск знал, что главной опасностью для него выступает не директор или преподавательский состав, не школьники или охотники на чудовищ, но существо намного более древнее и могущественное, способное одним лишь своим присутствием разрушить тайные планы наследника Слизерина. Однако даже смертельного взора древнего змея оказалось недостаточно для того, чтобы продавить естественную защиту не менее древнего существа. Лишь подлым тайным ударом в спину василиск вогнал кошку в кому. А возможно и сам понёс повреждения и потому не вылазил из своей канализации еще несколько месяцев после. Ладонь легла на подбородок, поглаживая пока еще отсутствующую бороду. Всё сходится… Что это значит? Это значит, надо бахнуть еще одну склянку нейтрализатора и идти совершать подвиги. — И конечно тебя я захвачу с собой, — отеческим тоном обратился я к дневнику, убирая тот обратно в сумку. Объекты перед глазами зачем-то слегка раскачивались, видимо провоцируя меня бить на движение. Но я не обманывался подобными жалкими трюками. В ходе посещения астрономической башни ни одно сложное оборудование не пострадало, а стены отмоет дождь. Хотя меня изрядно позабавил тот факт, что один из стоящих в стороне телескопов был направлен на окна кареты Шармбатона. Решив всё-таки поэкономить драгоценный состав, я не скрываясь потопал вниз по лестнице. Шум мог привлечь хранителя порядка, а именно на встречу с ней я и рассчитывал! Однако тут же в расчёт закралась мелкая заминка, заставившая меня остановиться на двадцатой ступени. А вдруг для общения с фамильяром Гриффиндора нужно уметь разговаривать с кошками? То есть истинным наследником Гриффиндора является мисс, пусть-горит-её-жилище, Фигг? Просто из-за постоянного давления со стороны требовательной общественности, её род старается не отсвечивать и мирно выращивает кошек, чтобы когда-нибудь собраться с силами и кому-нибудь отомстить. А уж кому именно мстить, для выходцев с факультета невменяемых храбрецов, не принципиально. Четыре года назад, например, эти мелкие твари избирательно мстили любимым цветам тёти Петуньи. Еще и уродца подговорили совершать диверсии. Мордредовы панталоны… Какой у Годрика дерьмовый вкус в фамильярах. Ну как можно было назначить кошку на должность главы службы безопасности? — Мистер рыцарь, — спустившись, я обратился к своему единственному союзнику в этих стенах. — Хотел бы вас попросить пошуметь. Это ради блага всего Хогвартса. Доспех наклонил голову, изображая недоумение, но дважды ударил себя в грудь. В расслабленной ночной тишине оглушительный лязг металла, наверное, можно было услышать даже от озера, так что в эффективности своего метода я почти не сомневался. Впрочем, даже этого мне показалось мало, а просить доспех пойти со мной было бы неуважением к его вечной службе. Как хорошо, что в этом же коридоре меня дожидалась менее уважаемая кандидатура на роль источника шума. — Куда ты потащил мою спальню, сукин сын?! — сонно зашевелился нарисованный дед. — Нас ждут приключения и наследие Гриффиндора! — попытался расхохотаться я в ответ. — А-а-а! — портрет схватился за голову, осознавая, что стена больше его не удерживает. — А-а-а! — поддержал я его идею. Если говорить начистоту, то кажется недосып начал сказываться на ясности мышления, а мои действия могут не соответствовать тем же школьным правилам. Допускаю, что не каждое моё решение оказывалось взвешенным, разумным или сколь бы то ни было приближенным к рациональности. Но побери вас Мордред, если не вывести миссис Норрис на чистую воду сейчас, то кто и когда это сделает? Мне потребовалось без малого двадцать лет, изменённое состояние сознания и неограниченное свободное время, чтобы прийти к такой простой и сложной мысли… Но ведь у обычных школьников и преподавателей уже не будет таких же привилегий. — Положь, где взял, юродивый! Помогите! — А-а-а! — добавил я хаоса в его выкрики. Бег по тёмному коридору с картиной за спиной оказался странным опытом. Стоило чуть притормозить, как рама болезненно била по позвоночнику. Стоило ускориться, как начинало складываться ощущение, что получившийся планер поднимет меня к потолку, стоит разогнаться чуть сильнее. Однако достичь нужной скорости, когда сами стены поднимали неуместный вой, поддерживая надоедливого деда, а пол ходил ходуном, было проблематично. Внезапно одна из статуй зашевелилась и отъехала в сторону, заставив меня замереть на полушаге. Из тьмы тайного прохода на меня выпучилась именно та, кого я и искал, изображая из себя самолёт на взлётно-посадочной полосе. А еще, если подумать, этот тайный проход я не исследовал и вполне вероятно он вёл прочь из закруглённого коридора. Следовательно, мой гениальный план только что стал еще гениальнее и продуманнее, чем был задуман изначально. Но перед отступлением стоит сначала разобраться с первоначальной проблемой. — Я знаю кто ты, — стоически поведал я прямо в немигающие глаза шерстяного уродца, заставляя кошку шугануться в сторону и протяжно мявкнуть. Беги, беги фамильяр Гриффиндора, мне уже ведом твой секрет. Что поняла и миссис Норрис, судя по тому, как резко замерла кошка, вперив в меня свой раздражающий взгляд. Замер и я, ожидая буквально чего угодно: от провала в карманную реальность мстительного существа до появления фамильяра принадлежащего уже самой кошке, в лице бессмертного владыки бездны и цепей, по недоразумению откликающегося на имя Аргус Филч. Аргус… всевидящий. Мерлин милосердный… Под возмущённый вскрик картина легла на пол. А то, что рисунком вниз — так это просто совпадение. — Живым не дамся, — пробормотал я и щучкой нырнул в проход, откуда вылезла сама кошка. Может до этого мне и не удалось найти дорогу с этого проклятого этажа, но сейчас настало время исследовать новые территории, ибо фамильяр Гриффиндора открыл мне путь к свободе! Знак свыше был принят и верно интерпретирован! Даже с того света Годрик присматривает за своими! Прыжок в темноту оказался излишне поспешным решением. Так как впереди совершенно неожиданно эмпирическим путём была обнаружила крутая лестница. Впрочем, хромая уже предположительно двумя этажами ниже, я ощущал дуновение триумфа, подталкивающего меня в спину. Вопли проигравших эхом разносились по пустующим помещениям, вой раскрытых секретов затих практически сразу. Только лунный и редкий факельный свет были со мной на этом пути к свободе. Будто припадающий на подвернутую ногу ветер, словно старый капер, с деревянным