Опасное наследство

Нью-Йорк, июль 1973 Пепел от сигареты рассыпался по столу и бумагам, Ричи стал быстро стряхать его, пока он не въелся в документы. В последние недели после того, как убили Фреда, он стал слишком задумчивым. Копы пусть и нашли зацепки, но все равно он оставался под подпиской о невыезде, наверное, боялись, что он участник дела. Ричи пытался из всего этого выкрутиться, и часть проблем ему все же удалось разгрести, чему он был несказанно рад. — Эбби, черт тебя подери, ты принесешь наконец отчеты? — Ричи выглянул из своего кабинета. — Да, конечно. Я просто… — девушка сглотнула, но знала, вряд ли босс сейчас будет орать. — Забыла, — закончил он за нее. — Вам, кстати, звонили из полиции, — Эбби привстала, ища нужную бумажку. — И что хотели эти ублюдки? — Ричи стал внимательно смотреть за тем, как Эбби ищет нужный клочок бумаги. — Вот. Я все записала, — она протянула ему белый квадрат с несколькими надписями. — Что ж, спасибо, — Ричи натянуто улыбнулся. — Там Айлин еще не звонила? — Нет, она давно уже пропала, — Эбби потупила взгляд. — Жаль, что я не могу поехать в Уэльс, ее надо вытаскивать из этой дыры, — Ричи зашел обратно в свой кабинет. Он посмотрел на клочок бумаги. Полиция по сути и не хотела ничего такого. Просто рассказали, что накопали. Но пока это никак не утешало. Да и вообще могло ли? Ричи все прекрасно понимал, им на самом деле не нужна суета, потому что висяков у них уже столько — годы понадобятся, чтобы все загрести. На многое они уже давно закрывали глаза, учитывая, что в Нью-Йорке рука моет руку, и все зависят друг от друга, то раскрой улей и все лишатся своих теплых мест. Все прикрывали зады друг друга как могли, так что, очевидно, убийство Фреда или повесят не на того, или же просто закроют, как очередное нераскрытое дело. Ничего нового. Просто такая реальность Нью-Йорка. Еще лет десять назад все было бы иначе, но сейчас приходится мириться с новыми порядками. Рассматривая фотографии Нью-Йорка прошлых лет, невольно ловишь себя на мысли, что беды ничто не предвещало. Это был безопасный, почтенный город, по улицам которого, среди ультрасовременных стеклянных небоскребов, бродили джентльмены в костюмах и шляпах, дамы в ярких платьях. Даже в куда более пролетарских кварталах Куинса и Бруклина кипела обычная, даже скучная жизнь. Ричи все помнил это по тем кратким поездкам, которые совершал сюда. Тогда он, будучи студентом или же начинающим адвокатом, здесь часто бывал. Иногда по судебным делам, иногда и по личным. Тут жила Дорис Амберт, которая преподавала право. Женщина весьма свободных взглядов, которая, подобно той же малоизвестной Вирджинии Джонсон [1], свободно говорила о сексе и спокойно, без всяких предрассудков, им занимающаяся. Их роман окончился просто — они разошлись по жизни, потому что никто не хотел идти на уступки, но Ричи все равно приезжал в Нью-Йорк, наверное, поэтому он так легко согласился бросить все и перебраться сюда. В те же дни город был блестящим, а сейчас — просто романтичным. На самом деле, проблемы у Нью-Йорка, пока невидимые, постепенно копились, чтобы с наступлением новой эпохи привести к впечатляющему падению вроде бы благополучного города. Американское общество пережило полный слом прежде незыблемых социальных и культурных норм. То, что в начале десятилетия казалось абсолютно немыслимым, к его концу прочно вошло в повседневную практику. Молодежная и сексуальная революции, расцвет контркультуры в ее самых разнообразных проявлениях, движение за гражданские права, хиппи, растущая популярность наркотиков как рекреационного средства привели к преображению частной жизни, особенно в крупных городах и в среде представителей первого послевоенного поколения. В Нью-Йорке, крупнейшем и самом богатом городе страны, эти тенденции проявлялись особенно ярко. Многие музыканты бежали из города в Калифорнию, где, как казалось, куда больше можно было найти по жизни. Да, и просветленных, и «кислотников» определенно было большое в Лос-Анджелесе, где тогда бурлила вся эта стихийная тусовка и другие процессы, не столь заметные, но, как оказалось, сыгравшие в последующей судьбе мегаполиса принципиальную роль, сделавшие его таким, каким он стал сегодня. После окончания Второй мировой войны именно жители Нью-Йорка первыми открыли для себя прелести жизни в пригородах. Хотя им с