"Это тот фик про Поттера-террориста, который еще и ветеран сольной войны против Волдеморта. Предыдущие двести страниц происходили флешбэки, приходы и объективные сомнения в целостности рассудка нашего славного героя. В подвале порубленный безголовый василиск, а в сумке переживший аваду крестраж. В прошлой главе были неканонные богарты и спонтанное просветление. Впереди ВСГ, где моральных проблем станет только больше. Удачи, что говорится, дойти хотя бы до призыва слуги такими темпами выкладки," – краткое содержание прошлых глав специально для тебя, пуся.
01.11.1994. 07:12 a.m. Большой зал. Волшебная палочка, все тяжелые, хрупкие и острые предметы сложены в сумку. Сумка лежит на коленях, причём застёгнутая на все замки. Её саму можно использовать в качестве кистеня, но не очень эффективно. Никаких резких движений руками или пальцами. Не смотреть никому в глаза. Не трогать ножи... я говорю не трогать ножи... И вилку тоже отложи на всякий случай. Отлично. Первый этап операции по интеграции в общество можно считать начатым. Здоровое совместное питание – оно всегда сближает. Между тем староста школы прямо с кровати в госпитале подала заявление на снятие с себя полномочий. На редкость разумный шаг, в условиях, когда по коридорам бродят гигантские пауки, нападающие на учеников, а в подземельях валяется вскрытый непонятно кем труп василиска. Можно было бы, конечно, например, изучить программу защиты от тёмных искусств за второй курс и выяснить методы борьбы с боггартами, но кто я такой чтобы судить великовозрастных префектов. Объективно, с такими сюрпризами на патрулировании, от должности старосты в любом случае больше проблем, чем пользы. Девушка явно побаивалась и просто темноты, так теперь будет еще и того, что в темноте предпочитает скрываться. И плевать, был это настоящий акромантул или не очень качественная болванка. За столом преподавателей никого не было, и студенты оказались предоставлены сами себе. Возможно Дамблдор был не в курсе о том, что колония боггартов больше не представляет угрозы и сейчас бродил по коридорам в её поисках. Или дело было лишь в раннем часу, не знаю. Директор в принципе мог и вовсе забить на происходящее, чтобы не ронять авторитет школы в глазах гостей. У тех на корабле и карете своей защиты достаточно, а коль потерялись в лесу или замке – так сами виноваты, нечего бродить после отбоя. Хорошо хоть на этот раз обошлось без накидывания сотен баллов трём факультетам: за самую обворожительную героическую позу, за самое потрясное вращение глазными яблоками и самую высокую ноту, которую может исторгнуть человеческое горло. Нормально поспать не получилось. И на этот раз дело было уже не в паранойе. Во сне... если можно назвать это состояние сном... проявилась обратная сторона поломки древних артефактов. Не знаю точно, что я сделал с кубком огня, однако лазурное пламя не желало меня отпускать, медленно подтачивая что-то бесформенное в моём разуме. Приятного в том было мало и на здоровый сон эта агония смахивала мало. А к рассвету лазарет еще и стал наполняться посетителями. Затем, когда даже хранительница этого места бросила затею разогнать журналиста, министра магии, директора чужой школы и случайных зевак, меня отпустили прочь. Мадам Помфри настойчиво посоветовала позавтракать и всё-таки дойти до своей спальни, чтобы доспать оставшееся. С выполнением даже такой простой инструкции существовали определённые проблемы, но в конечном итоге я решил дать себе еще один шанс. – Мне что-то подлили в еду, – отстранённо прокомментировал я вспыхнувшее сизое марево над картофельным пюре. – Очень плотным слоем. Если не вдаваться в сакральные возможности магии, использованное мною заклинание происходило из медико-алхимических анализаторов готовых составов, высвечивая предполагаемый эффект готового зелья в нехитрой цветовой палитре. От чёрного, что означало скорую мучительную смерть тому криворукому дебилу, что приготовил смертельный яд в целительском цеху, до серого, что означало, что зелье не имеет никакого эффекта. При этом чисто серый недостижим, так как даже обычная пища будет содержать в себе хоть какие-то магические элементы. Сизый же... был характерен для весьма специфических добавок. – Кто-то втайне подлил мне в еду витаминный комплекс... Причём блюдо из которого я брал картофель – чисто, а значит я тут один такой "опоенный". И если это каким-то образом сделала Гринграсс, которую всё-таки не отпустило даже после противоядия, то я уже почти влюбился. Наитие и тонкий шлейф смущения заставили меня оторваться от блюда и наткнуться взглядом на вжимающую голову в плечи Джинни Уизли. Вздрогнули мы, в общем-то, одновременно, пусть и по диаметрально противоположным причинам. Едва-едва выдавив слабую улыбку я кивнул своему негаданному благодетелю и принялся неторопливо есть, надеясь, что витаминный состав не вступит в реакцию с остатками ночного пиршества. – ...Гарри, – кто-то аккуратно коснулся моего плеча, предусмотрительно перед этим окликнув по имени. – Да, – вздрогнул я, даже не воспользовавшись ложкой не по назначению. – Что там произошло на самом деле? Голос определённо хотел уточнить либо дневные, либо ночные приключения, и мне требовалась конкретика. Еще начну между делом трепаться о мёртвом василиске, а потрошитель древних реликтов решит прийти уже за мной самим. – А что говорят? – перебрав вариант, остановился на наиболее нейтральном вопросе. – Говорят, что ты подрался со старостой Когтеврана, победил, и тогда в вашу дуэль влезла стая акромантулов. Не скажу сколько точно особей, так как число всё время растёт, – очередной "кто-то" задумчиво подняла взгляд к потолку, будто силясь назвать точную цифру. – На помощь Моргану подоспела Джонс, но ты же вырвал у неё палочку, заявил, что это только твой враг, после чего уже в драку с акромантулами вмешалась миссис Норрис и порвала всю стаю. Выглядит как очередная незнакомая семикурсница... Насколько невежливо будет спросить, как её зовут? А за ней пряталась малость смущенная Уотсон, уткнувшись взглядом в свою тарелку и, судя по виду, о чём-то очень напряженно размышляющая. У неё, похоже, тоже обнаружились определённые проблемы со здоровым сном, учитывая изредка стекленеющий взгляд. А вспоминая причину ночных скитаний по замку, уже мне должно становиться совесно… Должно, но не становится. Ну если только самую малость. Так и быть, не буду раньше времени переводить стрелки на второго живого участника тех событий. – Ну... – я огляделся, улавливая десяток заинтересованных взглядов за столом грифов. – Так всё и было почти. Сотни акромантулов, бой, мисс Норрис. Да. Только Джим сам себя победил еще до моего прихода. Отчаянный волшебник, – наверное стоило поучаствовать в ходе расследования о применённом проклятии окаменения, но процесс уже мало от меня зависел. Применять легиллименцию никто не станет, а сам Джим пока еще не способен давать свидетельские показания. Может быть потом, если будет настроение. – Джим – это Морган? – Джим Морган, да, – бездумно пялясь в пространство подтвердил я, когда как это сочетание имени и фамилии вызывало какие-то неприятные ассоциации. – Славный парень. Вот уж кто имел полное моральное право послать куда подальше и свою должность, и школу, и персонально Дамблдора. Лично меня даже в текущем состоянии пробирает, представь я себя на его месте. Парализованный, немой, во тьме коридора, до рассвета еще часов пять, а найдут тебя в лучшем случае через все восемь. Но беда не приходит одна и примерно в это же время твою руку начинает понемногу обгладывать нечто бесформенное, попутно играя на всех твоих затаённых страхах. Плевать, как всё в итоге закончилось, важно лишь то, чем всё могло закончиться. – Как ты можешь так спокойно к этому относиться? – почти возмутилась вышедшая из своего транса Уотсон, несмотря на цвета Гриффиндора явно незнакомая с буднями Хогвартса. – Вы оба могли серьёзно пострадать! – У Дамблдора всё под контролем. Наверное. А я не спал две ночи и не особо соображаю, что вообще происходит. Скоро к нездоровой психике прибавятся галлюцинации и тогда точно лучше будет самому попроситься в Мунго. Ах, да, кубок, контракт. Не возьмут. – На самом деле он прав, – обратился к слушателям уже наш староста. Жду не дождусь, когда старина Мэтлок возьмётся за ум, тоже забросит свою текущую должность и станет главой дуэльного клуба. – Защита замка не позволила бы Моргану пострадать сильнее, чем он пострадал. Да и даже если директор отсутствует в замке, обычно он оставляет нам в помощь мистера Фоукса. В случае проблем нам говорят обращаться к нему. А фениксы могут едва ли не мёртвых воскрешать. Мистера... Фоукса... Надо будет запомнить, а еще лучше записать. Старик на старости лет окончательно ебанулся, если таким образом представляет всем свою птицу. То то тварь меня так невзлюбила, я-то при встрече даже не подумал, что надо кланяться и руку для рукопожатия тянуть. – И всё равно – это безответственно! – покачала копной волос более ответственная гриффиндорка. – Ешь и не возмущайся, ты молодой растущий организм, – наставительным тоном проговорил я, привстав и пододвинув тарелку ближе к опешившей от таких слов девушке. – Проблему всё равно уже решили. – Это нелепая попытка перевести тему, Гарри, – растеряв свой запал прокомментировала Уотсон. Согласно кивнув, я забрал её нетронутый бокал с тыквенным соком себе. – А вот сладкое – излишне. Ибо сахар наш основной противник, – воодушевлённо поведал и сам сделал большой глоток, принимая удар на себя. Надо бы избавляться от привычки всё время менять тарелки и кружки, в тщетных попытках переиграть несуществующего отравителя. А то вдруг травить будут не меня, вполне интересно получится. – Еще один на мою голову, – как-то обречённо пробормотала Уотсон под довольный смешок подруги. – Послушай мальчика-который-выжил-и-одолел-полторы-тысячи-акромантулов, ты можешь попытаться сбежать от тёмного лорда, но от диабета еще никто не убегал. Мэтлок заинтересованно вскинул бровь. – А кто такой Диабэт? Какой-то монстр? Какого класса опасности? – Внекатегорийный. Определённо внекатегорийный, – зевнул я и отрешился от происходящего под раздражающе громкое пояснения, что же это существо на самом деле такое, этот загадочный "Диабэт". И вообще, нечего вводить в заблуждение ребят, им через полгода СОВ сдавать, вот и задают глупые вопросы не к месту. Забавно, что обыденного описания болезни хватило некоторым чистокровным, чтобы отставить сок в сторону. Если смотреть поверх голов, то восприятие вроде бы не начинало беситься, сводя меня с ума назойливыми ассоциативными цепочками и образами возможного будущего. В глаза можно было смотреть лишь тем, кого я не знал в прошлом, или знал, но не слишком хорошо. Вот Мэтлок, например. Единственным местом, где мы взаимодействовали, была дуэльная площадка на шестом курсе. Без разговоров за жизнь, сантиментов или праздников в честь победы и поражения. Просто сойтись у линии, выбить друг из друга пару кубометров пыли и разойтись, так же, как сошлись. Понятия не имею, что с ним случилось после школы и случилось ли. К сожалению, далеко не весь родной факультет мог похвастаться тем же. Но, в то же время, чтобы магическое мироощущение начало ощущать неправильность живого мертвеца, мне еще нужно узнать этого человека. А я просто не смотрел, вместо этого любуясь великолепными рисунками на посуде, этими мягкими французскими булками на блюдах и за соседним столом, и едва заметными трещинами на дереве. Из-за чего, вместо образов будущего, дар пытался достроить облик частично видимого человека, а не возмущался тому, что те не желают принимать свою уже совершившуюся судьбу. Ощущать наличие или отсутствие передо мной людей позволяла приглушенная до минимума легиллименция, а для всего остального всегда можно было сослаться на бессонницу. – А вы слышали, что Крам подрался со слизеринцами за девушку? – с нескрываемым восторгом спросила девочка, отчётливо ассоциирующаяся предчувствием с бурыми яснотковыми кустарниками. Знать бы еще, существует ли такое слово на самом деле или я его только что выдумал. – Это еще что, говорят кто-то из дурмстрангцев вызвал на дуэль собственного директора и кого-то из учителей! – присоединилась к распусканию слухов подруга подруги Уотсон. – И победил обоих! – Ну это не так волнующе, – тут же отбрил кустарник, когда как парни с таким заявлением явно согласны не были. – Говорят, Каркаров перед этим оскорбил кого-то из наших девчонок! – У-ух, – тут же переменила точку зрения смутно узнаваемая блондинка. – Так круто! – А Рон вчера нашел артефакт, из-за которого буянили докси, – попытался включиться в разговор, сидящий рядом... уничтожение, огонь и Ирландия. – Там была какая-то брошь, наподобие тех, которые нам Хагрид показывал. И кто-то подкинул её им прямо в гнездо, представляете? – Это ерунда, – отмахнулись девочки. – Ой, да идите вы... – обиделся мальчик. – Лишь бы про любовь свою заливать... – Когда-нибудь ты повзрослеешь и поймёшь... – ехидно отбрил очень шумный бурый куст. Когда-нибудь я повзрослею и тоже пойму... Почему именно банальная дуэль может быть интереснее, чем восстание целого волшебного народа насекомых, едва не окончившееся переворотом и множеством кровавых жертв. И лишь всевидящий древний Аргус встал между вражескими рядами и обычными волшебниками. Ибо очередное вторжение шаловливых духов временно, а его дозор вечен, и уже к ночи завхоз продолжил носиться по замку выискивая нарушителей. Железный человек. А история всё такая же отстойная, как её не выворачивай. – Поттер вон тоже дрался за Моргана, чего вы его не обсуждаете, – добавил Симус, одними лишь словами сбив мою плавающую концентрацию и заставив с недоумением поднять голову. Сидящие по левую от меня руку девушки не скрываясь выразили своё возмущение, одна подавившись, а вторая не сдерживаясь захохотав... определённо возмущенно. На неё даже с соседних столов стали оглядываться, настолько она была возмущена. Одна только Лаванда как-то резко засмущалась и обратила жаждущий истины взор ко мне. Но видимо не нашла искомого, на моей равнодушной мине, гипнотизирующей салат. После чего также быстро отвернулась, с детской непосредственностью игнорируя свою сломанную шею и возможность высказать что-нибудь провокационное. – Там еще Джонс была, – на всякий случай отбрехался я. – Там была Анжелина? – Не Анжелина, – я сделал паузу, пытаясь вспомнить, как именно звали префекта, но потерпев неудачу, тихо повторил. – Не Анжелина. Ладно, я почти интегрировался в общество, а в случае срыва не успею много навоевать, прежде, чем меня скрутят. Актуальным остаётся вопрос: зачем мне вообще нужна социализация? Эти нелепые разговоры и неумение некоторых соблюдать элементарные правила этикета, причиняли почти физическую боль. Точно, всё дело в том, что я дотошно выполняю инструкцию своего лечащего врача. Иначе отправился бы не в большой зал, а на кухню. Если бы дошел. – Так, теперь мне определённо нужно узнать эту историю полностью. Это для твоего же блага, – клятвенно заверила Лаванда. – Вы всегда можете уточнить у мисс Уотсон, она тоже была там, причём с Макгонагалл, – пожал я плечами и торопливо доел остатки пюре, буквально пропихивая в себя не особо вкусную пищу. Не знаю почему, но моё заявление заставило ненадолго смолкнуть разговоры в нашей части стола, после чего тихие перешептывания возобновились с новой силой. Будто бы присутствие единственной девушки неизвестно где в четыре часа утра могло быть круче, чем спасители принцесс из Дурмстранга. Не я один не понял подоплёки ажиотажа, дотла сожженный собственной магией Симус тоже с глуповатым видом оглянулся по сторонам и с вопросом посмотрел на меня, дождавшись лишь неопределённого мотания головой. А вот сама Уотсон резко куда-то заторопилась и, даже не доев свою порцию, выскользнула из зала... – Эмма! – обозначил её имя возглас. ...не обращая внимания на окликнувшую её подругу. И на такие незначительные мелочи, как инерция, масса забитой книгами сумки, идущих навстречу людей и шальную хлопушку, упавшую в тарелку на соседнем столе. Но на последнее в принципе мало кто обратил внимание. Пока в зале не появится хотя бы один преподаватель, подобные инциденты были если не нормальны, то точно достаточно обыденны, чтобы придавать важности разлетающейся по залу каше. – Так... Эмма правда была там? – странным тоном спросила семикурсница, а на её лице расцвела не менее странная улыбка. Совершенно не злорадная, не уличающая, а такая, будто ей только что подарили подарок на рождество. Признаться, меня оторванность от понимания происходящего уже не волновала. Ведь все благодарности за такие вот моменты всегда можно будет отослать в кабинет директора. Труп там подбросить или какой другой подарок к Хэллоуину... Даже Симус, мотая головой по сторонам, что-то всё-таки постепенно осознал, после прозвучавшего вопроса, и сейчас всеми силами изображал умного человека. Не очень умело, сказывалось отсутствие опыта. – Почему бы не уточнить у неё самой, была она там или нет? – ответил я вопросом на вопрос. – Как видишь её здесь нет, – быстро нашлась подруга подруги... или какие у нас там взаимоотношения. – Ну в таком случае, и я пойду, – не растерялся и я, тем более питательная смесь в тарелке уже закончилась. Но назойливая семикурсница начала вставать одновременно со мной, если не раньше, попросту перекрыв проход своим телом. Ей бы, с таким проворством, загонщиком играть за нашу команду, а не допросами заниматься. Тоскливо оглянувшись по сторонам, я напрягся под множеством заинтересованных в этой сцене взглядов, которые ощущались буквально кожей. Большая часть чужого внимания только мазнула по моей спине, но стол гриффиндорского факультета к этой категории людей не относился. Им было действительно интересно. Почему-то. – Так... – вновь начала девушка, видимо надеясь повторить тот же самый вопрос. – Это какое-то тестирование для не особо умных? – ударил я на упреждение. – Что-то вроде. Но вопрос ведь несложный. А ты так и не ответил, – задорно ухмыльнулась она, чуть пригнувшись, будто готовясь к броску. – Ты не сможешь просто убежать. У Эммы получилось, но двоих сразу я точно не отпущу. – Спорим? – повернувшись вполоборота, я опустил руку в закинутую назад сумку у пояса и нащупал рукоятку волшебной палочки. Только без экзотики, задача выбраться из окружения, с минимумом жертв и разрушений. Никакой трансфигурации, ближнего боя, боевых заклинаний и… – Прекратить! – грохонул голос от входа в большой зал, заставив шарахнуться в сторону ближайших учеников. – Прекратить ваши прелюдии! Руки с палочек, я сказал! Оба! Сквозь неторопливый людской поток прорывался Аластор Грюм, к неудовольствию живых препятствий, активно орудуя посохом и локтями. Попавшимся на пути пенсионера сонным ученикам, небрежные толчки нравились не очень, но, объективности ради, сам Грюм им нравился еще меньше. Воинствующие психопаты вообще вызывают мало эмпатии. Всё больше наряженную настороженность и готовность в любой момент укатиться за ближайший стол... – Что собирался делать, Поттер? Засветить девчонку люмосом? – скривился отставной аврор, выходя вперёд и вклиниваясь между нами. – Наслышан о твоих ночных приключениях. Так же, как и том, что сейчас Помфри велела тебе не использовать Мордредову магию, а идти спать сразу после завтрака. Неужели так сложно выполнить элементарную инструкцию? – он резво крутанулся на деревянной ноге, опираясь на свой посох. – Или может мне нужно сделать отдельное внушение вам, Бродерик? Артефактный глаз задержался на сумке и на принятой мною позе, после чего развернулся в обратном направлении, находя моего негаданного оппонента. Грюм вообще умудрялся получать от происходящего довольно специфично-извращённое удовольствие. Даже несмотря на то, что за время его появления в зале, ему пришлось отразить чью-то невербальную подножку, заставив безымянного гриффиндорца впечататься в стол лбом. – Нет, профессор, – с плохо скрытым разочарованием отозвалась девушка, небрежно покручивая в руках концентратор, чем Барти только забавлялся. – Мне уже всё понятно. Хорошо, что не успели поспорить... – она вновь довольно усмехнулась, явно целенаправленно раздражая меня ускользающей подоплёкой своих вопросов. – А ты, Поттер? Одного избиения тебе показалось мало, завтрашних дуэлей недостаточно, так решил тут же нарваться на еще одну драку? – вопреки смыслу профилактической беседы, сам Барти открыто ухмылялся, но не он один был горазд на насмешки. – После сегодняшней ночи в замке осталось не так много существ, способных менять облик, – нарочито неторопливый ответ. – Так что, формально, это было не избиение. Я облизнул сухие губы, видя, как пальцы фальшивого аврора до белизны сжали украденный посох, а глаз резко сделал пять или шесть полных оборотов вокруг себя. Тело было готово к рывку, а полтора шага по определению не то расстояние, которое будет тяжело преодолеть. Было не очень обдуманно провоцировать его здесь, посередине большого зала, пусть число завтракающих и было небольшим. Однако я был готов взять ответственность за свою импульсивность и сделать всё возможное, чтобы Барти не успел создать ни одного проклятья. – Не рекомендую