протезом каждой конечности и учуявший запах золота, я нёсся вперёд… Лишь какой-то протекцией свыше не снося попадающийся на поворотах антиквариат. К сожалению, даже изобразить внутреннее ликование не удавалось, но дешевым аналогом этого светлого чувства выступила нарастающая тошнота. Тоже, будто бы ком в животе и дышать хочется чаще… Спустя минут шесть хаотичных перемещений меня уже нельзя было найти, так как даже мне самому не было понятно, куда именно я забрёл, потому можно было и замедлиться. А то так можно и не заметить, как сделаешь крюк и выбежишь опять к астрономической башне. Только на этот раз тайный ход будет перекрыт. Мы однажды на третьем этаже так целого цербера нашли, хотя мучительной смерти, объективно, никто из нас не желал, знаю о чём говорю. Перейдя с бега на шаг, я сделал несколько и остановился. Мордред, если так прикинуть, то мы всё еще в минусе… Факультетских фамильяров-то действительно два, но кошка не красная. Да и вообще, страшная, как сама смерть. Василиск тоже не красавец, но змеям присуща утончённость, за счёт которой он всухую обходит питомца Гриффиндора. Всё-таки нужно придумать, что в мире есть такого здоровского, именно красного цвета. Раз не получается взять качеством, превзойдём Салазара количеством. Закат? Зрелище на любителя, как бы его не воспевали поэты. Яблоки? Как-то мелко. Да и зелёными они тоже бывают. Флаг Великобритании? Нет, правда, ассоциация интересная, но я не настолько фанатичный патриот. Оглушающие заклинания и аврорские мантии? Ну, определённо ближе к теме, так как авроры стражи правопорядка и закона, и вообще весёлые ребята, пока им лицензию на убийство не выдают. Если бы не личные антипатии, сделал бы ударную группу финалистом этого конкурса… На мгновенье прикрыл глаза, различив кое-что инородное в темноте коридора. Когда веки вновь раскрылись, я старался уже не моргать. А еще кровь красного цвета. Тёмно- или светло-алого — в зависимости от освещения и количества. Отойдя в тень, я сделал глубокий вдох, выцепляя взглядом распластанное у стены тело. И запах у крови очень характерный… Раз. Два. Три. За часы отдыха боль слегка ослабла, но не ушла. Так же как не ушла сонливость и проблемы с мелкой моторикой из-за концентрации низкокачественных зелий в организме. Двигаться смогу, может даже создам пару полноценных боевых заклинаний, но на большее меня уже не хватит. Есть неиллюзорный риск домагичиться до болевого шока, а то и чего похуже. Следовательно, самым разумным будет отступить и не обращать внимания на раненого или убитого. Живым и целым, я хотя бы смогу сообщить о нём… Нет, не годится. По многим причинам. Нужно выяснить, разовая это акция или полноценный тайный штурм. К тому же, к своему одновременно раздражению и некоторому облегчению, я различил облачко пара, созданного дыханием парня. Он еще жив и ему еще можно было оказать первую помощь. Даже если это будет засада, у меня должно получиться потянуть время до прихода подкреплений. Видишь, Том, я вмешиваюсь не из эгоизма, а потому что в самом деле хочу помочь. — Гоменум ревелио, — даже с полной формулой заклинание не обнаружило присутствия посторонних. А это значило либо то, что преступник давно не здесь, либо то, что его маскировка превосходит стандартную мантию-невидимку. Или это был вовсе не человек, например. И был ли вообще враг? Может быть я опять гоняюсь за миражами? — Фините, — взмахнул палочкой, надеясь, что это сработает. К сожалению, паралитик не встал и не пошел, а продолжил изображать бревно. — Люмос дуо. Тусклый свет активированного заклинания давал, самое большее, возможность не упасть на ровном месте, лишь местами издали высвечивая отражающие поверхности. При этом же, дрожащий огонёк сводил на нет любые попытки замаскироваться. И давал предположительному противнику удобную возможность. Инициативу и первый удар. Который демаскирует уже его самого. И даст уже мне пространство для контратаки. Будто в дерьмовых и переусложнённых шахматах. Одновременно огонёк люмоса бродил по траектории, которая в любой момент могла превратить невинный жест в полусферу барьера протего. Пусть я и не пытался проговаривать вербальный активатор. Это могла быть довольно интригующая битва разума и воли, если бы не тело у меня под ногами. У нас было всё время мира, а вот у неизвестного когтерванца с оставшимся временем определённо были проблемы. И даже если времени у него было полно, проверять я не собирался. Присев над парализованным школьником, быстро осмотрел его на предмет повреждений. Единственное касание к мантии заставило напряженно нахмуриться. Был использован какой-то подвид стазисного заклинания. Из-за чего даже одежда стала представлять собой своеобразный каменный гроб, которым, при желании, можно было бы еще и кого-то на тот свет отправить, если использовать парня в качестве снаряда. Скорее всего действие и распространилось только на одежду и кожу, иначе бы староста райвенкло не глазами крутил, а впал в глубокую кому, на манер жертвы отраженного в зеркале смертельного взгляда. Или вовсе умер, пробейся проклятье к сердцу и лёгким. Палочка не в руке, поза расслабленная. Нападения не ожидал и не отбивался. Откуда кровь? Затылок… в норме. Только несколько прядей закаменевших волос буквально сломались при ударе о пол. Возможно лёгкое сотрясение, но сейчас это далеко не худшая его проблема. Вместе с тем, на груди дежурного нашелся зачарованный свисток, что-то вроде сигнала для преподавателей о том, что дерьмо полилось через край и компетенции старосты не хватает для решения проблемы. К сожалению, и серебряный корпус, и сама нить, на которой висел артефакт, так же поддались окаменению. А вот мантия на левой руке была грубо распорота… слишком грубо. Как для пореза. Скорее пожёвана. Да, определённо выглядит как пара десятков укусов, если их не сымитировали при помощи другого проклятья. Разглядеть больше не представлялось возможным, лишь около краёв раны виднелось что-то чёрное, будто омертвевшая плоть. Но когда я потянулся рассмотреть вещество поближе, староста подал голос. Вернее, изо всех сил попытался это сделать без помощи застывших в одном положении губ и челюстей. — Давай ты не будешь возмущенно мычать? — я коротко оглянулся, выискивая тех, кого мог привлечь шум. Заметил бесхозную палочку, отброшенную к стене. Плохо. Видимо отбивался. — Отвлекаешь. Пацан, воодушевившись перспективами, злобно покрутил глазами. Или весело