Опасное наследство

Май 1973 — Слушай, лучше возвращайся, — просил Фред. — Все пошло просто по лучшему сценарию. Мы решили объединиться с женскими организациями, даже если тебе не нравится весь современным феминизм, так будет лучше. — Главное не напороться на мафию, — ответила Айлин. — Они не любят тех, кто переходит им дорогу, а мы постоянно путаемся у них под ногами. — Радуйся, в администрации стали появляться нормальные люди, которые хотят убрать из города всю грязь. — И разгрести ее на окраины, — закончила Айлин. — Может быть. Нью-Йорк однажды изменится ,но пока мы имеем то, что имеем, и конечно, мы сможем выжить в этом городе. Ты уже купила билет? — Фред решил сменить тему. Айлин не хотела обсуждать бездействие администрации. Она всегда вскипала от злобы, когда дело доходило до этого. Она ощущала в его интонациях нежелание сейчас ругаться из-за того, как по-разному они смотрели на жизнь. Фред не был таким ярым борцом за идеалы, как Айлин. Он обладал гибким характером, что позволяло им держаться на плаву после ухода Ричи из компании, и не теряться в море разных событий, что заполонили их жизнь. Они познакомились, когда Айлин с Ричи только решили организовать свое дело. Фред тогда подслушал их разговор в кафе на Двойке и сразу же предложил свои услуги, отказавшись от жалования. Спустя время он отказался от престижной работы в юридической фирме. И в тридцать лет оказался в свободном плавании, не зная, что будет дальше с его жизнью. Но Фред Мортон, этот плейбой, любитель дорогих костюмов и легкодоступных женщин решил, что ему не место в юридической фирме, где он совсем недавно дослужился до партнера. Он хотел глотнуть иного воздуха, и Айлин с Ричи подходили на эту роль как нельзя кстати, пусть они и не предлагали быстрого карьерного роста, огромных денег и громкой славы самого бескомпромиссного адвоката, кем он мог запросто стать, если бы продолжил работать в фирме, берясь за яркие дела. Ему надоело защищать реальных преступников, которые были готовы на все, лишь бы не сидеть большой срок, а суд присяжных оказался к ним милосердней, хотя бы потому что они были вынуждены преступить закон. Фред нравился Ричи, несмотря на то, что временами он считал его придурком, который потерял все из-за своей неосторожности. Да, тогда он потерял контроль, взбесившись от того, как Айлин говорила с ним. Да, он был старше, и она не должна была так помыкать мужем, но Ричи всегда знал, что у Айлин непростой характер, и к ней нужен особый подход. Он знал все это, но все равно вышел из себя и проболтался о том, что пытался водить дела с мафией. Это так вывело из себя Айлин, что она перебила все, что нашла в его офисе. Фред интересовался тем, когда вернется Айлин, потому что скучал без нее. Все же они хорошо сработались после того, как Ричи покинул их. И Фред думал, что полтора месяца вполне хватит, чтобы забыть многие обиды, чуть подправить свое здоровье и решить часть личных проблем. Но, кажется, сама Айлин не очень-то торопилась домой. Он слышал, как она немного замялась перед тем, как ответить ему. Он чувствовал, что на самом деле она не хочет возвращаться в Нью-Йорк. — Пока нет, но, думаю, что в середине мая вернусь домой. С деньгами ничего пока не выходит. — Да, к черту их. Через пять дней я позвоню тебе и расскажу, как все прошло. Хорошо? — Конечно, — Айлин почему-то не верила в успех, но знала, что Фред опытный переговорщик и может многого добиться, если захочет. — Знаешь, тут вчера приходил Ричи, — осторожно начал Фред. — Что ему надо было? — Айлин сразу же насторожилась. — Хотел узнать где ты и что с тобой, — Фред замялся и Айлин поняла: он утаивает от нее еще что-то. — Мне кажется, он хочет вернуться. — Он прекрасно знает, что после всего, что он натворил, ему заказан путь в нашу кантору, — вспылила Айлин. — Я сказал ему то же самое. — Ладно, он — не самое страшное, что с нами может случится, — Айлин стала наматывать провод на палец. — Когда купишь