Опасное наследство

Джимми не смог сопротивляться натиску Айлин. Он оторвался от нее, коснувшись лбом ее лба, тяжело дыша, и видя, как в ее глазах мелькают нехорошие огоньки. От ее страха, кажется, ничего уже не осталось. — Я знаю, что в этом городе живет что-то плохое, — прошептала она, надеясь, что Джимми не спишет все на наркотики и алкоголь. — Так и есть, — он провел ладонью по ее шее. Айлин затрепетала, отвечая на его несколько грубую ласку. — Так и есть. Но ты не бойся, я могу тебя защитить. Казалось бы, вот именно на этом мгновение все и окончится — раз и вся магия момента исчезнет, как морская пена, которую приносит волна к берегу — и тогда можно снова вспомнить про свои прежние роли. Он станет снова священником, не терпящих всех, кто готов поставить свободу превыше всего, а она станет американкой, которой нужны деньги за продажу дома. Они снова будут спорить и ругаться, но все же они смогли ухватиться за чарующий миг. Удержаться хотя бы за тоненькую ниточку былых чувств, когда-то бушующих между ними. А были ли эти чувства когда-то? Айлин всегда сохраняла уверенность в этом, даже спустя столько лет верила, что между ними все еще есть та самая юношеская влюбленность. Но она не была уверена в том, что ощущает Джимми, поэтому насторожилась, снимая руки с его затылка. Он быстро вернул ее руки на место, и Айлин не стала возражать. Она хотела спросить у него многое, но Джимми, словно угадав ее мысли, приложил палец к губам. — Тссс, — он дотянулся до ночной лампы на тумбочке и погасил ее. — Давай поговорим потом. Она просто кивнула, не зная, что будет дальше. Айлин затаилась, гадая и сходя с ума. Джимми быстро снял с себя кожаную куртку. Айлин запустила ладони к нему под футболку, ощущая жар от его тела. У нее кружилась голова, а еще она начала теряться в чувствах и эмоциях. — Нам стоит… — она облизнула пересохшие губы. — Тише. Джимми скинул с себя футболку, вставая на колени на краю кровати. Он потянулся к Айлин стягивая с нее свитер, проводя пальцами по тонкому кружеву ее бюстгальтера. Она затрепетала, и это вызывало ухмылку на его губах. Айлин прикрыла глаза, подставляя под его сухие губы шею и лицо. Они порхали как бабочка над ее кожей, лишь только на миг касаясь ее. Он раззадоривал ее, разжигая в ней пламя, при этом гадая, до каких мрачных глубин страсти она могла дойти до того, как приехала сюда. Он знал, какая Айлин. Понимал природу ее натуры. Видел в ней порок, который давно и прочно владел Айлин, но именно это сейчас ему больше всего нравилось в ней. Она была как Мария Магдалена до своего раскаяния. Айлин была вавилонской блудницей, с которой, познав страсть, уже никогда не будешь прежним. Но именно этого сейчас Джимми и хотел. Он неплохо знал, что такое страсть, а его отношения с женщинами всегда сводились к сочетанию благоговения и утоления своих собственных физических потребностей. После он долго просил прощения за свои поступки, а потом вернулся в Плезантроуз и все изменилось. Джимми хотел, чтобы все жили правильно, но не отрицал того, что люди все равно будут грешить. Сколько раз он слышал на исповеди, что люди сожалели о своих пороках. Вот и он может хоть один раз быть просто человеком, тем более он не давал клятву вечного воздержания. Протестантским священникам было разрешено чуть больше, чем католическим. Джимми повалил Айлин на тонкое покрывало сшитое из разных лоскутков. Он стал целовать ее ключицы, а потом аккуратно сдвинул в сторону бюстгальтер и обвел языком ее сосок. Айлин вздрогнула, она вцепилась в его плечи так, что не оставалось сомнений — у него останутся на коже отметины. Он хотел властвовать над Айлин. Хотел, чтобы она забыла обо всех прошлых мимолетных связях. Джимми старался стереть из ее памяти все прошлые неудачи, но, как оказалось, Айлин не так просто подчинить себе. Она пыталась перехватить у него инициативу. Один раз у нее это получилось: она засунула руку в его джинсы, начав ласкать член. Джимми шумно втянул в себя воздух, наслаждаясь ее движениями, а потом он ощутил ее