Айлин никогда это не нравилось. Они оба выросли в небольших ленных городах, и стремились подсознательно к мегаполисам, понимая, что именно тут добьются по жизни больше, чем они имели изначально. Но те, кто уже получил от жизни все, мечтали сбежать из Нью-Йорка. Лишь такие мечтатели, как они, которые рвались в город и наводнили его сейчас, составляя местный колорит. К примеру, Левиттаун, экспериментальный жилой городок нового типа, созданный с нуля в чистом поле, с его бесконечными рядами одинаковых одноэтажных домиков в часе езды от Манхэттена, убедительно продемонстрировал, что американский средний класс не просто хочет, а отчаянно стремится покинуть «каменные джунгли» ради собственной лужайки в тихом спокойном районе. В один момент они с Айлин хотели там даже жить, но потом быстро передумали: тихий город их пугал. Айлин хотелось больше шума и суеты, а Ричи просто последовал за ней, нисколько не боясь именно такой жизни. «Бегство белых», родившееся в Нью-Йорке и распространившееся вскоре по всем Соединенным Штатам, имело много последствий, но главным оказалось то, что отток респектабельных жителей лишал города их налогов. И это стало главной бедой города. Но, как говорят, свято место пусто не бывает. Это как истребить всех собак и их место в подворотнях займут лисы и прочая живность. Вот так было и тут. Богатеи вымелись из города, а их место заняла мафия, которая давно и прочно запустила руки в городе. Но если еще за сорок лет до этого они не владели всем в городе, то сейчас они держали за яйца всех. Пять семей Нью-Йорка имели куда больше, чем фондовая биржа, мэр и торговые центры вместе взятые. — Мы с тобой те белые идиоты, что решились приехать сюда, — постоянно смеялась Айлин. — Они все бегут, а мы едем сюда, ведь тут выступают самые лучшие на свете музыканты. Да, музыка звала сюда Айлин. Хотя не только она. На улицах города было проще достать дозу, да и вообще тут процветал беспредел, а Айлин, как и любому идеалисту, только это и было нужно. Нью-Йорк стал для нее магнитом, а для Ричи, скорее всего, способом бросить где-то якорь. Параллельно находившаяся в самом своем разгаре научно-техническая революция приводила к стагнации и последующему кризису традиционной промышленности. Устаревшие предприятия закрывались, а новые, более прогрессивные, зачастую предпочитали появляться в совершенно иных местах, с лучшим климатом и более дешевой рабочей силой. Так уж были устроены люди. Говорят, когда в восемнадцатом веке в Англия показала, что есть прогресс, многие тоже лишись привычного мира. Теперь в городе остались всякие отбросы, мафия, да искатели легких денег. Здесь обитало очень много музыкантов, как местных, так и приезжих. Здесь же крутились большие деньги, ведь многие телестудии, звукозаписывающие лейблы и творческие личности давно поняли, какие деньги можно было выжать с города. Вот и они с Айлин решили податься сюда же, ведь все политические и прочие активистские движения зарождались тут. Лучше было не появляться ночью в Центральном парке, рядом с главной библиотекой города практически в открытую работали наркодилеры, в театрах Таймс-сквер показывали отборные порнографические фильмы, количество ограблений в метро исчислялось сотнями, на поездах не было живого места от граффити. Казалось, что Нью-Йорк внезапно просто сошел с ума. Распад прежних социальных норм, гражданские волнения из-за войны во Вьетнаме, политический кризис Уотергейта, экономическая депрессия семидесятых, распространение наркотиков превратили Нью-Йорк в самый опасный город мира. Но это был их город, и они его любили, пусть и убийство Фреда, скорее всего, никогда не раскроют. Инспектор Максвелл хотел с ним встретиться, поужинать и поболтать о делах. Главное, что он не «федерал», потому что они сразу предложат стучать на мафиози, с которыми Ричи порой имел дело. Конечно, это лучше, чем оказаться под следствием, к примеру, но и стучать не совсем выход. Если тебя мафия вычислит, то сразу же пристукнет и не будет щадить. Ричи боялся этого, все же он бы не таким рисковым человеком, как многие ждали от него. — Очень рад, что мой странный шифр вы поняли, — инспектор протянул ему руку. Ричи чуть колебался: проще бы проигнорировать весь этот деловой этикет. Но это же коп, а с ним лучше не спорить. — И что же вы хотели сказать? — Ричи не скрывал своего