покрутил, не знаю. Так-то мимика у него тоже не особо работает. Повезло еще, что «предположительно укус» пришелся на руку, а не куда-нибудь в район шеи или любых крупных артерий. Магия может всё, но иногда не хочет. И с некоторой вероятностью, откачивать здесь было бы уже некого. Это хорошо, что он продолжает оставаться в сознании и еще способен возмущаться. Вылив последнюю склянку противоядия прямо на рану, я взмахнул палочкой. — Ты главное не дёргайся, — хмыкнул, точечно заращивая отсутствующую кожу временной бутафорией. В ответ мычание стало неистовее. — Рану почистят в больничном крыле, тебе же надо до него дотянуть. Мычи, если станет хуже и никуда не убегай без спроса. Судя по нарастающему звуку, пациенту сразу же стало хуже. А судя по эху его эмоций, это было пресыщение негодованием. Причём даже не злостью или чем-то схожим, а именно простым негодованием. Ну прямо золотой человек, с золотым сердцем. Абы кого в старосты не берут и в патрули не отправляют. Не было бы происходящее настолько невменяемой ситуацией, поставил бы галлеон на то, что с нападением в очередной раз отличились слизеринцы. И сорок сиклей на хаффлпафф, там тоже прячутся те еще змеи. — То, что на тебя напало где-то неподалёку? — спокойно уточнил я, вставая и вслушиваясь в пространство. — Кивни глазами. К сожалению, интерпретировать движение иначе, чем кивок, было нельзя. — А вот это нехорошо, — медленно проговорил я, поднимая палочку. Если нападавшим был не ученик, а это был не ученик, то присутствие Филча в коридорах нежелательно. При всём к нему уважении, старик без магии до нас может и не дойти. Хорошо бы разморозить свисток, но у меня нет времени подбирать рассеивающие чары к проклятью, которое нужно лечить мазями и зельями в стационарных условиях. И в присутствии квалифицированного колдомедика, который сможет в случае чего заново запустить сердце. Нужно подать сигнал. Что-нибудь попроще… — Так, как же там было?.. Катервали!.. — сжав зубы, я взмахнул палочкой, однако ожидаемой боли, на удивление, не было. Впрочем, вообще ничего не было, даже искр или какого другого светового или разрушительного эффекта. — Кэтерволинг! — на этот раз произошло нечто похуже. Боль пришла. И заклинание сработало. И будь я сам Мерлин, если оно должно было вышибить все застеклённые окна в коридоре. По ногам тут же ударил сквозняк. Шаг в сторону был рефлекторной реакцией на громкий звук, но ожидаемого удара не последовало. Вздрогнув и негромко выматерившись, я прикинул, как буду оправдываться за обнаружение еще не трупа, когда у меня не выходили элементарные заклинания. При таком количестве потерянной крови, на морозе, старосте осталось совсем недолго мариноваться до отправления за грань. А потом кто-нибудь еще закатит официальное расследование и найдёт на моей палочке следы непростительного. Что еще хуже, поснимают с ныне пустующих рам заклинательный след и заставят платить неустойку за нанесённый школе материальный ущерб. Великолепное завершение вечера, играючи переквалифицируем любое доброе дело в вандализм, разбой и уголовный срок. — Сонорус, — с такими успехами в чарах мне очень не хотелось направлять палочку на своё горло, но иных вариантов, по всей видимости, не оставалось. К счастью на этот раз у меня получилось то, на что я и рассчитывал. Без взрывов и кровавых фонтанов. — УЧЕНИК РАНЕН! КОРИДОР У АСТРОНОМИЧЕСКОЙ БАШНИ! — и тут же потушить, буквально давясь привкусом железа. Еще бы знать наше точное местоположение, а то у меня абсолютно весь замок сейчас является пристройкой к астрономической башне. Тот, кто это сделал, всё еще где-то неподалёку. Но мне дали пространство для манёвра. Зачем? Я ждал удара в момент подачи сигнала и промедление настораживает даже сильнее, чем открытая атака. Кисловатый аромат разлагающейся плоти выделялся даже на фоне стойкого привкуса крови. При вплетении в простоватый рисунок лёгкой контролируемой дрожи, узор защитных чар перешел в тонкую сигнальную нить, тянущуюся по горизонтали. Безрезультативно. Противник либо отступил, либо занял позицию над полом. Настолько примитивная проверка с той же примитивной лёгкостью находила все осязаемые объекты в области действия. Или сгорала, наткнувшись на что-то зачарованное. К сожалению, даже настолько бесполезный трюк, при содействии прошлых попыток обнаружить врага и исцелить когтерванца, вновь напомнили мне о том, для чего именно я с головой залился восстанавливающими зельями, очевидно превысив рекомендуемые дозы. Теперь дыхание сбилось отнюдь не от быстрого бега и дрожь перестала быть наигранной. Как бы меня самого еще не пришлось спасать… Будь это хотя бы любитель и тела бы не нашли еще пару дней. Профи заставил бы школьника схватиться за сердце во время обеда, при этом физически находясь уже где-нибудь во Франции. Если это, конечно, не засада с такой вот необычной приманкой. Возможно ли отследить мои передвижения, запереть все выходы и в нужный момент подбросить тело на развилку? Вполне. Но не слишком ли это мнительно? Кому я успел настолько перейти дорогу? Кошке завхоза? Уоррингтон решил отомстить с размахом? Чушь. В отрастившего вторую голову василиска верится больше. И почему бездействуют защитные чары? Видимо считают, что ученику ничего не угрожает. У него ведь осталась еще целая одна недоеденная рука. А может это и вовсе не ученик, а лазутчик в форме студента. В таком случае замок и сам мог сделать что-нибудь эдакое. Наверное. Может и не мог, а все исторические хроники безбожно врут в точности так, как и должен делать настоящий волшебник. С той стороны, откуда я пришел послышался едва заметный в тишине звук мелких лапок… Сосредоточившись на контурах щита палочкой, свободная рука вычертила не активированную руну разрыва. …но в круге света вошла всего лишь миссис Норрис. Кошка остановилась в середине коридора и пронзительно заорала. Причём так громко, что даже мне, в общем-то ожидающему чего-то подобного, спонтанно захотелось послать в неё оглушающее. Что и говорить о явно ни к чему неготовом, парализованном школьнике, который только и мог, что в ужасе крутить глазами, мычать и вглядываться в мой затенённый силуэт. Кошачий крик всё нарастал. Создание явно вызывало невидимого противника на честную дуэль и просвечивало коридоры сонаром. Или было слишком тупым, чтобы осознавать опасность. Не исключаю любого варианта. — Не волнуйся, мужик, нас уже нашел фамильяр Гриффиндора, а значит и Филч где-то