губы на своей плоти. Скольким парням она делала так? Говорили, что когда англичане оказывались в Америке, то их удивляло, как местные девушки готовы чуть ли не по первому требованию встать на колени и сделать минет. Говорили, что американки совсем без тормозов и границ. Девицы там такие отвязные, что с ними можно узнать то, о чем никогда и не задумывался. Джимми не хотел в это верить, но все же с каждой секундой убеждался в этом все больше и больше. Айлин была именно той американкой, которая готова на все, способная притворить в жизнь самые темные желания. Он хотел, чтобы она прекратила свою приятную пытку, но она продолжала это делать. Снова и снова, пока не ощутила в нем первые признаки приходящего желания. — Прекрати, — выдохнул он. — Ну, уж нет, — она оторвалась от него, и потянулась к его губам. — У тебя еще есть выбор уйти отсюда. — Почему я должен? — выдохнул он, смотря в ее голубые глаза. — Потому что ты против этого, — она поцеловала его, сплетая язык с его. Джимми обнял ее, положив на спину. — Делал ли когда-нибудь… Она не закончила фразу, но он догадывался о чем она говорит. Если ее язык мог оказаться на его члене, то почему его не мог быть в ее влажной щели? Это возбуждало его и подобная мысль просто взрывала мозг. Джимми решил проверить свою догадку. Он все же попробовал это странное занятие. Когда он стянул с нее всю одежду, понимая, как она возбуждена, то уже не мог отказаться от всех потаенных желаний. — Прошу тебя… — прошептала она. — Ну же… — Еще чуть-чуть, — ему нравилось наблюдать за тем, как она теряет самообладание над собой, как ее бьет в конвульсиях наслаждения. Он играл с ней. Он насмехался над ее беспомощностью. Между ними больше не было никаких преград. Ни одежда, ни сомнения, ни принципы — ничего не мешало им больше. Они остались в прошлом, в том одном часе, отделявшем их от тех, кем они были и кем собирались стать. Айлин ухватилась за Джимми, смотря в его глаза. Она не боялась всего, не думала о последствиях о том, что может случиться дальше. Ей было просто все равно. — Возьми меня, — потребовала она. Он не стал больше ее мучить, одним резким движением войдя в нее до конца. Айлин обхватила его плечи, обнимая ногами его бедра. Сейчас они были похожи на какое-то странное насекомое, у которого было много лап и голов. Джимми не сразу начал двигаться, он привыкал к тому ощущению, что неожиданно настигло его. Внутри у Айлин было так узко, что только от этого можно кончить раньше времени. Она стала нетерпеливо ерзать под ним, тем самым заставляя начать двигаться. Он не щадил ее, не собирался быть нежным. Джимми был слишком необуздан, но именно этого Айлин не хватало с того самого времени, как она открыла для себя в Бостоне все прелести телесной любви. Ей казалось, что она уже у края, и скоро Джимми последует за ней, но вместо этого он сделал нечто неожиданное, от чего Айлин испугалась и почти вскрикнула. Джимми зажал ей рот ладонью, и она подчинилась ему. Айлин занималась подобными вещами время от времени, но не находила ничего в этом привлекательного. Как сказала одна уличная проститутка:" Не каждая согласна на то, чтобы мужики засовывали свой член в задний проход". В Нью-Йорке и правда было не так много девиц, готовых заниматься этим, а если кто и прознавал, что появилась та, что согласна на подобное, то к ней выстраивалась очередь. Джимми смотрел в ее глаза, продолжая теперь уже степенно двигаться, видя как легкая боль исказила лицо своей партнерши. Он не хотел быть с ней бережным. Айлин вообще была не из тех, кто любил степенность. Джимми был просто уверен в этом. Его первым накрыла волна наслаждения, а потом и Айлин отдалась потоку ощущений. Она содрогалась под ним, сжимая его плечи. — Так-то лучше, — он провел пальцем по ее носу. — Это я должна была сказать, святоша, — она улыбнулась. — А теперь просто помолчи, — попросил он. — С чего бы это? — она не понимающе посмотрела на него. — Потому что мне надо побыть в себе. — А все понятно, — она откинулась на подушку и прикрыла глаза.