задирать нос, – оба глаза уставились на меня с... интересом? Я своими словами ему потенциальный поцелуй дементора подписываю. Его торкает от оборотного или что? – С нетерпением дождусь начала уроков. Чемпиону школы нельзя ударить в грязь лицом на испытаниях, – хищная улыбка далеко не украсило исполосованное шрамами лицо, а прозвучавший вызов был слишком очевиден даже совершенно стороннему слушателю. – И уж об этом мы позаботимся отдельно. И ведь не получается сказать, жалею я о том, что он так и не решился действовать или наоборот... Ну и ладно. Может быть это и не Барти Крауч в облике Грюма, а самый настоящий Аластор Грюм. Не мог ведь Дамблдор прям настолько проебаться, чтобы пригласить преподавателем неподконтрольного пожирателя смерти, прекрасно о нём зная, правда? А если и мог, то пусть сам играет в своих солдатиков, лично я влезать в это не намерен. От зрительного противостояния меня отвлекло уже знакомое ощущение пропитывающей пространство воли. Впервые, признаться, настолько отчётливо ощущаю присутствие другого человека. Даже Реддл ощущался менее монументальной фигурой, а ведь у нас с ним ментальная связь, которая за десятилетия только ширилась. – Надеюсь вы завершили ваш безусловно важный воспитательный разговор, потому что мне нужно кое-что обсудить с мистером Поттером, – без какого-либо почтения к ветеранам, сказал вчерашний дурмстрангнец с четырьмя фамилиями. – И смею считать, что этот разговор важнее обсуждения отработок или домашних заданий. Весь нанесённый школе ущерб будет компенсирован, если это необходимо, после предоставления официального ходатайства от министерства магии Великобритании. – Не много ли ты на себя берёшь, парень? – склонил голову аврор. – И я еще не отпускал моего ученика не пойми с кем, не пойми куда. – Может у вас и принято считать преподавателя непререкаемым авторитетом... – удержал лицо Птолемей, но поддерживаемый окклюментный штиль в его эмоциях обзавёлся десятком прорех, сквозь которые проступило раздражение. – Но это совершенно не ваше дело, что делают ученики вне ваших уроков. Вы можете быть учителем, так не играйте роль надзирателя. – Школьные правила говорят иначе, – с очередным вызовом ухмыльнулся аврор. – И уж точно не ваше дело, что именно я собираюсь делать или говорить, – проигнорировал ремарку четырёхкратный лорд, взглядом рассеивая нависшие над Грюмом нити проклятий, которые под шумок растянул кто-то из учеников. – И не нужно выставлять меня каким-то мелким преступником. Я не собираюсь срывать лечение больного, если оно действительно ему необходимо. Разговор с последним Поттером необходим и мне, и ему самому, как претендентам на главенство над ветвью Перевеллов. И надеюсь вы согласитесь выслушать меня, мистер Поттер, или назовёте удобное... – странный парень Александр медленно отвернулся от профессора, поворачивая голову ко мне и тут же щёлкнул пальцами, выдавливая сквозь стиснутые зубы вербальный активатор заклинания. – Гоменум ревелио. Далёкий родственник совершил лишь одну ошибку. Являясь куда меньшим параноиком, чем я или Барти, аристократ не удерживал нас обоих в поле зрения, а сосредоточил всё внимание на Грюме. Тем самым давая мне без препятствий вытащить палочку и расслабленно ударить себя ею по лбу, позволяя бодрящей прохладе вступить в конкуренцию с новым болевым импульсом. Профессор мазнул взглядом по моему растекающемуся силуэту, но на такое решение никак не прореагировал. Лично для него невидимость не была преградой. – Архат Лонтас, – новая волна прошла сквозь моё тело, но спешно накинутая мантия-невидимка, видимо в самом деле доставшаяся мне от сказочного Игнотуса, таким мелочам не поддавалась. – Drakl... Kak i kogda?.. – Дезиллюминационное... – ухмыльнулся Грюм, буквально купаясь в потяжелевшем воздухе вокруг Птолемея. – Почти в самом начале вашей прочувственной речи. – А вы не нашли нужным об этом сообщить, – лорд на пару мгновений прикрыл глаза и дышать сразу стало легче. – Это ведь совершенно не моё дело, что делают ученики вне моих уроков – вернул подначку профессор. – Школьные правила говорят иначе, – огрызнулся Птолемей, и негромко пробормотал. – Что за ребячество... После чего развернулся и быстро зашагал к выходу из большого зала, теряя возможность передать столь необходимую ему информацию через посыльного. Пара добрых слов или десяток золотых монет, если добра на всех не хватает, и любой присутствующий мне хоть проклятый предмет понесёт, не то, что предложение о встрече. Не может же быть, что у четырежды лорда родов Маб, Перевелл, Птолемей и всё такое, отсутствуют примитивные социальные навыки... ...ть пять: не просить... размытые цепи... Глава мёртвого рода. Синие носки. Нет никакого брата. Слабый волшебник. Часто смеётся. Чешется ухо. Умрёт молодым. Хорошая шутка. Источники без противовеса. За окном идёт дождь. Королева насмехается. Любит дождь. Не любит дождь. Прочерк в графе "ближайшие родственники". Отличник строевой подготовки. Ну и мудак этот Поттер. Ненавидит синий, но носки зачаровала сестра. Сестру не ненавидит. Замечательные трюфеля. Волшебный глаз пару раз тормознул на моём лице, но Грюм не стал никак комментировать мою попытку сдержать боль. Он вообще ничего не стал комментировать, за что лично я был готов скостить ему лет десять Азкабана из его пожизненного срока. А лишь вновь повернулся к Немезиде в юбке, давая мне разобраться с пакетом невнятных образов, посетивших мою буйную голову. Обычно видения были куда как менее... конкретны. Впрочем, даже сейчас нельзя сказать, было то предсказание или я наконец начал терять сознание от недостатка сна, и сейчас просто вырубился на пару секунд. – Вам повезло, что сейчас ранний час, а остальные преподаватели слишком заняты исправлением последствий сегодняшней ночи, – сгорбился преподаватель, с раздражающим звуком пристукнув палкой по полу. – Баллов, так и быть, за вашу стычку снимать не буду. Можете заканчивать завтрак, Бродерик. Но на занятиях я отдельно спрошу вас за то, что не смогла поймать безоружного четверокурсника так, чтобы этого никто не увидел. Про дурацкий хват волшебной палочки поговорим отдельно, – и тут же раскатисто гаркнул. – Минус двадцать пять очков с Пуффендуя за неспособность незаметно наслать проклятье, Уолберри, Стивенс. Финниган, вечером на отработку. Будете учиться валяться в грязи так, чтобы наши иностранные гости этого не замечали. После чего ушел и Грюм. Завтракать. Как и любой нормальный профессор в семь утра. – Хорошо, что не поспорили, – пробормотала себе под нос Бродерик, садясь на соседнее свободное место на лавке. – Убегать от проблем у него получается мастерски. Надо будет, кстати, обновить чары на душевой... Или не надо? – она тут же широко улыбнулась, видя, как некоторые студенты заметно зарделись и попытались спрятать взгляд. Причём без определённой привязки к половой принадлежности. – Симус... просто зачем? – тяжело вздохнул Мэтлок. – Рано или поздно я достану этого мудака, – пялясь в стол отозвался закопчённый труп. – Профессора мудака, – ухмыльнулась Бродерик, с каплей ностальгии в голосе, и её поддержали некоторые присутствующие. – И да, в следующий раз обязательно обращайся за помощью. Дядюшку с наскоку точно не взять. Нам нужен продуманный план. Причём, желательно, до начала моих занятий, – последнее она пробормотала, не обращаясь ни к кому конкретно. Звучало, как очень занимательная идея, но остатки моей гордости точно оказались бы растоптаны, прими я помощь подростков в будущей диверсии. Нужно будет в ближайшее время проникнуть в кабинет Грюма, пока он не начал избавляться от улик и заложников. Например, сейчас, пока ублюдок мирно завтракает? А надо оно мне? Кто такой Аластор Грюм и почему меня должна беспокоить его судьба? И зачем, собственно, идти так далеко, если ублюдок здесь и сейчас мирно завтракает... – Никто не видел Поттера? – выдавил из себя задыхающийся хаффлпаффец, схватившись за бок. – Он уже был здесь? Я лишь закатил глаза, с трудом сдерживая рвущийся зевок. Сговорились они все или это до меня шутка не доходит... – Через десять минут у ворот во двор, – негромко проговорил я, заставив пацана довольно активно шугануться в сторону, налетев на скамейку. В чуть слышные маты и смех уже не вслушивался, вместо этого неторопливо направившись к столу преподавателей. Усталое сознание без проблем отсекло все посторонние звуки и даже мельтешение на периферии зрения не вызывало спонтанного желания аппарировать прочь. В зале остались только я, задумчивый Барти, безошибочно смотрящий на меня магическим глазом, и равномерные шаги, неотвратимо сокращающие разделяющее нас расстояние. Как бы мерзко это ни звучало, но только лорд Волдеморт наполняет мою жизнь смыслом, а с его исчезновением опять вернулась эта томительная неопределённость. И я не мог просто пройти мимо потенциального пожирателя смерти, зная, что он служит моему врагу. Наверное, стоило растянуть удовольствие подольше и всё-таки идти через кабинет. Не потому что это было бы тактически выгоднее. А потому что цель, даже настолько ограниченная и примитивная, давала мне возможность дышать свободнее. Но что может сделать раскрытый массовый убийца в школе, полной детей, за то время, пока я буду блуждать по коридорам? И нет, ответ не: блуждать по коридорам. И да, это всего лишь надуманное оправдание. Я встал между столами и замершим в одном положении профессором, нашедшим ситуацию располагающей к тому, чтобы немного отвлечься от еды. У Дамблдора будут проблемы, если пострадают посторонние. Да, точно, всё дело лишь в уважении к нашему директору. Что теперь? Просто спрашивать напрямую, как-то немного нетактично. Проявитель оборотного зелья отразит он сам, будь он хоть Краучем, хоть Грюмом. Я бы так точно не стал принимать на грудь невнятное белое облако, от подслеповатого недоучки. Можно, конечно, просто продолжать подглядывать, дожидаясь, пока профессор начнёт прихлёбывать из своей фляжки... Можно было бы, если бы он прямо сейчас не запивал свою кашу из этой самой фляжки. И насколько бы мерзким на вкус бы ни было оборотное, ради конспирации можно пойти и не на такое. Всегда можно рассмотреть идеи в духе: "Напишу в воздухе: "Барти Крауч тупорылый недоносок"; и посмотрю на реакцию"; но и этот способ не давал гарантии. Впрочем... к чёрту тактичность. Подняв пустые руки, я медленно указал на Грюма, щёлкнул пальцами и вывел указательным круг, обращённый к потолку. Достаточно медленно, чтобы это не было воспринято актом агрессии, но достаточно чётко, чтобы вопрос можно было разобрать. Даже двенадцать превосходно по ЖАБА не значат, что Крауч доподлинно выучил абсолютно всю жизнь Грюма. "Тот ли ты, за кого себя выдаешь?" Если профессор и удивился, то внешне этого не показал. Лишь едва заметно крутанул кистью и пристукнул по столешнице, отвечая согласием. После чего повторил мою предыдущую жестикуляцию, с еще большим подозрением оглядываясь на учеников. "Прикрытие. Сдайте лицензию. Да. Нет," – решил я поломать комедию, чтобы не пришлось оправдываться за знание секретного языка жестов. Правильный ответ не давал мне никаких гарантий, но, по крайней мере, оттягивал возможную стычку на потом. Ведь теперь лжеКрауч уверится в том, что прошел проверку и будет вести себя осторожно, во время чего можно будет докопаться до истины. Скажем, при содействии карты Мародёров. Или любого другого предмета с чарами проявления имени. "Следую. Веду. Массовый залп. Нет. Да," – не остался в долгу Грюм. – "Бдительность. Бдительность." – Он решил потанцевать или проклятья насылает? – с опасливым интересом пробормотал ближайший райвенкловец. "Бдительность. Бдительность," – поддержал я, игнорируя разгорающийся за спиной спор. – "Отступаю." После чего в задумчивости потопал на выход, даже не думая снимать невидимость. Эксперимент определённо закончился лучше, чем мог бы, но неточность результатов просто убивала всяческую инициативу. Следуя собственным словам, я продолжал краем глаза следить за Грюмом, на которого внезапное представление оказало куда как больший эффект. Следящий артефакт в его глазнице выкручивал такие петли, что было странно, как это всё выдерживается вестибулярным аппаратом. Однако искомых врагов ни на потолке, ни под полом, ни под столами не находилось, а студентики всегда вели себя подозрительно. Да еще и палочками махают без повода. Смешно, но понять меня в этом отношении может лишь самый поехавший аврор Великобритании, да и то проявляя недостаточный, как по мне, фанатизм в вопросе постоянной бдительности. Но ладно, убивать он кажется никого не планирует, так что меня ждёт очередной увлекательный разговор с чемпионом Хогвартса в лице неизвестного мне толстяка. Рассеянный взгляд выстёгивал всё новые детали внешности Итана Маклаггена, через них выстраивая картину его жизни и слабых мест. Физические нагрузки не были коньком чемпиона, и тем не менее он оказался достоин этого звания, а значит мне стоит ждать еще одного недомерлина в качестве противника. Несмотря на ранний час, форма оказалась идеально выглаженной, прошедшей через весь комплекс чистящих и тому подобных чар. Чистюля. Но сама мантия далеко не нова. Старая, но надёжная вещь, за которой тщательно ухаживают. Не так много денег, вот и разнесло на дармовой еде в замке? А еще я вспомнил, где же его видел. А что не помнил, то щедро компенсировалось множеством секундных образов, дополняющих мои наблюдения. Когда я остановился перед Маклаггеном, сильнее всего во мне горело желание сбежать куда подальше. Однако некоторые вещи следовало встречать лицом к лицу. Сорвав покров дезилюминационного зачарования, моё тело проявилось в видимом спектре. – Привет, Гарри, – тут же зачастил толстяк, приветственно и немного нервно махнув рукой. – Шоколад будешь? Нет, в смысле ладно. Да. Дело, – он одёрнул душащий его воротник. – Ты сам просил на всякий случай рассказать, что у нас был договор, так как контракт с кубком мог сказаться на твоей памяти. Из-за того, что кто-то её тебе стёр. Контракт с кубком восстановит стёртое, но может захватить что-то сверху, – он резко выдохнул. – Вот я и решил, что ты попросту забыл о нашем уговоре, так как не могу тебя выловить уже второй день. Дурацкая идея была с ритуалом, но она определённо должна была сработать. Надо было только позвать кого-то из нас, на подстраховку. Может эти двое ничего в твоих расчётах не поняли, но дотащить до Помфри в случае чего смогли бы. А я или Пабс, могли бы даже в ритуале помочь. Да даже любой из Уизли справился бы. Хотя бы Невилла бы взял. Очень не к месту... Эмму уложили в больничное крыло – Не части, человек-экспозиция, – насытившись перечислением случайных имён, я оборвал торопливую сбивчивую речь. – Я не успеваю обрабатывать информацию. – Да... Извини, я немного нервничаю. Четыре года назад я убил его отца. Смотря сквозь пацана я размеренно размышлял. Признаться в преступлении, после которого не осталось никаких прямых доказательств моей вины. Исключая самого волшебника, размазанного по рельсам, или что там с ним стало. Признаться в том, что оставил ребёнка сиротой... Это ведь было бы правильным решением, но несущим за собой кучу проблем? Или нет? Да и в чём вообще проблема, умер и умер, чего драму-то из этого делать? И казнь убийцы, на том свете ему никак не поможет. Я определённо уже пытался обдумать эту тему, но так ни к чему и не пришел, а возникшая сейчас заминка всё только усугубляла. Без какого-либо ответа на прозвучавший вопрос, я произнёс: – ... – открыл рот, чтобы произнести, но после небольшой паузы выдал совсем не то, что собирался. – Провалы в памяти не восполнились, и я действительно забыл еще больше. Мы о чём договаривались? – я знал ответ, но не задать этот вопрос было попросту нельзя. Взгляд толстяка ощутимо потяжелел. Прислонившись к стене, он сбито задышал, пытаясь сдержать бушующие эмоции и у него это вполне получилось. По крайней мере приступ злости и разочарование не нашли выхода в отношении случайных прохожих или меня самого, быстро отойдя на второй план. Азы окклюментной практики по очищению сознания от лишних мыслей. И кто только научил? – Понял, – сдавленно кивнул Итан. – Я... подойду еще. Надо переварить, не хочу сорваться. Заодно прикину, что теперь делать. Если нужно будет купить что-то из-за пределов замка – обращайся, – последнее он произнёс больше на автомате, после чего грузно потопал в направлении лестниц. Ему вслед оглянулись несколько студентов, но никто не последовал за своим чемпионом. Да, в принципе, и откуда им знать, что у парня за проблемы. Лицо он удерживает вполне сносно, а звуки с самого начала разговора глушил простенький барьер. И что можно было сказать в такой ситуации? По крайней мере это не заняло много времени. Я задумчиво покрутил головой, вслушиваясь в себя, однако искомых мук совести обнаружено не было. Хотелось спать, хотелось перестать галлюцинировать, хотелось, чтобы этот фарс наконец закончился. А вот искренне раскаиваться уже не хотелось. Бытовой случай же. Не станешь же ты раз за разом вспоминать момент, когда на кухне порезал мандрагору. Безусловно, у неё была своя жизнь, которая заключалась в том, чтобы расти, добывать питательные вещества из почвы, а всё остальное время кричать... Это я сейчас приравнял жизни человека и растения? Потрясающе. Надо всё-таки передохнуть. Глупость всякая в голову лезет. Но как можно передохнуть, если сам кубок огня не даёт мне спать? Например, упиться зельями до потери сознания и посмотреть, что произойдёт, когда "сон без сновидений" столкнётся с насланными снами. Восхитительная идея, если правильно помню, такая пытка была распространена веке в четырнадцатом. Концепты вступали в противостояние в голове испытуемого и сон становился даже реальнее, чем без зелий. Страницы чёрной тетради прошуршали невнятное согласие. Напиться всё-таки не помешает... *** 01.11.1994. 10:23 a.m. Подземелья. Встреча с боггартом оказалась даже своеобразно полезна. Когда кто-то буквально выворачивает твою душу наизнанку, это... не знаю... По-своему мотивирует. Подсознание нередко отказывается делиться тем, как устроена твоя голова на самом деле, и от чего именно будут трястись твои поджилки. А здесь можно узнать всё и сразу и в сравнительно безопасных условиях. Безопасных, сравнительно со встречей в партере с тёмным лордом, вражеским Дамблдором или мной самим в лучшие годы. А так-то всё равно дерьмовая ситуация. Моя дорога приключений вела меня в кабинет к уважаемому в очень узких (и неизвестных мне) кругах, профессору Снейпу. Он как раз упоминал на своём уроке какие-то там отработки. Конечно, информацию до меня никто не доводил, а разрешение мадам Помфри давало мне право в принципе забить на наказания, полученные неизвестно за что, и заняться чем-нибудь более полезным. Подышать там свежим воздухом или просто полтора часа посидеть в кресле. Закупоривать взрывоопасную смерть в пустые бутылки из-под пива, у меня получалось и без волнительных уроков зельеварения, а чисткой котлов познания не расширятся. Однако мне нужно было убить время. И компания того, кого по крайней мере мне не очень жалко, для этого была как нельзя кстати. И неважно, что мне был назначен другой день. Едва распахнув дверь в жилище летучей мыши, я нашел взглядом его самого, отчего-то даже не удивлённого моим триумфальным пришествием. Между нами сразу полыхнула искра. Я понял, что он понял, что выгнать так просто меня не получится. С другой стороны, эхо какого-то мстительного холодка в его эмоциях мне не очень понравилось, но, справедливости ради, направлен тот был не на меня. А на еще одного присутствовавшего в кабинете студента. Студентку. Мою вечную и незыблемую любовь, разбившую мне сердце, а именно как-там-её Грингросс. Интересно, что она здесь с утра забыла. – О, нет... – почти не понижая голоса простонала слизеринка, конечно же радуясь моему приходу. – Мистер Поттер, как никогда вовремя, – медленно кивнул Снейп, не обращая внимание на не очень обнадёженную девушку. – Вижу, вы таки соизволили посетить моей кабинет. Даже удивительно, на фоне ваших-то героических подвигов, – неприкрытый яд последних двух слов можно было сцеживать в колбу. Причём, обязательно из зачарованного стекла, чтобы не растворило. – Настоящие герои сейчас на втором этаже пытаются расколдовать унитаз обратно в неразумное существо... – вспомнил я одно весьма животрепещущее зрелище, встреченное по пути сюда, а после резко встряхнул головой. – То есть, да, сэр. Приветствую вас в вашем кабинете. Я здесь. Пришел отрабатывать совершенно непредвзятые отработки. Сэр. Снейп ощутимо напрягся на первой части высказывания и, видимо, сделал мысленную заметку разобраться с очередной проблемой жизни в замке полном волшебных недорослей. А вот моё показное пренебрежение почему-то ни капли его не разозлило, хотя мне того и очень хотелось. Несдержанный Снейп вполне способен наорать, а после выпроводить куда подальше. Только вот, формально, если текущие отработки еще хоть как-то меня касаются, то назначить новые, после объявления чемпионства, не сможет даже лично Дамблдор. А значит, после ухода из кабинета зельеварения, я буду свободен, как ветер. Так ведь? На самом деле, это действительно забавно, как я цепляюсь