неподалёку, — я начал бормотать всё, что приходило в голову, одновременно пытаясь и успокоить, и не сбиться с вычерчиваемых палочкой фигур. — Прикинь, эта кошка живёт в замке уже тысячелетие и защищает учеников. Только сегодня узнал. Жаль, что Хаффлпаффский волшебный кабачок в своё время стащил сбежавший из замка Слизерин, а дочь Ровены сбежала сама. Так что в замке осталось только два с половиной фамильяра, — токсины в крови не прекращали сочинять историю, которая удивляла даже меня самого. Своей непредвзятой логичностью. Крик оборвался на том, что защитник школы дозвался. Но враг не планировал откладывать дуэль на пятницу и неразборчивой тенью упал с потолка, прямо на тело недалёкого животного. Испуганно мявкнув кошка рванулась прочь от тени, всей свой массой протаранив мою ногу. И так как Филч явно не скупился на подкармливание животного, удар получился неожиданно сильным, весьма болезненно сбив мне прицел незапланированным падением. Режущее, предназначенное неясной тени в углу, досталось чаше с тлеющими углями, подрубив ту у основания и рассыпав угли по полу. Коридор погрузился в абсолютную темноту. При всём моём уважении к Гриффиндору, но кошек создал сам дьявол… — Люмос Солем! — проворчал я, пытаясь оттолкнуться от пола и выудить из шипения и мычания звук клацающих по замковому полу мерзостных мохнатых ножек. — Араниа экземи! — очень к месту вспомнилось мне нетребовательное заклятье, отбросившее тварь, подобравшуюся в темноте почти вплотную. К сожалению, освещения это нас так же лишило. — Та… Таранталлегра! — отправилась во тьму очередная импровизация. Когда зажегся новый люмос, ни разбившегося о стену акромантула, ни его танцующей и пока еще живой версии в круге света не наблюдалось. Я целенаправленно использовал низкопробную чушь, а не чары, однако шум в ушах уже сейчас перебивал некоторые звуки. Хотелось растянуться на полу, поглощая прохладу тысячелетнего замка, а тут с различными тварями драться заставляют. Срывая дыхание, я сделал длинный шаг назад, перешагивая лежащего на полу школьника. Мне хотелось бы оправдаться, мол, будет лучше, если неспособный сопротивляться будет в поле видимости, чтобы ему можно было помочь в случае чего, но… Объективно, дополнительный барьер между мной и акромантулом повышает шанс выжить для нас обоих. Тем более, староста сейчас большей частью укреплён окаменением. Как его вообще прокусили, если закаменела даже одежда? И даже мисс Норрис разделяла эту точку зрения, создав для меня дополнительный барьер собственным телом, довольно прочно закрепившимся на штанине. В том, что акромантул где-то неподалёку, я не сомневался. Обычно эти твари предпочитали вцепиться в жертву и планомерно впускать в неё яд, пока парализующая субстанция не распространится вместе с кровью и не достигнет жизненоважных органов. А упорства безмозглому арахниду вполне хватит, чтобы неторопливо прогрызть камень. Некоторые представители их вида иногда отличались достаточным умом, чтобы на время бросить добычу, если чувствовали приближение других крупных хищников. Правда, точно так же как яд василиска является смертельным для любой органики, так и ни один акромантул никогда не сбежит в страхе. Чтобы бояться, надо уметь оценивать риски. А выводку акромантулов, за исключением редких особей, ведомы только голод, стайный инстинкт и инстинкты охотника. Надоедливая кошка продолжала шипеть куда-то в темноту. — Только два вопроса… Кто тебя проклял? И кто именно разгрыз тебе руку… — пробормотал я, чуть присев для стабильности, а Джим, будто эталонный доктор Ватсон продолжил сохранять загадочное молчание, не мешая детективу разгадывать эту загадку. — Укусы пауков выглядят иначе. Как жаль, что ты не ответишь. С той же стороны, куда уполз арахнид, послышались торопливые шаги. А еще спустя десяток напряженных секунд, когда я готовился броситься на помощь в случае нужды, показалась и их обладательница. — Что ты сделал с Джимом?! — сходу завопила девушка со значком староста школы на мантии. Мне больше интересно, где сейчас шляется преподавательский состав и какого хрена у нас тут организовалась битва на выживание с доставкой прямо по месту жительства. Найду имя того, кто назвал Хогвартс самым защищённым местом в Англии, выкопаю, наваяю тело, оживлю и рассмеюсь в лицо этому кретину. А потом предложу пробежаться по замку, будто бы во времена его буйной молодости, в надежде, что получившийся инфенри преодолеет хотя бы сотню метров. — Я не… — попытку переговоров прервала вновь объявившаяся тень. Староста резко взвизгнула от касания к спине и попыталась развернуться, отмахнувшись палочкой, однако оно было уже слишком близко. А я вот получил очень хороший вид на это создание… Пусть тварь и имела шесть отвратительных лапок и голову в форме паучьей, а рисунок на брюшке повторял раскраску своих далёких сородичей, но это был не акромантул. Создание в принципе оказалось слишком гладким на вид, не имея шерсти или глаз. Губы против воли изогнулись в слабой ироничной усмешке. — Карпе Ретрактум! — заклинание будто бы выключило все остальные звуки. Красная плеть вырвалась из палочки, чтобы обхватить префекта за плечи и совсем неизящно выдернуть с текущей позиции, отбросив девушку на несчастного каменного Джима. Палочку староста удержать не смогла, и та осталась валяться между рассыпанных по полу осколков стекла. Судя по поведению, девушка в любом случае далеко не чемпион дуэльного клуба и, скорее всего, даже ЗоТИ из года в год сдаёт исключительно за счёт красивых глазок и хороших оценок по другим предметам. В бою не помощник, даже если сможет колдовать. Эдак тут половина школы соберётся, пока на рассвете эта пародия на волшебное создание не поползёт обратно в родное гнездо. А то парализованного школьника и кошки мне было мало, давай еще добавим беззвучно визжащую безоружную школьницу. Какая же жалкая ситуация… Надо бы просто опустить палочку и сдаться на милость победителя, если трёх почти полноценных волшебников… меня самого к текущему раскладу привела анимированная фигурка паука. — Вашей же матери пойло Морганы, — почти неслышимо для самого себя выругался я сквозь зубы, силясь услышать хоть что-нибудь кроме тонкого писка в ушах. Пол качнулся и моё тело неловко привалилось к стене, чудом не свалившись прямо на шумную компанию. — Кажется всё. Тихий смех… очень знакомый смех… заставил резко вскинуть голову, в попытке выжать из себя хоть каплю магии. Не