Опасное наследство

Сигарета медленно догорала в темноте. Алый кончик продолжал мерцать в ночи, постепенно превращаясь в искорки. Стоило бы включить свет, но не хотелось. Кажется, на часах была полночь, судя по тому, какую музыку стали играть в забегаловке напротив. В таких случаях помогало только снотворное, но к нему лучше прибегать в редких случаях, иначе возникнет привыкание. В любом случае человек такое существо, что приспосабливается к чему угодно и причем очень быстро. Наверное, единственное к чему он так и не привык — это одиночество. Для него это состояние было непривычным. В чем-то диким и очень странным. Это как закрыться в темной комнате на годы и не выходить на свет, боясь столкнутся с реальностью. Для него все было точно так же. Но пройдет время, и к этому он тоже привыкнет, впустит под кожу себе это давящие одиночество, готовое раздавить грудную клетку, превратив все внутренности в месиво. Так оно и было бы. Было бы, если не события последних дней. Иногда народная мудрость все же права — если оставил кого-то позади, то больше не думай о нем. Стоило бы проигнорировать все позывы сердца, задушив их в себе на корню, но он все же поддался соблазну. Проститутки опять спорили со своими сутенерами, но у тех была своя управа. Пара геев пыталась выяснить отношения, не поделив то ли любовника, то ли дозу. А девчонки смеялись, как оглашенные, над парнями, что хотели с ними провести ночь. Вчера к этой картине еще добавили наряд полиции. Копы не стали сильно разбираться: запихали всех недовольных в каталажку, а потом всех отпустили. Им было так проще. Зачем вообще решать проблемы в городе, если исход известен заранее? И так было почти каждый день с тех пор, как он сюда переехал. А раньше все было иначе. Но, кажется, ничего не вернуть. Сигарета уже совсем догорела, а табак помог успокоить нервы. Надо принять немного снотворного, ведь завтра будет совсем другой день. Верно же говорят — надежда умирает последней. Ее хоронят, когда ничего другого уже и не осталось. Ему ли это не знать? Бабушка всегда рассказывала истории про Великий голод в Ирландии [1] так, словно сама его пережила. Его предки и правда пережили голод, неурожай картофеля и бегство в Америку, где их никто не ждал. Наверное, у него это было в крови: бороться за то, что принадлежало ему, стараться вырвать из лап обстоятельств свою жизнь. Он привык бороться, но сейчас он почему-то сдался, отпуская ситуацию на волю случая. Хотя у него было объяснение, почему все так происходило. Ему попалась сильная женщина. Женщина, способная смести все со своего пути ради целей. Это он ее такой сделал, не подумав, что однажды бумеранг вернется к нему. Стоило бы вести себя иначе, но прошлое уже все равно не вернуть, а сослагательное наклонение уместно только в лекционной аудитории, где он читал лекции, предлагая разные юридические ситуации, решив их путем предположений и своих доводов. В жизни все было намного иначе. Мама постоянно твердила, что если бы он не был таким идиотом, то в его жизни все было бы иначе. Легко сказать, по каким нотам стоило сыграть их брак, но в реальной жизни все было сложнее. С Айлин было непросто, вернее, временами просто невыносимо. Посадить ее дома и заставить варить клэм-чаудер [2] в четырех вариантах — невыполнимая задача. Да, и сама Айлин всегда презирала весь этот образ жизни, и как бы на протяжение многих лет Девон не старалась привить ей семейные ценности, дочь отвергала их, как нечто чужеродное и ненужное для себя. Кажется, даже рождение ребенка не спасло бы ситуацию, и от Айлин никто бы не дождался привычной картины ведения домашнего хозяйства. Иногда он жалел об этом, но чаще всего убеждался — они с Айлин не созданы для воспитания детей. — Дорогой, тебе стоило быть жестче, — часто твердил Дороти. — Мам… Айлин не создана для обычной жизни. — Конечно, а водить разных мужиков к вам