раздражения, потому что ему уже надоело быть подозреваемым. — Мы тут напали на один интересный след, — Ричи усмехнулся на это. — Да, который пересекается с интересами «федералов». Ну, вы, как и все полицейские, хотите выслужиться перед начальством. Вот какие вы молодцы, что раскрыли такое преступление, — едко сказал Ричи. — О нашей кухне вы неплохо осведомлены, смотрю, — инспектор достал сигареты. — Я был адвокатом, а с вами, как и с «федералами» сталкиваюсь периодически. Я пытаюсь чистить помои в этом городе, а вы ничего для этого не делаете, — им принесли выпивку со льдом. — Никак не хотите нам помочь. — А что прикажете делать? — спросил инспектор. — Некоторые вещи бывают не в нашей компетенции. И вообще у правительства есть закон позволяющий переловить всех мафиози в этом городе, но никто не решается, потому что тут все куплено. — Ну, допустим. А что же вы расскажите мне про Фреда? — Ричи сделал глоток виски. — Вы же меня позвали сюда именно для этого. — Я знаю, что накануне вы встречались с представителями Гамбино, — Максвелл стряхнул пепел. — В ночь убийства я был дома, — поправил Ричи. — Дома вы может и были, только никто подтвердить это не может. Но вы же не сказали, что за дня до того, как случилось преступление, встречались Санчо Ливетти и его головорезами, — Максвелл легко улыбнулся, явно поняв, что сейчас напал на нужный след. Вот же черт! Ричи понимал, что его сейчас выдает реакция. Он как всегда не мог взять себя в руки. Хотя почему как всегда? Раньше, до того, как он встретил Айлин и она своим скверным характером вытащила из него все дерьмо, он мог даже глазом не моргнуть. В университете на практике часто говорили, что ему бы быть преступником, потому что он умел прятать эмоции. — И чем вы это докажете? — Ричи решил закурить. — Я? Ну, например прослушкой. Ричи вспомнил про унизительный обыск, который устроили копы после того, как нашли труп Фреда. Они искали зацепки, наверное, именно в тот миг, не доверяя Ричи, они и поставили свои специальные приспособления, позволяющие быть в курсе всего. — Меня не интересуют ваши схемы по скрытию от налогов и прочие дела. Думаю, что это дело «федералов», которым почему-то до вас нет дела. Но меня интересует все то, что связанно с убийством, — объяснил инспектор. — Так о чем вы говорили? — Я отдал часть своего долга. Послушайте, моя принципиальная бывшая жена, которая в жизни та еще сука, выставила меня за дверь, а обещания данные мафии никуда не делись, — Ричи принял более расслабленную позу, понимая, что сейчас он взял часть ситуации в свои руки. — А еще недавно вы защищали свою жену, — отметил инспектор. — Ну, это не отменяет того факта, что она та еще сука, — Ричи улыбнулся. — Так как моя встреча связана с убийством? — Все может быть проще, чем нам кажется. Они вас о чем-то попросили, а вы не стали выполнять. В итоге они вас просто решили припугнуть. — А смысл? Не проще ли напугать меня самого? Они умеют это делать, — Ричи затянулся. — Ну, знаете, применяют всякие пытки. Да и вообще, они не очень любят стукачей. Ричи не мог сказать инспектору о реальном разговоре. Да, они просили денег, но их он отдал, продав свою квартиру, перебравшись к другу, который уехал в Бостон. А еще мафиози хотели, чтобы он делился частью прибыли с ними. Они сами были главными спонсорами проституции в городе, и при этом хотели иметь свою долю, видно им было мало того, что давало им доход. — Значит, вы не сознаетесь? — Слушайте, лучше завязывайте. Во-первых, я юрист. Во-вторых, я и не такие дела решал самостоятельно. Вы же сами знаете, что это очередной ваш висяк. А коли вам не хочется получить по шапке от начальства, то выбирайте другие методы и других козлов отпущения. Спасибо за выпивку, — Ричи кинул пару банкнот на стол. Его все уже достало и надо было срочно уходить. — Вы же знаете ответ. — Даже, если и знаю, но вы должны понимать, инспектор, вы не на того напали, — Ричи надел пиджак. — И все же я найду ответ, — Ричи на это пожал плечами. — Ищите, — и ушел, зная, что через пару недель начальство прикажет закрыть дело и на этом все будет окончено. Впрочем, его это же не так волновало. Фреда прибили мафиози, потому что он просто не захотел приносить денег в их кассу. Все просто и очень даже очевидно. Но тот, кто стрелял в Фреда, не сядет в тюрьму, а если уж и сядет, то не скоро.

