Ахиллесова пята

«…достаточно интересное предположение, что мышление психопатов не соответствует традиционным представлениям о мыслительных процессах и что оно слабо контролируется самими психопатами». «Лишенные совести. Пугающий мир психопатов», Роберт Д. Хаэр

      Эрен с характерным шлепком кинул несколько учебников на библиотечный стол, из-за чего получил косые взгляды других посетителей.       Они с Леви не виделись несколько дней из-за загруженности мужчины, из-за учёбы самого парня и, как предполагал Эрен, из-за Ханджи с Эрвином. Йегер основывался только на своих догадках, но мог поставить голову на отсечение, что всё же был прав, и Смит отлучался на несколько дней для поездки в дом Гриши. Как бы парень не был уверен в том, что уничтожил все следы, как бы он не был уверен, что не оставил ни одной детали в том месте, его всё равно потряхивало от осознания своей уязвимости.       Эрену не хотелось наводить панику раньше времени, но неосведомлённость в тех знаниях, которые мог получить Эрвин, напрягала. Если с самого начала опасность забавляла, то после того, как парень решил присвоить Леви себе, а не просто достичь цели и покинуть Лондон, всё набирало совсем иные обороты. И в этом Эрен мог винить только себя и свои желания, у которых пошёл на поводу.       Эрвин вернулся днём ранее, но ничего не предпринимал и ничего не говорил: либо ждал подходящего момента, либо действительно ничего не нашёл. Эрен старался невзначай интересоваться у Леви, как чувствует себя Ханджи, что со Смитом, но понимал, что большое количество вопросов вызовут, скорее, подозрение, поэтому сдерживался.       Эрен знал, что Гриша не вёл никаких записей о рождении сына, а все записи об опытах парень с чистой совестью предал огню, но его всё равно покрывало мурашками от одной только мысли, что он мог упустить незначительную деталь, которая могла бы испепелить настоящее и будущее в одночасье. Возможно, именно по этой причине Йегер избегал Леви, прикрываясь скорыми зачётами и тестами, чтобы минимизировать встречи, и чтобы мужчина не догадался о подвешенном состоянии парня.       Аккерман не был дураком, поэтому Эрену приходилось стискивать зубы, открывать учебник на рандомной странице и отправлять фотографию Леви, показывав бурную умственную деятельность. Пока парень ждал ответа от мужчины (чаще всего простого односложного сообщения), неожиданно на горизонте появился Жан и, небрежно бросив свои вещи на поверхность, занял остальные три четверти стола. Эрен нахмурился, рассматривая мрачное лицо парня напротив, и отложил телефон в сторону.       — Пришёл просить о двойном свидании? — язвительно поинтересовался Йегер.       Не то чтобы парни не ладили, наоборот, в последнее время начали общаться лучше, но Эрен понимал, что это из-за того, что у него появился Леви — новый метод отвлечения и сбрасывания накопившегося напряжения. Микаса даже намекала несколько дней подряд на двойном свидании, от которого и Эрен, и Жан кривились так, что Конни приходилось каждый раз сдерживать смех, а Имир так ухмылялась, что Кирштейна от убийства останавливало только нахождение Хистории рядом.       Кстати про Хисторию. Эрен с досадой приписал бы день их встречи после того инцидента в один из самых неловких моментов его жизни, потому что сама Рейсс сполна окупила за них двоих и смущение, и стыд, и растерянность, которые парень не чувствовал. Она то краснела, то заикалась, то начала даже извиняться, из-за чего в конце концов Йегеру пришлось просто попросить её заткнуться и забыть обо всём.       — Какой ты сегодня забавный, — обронил Жан, глядя в учебник. — Если ты так жаждешь свидание, то я обязательно передам Микасе.       Эрен хмыкнул.       — Тогда страдать будут все.       — Если это заставит меня видеть твоё смущённое лицо, то я не против и пострадать.       — Не дождёшься.       Жан перестал делать вид, что пришёл в библиотеку ради подготовки, и отложил книгу в сторону, чтобы со всей серьёзностью взглянуть на Эрена. Тот в ответ приподнял бровь.       — Ты прав. Не дождусь, — начал он, постукивая пальцами по столу.       — Извини? — постарался миролюбиво поинтересоваться Эрен, склонив голову. Он ни черта не понимал.       Постукивание пальцев резко остановилось, и они просидели несколько секунд в тишине, разглядывая друг друга, пока телефон Эрена не пиликнул, уведомив о сообщении. Он кинул взгляд на экран, и ему пришлось сжать зубы с такой силой, что челюсть свело.       — Микаса всегда видит во всех лучшее.       Эрену потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чём вообще шла речь, и как они перескочили на тему девушки и её взглядов. В своё оправдание он мог сказать, что его голова забита отнюдь не теориями анатомии, по которым в скором времени зачёт, не парнем напротив, ждущим ответа на так и невысказанный вопрос, а перепиской с Леви, где тот сообщил, что заедет за Эреном в скором времени, чтобы отвезти в бар отдохнуть с Ханджи и Эрвином. Йегеру даже пришла мысль: а не свалить ли сейчас посередине разговора, чтобы иметь больше времени на проработку плана по общению со Смитом? Это точно было важнее гипотетических тайных смыслов во фразах Жана, но он понимал, что Кирштейн не отстанет.       Эрен, словно в замедленной съёмке, взял телефон в руки и ответил Леви, что ждёт его сообщения, затем направил внимание на нежелательного собеседника напротив.       — Как понимаю, ты — нет?       Жан глянул так, якобы это было очевидно.       — В тебе есть что-то, что не даёт мне покоя.       Эрену подумалось, что с такими инстинктами тот был слеп к своей же девушке.       — Красивое лицо? — коротко поинтересовался Йегер, абсолютно незаинтересованный в продолжении разговора.       — Скорее, тупой сарказм, — сыронизировал Жан, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула. — Не знаю, чем ты зацепил Микасу, но она всегда заступается за тебя, спорит со мной, говорит дать тебе больше пространства и не наседать. Звучит, как полная чушь. Будто, честное слово, кто-то из нас так делает. — Скривил губу и раздражённо повёл плечом. — У меня к тебе много вопросов, но главный: что в тебе такого, Эрен Джагер?       Телефон пискнул ещё раз. Эрен сглотнул и посмотрел на простое: «Хорошо», — почувствовав, как у него отлегло от сердца. Он не знал, что ожидал увидеть, но ощущение, будто кто-то щекотал нервы, не проходило.       — Этот вопрос не ко мне, — отрешённо ответил Эрен, сжав телефон в руке. Он не собирался его отпускать.       Возможно ли, что Эрвин что-то рассказал Леви?       — Раз Микаса молчит, я решил прийти к тебе.       — Глупо, — процедил Эрен, злясь. — Я считаю, что во мне ничего нет. Как считает Микаса — я не знаю, поэтому, будь добр, отвали.       