билет, позвони мне, — Фред положил трубку. — Конечно, — это прозвучало несколько безрадостно. — Мне кажется или ты не хочешь домой? — все же спросил Фред. — Тебе просто кажется, — он опять слышал некоторое недовольство. Для Айлин его звонки всегда были спасением среди моря событий, что стали омывать Плезантроуз. В последние недели столько всего случилось, словно так было и задумано. Это было похоже на ту самую волну, что зарождается очень далеко, и, пройдя сотни километров, поражает чужой берег своей величиной. Так было и с событиями в городе. Стоило вынуть одно домино из рисунка, как начали падать все остальные. После той ужасной и странной сцены Айлин больше не видела Джимми. Он не исчез, просто он явно старался не попадаться ей на глаза. Что ж, это было благородно с его стороны. Но Айлин больше не верила ему. Да и было ли это доверие раньше? Нет, по сути не было. Айлин просто хотела его и получила, но сейчас она жалела, что отдалась на волю собственных желаний, потому что ничего хорошего из этого так и не вышло. Письмо Джози еще больше ее отрезвило, заставило о многом задуматься, но она не знала, с чего ей начать. Стоило ли вообще понять суть этого странного города или все же нет? В итоге, спустя несколько дней, поговорив с мистером Купером еще пару раз, Айлин решила — лучшим решением будет вернутся домой. Она пока никому не говорила об этом, предпочитая скрывать свои планы и даже вслух не произносить, чтобы не случилось как в прошлый раз, когда кто-то проколол шины ее машины. Айлин решила по-тихому свалить из города, чтобы ни у кого не возникло желания отговаривать ее. Она все равно была здесь чужой, и никто особо не хотел ее принимать, считая причиной чуть ли не всех странных событий. Была и еще одна причина, гнавшая ее домой, — болезнь снова дала о себе знать. В прошлом году она пережила сложное воспаление легких. Да, ей был полезен свежий воздух, но не такой мокрый, как в Уэльсе. Если уж поправлять свое здоровье, то где-нибудь на жарком юге, где много солнца, фруктов и света. Айлин надо было сходить на прием к доктору Хьютту, чтобы он проверил — не дали ли теперь осложнения, вызванные болезнью, о себе знать? Мистер Купер собрался в Лондон, чтобы найти Нэлли, и Айлин молилась, чтобы у него всего вышло. Она хотела как можно быстрее покончить с этой историей. В последнее время она плохо спала. Чаще всего Айлин принимала таблетки, которые ей удалось с трудом достать. Снотворное было ее спасением: так можно было нормально спать и не слышать скрипы в доме. Но иногда и они не помогали. Айлин проснулась от того, что услышала скрип на лестнице. Она схватила кочергу, которую держала у кровати. В последнее время ей казалось, что за ее домом постоянно кто-то да следит. После письма Джози она перестала доверять всем. Да и вообще собралась уже домой, поняв, что денег она точно не получит в ближайшие дни. Мистер Купер не скрывал, что лишь к началу осени удастся оформить все бумаги, чтобы двигаться дальше. Айлин вышла из спальни. Она слышала скрип на лестнице и пожалела, что она сейчас не в Америке, где вторая поправка давала право на ношение оружия. В некоторых штатах и вовсе закон разрешал стрелять в тех, кто переступил порог дома. В Англии все было иначе, и иногда Айлин жалела о том, что Джози жила не в США. К тому, что в Англии все иначе, Айлин не привыкла до сих пор. Она часто путала сторону движения, выезжая на другую часть дороги. Не понимала распорядок дня англичан. А от местной кухни у нее порой бывало несварение. Единственное, что ей нравилось в этом туманном крае — это музыка. Вот уж точно, что было полно желания, страсти, грусти и бесовщины. Музыка была, словно свет в темной комнате. Услышишь ее и уже можно выбраться из шкафа, где прячешься от трудностей. У нее внутри все похолодело от страха. Скрипы на первом этаже были такими громкими, что в пору думать, будто чудовище из-под кровати вылезло наружу. В детстве, когда ей было года три, она очень