удавалось. — Так где же реальность, а где выдумка твоего больного воображения? — из темноты сделал шаг Том Реддл, за время своего отсутствия успевший обрасти плотью и повзрослеть на десяток лет. — Реален ли человек перед тобой или те, что позади тебя? Может и тот, и другие, и замок вокруг — всего лишь срежиссированная сценка для тебя одного? Или для кого-то еще? — Ничего не значащая улыбка на бледном лице смотрелась совершенно неуместно, как и выросший из неё смешок. — И вот мы в самом конце, Поттер. Давай, подними палочку, — тёмный лорд призывно взмахнул рукой и обхватил свет заклинания голой ладонью, направив концентратор на своё сердце. Не имело значения, сколько проклятий я знаю. На такой дистанции он сможет отразить любое. Уже физический контакт предполагает, что моё выживание даже не вопрос времени, а сиеминутная блажь обозначенного победителя. Любой намёк на движение означает конец. Его не должно быть здесь. Даже если он нашел способ полноценно возродиться — Выдуманная марионетка в руках выдуманной сущности, — кроме это бархатного голоса я не различал даже собственного дыхания. — Играй свою роль в пьесе. И будь выброшен прочь еще до финала, — хват на палочке становился лишь сильнее. — Сопротивляйся или плыви по течению. Их устроит любой итог. Его не должно было быть здесь, но это и не Реддл. — Пророчество — это просто удобная отговорка, — черты министра магии неуловимо смазались и передо мной стоял уже я сам, прижимая кончик остролистовой палочки к своей груди. — На самом деле никто и никогда не принуждал меня делать то, что мне хотелось. Убей одного — станешь убийцей. Убей сотню — станешь чудовищем. Истреби тысячи — и станешь для них святым, — фон выцветал оставляя только равнодушные зелёные глаза, пылающие потусторонним светом. — Нужно просто пройти по уже проторенной тропе. Каждое слово будто бы неумолимо допивало оставшиеся силы. — Ты нужен судьбе именно в роли убийцы, а не спасителя. Показательный пример для будущих поколений или чего эта сила хочет добиться… Так какой смысл идти против русла реки?.. Скажи это еще раз, — буквально отовсюду прошелестел голос. — Авада кедавра… Что-то резко дёрнуло штанину, и безликая фигура отшатнулась назад, приняв на грудь снаряд в виде кошки. В то же мгновение моё отражение сжалось, обратившись всего лишь низкодетализированным пауком. В дело вступил секретный козырь алознамённого факультета, самостоятельно бросившись к глазам растерявшегося боггарта. Хотелось бы сказать, что схватка получилась жестокой, но своё дело миссис Норрис выполнила, выиграв нам всем целую минуту времени. После чего наконец прибыла кавалерия в лице декана и очередного неизвестного кого женского пола… А нет, эту встречал намедни в больничном крыле. Без чешуи ей идёт больше. Изображая жалобные кошачьи крики, мисс Норрис бросила свою добычу и бросилась уже к Макгонагалл, видимо признав в той родственную душу. Исключительно ради сохранения конспирации, как стало понятно из короткой стычки. Ибо так качественно обтесать бестелесное волшебное существо для обычной кошки — это что из ряда вон выходящее. Я не уверен, что полдесятка режущих оказали бы тот же самый эффект, если бы вообще подействовали. Впрочем, он уже так отожрался, что на вполне физическом уровне надкусил Джима. Сам же себе создал слабость. Осторожно съехав по стене, я присел на пол и уставился в пустоту. Сначала боггарт превратился в саму Макгонагалл, но идущая рядом с преподавателем девушка тут же смущенно отскочила назад, тем самым подставив под удар декана. Волшебный ужас думал не долго и уже не пытался менять позицию, подстраиваясь под конкретного противника. Просто обратился бесформенной плотью с двумя растянутыми по телу лицами, беспорядочно торчащими отовсюду конечностями и отчётливо различимыми нашивками гриффиндора… Оно пыталось кричать и как хорошо, что писк пока еще перебивал любые посторонние звуки. — «Риддикулус!» — прочитал я по губам произнесённое заклинание. Аморфная масса изменилась целиком, а не только частью образа. Мелочь, как для мастера трансфигурации. Крадущийся Дамблдор с тремя воздушными шарами и пачкой носков приветливо подмигнул присутствующим, пробормотал что-то вроде: «Вам всё равно никто не поверит, коллега», и, замерцав, исчез, едва в ответ послышались первые неуверенные смешки. — «Минус двадцать баллов Гриффиндору за нахождение вне общежития во время комендантского часа!» — на автомате бросила взбудораженная Макгонагалл, а я часть фразы прочитал, а часть додумал. — Да что нам ваши баллы! Джимми, мы остались живы! — с почти искренней радостью, я приобнял статую и наконец расслабился, ожидая транспортировки в больничное крыло. Сердце бешено пыталось прорваться сквозь грудь на волю. Достали меня, если честно, все эти сеансы психоанализа. Психотерапевты у вас откровенно дерьмовые, после них самих бы еще вылечиться. И незачем мне по три-четыре раза повторять одно и тоже, понял и с первого раза. — Профессор, здесь был огромный паук! — подняла голос староста женского пола, будто бы только-только осознав, что опасность миновала. Впрочем, возможно так и есть, если уж последнее воздействие проняло даже меня. — М-м-м! — издал победный вой Джим, когда локти девушки совсем некстати протаранили его живот и дважды прошлись рёбрам. — Что вы сделали с миссис Норрис?! — возопил вывалившийся из-за гобелена школьный смотритель. — Кошка победила акромантула! — поддержал я начавшийся хаос из своего угла. — Это фамильяр Гриффиндора! Очередная победа Годрика! Вообще, по-хорошему, следовало свалиться в обморок. Могу дать руки всего своего факультета на отсечение, что по пробуждению Дамблдор всё разрулит, а потом еще и накинет баллов. В течение шести лет учёбы эта схема действовала практически безотказно, может сработало бы и на этот раз. Но после основательной встряски, в голове было на удивление ясно. Для скучной потери сознания я был слишком доволен собой. О, Мерлин, как же я был доволен. Ух. Тем, что миссия по защите попавшей в беду девы наконец завершилась и в процессе даже ничего не взорвалось. Обошлось без огня по своим. И массовых смертей. И Хогсмит не лежит в руинах. Подрезанную стойку для факела и окна уже починили, поэтому они не в счёт. Старине Джимбо еще предстоит исцеление, а вся ответственность за его состояние перекладывается на декана. Прямо не исход, а сказка. Еще бы не приходилось прибегать к самовнушению, чтобы доказать себе, что