Если же Эрвин что-то рассказал Леви, то не будет ли эта поездка ловушкой? Если же это ловушка, то бежать стоит сейчас или для начала избавиться от всех, с кем он когда-либо пересекался? Нет, слишком много смертей для какого-то совпадения, — после такого его точно смогут найти. Как в таком случае поведёт себя Леви? Достаточно ли Эрен привязал его к себе, чтобы тот оставался на его стороне, или же чего-то не хватит, и Аккерман спокойно сдаст парня? Будет досадно, так как Йегер всё еще не расспросил про плен и тот промежуток времени между смертью Кушель и армией, он не узнал, был ли кто-нибудь, кто присматривал за Леви.       Жан молчал достаточно, чтобы Йегер смог забыть про него, но шорох вывел его из потока мыслей. Кирштейн поставил локоть на стол, подпёр голову ладонью и выглядел как человек, сбросивший с себя всю браваду: глубокие переживания, омрачавшие лицо, превращали его в старца.       Эрен нахмурился, когда Жан оглянулся вокруг, проверяя, нет ли поблизости кого-то из друзей, затем слегка наклонился вперёд и заговорил:       — Всё сложно, — откровенничал он. — Я не в восторге от одной мысли, что кто-то может понять её лучше, чем я сам. И мне тяжело чувствовать себя отдалившимся, она будто держит меня на расстоянии вытянутой руки, когда ты стоишь рядом.       Эрен, честное слово, ничего не понимал.       — Нелепость, — бросил он. — Я не собираюсь занимать твоё место.       Жан сначала удивлённо приподнял брови, а затем, поняв смысл, слегка улыбнулся.       — Нет, нет. — Он беспомощно замахал рукой. — Ты не сможешь занять моё место не потому, что «играешь за другую команду», а потому что я знаю Микасу.       Всё тот же самоуверенный болван.       — Тогда что ты хочешь от меня? — непонимающе поинтересовался Эрен, крутя телефон в руке, чтобы хоть чем-то занять себя. — Я не ты, Микаса не моя. Что тебе надо?       Жан с силой сдавил переносицу.       — Я хочу понять её. Хочу понять, что в тебе такого, что она защищает тебя чуть ли не лучше, чем себя.       — Или тебя, — напомнил Йегер, пытаясь уйти со скользкой дорожки. У него не было ни сил, ни желания рассказывать про убийство как её, так и своё. Он был уверен, что тот не поймёт.       Кирштейн моргнул и усмехнулся.       — Я не стыжусь этого, если ты думаешь меня вывести. Микаса — потрясающая девушка, и я готов подставиться под кулаки ещё раз, если это значит, что она меня спасёт.       Йегер в ответ лишь закатил глаза, продолжая развивать тему, чтобы отвлечь:       — И что она сделала? — Придал голосу как можно большую заинтересованность. — Наваляла кому-то вместо тебя?       Вспоминая о Микасе, Жан медленно и довольно улыбнулся. Эта улыбка была более сдержанной, чем та, которой он куда чаще пользовался на публике. Эрена это наткнуло на слова девушки про то, что тот становился совсем другим человеком наедине с ней.       — Знаешь, у меня не очень хорошо получалось раньше ладить с людьми, — признался Жан.       — Да и сейчас не лучше, — вставил Эрен.       — Возможно. — Кирштейн пожал плечами, не поддаваясь на провокацию. — Мой отец научил меня только одному способу выживания — кулаки по пьяни и просто от случая к случаю. Он в молодости был неплохим боксёром, но после нескольких неудавшихся боёв запил и начал терроризировать мою мать. Сначала избиения из-за алкоголя, неготовой еды, которую ему хотелось получить в тот самый момент, а потом он вошёл во вкус и использовал кулаки просто потому, что мог. Мать терпела, пока его руки не дошли до меня. Он перешёл к более решительным действиям, искал повод наброситься, затеять ссору. Отец знал, что я дам сдачу, ведь сам меня и учил. В какой-то степени, думаю, он просто скучал по боям и превратил наш дом в ринг. Целый год мы жили в аду, я перестал общаться со сверстниками, ходил с синяками, умолял мать переехать. Я давал обещание, что лично убью его, если он хоть пальцем тронет её ещё раз, но каждый раз она плакала и повторяла, что это не его вина, что он стал таким. — Жан сжал кулаки. — Последней точкой стало, когда я попал в больницу. Тогда мы собрали вещи, все сбережения и переехали в Лондон.       Эрен знал, что Кирштейн живёт только с матерью, но никогда не интересовался, где его отец. Не то чтобы его грызло любопытство, и уж тем более не то чтобы Йегера вообще волновала тема отцов.       Ненадолго притихнув, Жан продолжил:       — И это помогло только матери, она похорошела, расправила крылья, нашла хорошую работу. Это, видимо, белая полоса, которая наконец настигла нашу семью, но отнюдь не помогло мне. Я перевёлся в новую школу, дрался чуть ли не каждую неделю, срывался на всех, ненавидел каждого. Думаю, потому что завидовал их идеальным семьям, — исповедался он.       Что-то глубинное в Эрене сжалось на этих словах.       — Я не знал Микасу до случившегося, видел пару раз, но мы не особо-то общались. Я долго не знал, что она за человек, пока однажды у меня не началась драка на площадке возле школы. Я выбивал всё дерьмо из одного парня, как вдруг сзади на меня налетел его брат. Он дал мне с ноги в глаз, разрывая кожу. Мой глаз едва не вывалился. Он бил меня ногами по голове, затылку, и никто не вмешивался. — Тихая усмешка. — Не то чтобы я ждал от них этого шага, но всё же никто из моих знакомых не заступился. Только Микаса выбежала из толпы, набросилась на того парня сзади и начала бить, как сумасшедшая.       Жан замолчал, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы сдержать эмоции.       — Она думает, что я спас её, но на самом деле именно Микаса та, кто дала мне смысл идти дальше, отбросив прошлое. — Взгляд, которым Кирштейн одарил Эрена, был полон надежды и нежности, поэтому Йегер тут же глянул в сторону. — Я пообещал себе, что женюсь на этой девушке. Вот почему мне не стыдно.       — Хорошо, — просто сказал Эрен, не зная, что вообще стоило на это ответить. С откровениями Микасы и Леви было легче, потому что они имели пересечения с ним самим, и он примерно понимал чувства, овладевшие ими, но парень не знал, что делать с историей Жана. Даже под прицелом пистолета, даже самому себе он никогда не признается, что имел что-то общее с жизнью Кирштейна.       Жан пропустил нейтральный ответ мимо ушей.       — Поэтому я так удивлён, что она нашла в тебе что-то, что, по её мнению, стоит спасти.       — Она не Мать Тереза, Жан, не преувеличивай, — отдёрнул его Эрен.       — Нет, — согласился он. — Она лучше.       Если любовь так ослепляла, то Эрен рад, что не имел возможность когда-либо её почувствовать.       — Хорошо, теперь я могу позаниматься, раз выслушал твою душераздирающую историю?       Кирштейн в ответ обречённо покачал головой.       — Я давно заметил, что ты бесчувственный, когда не находишься на публике. Как бы ты меня ни бесил, но вот мой тебе совет, Эрен. — Он наклонился ближе, будто вручал секрет мироздания. — Твоё прошлое, каким бы оно ни было, тянет тебя вниз. Пока ты позволяешь им управлять тобой — ты заключён, даже если думаешь, что свободен.       