в квартиру она может, — конечно, Дороти успела пообщаться с соседями, и они во всех красках рассказали про то, чем супруги занимались временами. — Я понимаю, что в Бостоне иная жизнь, но в Нью-Йорке все так живут. И вообще, мир изменился, нравы тоже. — Тогда потом не жалуйся, если она уйдет от тебя. И вообще, она тебе никакая не пара. — Мама! Но Дороти чаще всего не слышала никаких доводов. Она была из ирландской католической строгой семьи, секс вне брака для нее был немыслимым, как и семья без детей. Все эти свободные отношения ей просто не нравились, заставляя считать именно их причиной всех семейных бед. Дороти невзлюбила Айлин сразу, пусть у той и была приличная семья. Она моментально разглядела в ней порочную натуру и поспешила сообщить об этом сыну. — Она уже лет с четырнадцати шляется по мужикам. — Я знаю все про ее прошлое. Дороти обижалась и уезжала обратно в Бостон. Потом все повторялось, а с годами ей совсем надоело. Он не стал говорить матери о том, что они с Айлин развелись. Ни к чему ей было это знать. Правда мать все равно узнала обо всем. Кажется, все началось со звонка Девон, которую Дороти хотела позвать на День Благодарения. Там-то все вскрылось. Правда, его мать испытала радость — ненавистная невестка исчезла, но сын все равно не вернулся в Бостон, не собираясь возвращаться к преподаванию. Это очень злило Дороти. — Я тебе говорила, что ее легче бросить, — напомнила Дороти. — Это она от меня ушла, мама, — уточнил он. — Ушла, потому что нашла себе нового мужика, — он косо посмотрел на женщину, удивляясь подобным грубостям. — Ты сам виноват, но так даже лучше. Она тебе никогда не была парой, пусть и из хорошей вашингтонской семьи. Он был старше ее на двенадцать лет. Кажется, он был намного мудрее Айлин, но не смог предотвратить развод. Да, у него были долгие отношения до того, как он встретил Айлин. Мэри Келли была из хорошей ирландской семьи, но она хотела выйти замуж, а в его планы это никак не входило. Они расстались тяжело, а после последовала череда коротких интрижек. Дороти тогда высказалась очень жестко, сказав, что он не должен был отпускать Мэри Келли. Но его не прельщал брак с ней, понимая, во что все выльется. Они с Айлин расстались очень плохо. Она даже не стала слушать его доводы. Просто собрала вещи и переехала к Джул, своей подруге. А потом пришли бумаги на развод. Им было что делить — квартиру и бизнес, машину и денежные активы. И он не собирался просто так отпускать Айлин. Это была ревностная месть. Потрепав нервы жене, он и не думал, что в итоге она окажется в больнице. Он помнил те дни. Постоянно ошивался у дверей ее палаты, надеясь, что его впустят или сама Айлин захочет его видеть. Говорили, что в бреду она вспомнила о нем. Но когда ей стало лучше, то не позволила прийти. Это приводило в уныние. Казалось бы, еще несколько месяцев назад у них все было хорошо, и так сильно их отношения изменились. И, черт, как же хреново ему было все эти месяцы без нее! Ему все не давал покоя звонок Айлин. Она ушла, не оставив ему ничего, кроме воспоминаний. Отрезала от себя, сказав, будто у них больше нет ничего общего. Он пытался ее вернуть. Хотел, чтобы все встало на свои прежние места, но не получилось. Айлин не обращалась к нему за помощью уже много месяцев, а тут… Странно все это было, но не стоило упускать шанс. Она просила найти покупателя. Пришлось сделать пару звонков. Кинуть клич. После наступило ожидание. Трудно было сказать, что из этого все выйдет, но хотелось думать — вот найдется покупатель, и Айлин будет в Нью-Йорке. Какие у нее были цели не особо ясно. Да, и стоило ли хоть что-то собственность в Уэльсе? Если вспомнить рассказы многих рок-звезд, с кем они часто общалась, то в Англии сейчас все очень плохо. Чудо, что страна не объявила себя банкротом. Он и сам не знал, почему зашел к Фреду, чтобы проверить, как идут дела. Ответа