***

Дома раздался звонок. Ричи нервно схватил трубку, надеясь, что это не Либби, с которой он познакомился недавно, и которая бегала за ним как полоумная, требуя от него любви и внимания. Впрочем, Ричи она была нужна только с одной целью — потрахаться и бросить ее. Больше всего в женщинах он ценил мозги и раскованность, а Либби, обладая вторым, совсем была обделена первым. — Алло? — начал Ричи. — Ричи, это я, — услышав знакомый голос, у него все затрепетало внутри. — Это Айлин. — Я знаю, — просто произнес он. — Как ты меня нашла? — Через Эбби, — Айлин вздохнула. — Значит, ты уже все знаешь? — трудно было сказать, что именно ей могла сказать Эбби. У Айлин была странная особенность: если ей было что-то срочно нужно, то она вряд ли будет тратить свое время на бессмысленный треп. — Я знаю про Фреда из газет. Не спрашивай, как они попали ко мне. А Эбби мне сразу же заложила, что ты занялся всеми делами, — в ее голосе не было и тени претензии или недовольства. — Ты не рада? — Что ты решился заняться делами? — Айлин замолчала. — Вообще-то рада. Я много думала о нас. — О нас? — фыркнул он. — Это ты меня бросила. — Я знаю. Ты хотел помочь. Я была не права, — и это его удивило и поразила. Айлин в силу своей молодости редко говорила подобные вещи. Она вообще не любила признавать свою неправоту. Когда они спорили, это всегда была битва не на жизнь, а на смерть — никто не хотел сдаваться. Но зато потом был очень бурный секс, как это часто бывает. — Айлин, я не нашел покупателя. Плюнь на все это. Я продал свою квартиру, а еще мы можем продать твою, то есть нашу… — он осекся. — И что же это нам даст? — спросила она. — По крайне мере, свободу на время. Просто у нас есть проблемы хуже, чем эти чертовы деньги. Мафия хочет столоваться на нашем столе. — Ты их пустил. — Нет, они бы сами пришли, — слабо возразил он. — Может быть, нам проще перебраться в Вашингтон? — Но Нью-Йорк… — она осеклась. — Стал нашей худшей мечтой, — он закончил за нее. — Знаешь, я спал со многими женщинами после тебя, и понимаю, что мне тебя не хватает, несмотря на твой сучный характер. — Я изменилась, — Айлин набрала воздуха в легкие. — Знаешь, я знаю, почему все эти годы летела в пропасть. — И почему же? — Он меня изнасиловал. Изнасиловал, когда мне было тринадцать, — ее голос тут задрожал. Взгляд Ричи упал на туалетный столик. Он заметил письмо из Уэльса от него, Джимми Рочестерского. Он быстро вскрыл конверт. — Ты здесь? — спросила Айлин. — Да я тут. Говори, — он успел прочитать только первые строчки. Не знаю, зачем вы так привязаны к этой женщине. Она шлюха. Совратила человека, который находится в священном сане, любит анальный секс… — Ричи… — Ах, ты мерзкий ублюдок! — он сжал письмо. — Это он? — Кто он? — он ничего не понимала. — Это Джимми Рочестерский?! Он посмел мне еще писать! — Ричи кинул письма на пол. — Да, а как ты понял? — Дорогая, я адвокат. Иногда преступники выдают себя мелкими деталями, которые простым смертным просто недоступные, — Ричи замолчал, подбирая слова. — Слушай, если бы не моя подписка о невыезде, я бы приехал к тебе. — Тут творится что-то странное, — начала Айлин. — Я не могу это объяснить. Но тут происходит нечто диковинное. — Я приеду, как смогу! А еще лучше — приезжай домой. — Я подумаю. Но Ричи знал, что Айлин так просто не вернется домой. Да, может быть, она многое и поняла, но ее упрямство просто так не выбить из нее. Он пытался — не смог. — Я люблю тебя, — сказала Айлин и бросила трубку. Он пытался ей перезвонить, но на другом конце провода никто не брал телефон. Ричи решил, что нужно как можно быстрее решать все дела в Нью-Йорке, и ехать домой, и ради этого он готов и душу дьяволу продать, если понадобиться.