за нелепые правила в попытке сохранить иллюзию нормальности. – Как бы мне не хотелось заставить вас всю неделю вычищать котлы, однако партнёр мисс Гринграсс всё-таки доигрался в квиддич и временно не сможет присутствовать в школе. А она сама в скором времени собирается стать подмастерьем зельеварения, а значит ей необходима практика, – с присущим ему пафосом продекламировал алхимик. – И вы будете ей ассистировать, минимум, оставшиеся до занятий пару часов. Устраивает? – прищурившись, декан Слизерина, одним взглядом выразил все кары небесные, что последуют за попыткой отказаться. – Не устраивает! – тут же подала голос Гринграсс, при этом изрядно смутившись. Что с оттенком удивления ощутил и Снейп, на мгновение сбившись с угрожающего настроя. – Полностью устраивает, профессор, сэр, – ответил я одновременно с моей недавней поклонницей. Получив от меня согласие, алхимик переключился на... как же её там звали?.. Астория? У Гринграссов вроде было только две дочери и это точно не Астория. Тогда кто? Логично заключить, что это её сестра, так как для миссис Гринграсс, девушка слишком уж хорошо сохранилась. Не берусь утверждать, конечно, дабы не сделать непреднамеренный комплимент... К Мордреду, пусть пока что будет "не-Астория". – Мисс, мастерство предполагает, что вы будете способны контролировать процесс варки даже в самых... отвратительных условиях, – тем временем начал переубеждать будущее подмастерье Снейп, мимоходом проезжаясь по моей скромной персоне. – Мастер Атогиз устраивал подобное испытание лично для меня, так что и вам следует ожидать чего-то подобного. Учитывая же... выдающиеся успехи мистера Поттера, ваша практика будет максимальна приближена к реальным условиям, – он вновь обернулся на меня, видимо надеясь посмаковать моё раздражение и злость на неприкрытые оскорбления. Однако я только протяжно зевнул, предпочитая больше внимания уделять его рукам и расстоянию между нами. Был у меня маленький пунктик на общение с теми, кого очень хочется отправить на тот свет. – Отличная идея, сэр, – протянул я следом, ощущая, что пауза затягивается. – Постараюсь выложиться на максимум, сэр. – Никакого саботажа, Поттер, – тут же забрал свои слова назад алхимик. – Вы делаете всё, что вам скажут и делаете это со всем возможным старанием. И если вы хорошо себя покажете, то я пересмотрю ваши прошлые результаты по моему предмету. Считайте это своеобразным шансом на искупление. – Тоже неплохо, – я кивнул и подавил очередное назойливое желание зевнуть. – Да... в смысле – "сэр", – тоже мне, выискался рыцарь её величества... – И минус пять баллов за неуважение к преподавателю, – холодно бросил Снейп, после чего захлопнул дверь с той стороны. Чтоб ему когда-нибудь этой дверью мантию защемило... План по убийству времени в компании тех, кого не жалко, стремительно трещал по швам. Ублюдок предвидел проблемы и подставил вместо себя ученицу. Впрочем, Гринграсс вроде не пытается делать резких движений, шуметь, мельтешить или махать палочкой. Какая чуткость, так и знал, что между нами, определённо, что-то есть. Идеальная буквально во всём, даже в чувстве самосохранения... Определённо стоит делать предложение. Предложить держаться подальше и переехать из Великобритании в ближайшие года три. – Вскипяти чайник, пожалуйста, и не лезь к зелью. Ближе, чем на десять футов. Спасибо, – мило, но с какой-то околоугрозой улыбнулась не-Астория. На такое заявление я только пожал плечами. Вскипятить. Не лезть. Простой алгоритм действий. С трудом справившись с назойливым желанием пафосно распахнуть врата в зев пламени, я всего лишь открыл дверцу печи и подвигал дрова кочергой. Огонь весело разгорался на свежих поленьях, а в закрытом пространстве чайник закипит довольно быстро. Главное оставить доступ к кислороду и не перекрыть вытяжку, как порой случалось в ходе моих экспериментов. Настоящее, не магическое пламя требовалось ну слишком часто в приготовлении различной медицины. В качестве не обязательной, но настоятельно желаемой части процесса варки. Эффективность заживляющих масел повышалась в разы. Не знаю почему. Не-Астория на мои манипуляции, повернулась и сначала непонимающе уставившись на печь, а затем на меня самого, будто бы не я только что в точности выполнил выданную инструкцию. – Что ты... – недоподмастерье медленно вздохнула и сделала вид, что успокоилась. Очень так себе сделала вид. – Поттер, тебя в детстве головой об пол не били? Ах, подожди, вижу, шрам на месте, – едко прокомментировала мою работу слизеринка. – Мне физически больно это говорить, но давай ты встанешь вон в тот угол, отвернёшься к стеночке, и я сделаю всё сама, ладно? Она вытащила чайник из печи и поставила его на печь. Из-за чего греться он будет дольше... Хм... – Если честно, вся работа моего сознания направлена на то, чтобы не потерять его. То есть сознание, – отрывисто пробормотал я. – И до сих пор не понимаю в чём проблема. – Сколько пальцев видишь? – девушка подняла указательный палец. – Один? Два? Четыре? Два? Это телефонный код Челтнема? – Что? – удивилась не-Астория. – Что? – удивился своему вопросу даже я сам. Челтнем – это вообще где? Когда я в последний раз пользовался телефоном? – Ла-адно, это не отравление, а обычный бред, – констатировала девушка. – И на следующий раз... когда тебя просят вскипятить чайник – нужно поставить на огонь сам чайник, а не закидывать его целиком в алхимическую печь закрытого типа, – приоткрыла мне глаза на неочевидные тонкости своего искусства молодая волшебница. – На что ты вообще рассчитывал? Какая гениальная мысль пришла тебе в голову, что ты едва не испортил мне оборудование? – Глина, в зависимости от сорта, кипит при температуре четыре тысячи градусов и на обычном огне данной планки не достичь, – задумчиво пробормотал я, пытаясь вспомнить, откуда взял эти цифры. Как код очень далёкого отсюда города, это число просто было мне известно, но ни практического применения, ни связанных с ними тёплых воспоминаний, в моей голове не находилось. Просто знал и всё. – Потрясающе. То есть ты пытался испортить мою печь целенаправленно, – Гринграсс отвернулась к котлу и трижды помешала содержимое по часовой стрелке. Отойдя к дальнему столу, я принялся вытаскивать из сумки благоразумно позаимствованные из своего сундука кастрюльку, литра на три, и самые обычные алюминиевые столовые ложки. Раз уж тут не намечалась отработка, то можно было заняться самым обычным зельеварением. Тем более, под вполне благовидным предлогом и даже прикрытием. Если не брать слишком много ингредиентов, то никто даже ничего не заметит. – Тебя как звать-то кстати? – нашел нужным вставить вопрос. – Похоже слухи ни капли не преувеличивают, – девушка фыркнула и откинула спадающий локон с лица. – Слушай, как насчёт обратиться в Мунго? У меня там мама работает, если захочешь, могу персонально для тебя выделить хорошую скидку на качественное профилированное лечение? Наши целители лечат любые ментальные и физические травмы. Разве что есть небольшой кадровый кризис среди целителей душ, но у тебя же вроде только с памятью проблемы? – Не понимаю в чём твоя выгода и меня это настораживает. – О, здесь всё просто. Такое лечение проводится стационарно, на срок от полутора месяцев до нескольких лет. Буду рада всё это время тебя не видеть, – ничуть не стесняясь произнесённых слов, улыбнулась так и не соизволившая представиться не-Астория. – Какое же я вам всем зло такое совершил... – пробормотал я, но остался без ответа. Сушилка лишилась полудесятка листков, а стойка с готовыми разделанными ингредиентами – пары-тройки тонких пурпурных стеблей. Должно получиться как раз что-то настолько ядовитое, чтобы организм тратил всю энергию на борьбу с зельем, а не на попытки уложить меня спать. Казалось бы, в эту непревзойдённую логику закралась ошибка и... Да, пожалуй, стебли стоит заменить полынью. И еще десяток листов, никто ничего не заподозрит. Стоило бы еще мерзко захихикать, для большего соответствия образу гениального алхимика, но я постеснялся демонстрировать эту часть своих проблем с головой при свидетелях. – Что ты делаешь? – с едва уловимыми требовательными нотками уточнила не-Астория. – Во-первых, за использования котла Снейп мне голову скрутит и не посмотрит, что она такая ценная, – медленно пояснил я по-своему потрясающую конструкцию. – А во-вторых, я не сплю уже третьи сутки из-за кубка и мне нужно быстро сварганить бодрящий настой. Этим я прямо сейчас и занимаюсь. – Ты же должен мне ассистировать! – возмутилась девушка. – Ты сама сказала, не приближаться к твоему котлу ближе, чем на три метра, – я развёл руками, охватывая пустующий класс зельеварения. – И я исполняю твою инструкцию в точности. Лучшего ассистента, твоё зелье и представить себе не может. – Хмфп! – едва не притопнула по полу не-Астория и резко отвернулась. Впрочем, надолго её отстранённость не продлилась. Не успел я еще закончить подготовку всей этой растительной мути, перемолов всё в кашицу, а вода не успела вскипеть, как слизеринка отстранилась от своего котла и придирчиво изучила содержимое стола, с той стороны, собственно, этого самого стола. Что-то прикинув голове, она прикрыла глаза, чему-то покивала и вновь вернулась к работе. Я на эти телодвижения вновь никак не отреагировал, так что через тридцать три секунды не-Астория проявила инициативу. – Зачем листья бука? Оно, конечно, подействует, как тонизирующее, но это скажется на печени и... эректильной функции, полагаю, – она ненадолго замялась. – Это, если ты не в курсе... – Именно поэтому... – прервал я не особо нужно объяснение, продолжая гипнотизировать взглядом кастрюлю. – А то закрытый пансионат, свободные нравы, а нам надо учиться и исследовать магию, а не вот это вот всё. Или, может быть, мне просто слишком тяжело держать себя в руках, в компании той, кто еще недавно признавался мне в вечной любви... – Ты не хочешь продолжать эту фразу. И эту тему, – оборвала ведьма уже меня самого, раздраженно постукивая палочкой по бедру. Хорошо хоть без резких движений. Вышло бы неловко, реши я не к месту превентивно контратаковать броском кипящего сосуда. Да и вообще, не стоит так махать палочкой. Раз на раз не приходится – один раз ничего не произойдёт, а второй раз нога случайно трансформируется в тумбочку. – В чём-то ты прав. С моей стороны очень нетактично так относиться к тебе, когда ты не стал пользоваться ситуацией. Но меньше бесить меня это не станет. Я устало поднял голову, с значительным трудом связывая причины и следствия. – Тебя бесит то, что я не "воспользовался ситуацией"? – Меня бесит, когда дрянь в моей крови берёт меня под контроль и заставляет делать то, что я сама никогда бы не сделала. С попыткой растоптать честь моей семьи. Мою собственную, – злым голосом продолжила девушка, взмахивая разделочным ножом с чуть большей амплитудой, чем диктовала необходимость. – Ты же просто стал очень прочно с этим случаем ассоциироваться. И каждый раз видя тебя, я вспоминаю собственную беспомощность и тот момент, когда мадам Помфри нейтрализовала приворот. Впрочем, то что ты тогда наговорил, тоже не добавляют тебе симпатии. – А, – рассеяно кивнул я, даже не пытаясь вспоминать, что же такого тогда ляпнул. – Понимаю. Наверное. Ну то есть всё, кроме чести, семьи и подобных высоких материй. Варево в кастрюльке задорно забурлило, в надежде прожечь насквозь кухонную утварь тёти Петуньи. Но эмалированное чудо английской серийной продукции, крепко держало термический удар. Чего нельзя было сказать о деревянной столешнице, которую буквально прожгло на пару миллиметров брызнувшими во все стороны каплями. Выглядело брутально и впечатляюще, но каталитический процесс завершился едва ли ни мгновенно и использовать дрянь в качестве оружия не представлялось возможным. А то бы я с радостью замочил в вареве пылящий в сумке дневник. – Ты хотя бы выяснила, кто у вас такой "весёлый" на факультете? – Ох, что ты, Слизерин – одна большая семья, это определённо не мог быть кто-то из наших, – с елейной интонацией в голосе продолжила колдовать Гринграсс. – Но одна моя дорогая подруга не так давно угостила меня чаем... Её, конечно, уже кто-то поблагодарил на всю нашу гостиную, но и у меня найдётся, чем ей отплатить за подарок. – Какое совпадение, что в честь этого ты решила попрактиковаться в изготовлении прочищающего зелья, – пробормотал я, уже некоторое время ощущая знакомый запах, в который превращались слишком многие мои попытки стать уважающим себя алхимиком-самоучкой. Так я и остался не уважающим себя посредственным зельеваром. – Если хочешь, могу на дуэль её вызвать. Или её дружков. "Вассалов", или как вы там друг друга обзываете. Мне одной дуэлью большей, одной меньше – разницы не будет. – Я ценю это предложение, но тебе, в таком состоянии, будет сложно просто дотянуть до завтра, – цинично оглядела меня типичная представительница зелёного факультета. – А мне требуется гарантированно свершенная месть, а не случайный провал на ровном месте. И я всё сделаю своими руками. – Докинь за десять минут до готовности бледных поганок, тогда эта хрень будет действовать, минимум, пару дней. И стандартный перечень нейтрализаторов из больничного крыла работать не будет, – со всей старательностью я подавил в себе желание поморщиться от не особо приятных воспоминаний. Благо, в этом нерадостном прошлом, я хотя бы додумался экспериментировать не на самом себе. Зато как позитивно потом получившаяся дрянь пенилась в океане, в окружении всплывающих рыбин... – Это... спасибо, – кивнула девушка, проецируя смесь удивления, озарения и злорадства, и едва ли не порываясь злобно захихикать в такт помешиванию котла. Подобный порыв, её слегка смущал, но не очень сильно. – Меня, кстати, Дафна зовут. Твоя сокурсница с факультета злобных змей, и будущий мастер зельеварения, – неожиданно решила преставиться теперь уже точно не-Астория. – А я Гарри Поттер. Можно Генри, можно Гарольд, можно "Эй, ты, со шрамом". Любитель экстремального туризма, отбитый гриффиндорец, – не остался я в долгу, на что раздался хоть сколько бы то весёлый ответный хмык. Дальше каждый из нас молча занимался своими делами. Дафна всего лишь раз попросила меня принести дополнительные ингредиенты из кладовки, так как на определённом этапе готовки настолько ядрёного состава, отлучаться от котла строго не рекомендовалось, а манящие чары учат немного позднее четвёртого курса. А я, чего уж, данную просьбу выполнил, после чего, с чистой совестью, вернулся к медиативному вдыханию паров бодрящего зелья. Эффект проявлялся уже сейчас – веки перестали слипаться, а мышлению вернулась медленно растворяющаяся ясность. Готовый напиток лишь закрепит это действие на срок до суток. И лучше бы мне в течение этого времени найти себе место для сна. Не хотелось бы вырубиться в каком-нибудь коридоре или гостиной. Дети и их больная фантазия... Меня бы не так настораживала возможность попасть в плен к пожирателям смерти, чем бессмысленная жестокость их недалёких потомков. Вон, кто-то приворотные использует в качестве розыгрыша. И это-то в обществе, где за несогласованные связи, иную неразумную девицу могут в принципе выгнать из семьи или прикопать втайне от общественности. Да и не только девицу, если вспомнить прошлое столетие. В магическом мире издревле сексизм отсутствовал, как понятие. И правила для всех были одинаковы. – Ты собираешься снимать зелье с огня? – Да. Просто немного отвлёкся. – Именно поэтому у тебя такие низкие баллы за зельеварение. Я подавил очень назойливое желание закатить глаза. Единственная причина, почему у меня всю мою жизнь были низкие баллы по зельеварению, получасом ранее назначила меня твоим ассистентом и учапала в неизвестном направлении. В школе Снейп настолько хорошо меня обучал, что я старался выучиться просто назло. И всё равно в бегах потом пришлось изучать предмет едва ли ни с нуля, пользуясь только обрывочными знаниями, наполовину обгоревшей таблицей совместимостей и собственным неуёмным энтузиазмом. Как меня не убило в ходе этих экспериментов – даже Мерлин не ведает. – Тебе не нужно пару флаконов? – промурлыкала Дафна, двигаясь вокруг своего котелка. – Не пойми неправильно, это плата за молчание. Никто ведь не хочет знать, откуда взялось зелье. – А давай, – я вытащил из сумки две колбы и Гринграсс сцедила туда часть состава, удовлетворившись моим согласием. Как дать взятку и отвести от себя след за одно простое действие. Теперь стоит мне хоть раз открыто воспользоваться этой штукой и все пострадавшие от мстительной руки Гринграсс будут считать врагом именно меня... Впрочем, будь эта почти готовая диарейная бомба со мной во время той драки, и многих проблем удалось бы избежать. И неважно, что мои верные товарищи пали бы под дружественным огнём. Там вообще много виноватых в произошедшем эксцессе и не только со стороны Слизерина. – А Снейп тебя не сдаст? – Уважаемый профессор Снейп был еще больше возмущен произошедшим, однако должность декана его несколько сковывает, – зловеще пробормотала блондинка, осматривая жидкость на свет. – Эту проблему мы тоже рано или поздно исправим... Покосившись в её сторону, я незаметно сделал небольшой шаг назад. Слизеринка даже звучала как потенциальный Тёмный лорд. Хотя на самом деле просто сварила бормотуху, переходящую в зелье от запоров, для мести своим врагам. И это сейчас даже не принижение её качеств, насколько я знаю, Реддл тоже грешил чем-то подобным в своё время. Благородное общество не чуждо атак по репутации, а от некоторых инцидентом получится отмыться разве что физически... Впрочем, при всей их схожести, Дафна отличалась от Тома, как Солнце от Луны, и не только половой принадлежностью. Тома невозможно было заподозрить. Невозможно подкопаться. Все учителя, включая владеющего легилименцией Дамблдора, отзывались о своём ученике исключительно положительно. Он никогда не спорил, нельзя было увидеть, как он злится, расстраивается или показывает слабость. Однако все завистники и неприятели неминуемо попадали в ситуации, к которым сам Том, конечно же, не имел никакого отношения. Пожалуй, в чём на зелёном факультете точно не было недостатка, так это игры в политику. – Эх... Докатились, остался наедине с относительно симпатичной девушкой, а думаю всё о работе, да о работе... – А если победишь на дуэли, то можем сходить на свидание, – послышался немного странный голос с её стороны. – Что?.. – обернувшись, тупо переспросил я. – Что? – в не наигранном удивлении Дафна подняла голову над котлом. – Я ничего не говорила. На мгновение потерял сознание? Привиделось? Но... это странно. Я не настолько доверяю Гринграсс, чтобы случайно засыпать рядом с ней. И это больше, чем слова. Куда проще поверить, что передо мной сидит еще один самородок от мира окклюменции, который способен свободно лгать, глядя в глаза легилименту. Или просто показалось, да. Ведь бульканье зелий и треск дров так часто складываются в осмысленные предложения. Впрочем, это легко проверить. – Ну тогда, если смогу победить хоть одного своего соперника, обещаю сводить тебя на свидание, Дафна. Торжественно, так сказать, клянусь. – Я безусловно уверена в своей неотразимой красоте, могу тебя понять. Но с чего ты решил, что я соглашусь? – с оттенком любопытства уточнила девушка. – В отличие от меня, ты... скажем прямо, внешним видом похвастаться не можешь. Дурацкие очки, мантия с барахолки, вечно растрёпанные волосы... Тебе бы привести себя в порядок, прежде, чем кого-то приглашать, – продолжила она на автомате, примерно догадываясь, что я её уже не слушал, так как всё моё, да и её внимание заполнял некий прелюбопытный процесс. Едва мои слова прозвучали, как турнирную метку обожгло холодом и от терновых кустов расползлись несколько алых черт. Тусклый свет сопровождал движение рисунка к основанию ладони, где тот кругом обвёл основание запястья. Живая татуировка перестала двигаться, но сам эффект оказался узнаваем. Примерно таким же образом подтверждались непреложные обеты. Только вот у меня не было и малейшего представления, кому именно и как я его дал. – Интересно, – пробормотал я, погладив рисунок пальцем. Похоже метка еще и выступает магическим катализатором... Некоторые клятвы в мире магии всё-таки работают, только для каждой из них нужно нечто большее, чем просто желание выговориться. Хорошо, что на допросе Крауча я выдавал утверждения в максимально обтекаемых формах. На подтверждение событий прошлого, клятвы всё равно не сработают, но с этим ебучим турниром я не уверен уже ни в чём. – Я смотрю, мелочиться ты не любишь, Поттер, – ошарашено пробормотала Дафна. – Как и оставлять девушке выбор. – Формально, эта штука никого ни к чему не обязывает, – я помахал меткой, прикидывая сценарии, при которых нарушается дух договора, не нарушив слово. – Да, какая ерунда... А я ведь смогу спокойно ложиться спать и ходить на занятия, зная, что один тупоголовый идиот прямо сейчас просит мадам Помфри отрезать ему руку, лишь бы избавиться от боли, – она чуть повысила голос, видимо надеясь, что информация дойдёт лучше, если её доносить громче. – И это совсем не преувеличение, Поттер, а обычный случай в медицинской практике. Так что только посмей вести себя так, как ты