не было, да и надо ли его искать? Фред как всегда был обходительным, между делом жаловался на проблемы, которые Айлин предпочитала не видеть. Если бы не развод и болезнь, то она вряд ли бы так вела себя, но ей всегда было проще закрыть глаза на многое. — Мы не протянем, если не прогнемся, — сказал честно Фред. — И знаешь, я говорил ей об этом, но она и слышать ничего не хочет. — Она всегда была такой, — грустное напоминание того, что он сам вырастил этого принципиального монстра. — Я все надеюсь, что она одумается и начнет уже играть по другим правилам, — Фред подлил себе кофе. — Будешь? — Думаю, с меня хватит. Вообще, с какого дуба она упала, решив, что ей надо быть в Уэльсе? — Я и сам ничего толком не знаю. Кажется, это наш шанс дать взяток администрации. Не надо было давать ей возможность идти дальше. Вполне бы хватило кризисного центра. Благотворительная организация и все. Но мы с тобой сами взрастили ее эго. — Айлин всегда была такая честолюбивая, — он закурил, понимая сейчас простую банальную истину. — У нее всегда был в голове план чуть ли не по спасению мира. Все удивляюсь, как мафиози ее не пристрелили. — Именно на этой почве вы ведь и поссорились? — Именно на этой. Я хотел ее оградить, а меня назвали предателем. — Лучше бы ты ничего не делал. — Я все равно был бы паршивой овцой. — Не думаю. Но у него не было никакой уверенности. С трудом верилось, будто Айлин все же останется. Он давно начал понимать, что она с ним не задержится надолго, хотя есть вероятность, что он сам себе придумал проблему. — Слушай, Ричи, поможешь провернуть мне одно дело? — Фред стряхнул пепел с сигареты. — Это законно, но сложно. — Если узнает Айлин? — в нем проснулось сомнение. — Я уже не такой рисковый, как раньше. Хотя может быть, стану как Мартин Лютер Кинг [3]. Может быть, меня тогда начнут ценить. — Тогда я беру тебя в дело. — Так что там надо сделать? — Отжать одну собственность, а мы откроем там социальный приют, — Фред затянулся. — Идет. Ричи не понимал, как его легко втянули в авантюру. Вообще стоило ли? Он не знал, но решил, если все получится, то может быть, к нему вернется Айлин. Но в ушах до сих пор звенели ее ледяные слова: — Я никогда к тебе не вернусь. Ты для меня теперь мертв! Так и было ровно до того момента, пока она не позвонила ему.

***

Ужин с Мартой Кэббот был в семь. Он заказал уолдорфский салат, стейки с кровью, вино и сыры. Почему-то он сегодня не нервничал и даже напевал песню местных музыкантов. Они пели Led Zeppelin. Ричи сразу же вспомнил, как они с Айлин пробрались за сцену «Медисон-сквер-гарденс», застав музыкантов за обсуждением действием. Они говорили недолго, а Роберт Плант отвесил шутку, что ему жаль, ведь Айлин немного влюблена в него. Они пересеклись на следующий день. На Планте висела пара девиц, но он успевал общаться с Айлин, которую интересовала музыка. Чудное тогда было время. 1970 год — начала триумфа группы из Англии. Они с Айлин любили английскую музыку за их некоторую наивность и дикость. Любили, как они наводили шорох, каждый раз останавливаясь в Нью-Йорке. В такие дни город оживал еще больше. Жаль, что те времена для Ричи прошли. С другими женщинами не хотелось так весело проводить время. Много лет прошло с тех пор, как я любил. Теперь не сосчитать слез в жизни без любви. Отведи меня туда, отведи меня туда, Отведи меня туда, детка, где все это было. Это было так давно, так давно, Столько долгих одиноких лет, вот так. Кажется, мы бродили в лунном свете так давно, Клялись в том, что не могло быть правдой. Раскрой объятия, раскрой свои объятия, Раскрой объятия, детка, и прими мою любовь. Это было так давно, так давно, Столько долгих одиноких лет [4]. Местный вокалист, конечно, не обладал магией голоса Планта, но чтобы скрасить время в ресторане — пойдет. И вообще, ему бы искать свой стиль. Главное, перестать копировать других. Он