всё в порядке. — Поттер, Джонс, не двигайтесь, чтобы не потревожить травмы, — декан замялась, что-то прикидывая, а я лишь махнул рукой, не находя в себе лишних сил. — Я свяжусь с директором, и он доставит вас в больничное крыло. Аргус, нужно предупредить преподавателей и мистера Кейта, он сейчас должен находиться в восточной башне. Ваш артефакт при вас? — Да, мэм, — быстро кивнул Филч, нежно прижимающий к жилетке своего кошачьего господина. Уже спустя десяток минут появился настоящий Дамблдор. Очень хотелось сообщить директору, что минимум три человека поверят его заместителю, если она начнёт распускать различные странные слухи о старческих причудах, но перемещение произошло слишком быстро. А в больничном крыле старик появляться уже не стал, оставив с нами своего феникса, который буквально прилип к подрагивающей Джонс. Несмотря на третий или четвертый час ночи, медпункт далеко не безлюдствовал. А на койках продолжали отдыхать всё те же два пуффендуйца, один из которых довольно оперативно смахнул под подушку разложенные на тумбочке карты. Судя по взгляду высунувшейся из своей комнатки Помфри, даже эта скорость реакции оказалась недостаточно хороша. Учитывая очень поздний час, такое нежелание лежать в кровати очень похоже на действие костероста. Тоже будешь заниматься чем угодно и в какое угодно время, но уснуть физически не сможешь. — Мисс Джон, что там произошло? — довольно мягким тоном спросила декан. — Кошка убила паука, — так и не отойдя от шока пробормотала Одри, поглаживая алые перья ластящегося к ней Фоукса. — А Поттер нас защищал. Он настоящий герой. Не выразив неудовольствия от несоответствующего истине ответа, Макгонагалл кивнула и передала девушку на попечения Помфри. Медиковедьма оттеснила посторонних и подвела старосту к кровати, стараясь не разрывать её контакта с фениксом. — Мистер Поттер, вам есть, что добавить? — Заблудился в коридорах и искал путь в гостиную, когда наткнулся на Джима, — задумчиво пробормотал я, раз за разом прогоняя в голове слова, ставшего рупором моих опасений боггарта. — Наколдовал сонорус, позвал помощь и тут… Бах! — я хлопнул в ладоши, вызвав неодобрительный взгляд подслушивающей медсестры и испуганную дрожь у Джонс. — Акромантул разбил окно и выполз на нас. Еще и стойку с факелом свалил! К счастью, единственный из нас, кто мог опровергнуть мои слова, говорить не мог. Бедолага Джим даже представить не может, как ему повезло. — Почти сразу подоспела мисс Джонс и приняла удар на себя. Мне удалось её выдернуть до того, как её боггарт оформился до конца. И я сам едва не оказался следующей жертвой, — даже сам не ожидал от себя такой живости, что даже невинные девы будут шокировано ахать, а нескладные юноши удивлённо присвистывать. — И тут, будто бы герой из легенд, в последний момент прибежала миссис Норрис и героически бросилась на акромантула! И выцарапала тому глаза! И оторвала ногу! Не ожидал меньшего от кошки самого Годрика! — Гарри, — полувозмущённо прошептала помощница декана. Сама Макгонагалл устало помассировала переносицу, однако, стоит отдать должное её педагогическому таланту, как на идиота смотреть не стала. Как и комментировать ничем не аргументированные заявления. Да и вообще, у меня тоже шок, сам не знаю, о чём говорю. — Поппи, мистер Морган, сейчас… — она замялась, видя состояние пострадавшего старосты. — Джим умеет подавать сигналы глазами, — сразу же подсказал я. — Сейчас ему ничего не угрожает, — проворчала Помфри. — Проклятье окаменения. Какой-то идиот решил подшутить. Будьте уверены, Минерва, при Диппете за такое любой студент был бы тут же исключён! Только посмотрите, что случилось с его рукой! Макгонагалл разделяла это возмущение, но то был явно не разговор для четвёртого часа ночи. Если присмотреться, то спросонья она даже ночнушку не полностью трансфигурировала в мантию. — Вы подтверждаете то, что сказали мистер Поттер и мисс Джонс? — сама задала непрозвучавший вопрос Помфри, чтобы все уже разошлись, и никто не мешал заниматься пациентом. Джимми с некоторой неуверенностью завращал глазными яблоками в согласии. Молодец, всегда верил в то, что ты умеешь принимать правильные решения, Джимбо. Все разрушения причинил именно боггарт, и никто иной. Сойдёмся на этом. — Профессор, а разве боггарты могут… вот так вот? — приглушив голос спросила гриффиндорка, передёрнувшись при виде открытой раны. — Только очень старые, — отстранённо ответила Макгонагалл. — Теперь вы удовлетворены состоянием вашего сокурсника… мисс Уотсон? Я могу, наконец, проводить вас до башни? — Простите, — опустила голову девочка. — Повреждение рёбер, — пробормотала Помфри, набросив диагностирующее заклинание на Джонс. — Растяжение, вывих, уточнить сотрясение. Пусть теперь только попробуют отправлять студентов в ночной патруль… — мне оставалось только смущённо потупиться при перечислении травм, учитывая, что боггарт её так и не коснулся. — Нет, в этом нет ничего плохого, — тут же поправилась декан, продолжая диалог и стараясь не обращать внимания на целителя. — В конце концов, благодаря вам мы оказались на месте вовремя. Однако сейчас наше присутствие здесь не требуется. — Можно хотя бы услышать диагноз? — Мисс… Я отключился от не вполне понятного спора. Прекрасный феникс даже сейчас, будто бы и не было той встречи пару лет назад, будоражил сознание наивными просьбами об искуплении, обращёнными к необычному пернатому. На этот раз я не хотел пугать его, протягивая руки… Просто ждал хоть какого-то знака или вердикта, вроде того, что однажды уже прозвучал. Могу ли я исправиться в будущем? Был ли прав Том? Насколько близки к реальности мои затаённые страхи? Однако Фоукс, казалось, не желал позволять мне даже просто на него смотреть. В глазах окружающих это может так и не выглядело, но феникс вполне целенаправленно перебрался с руки Джонс на её же колени, прикрывшись от меня её телом. Еще и, будто насмехаясь, оглянулся на пару секунд, выглядывая откуда-то из района её подмышки. Ну и пошла ты, Мордредова птица… Миссис Норрис уже доказала, что круче тебя. — Мистер Поттер, мне необходимо вас обследовать, — категоричным тоном заключила медиковедьма, как будто бы я прямо здесь собирался закутаться в мантию и выпрыгнуть в окно, минуя единственную дверь из медблока. В общем-то, я вполне мог выкинуть что-то подобное, но для этого нужно было найти в себе силы хотя бы подняться в вертикальное положение. Поэтому я лишь