ведёшь себя... после избрания тебя чемпионом... Когда мы всё-таки перейдём к официальной части свидания, – закончила она спокойным тоном, вернувшись котлу и без особой причины взяв в руки нож. – Ты еще пару минут назад жаловалась на мой внешний вид. – Мордред с твоим видом, Поттер, – посмотрела мне в глаза Дафна. – А вот то, как ты себя ведёшь последние два дня терпеть будет сложно. Как минимум она заметила изменения и те ей не очень понравились. Можно официально признать, что спонтанная любовь с первого взгляда имела под собой какие-то корни, и я тут совершенно не причём. А причём "мальчик Гарри". Но теперь ведь даже уточнить этот вопрос не у кого, так как душа ближайшего осведомлённого собеседника отправилась собираться в одно полноценное существо. Мордред, чувствую себя каким-то извратом, использующим оборотное зелье не по целевому назначению. – Спрашивать, как же я себя вёл, бессмысленно? – О-о, не делай вид, что не понимаешь о чём я, – отвернулась волшебница. – Стоило сломать кубок, так сразу обнаглел. Смотришь на всех грифоном. Шуточки эти твои дурацкие, над которыми ты даже не смеёшься, – в помешивание вкладывалось излишек фанатизма, но на данном этапе это уже не могло причинить вреда зелью, так что прерывать её я не стал. – И знаешь что? Ты меня иногда до дрожи пугаешь с этим твоим равнодушием. Лучше бы, как обычно, глупо улыбался, отвечал невпопад на вопросы, да с этими придурками по всему замку носился. По крайней мере я тогда не чувствую себя так, будто ты прикидываешь, как меня потактичнее приложить режущим... – Я всё ещё могу просто проиграть. Тогда и обещание не будет иметь никакого смысла. "И даже ничего не отрицаешь," – читалось в её скорбном выдохе, который сдерживал в себе слишком многое. Тоскливое разочарование, лёгкую зависть к сестре, максималистичную определённость и подростковую готовность идти до конца за своим желанием. От непривычно-долгого разговора болело горло, что проявлялось в едва заметной хрипотце. Добавить в сон без сновидений пару капель лимона для сглаживания вкуса. Поможет от плохого настроения. Уже слишком поздно прятать волосы. Астория справится лучше. Это не соревнование. Синие занавески – это всего лишь синие занавески. – Можешь, – после небольшой паузы быстро согласилась Дафна, без большого сожаления меняя тему. – Но тогда будь осторожен с едой. Некоторые девушки не очень хорошо реагируют на отказы после всего что было… И поверь, ты не захочешь узнавать, на что именно способна пойти разозлённая ведьма, – её голос имел какое-то околоубаюкивающее действие и мне с ощутимым трудом удавалось понять, что она вообще пытается сказать. – А что такого было-то? – я недоумённо склонил голову, прокручивая в памяти текущий диалог. – Неважно, что было. Тебя должно заботить, что будет. Закончив со своим заданием, она что-то потыкала на печи и огонь погас. Содержимое моей кастрюльки к этому моменту было почти готово к употреблению, так что я самую малость отвлёкся от мониторинга окружения и обратился в обоняние, вслушиваясь в аромат тоника дерьмового качества. – И да, ты не будешь это пить. По крайней мере, пока я не проверю, что же ты там наготовил. Тебе, если помнишь, еще нужно победить в дуэли, и я не приму смерть за оправдание. Еще не успел сделать предложение, а меня уже пытаются пилить. Пожалуй, анекдоты из старых газет имели под собой более реальную основу, чем многочисленные любовные романы. Даром, что описывали магловский мир, с точки зрения психологии волшебники не сильно отличались от обычных людей. Хотя, как по мне, утопиться друг у друга в глазах было бы куда как спокойнее. Применение нашлось бы даже бабочкам в животе, на насекомьей тяге можно было бы попробовать освоить полёт без метлы. Но нет же, опять всё скатилось в дешёвую бытовуху. – Ты ведь еще не подмастерье. Откуда такая уверенность в том, что получится распознать зелье? – А ты даже не претендент в подмастерья. Даже не хорошист по зельям. Ты даже... не даже! – закончила высказывать своё "фи" Дафна, излишне бурно отреагировав на принижение её способностей. – И вообще, я видела, как ты его готовил. Зачем тебе тонизирующее зелье, если организму необходимо выспаться? Ты ведь освобождён от уроков? – она довольно нагло отстранила меня от горячей кастрюли и застыла, напряженно вглядываясь в остывающую жидкость. Настолько нагло, что мне даже не пришлось себя одёргивать от очередного превентивного удара. Перелив содержимое кастрюли в одну из склянок, девушка незатейливо вылила остатки в специально для этого оборудованный слив. Похоже, только что мои запасы сократились до полуторной дозы тонизирующего и как же это было тупо. С моей стороны. – Дело в том, что я физически не могу уснуть, – медленно повторил то, что определённо уже говорил до этого. – Что бы я ни сделал с кубком, но теперь он не даёт мне спать. Так что, милая, не могла бы ты отодвинуться и отдать мне моё... мою бодягу? – Можешь попробовать забрать, – с ехидцей улыбнулась слизеринка, удерживая моё зелье за спиной. Она не успел договорить, как я сделал шаг вперёд, заставив её сделать шаг назад и натолкнуться на парту. Стоило продолжить локтём в подбородок. Вывернуть кость из паза, подбить колено, размашисто приложить лицом о стол, а затем сломать лучевую кость второй руки. Но вместо столь романтичной серии ударов, которую она бы еще нескоро забыла, я сократил дистанцию до минимума, выйдя на идеальную позицию для того, чтобы разбить ей нос лбом. Дафна застыла, явно если и планировав что-то подобное, то не ожидая столь быстрой эскалации событий. У неё даже дыхание сбилось от столь грубо разрушенных злодейских планов. А я, не разрывая зрительного контакта, завёл руки за талию девушки и забрал из её рук склянку, в которую оказалось перелиты остатки моего шедевра. Шаг назад и делаю глоток прямо из горла, полностью уверенный в своей рецептуре. Важнее было не выпускать из виду юную алхимичку, которая могла бы выкинуть еще что-то. Горячая жидкость полилась в горло, однако вместо ожидаемого выворачивающего вкуса перетёртых растений меня ожидал... Лимонный привкус. Склянка полетела на пол, тут же разбившись. Слишком резкий глоток, а кислый привкус ощущает задняя часть языка, да и то постфактум. Выплёвывать попросту поздно. Мир покачнулся, и я ощутил не моё зелье текущее по пищеводу. Осознанию вторил скручивающий внутренности поток ненависти, однако неспособный выжечь яд, уже распространившийся в моей крови. Дешевый трюк с подменой нужной склянки, пока Гринграсс держала их за спиной. Твари всё-таки подловили меня в момент слабости и усталости... обманули дар и легилименцию... И я даже не могу напоследок затопить тут всё синим пламенем. Звук собственного дыхания двоился, но мне пока что удавалось сохранять сознание. Ненадолго. Не было сил даже поднять голову, чтобы найти взглядом сразу же отступившего отравителя. Выход... обязан быть выход. Руки проваливались всё глубже в стол. Перестал отделять сон от реальности. Чуждое торжество в неравномерных пропорциях мешалось с лёгким испугом, налётом заботы, скрытым ликованием, глухой радостью. Не было времени разгадывать шифры. Самое отвратное: меня переиграла самодовольная малолетка. Ощущая во рту солоноватый вкус крови из прокушенной щеки, я выпрямил ноги, готовясь исполнить слепую аппарацию. В моём восприятии, пространство изогнулось, испуская дым... однако я банально не смог выполнить академически правильный поворот. Попытку заблокировали антиаппарационные чары замка. Сон без сновидений завершал своё действие спустя шесть секунд после приёма. И это была шестая. Мир просто потух. *** ??.??.???? 06:12 ?.? ????????????????? Я лежал на кровати и смотрел на часы. Часовая и минутная стрелка застыли, указывая толи на раннее утро, толи на ранний вечер. А секундная продолжала свой неторопливый счёт, синхронизируются с мысленной считалочкой, подводящей сознание к предбоевому трансу. Очередное навязчивое состояние, в котором не было никакой нужды. Ведь, если рассуждать логически, Гринграсс не пыталась мне навредить. Если рассуждать логически, то жизнь в принципе становится проще. Жаль, что логика, как правило, каждый раз заводит меня куда-то не туда. Перевернувшись на спину, я уставился на незнакомый балдахин чьей-то кровати. Благо, не в зелёных цветах, мысленная шутка про бракосочетание и без того излишне быстро выходила из-под контроля. Суммарно наши с Дафной встречи занимали от силы минут сорок, а мы уже успели пройти через любовь, предательство и расставание. И лишь невыносимая тоска опять сжимает любящее сердце, где же она, далёкая злобная нимфа с несбыточной мечтой о мастерстве в зельеварении? Ибо за подобные шутки, даже самые золотые руки следовало бы пообламывать... Ладно, конечно, я этого не сделаю. В настоящий момент меня занимали более насущные вопросы. Не то, где именно я нахожусь и какое сегодня число. Не то, осталась ли при мне мантия и сколько литров крови могли сцедить с моего бессознательного тела. Даже не сам факт того, что я попался на примитивнейший трюк в топорном исполнении четырнадцатилетки. Нет... Хорошо, да, но всё-таки нет. Можно ли всю эту ветку размышлений, с выдуманной влюблённости в школьницу, считать латентной педофилией? Юридически-то мы одногодки, но на деле я раза в три, в два с половиной её старше. Или для педофилии обязательно нужен сексуальный подтекст, который в моём случае попросту не срабатывает из-за того, что вся система нейромедиаторов работает ради выработки одного лишь адреналина, а не чего бы то ни было еще? Но с другой стороны, в моём случае все возможные любовные интересы можно рассматривать исключительно в качестве шутки, так как проживут они очень недолго. И ладно бы всё действительно ограничивалось пропитанной сарказмом, преувеличенной симпатией. Было бы куда хуже, если сама девушка начала испытывать то, что не нужно, что уже никак не свалишь на амортенцию. Нет, не то, чтобы прям хуже... Немного печальнее скорее. Как хорошо, что ни в одном её слове или действии нет даже намёка на проявление ко мне симпатии, правда? Ведь все они предназначались даже не мне, а тому, кто оставил мне наследство в виде испорченного кубка огня. Блядь. Как закончится канитель с чемпионством, стоит стереть себе память еще раз. Только для того, чтобы тебе, мудаку, на том свете икалось. Цвета над головой были красными, а значит, я находился либо в комнатах Гриффиндора, либо где угодно еще, где балдахин покрашен в красный. Элементарная логика, использовать бы её почаще. Если углубиться еще немного в размышления, то можно сделать нехитрый вывод о том, что это моя собственная кровать. Об этом сигнализировал храп и сопение со стороны тёмных окон. И эти же звуки означали то, что сейчас далеко не вечер, а скорее рассвет, так как раньше десяти часов усыпить моих однокурсников могли только маты наших соседей. До тех пор, пока те не выучили заглушающий барьер. Первым делом я разыскал свою сумку и удостоверился, что крестраж находится на месте. Затем мантия, затем палочка. А затем все прочие сокровища. Кастрюльку, кстати, выходица из благородного сословия, по-видимому, решила оставить себе, так как в своих вещах посуды я не обнаружил. Какая мелочность, даже ложку не вернула... Наверное именно так аристократы накапливают свои богатства. Тут алюминиевая ложка, там кусок шифера с крыши, здесь два километра медного провода, а на вырученные деньги уже можно всяческие балы организовывать, держать других за дерьмо и считать себя сверхчеловеком. От восемнадцатичасового сна тело пребывало не в лучшем состоянии. Зато как полегчало рассудку. – Предавший однажды, предаст снова, – пробормотал я, поглаживая корешок чёрной тетради. – Ты бы точно сейчас выдал что-то в этом роде. И снова начал бы капать мне на мозги, – подушечкам пальцев будто бы стало ненамного теплее, но и я сам мог излишне погрузиться в свои ощущения, плодя сущности там, где всё объясняется силой трения. ...показалось. Определённо показалось. Авада отделяет душу от тела, минуя любую защиту. После её применения в дневнике перестал чувствоваться разум. И даже если у меня бы в принципе не удалось повредить Тому, за время моего сна он успел бы сделать со мной всё что угодно. Такой же избранный пророчества, как-никак. А, следовательно, крестраж уничтожен и у меня в руках находится просто пустая тетрадь. И самая разумная мысль, которая может быть в ней записана: "Отпечатано в Лондонской типографии в 1971 году." Тоже очень простая логика. Оставив крестраж среди вещей, я оглянулся на другие кровати и неторопливо пошел в душ. Кто-то даже умудрился меня переодеть... А нет, это просто трансфигурированная мантия. Совсем Макгонагалл не беспокоится о сохранности вещей своих студентов. Впрочем, от пары десятков превращений с одеждой ничего не будет... Но если такие путешествия продолжатся, то стоит обзавестись швейным набором. Превращаемые вещи живут не очень долго. Добравшись до воды, я неторопливо разоблачился, сложил одежду в углу и зашел под воду. Даже самые ранние пташки не пробуждались в половину седьмого утра, так что у меня было еще с пятнадцать минут одиночества. Было время подумать. Подумать о... Интересно, чем сейчас занят Реддл? Оперевшись на стену душевой, я спрятал лицо в ладонях и чуть слышно рассмеялся. Кто о чём, а убогий о Реддле. И почему мне досталось такое дерьмовое пророчество? Нельзя вот было предсказать, что Гарри Джеймс Поттер, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, станет вторым обладателем самой обворожительной улыбки и вообще, душкой, каких поискать? Но нет же, надо напустить туману, накрутить невнятных формулировок и, естественно, заставить избранников убивать друг друга. А произнесёт пророчество душная алкоголичка, лишний раз подчёркивая всю ебнутость происходящего. Даже капли воды будто бы поддерживали меня в этой мысли, будто бы вырисовывая на стене круги, которые в некоторых системах гадания означали согласие. А еще цикл, общество или геометрическую фигуру... Да и вообще, это орнамент выпуклый, а не послание свыше. Не считать же теперь, что душевая всегда поддержит любой движ, стоит лишь включить воду? Будет забавно, если архитектор этой комнаты специально так сделал, чтобы морально поддерживать будущие поколения учеников, когда они остаются наедине с собой и достаточно знают теорию прорицания... Высушившись заклинанием, ввиду отсутствия полотенца, я направился обратно в комнату, чтобы забрать вещи... Тетрадь. Остальное не было настолько же значимо. Этажом выше уже слышался негромкий разговор, а значит душевые процедуры оказались завершены вовремя. Вернувшись к кровати, я услышал за спиной повторный скрип петель. – Доброе утро, – ненадолго застыл в дверях Уизли, облачённый в что-то слабо походящее на спортивную форму. – Привет, – кивнул я, не показывая удивления. На этом обмен любезностями и сам диалог завершились. Рон подошел к своей кровати, взял сменные вещи, полотенце и, пару раз оглянувшись в мою сторону, направился туда, откуда прибыл я парой мгновений ранее. В душевую. На моей памяти Рон выходил на пробежки только перед приёмом в команду факультета, да и то недолго. Похоже турнир идёт ему только на пользу. Было бы здорово теперь какими-нибудь окольными путями выяснить, являемся ли мы с ним по-прежнему друзьями и каким образом рыжий в принципе стал седьмым чемпионом. Как-нибудь потом. Спрошу у Гринграсс, будет ей лишний повод поглумиться. Или самого Уизли. Особо обрадованным виду пропавшего три дня назад товарища Рон не выглядел. Но было бы более странным, бросься рыжий обниматься и пересказывать последние три года нашей совместной жизни в одной спальне. Хотя было бы неплохо. Даже жаль, что источники информации практически никогда не желают выдавать эту самую информацию добровольно и по собственной инициативе. Необходимо разобраться с турниром. Можно даже максимально демонстративно победить, минуты за три суммарно на все испытания, если использовать аппарацию. Драконы сильны, но вместе с тем не очень умны, кража проблемой не будет. Переход в водную среду из воздушной казался сложным разве что лет семь назад. А лабиринт в принципе испытанием не является. Так что победа у меня в кармане. Зачем она мне? Просто для того, чтобы... Просто потому что мне не особо хочется уступать не окончившим школу подросткам. Нет никаких логичных причин. Дамблдор первым начал превращать мою жизнь в фарс, пусть теперь справляется с последствиями. А потом можно вернуться к проблеме Волдеморта. Не могу обещать даже сам себе, что снова не скачусь на прежнюю дорожку... Я постараюсь справиться бескровно. Надеюсь, за полтора десятилетия форы, Том не успел вновь объединить вокруг себя целую страну. С Дамблдора бы сталось утаить такую исключительно неважную деталь, как новый министр магии. Но даже пожирателей смерти уже будет достаточно, чтобы наше противостояние превратилось в бойню. Ведь изначально из-под врага нужно выбивать опору. – Так уверен, что будет просто, мясник? – прорычал прямо в ухо знакомый голос. Я не сдвинулся с места, сохраняя отрешенную неподвижность. Ведь на кровати никто не сидел. Ни живой, ни мёртвый, ни призрачный. Бездействовала и поглаживаемая в медитативных размышлениях чёрная тетрадка. В шелесте страниц можно было различить едва слышное согласие. Это ощущение было довольно сложно объяснить даже самому себе и тем более трудно выразить словами. С другой стороны, если кажется, что с тобой соглашается просто бессистемное шуршание, то впору начинать подыскивать себе компетентного психиатра. Но этот голос никому не принадлежал. Он просто был и оттого не удивлял. – У мясников в принципе работа не очень сложная. Просто повторять заученный алгоритм. Но никто, понятное дело, не ответил. Ведь я не повышал голос, а остальная часть спальни либо спала, либо приступала к утреннему моциону. А никого больше в комнате попросту не было и не могло быть. Пора идти на завтрак. *** 02.11.1994 07:01 а.m. Треклятые коридоры. С каждым разом выходить в люди было всё проще. Даже условные рефлексы начнут сбоить, если за звуковым сигналом раз за разом не следует никакого удара током. Впрочем, скорее мне становилось в принципе плевать на риск нападения и то, что за ним последует. Будет – ладно. Потрепыхаюсь и либо с загадочным видом буду потирать подбородок, приговаривая "Я же говорил!", либо ловушка схлопнется успешно и можно будет уже не беспокоиться. Не будет – тем более ладно. Бояться следовало не мне. – Профессор, – кивнул я, приветствуя своего декана, что, как и остальные, направлялась на завтрак. – Мистер Поттер, – поправила очки преподаватель трансфигурации, избавляясь от остатков сонливости. – Вы что-то хотели? Всё еще чувствуете недомогание? – Просто поздоровался. – Хорошо, – неопределённо продолжила Макгонагалл. – Надеюсь, привилегии чемпиона Хогвартса не сильно вскружили вам голову и после выздоровления вы продолжите посещать занятия по графику? Извините за прямоту, но вам с мистером Уизли придётся выкладываться на полную, чтобы хотя бы не отставать от остальных чемпионов. И, конечно, вы всегда можете обратиться за помощью к преподавателям, – она коротко оглянулась, на мгновение замявшись. – Изучение отдельных заклинаний... Или даже отработка у мастера не будет нарушением правил. И передайте то же мистеру Уизли, если останетесь с ним наедине. Я слабо улыбнулся, ощущая в эмоциональном фоне довольство больше подходящее нашкодившей школьнице, нашедшей лазейку в правилах замка, чем уважаемому профессору за полвека возрастом. При этом она то и дело едва заметно скашивала взгляд на предплечье. В отличие от моей особо избранной личности, преподавательские контракты составлялись на вполне физических пергаментах и заверялись вполне конкретными людьми, а не непонятно кем. Более того, такие контракты даже можно было временно передавить собственной волей, чтобы та сторона не узнала о совершенном нарушении, пусть и получалось это через раз и куда как проще было искать альтернативные пути обмана. – Обязательно. Спасибо. – Это моя обязанность, как декана факультета, – отзеркалила едва различимую улыбку Макгонагалл. – А теперь, если позволите, самое время идти на завтрак. Она прошла мимо и более бодрым, чем был, шагом направилась вниз по ступеням. Уж не знаю, как ориентировались в замке другие люди. Видимо тоже надеялись, что судьба выведет их к нужному повороту. Следом за ней протащился засыпающий на ходу ворон, откровенно рискующий навернуться с лестницы. Моя неспешность мне окупилась, когда следующий пролёт с деканом спонтанно оторвался от этажа и полетел вверх и только педантичный рывок за воротник ученика Райвенкло удержал того от шага мимо пола. Настроение Макгонагалл явно поползло вниз, но к счастью для одного из путешественников, улетала она не в одиночестве, а с тем, кому можно было прочитать лекцию о внимательности и осторожности. Мне оставалось только помахать им вслед и недоверчиво хмыкнуть. – Спасибо вам за самую бессмысленную попытку помочь. Умирать, так под лай трансфигурированных собак. – Или, как в старые добрые, на дракона с манящими чарами... – пробормотал я, оторвавшись от не такого уж и занимательного зрелища. Кстати, вот о чём действительно стоило бы рассказать