глянул на часы, зная, что Марта не будет опаздывать. Почему-то Ричи охватило уныние — еще одно напоминание, что Айлин здесь нет, и она теперь его ненавидит. Надо было выкинуть к черту эти часы, подаренные ею на Рождество, чтобы не вспоминать о былых днях, когда они были так счастливы. Или ему казалось, что они были счастливы? Может быть, Айлин вообще использовала его, как трамплин в другую жизнь, и бросила при первой же возможности, поняв, что он больше ничего нового не может ей дать? Ричи уже ничего не знал. Лучше меньше думать об Айлин и дождаться Марту. Марта была давней его подругой и отличным специалистом по недвижимости. Она могла продать любой элитный объект в какой угодно точке Америки. Наверное, поэтому он решил с ней посоветоваться, чтобы выполнить просьбу Айлин. Марта пришла вовремя. На ней было шелковое платье от Халстона [5] и туфли-лодочки. Она скинула с плеч песцовую шубу и сразу же взяла пепельницу. Марта когда-то была брюнеткой, сейчас перекрасилась в блондинку, несмотря на то что цвет волос несколько диссонировал с кожей и темными глазами. Но все равно она была хороша. — Выглядишь просто превосходно, — начал Ричи. — Я правда не Линда Лавлейс [6], но стараюсь, — она улыбнулась, потушив остатки сигареты. — Так что ты хотел? — У меня есть одно дело, — начал Ричи, разливая белое вино. — Правда решить его будет непросто. — Я привыкла к трудностям, — Марта улыбнулась. Ричи это было хорошо знакомо. Они с Мартой вместе учились когда-то. У них случился короткий, но очень обжигающий роман, но они все равно смогли остаться хорошими друзьями, несмотря на то что они любили трепать друг другу нервы. Айлин Марта никогда не нравилась. Не нравилась не потому, что она была бывшей мужа, а из-за того, что Марта сделала свою карьеру через постель. Ричи никогда в этом ничего такого не находил. Он не привык осуждать людей за подобное, да и надо ли было? Но это не уменьшило его восхищение Мартой, ведь она прошла головокружительный путь. А что думают другие? Да, это вообще не важно. — Мне надо подыскать покупателя. — Не думала, что у тебя есть собственность, — Марта улыбнулась. — Нет у меня никакой собственности. Ты прекрасно знаешь, что Айлин меня раздела при разводе. — Ты сам виноват, — просто сказала Марта. — То есть? — он не понял ее фразы. — Ты сам виноват, что в итоге она раздела тебя до трусов при разводе. Ты позволил ей все забрать. По сути, даже свою часть фирмы ты отдал легко. Помучил, а потом просто сдался. — Иногда я думаю — у меня не было иного пути, — Ричи принялся за салат. — Ну, правда, кем бы я был, если бы оставил ее ни с чем? — Хорошим человеком. Ей же не сорок два. Она все может начать сначала. — Эта фирма была ее идей, я всего лишь помог все организовать. — Да, но сработало твое имя. Ты — известный юрист, писал много статей про борьбу за права и равенство, — напомнила Марта. — Тебя знали везде. Именно Ричарда Паркера все знали. Теперь твоя репутация во лжи. Вообще, чем ты сейчас занят? — Живу на сбережения, да иногда даю консультации, — Ричи сделал глоток вина. — Иногда оказывается, что мое мнение очень нужно людям. — Тебе бы стоило вернуться. — Я пытался. Я не хочу больше преподавать, а планирую открыть фирму… Для этого нужны деньги и связи. И вообще, вряд ли мафиози мне дадут это сделать, — он пожал плечами. — Ты должен им денег? — Да, но пока я помогаю прикрыть их задницы, я неприкасаемый, — это прозвучало несколько грустно. — До чего она вообще тебя довела, — Марта закурила. — А до чего она меня довела? — пробурчал Ричи. — Не видно? Ты ради нее в петлю полез, а она не оценила этого совсем, — Марта затянулась. — Айлин настоящая дура. — Ты говоришь, как моя мама, — Ричи легко рассмеялся, и в его тоне было слышно легкое отчаяние. — Да, она не оценила. Сказала, что ее принципы важнее всего на свете. Но, Марта, это я ее этому научил. — Считаешь, что