боялась монстров под кроватью. Как-то Айлин услышала, что дети постарше рассуждали об этом, и ее это зацепило, но буквально через год она перестала бояться темноты и чудовищ. Сейчас тоже не стоило бояться скрипов, но они всегда наводили на нее жуть. Айлин увидела, как в коридоре от ветра шевелятся тюль. Она зажмурилась, сильнее сжимая кочергу. — Кто здесь? — спросила она. Но ответа не последовало. Откуда-то выбежал Типпи: его хвост был сильно распушен. Это еще больше заставило Айлин насторожиться. — Кто здесь? Она не надеялась получить ответ. Стоило бы спустится вниз, но Айлин не смогла. Она чувствовала, как сердце больно ударяется о грудную клетку. Так было лишь тогда, когда она сдавала школьные марафоны. После того, как врач заметил эту особенность, запретил заниматься быстрыми видами спорта. Это очень расстроило Айлин. Она любила бег, когда волосы развиваются от ветра, что ударяет в лицо, когда кровь бешено пульсирует в висках. Не стоило тогда жаловаться матери на боли в грудной клетке после уроков физической культуры, но однажды ей все равно запретили бы. — Кто здесь? Она вышла к лестнице и заметила, как кто-то поднимается к ней. В последнее время Айлин начала понимать, что стала хуже видеть. Надо было бы сходить к окулисту, но пока у нее не было на это время. — Кто здесь? — Это я, — услышала она знакомый голос. Еще мгновение и она увидела его почти перед собой. Мужчина остановился в нескольких шагах от нее. — Опусти кочергу, — попросил он. — Будешь пугать меня как в прошлый раз? — Нет, не буду, — просто сказал он. Все еще оставаясь на недосягаемом от нее расстояние. — Что ты тут делаешь? — спросила Айлин. — Я пришел к тебе, — она видела, как странно его глаза сверкнули в полумраке коридора. Лишь только лунный свет освещал их. Он сегодня был таким ярким, что казалось, будто на улице ярко светили фонари. — Хотел увидеть тебя. — Проваливай отсюда! — прошипела она. — Ты не сможешь воспользоваться своей кочергой, — это был не вопрос, это было именно утверждение. — Ты же никогда не делала этого. — Я вообще-то умею стрелять, — но Айлин ощущала, как ее голос предательски дрожит. — И что? — в несколько шагов Джимми преодолел расстояние. Он схватил Айлин за запястье, и пальцы сами разжались. Кочерга со звоном упала на пол, чудом никого не задев. Айлин посмотрела в его глаза, чувствуя, как от Джимми исходит опасность. Внезапно у нее заболели большие пальцы обеих рук, их будто жгло огнем, а в голове послышался отдаленный шум. Она предчувствовала опасность, как можно чувствовать запах дыма в случайном порыве ветра. Айлин сглотнула комок, надеясь, что Джимми этого не заметил и не понял, что ей страшно. Он продолжал смотреть в ее глаза, не позволяя отвести взгляд. Айлин замерла, ей казалось, что каждый удар ее сердца, отдается во всех частях тела, и Джимми, держа ее за руку, уже все понял. Он явно считал ее пульс. Проверял, что за мысли сейчас бродят в ее голове, или же какие эмоции бурлят под ее кожей. Айлин видела в его темных глазах какое-то странное выражение, которому она не могла никак дать название, нужные слова постоянно крутились в голове, но ни одного подходящего не приходило на ум. Ее душил запах страха. Он был ясен для нее так же, как бывает ясен запах жарящегося бекона для голодного нищего, который случайно забрел в первый попавшийся бар, надеясь на милость владельца. Джимми бросил на нее короткий, мимолетный взгляд, но ее лицо оставалось бесстрастным, в то время как в душе начинался настоящий ураган. Айлин не знала, что делать. Не понимала, как дальше быть. В юридической практике всегда есть такая штука, как тактика. Ты занимаешь определенную позицию и следуешь ей во всем, стараясь быть убедительным, даже если ты лжешь. Айлин, как выпускница Гарварда, знала это слишком хорошо. Или ты хороший юрист и выкручиваешься из любой ситуации, или ты просто сдаешься и уходишь из профессии — другого просто не дано. Джимми молчал, хотя лучше бы он