Рону. И если у него с подготовкой всё пойдёт не очень хорошо, то всегда можно устроить крохотную диверсию перед состязанием. И плевать, что там скажут газеты про никудышную безопасность Хогвартса и трупы драконов, жизнь старого друга мне пока еще дороже репутации Англии и школы. Или может быть стоит подгадать с ядом, чтобы рептилии начали умирать уже после распределения между чемпионами? Рискованно, но первый тур будет закрыт. Ну и скандал, естественно, поднимется небывалый. Уже не получится скрыть своё участие, на таком уровне скрыть улики поможет только купол адского пламени с километр в диаметре. Единственный маховик раскроет всю аферу. Если по наводке штатного оракула меня не перехватят еще до её реализации. Всё еще стоит того, но надо будет прикинуть варианты. Но вообще, идея рассказать о предстоящем испытании хотя бы чемпионам Хогвартса была здравой. В идеале пустить слух через газеты. Только подтвердить свои знания сначала, а то с Дамблдора станется заменить драконов гидрой, чтобы было интереснее. В мире многое изменилось, может и драконологи все поголовно вымерли, вместе со своими питомцами. Но от пары намёков не должно стать хуже, верно? Прямо перед большим залом как раз встретился нужный толстяк, у которого было решено уточнить интересующий меня момент. – Слушай, ты случайно не знаешь, как именно можно победить дракона? Случайный Итан Маклагген крупно загрузился. У него буквально на лице было написано, что ночь выдалась беспокойная, а в тёмные мешки под глазами вполне можно было собирать книги, вместо сумки. Чемпион и сам хотел что-то у меня спросить, но мне удалось ударить на опережение, застопорив мысль где-то между мозгом и ртом, из-за чего из него вырвались лишь какие-то невнятные звуки. – Я... О-о... Э-э... Профессор Хагрид где-то нашёл дракона? – тоном смирившегося висельника уточнил он, и на моё качание головой облегчённо выдохнул. – Синдром скваббса. Подбросить заражённую тушу коровы или еще кого и дракон не сможет дышать огнём. Если серьёзно, то глаза, пасть и нос. Некоторые охотники умудряются бить по клоаке, но это понторезы и самоубийцы. А тебе зачем? – Гипотетически... – неопределённо отбрехался я. – Гипотетически победить дракона? – скептично уточнил Итан, оглянувшись на прибывающих студентов. – Это просто слух. И на первый тур тушу коровы пронести не дадут... Маклагген будто по голове мешком приложили. Видок пуффендуйца и без того оставлял желать лучшего, а новость о потенциальной скорой смерти, вероятно, не прибавляла оптимизма. А седьмому курсу же еще ЖАБА сдавать, независимо от занятого в соревнованиях места. И мёртвые позавидуют живым, и всё остальное в подобном ключе. – Это... надо переварить, – он глубоко вздохнул, беря себя в руки, и тут же без перехода задал свой вопрос. – Ты всё так же ничего не помнишь? – Только что познакомился с Макгонагалл. Милейшая женщина, – вывернутая правда легко сорвалась с языка, вплетая в нужном контексте искажая реальный факт. – Ты не ответил на вопрос, – поднял взгляд Маклагген. За роговицей глаза плескалось ненаправленное подозрение и тщетная надежда. В сущности, ему было плевать на меня и мои воспоминания. Итану было нужно единственное воспоминание, доселе скрытое остовом. Вполне вероятно, именно из-за этого нас в принципе можно было назвать хотя бы шапочными знакомыми. Ну не производил толстяк впечатления лучшего друга, хоть каплю беспокоящегося за амнезию товарища. Да и разница в возрасте... – Нет, я ничего не вспомнил, – отвернулся я и широко зевнул. – Пошли завтракать. Для турнира нужно правильно питаться. – Да... Да, – потеряно согласился первый чемпион нашей школы. – Пойдём. Сколько раз я улыбался людям чужими лицами? Шутил, играл чужую роль, подводя знакомых и родственников мертвеца к нужной черте? Ну не так много раз, на самом деле... Повторение одних и тех же трюков грозило смертью, поэтому лучшие уловки не оставляли после себя свидетелей. Впрочем, ничего нового в открытом лицемерии не было. Разве что лицо было моё собственное, а не образ снятый с другого человека. Ох, подождите, но ведь другим человеком меня и считают. – Очередная нотка иронии, Поттер... – А? – на голос обернулся Финниган, который умудрился обогнать меня на прямой дороге из гостиной. – Мысли вслух, – я встряхнул головой, отвлекаясь от уходящей к своему столу фигуры мрачного толстяка. – Просто мысли вслух. *** 02.10.1994. 01:03 p.m. Гостиная Гриффиндора. Оставленные в общей гостиной вещи являлись повсеместной практикой, поэтому никто не удивится развёрнутому на столе свитку и прислонённой к стене сумке. Конечно, те, кто переживал за сохранность своего имущества, предпочитали оставлять его в комнатах, однако, похоже, исключительная факультетская храбрость дополнялась исключительной же беззаботностью. Позволяющей, например, оставлять свои шахматные наборы, флаконы, записи, свитки, письменные принадлежности, а иногда и предметы одежды на гостевых столах и диванах, незащищёнными от возможных отложенных проклятий. Еще в первый день в Хогвартсе я обещал заняться зельеварением. И бросать слова на ветер не стоило. Но только взглянув на текст своего самостоятельного задания, я понял, что ничего не понял. По отдельности слова еще имели какой-то смысл, однако настолько безумное их сочетание лишало заметку осмысленности примерно полностью. Еще больше напрягали разве что обсуждающие именно эту тему подошедшие однокурсники, которым явно было знакомо понятие "игниции тильтана и можжевельника". А также еще двух десятков аналогичных терминов. И вроде бы всё понятно: игниция – что-то связанное с огнём. Можжевельник – это такое растение. А тальтан – что-то еще. Непонятно было, зачем вообще кому-то может понадобится сжигать хвою и какого эффекта должен добиться начинающий зельевар. Может это переход к по-настоящему высшей алхимии, и мы наконец-то начали изучать химию и жечь ароматизаторы? На четвёртом-то курсе? Переводя взгляд со своего свитка на камин, с величайшим трудом я подавил кратковременную вспышку раздражения и не стал проводить практический эксперимент, сжигая ни в чём не повинный лист пергамента. Но только потому что это могло бы выдать окружающим моё присутствие. Впрочем ощущать себя лучше я не стал . Кажется, внутри медленно умирало то, что можно было бы назвать гордостью. Так, ладно, Снейп меня недолюбливал примерно каждый момент времени, так что пара "троллей" по его предмету в следующем году ситуацию особо не ухудшит. Думаю, подорви я случайно весь класс зельеварения, Снейп не станет возбухать сильнее обычного, так как это означает переход от простой ненависти к открытой атаке. А я пока еще национальный герой, да еще и английский чемпион Турнира. За нападения по сальноволосой голове зельевара точно никто не погладит. Кроме, разве что, Дамблдора, но тот скорее просто мысленно порадуется очередному развлечению, чем полезет спасать своего тройного-четверного шпиона. К тому же и высший балл у ублюдка можно получить разве что за сваренный из улиток философский камень. Да и то, Снейп до последнего будет кривиться, чтобы в конечном итоге криво вывести "выше ожидаемого", сетуя на недостаточно яркий оттенок магистериума. Заучить два десятка рецептов для СОВ, да таблицу совместимости и можно вообще не ходить в подземелья. В прошлый раз же получилось как-то сдать экзамены. Перевернув страницу учебного дневника и вчитываясь в задание по трансфигурации я тяжело вздохнул. После чего закрыл эту тетрадь заумных терминов без пояснений и бросил её себе на колени. Ладно. По крайней мере аттестация не в этом году. Этот нужно всего лишь пережить, а вот дальше придётся еще и начать учиться. – Господи, блядь, боже... – пробормотал я вполголоса, откинувшись на спинку слегка пошатнувшегося стула и массируя уставшую от очков переносицу. Сидящий неподалёку первокурсник нервно дёрнулся и обернулся к источнику шума. Однако, как и ожидалось, ничего не увидел и через пару секунд переключил своё внимание на экспрессивный диалог старших. Действительно, чего вообще можно бояться в собственной гостиной? Уж точно не затаившегося под мантией-невидимкой маньяка-убийцу. Я было поднял руку с палочкой, прикидывая какое-нибудь безобидное проклятье, которое можно было бы использовать как щелчок по носу для недостаточно бдительного гриффиндорца, но после пары секунд прострации передумал. И палочку убрал в чехол, который затем застегнул на все три заклёпки. А после и чехол убрал в сумку. Самое лёгкое и безопасное из отработанных мною проклятий "совсем безобидно" лишит парня зрения. Из-за чего половину факультета уведут на ковёр к декану, две трети гостиной к местному психологу, эльфам достанется отмывать пол, а самому парню придётся пару недель отдохнуть от учёбы в Мунго, ожидая пока зрительный орган восстановят в прежнем виде. Проклятье-то и безобидное лишь потому, что после него еще есть что восстанавливать. О, Мерлин, я проигрываю детям даже в вопросе выборочного причинения вреда. Надо будет основательно пересмотреть свою стратегию проведения предстоящей дуэли. Спросить у кого-нибудь пару заклинаний? Звучит неплохо, в случае моей победы, она будет втройне унизительнее. Но как ненавязчиво заставить человека показать мне конкретное заклинание, а не невнятные боевые-небоевые проклятья исключительно для дуэлей?.. Хм, стоит подумать. – ...Поттер в этот турнир пролез? – оторвался я от размышлений, услышав собственную фамилию, заставившую тело нервно дёрнуться. – Они с Офелией мне часа два выедали мозг, как наша тёмная лошадка обманула Дамблдора. Уизли со всем своим энтузиазмом отправились в больничное крыло, а Поттер прошел, да еще и четвёртым номером. Да еще и протащив за собой еще троих, – старшекурсник приложил руки к щекам и скорчил гримасу. – "Расскажи, Дэниэл!" – Я слышал, он делюминизационное освоил, – поделился Кормак из-за дивана. – Он-то?.. – с сомнением протянул "Дэниэл". – У Поттера же вроде какой-то затык с чарами. Не знаю как объяснить... Посмотрели бы вы, как он колдует – поняли бы о чём я. Сами на дуэли гляньте. Вопрос только в том, с чего это какой-то неизвестный "Дэниэл" предпочитает вместо увеселительных прогулок наблюдать за тем, как колдует Поттер. Возможно пара "безобидных" проклятий мне сегодня всё-таки понадобится. Не то чтобы я всерьёз опасался преследования со стороны школьников, но именно возраст и пластичность ума на данном этапе делают их самыми непредсказуемыми противниками – никогда нельзя сказать наверняка, как именно произойдёт и произойдёт ли атака в принципе. По себе знаю, с годами непредсказуемость приходилось заимствовать из различных приключенческих рассказов. – Ну уж прости, что мы не такие восторженные фанаты как ты! – снова засмеялся ушастый, отчасти отвечая и на мой вопрос. Слегка покрасневший же "Дэниэл", в теории, не выглядел как человек, задумавший совершить на меня покушение. Скорее, как подросток, смущенный тем, что кто-то высмеивает его больные увлечения. – Тогда у Поттера возможно есть мантия-невидимка, – не обращая внимания на смех спокойно продолжил младший брат нынешнего чемпиона Хогвартса. – Иногда он пропадает прямо за ближайшим углом, да и близнецы его с самого объявления чемпионов ищут. Безуспешно, – Кормак спокойно встретил новый взрыв смеха со стороны ушастого. – Аппарация на территории Хогвартса – это слишком даже для Мальчика-который-выжил. – Ох, чёртовы вы фанбои, – тяжело дыша смахнул выступившие слёзы ушастый. – Лучше бы за учёбу взялись, чем за младшими следить, ох, – снова вздохнул самый разумный представитель этой троицы, преподнеся своим сотоварищам самую дельную мысль из прозвучавших. – Еще не выясняли, в какой конкретно позе он спит, что предпочитает на завтрак, за какие команды болеет, нет? – Не знаю, как ты, Лин, но лично я благодарен Поттеру, – чинно поведал "Дэниел", закинув руки за голову. – Если бы не Мальчик-который-выжил, то я ни за что не смог бы пригласить Офелию в Хогсмит ради совместного расследования этого дела! – пафосно поведал свою историю гриффиндорец, на что получил несколько поздравительных выкриков от товарищей и со стороны вольных слушателей. – Ну тогда, за тройное свидание, – поднял уже пустой кубок ушастый, на что в ответ получил лишь недоумённые взгляды друзей. – Не забывай, друг, что у Офелии по данному вопросу есть прицеп в лице... Закрыв глаза, я заставил тело абстрагироваться от внешнего шума. Да, глупость. Всего лишь нелепые и непонятные подростковые проблемы, никак не затрагивающие в своих планах предстоящую войну. Это и логично в общем-то, продолжение рода – это естественная биологическая функция организма. Просто они все не учитывают неизвестные им факторы. И то что отсутствие смертельных угроз и достаток еды не продлятся вечно. Снова тяжело вздохнув и с небольшим недоумением поглядев на свою невидимую руку (не помню, зачем вообще использовать делюминизационное под мантией?), я решил прекратить греть уши над чужими рассказами. Ничего совсем уж нового здесь о себе не узнаю, а вот головная боль продолжала усиливаться. Видимо какие-то нотки в голосе "Лина" мне определённо не нравились, раз именно после его последней реплики мигрень ощутимо усилилась. – По крайней мере ты уже не кидаешься на людей. Еще немного и совсем нормальным человеком станешь. Всего то и стоило, пропустить пару ударов по голове, – я коротко оглянулся, но редкие присутствующие не выглядели заинтересованным в монологе буквально пустого места. К счастью, голос оказался слишком тих, чтобы обращать на него внимание. Оттолкнувшись от спинки стула, чем задвинул его за стол, я направился к выходу. Не очень осмотрительное решение, когда пару минут назад прозвучало мнение о мантии-невидимке. Мысленно фыркнув, облегчил вес кресла и легонько толкнул его в направлении слишком уж расслабленных подростков. Комнату заполнили панические крики вперемешку с чьим-то заливистым смехом. Современные дети слишком привыкли к цивилизации и безопасности. Вот в моё время школа находилась посередине грёбанного ничего и даже пачка конфет воспринималась кристаллизованной небесной манной. Чтобы достать бутылёк запрещённого зелья приходилось извращаться с поставщиками, воровать, месяцами жить в женском туалете, мешая эту бурду, а в итоге получить препарат без сертификации качества. Иногда размещать тайники где-нибудь в снегу, за пределами барьеров. Ждать посылки по нескольку месяцев. А сейчас что? Вышел из замка, прошел километр до разросшегося Хогсмита, а там хоть в бордель, хоть в театр. Никакого аскетизма. *** 02.11.1994 02:13 p.m. Дуэльный клуб. – Удачи, Гарри, – хитро улыбнулась какая-то девчонка. – Мы за тебя, Поттер, – поддержал её настолько же "какой-то" пуффендуец. Как бы то странно не ощущалось, но я был героем сегодняшнего вечера... обеда... дня. Не в том плане, что вокруг выстраивались очереди для вознесения хвалы моему великому гению. Если кто и выражал поддержку мне, то лишь ради того, чтобы лишний раз принизить моих противников. Повод дуэли быстро разошелся по школе и основной массе учащихся пришлась по вкусу драка за обиженную девчонку. Как показывала практика, многие питали слабость к таким историям, из-за чего слизеринцы удостаивались исключительно нелестных оценок даже со стороны своего же факультета. А группа этого полудурка, имя которого я успел забыть, уже отчего-то не воротили нос, не строили из себя холодных аристократов, а выглядели даже слегка сконфужено. – Вообще, они рассчитывали, что ты распределишь дуэли между своим факультетом, и вы выйдете стенка-на-стенку, где можно будет легально друг друга калечить, – презрительно поведал голос без источника, взывая к моему невеликому знанию дуэльного кодекса. – Кто же знал, что герой забыл об этом правиле и теперь ситуация выглядит так, будто бы они бросаются толпой на одного. Да еще и того, кто "защищал" маленькую девочку. Теперь даже победи они в дуэли, потерянную репутацию уже не отыграют. Какая стройная теория... Один из зрителей довольно странно на меня посмотрел и поспешил отодвинуться. И это правильно, ведь чемпиону нужно давать дорогу. Чемпион слишком тщедушен телом, чтобы пробиваться через толпу самостоятельно. А людей в зале собралось достаточно. Каждый участник клуба хотел, если не посмотреть, как из великого Гарри Поттера выбивают дерьмо, то самому бросить вызов старшекурсникам. А остальным было просто интересно, ведь подобные зрелища в школе предавались широкой огласке далеко не каждый день. Даже иностранные гости собрались. Чего уж там, на одной из картин я успел разглядеть изображение прошлого директора Хогвартса, который настойчиво пытался о чём-то просигнализировать мне жестами. В углу под потолком даже парочка привидений затесалась, отчего моя паранойя выла раненным зверем, но я не обращал внимания на метафорические вопли умирающей антилопы и шел дальше, пробираясь через зевак. Сами дуэли не было чем-то сложным. Берётся примитивное заклинание щита – протего. Блокирует практически весь базовый арсенал среднестатистического мага. Хрупок, мал, для повторной активации барьера достаточно судорожно бормотать заклинание и вырисовывать палочкой круги, вращая кисть, как сраный вентилятор. Большинство "тёмных" магов предпочтут сделать ноги, пока их им не выкрутили авроры, чем пытаться пробиться через самый слабый барьер ушедшей в оборону жертвы. Не в последнюю очередь, именно поэтому пожиратели смерти стали серьёзной угрозой устоявшемуся быту Англии. Авада игнорировала любые магические барьеры как данность. А для чего-то более оригинального у домохозяек и рядовых клерков министерства зачастую не хватало реакции и мозгов. И до сих пор не хватает. Добавляется примитивное заклинание нападение – остолбеней. Когда надоест чертить круги, переходишь в атаку и хлещешь воздух, отправляя во врага миниатюрные снаряды, которые блокируются даже достаточно плотной тканью пальто и разбиваются о железные пуговицы. Главная прелесть в возможности залить врага сразу очередью заклинаний, иногда переходя на что-то потяжелее. Считается условно безопасным, однако можно и переборщить, а остолбенешее сердце не очень эффективно прогоняет кровь по закупоренным сосудам, со вполне закономерным итогом. Но ни оглушающее, ни щит не были мне в полной мере доступны. Первое не выиграет дуэль, второе выиграет, но не мне. Скорее я сам вскоре отключусь от сопутствующих ощущений создания трёх десятков однотипных заклинаний. Проще уже действительно бить на убой, так хоть наши останки поедут в больничное крыло вместе, а не раздельно. – Так как вы, мистер Поттер, не являетесь участником дуэльного клуба, я должен рассказать вам правила, – чинно проговорил Флитвик, который в моём времени всегда был слишком занят, чтобы заниматься чем-то подобным. – Сегодня у нас правила Уэльса. Перво-наперво, дуэльная площадка будет ограничена барьерами, разрешено сближаться и использовать не только заклинания, но это не приветствуется. В пределах площадки разрешены любые заклинания из данного перечня, но время ограничено тремя минутами. По их завершению, вне зависимости от состояния сражающихся, засчитывается ничья. После каждого боя назначается смена, в ходе которого вас будет заменять ваш секундант или выбранный из зала кандидат, на сегодня сделаем скидку. От замены можно отказаться, но только начиная с пятого раунда. И это тоже не рекомендуется. Всё это перечисление я выслушал с равнодушным лицом, так и не услышав ничего для себя нового. Вывернутый в спираль бред, как любое правило, которое пытается придумать волшебник. Начиная с того, что мне, как я понял, запретят участвовать в моих же дуэлях и заканчивая тем, что кто-то третий устанавливает правила моих разборок с той пятёркой неандертальцев. Это даже забавно, Флитвик отрыл самый идиотский кодекс, видимо, чтобы никто из слизеринцев сегодня не зашибся.. – Kakaya je huinya, a ne pravila, – высказался на своём языке старик из Дурмстранга, тоже неведомо как оказавшийся в первых рядах. – Vizval – tak sam pizdov razday, a ne na drugih skidivay. – Позволю не согласиться с вами, коллега, – едва заметно улыбнулся Флитвик слегка вздрогнувшему учителю чужой школы, явно, в отличие от меня, понимая иностранный язык. – Уэльс очень хорошо сбалансирован и даёт шанс на победу в серии дуэлей любому. Даже новичку. И зная, какое это для вас знаменательное событие, директор Дамблдор попросил меня лично позаботиться о справедливом суде этой схватки, – ответил профессор на мой незаданный вопрос. – Всё-таки не каждый день юноша выходит защищать честь дамы, да еще и против пятерых противников разом. – Профессор, а разве по правилам Уэльса, судейство международного чемпиона по дуэлям не переводит любую учебную дуэль в... настоящую? – как-то не очень уверенно уточнил самый рослый слизеринец... Флинт вроде. – Это что, они и поубивать друг друга могут?! Нельзя ведь! Монтгомери наш лучший охотник! Я медленно поднял взгляд на ту самую картину с мистером Блэком. Где-то на подкорках сознания появилось какое-то очень нехорошее предчувствие. Бывший директор, в ответ на мой взгляд, кивнул, ослепительно улыбнулся и сложил пальцами знак "Ок", а второй рукой рубанул себя по горлу. Лишний раз нехорошее предчувствие оправдывая. Интересно, это проявляется