это твоя вина? — Марта прищурилась. — Считаю, что я обещал ей лучший мир, а так и не дал его. — Она — просто сущий ребенок, — Марта потупила взгляд. — Всегда считала ее избалованной девчонкой. — Но она очень способная. — Вы, мужики, всегда только об одном. Убери из всех ваших отношений секс и ничего по сути не останется, — сделала вывод Марта. — Я говорил совсем не про секс. — А про что же тогда? — Про то, что Айлин знает, чего хочет, и понимает, как это получить по жизни. Это дано далеко не всем юристам. — Я думала, что в профессию идут все рвачи и карьеристы, — Марта зачем-то стала крутить кольцо на пальце. — Ее отец хотел, чтобы она училась на юриста. Ну, и хорошо, что он хотел. Иначе я не знаю, кем бы она стала. Разве что группи. — Да, трахаться она у тебя любит, — уколола Марта Айлин. — Да, но, как правило, шлюхами становятся не те, кто любит секс. Девушки, которые любят секс, просто обычные давалки, правда ковыряются, когда ищут, с кем бы им развлечься, — Ричи повторил то, что он часто слышал от Пенни Шейн, психолога из их центра. — Что ж, она у тебя обычная давалка, — Марта принялась за ужин. — Так, что ты хотел продать? — О! — протянул Ричи. — Мы совсем отвлеклись. Один дом. — За городом? — Нет. В Уэльсе, — Марта непонимающе посмотрела на него. — Зачем тебе это? Вспомнил, что корона задолжала твоей семье? — Мои предки из Ирландии. Вернее, Южной Ирландии, — поправил ее Ричи. — Это нужно Айлин. — Опять она! — возмутилась Марта. — Она попросила меня, — попытался оправдаться Ричи. — Ты, кажется, вечно будешь бегать за ней? — Ты меня осуждаешь? — Ричи затаил дыхание. — Кто я такая, чтобы тебя осуждать. Так что надо твоей Айлин? — Она получила наследство в Уэльсе. Хочет продать дом, чтобы добыть деньги на взятки. — Это звучит интригующе, — Марта улыбнулась. — Она сейчас в процессе оформления наследства. Но нужен уже готовый покупатель, — Ричи потянулся к пачке сигарет. — Ты хочешь, чтобы я поискала среди знакомых идиотов, что купили бы недвижимость в Уэльсе? — в ее голосе скользила какая-то странная насмешка. — Ричи, ты серьезно? — Я говорю это серьезно, — на его лице не было ни одного признака сомнения. — Ты поможешь? — Думаешь, что кто-то захочет променять Нью-Йорк на дыру? — Это не такая уж и дыра. Если что, на границе с Уэльсом живет Роберт Плант, — это был потрясающий аргумент, и Ричи это знал. Марта на это рассмеялась. Она не сразу успокоилась, и как смех сник, тут же залпом выпила вина. — То есть именно это должно убедить моих клиентов? — она повела бровью. — А почему бы и нет? — Ричи не видел никаких препятствий. — Его все любят. — Я его не люблю. Потому что он самовлюбленный нарцисс. — Ладно, — согласился Ричи. — Но другие-то любят. — Что ж, я подумаю, — было слышно, как Марта неохотно соглашается на его просьбу. Остаток ужина они провели, стараясь, не заходить на опасную территорию. Чаще всего они вспоминали колледж. А потом они поехали к нему домой. Ричи и сам не знал, что на него нашло. Но у него уже так давно не было секса, а Марта была такой красивой в этом платье, под которым не было белья, что было не грех отдаться ситуации. Странно, когда они жили с Айлин и он постоянно ей изменял, он не испытывал никакого чувства вины. Но сейчас оно охватило с неимоверной силой. Марта потянулась в его объятьях. Они делали это уже много раз. Когда-то. Наверное, это самое важное слово. Ричи разбудил звонок. — Что случилось? — это была взволнованная Эбби. — Мы никак не можем дозвониться до Айлин, — в ее голосе была слышна паника. — Уже два дня. — Она, наверное, тусуется в Лондоне. Попытайтесь ее позже достать. — Нам нужна помощь. Вы знаете обо всех делах, — начала издалека Эбби. — Я не думаю, что Айлин это поймет, — Ричи затаил дыхание. — И все же, — и он сдался. — Я приеду сегодня к обеду. — Будем вас ждать. Ричи растянулся на постели. Это был его час.