говорил. На фразы намного легче отвечать, чем на молчание. Ей хотелось ударить его, но его пальцы плотно сжимали запястье. Что всегда говорил Ричи о подобных ситуациях? Сейчас бы вспомнить все уроки, что он ей дал. Но в голове не было ни одной здравой мысли, словно кто-то взял и стер их ластиком, наверное, это Джимми так действовал на нее. Поборов многие ее детские страхи, Ричи превратил ее в женщину, которая умеет принимать решения, умеет отдавать приказы и заставлять их выполнять, умеет дать обещание и сдержать его, умеет дать отпор грубому обращению. Он открыл в ней все те качества, что больше всего ценили в Айлин другие люди. И теперь она позволила страху управлять ею. — Что тебе надо, Джимми? — все же решаясь, спросила она. — Я же сказал, что пришел проведать тебя. — Ночью? В два часа ночи? — Да, почему бы и нет? — он продолжал держать ее за руку. — У блудниц, знаешь ли, есть такое свойство — один раз попробовал и уже трудно свернуть с грешного пути. — Иди ты к черту, — тихо сказала она. — С прошлой нашей встречи ты мне отвратителен! — Вот уж я так не думаю, — он запрокинул ее голову назад. Его дыхание опаляло шею. — Ты умеешь хорошо врать. Даже очень, но порой ты сама себя выдаешь с головой. Не спрашивай, как я это понимаю, просто поверь мне — в общей массе — ты для меня открытая книга. Он несколько сменил позу, отчего голова Айлин вернулась в нормальное положение. Его руки держали Айлин за талию крепкой хваткой, которую едва ли можно было назвать лаской или же проявлением сексуального желания. Тщетно она искала слова, чтобы объяснить ему, что ей неприятна сейчас подобная компания. Айлин только сейчас осознала, что за дрожью в теле скрывалась одна вещь — желание. Оно мерзко пробивалось сквозь некую пелену отчаяния, напоминая о тех нескольких ночах, что они провели вместе. Айлин все помнила, вернее, тело ничего не забыло. Секс — это физические эмоции. Все на уровне гормонов и ощущений. Это всего лишь трение тел, способное приносить удовольствие, что способно стать сродни самому лучшему наркотику. Проблем только в том, что с запрещенными веществами все иначе работает. Ты ловишь первый кайф, а потом всю жизнь стремишься к этому, пытаясь словить тот первый восторг. С сексом все было иначе — каждый раз можно было открывать новые ощущения, которые были не похожи на прошлые. Джеймс притянул ее чуть ближе, и его руки скользнули за спину. Айлин почувствовала, что во рту пересохло от страха. Он взял ее за подбородок и приподнял лицо, снова смотря в глаза, проводя пальцем по губам. Она только сейчас поняла, что он всегда поступал с ней как хотел, а она никогда не могла сказать Джимми «нет» или противостоять его гневу. Когда же ей было научиться сопротивляться его объятиям, если всю юность она провела думая о нем. Джимми Рочестер был центром почти всех ее эротических фантазий. Теперь он знал об этом. Знал и нагло пользовался этим. Лишь Нью-Йорк и жизнь с Ричи помогли ей научиться бороться и отказывать ему. Айлин знала — Джимми был удивлен этому, когда они впервые вступили в дискуссии. А на что он рассчитывал? Думал, что спустя столько лет перед ним окажется милая девочка из детства? Тогда он сильно ошибался. — Джимми… — протянула Айлин, придавая своему голосу больше уверенности. Рука Джимми гладила ее спину, и она чувствовала, как он прижимается к ней все теснее и теснее, от чего она знала о его возбуждение. В психологии есть такая штука, как страх, способный приводить тело в такое возбуждение, что последующая близость будет такой яркой и острой, что человек быстро станет искать эти эмоции. Айлин никогда подобные ощущения не нравились, они приводили ее к мысли — не все, оказывается, имеет под собой прочную основу. Джеймс гладил ее лицо, щеку, шею. Но тело не отзывалось на его ласки, и одновременно внизу живота зарождалась сладкая истома. Стоило бы отдаться этому потоку, но вместо этого в ее голове словно зажужжал рой разъяренных пчел, и волоски на