***

Айлин растянулась рядом с Джимми, прижимаясь губами к его груди, покрытой легкими волосами. От него пахло потом и туалетной водой, а еще сухой травой и свежестью. Эта странная смесь будоражила голову, возбуждая Айлин еще больше. Она снова прижалась губами к его груди, ощущая, как внутри нее снова просыпается желание. Ей хотелось снова ощутить его в себе, насладиться его властью над собой и потерять голову. Давно с ней такого не случалось, когда она теряла голову от страсти так, что забывала дышать. Айлин провела пальцами по ребрам Джимми, только сейчас замечая там длинный шрам. Он уже давно выцвел, перестал быть грубым и стал мягким, но эта отметина на коже явно появилась у мужчины пару лет тому назад. Айлин коснулась губами по бледной полоски кожи, словно так надеялась стереть навсегда с его тела все отметины. Джимми запустил пальцы в ее рыжие кудри, и в этом жесте скользила некая властность. Тревожный звонок, но Айлин решила игнорировать сейчас подобный жест. Джимми пытался направить ее голову в нужное ему место, и она удивилась этому. Снова он заставил ее испытывать странное чувство. Айлин подтянулась к нему, решая приберечь минет для другого раза. Сейчас же ей просто хотелось остаться в объятьях Джимми, ощущая покой. И пусть за окном начался дождь, а небо озаряли тусклые вспышки — где-то там вдалеке бушевала гроза — главное, что в душе расцветала безмятежность. Она все еще не могла понять, почему все это случилось, отчего Джимми решил предаться греховному сексу, но пока откинула все мысли. Завтра она точно подумает над этим всем. Но сегодня, раз Джимми оказался в ее постели, то он просто так из нее не уйдет. Джимми ничего не говорил, но и не уходил. Он был рядом, словно в миг изменился, откинув в сторону все свои принципы и слова. Айлин была напряженной и ждала, когда он встанет и начнет одеваться. Она глянула на часы, понимая, что уже почти полночь. Жители явно уже приготовили рагу без него и съели его в дружной компании. Может быть, Дейзи уже кинула клич и все начали искать Джимми. Но Айлин это все не волновало. Она мечтательно вздохнула, поднимая глаза на него, их взгляды встретились. Он провел пальцем по ее носу, и она улыбнулась, снова пряча взгляд. — Тебе не надо идти? — все же решилась спросить она. — Нет, — выдохнул он. — Мы… — Айлин осеклась, не зная, что еще и сказать, вернее, слова потерялись в голове, застряв в мыслях навсегда. — Нет, — он покачал головой. — Ты даже не спросил? — Я и так все понял. Если хочешь, чтобы все продолжалось, то у тебя есть единственный способ… — Я не собираюсь здесь оставаться. — А я вообще сейчас не об этом говорю, — он решил, что не будет озвучивать свои мысли. Пусть гадает. — Даже и не знаю, что тебе надо, — она надулась. — Думаю, что все и так прозрачно ясно, — он отвел рыжие пряди волос от ее лица. — Нет, не ясно. Джимми ничего не сказал, беря ее лицо за подборок, притягивая к себе. Его губы впились в ее рот, а язык сразу же коснулся ее неба. Айлин не ожидала от него такого напора и позволила Джимми увлечь себя снова в пучину разврата. Не то, чтобы она не занималась подобными вещами до этого, но ее это удивило. Она не думала, что такой святоша, как Джимми, может наслаждаться подобными вещами, но была согласна последовать за ним, потому что много лет предавалась мечтам о нем, оттого и бежала от Плезантроуз подальше. В Бостоне об этом шептались, называя любовью по-итальянски [1], Айлин не очень понимала смысла этих вещей, пока Ричи не объяснил, что некоторые мужчины получают от этого удовольствие. Когда Джим Моррисон бывал в Нью-Йорке, то многие девчонки соглашались на подобные вещи, пусть у них это и вызывало недоумение, конечно, кто упустит шанс — заняться сексом с музыкантом? Айлин не боялась этого и была удивлена, когда Джимми сделал это после того, как казалось, обычный оргазм накрыл их со страшной силой. Она и сейчас не испугалась, когда он снова сделал это. Впив в его мускулисты плечи пальцы, Айлин отдалась потоку ощущений, ощущая, как Джимми быстро двигается