заразность безумия Дамблдора или на посту директора в принципе отбраковываются нормальные люди? Может быть это исключительно инициатива лорда Блэка, в честь, так сказать, родственных чувств? – Что вы, нет конечно! – тут же возмутился декан Райвенкло. – В первую очередь – это учебная дуэль. – Можно? – под согласный кивок я принял книгу разрешенных заклинаний и раскрыл её содержание. – Удобно, заклинания по алфавиту. – Это не полный перечень, а лишь самые частые представители определённых групп. Вы можете использовать и собственные наработки, если это не закончится смертоубийством. У нас всё-таки школа, а не ристалище. Я кивнул, принимая во внимания прозвучавшую информацию. Перед приходом сюда и особенно в последние часы, я настойчиво отгонял от себя желание планомерно подготовиться к предстоящему сражению. Всё-таки противник был далеко не того калибра, чтобы жульничать, подрисовывать руны на дуэльной площадке или проклинать школьные мантии еще до начала боя. Единственное, что я сделал, это придумал себе довольно прямолинейную модель поведения в самой схватке и перед ней. И бездумное рассматривание дуэльного кодекса было ключевым элементом этой схемы. – Покажите жест вот этого заклинания. – Мистер Поттер, вы уверены? – недоумённо поднял брови Флитвик. – Если уж использовать заклинания, то проверенные временем? Неужели вы пришли настолько не готовым? – где-то в душе полугоблина злобно верещал профессионал, но преподавательская этика в конечном итоге задавила эту часть его характера. А жаль, было бы забавно развести его на шестую схватку. Возможно во мне говорил расизм, но больших симпатий к полукровке я не испытывал. С другой стороны, начинаю понимать, почему Флитвик с такой старательностью избегал кураторства над дуэльным клубом. В отличие от него, многие состоявшиеся участники этого самого клуба даже не удивились моей просьбе. А соседний гриффиндорец даже одобрительно покивал на выбранное заклинание. Впрочем, возможно, не удивились они именно потому что не ожидали от меня многого, а не потому что их собрания несостоятельны. – У меня есть определённого рода стратегия на сегодняшний вечер и для её реализации мне нужно заклинание танцующих ног. Какое ужасное название... Нашему судье стало плохо, поэтому показывал мне жест уже один из участников дуэльного клуба. И он же, кажется, будет судействовать в первом матче, как оставшийся за старшего, пока невероятно мрачный профессор чар потерялся где-то среди ног студентов. Если можно было считать моральную победу за победу, то первый, и самый серьёзный противник, оказался повержен. На практике, проклятье оказалось таким же примитивным, как и звучало, наступательный потенциал имело никакущий, содержало больше слогов, чем можно было найти в слов в английском словаре. Да еще и отражалось буквально примитивнейшей защитой, если знать, чему противостоишь и использовать её заранее. Мой противник, например, теперь знал. При подъёме по лестнице меня приветствовал радостный вой и аплодисменты. Я там случайно свою жизнь на кон поставил? С чего такой ажиотаж? Однако попытка оглядеться привела лишь к новым вопросам. Вопросам... да вопросам. – Кхм, – сдержало пересохшее горло поток нецензурной брани. – Кхм-кхм... В толпе, в небольшой зоне отчуждения, стоял мой случайный секундант. Виктор ошеломлял своим внешним видом... Чем-то напоминающим пожилую леди, что на старости лет окончательно двинулась головой и предпочитала наряжаться в костюм, изображающий символ любимого факультета. Зато как хороши эти грива и анимированный хвост...Суровый болгарин выглядел бы истинным королём прайда, если бы речь шла о саванне в детском парке развлечений. И если от Лавгуд я подсознательно ждал какого-то мозговыносящего фарса, то присоединение к этому безумию ученика чужой школы оказалось весьма неожиданным. Крам молча поднял вверх сжатый кулак, не пытаясь ломать язык в возгласах. В ответ, в моей груди вспыхнуло и угасло что-то очень неопределённое. Странно было уже то, что он пришел меня поддержать. Впрочем, учитывая, что Краму подниматься на арену сразу после меня, то, наверное, в попытке оттянуть собственный бой нет ничего удивительного. Я бы тоже только радовался, реши кто за меня все мои проблемы. Ради такого дела было бы не грех и плакат притащить. Или даже в это убожество обрядиться. А рядом стояла Лавгуд, в шляпе с головой льва... и тоже странно косилась на ловца. Похоже его выбор в одежде даже для неё был слегка перебором. Тем страннее, что многие это недоразумение поддерживали, повторив жест Крама... А так же спародировав некоторые детали одежды при помощи трансфигурации. Состояние моего безграничного ахуя разделял только поднявшийся на другой край арены слизеринец. – Если ты планируешь победить меня только что выученным заклинанием, то советую еще раз подумать, – как-то потерянно бросил дежурное оскорбление противник. – Пожалуй, – согласился я, но тут же встряхнул головой, вспоминая дуэльные тонкости. – То есть... этого будет достаточно, чтобы победить тебя, – обмен необидными обзывалками перед боем тоже являлся обязательной частью процесса, поэтому слизеринец только растерянно кивнул и пошел на свою позицию. Хотелось бы сказать, что сердце уходило в пятки, а волнение пробирало до костей, однако честнее будет сказать, что я немного скучал. К моему глубокому сожалению, мою победу можно было объявлять уже сейчас, так как оппонент повёлся на самую дешёвую разводку, а значит протянет меньше минуты. А ведь именно в эпицентре боя мне всегда удавалось переступить через себя и стать чуть лучше, чем я был до этого. Может быть, не попадись мне первым же идиот, то к концу дня тело бы уже ощущалось полноценно своим. А то до сих пор приходится прилагать осознанные усилия, чтобы не переборщить с амплитудой при шаге. – Претенденты готовы? – уточнил Ли Джордан, по традиции самоназначивший себя комментатором. И после согласных кивков дал отмашку. – Три, – дал отсчёт глава дуэльного клуба. – Два, – поддержал зал. – Один! Отступив на шаг назад, противник взмахнул палочкой, вычерчивая необходимое зачарование. – Таран... – поскользнувшись на гладкой платформе, я начал заваливаться вбок. -. ..-тафикус Тоталум. Невесомая волна сжатого воздуха прошла сквозь подготовленное контрзаклятья, будто бы того и не было. Ведь для парализующего этот щит от сглазов действительно не существовал. Если не углубляться в теорию магии, то это были разные уровни воздействия, концептуальные заклинания блокировались совершенно иначе, нежели проклятья направленного действия, лучевые, да и все остальные подвиды чар. Прозрачный молот парализатора от души протаранил грудь наивного слизеринца, а добавленная мощность проявилась в видимом спектре, белесой дымкой осев на стационарных щитах арены. Дуэлянт закатил глаза и завалился на спину. Из-за намеренной ошибки в формуле, я не мог учесть точного количества изменений в заклинании, но по крайней мере ничего не взорвалось. Благодаря современной медицине можно перетерпеть и пережить многое, но не разрыв разом десятка внутренних органов. В большинстве случаев. Глубоко вздохнув, я перетерпел первую вспышку боли и обратил внимание на поверженного дуэлянта, разглядыванием которого сейчас занимались зрители. – Профессор, оно и должно было так сработать? Слизеринец был парализован – факт. Однако вместе с тем, всё в том же положении "солдатика", руки по швам, ноги прямо, он каким-то образом умудрялся неритмично двигаться, медленно крутясь по часовой стрелке. Похоже мне не удалось полностью избавиться от начального посыла заклинания. – Десять баллов с Гриффиндора за нарушение техники безопасности при произнесении заклинания, мистер Поттер, – потешно нахмурился полугоблин. – Финита Инкантатем! – Конечно-конечно, – быстро покивал я. – Так кто там следующий? С руки с татуировкой обета будто бы сняли часть невесомого груза. Кто бы ни был поручителем моего обещания сводить Гринграсс на свидание, мою победу оно явно признало. Но разве надо было победить не в пяти дуэлях, а только в одной? Я ведь даже хотел целенаправленно проиграть, чтобы избежать проблем с наглой девчонкой. Весьма досадный итог. – Вам положен перерыв десять минут, вторую дуэль стоит сменщик, – добавил Флитвик, на что толпа недовольно загудела. – Это правила Уэльса, ребята. И сегодня мы выступаем по правилам. У вас же есть смена, мистер Поттер? Смены у меня был целый зал. Можно было только позавидовать выдержке слизеринца номер два, который под всем этим градом предложений, умудрялся сохранять невозмутимое лицо, с большим интересом рассматривая ногти на левой руке, чем потенциальных противников. А мне стало немного жаль, что моя дуэль закончилась не начавшись. Если посчитать по чистому времени, то на сегодня я своё уже отвоевал: десять минут перерыв, а каждая дуэль длится не больше трёх минут. Перехитрил не только оппонента, но и самого себя. Несмотря на ропот среди завсегдатаев клуба, гордый лев тряхнул гривой и поднял в воздух большой палец. – Меня не распределили в Хогвартс, на факультет Гриффиндора, а в Дурмстранг на направления аграрной промышленности, – почти без запинок продекламировал Крам возвышенным тоном, на чистом английском. – Однако пока ты совершаешь правильные поступки, я буду на твоей стороне! И следующую дуэль я готов взять на себя! – нечто, в костюме льва, ударило себя в грудь кулаком, и грива на его голове исторгла рёв, вызвав смешанные эмоции у толпы. Кто-то даже умудрился восторгнуться. Шляпа на соседней голове рёв поддержала, а затем к нему присоединились и задние ряды нашей клоунады. А кто-то, как и я, ощутил... опустошающее удивление. Да, именно так, если не материться. – Конечно, забирай, – я поднял руки, в жесте сдачи и изящно похромал с помоста. – Быстро же ты сдался, Поттер, – холодно бросил вслед слизеринец номер два, однако остался проигнорированным. – Мне... – Крам задумался, подбирая слова. – Надо получить волшебную палочку. У ректора. У нас строгие... установки. – Разве практики Дурмстранга не предусматривают волшебство через посох? – вполне искренне удивился Флитвик. – Посох для каждый день. Палочка – для занятий и дуэлей, – коротко отчитался Крам, повернув голову. Толпа пошла ему навстречу. В том плане, что расступилась. Лица дурмстрангцев, увидевших своего чемпиона, выражали самое глубкое сожаление в своей причастности к этому человеку, однако никто не стал преграждать путь дуэлисту. А вот сам ректор еще даже не подозревал, какой его ожидает сюрприз, задумчиво пялясь в потолок и открыто подпивая из фляжки. Тремя строевыми шагами, Виктор преодолел нужное расстояние и повернулся, заставив старика подавиться чем-то на спиртовой основе. Не обороткой. – Tovarish Podpolkivnik, kursant Kram dlya polucheniya ombmundirovaniya pribil! – тряхнув бутафорской головой льва, вытянулся мой секундант по стойке смирно. – Blya, – глубокомысленно выразил своё отношение к виду ученика ректор Дурмстранга, приложив ладони к лицу. – Esli ti v etoy huine eshe i pobedish' – ya tebe pamyatnik pri jizni postavl'u. Chto bi vernul potom, a to znau ya vas, – старик сунул руку во внутренний карман и вытащил чехол для волшебной палочки, который, не раскрывая, передал Краму. – Tak tochno! Взаимоотношения в Дурмстранге явно простыми не были. От фраз седого колдуна, который во многом напоминал отставного спившегося офицера, вздрагивали даже совершенно непричастные к его школе студенты. Сами дурмстрангцы в принципе ни на миг не расслаблялись, пока находились в поле зрения своего преподавателя, держа спину и стараясь особо не шуметь. И при всех этих признаках строгой дисциплины, сам ректор не просыхая пил, не стесняясь кучи падких на дурной пример недорослей. – V'ebi etim blyadskim anglosaksam, Vitya! – выдал напоследок напутствие старик. – Ya Viktor, – вполголоса отозвался Крам. – Ebat' mozgi komandu ne davali! – ...если это было напутствие. Языка я не понимал, так что может они план по штурму Хогвартса прилюдно сейчас обсуждают. По крайней мере это бы объяснило, почему так резко посмурнел Флитвик... Хотя и он вероятнее всего просто беспокоится за своих учеников. – Сначала я раскатаю его, а затем тебя, – сквозь зубы выдал следующий мальчик для битья. – Может ты победил Монгомери, но он сегодня впервые попробовал себя в дуэлинге. Против меня у тебя нет и шанса, – м-м... Торренс, точно. Торренс скривился, будто силясь изобразить вид оскорблённой леди. – По крайней мере с такими примитивными трюками. Тебе больше нравится неравномерное распределение по помещению, дурачок? Не став отвечать грубияну, я сместился к пункту первой помощи, где какой-то райвенкловец с повышенной фанатичностью старался расколдовать моего противника. Тот шевелился уже почти целиком, только ноги продолжали лежать на висящих прямо над полом носилках. Ну и слава Мерлиновому варенью, непредсказуемость неверно составленных заклинаний вполне могла превратить его в нечто более нежизнеспособное. – Готовы ли претенденты? – штатно уточнил Джордан. – Три, – объявил судья. – Два, – продолжился отсчёт. – Один, – и свист рассёк воздух. Зловеще зарычав, гордый лев сделал первый шаг, наступил на собственный хвост и... тут же растянулся на полу. Это падение не было хитрым тактическим манёвром, но Торренс на всякий случай прикрылся щитом. Тем самым давая противнику пару секунд на то, чтобы неуверенно подняться на четвереньки, путаясь в пяти конечностях. Слизеринец быстро понял свою ошибку, но показательно не стал ничего предпринимать, с холодным презрением склонив голову набок. Жест его атаки был прямо демонстративно неспешным. – Kakoy je tebe pizdec na stroevoy, kursant, – траурным тоном прочитал какой-то заговор ректор болгарской школы. И хотя это было очевидное жульничество, а Крам зашевелился заметно быстрее, едва ли не на руках отпрыгнув с траектории оглушающего, наш судья не придал значения нечестной игре и крохотному гандикапу. Да и понять его можно было, ведь зрелище того, как дурмстрангнец переворачивается через голову и снова падает на пол, стоило того, чтобы не обращаться внимания на что-то еще. – Marshirovat' u menya budesh' v etoy samoy huine! Chempion, suka! Несмотря на то, что Крам в очередной раз упал, палочка всё еще находилась у него в руках. А значит, и дуэль не была окончена. Очередной луч ударил болгарина о барьер, заставив тот заискрить, но Крам лишь оттолкнулся от раскалённой преграды, а дымящаяся грива, как ни в чём ни бывала, издала триумфальный рёв. Который тут же поддержал зал. Несмотря на свою искусность, слизеринец явно начинал упускать приз зрительских симпатий. И не случайно. В голове присутствующих один за одним проносились вопросы. Кто этот парень? Почему он встаёт снова и снова? Мне вот хватило один раз поскользнуться, чтобы понять, что это определённо не мой день, а Крам продолжал падать, продолжал удерживать палочку и продолжал вставать, непременно выкрикивая очередное заклинание. Каким-то чудом ему даже удавалось избегать порезов и кровотечений, которые могли стать поводом для остановки потасовки. По крайней мере напряженный Флитвик упорно не желал объявлять победу заслужившему её Торренсу. А Крам упорно отказывался сложиться на полу и перестать кататься из стороны в сторону. Он действительно заговорённый или просто замотивирован сверх меры? При одном взгляде на Торренса, было заметно, что он знает, что делает. Выверенные уверенные жесты, точность, опять же, очень показная попытка ограничиться толчками, бросая соперника от барьера к барьеру. Ответные заклинания, в свою очередь, непринуждённо блокировались единственным щитом, который он просто сдвигал, но так и не развеивал с самого начала спарринга. Но вскоре и ему надоели метания лидера прайда. Со стороны Крама это нельзя было назвать ошибкой. Это было чистое достижение Торренса. Отрезанный серией синих лучей, лев сделав шаг вперёд, точечно нарвавшись грудь на луч красный, пусть и попытавшись защититься в последний момент... Арена застыл в миге тишины. Торренс опустил палочку, изобразив намёк на ухмылку, ведь парализующее, даже ослабленное барьером легко вырубало волшебников и потяжелее. Но мой секундант не упал, продолжая неподвижно стоять. Тишина переросла в ропот, а слизеринц с оттенком недоумения оглянулся на судью, недопонимая, почему не объявлено завершение в дуэли. Это и стало его ошибкой. – Ebaaat'... – Ого! Ведь каким-то околомистическим образом Крам рвано дёрнулся, отвечая аналогичным проклятьем. Алый луч прошел насквозь несформированные защиты и зеркально ударил Торренса в рёбра. И на этот раз заклятье сработало так, как и должно. И парень, не успев отреагировать, повалился на помост, под нарастающий ликующий вой. А над нокаутированным слизеринцем царственно застыла фигура избитого антропоморфного царя зверей. Свободная от палочки рука взмыла в воздух, сжимаясь в кулак. Помост огласил очередной триумфальный рёв, который поддержали апплодисментами и хлопками практически все зрители. Важна была не сама победа, а оставленное ею послание. Даже самое нелепое недоразумение способно стоять на страже правильных вещей и бить плохих парней во имя чести, равноправия и прочих безусловно очень важных вещей. – Какой позор, – спрятал лицо в ладонях Монгомери, отдыхающий на соседних носилках. – Стыд. Не позор, – не прекращая охуевать, поправил я слизеринца. – Именно, что позор, – не согласился мой недавний противник. – Ты смог меня именно победить, а Торренс... На каникулы домой он скорее всего теперь не поедет. После вот этого. У него отец – боевой маг, – пожав плечами, неохотно пояснил он. – По крайней мере, я бы точно не поехал. Мои хотя бы в драку не будут кидаться прямо на перроне. Мы курса со второго стараемся через разные вагоны выходить. Как оказалось, дальнейшую смену выбирать должен даже не я, а только что победивший Крам. Чем дальше, тем меньше я понимал правила Уэльса. Видимо, с лёгкой руки профессора, меня в принципе решили отстранить от дуэлей, а я даже как-то забыл расстроиться, не зная, то ли мне восхищаться, то ли начать смеяться от идиотичности прошедшего боя. Как знал, не надо было применять самые надёжные стратегии с самого начала. Похоже некий недогоблин прогорел на ставке и решил отыграться. – Торренс говорил, ты сегодня впервые попробовал себя в дуэлях? – уточнил я, пытаясь разрядить атмосферу. – На дуэльной площадке, – уточнил Монгомери, откинувшись на подушку. Носилки всё равно висели на уровне груди взрослого человека, так что он всё так же возвышался над людским морем – Мы еще вчера разыграли очередность выхода. Планировалось, что каждый следующий представитель нашего факультета будет сильнее предыдущего и всё такое. Уоррингтон хотел оценить твой примерный уровень и если что помочь с испытаниями. Не сильно задирай нос, но при выборе между тобой, предателем крови и жирным зазнайкой, Слизерин будет ставить на тебя. Тем более факультет немного задолжал лично тебе после истории с Гринграсс... – он сделал паузу, явно вспоминая произошедшее без особой радости, хотя я и не понимал, каким боком там привязался весь факультет. – Я самый слабый, даже на внутренних тренировках. Торренс свёл все бои вничью, но он больше развлекался, чем действительно старался победить. Его друзья с райвенкло – середнячки. И Уоррингтон, как самый сильный. Он-то всю эту историю и подстроил. Слишком уж хорошо подстроил... Слегка удивившись такому выверту логики, я всё-таки уточнил: – Подстроил? Вы хотели вызвать меня на дуэль и для этого приставали к Лавгуд не пойми где, в надежде, что я примчусь на помощь? – Мы делали деловое предложение, – смутился пацан, отведя взгляд. – И она даже согласилась, пусть и не сразу. Мы разбираемся с кучкой незнамо что возомнивших о себе... кизляков. А она пару минут изображает жертву, – его голос стал чуть увереннее. – И тут очень кстати показался ты сам. Дальше была чистой воды импровизация. И всё бы было хорошо, если бы не Мордредов болгарин... – Монгомери помрачнел, с оттенком чего-то нехорошего глядя на приближающегося Крама. Если не ошибаюсь, Виктор в середине деловых переговоров начал использовать магию своего посоха, саданув по голове одной из сторон... Н-да, действительно не очень удачное вмешательство, если рассматривать с этой точки зрения. Сейчас слезу пущу от мирской несправедливости, жаль, что дурмстрангнец бил в лоб, а не по вискам. Ибо именно эти люди олицетворяют собой всю нежизнеспособность современной аристократии. – Попробуйте в следующий раз предлагать помощь прямо. Ну там, подойти, сказать: "Хэй, Гарри, у нас тут есть куча свободного времени и желание победить другие школы". Чтобы не вышло... так, как вышло, – косвенно намекнул на текущее состояние дел, когда куча идиотом просто потехи ради устроили цирк со мною в главной роли. – Слушай, Поттер, ты вот вроде башковитый, но такой недогадливый. Слизерин – это в первую очередь стиль, – он победно, поправил воротник дрожащей рукой, будто бы не лежа сейчас на носилках для проигравших. – А стильные парни выше того, чтобы предлагать кому-то помощь. Они либо берут и помогают по собственному желанию и на своих условиях, либо просто не лезут. Мнение самого утопающего у нас никого не интересует. Тяжелый вздох удалось сдержать... не