неопределённо пошевелил пальцами, но Помфри и не нуждалась в моём ответе. — Вы пьяны? — У меня была тяжелая неделя. Вчера избрали чемпионом, сегодня разбили сердце, — и тут же поправился под резко потяжелевшим взглядом декана. — Абсолютно трезв, профессор, не пил, не курил. Три бутылька «голоса лёгкости» с перерывом в полчаса. Макгонагалл вскинула бровь, однако происхождение зелья уточнять не стала. — Перенапряжение нервной системы, ментальное и физическое истощение, токсикоз, — заключила целительница после серии гипнотизирующих манипуляций. — Заметные проблемы с кровяным давлением, нарушен ритм сердца, многочисленные мелкие ожоги правой руки. Обычный голод. Ничего непоправимого. К обеду будет как новенький. Заместитель директора одним лишь взглядом обратилась к приведшей подмогу гриффиндорке и та в ответ неуверенно кивнула. — Надеюсь, ты не попадёшь в новую неприятность, Гарри, — напоследок прошептала девушка, явно скованная присутствием двух взрослых волшебниц и посторонних школьников. — Постарайся не пострадать еще до первого испытания. Опять. — Спасибо за спасения, мисс Уотсон, — сонно пробормотал я… — Вы без чешуи тоже смотритесь неплохо, — …и, кажется, опять сделал что-то не так. Потому что вместо любой ожидаемой реакции вроде смущения, раздражения, отвращения или простого игнорирования не особо удачного комплимента, девушка вполне себе испуганно вздрогнула. Причём отразившаяся в её взгляде паника была заметна не только мне, как легиллименту, но и той же Макгонагалл, которая, впрочем, не стала этого комментировать. — До встречи, — голос Уотсон истончился, и она быстрым шагом умчалась прочь, едва не опережая сопровождающего её декана. А мальчик Гарри, смотрю, под руководством крестража, оказался не так и прост, раз уж умудрялся так однокурсниц запугивать. Или я чего-то решительно не понял. Вскоре диагностика окончилась и Помфри сдвинула шторки, перекрывая видимость на соседние кровати. Там старосте школы предложили переодеться самостоятельно, а меня и Джима, с предварительного согласия, просто обрядили в какую-то нелепую пижаму заклинанием. Мантия и обувь легли на тумбочку, предварительно очистившись от лишней грязи. Реддл в каждом своих крестражах волчком вращается и скоро в этом вращении выйдет на околоземную орбиту оттого, что его немезиду едва не понадкусывал обычный боггарт. Безусловно, обстоятельства получились весьма специфичными. Да и каскад совпадений вновь приводил к не самым приятным выводам. Но в какой-то момент я действительно поверил, что все эти года вели именно к этому моменту. Глупому и нелепому концу, вполне в стиле предназначений. Может именно поэтому и не пошел ва-банк, расплатившись жизнью за единственный выплеск адского пламени. Вот получилось бы глупо. А может потому, что за спиной и где-то впереди остались люди, которые, я надеялся, на этот раз могут уцелеть. И в конце концов, у меня получилось вытащить Джима из этой отчаянной мясорубки против случайных предметов мебели и боггарта. Точно, запомню всех в лица и по именам, чтобы не было даже мысли бездумно бросаться в бой. На Дамблдора же не бросаюсь, да и Макгонагалл вызывает в душе ностальгический отклик. Уотсон вроде ничего, хоть и слегка странная, если умудрилась подговорить декана искать меня в четвёртом часу ночи. Джонс вот тоже неплоха, хоть пуглива и некомпетентна до безобразия. Возможно это последствие интоксикации, но мне даже понравилось надрывать жилы ради кого-то. Ради сохранения чего-то, а не систематического разрушения. Меня даже героем назвали, вот уж действительно, как мало для счастья человеку нужно. Сорок три минуты я слепо пялился в потолок, изображая из себя примерного пациента. До тех самых пор, пока мадам Помфри не перестала обрабатывать Джима и не скрылась в своём личном кабинете, бормоча что-то о ранних побудках. Предварительно конфисковав колоду карт. Из-за чего хаффлпаффцы продолжили своё ночное бдение уже без подручных средств избавления от скуки. И судя по их переговорам, история противостояния кошки завхоза и стаи акромантулов уже завтра войдёт в историю Хогвартса на правах абсолютно правдивого слуха о фамильяре самого Гриффиндора. Переделать одежду обратно в свитер и брюки, а потом натянуть на себя получившиеся грязные тряпки, оказалось проблематично. Однако терпение и выверенные движения творили настоящие чудеса. К тому же я знал, что уснуть у меня всё равно не получился. Оставалось одно дело, которое было необходимо закончить до рассвета. Справа дрогнула ширма и я услышал тихий всхлип, сквозь сон, который издала староста школы. Причиной был феникс, который вполне осознанно поднял голову и сейчас внимательно смотрел на меня, будто бы ожидая какой-то гадости. Например, того, что я попытаюсь атаковать спящих. В чёрных глазах древней птицы горели едва заметные искорки пламени. Но, знаешь, пернатый, мне плевать на твои подозрения. Фоукс склонил голову набок и тихо курлыкнул. — Сам пошел нахрен, — прошептал я, неуверенно поднимаясь на трясущиеся ноги, будучи уверенным, что хаффы меня не услышат. Питомец Дамблдора ведь давно мог исчезнуть, едва Джонс провалилась в беспокойный сон. А вместо этого продолжил занимать её кровать, заняв оборонительную позицию между мной и всеми остальными. Вот вам и всепрощающая птица, символизирующая перерождение. Похоже, об искуплении, до этого самого перерождения не стоит даже заикаться, а феникс всегда рад, так сказать, помочь с переездом за грань. Лучше бы колыбельные напевал для очевидно в том нуждающихся школьников, а не угрожал. Накинув на голову капюшон мантии-невидимки, я повернулся спиной к опасности неспешно захромал к выходу. Просто взять и начать соответствовать его высоким стандартам у меня не получится. Так что пусть хоть заживо сжигает. Но вслед ударил не покров жара, а неспешный мелодичный звук, будто волшебная панацея, прошедший по нервам и значительно облегчивший боль. Кажется, мы почти нашли общий язык, раз бескомпромиссный Фоукс дал добро на задуманное. Или просто пожелал мне побыстрее убираться к хренам собачьим из больничного блока. *** 01.11.1994. 