в ней, не сдерживая своих эмоций. В этом было столько удивительного и странного. С его носа пот падал ей на грудь, а Айлин разводила ноги так широко, словно боялась, что ему будет неудобно. Внутри снова все сладко сжималось, и она подумала, почему до этого избегала подобные способы занятия любовью. Айлин пусть и успела многое попробовать, но больше всего она любила быть главной в постели. Они с Ричи очень часто ругались по этому поводу. Он называл себя самцом, что должен контролировать все, и порой Айлин принимала это, но иногда навязанная ею игра казалась ему странной. Ричи часто подавлял ее, и порой Айлин мстила ему за некую неудовлетворенность. Она изменяла ему, а он делал это в ответ. Наверное, не только предательство стало причиной их развода, но Айлин никогда до этого вечера не связывала неслаженность в постели с причиной их расставания. Айлин знала, что такое страсть. Она хорошо изучила ее, благодаря связям, которые ничего не значили. Знала, что не стоит сейчас обольщаться и принимать поведение Джимми, как божественное откровение. Она понимала, как все обманчиво, но сейчас просто наслаждалась происходящим. Оргазм накрыл ее тогда, когда Джимми укусил ее в шею. Ее тело содрогалось под ним, а разум, словно покинул его. Мужчина продолжал двигаться в ней, и на мгновение ей показалось, что она не выдержит. Айлин снова цеплялась за него, удивляясь его животной страсти, а потом словно оторвалась от земли. Кажется, минут десять они оба приходили в себя. Джимми очень долго восстанавливал дыхание, а Айлин чувствовала усталость. Но это было приятное ощущение, после которого счастье еще долго растекается по венам. — Я хотела тебя, — честно созналась она, когда он положил голову к ней на грудь. — Всегда хотела тебя. — И я тебя, — и это обескуражило ее. Айлин ничего не понимала. Она вообще утратила эту способность с начала этого вечера. Ей все казалось сном. Вот стоит ущипнуть себя и она проснется, и все покажется самым сладким сном. Но знала, что все это реальность. — Что? — все же выдохнула она. — То есть, ты все время притворялся? — Ты меня совратила, — просто сказал он. — Но пусть секс и греховен вне брака, мне он не запрещен. — Это такое оправдание? — в ее голосе не было и тени иронии или же язвительности. — Это такая жизнь, — Джимми прищурился. — Что-то я не помню, чтобы анальный секс был разрешен церковью, — она подставила под голову руку. — Ну… тогда как я ушел в религию, у меня были свои пристрастия. От них может быть, я и бежал, и от всех соблазнов заодно, — Айлин потянулась к тумбочке, где лежали сигареты и зажигалку. — Тебе надо было спросить у меня, — она закурила, беря пепельницу и ставя ее на живот. — Не все любят такое. — Ты живешь в Нью-Йорке и трахаешься со всеми подряд, — сделал он вывод. — Это не делает меня шлюхой, — отрезала она. — А я и не говорил этого, — спокойно сказал он, закидывая руки за голову. — Просто я понял, что ты отчаянная. — Поэтому ты так хотел, чтобы я смоталась отсюда? — спросила она. — Я знал, что все это окончится плохо. Так оно и есть, — он сказал это без разочарования и злости. — Как же твои отношения с Богом? — она стряхнула пепел с сигареты. — С этим я сам разберусь, — Джимми поднялся с постели. Айлин окинула внимательным взглядом его фигуру. — Что ж, тебе пора идти, — она утонула в смятых покрывалах. — Я приду завтра… — он склонился над ней, целуя в губы. — Лучше не делай того, о чем потом пожалеешь, — это прозвучало несколько угрожающе. — Я всегда делаю то, что считаю разумным, — он провел пальцем по ее курносому носу. — Может быть, ты душу кому-то продал, а твой сан — всего лишь прикрытие? — пошутила она. — Кто знает, — он взял куртку. — Знаешь, до того, как мой дядя впервые меня трахнул, я фантазировала, как буду делать это с тобой, — честно призналась Айлин. — Ты всегда занимал мою голову, от того, я предпочитала не приезжать сюда много лет. — Что ж, пока. — Он ничего не ответил на ее признание. — Иногда я думаю, что лучше всего тебе бежать отсюда без оглядки. — Опять в