Эрен застыл, неожиданно почувствовав себя вывернутым наизнанку.       — Подумай над этим, Джагер.       Жан собрал вещи, встал со стула и ушёл, оставляя Йегера с бардаком на столе и в голове. Не было никакого смысла обдумывать взаимоотношения Микасы и Жана, учитывая, чем должна закончиться его месть, но на мгновение он всё же задумался. Микасе, сгоравшей в чувстве вины и ярости, повезло встретить Жана чуть ли не в последний момент своей жизни. Она уже накинула петлю себе на шею, но Кирштейн оказался достаточно сильным, чтобы удержать её на плаву, перенаправляя все эмоции на него.       Ведь любые эмоции лучше, чем ничего.       Жан знал, что она будет его ненавидеть, знал, что она будет зла, но всё равно пожертвовал своей взаимностью, чтобы спасти. Микаса же, не зная и не понимая, но видя, что кто-то нуждался в помощи, — помогла не задумываясь. Заступилась, потому что могла.       Эрен не доверял никому, и даже его маленькая раскрытая тайна перед Микасой имела свою цену. Он обдумывал, что убьёт её в любом удобном случае, если та проболтается, и что-то подсказывало, что Аккерман это понимала. Он не доверял, но это не значило, что ему бы этого не хотелось. Эрен вспомнил непоколебимого Леви, стоявшего уверенно на ногах после тяжёлого детства, раннего взросления, армии, войны и плена. Леви черпал силы не во внешних факторах, а в своём упрямстве.       Эрен не мог не восхищаться. Как бы это ни звучало, но он был рад, что Леви прошёл через ад. Он был рад, что это привело их друг к другу. Леви привязал его на поводок, и с пониманием и страхом Эрен осознал, что не хотел разрывать его.       «Выходи».       Парень не знал, сколько просидел после ухода Жана, но одного только сообщения хватило, чтобы Эрен моментально собрал свои вещи, накинул тёплую толстовку и вышел на улицу к ждущей его машине.       — Как подготовка? — сразу же поинтересовался Леви, как только парень сел в салон.       Эрен растянул губы в улыбке, ощущая, как его внутренности холодеют от мысли, что мужчина мог о чём-то догадываться. Он не хотел терять то, к чему они шли.       — Хорошо. Позанимался с одногруппником, — полуправдой ответил Йегер, пристёгиваясь. — С Жаном.       — Я думал, что другой.       Леви вырулил с университетской парковки, внимательно следя за дорогой. Эрен заметил, что мужчина начал ездить аккуратнее, вероятнее всего из-за рассказа парня об автокатастрофе, в которой умерли его родители. Йегер чувствовал себя и тронутым, и грязным одновременно.       — Армин? — спросил Эрен.       — Да. — Леви бросил взгляд на Эрена. — Жан — тот, который назвал тебя адреналиновым наркоманом?       — Он и сам не лучше, — заметил парень.       Леви усмехнулся.       — Маленькие проблемы? Дерёшься в университете? Отбираешь у младших обеды? Или что там нынче делают дети?       Парень расслабился в кресле, переключив всё своё внимание на мужчину и язвительную перепалку. Это действительно снимало напряжение.       — Ты прям как отец, — съязвил Эрен.       — Боже упаси. — Леви покачал головой.       — Тогда святой отец?       Аккерман приподнял брови, явно не веря в услышанное. Мужчина сегодня был в приподнятом настроении, и Эрен решил соответствовать ему по своим личным мотивам, один из которых — не дать Леви увидеть тот раздор внутри себя.       — Странные у тебя фантазии, Эрен. Начинаю сомневаться в твоём здравии.       — Отмолишь меня?       Леви всё же повернул голову на парня и встретил насмешливую улыбку. Эрен внутренне ощутил прилив возбуждения от взгляда, которым его одарили, от ничего не значащего разговора, снимающего беспокойство. Если мужчине хватало только взгляда или слова, чтобы успокоить парня, то о каких порванных цепях могла идти речь? Эрен ни за что не желал прекращать или отдавать кому-то другому то, что искрилось между ними, поэтому его размышления и страхи ушли на второй план как незначительные и маловажные вещи. Если необходима цепь, соединяющая и Леви, и Эрена, то он с удовольствием обмотает свою шею несколько раз для прочности.       — Да ладно. — Йегер фыркнул. — Из тебя бы получился хороший отец.       Леви тут же скривился.       — Я не хочу быть твоим отцом.       — Славно, — с торжеством проговорил Эрен и кивнул сам себе. — Ты уже знаешь свою реплику.       Понадобилось мгновение, чтобы до Леви, сосредоточенного на поездке, дошли слова. После осмысления он удивлённо моргнул и неожиданно рассмеялся, качая головой.       Эрен подумал, что мужчина не так часто смеялся или искренне улыбался, что каждый раз, когда он это делал, парня слегка вело. Он бы, будь такая возможность, запер Леви в комнате, не позволив выходить и встречаться с другими людьми, чтобы наслаждаться только одному. Его руки зачесались от желания то ли схватить Аккермана, то ли хотя бы камеру, чтобы запечатлеть этот момент, — у него существовала бы возможность пересматривать его снова и снова.       — Сейчас выкину тебя из машины.       — Тогда как будешь объясняться перед Ханджи? — тут же задал вопрос Эрен.       — Попрошу её позвать Моблита.       На секунду Эрен завис.       — Удар ниже пояса, Леви. Я такого не ожидал.       Леви вернул ему насмешливую улыбку.       — Милая подростковая беспричинная ревность.       — Никакой ревности, — отнекивался Эрен, не желая признавать очевидное.       Да, он ревновал, но Леви не обязательно знать, как, а главное к кому, потому что парень сомневался, что после раскрытия мужчина бы пожелал находиться рядом. Эрен со злобой и завистью относился к любым людям, которые хоть смели заговорить с Аккерманом; будь то друзья, знакомые или же люди на улице — Йегер их презирал.       — Да что ты? — насмешливо поинтересовался Леви, поворачивая на перекрёстке. Они всё ближе подъезжали к бару, а к Эрену, как ни странно, не возвращалась тревога.       — Так и есть.       — Хорошо, — миролюбиво согласился Леви. — Тогда ты не против, если он будет с нами сегодня.       Эрен стремительно помрачнел и не заметил, как его тело застыло, словно статуя, и только пальцы, вцепившиеся в бедро с такой силой, что ещё немного — и сломаются, выводили из транса.       — Ты серьёзно? — задал вопрос парень, следя за выражением лица Аккермана.       Моблит помог Леви с поставками дорогого чая по низкой цене, писал какие-то забавные сообщения, на которые мужчина либо закатывал глаза, либо фыркал, а иногда, пока самого Эрена не было рядом, Моблит заходил в чайную и о чём-то беседовал с Аккерманом. Если Леви думал, что это смешная шутка, то он здорово ошибался. Эрену не смешно, не забавно и не весело. Он ненавидел людей, которые имели такие же шансы занять время Аккермана, как и он сам.       Несмотря на, как казалось Эрену, серьёзность ситуации, Леви только цыкнул и покачал головой, выглядя как человек, увидевший что-то забавное.        — Ты ужасен, — тут же среагировал парень, понимая, что его так легко обвели вокруг пальца, а он, как последний идиот, повёлся. Чёртовы собственнические замашки.       — Правда? — Леви остановился на перекрёстке, его половину лица осветило красным отблеском от светофора, когда он повернул голову, чтобы взглянуть на Эрена. Парень залип, рассматривая мужчину, и расслабился, облокотившись виском на сидение.       Леви красив при таком освещении.       — Нет, не правда, — тихо выдал Эрен, скользя взглядом по мглистым глазам, точенным скулам, слегка сжатым губам, переходя на открытую шею, представив, как было бы приятно прикоснуться к ней пальцами, чтобы услышать удары сердца. Интересно, у них сейчас созвучно биение?       — Смотри в другую сторону, — велел Леви, отворачиваясь, когда загорелся зелёный.       Эрен усмехнулся и продолжил смотреть.       — Как скажешь.       Может быть, Жан хотя бы где-то остался прав. Эрену нужно смотреть в будущее.       Как только они спустя несколько минут припарковались у входа в бар, то парень со всей ясностью ощутил то нарастающее напряжение и волнение, поднимающееся из глубин сознания. Он сглотнул вязкую слюну, вдруг почувствовав себя не в своей тарелке. Интересно, можно было бы сбежать сейчас? Или сослаться на боль в голове, пояснице, или на любой другой участок тела. Почему же он раньше об этом не задумался и не отказался от поездки? Очень глупо.       Но всё же лучше убедиться самому, верны ли догадки Эрена относительно Смита.       — Выходим, — скомандовал Леви, открыв дверь машины. Парень на автопилоте последовал за ним.       Когда они переступили порог бара, войдя в тёплое и шумное место, в отличии от улицы, то Эрена с ног до головы обдала дрожь, которую он постарался скрыть, то сжимая, то разжимая кулаки, чтобы руки не ходили ходуном. Несмотря на своё состояние, он всё равно просканировал помещение, выискивая подозрительных людей на случай, если его захотят связать и увезти. Он не доверял Смиту ни на грамм.       — Наконец-то! — Ханджи хмельно прикрикнула, размахивая руками и подзывая Леви с Эреном к угловому столу. — Мы вас заждались!       — Заметно, — сказал Леви, кинув взгляд на добитые бокалы. Зоэ в ответ сгримасничала.       Чужая болтовня ушла на второй план, когда Эрен задержал дыхание и медленнее, чем то требовалось, перевёл взгляд на Смита. Он не представлял, что хотел там увидеть, если честно. Может быть любой намёк на знание происходящего или пристальный взгляд, или скривлённые губы в отвращении — парень не знал, но то, что увидел, повергло его в замешательство.       Эрвин, улыбнувшись, протянул руку для приветствия.       — Эрен, дорогой, — встряла Ханджи, скинув напряжение с плеч парня, и он впервые был так рад её присутствию.       Йегер заставил себя пожать руку в ответ и вернуть улыбку.       — Странное у тебя сегодня настроение, Эрен, — заметил Леви, вешая пальто на крючок. — Я сейчас отойду к бару, а вы присмотрите за ним, чтобы он не свершил никаких неразумных действий.       Ханджи выпрямилась, отдав честь.       — С радостью посмотрю на неразумные действия.       — Давайте ещё раз. — Леви взглянул на Смита, который покачал головой и произнёс:       — Присмотрю за Эреном и его неразумными действиями.       — Так лучше, спасибо, Эрвин.       Леви отошёл, оставив Эрена одного со слегка нетрезвой Зоэ и улыбающимся Смитом, который нервировал острее, чем если бы восседал с непроницаемым лицом.       — Рад вас видеть, — всё же подал голос парень, садясь за стол. Если молчать, то будет выглядеть страннее.       — Мы уже виделись на паре. — Отмахнулась от него Ханджи, сделав глоток нефильтрованного. Она даже не сняла белый учительский халат, в котором всё время ходила в университете. Или она забыла снять его, что парень допускал, или ей было просто всё равно. Возможно, это казалось ей забавным. Эрен не мог с точной уверенностью дать оценку её действиям.       — Помню, — ответил Йегер и сложил перед собой руки в замок. — Вы отчитали меня за невнимательность.       — Потому что ты был невнимателен, — с важным видом кивнула Ханджи. Кому ещё говорить о такой вещи, как рассеянность?       — Но это не важно. — Эрен покачал головой и улыбнулся, стараясь никак не выдать, что под столом подрагивала нога. — Я помню, что вы обещали поставить мне зачёт за выигрыш в пейнтболе.       — Серьёзно, Ханджи? — встрял в разговор Смит, хмурясь и поворачиваясь лицом к женщине. — Это абсолютно непрофессионально, — начал отчитывать он её. — Не занимайся фаворитизмом.       Зоэ удивлённо раскрыла рот и всплеснула руками, чуть не задев бокал.       — Но я его отчитала! Я очень даже профессиональна!       Эрен, поймав лукавый взгляд Эрвина, тяжело сглотнул и постарался улыбнуться естественнее и шире.       — Вы отчитывали меня и за то, что я не пил с вами и не обращался к вам на «ты».       Смит скрыл смешок за стаканом.       — Эрен! — в сердцах воскликнула Ханджи и пригрозила пальцем: — Я скажу Леви, что ты занимаешься неразумными действиями.       — Какими такими действиями? — поинтересовался Леви, вовремя подходя к столу. В одной руке он нёс бокал пива, понравившееся в тот раз парню, в другой — небольшую кружку с чаем. Мужчина сел рядом с Эреном, протянув ему напиток. Парень благодарно кивнул, незаметно для себя расслабляясь в присутствии Леви.       — Он сказал, что я спаиваю его, — наябедничала Ханджи.       Леви приподнял бровь, бросив взгляд на Эрвина, который просто пожал плечами, и прежде, чем высказаться, сделал глоток чая:       — Но так и есть.       — Это-то да, — отмахнулась Ханджи, — но он сдал меня Эрвину. Он — стукач.       Смит опять постарался спрятать смешок за бокалом, но, видимо, не выдержал и рассмеялся в открытую. Эрен предполагал, что сдавать Зоэ нет смысла, ибо она сама всегда себя сдавала.       — Молодец, Эрен, — похвалил его Эрвин, вызвав лёгкий озноб. — Ты самостоятельно разобрался в сути дружбы с Ханджи.       Может быть, он действительно ничего не знал? Или же так хорошо притворялся?       Леви одобряюще кивнул и с умным видом поправил несуществующие очки, передразнив Зоэ.       — Сдавать всё Эрвину. Я всегда так делаю, когда меня бесит очкастая. В своё оправдание могу добавить, что бесит она меня большую часть своего существования.       Эрен не обратил никакого внимания на то, как Ханджи в притворстве взялась за сердце, он смотрел только на такого Леви. Он знал, что мужчине нравился сарказм, ехидство, и что тот с удовольствием будет вести перепалку, но чтобы вот так — Эрен видел нечасто. Он даже не мог объяснить самому себе, чем именно отличался Леви сейчас от Леви в другие моменты, он просто видел и чувствовал, что ему самому приятно от такого зрелища, и, если честно, парень не особо понимал сути таких ощущений, но был совсем не против.       — Я должна была догадаться, откуда он всё узнаёт. — Голос Ханджи вывел Эрена из задумчивости, и он повернул голову к ней, краем глаза заметив внимательный взгляд Смита. Парень сцепил зубы и глянул прямо на Эрвина, но тот только слишком понимающе улыбнулся. — Я просто не верила, что ты мог так низко пасть.       — Ты создавала почву для споров, подговаривала Фарлана и Изабель, чтобы они были на твоей стороне, а затем выигрывала всех остальных. Кто тут ещё низко пал?       Эрен успел заметить, как Ханджи вздрогнула и постаралась незаметно взять Эрвина за руку под столом.       — В своё оправдание, — передразнила она Леви, всё ещё выглядя озадачено, — могу сказать, что я делала это от силы раза четыре.       — Фарлан и Изабель? Кто они? — подал голос Эрен, сделав первый глоток.       От него не ускользнуло, как резко переменилось настроение за столом, как Леви застыл, буквально остановив себя в движении, будто и сам не понял, что сказал. Эрен нахмурился, придав себе совестный вид, но взгляда от мужчины не отвёл, чтобы не упустить любое изменение в его поведении. Ему было любопытно, как два имени смогли так стремительно обернуть спокойное состояние Леви в подвешенное.       Когда молчание затянулось, а Аккерман так и не отвис, Эрвин прочистил горло и собрался уже раскрыть рот, но, на его удивление, Леви самую малость покачал головой и сам ответил:       — Мои друзья с детского дома. — Мужчина медленно повернул голову в сторону парня. — Я провёл там некоторое время, прежде чем меня отправили в кадетское училище. Они последовали за мной и стали моей первой командой, если можно так сказать.       Эрен промолчал, не став спрашивать их местонахождения, поняв, где на самом деле Леви мог их потерять. Аккерман сжал его колено под столом в молчаливой благодарности, видимо, подумав, что парень каким-то шестым чувством догадался, что такой вопрос сейчас неуместен.       Вместо этого Эрен, ловя каждое изменение в Леви, поинтересовался:       — Вы были неразлучны?       — Можно сказать и так… — Леви взял небольшую паузу и сжал колено повторно. — Да, мы были неразлучны, как семья. Они для меня что-то вроде брата и сестры.       Эрену пришлось пустить все силы, чтобы нахмуренные брови и понимающий взгляд не изменились на ядовитую ухмылку. Он знал, что никто, находящийся за столом, не понял бы его оскал, означающий полное удовлетворение от происходящего. Конкуренция у Эрена снизилась на два человека, и он тяжело сглотнул, безжалостно радуясь, что они мертвы. Ему бы не хотелось соревноваться за внимание с теми, кого Леви считал семьёй, он догадывался, что просто-напросто проиграл бы.       — Они дороги тебе, — тихо начал Эрен, кладя свою руку на чужую ладонь. — Ты хотел бы рассказать о них? Я бы послушал.       — Эрен, — предупреждающе сказал Смит, ставя бокал на стол с характерным стуком, но парень не повернул голову и не обратил внимания, смотря только в грозовые тучи во взгляде Леви.       — Всё нормально, — наконец ответил Аккерман и повернулся к друзьям.       Смит и Ханджи удивлённо переглянулись. Только если Зоэ чуть ли не плакала, то Эрвин хмурился.       В это время Леви продолжил:       — Они были беспечнее и веселее даже Ханджи.       — Эй, — перебила Зоэ. — Я очень даже серьёзна.       Смит приобнял женщину за плечи и поцеловал её в макушку. Увидев, что Леви опять завис, решил сам продолжить:       — Это была незабываемая парочка. — Эрвин тепло улыбнулся. — Мне, как старшему по званию, приходилось отчитываться за них, так как по воле случая они попали ко мне.       Эрен досадливо свёл брови к переносице. У него не складывался один момент в этой всей картине.       — Не понимаю. Ханджи была с вами в отряде?       — Нет. Мы с ней многие годы общаемся, познакомились, когда пересеклись в училище. Она только начинала карьеру военного врача.       — Ага, — согласилась Ханджи, постукивая пальцами по столу. — Затем пошла вталкивать непутёвым детям знания.       Эрен склонил голову к плечу.       — Не понравилось быть врачом?       Зоэ нервно поправила очки на переносице и кривовато улыбнулась.       — Оказалось, что не моё.       Вот оно как.       Эрен кивнул, задумываясь, что оказалось не её? Не понравилось резать людей или просто решила, что это слишком грязно, бесчеловечно и отвратительно? К сожалению, парень не мог поинтересоваться, так как, по мнению остальных, он не осведомлён об опытах и причастности женщины к ним.       Эрен также следил за реакцией Смита на свой вопрос, но тот вообще не смотрел на парня, а только ободряюще кивнул Зоэ и продолжил рассказ:       — Так вот, если рядом оказывались Фарлан и Изабель, то значит где-то произошла беда. Несколько безобидных шуток, чтобы развеселить остальных, пакости и шалости. Казалось, их цель жизни — вызывать улыбки людей вокруг. — Эрвин посмотрел прямо на Леви. — Они были необыкновенными.       Эрен нашёл под столом руку Леви и переплёл с ней пальцы, слегка сжав. Ответное сжатие не заставило себя долго ждать.       — Так и есть, — продолжил Леви. — Они были слегка драматичны во всём, что делали. Как-то раз при ссоре Изабель сказала, что с удовольствием сдала бы Фарлана в детдом, чтобы больше его не видеть. Он по итогу в пьяном бреду сжёг свидетельство о рождении, поговаривая, что у нее теперь не получится вернуть его обратно без чека.       Ханджи прыснула, положив голову на стол. Эрен улыбнулся, а Смит добавил:       — Помню, мы тогда скинулись ему на восстановление документа.       — Потрясающе! — воскликнула Зоэ, отсмеявшись. Она обвинительно тыкнула Эрвина в бок. — Вы мне не рассказывали эту историю.       Эрен начал выводить пальцем круги на ладони Леви.       — Боялись, что решишь повторить или, того хуже, переплюнуть, — в оправдание выдал Смит.       Леви покачал головой, обращаясь больше к Эрену:       — Он после этого случая никогда не пил, получив нагоняй от Изабель.       Вовремя вспомнились слова Армина, поэтому Эрен, поняв, что это самый подходящий момент, который только можно найти, наклонился ближе и почти в самое ухо поинтересовался у Леви, чтобы ни Ханджи, ни Смит, занятые друг другом и незначительной перепалкой, не услышали:       — Ты тоже не пьёшь по какой-то такой причине?       Но, видимо, он сказал недостаточно тихо, так как рука Ханджи, которой она хотела ударить Смита, дрогнула, и сама она побледнела, а мужчина не донёс бокал до рта. Несмотря на их застывшие позы, Леви пожал плечами и спокойно ответил:       — Нет. Алкоголь мне помогает только в ситуациях, когда я кого-то теряю. Я напивался три раза почти до беспамятства.       Три.       Эрен сопоставил смерть матери и плен, где Леви потерял весь отряд, но всё никак не мог вспомнить хотя бы ещё один известный ему случай, из-за которого мужчина мог напиться в третий раз. Кого Аккерман ещё терял, кто ещё пробрался ему под кожу так, что он посчитал, что их смерть облегчит только алкогольное забвение?        