удалось сдержать. – На самом деле стиль за теми, кто просто приходит и помогает, – включился я в этот театр абсурда. За два дня узнал о школе больше, чем за шесть лет обучения. Впрочем, не то, чтобы у меня было так уж много воспоминаний о тех временах. – А эти ваши многоходовочки и сделки выставляют факультет мелкими жадными злодеями из второсортных романов. – Я... – начал было Монгомери. – Да нет. Ты неправ. Любой, кто умнее кофейника, увидит, что мы работаем на репутацию. У нас тёмный лорд на факультете учился, нам приходится выглядеть лучше в глазах окружающих, – и уже как-то обречённо выдохнул себе под нос. – А всё так и выглядит, да? Хотели, как круче, а получилось, как всегда. Кевин, мы что – злодеи? – пацан обратился к злому сокурснику, что как раз подходил к местам выбывших. – Заткнись, – сосредоточенный на своих невесёлых мыслях Торренс ответил кратко. – Да, – не превирая подтвердил Крам, уже сдавший палочку и выбравший свою смену. Его присутствие напомнило мне о другой достаточно важной детали сегодняшнего вечера, которую я как-то упустил за недолгим, но очень познавательным диалогом. Наши волшебные правила подразумевали смену противников, а так как мне выбирать никто не предлагал, было логичным заключить, что на этот раз выбор оставался за Крамом. И я поспешил справить своё любопытство: – Ты кого выбрал себе на замену? – Уизли, мистер Поттер, – сквозь зубы выдохнул Торренс, перебивая не успевшего перевести мои слова болгарина. – Ваш секундант выбрал младшего предателя крови. Как будто этот парад уродов не мог стать еще хуже. Варвар... Варвару понадобилось около десяти секунд, чтобы понять, что вообще было сказано. И зацепился он немного не за то, за что следовало бы. – Уизел ваш чемпион, – насупил брови Крам, и, как следствие, только я в нашей компании остался на позитивной волне. И кто сказал, что чужие разборки – это не весело? – "Уизел" – позор магического мира. Мерлинова борода, вы бы еще Маклаггена по той же логике выбрали. А, впрочем, Уизел и выберет. С удовольствием на это посмотрю. Хоть что-то хорошее за сегодня. Очень надеюсь, что этих недолюдей размажут максимально унизительным способом. Карл это уме... – Торренс хотел продолжать говорить, а вот варвар начал действовать. Следовало признать, в ближнем бою фигура льва явно превосходила тонкого, но ловкого слизеринца. Виктор схватил говорливого аристократа за грудки и потянул, заставив вскрикнуть кого-то из девчонок. Естественно, это привлекло внимание, но пылающий праведным гневом болгарин не считал нужным следовать правилам приличия. Их безмолвное противостояние с Торренсом затянулось секунд на десять, в ходе которых они неотрывно пялились друг другу в глаза, будто бы выискивая слабость. – Уизел ваш чемпион, – повторил Крам, почти удерживая слизеринца на весу. – Виктор! – предостерегающе высказалась Полумна. – Мерлин всемогущий, вот поэтому никто и не любит правила Уэльса, профессор, – обратил на стычку внимание и комментатор. – Наши дуэлянты продолжают выяснять отношения уже за пределами поля, не получив желаемого кровавого побоища! Стоит!... – следующие слова он уже не имел возможности сказать вслух, однако даже находясь под действием чар безмолвия, продолжал вполне убедительно чревовещать о необходимости проведения гладиаторских боёв до последнего выжившего. И столкнутся на берегу озера целые армии и пойдёт с неба кровавый дождь, предрекающий конец. Впрочем, именно заглушающие и позволили ему говорить всё, что придёт в голову. Обычно-то Джордан еще старался как-либо себя сдерживать. Мрачный Крам выпустил воротник такого же злого Торренса только после окрика своего ректора: "Nu eto naryad vne ocheredi, kursant! Pohoje kto-to hochet zastavit' palubu blestet', suka". Вслушиваться в странную смесь рычащих звуков было тяжело, а судя по лицу дебошира, смысл славянских проклятий был даже ужаснее, чем их звучание. Однако лев ничего не ответил, лишь наградил слизеринца очередным яростным взглядом и смирно отошел в сторону. Самому Торренсу самоконтроль давался куда как тяжелее, учитывая, как он подрагивал от прорывающейся вовне незамутнённой ненависти. – Всё в порядке, Кев...? – Монгомери, – перебил Торренс, деловито поправляя помятую одежду. – Ради Мордреда, Мерлина, Христа и Кетцалькоатля. Просто закрой рот. Пожалуйста. Спасибо. – Без проблем, – криво улыбнулся мой оппонент. И действительно, в его тоне не было обиды. Скорее лёгкое беспокойство от вида приближающегося Флитвика. Хотелось бы сказать, что рассерженный вид Флитвика внушал, но он попросту не мог не выглядеть потешно, пробираясь через лес ног. Но тут у нас с Дурмстрангом вышло равенство, так как дед допился до того состояния, что пару раз едва не составил компанию профессору, переместившись на пол. Только посох позволял вражескому ректору удерживать тело в вертикальном положении. Но зато народу вокруг стало резко поменьше. Далеко не каждый был способен выносить столь стойкий запах алкоголя, для кого помладше одной этой вони было бы достаточно, чтобы захмелеть. – Вы не будете нарушать дисциплину в дуэльном клубе, мистер Торренс, – очень серьёзным тоном пискнул полугоблин. – Ни вы, ни кто-либо еще. – Я нарушаю дисциплину, профессор? – смог спросить слизеринец, буквально выдавливая из себя слова. – Я, а не вот это недоразумение, что лезет махать кулаками после дуэли? Лично я даже палочку не поднимал, после того как это перестало изображать цивильность. Хотя вы прекрасно знаете, что очень даже мог, – пальцы Торренса конвульсивно дёрнулись, но уже второй или третий раз разминулись с чехлом на поясе. Однако на декана Когтервана возмущение не возымело ожидаемого эффекта. Едва ли он подслушивал, но определённо как-то догадался, что недолгой потасовке предшествовали откровенные незавуалированные провокации. Торренс сразу понял, какая именно часть его речи уязвила чемпиона турнира сильнее всего и уже целенаправленно повторил оскорбления в адрес Рона. Примитивная интрига, которая не сработала. А ведь, наверное, мне тоже стоило вскинуться на защиту своего бывшего друга. Или нет?.. Тут же работает та же стратегия, что и с оскорблениями в собственный адрес? Если не обращать внимания, то как бы и не было? – Не стоит делать вид оскорблённой невинности, вы знаете о чём я. А со своими учениками мистер Димитров разберётся отдельно. – Я пытался сдерживаться. Я пытался быть вежливым с... нашими иностранными коллегами. Но, простите, к нарядившемуся клоуну я буду относиться так, как он того заслуживает. – Vot soglasen, ebat'. Viglyadish kak ebaklak tot eshe, – вновь начал колдовать дед из Дурмстранга. – Hotya v'ebal ti emu znatno! – Мистер Тор... Кевин, – Флитвик без большой приязни оглянулся на болгар и сосредоточил всё внимание на своём ученике. – После события я буду ждать вас в моём кабинете. Вы сами понимаете зачем. И до тех пор попрошу не создавать лишних проблем ни себе, ни окружающим. Если вас поймали в драке с чемпионом другой школы, то придётся понести заслуженное наказание, – с хорошо скрываемым холодком добавил профессор чар. Торренс прикрыл глаза и глубоко выдохнул сквозь зубы. – Понимаю. С этим проблем не будет. Складывалось ощущение, что мною упущено примерно полторы сотни скрытых смыслов в этой перепалке, но, признаться, я и не стремился выяснять всю подноготную и каждый полутон озвученной беседы. Хватало и того, что под конец Флитвик фактически дал Торренсу и любым благодарным слушателям зелёный свет, нарисовав на спине "чемпиона другой школы" неплохую такую мишень. Главное не попадаться, чтобы наказание не назначили, а там хоть подсудные таинства вытворяй. Объективности ради, что-то выговаривающий Краму дед тоже не выглядел сильно возмущенным, а его мимика и жесты намекали в большей степени на мотивационную речь, нежели на лекцию о недопустимости драк с случайными прохожими. – Ты прав. Нам нужен Маклагген, – неожиданно просветлевшим тоном выдал Монгомери, когда преподаватели удалились на свои места. – И не только Маклагген. – Поясни, – покосился на того Торренс, упорно отказывающийся замечать беседующего с Полумной Крама. – Это могла быть просто дуэль. А будет полуофициальное мероприятием под патронажем профессора по оценке чемпионов Тримудрого турнира. Если они почтили нас своим присутствием. – Если, – коротко согласился дебошир. – Нас слишком мало. Придётся полагаться на наших уважаемых коллег. Я скажу, кому надо. Всё лучше, чем торчать здесь. Уизли на арене не смотрелся. Наверное, именно так же плохо выглядел я сам пару минут назад, будучи на голову ниже своего противника. Только если мне приходилось разыгрываться неуверенность, то Рон был воплощением спокойной растеряности, будто бы не понимая, где именно он оказался и что от него вообще требуется. Глядя на его лицо у меня складывалось ощущение, что он сейчас покрутит головой и спросит, как пройти на кухню. – И вот мне вновь вернули голос и я вновь объявляю начало дуэли. Претенденты готовы? – разошелся по залу довольный голос Джордана. – Три, – вновь был дан отсчёт звонким голосом профессора. – Два, – вновь его поддержали зрители. – Один, – и полыхнули проклятья. В стандартной дуэли против старшекурсника у Рона не было никаких шансов. Разнообразие арсенала, отточенность движений, дополнительные два или три года практики. Не говоря уже о том, что воздействие совершеннолетнего мага на окружающий мир абсолютно всегда будет превосходить только обучающегося тринадцатилетку. За счёт хорошей физической формы можно оказаться чуть успешнее в уворотах, но на дуэли нет места бегству, здесь и уворачиваться-то запрещено без особой нужны, вроде темномагических. Так что мне казался логичным... Многим казался логичным проигрыш моего старого друга. А тем кому не казался – просто странные ребята. Ну а Рон... Просто не стал играть по чужим правилам. Пожалуй, это была самая наглядная демонстрация, как именно в дуэли можно использовать скорость бега. Рон раскрутил протего, о которое разбилось первое заклинание. Продолжил крутить протего. Крутил и крутил протего. Переведя примитивный, но надёжный щит в динамическое состояние, привязав относительно своего тела, а не пространства. А после всех этих нехитрых манипуляций побежал вперёд. Игнорирующие щит сглазы едва не сбили курс живого тарана, но восхитившийся чужой тактикой когтерванец использовал не те, что следовало. Слепота и глухота, по итогу, только сделал этого носорога еще опаснее, так как теперь он попросту не знал, где ему следует остановиться. А затем у неудачливого студента факультета воронов уже не осталось времени на выдумку, так как многократно усиленный и усиляемый барьер врезался в его тело, снося обоих дуэлистов за красную линию, а одного и вовсе с помоста на пол. И так бы он и продолжил бежать, если бы его противнику не присудили техническую... ничью, да, точно. Один вылетел за пределы площадки, а второй не в состоянии продолжать. А затем Флитвик лёгким движением руки снял проклятья, возвратив недоумённо мотающему головой гриффиндорцу способность видеть и слышать. И еще раз повторил оглашенный результат дуэли уже исключительно для него. И вердикту же вновь вторили овации. Выглядит, как пиздец. Звучит, как пиздец. Но ведь почти сработало. Не могу сказать, что рыжий выглядел сильно счастливым от победы... Именно что победы, ведь разница между оппонентами составляла два-три курса практики. Внешне равнодушно покивав, Уизли слишком характерно для себя упёрся взглядом в пол и слегка прикусил щёку. Он всегда так делал, когда заканчивался любой тяжелый спор и мы разбредались по противоположенным углам чтобы подумать о своей обоюдной неправоте. Забавно. Эта привычка заложилась в него едва ли ни с младенчества? Или это я сам сильно преувеличиваю значимость пресловутого эффекта бабочки? – Объявляйте замену, мистер Уизли. А дело Торренса уже себя реализовывало. Не пришлось даже ничего объяснять, просто кто-то из толпы выкрикнул имя последнего чемпиона Хогвартса и зал всё увереннее поддерживал это предложение. Но яростно жестикулирующий Маклагген смог бессловно донести свою мысль до медлящего с выбором Рона. Сложно представить, что человеческое тело способно сказать "Нет" настолько большим количеством способов, при этом не попав в общий фокус внимания. При этом так и не опрокинув поднос, на котором разносились нехитрые закуски по бросовым ценам. И если тотализатора еще можно было ожидать, то открытая торговля, прикрытая лёгкими чарами отвода глаз, находилась далеко за гранью добра и зла. Как эта упоротая схема не начала вместо дохода приносить ему отработки – ведает один Мерлин. Ну, впрочем, да. Флитвику трудно замечать что-то необычное в толпе. Ему даже для судейства подставка в два своих роста нужна. – Ну что же, дамы и господа. События приобрели размах и меня попросили прокомментировать происходящее. У нас был лев, у нас был носорог, какого же представителя Африканской фауны выберут следующим? – голос прервался на миг. – Сам ты кабан, Уорри. Они не водятся в Африке. – Мистер Джордан, если уж взялись комментировать, то попрошу без ваших шуточек. – Конечно, профессор. Я профессионал и такого никогда не повторится, – уверенно согласился Ли. – Произойдёт что-нибудь другое. Рональд, ты смотришь прямо на Итана, смотри, как он довольно машет руками и головой. Горжусь родным Хогвартсом, на международной встрече с учениками других школ, не проиграл ни один наш представитель, – довольный Джордан максимально мягко выписал Торренса из своих одногрупников и надавил на пуффендуйца. Умоляющий взгляд Итана остановился на Роне, как единственном, кто еще мог предотвратить это представление. – Моей заменой станет Итан Маклагген, – не повёлся Уизли. – Отлично, – с трудом удержался от закатывания глаз Флитвик. Если зал ликовал, то полугоблин всё больше и больше желал уйти отсюда, в чём я его полностью поддерживал. Вот только он был судьёй. А мне было необходимо научиться держать себя в руках в людных местах. В месте, где это не закончится большим числом жертв. Еще бы Дамблдора сюда, чтобы меня точно задавили голой силой, случись что. Или... Нет, что удивительно, но любая деструктивная мысль разбивалась об облик директора. Я уважал и слабо представлял его в роли своего врага. Даже подсознательно. Несмотря на все его заскоки, кому в мире можно было вверить свою жизнь, если не в руки Дамблдора? А дуэли были скучными. После Крама и Уизли, они получались слишком шаблонными. Вот вылетел Маклагген, неспособный достаточно активно накручивать протего. Ни особой тактики, ни показного ва-банка с каким-нибудь безумным трюком. Не-Делакур хотел превратить всё в изящный обмен заклинаниями, а нарвался на бессистемный поток самой разнообразной всячины. Конечно, противник и сам быстро выдыхался, однако и француз постепенно терял свой лоск. Особенно неприятно получилось, когда миниатюрный шторм прошелся по его причёске. "Бат Инсуп". Надо будет запомнить формулу. Довольно... шкрябательное проклятье. А ведь через пару-тройку лет этим людям предстоит участвовать в гражданской войне. А они даже сами себя защитить не могут. На поле боя магия даже самого отсталого волшебника будет до последнего поддерживать в том жизнь. Но против авады еще не придумали барьера. А современная стратегия дуэлей унесёт слишком много жизней до того, как волшебники успеют перестроиться и пересмотреть свою доктрину ведения войны. Всего-то и нужно, что расширить тактику боя малыми группами и шире преподавать барьеры, выделив им отдельный предмет. Может арсенал чуть увеличить до нормальных заклинаний, а не парализаторов, которые применяются в мирное время против карманников. Иначе, для предотвращения жертв, кому-то придётся выступить перед ними и взять всё на себя. Я действительно мог исправить эти смерти по наивности и глупости. Но должен был? Что бы сказал Дамблдор? Едва ли он согласится с превентивным ударом по поместьям аристократов. В теории, я бы успел оборвать пару фамилий, прежде, чем в стране поднимут военное положение и меноры перейдут в осадный режим. Затем еще десяток на границах и в общественных местах, прежде, чем аристократы поймут, что это сработало лишь с переменным успехом... Но они ли те враги, что должны быть истреблены под корень? Статистически, за новое правительство выступало большее число людей, пусть изначально реформы и подписывались кровью маглорождённых. Были ли англичане чистокровными или грязнокровками, в итоге, именно моё имя стало всеобщим табу на островах, на долгое десятилетие войны. Может опять монетку бросить? И если выпадет решка начать прямо тут. С Монгомери, ага. – Мистер Поттер, – поприветствовал меня знакомый голос. – Надеюсь, на этот вы не собираетесь никуда убегать от разговора? Маб Птолемей Цепеш и не совсем Перевелл не скрывал своего присутствия. Не удивлюсь, если господам Валахии в принципе запрещено скрывать своё присутствие самой их кровью. Тем не менее, он умудрился подойти ко мне на такое расстояние, когда бежать было слишком поздно. Слишком лень, если точнее. Ну, едва ли то, что он скажет будет сильно хуже разговора с ребёнком, которого я оставил сиротой. Интересно, получится ли у меня победить его? Или только убить? Я покачал головой, отгоняя эти мысли, и Александр продолжил. Забавно, что его полное имя мне запомнилось лучше, чем имена некоторых сокурсников. – Не буду разводить словестные кружева. По воле крови вы второй кандидат на главенство рода Перевелл. Не буду спорить, если так считает Кодекс, значит вы действительно достойны. Однако я сам намерен принять титул и силу лорда Перевелл. Во что бы то ни стало. А значит нам придётся решить этот вопрос с вами. – Так становись, – я пожал плечами и отвернулся, без интереса наблюдая за очередным вялым перебрасыванием заклинаниями. Как забавно в такие моменты у них трескается самоконтроль... Птолемей с самой нашей первой встречи постоянно удерживает окклюментный щит, однако каждый же раз идёт на поводу у эмоций. Еще этот напускной снобизм, который, кажется, ему самому приносит большой дискомфорт. Забавный пацан. Чем-то напоминает Малфоя, если бы тот был чуть меньшей паскудой и имел конкретную цель, готовый к ней идти пусть даже и по головам. Кстати, давненько я не видел Драко... Надеюсь, он не сломал шею на какой-нибудь лестнице. Было бы слишком просто. – Видимо вы не совсем понимаете, о чём именно идёт речь, мистер Поттер, – прищурился излишне честный блондин. – Магия рода – это ваше наследство. Сила поколений волшебников, что передаётся самому достойному потомку для сохранения и возвеличивания рода. Нельзя просто сказать "Забирай", когда речь идёт почти о двух тысячелетиях истории твоей фамилии. Но я мог и это было восхитительное чувство. Покосившись на аномального волшебника, вздохнул. Ну вот почему нельзя быть менее честным и брать, пока дают? А мне теперь думать над аргументом, который наверняка убедит дурака в том, что я полностью осознаю последствия, и любая магия рода скорее выжжет меня изнутри, чем позволит главенствовать над собой серийному убийце. Какими бы ни были воинственными древние маги, однако количество волшебников и без того изрядно подсократилось при инквизиции, чтобы адекватные рода приветствовали системный геноцид себе подобных. Прикрыв веки, я воззвал к дару и он даже отозвался... Не сдаваться. Не прощать. Плеваться кровью. Несварение. Как господин этих земель, не отступит перед лицом врага. Плавают в воде только рабы. Не умеет плавать. Держать магию под контролем. Пятнадцать ударов плетью. Та еще сука. Каждый вторник суп из опилок. Безумная птица. Жалеет, что мировое древо вымерло. Довольствуемся дубом. Свихнувшаяся фея. Питаться только мясом весь конец осени. Лай. Лай. Лай. – Если я правильно помню историю, то королева Маб запретила своим потомкам драться с женщинами. Что будешь делать, если они решат напасть на тебя самого? – поморщился я, получив слишком много лишней информации. – Драться нельзя. Но и отступать нельзя, так как Влад Цепеш завещал стоять на своей земле до самого конца, – каждое моё слово попадало точно в цель. – Это я к тому, что кодекс рода очень сильно сковывает человека идиотскими правилами. Меня это не устраивает. – И воздаёт за это соответствующе, – мрачно добавил лорд, которого медленно убивали откаты из-за неспособности следовать противоречащим друг другу диетам. – В чём-то вы правы. Но моя честь не приемлет просто забрать у вас главенство, как подачку. Это было бы оскорблением меня, как главы двух древних родов. Хорошо, что я выспался и уже способен понимать настолько очевидные намёки. – Если победишь меня на дуэли, то можешь забирать любые мои притязания на всю эту невнятную муть, – предложил я без задней мысли, смотря сквозь давящий монолит концентрированного волшебства. – Если проиграешь, то с тебя пять галеонов. Всё равно сейчас начнутся свободные бои и народу будет поменьше, – и добавил, отчётливо ощущая скепсис и попытку найти подвох в моих словах. – Рассматривай это как мероприятие для укрепления международных отношений. К нашей неторопливой беседе прислушивался только Монгомери. Откровенно грея уши. И непонятно отчего испытывая восхищение. Остальных больше прельщало зрелище потеющего француза, что свёл бой в ничью и