05:02 a.m. Логово. Взмахнув факелом, я крепко сжал в руке палочку, ощущая, как зловонная красная жижа хлюпает под ногами. Как алые волны всё глубже и глубже топят помещение. Как кровь разливается по стенам и потолку. Как старая подошва пропускает жидкость и та, пропитывает брюки, носки, обволакивает кожу. Стойкий, ничем не перебиваемый запах вызывает тошноту, а глаза попросту слезятся от его едкости. И от едкости ли? Дальше находились тела. Посечённые осколками, расплавленные, порубленные… Слишком легко у меня получилось не вглядываться в знакомые лица, тем более, из-за проблем с головой подобные картины мне видятся куда чаще, чем твари могут себе представить. Впрочем, отъевшись на школьниках, боггарты сами подставили себя под удар. Менее жадные — куда как меньше уязвимы. К несчастью для некоторых присутствующих, моей второй основной специализацией была загонная охота. Существовало множество способов встать на след. Даже сквозь чужую воронку аппарации можно провести условную нить, вычислив точку выхода. Можно предсказать момент выхода до того, как он произойдёт. Можно вцепиться в ауру и бросить себя следом, пробивая телом вторую дыру в пространстве и выпадая в нужном месте. На местности всё куда как проще. А непуганые твари и не пытались заметать следы. Лучший способ победить боггарта — это смех. Тварь испытывает мучения, ощущая светлые эмоции, и питается плохими. Риддикулус — это заклинание преображения нематериальных объектов, со среднем успехом работающее в том числе и против приведений. У этих чар был целый ворох проблем и один критичный недостаток. На уроках ЗоТИ предполагается, что встреча со своим страхом простимулирует воображение и веру ученика, через стрессовую ситуацию усиливая способности волшебника. Однако существовала возможность того, что страху попросту невозможно придумать смешную визуальную аналогию. Риддикулус будет попросту бесполезен, если ты не можешь вообразить себе ничего смешного. И лишь настоящий мастер способен подчинить облик боггарта полностью, изменяя его на что угодно. Я выдохнул и провёл рукой по стене, оставляя за пальцем размазанную алую полосу. Поселение боггартов ошиблось только в одном крохотном аспекте. Безусловно, волшебник, который не может изменить призрачную форму на нечто более позитивное, может стать лёгкой пищей для духа. Негативные эмоции на месяцы вперёд прокормят нечисть, после чего она может погрузиться в отзвуки чужих чувств и размножиться, производя подобный текущему конгломерат страхов. Вот только зачем мне хоть как-то менять эту сцену, чтобы найти её до невозможности смешной?.. Тем более моё собственное отражение, точная копия повзрослевшего Гарри Поттера уже заливалась смехом в середине груды трупов. Мгновение и лицо клона вновь неуловимо изменяется. — Видимо я ошибся в тебе, — печально проговорил старец. — Так будет всегда, — вторил ему улыбающийся юноша. — Нет выхода, нет выхода, не надо, — на разные голоса присоединились к смеху неподвижные тела. Опустив голову, я коротко усмехнулся, заставив отшатнутся тянущиеся к штанине руки инферналов со знакомыми лицами. Ухмылка лишь ширилась с каждым шагом сквозь иллюзорный курган. Тихий грудной смех быстро дестабилизировал облик центрального боггарта. Кровавые разводы, покрывшие стены и потолок, задрожали в такт излучаемой мною радости. Алая взвесь дрожала, чернея и преображаясь обратно в первородное состояние. Они пытались бежать, будто тараканы под лучом фонаря, однако неизменно плавились о зримую границу ловушки духа. Те же, кто предпочитал продолжать перебирать образы или надеяться на свои физические способности, удостаивались пламени факела. К сожалению для них, набравшись сил и получив плохонькое воплощение, призраки приобретает больше слабостей, чем преимуществ. Старейшие боггарты, как и пресловутые тараканы, довольно неплохо горят. Я продолжал радостно смеяться, наблюдая, как встреченная ранее тварь изображает припадок, гниение и распад на мерзких опарышей. Стены буквально загорелись и эхо разнесло по округе незабываемый истеричный гогот Беллатрисы Лестрейндж. Быстро захлебнувшийся в треске буквально продавливаемого пространства массой стягивающихся к центру кошмаров. Тела слились в общую массу, и та поднялась над полом, желая захлестнуть меня с головой, раньше, чем натужно выдавливаемые эмоции выжгут тварей до последней частички. А ведь даже настолько тупое создание способно забрать чью-то жизнь. Не мудрствуя, факел отправился в недолгий полёт, столкнувшись с головой поглощающего самого себя боггарта. На этот раз объявшее его пламя оказалось не иллюзией, а крик не попыткой достучаться до затаённых уголков моего рассудка. Твари горели заживо и очень не хотели такого исхода. А я смеялся и смеялся. Это был болезненный смех, который мгновенно оборвался, едва последнее создание осыпалось пеплом. Процесс не принёс ожидаемого удовлетворения, но и не был полностью бесполезен. По крайней мере в будущем создания ночи уже не смогут тронуть кого-либо. От стаи рано или поздно кто-нибудь, да и избавился. Причём в течение ближайших суток, учитывая ночной инцидент. Теперь можно и возвращаться, пока за мной не выслали новую поисковую группу. А тот, кто скажет, что это была не защита слабых, а месть бессловесным тварям за мгновения страха — никогда ничего не докажет.Глава 8. Детоксикация.
29 января 2021 г. в 13:26
Примечания:
Иногда мне кажется, что автоформатирование, вместе с лишними пробелами и совсем не лишними точками, забирает еще и отдельные слова. Похоже тоже становлюсь параноиком.
Отдельная благодарность всем, кто воспользовался публичной бетой и, в частности, товарищу Рахару за наибольший вклад в нормализацию текста работы. Было бы неплохо вырваться из рабочих будней и поправить еще и стилистику, особенно многочисленность “был”, “это” и вводных конструкций, которые встречаются слишком часто, но, как оказалось, в сутках очень мало часов, а в неделе выходных дней. Я и эту главу смог дописать только потому что черновики лежат еще с лета, а на работе получилось вынырнуть в форточку и уползти огородами на пять часов раньше конца рабочего дня.
До фейта хотелось бы сначала затизерить имеющихся мастеров и основное сюжетное топливо, поэтому дальше нас ждут будни магического замка и тому прочие штуки. Надеюсь, этот поехавший и его беды с башкой не превратят мне очередную юмореску в очередной приступ посттравматического синдрома, которые уже через край вытекают. В этой главе вот Реддла взял и пришил (или нет?), хотя у меня были большие планы на раскрытие его личности. Дальше постараюсь в социалку, благо некий промежуточный катарсис был достигнут.
Кто найдёт в главе логическую нестыковку, недостаток пары тройки десятков абзацев или сюжетную дыру, тот большой молодец.