Эрена напрягала цифра «три» от осознания того, что у Леви существовал кто-то ещё, кто был ему дорог. И эти размышления наталкивали на вопрос: а выпил бы мужчина, потеряй он парня? Достоин ли Йегер его беспамятства?       Смит и Ханджи в это время переглянулись.       — Что ж, — медленно начала Зоэ. — Может споём?       — Здесь нет караоке, — ответил Смит, на взгляд парня, слишком быстро и с видимым облегчением.       Эрен же, всё ещё не выпуская ладонь Леви из своей, залез пальцами под рукав водолазки и ногтями слегка поцарапал кожу.       — Так я попрошу бармена включить мелодию, а мы так споём. Без микрофона.       Эрен облизал губы и только хотел открыть рот, чтобы сказать Леви: «спасибо», подразумевая спасибо и за рассказ, и за доверие и просто спасибо за то, что он у него был, но мужчина отвернулся от парня и ответил Ханджи:       — Только через мой труп.       Зоэ поучительно приподняла палец вверх.       — Фактически…       — Не начинай, — отдёрнул её Смит. Он отпил с бокала и усмехнулся. — После такого Леви и Эрен больше не захотят с нами видеться. Гарантирую.       — Он мой ученик, поэтому твои гарантии снимаются, — выкрутилась Ханджи.       — Хорошо, — покладисто согласился Эрвин. — Только Леви.       Зоэ кивнула.       — Жестоко, но мне хватит и Эрена.       Все трое посмотрели на парня, который слишком энергично начал качать головой из стороны в сторону.       — Не-не-не, спасибо.       Ханджи нахохлилась и скрестила руки на груди.       — С чего бы это? Я устроила вам свидание!       — Вот именно, — тихо пробормотал Леви, отпивая чай.       — Я не знаю ни о каком свидании, — вставил Эрвин, выглядя озадаченным.       — Ты просто не представляешь, что потерял, дорогой. Я в роли купидона выстреливала в их сердца.       — Из пулемёта, — опять тихо пробормотал Леви.       Эрен, единственный, кто слышал его реплики, рассмеялся.       — Уверен, что оно было лучшим, — заверил Смит, целуя макушку Зоэ.       — Конечно. — Женщина вдёрнула подбородок и надменно добавила: — У них были свидания одно хуже другого. Устроили его на кладбище, представляешь? Такое, поверь мне, очень легко переплюнуть.       Смит ничего не спросил, только одарил Эрена и Леви красноречивом взглядом, отчего Аккерман закатил глаза, а Йегер, получив долю пристального внимания от Эрвина, поднапрягся.       — Главное, что им нравится, — заметил Смит.       Ханджи посмотрела в глаза мужчине и не смогла сдержать нежной улыбки.       — Иногда ты такой милый, аж блевать тянет.       — Не думал, что скажу такое, — добавил Леви, отсалютовав Ханджи кружкой с чаем, — но я согласен с тобой, очкастая.       Эрен обвёл взглядом компанию, откинулся на стул и наконец полностью расслабился в их присутствии. Он держал в руке запястье Леви, иногда пальцами выводил узоры на чужой ладони и чувствовал себя абсолютно спокойно.       Смит ничего не нашёл.       Спустя время, несколько бокалов пива и непринуждённых тем для разговора они собрались по домам. И единственный взгляд, тяжёлый, внимательный и сосредоточенный, который пропустил Эрен, был в конце, когда они с Леви уже покидали бар. Он просто вовремя отвернулся, а Эрвин вовремя посмотрел.       Эрен, воодушевлённый ответами Леви и открытием такого простого способа получения информации, как только они зашли в дом, чуть ли не с порога хотел наброситься на мужчину с интересующими его вопросами, но вовремя притормозил, понимая, что такое поведение могло сбить с толку и отстранить Аккермана.       Леви в первую очередь направился на кухню, не включив свет, и, как Эрен думал, за чаем, но, подходя ближе, понял, что тот обшаривал аптечку.       — Что ищешь?       — СИОЗС.       — Приступ?       — Нет, но стоит перестраховаться. — Леви нашёл нужные таблетки и налил воды в стакан.       Эрен прислонился бедром к столешнице и нахмурился, разглядывая в темноте глубокую морщину на лбу мужчины.       — Это из-за моих вопросов?       Леви закинул таблетку в рот, запил её и со стуком поставил стакан на деревянную поверхность. Он несколько секунд глядел только на свои пальцы, которые с силой сжимали стекло, затем медленно, один за другим, разжал их.       — Нет, не из-за них.       — Тогда что? — настаивал парень.       Мужчина поставил локти на стол и положил голову на руки, тяжело вздохнув. В полумраке, где мягкий свет исходил только от луны, что выглядывала из окна, эта картина выглядела в разы хуже и интимнее, чем при свете. Эрен нервно повёл плечом, не зная, куда себя деть, и решил просто подойти к Леви, положить ладони ему на спину, начиная слегка разминать плечи, переходить к шеи, очерчивать каждый позвонок. Парень наклонился, обдувая затылок мужчины горячим воздухом, провоцируя у того лёгкие мурашки. Сам Эрен ощутил дрожь от контроля, когда под его пальцами напряжённые мышцы расслаблялись, скованность тела уходила. То томительное волнение возросло в разы, стоило парню уткнулся носом в макушку Леви. Никто из них не шевелился, боясь нарушить необъяснимое притяжение и ту идиллию, царящую вокруг.       — Ты сказал три, — всё же сбросил бомбу медленного действия Эрен, прошептав в самое ухо, почти касаясь губами.       — Что? — Леви выпрямился и положил руки на стол, видимо, ища точку опоры.       — Ты выпил три раза. Первый раз — Кушель, правильно?       Аккерман медленно развернулся лицом к парню и, к счастью Эрена, не выглядел, как человек, готовый прогнать другого из дома. Он, наоборот, был собран и спокоен.       — Ты об этом, — немного дезориентировано пробормотал Леви. — Да, правильно. Первый раз — моя мать.       Эрен растрепал волосы, отходя на шаг, чтобы дать пространство мужчине, и глянул в другую сторону.       — Не знаю, можно ли вообще таким интересоваться, — сконфуженно промямлил Йегер.       Леви только кивнул, понимая. Он смотрел прямо на парня.       — Хочешь знать, что случилось в остальные два раза?       — Если только ты об этом хочешь поговорить. — Эрен вернул взгляд, стараясь выглядеть в меру любопытным и смущённым.       — Не хочу, — отрезал Леви и, взяв стакан, направился к раковине, чтобы его сполоснуть.       — Да, хорошо, — немного обескураженно и слишком быстро ответил Эрен, точно не понимая, с чего бы эта тактика дала сбой. Может быть, стоило давить мягче или переждать несколько дней. Спустя несколько секунд парень кивнул сам себе и добавил: — Хорошо.       Леви поставил стакан на место и развернулся к Эрену, сузив глаза. Мужчина наклонил голову к плечу, и тень полностью поглотила половину его лица.       — Нет, не хорошо, Эрен. Я знаю, что ты будешь додумывать до каких-то небылиц или, того хуже, подумаешь, что я не хочу обсуждать это с тобой.       Эрен удивлённо моргнул, а затем в считанные секунды преобразился, сконцентрировавшись на словах Леви.       — А это значит.?       