сейчас пытался вести себя элегантно, выбирая следующего чемпиона. Им должен был стать второй чемпион Болгарии, если я правильно запомнил имя. – Допустимо, – согласился Александр. – Тогда не будем откладывать. Идёмте. – Там уже начинается дуэль. – Не проблема, – холодно отбрил лорд, каким-то чудом не протолкавшись, но пройдя сквозь толпу, и обратился уже к своему однокашнику. – Мне нужна площадка, Асень. – Chto? – недоумённо склонил голову слишком широкий для школьника дурмстрагнец. – Mne nujna ploshadka, Асень, – Птолемей видимо продублировал свою фразу на болгарском. – Ladno, – без особого пиетита кивнул головой Асень и спрыгнул вниз. – S kem duel', davay so mnoy duel'. Dokopalsya do malishni, toje mne, – вновь начал колдовать усиливающие заклинания вражеский ректор. – Dela roda, – коротко принял благословление мой противник. – Hueda, blyad', – видимо цена за подобные мантры была очень высока, потому что лорд заметно посерел на последнее заклинание. – Ne dohodit cherez golovu i nogi, budu lichno vas pizdit'. Ne uhodi segodnya daleko ot korablya. Pokaju pochemu Karkarov i etot poludurok u vas ne vedut boevku. В отличие от Асеня, его противник еще не успел добраться до помоста. Почему-то никто даже слова против не сказал, когда мы с разных концов поднялись по приставленным лестницам. В отличие от прошлого раза я был сосредоточен. Взгляд выцеплял каждую детал в мелкой моторике. Прямое противостояние никогда не было моим коньком, однако отдельные частности пришлось вызубрить и ощутить на себе. Простого спокойствия будет очевидно мало при встрече с таким противником. Насыщенность даже обычного оглушающего по эффекту может варьироваться от онемения сантиметра кожи, до оглушения буквально микроорганизмов в кубометре от точке попадания. – Посмотрите на Поттера, похоже его сегодня не остановить! – довольно заговорил Джордан. – Только закончил прошлую серию и вновь нарвался на неприятности! Сегодня ему противостоит сам Алексей фон Птолемей Наб Цепеш Перевелл, известный в узких кругах боевой маг и несостоявшийся чемпион своей школы! – продолжил семикурсник подписывать себе метафорически смертный приговор. – Сможет ли Поттер во второй раз перешагнуть себя и победить выпускника уже другой школы? Вы всегда знаете, к кому обратиться с предположениями! – Мистер Джордан... Вы уже наговорили на месяц отработок. – Никаких проблем, профессор! В груди разгоралось безумное веселье. Раз. Два. Три. Единственный противник уровня магистра на дуэльной площадке двенадцать на три метра. Способный на голой воле отдавать приказы замку, не будучи ни директором, ни даже преподавателем. Получающий подпитку от трёх родовых тотемов, что то и дело мелькали дымными образами где-то на грани предчувствий. Жутко замотивированный в своей победе. Не в такие ли моменты должна петь кровь и радоваться душа? Не под потустороннее уханье совы, лай искаженного пса и колыбельную величественной феи ли? Конечно, во главе угла стояли не тотемы, а именно человек. Тот, кого эти инструменты сохранения рода признали достойным для того, чтобы нести волю их тупенького автономного самосознания. И всего остального, что заложили в животноподобный конструкт древние маги, апеллируя собственной устаревшей моралью. Александр Птолемей Маб Цепеш был весьма отчаянным парнем. Мне сложно представить причины, которые могут толкнуть человека проходить ритуал привязки целых три раза, после чего стремиться к четвёртому. Для древних артефакторов было нормой сжигать недостойного мага заживо в течение полутора часов, в непотухающем и, одновременно, поддерживающем жизнь в жертве, пламени. Только потому что претендент не втискивался в убогие рамки, прописываемые родовым кодексом. Ну и да, еще родовые тотемы здорово напоследок взрывались, если довести дело до гибели последнего привязанного к ним волшебника. Трёх как раз хватит для того, чтобы за раз ликвидировать всех зрителей этих гладиаторских боёв. Гоблин не сможет удержать барьеры. Двери по регламенту техники безопасности всегда прикрывались. За ожиданием зрелища никто и не заметит, что от дверной ручки выросли металлические нити с роду отсутствовавшего язычка замка. В суматохе далеко не каждый догадается и еще меньше смогут воспользоваться окнами... Но догадливых можно поощрить лично. Тридцать четыре. Тридцать пять. Сбросить счёт. Отставив палочку чуть в сторону, направляя ту на мерцающую поверхность барьера, я неподвижно замер, ожидая команды к началу. Чем естественнее действуешь, тем позднее последует реакция. Большинство авроров рефлекторно отводят палочки от мирно прогуливающихся гражданских, даже если вокруг блуждающего в нирване волшебника бушует поле боя. Если не испытывать агрессии, то и приоритет цели в сознании боевого мага отдаётся чему-то иному. Нужно просто быть естественным. – Претенденты готовы? Вместе с дыханием из груди вырвался чуть рычащий звук. – Три, – объявила потенциальная цель. – Два, – три, четыре, пять... Один. *** 02.11.1994 08:43 p.m. Гостиная Гриффиндора. – И он такой взмахивает рукой, а из неё луч бьёт! Вужух! Тыщ! Бах! – восторженно пересказывал великую битву случайный зритель. – Всё быстрее и быстрее. Я уже ничего не вижу! Вокруг заклинания! Дым, искры, барьер трещит, Флитвик аж взмок! Давление нарастает, никто даже слова не говорит! И тут он прорывается под щитом! Перехватывает руку с палочкой! Удар! И это была чистая победа Рона! – Вообще-то он вывалился за барьер и им засчитали ничью. – А вот и неправда. – Правда-правда! – А во второй своей дуэли Гарри сам себя ударил оглушающим, – уже без прежнего восторга выдал второкурсник заинтересованным служащим. – Очень смешно получилось. Только не расстраивайся, Гарри! – он повернулся ко мне и неуверенно почесал шею. В ответ выставил вверх большой палец, показывая, что я не в обиде. Какие уж тут могут быть обиды. Куда больше меня интересовало запястье моей левой руки. Со времени пробуждения, едва заметив пропажу линии обещания, я вновь и вновь ощупывал кожу, в попытке найти остатки забавной аномалии. Однако рисунок начисто исчез с руки, не отзываясь даже фантомными ощущениями на попытку его обнаружить. Мне был не очень понятен механизм подтверждения случайно данной Дафне клятвы. И еще меньше я понимал, куда делась метка, помимо чемпионской, ведь, если дословно вспомнить букву договора, то я не нарушил его условий. И тем не менее, видимо, всё равно оказался не у дел, потеряв клятвенное право/обязанность на свидание с четырнадцатилетней соплячкой. Какая жалость. Отчасти мне даже хотелось провалиться в спонтанный транс и вытащить ответ напрямую из периферии будущего, однако это состояние было мне неподконтрольно. По крайней мере не по сиюминутным хотелкам. А понять магию логикой попросту невозможно, даже если очень захотеть. Те же клятвы... Давно бы уже дал непреложный обет, что отказываюсь убивать Реддла, несмотря на пророчества, да никто их не принимает. Навыдумывали магических спецэффектов и годами убеждают друг друга в том, что вся эта дичь с обещаниями работает, а на выходе сами нарушают свои же правила направо и налево. Ну и денёк. Еще два часа до полуночи, но если хаос вокруг продолжит множится по той же экспоненциальной зависимость, то гоблины-телепаты верхом на чёрных единорогах будут меньшей из моих проблем. Тут впору считать, что когда часы пробьют двенадцатый час, спадут все покровы тайны и тщательно законспирированный под директора школы неонацисткий шпион решит дать мне последний бой, верхом на каком-нибудь особо отмороженном кентавре... Почему все мои больные фантазии постоянно верхом? – Как настроение, герой? – на соседнее кресло драматично рухнула Бродерик. И когда я говорю "драматично", я имею ввиду боком, на оба подлокотника, растёкшись по мебели и лишь после этого собравшись из аморфной массы в человека. Всё так же полулежа и рискуя опрокинуть кресло своей массой. – Слышала, тебя отшила девушка и ты решил пойти во все тяжкие? Помассировав сомкнутые веки, я устало вздохнул. Из всех возможных итогов сегодняшнего дня, именно отповедь Полумны о неправильности любви к дракам стала главной байкой для школьных пересудов. Вот из всех возможных тем, именно этот обличающий монолог у пункта первой помощи теперь гуляет по коридорам. Конечно же. Благо, серьёзности в голосе наглой гриффиндорки не было ни грамма. Скорее, она откровенно забавлялась, в отличие от всех прочих сплетников. – Во имя любви приходится идти на жертвы, – осторожно ответил я, пытаясь обнаружить источник очень дурного предчувствия. – Грюм сказал, что ты то ли идиот, каких поискать, либо гений, которых уже не найти, – загадочно заулыбалась девушка. – И велел не подходить к тебе ближе, чем на дистанцию оглушающего. Надо было чаще навещать старика, совсем со своей работой с ума сходит. Как еще проявители оборотного не заставляет пить при каждой встрече, – она вздохнула, будто бы продолжая обычную светскую беседу, в которой нет и намёка на невысказанную угрозу. – Меня это должно волновать? – Ну если головокружительные победы еще не выбили остатки самосохранения, то вообще-то стоило бы. Дядя ненавидит всех одинаково, но вот тех, кто его заинтересовал... Видел бы ты, что он сделал с бедной Нимфадорой. Она до сих спит исключительно со включенным светом. Под двумя барьерами. Ей отец попросил хоть что-то с этим сделать, а то будить её на завтрак становилось слишком опасно. И вот Грюм преподаёт в школе, а Нимфадора учится у нормальных инструкторов, смекаешь? А он не должен был выйти на пенсию в своём возрасте? – А вот и... – она выскользнула из своего укрытия и метнулась к проходу перехватывая нашу общую знакомую, попытавшуюся проскользнуть в спальни. – Познакомься, Гарри, это Эмма Уотсон, – довольно угрожающе улыбнулась Бродерик. В общем-то эта улыбка могла считаться даже милой, если бы в активно жестикулирующей ладони не мелькал некий кусок дерева, способный выступить концентратором магии или колющим оружием, при такой неуёмности. – Эмма, это Гарри Поттер. Но ты его и так знаешь. И если ты сейчас опять убежишь, то испортишь впечатление еще больше, – причём эта невысказанная угроза будто бы касалась не меня одного, но и едва не сбежавшей уже прямо сейчас Уотсон. – Офелия, – раздраженно прошипела названная, безуспешно пытаясь вырваться из захвата. – Мне надо... делать задания. Никому не будет лучше, если я получу отработку по чарам. – Признаю, я не самый умный волшебник в этой комнате, – медленно начал я, глядя на эту театральную постановку. Ни одна приходящая в голову идея ровно ничего не объясняла. – Мне кто-нибудь наконец объяснит, что происходит? – Ах, – картинно прикрыла рот ладонью Бродерик. – Неужели ты не помнишь? Все эти три года ничего для тебя не значили? Гарри Поттер, о тебе сложилось множество мнений, но чтобы еще и изменник? Брови против воли взметнулись вверх, и старшекурсница довольно захохотала, видимо разглядев что-то смешное на моём лице. Это ведь была шутка? Очень надеюсь, что шутка. Предпочту поучаствовать еще в двадцати дуэлях с реинкарнацией Мерлина, чем объясняться с малолетней пигалицей, почему мы слишком разные и дело не в ней, а дело во мне. Мои проблемы еще никогда не эскалировались столь резко за счёт единственной фразы. – Может я вам еще и денег должен? – криво улыбнулся я. – А разве не должен? – Бродерик сократила дистанцию, едва ли не утаскивая за собой Уотсон и всё еще пытаясь что-то разглядеть в моих глазах. – Должен или не должен? – Офелия, прекрати, – оборвала подругу моя нежданная спасительница, вклинившись между нами. – Будешь допрашивать людей, когда станешь аврором, а сейчас оставь свои замашки для своего дяди. – Ой-ой, кое-кто тоже начал показывать зубки, – не расстроилась старшекурсница, нависая над подругой, отчего та отшатнулась. – Но ловить всяких бегающих преступников я могу уже сейчас. А значит, я уже аврор, – с очевидным азартом и довольством продолжила наседать девушка. – Я не преступник, – возмутилась девочка, отступая еще на пол шага. А я сам, тем временем упёрся в преграду, не имея больше пространства для манёвра. – Вы совершили преступление против здравого смысла, мисс Уотсон, – театрально расстроилась Бродерик. – На этот раз можете исправляться, но в следующий раз не попадайтесь. Главный шут этого нелепого представления с неявным элементом драматургии, ни на мгновение не останавливалась, будто бы планируя в любую секунду перехватить Эмму, если та попытается убежать. Почему бы ей убегать? Понятия не имею. Однако расстояние между ними и ограниченное пространство для манёвра стремительно сокращалось. Уотсон не осталось ничего, кроме как отступать. А позади неё находился зажатый между столиком и углом я. Можно было отступить в сторону, но упёршаяся мне в грудь Эмма была более предпочтительным барьером, чем её гиперактивная подруга. По обонянию ударила смесь хвои, лаванды и вполне естественного после рабочего дня трудового пота. Лёгкий удар локтём в живот от вздрогнувшей девушки был здесь очевидно лишним, как и попытка тут же неловко упасть, которую я по крайней мере смог предотвратить, поддержав Эмму со спины. Бродерик довольно рассмеялась, а с её палочки, в направлении потолка сорвался мерцающий белесый змей, начавший нарезать круги по гостиной. Я не успел осознать, что именно собираюсь сделать, то ли воспользоваться девушкой в моих руках в качестве живого щита, то ли отбросить её в сторону, чтобы не попала под удар. Как не успел и напрячься под внезапной вспышкой заклинания. Свет чем-то довольного собой Патронуса, подавил эти иррациональные порывы. – Чтоб познакомились. Приду – проверю, – хитро ухмыльнулась недоучка, с чего-то способная на невербальный призыв Патронуса. А я к такому результату так и не пришёл. После чего Бродерик добавила к защитнику пару иллюзий и с невероятной энергичностью вступила в воздушное сражение с двинувшимся наперехват змее, кроликом и совой. По-своему завораживающее зрелище. В себя меня привёла Уотсон, что неуверенно восстановила полностью вертикальное положение и набрала нормальную дистанцию между нами. К счастью, еще одной сцены непонятно чего не случилось, так как спасительница была светочем разума в этом океане ненормальных. В её жестах и взглядах проскальзывало какое-то подсознательное желание убежать куда подальше – слишком уж открыто она высматривала пути отступления, да и дыхание потяжелело, позволяя насытить кровь необходимым кислородом. Однако я её прекрасно понимал. И сам был готов хоть сейчас в окно выпрыгивать. – На неё иногда находит, – старательно изображая спокойный тон пояснила Эмма. – Держу пари, она сама сейчас радуется тому, что изобразила злодея и оставила нас вдвоём. Никогда не думал, что сойдусь с кем-то характерами на почве паранойи. Хотя, судя по микрожестам, опасается она конкретного человека. Меня самого. Старательно избегает, нервничает, отводит взгляд, едва ли не подрагивает. Гарри-Гарри, что же ты за нехорошие вещи тут вытворял в моё отсутствие, что случайные школьницы старательно скрывают нервозность в твоём присутствии? – Насколько много ты не помнишь о... обо всём? – всё-таки начала знакомство Эмма. И торопливо начала пояснять, в ответ на мою вздёрнутую бровь: – У тебя были провалы в памяти. Об этом все знают. Я сама знакомилась с тобой по меньшей мере несколько раз, – с почти спокойным лицом выдала одну из самых безумных вещей в моей жизни отважная гриффиндорка. – И насколько мне известно, попадание на турнир должно было решить эту проблему. Решило ведь? – она отступила, а в голосе прибавилось неуверенности. – Решило, – согласно кивнул я, находя обстоятельства слишком уж удобными. – Только теперь провал в памяти затрагивает первые три года обучения. А именно, позавчера я пришел на распределение, надел на голову шляпу и провал. Спасибо директору, что не оставил в трудной ситуации, – было сложно не добавлять в тон иронию, но у меня вроде бы получилось. Эмма застыла в лёгком шоке, чуть приоткрыв рот. – Ты поэтому не смог добраться до гостиной? – вырвался у неё не самый правильный в такой ситуации вопрос. – Это не единственная причина. Но в целом, да, я заблудился в замке. – Но как же учёба?.. Турнир. Тебе ведь придётся в нём участьвовать. А как же... – У меня есть целый год на самообучении, – ответил я спокойным тоном, чем сразу сбил с мысли решившую накрутить себя девочку. – Боггарта ведь победил. Значит смогу победить и дракона с мантикорами. Я забыл не прямо всё, колдовать смогу. Вероятнее всего. А на практике, все три испытания проходятся тремя порталами по схеме Газенфорда, которые современные маги еще не умеют блокировать. До полуминуты на закрепление в предмете, определение координаты точки выхода, капсулизацию перемещаемого объекта и ву-аля, именно наш чемпион отправляется вариться в котёл к Реддлу. Горжусь своей школой за то, что выпускает таких выдающихся людей. Всегда болел за свою страну на этом турнире. – Ты просто валялся на полу со старостами, а не победил боггарта, – о чём-то задумавшись, поправила меня Уотсон. – Критиковать каждый может... – А нечего было всем рассказывать, что я тоже там была, – тихо пробурчала девушка, сложив руки на груди и демонстративно отвернувшись. – Офелия мне весь мозг выела чайной ложкой. Между прочим, я волновалась. Из-за проклятья этого... хулигана... не получилось нормально поговорить после объявления чемпионов. А когда Рон сказал, что ты второй день не появляешься в гостиной, то я слегка перенервничала. Неаккуратная копна волос сдвинулась, пряча смущённое лицо её владелицы. А еще нервозность никуда не исчезла. Едва скрытая тканью мантии рука то и дело сжималась и разжималась, будто она постоянно была готова ударить. Постоянная смена полжений тела, будто ей неудобно просто стоять. Взгляд не прекратил бегать, даже несмотря на слегка неестественный разговор. – Настолько перенервничала, что разбудила Макгонагалл в четыре часа утра? – Перенервничала чуть больше, чем следовало... – Эмма попыталась то ли оправдаться, то ли меня поддеть. – И не надо говорить, что у тебя всё было под контролем. Возможно это иррационально, но предчувствия меня не обманули. И помощь тебе действительно была нужна. Змея, наконец, одолела своих собратьев, весьма брутально развеяв сову точным ударом хвоста и, кажется, пора было заканчивать праздные разговоры. Скоро чудовище, выедающее мой рассудок, вернётся и мне страшно представить, что произойдёт, не выполни мы её требования. С кого-то вроде Бродерик станется подключить к экзекуции одноклассников и своего дядюшку. Заведи друзей или они устроят на тебя загонную охоту, пока ты не сдашься и не станешь чуточку дружелюбнее. Явление рядовое и описано даже без сарказма. – Так... Познакомимся? – протянул я, внутренне забавляясь ностальгическим абсурдом – Познакомимся, – медленно повторила девушка, едва заметно вздрагивая от громких звуков за спиной. Внешний вид моей новой знакомой всё так же оставлял желать лучшего, а эмоциональный фон успокоительно. Впрочем, куда больше за неё говорил не вид, а действия. На побудку декана в четвёртом часу ночи я бы не решился даже в лучшие свои годы. Не говоря уже о том, чтобы после этого напроситься с ней на патруль замка. Если честно, все эти обстоятельства до сих пор не до конца укладывались у меня в голове. – Меня... меня зовут... Эмма Уотсон, – она выдохнула и даже протянула мне руку, тут же смутившись этому жесту. – Рада знакомству.Глава 9. Кризис идентичности.
6 апреля 2021 г. в 16:35
Примечания:
Делал долгую паузу в работе, поэтому скилл писательства заметно просел. Плюсом к тому, в перерыве занимался написанием сценариев пьес, из-за чего могла поплыть еще и смысловая составляющая, а текст скатиться в чистый абсурд и самоповторы. Не бойтесь указывать это в ПБ и комментариях.
Примечания:
Я не буду говорить, сколько раз этот цирк переписывался, так как по конечному чудовищу Франкенштейна это скорее всего заметно. До появление рулера должно было состояться слишком много событий и по итогу всё скатилось в сумбур, где я просто придумал протообраз характеров и закинул калечных в одну комнату, а они мне растянули сцены на столько страниц. Болгарский язык написан транслитом специально для усложнения понимания и всего такого, и на самом деле это внимание к деталям, с полным погружением, а не хреновая попытка обыграть диалог. Конечный результат мне не нравится, но идея его переписывать мне нравится еще меньше. Вот теперь точно пойдёт социалка, да-да.
Наверное, стоило разбить главу на две, а то и три части, но я этого не сделал просто потому что. Надеюсь, получились персонажи, а не болванчики, как это бывает обычно. Куски интриги склеил теми самыми волшебными подростковыми соплями. Своё мнение о успехе или провале данных попыток можно оставить ниже. Кто уже сейчас разгадал всю суть происходящего и все возможные сюжетные ходы – тот тоже очень большой молодец. Кто не разгадал – тот тоже молодец, так как в принципе дочитал до конца и сможет задаваться вопросами. Да и вообще, вы все по-своему клёвые. Даже тот чувак, который прямо сейчас продумывает едкий коммент, с целью показать несостоятельность работы, только из-за своего плохого настроения, а не действительно плохого текста. Тебя я тоже люблю и уважаю.