тебе проснулся чертов ханжа? — она тихо рассмеялась. — Нет. Спокойной ночи, — Джимми нажал на дверную ручку. — Пока, — Айлин уткнулась носом в подушку. Она вообще ничего не понимала. Это был странно, необычно, несколько непоследовательно. Что вообще случилось с Джимми? Она его не узнавала, он казался ей совсем другим человеком сейчас. Мужчиной, который наконец-то заполучил свою женщину, и теперь не хотел ее отпускать от себя. Это было так не похоже на сдержанного мужчину, готового уничтожить всех, кто думает не так, как он. Она называла его чертовым святошей, ханжой, лицемером. Ненавидела его, посылала к черту, и при этом тайно хотела его. Она гнала от себя все эти мысли. Пытаясь держаться, определенной линии, но у нее не всегда это получалось. И сейчас она просто пропала, когда позволила Джимми овладеть собой. Она все никак не могла понять, из какого теста он сделан, что же именно движет им и занимает его мысли ночами. Айлин пыталась разгадать его, но все так же находилась в плену своих представлений, которые оказалось так просто разрушить. Стоить вынуть хоть одну кость из домино, как запускается цепная реакция. Кажется, сегодня все началось. Айлин зажмурилась, а потом решила оставить свои думы, иначе у нее сейчас взорвется голова. Джимми и сейчас был соткан из противоречий. И Айлин хотелось знать, в чем же дело. Ей казалось все это странным, но пока надо просто поспать. Впервые за столько недель она спокойно выспалась, и призраки Сиреневых холмов ее не тревожили, хотя еще вчера ей казалось, что она сойдет с ума.

***

Джимми не испытывал никакого чувства стыда за произошедшее. Он знал, что однажды это случится, пусть и пытался оттянуть миг. Холмы нашептали ему об этом, рассказав про новую душу, которая скоро забредет в его края. Джимми пока еще не знал, что именно делать с Айлин: обратить в свою веру, или же отослать прочь от Плезантроуз. Но пока он решил плыть по течению. Он прошел в дом. Дейзи суетилась в гостиной. Мама всех уже обзванивала, хотя прекрасно знала, если сын пропадал на некоторое время, то он скоро вернется домой. Но сегодня ей явно все показалось странным. В Пасху он всегда был со всеми, но сегодня он исчез еще во время кроличьей охоты, как сказали жители. С тех пор его никто не видел. Увидев его, Дейзи замерла, в глубине души испытывая радость. — Куда ты звонишь? — спросил Джеймс, повесив пальто на крючок. — Я искала тебя. Думала, что ты у мэра, но оказалось, что нет, — Дейзи смерила внимательным взглядом сына. В нем была какая-то странная перемена, но она не могла понять, что именно в нем изменилось. Она положила трубку телефона. — Где-то был? — Я был у Айлин, — просто сказал он. — Что ты забыл у нее? — Дейзи повысила голос. — Я нашел ее во время охоты, а потом отвел домой, — Джимми налил себе бокал бренди. — А потом остался у нее на четыре часа? — продолжила расспрос Дейзи. — Что ты у нее делал? — Я просто помог ей, — соврал он. — Впрочем, тебя это не касается. Мои дела с Айлин — не твоего ума дела. Как и все остальное происходящие в городе. — Ты же спишь с этой блудной девицей? — Джимми не мог понять: это прозвучало, как вопрос или утверждение. — Я думаю, что тебя это не касается, — он сделал глоток бренди, ощущая на языке алкоголь. — Значит, так и есть, — Дейзи закатила глаза. — Зачем она тебе? Ты можешь жениться на любой приличной девушке в городе, а вместо этого блудишь с этой девицей, которая не скрывает того, что она развратница. — Я же сказал, что тебя это не касается! — отреза он, со стуком поставив бокал на столик. — Делай то, что и всегда, и не мешай мне в моих делах. — Я всегда говорила, что все это не доведет нас ни до чего хорошего! — воскликнула Дейзи. — Да-да, — пробурчал Джимми, подходя к лестнице. — Наш город нуждается в новых людях, и Айлин может стать этим человеком, и я готов на многое, чтобы она осталась тут. Я сказал и точка! Джимми напоследок зло посмотрел на мать и отправился спать. Он устал, а завтра надо снова приниматься за свои дела. Его город ждал своего священника.