Улыбка у мужчины получилась кривоватая, надломленная, но он всё же кивнул на стулья. Эрен выполнил просьбу и сел на ближайший, в то время как Леви обошёл барку и сел напротив него. Приватности добавляла угнетающая обстановка и полумрак вокруг. Парень не понимал, почему его внутренне потрясывало, пока мужчина не положил руки на стол, и Эрену не открылся доступ к тому, чтобы соприкоснуться кожа к коже, что он незамедлительно и сделал. Йегер становился зависимым.       Леви перевёл дыхание и, казалось, постарался вместе с шумом выпустить всё скопившееся напряжение.       — Это значит, что тебе повезло, что я выпил таблетки, и это значит, что жабо моей матери пахло её духами, — начал Аккерман, смотря на переплетённые пальцы. — И я, будучи маленьким, так боялся, что если буду вдыхать его слишком сильно, то запах испарится.       Эрен сдержал дрожь, вспоминая запах сирени, которая ассоциировалась у него с Карлой. С отвращением он постарался прогнать эти воспоминания и с таким же чувством подумал о том, чтобы было бы неплохо срезать все кусты этого растения.       — Почему-то в самом начале именно этот запах мне мерещился, когда весь мой отряд взяли в плен террористы. — Голос Леви казался монотонным и каким-то далёким. — Они перевозили нас в небольшом грузовике, где на самом деле стояла ужасная вонь, так как все пленники испражнялись прямо там. — Губы скривились в отвращении. — Но мне мерещился только аромат духов.       Дыхание Леви стало поверхностным, и он не поднимал взгляд с рук, лежавших на столе.       — Несколько суток нас держали с мешками на головах, с перевязанными руками, ногами и закрытым ртом в каком-то сарае, где вечно пахло отходами. Морили голодом, не давали воды, нам приходилось ходить под себя, потому что возможность двигаться отсутствовала. Хуже всего то, что я, как командир отряда, не мог даже подать голос своим подопечным: с той чёртовой тряпкой выходило только мычать и слышать мычание в ответ. Но террористам было мало, они решили давить сильнее и даже не появлялись, чтобы объяснить, зачем мы им понадобились. Они издевались не только физически, но и морально, и я подумывал, что умереть так ничтожно — самое мерзкое, что могло придумать человечество.       Эрен медленно сглотнул тяжёлый ком в горле, но не стал перебивать рассказ Леви, лишь поддался вперёд и сжал чужие холодные пальцы сильнее. Мужчина никак не среагировал.       — Я терял сознание по несколько раз на дню, пребывал в дурмане и не мог чётко фокусироваться хотя бы на одной мысли, не связанной с едой или водой. На пятые сутки нас, еле передвигающих ноги, по очереди вытаскивали из свинарника, сдёргивали мешки так резко, что голова шла кругом от слишком яркого света, что даже хотелось немедля выколоть глаза. К счастью, нам наконец дали попить воды. — Леви поднял голову, встречаясь со взглядом Эрена. Парень ощутил, как лёгкая паника поднялась у него из глубин, когда заметил взгляд мужчины — абсолютно безжизненный. — Они начали топить каждого в больших помойных железных вёдрах, любезно интересуясь, кто командир отряда. — На губах Леви появилась лёгкая, еле заметная усмешка. — Эти оболтусы молчали, и, когда очередь дошла до меня, я тут же сдался, попросив не трогать остальной отряд.       Эрен уже знал, но всё же спросил:       — Их не отпустили?       — Обещали, что отпустят, — безразлично продолжил Леви, но Эрен чувствовал, как у него подрагивали руки.       — Вас пытали? — с придыханием спросил парень.       Эрену всё ещё мерещились учёные, пристально всматривающиеся в его тело и записывающие полученную информацию в блокнот. Они обычно тихо обсуждали и предлагали новые способы проверки, пока отец с блеском в глазах отрезал куски плоти, виртуозно, словно играл на скрипке. Очередной очередью оставлял дыры от пуль на теле, записывал данные и шёл обедать. И так круг за кругом, снова и снова: кровавые следы, кровавые раны, кровавая вереница вынужденных шрамов; вопросы: «за какое время на этот раз вырастет нога, если отрезать её вместе с рукой? Будет ли процесс взаимодополняющим или же сначала отрастет одна конечность, затем другая?».       К счастью, Эрен запомнил каждого, кто сломил его, и каждого, кого сломит он.       — Меня — почти нет, — ответил Леви равнодушно.       Парень так погрузился в свои мысли, что, услышав ответ, удивлённо распахнул глаза, не веря.       — Что? Сколько вы тогда там пробыли?       Неяркий отблеск луны, падающий через окно, сделал лицо Леви острее, ожесточённее и злее. Голос мужчины стал тише:       — Точно больше сорока двух дней.       Леви словно старался контролировать своё дыхание: он очень медленно вдыхал и выдыхал.       — Сорок два, — тупо повторил Эрен, всё ещё не понимая. — Почему?       Он не знал, что это за вопрос: «Почему?», но не мог найти никакой другой, только, видимо, Аккерман понял его по-своему, когда нервная улыбка исказила его лицо, и он ответил:       — Было легко запомнить. В моём отряде было шесть человек, и каждого пытали на моих глазах по воскресеньям.       Теперь Эрен всерьёз почувствовал бессилие перед тем шквалом эмоций, которые отразились на лице Леви. Если парень знал и догадывался, как вести себя, говоря о пытках над мужчиной, то полностью отказывался понимать, как вести себя, говоря о пытках над людьми, которые были дороги Аккерману. Это другой уровень понимания, это сочувствие, которое Эрен не мог ощутить, поэтому единственное, что ему оставалось — наклониться к рукам Леви и подуть на них, растереть, чтобы согреть ледяные конечности.       Мужчина оторопел от неожиданного вмешательства в личное пространство и взглянул сверху вниз на склонившегося парня. С такого ракурса Эрен выглядел, словно молившийся. И на какую-то секунду Йегеру почудилось, что мужчина отпустит взгляд, на какую-то секунду ему, Эрену, отчаянно этого захотелось, чтобы не видеть того полного раздора внутри Леви. Его глаза — два замёрзших озера, чья наледь трескалась под ощущаемой виной.       — Когда последнего убили, то принялись за меня. — Из Леви внезапно вырвался смешок. — Что самое забавное, так это то, что им нужна была информация, которую мы действительно не знали. Просто чертовски забавно. — Мужчина прикрыл глаза. — После этого мне никогда не мерещились духи матери.       Эрен прочистил горло, в котором застряли жёсткие и безжалостные слова, которые никогда не увидят света.       — Я слышал, что Ханджи упоминала год «поиска себя», — сипло выговорил он.       Леви пожал плечами. Движение, скорее, было механическим и каким-то безучастным, невпопад.       — Она не может сказать слово «плен», потому что винит себя в том, что приписала меня к мёртвым, но в одном она права — меня не было год.       — Где ты был? — с какой-то опаской поинтересовался Эрен, всё ещё согревая руки мужчины. Леви знобило.       — Я, почти мёртвый от пыток, отключился. Когда очнулся, то понял, что лежу на горе трупов своего отряда в какой-то неглубокой яме. Они даже не потрудились выкопать что-то приличнее, что-то, где можно похоронить людей. Они выбросили каждого как какой-то ненужный скот, не имея и доли уважения к чужой жизни. — Леви передёрнуло, и на лице проскользнула такая ненависть, что Эрена замутило. — У меня абсолютно не осталось сил, хотелось сдохнуть от вины, самому вскрыть глотку… Не знаю… Просто сделать хоть что-то, чтобы перестать чувствовать.       Парень не мог разделить мысли Леви, он всегда цеплялся за свою жизнь любой ценой, поэтому слова мужчины расстроили Йегера, он, возможно, остался немного разочарованным.       Разве мало того, что кто-то покушался на твоё тело, твою душу, чтобы сомневаться в своей ненависти и отступить от цели? Удавить их всех, отдать на растерзание своим же монстрам — Эрен желал этого всей сутью, всеми полученными шрамами, каждым криком, исходящим из его гортани.       Почему же тогда Леви не жаждал уничтожения?       — Что ты сделал дальше?       — Выжил. Потратил оставшееся время, чтобы убить каждого, кто причастен к смерти Фарлана, Изабель, Эрда, Оруо, Петры и Гюнтера. Я должен был убедиться, что их смерти не напрасны.       Леви мстил.       И одной этой фразы хватило, чтобы воодушевить Эрена. Он мог представлять только мужчину, страстно желающего убить кого-то за увечья, за испорченную жизнь и за смерти. Он не сразу осознал, что действительно дрожал от одной только этой мысли, от этой ярости, что бурлила в душе напротив. Она настолько сильна, что, кажется, вот-вот заполнит всё пространство вокруг.       Леви принадлежал Эрену всей своей мощью, всеми костями, всей болью, грозными глазами и голосом, что сводил с ума.       — Они не напрасны, — твёрдо сказал Йегер, сжимая чужие руки. — Ты не можешь винить себя в том, что их убили. Единственные люди, которые виноваты, это те, кто сеял это насилие. Те, кто наслаждался им. Но никогда не ты, Леви. Никогда. Не. Ты.       Леви слишком долго гипнотизировал взглядом парня, что тот уже занервничал и собирался открыть рот, но мужчина мягко отцепил руку и положил её на щеку Эрена. Йегер тяжело и звучно сглотнул. Кожу жгло, его всего будто лихорадило ознобом, жаром, жаждой. Ладонь мужчины огладила щеку, переместилась на шею, вызвав бешеный стук сердца, перешла на затылок и с силой вцепилась в волосы.       — Ты прав, — легко согласился Леви и склонил голову Эрена ближе к себе. Парень поймал пугающе спокойный и расчётливый взгляд Аккермана, сравнимый с остриём клинка. — Так тебя не волнует, что я их убил?       Йегер в ту же секунду ощутил, как незримая расщелина в груди стала шире, словно кто-то ударил ее топором. Однако расстояние между Эреном и Леви смехотворно, и парень отчётливо уяснил, что пребывал во власти мужчины.       — Никогда не ты, — повторил он и сжал запястье мужчины, нащупав неровный скачущий пульс.       Взгляд Леви нервировал, он даже не моргал; он всматривался в полумраке в глаза напротив, что-то ища. Эрен храбро смотрел в ответ, пугающе осознавая, что цепь на шее с силой натягивалась. И спустя мгновение Аккерман расслабил руку и давление на затылке парень ощущал, как, скорее, мягкое поглаживание, а не гильотина.       — Хорошо, — проговорил мужчина. — Хорошо.       Вместе со странным чувством полного удовлетворения Эрен полнился жгучим голодом, таким, что ещё мгновение — и он набросится на Леви и поглотит его со всеми тайнами и со всей скорбью, на которую тот способен.       — Третий раз?       — Это был третий, — тут же ответил Леви, всё ещё держа лицо Эрена почти около своего. Парню было неудобно от позы, но он ни за что в жизни не стал бы жаловаться. — Второй случился ранее, когда умер человек, забравший меня из публичного дома и воспитавший. Конечно, спустя несколько лет он отдал меня в детский дом, поэтому не сказать, что воспитание нормальное, но лучше, чем ничего. — Лёгкая полуулыбка омрачила лицо. — Был случай, когда я не мог уснуть из-за темноты, и тогда он вручил мне нож.       — Зачем?       — Чтобы я мог постоять за себя.       Что-то глубоко похороненное внутри Эрена дало о себе знать.       — Кем он был?       Парень задержал дыхание.       — Моим дядей. Кенни.       Вслед за дыханием замерло и сердце. Эрен не мог спрятаться от прямого взгляда Леви, поэтому постарался совладать с эмоциями быстрее, чем мужчина бы заметил неподдельное изумление на его лице, потому что внутри билось полузадушенное, тихое упоение.       — То есть он мёртв? — всё же переспросил парень. На всякий случай.       Леви нахмурился.       — Да. Он был тем ещё криминальным сукиным сыном. Его пристрелили.       Эрену хотелось рассмеяться, поэтому он сжал челюсть с такой силой, что заскрежетали зубы. Ему пришлось повернуть голову и оставить лёгкий поцелуй на запястье Леви, лишь бы иметь несколько секунд на восстановление, вдали от проницательного взгляда мужчины.       — Я не знаю, что должен сказать, — честно признался Эрен, не поворачиваясь.       — Всё нормально, — заверил его Леви и мягко потрепал по волосам. — Я тоже иногда не знаю. Нужно время, чтобы воскресить в себе человека, но я до сих пор стараюсь.       — Думаю, что у тебя получается. — Эрен поцеловал ещё раз, прикрыв глаза. Почему-то от облегчения ему казалось, что он сейчас взлетит со стула, словно гравитация начала играть по другим правилам. — Ты один из самых духовно сильных людей, которых я встречал. Ты несокрушим. Если и есть силы, способные тебя разгромить, я уверен, что ты одолеешь и их, даже ценой своей жизни. Ты, скорее, умрёшь, чем позволишь кому-то или чему-то сломить тебя. — Эрен с силой зажмурился до чёрных точек. — Просто хочу сказать, что никогда не пожалею, что был настырен. Ты — моя опора.       Повисло молчание. Леви аккуратно перебирал чужие пряди, Эрен же просто сидел с закрытыми глазами и наслаждался не только этими касаниями, но и моментом искренности и правдивости. Как ни странно, всегда наступал час, когда они не знали, что сказать друг другу. В таких случаях Аккерман поступал одинаково, предлагал то, от чего Эрен не отказывался.       — Чаю?       Парень бессильно улыбнулся.       — Мы только и делаем тут, что пьем чай. Поражаюсь, как мы в нем еще не захлебнулись.       — Тогда будешь кипяченную воду.       В таком же молчании Леви заварил чай и разлил по кружкам. Они не стали включать свет, оставив кухню и свои лица в темноте.       Они просто сидели друг напротив друга, смотрели в глаза и попивали чай.       — Спасибо, что поделился, — первым подал голос парень, не зная, что ещё добавить.       Леви выглядел потрёпанным, но парень был уверен, что тот будет в порядке. Как и сказал Эрен, Леви — самый сильный человек, которого он когда-либо встречал в своей жизни. Таких людей обычно судьба пережёвывала, выплёвывала и никак не могла погубить — они твёрдо стояли на своих ногах и с уверенностью шли вперёд, даже будучи по макушку в крови.       — Тебе тоже идёт честность, Эрен.       Чай у них служил каким-то горючим для чувств.