коже зашевелились. Впервые ей были неприятны его прикосновения, и она поморщилась. Джимми наклонился и поцеловал ее в губы. В этом было столько страсти и напора, что ей стало нечем дышать. Внизу продолжала раскручиваться сладостная спираль, и Айлин бесило это больше всего. Слова о том, что тело не может предать — наглая ложь. Может, еще как, но только не наивных девственниц, потому что они по определению не понимают, что такое секс на самом деле. Айлин некуда было отодвигаться, поскольку спиной она плотно прижалась к стене, и, когда его рот плотнее прижался к ее, она только вздрогнула. Эту дрожь он понял неправильно. Оборвав поцелуй, он улыбнулся женщине. — И все же ты хорошо врешь, — произнес он. — Да иди ты к черту! — Если что, я знаю туда дорогу. Она не знала: было ли это специфической английской шуткой или он правда мог указать направление. Но Айлин не хотела вдаваться в подробности. Только в эту минуту до нее дошло — она в ловушке. Отступать было уже некуда. Бежать тоже нельзя. Джимми крепко прижимал ее к холодной стенке, обшитой муаром. Он коленом раздвинул ее ноги, приподнимая над полом. Айлин слишком хорошо знала этот прием. В нью-йоркских клубах люди часто удовлетворялись у стен. Так можно было быстрее всего получить желаемое. Не надо раздеваться, искать место, куда лечь. Проще всего было именно так снять напряжение и разойтись по разным сторонам, скорее всего, забыв про это уже через день. Джими приподнял ее сорочку, шаря рукой по ее бедру, доходя до влажного местечка. Айлин вздрогнула прикусив нижнюю губу. — И все же кое-что меня не обманывает, — горячо прошептал он. — Ты чертов священник, — напомнила она. — Да, но ты уже начала задавать верные вопросы, — он поцеловал ее в шею. — О чем ты? — О чем я? — Джимми ухмыльнулся. — Тебе же хочется узнать, что творится в этом городе на самом деле? — Если ты начнешь рассказывать про призраков, то я заявлю копам, что ты меня изнасиловал, — пригрозила Айлин. — А кто тебе поверит? — Да все. Я юрист, я умею быть убедительной, — Айлин прикусила губу, когда его пальцы стали приникать внутрь. — Даже это тебе не поможет, потому что этот чертов город, как ты любишь постоянно выражаться, у меня под колпаком, — он продолжал ласкать ее там. — Ты врешь… — выдохнула она. — Нет, я не вру. Я говорю как есть. Этот город, эти люди подчиняются мне. Неужели так сложно было это понять? — Ты — псих! — О, нет. Псих — это ваш чертов Чарли Мэнсон. А я всего лишь священник из провинциального городка. У меня нет желания создавать секту. Я создаю свои законы на своей земле. По-моему это понятно и просто. — Нет, не понятно. — Да нет, все тебе понятно. Иначе ты бы не пыталась со мной бороться. Но ты проиграла мне. Знаешь когда? — их взгляды встретились, он перестал ее ласкать между ног. — Когда? — ее голос приобрел другой оттенок. Страх, словно начал медленно растворяться. — Когда ты не отдалась. Вот тогда ты пропала, — Джимми усмехнулся. Айлин решила, что сейчас самое время ему подыграть. Показать, что она на его стороне. Она сам потянулась к его джинсам, расстегивая ремень. Ее пальцы работали быстро и проворно. Она принялась за пуговицу и молнию, потом взяла в руку его горячий возбужденный член. — Давай уже, трахни меня, — потребовала она. Джимми снова приподнял ее над полом, сдвигая в сторону ее нижнее белье. Она шумно выдохнула, когда он вошел в нее. Айлин не испытывала ни радости, ни облегчения, скорее всего, злость и отчаяния. Но решила не показывать этого. Джимми быстро вколачивался в нее, желая, чтобы она так же рьяно отвечала ему. Но Айлин явно думала о чем-то своем, и ему это совсем не нравилось. Все закончилось слишком быстро, оставив после себя только сожаление. Айлин поправила сорочку, ощущая, как липкое семя стекает между ног. — Думаешь, просто так от меня отделаешься? — Что? — она непонимающе посмотрела на него. Он прикоснулся к ее голове. И… В глазах начало мутнеть, а потом потемнело, и Айлин упала на пол.