Первая гроза

Нахождение в южном санатории начисто лишило Беляева бдительности. Он полностью растворился в ощущениях и чувствах, отдавшись им. Они с Демидовым каждый день посещали пляж, а потом шли в номер и занимались любовью. Пару раз молодожёны посетили кинотеатр и концерт, на котором известный музыкант Филиппов играл на фортепиано и пел романсы. Однажды после обеда Сергей пошёл прогуляться по пышным зелёным аллеям. На обратном пути он купил два шоколадных пломбира и вернулся в номер, в очередной раз наслаждаясь величием архитектурных решений каждого корпуса. Студент застал Дмитрия в глубокой задумчивости. Тот сидел за столом, положив на него ладони и сосредоточенно глядя перед собой. Пальцы мягко поглаживали пепельницу. Беляев сел рядом с мужем и протянул руку с мороженым так, чтобы полковник его заметил. — О чём думаете? — спросил Сергей. Брюнет сморгнул и медленно перевёл взгляд на лицо парня, затем посмотрел на мороженое и взял его: — Спасибо. О разном. Беляев снял с мороженого бумажную этикетку и лизнул холодный коричневый десерт. Демидов даже при желании не смог бы поведать супругу, о чём именно он думал. Это было слишком даже для него самого. Дмитрий сидел и курил, когда на него вдруг обрушилось понимание, как же важен ему Серёжа. Если доселе полковник даже не задумывался о своих чувствах, понимая, что те полностью ему подчинены, то теперь в это привычное холодное спокойствие вмешалось что-то иное. Непривычное и неприятное. Нужно было признать, что этот мальчишка вызвал в душе мужчины совершенно новые чувства, которые в последнее время несколько выходили из-под контроля. И Демидов, прекрасно себя знающий, чувствовал, что дело дрянь. Он покорно ходил с Сергеем по кинушкам и концертам, просто потому что тот хотел. И это было для Дмитрия тревожным знаком. Ему страшно хотелось верить, что он справится с этой… излишней привязанностью, но что-то подсказывало, что будет хуже. Рядом с Сергеем мозг мужчины переставал быть таким острым, как раньше, и это было серьёзным сигналом для полковника. — О разном? О чём же? — мягко спросил Беляев. Демидов сурово уставился на парня, испытывая прилив злости. Вот только он почти сразу понял, что злится-то не на мужа, а на чувства, что тот в нём вызывает. — Что с вами? — вмиг перестав улыбаться, встревоженно выпалил Сергей. Полковник медленно отвернулся, посмотрел на своё мороженое и остервенело откусил от него. Несколько мгновений Демидов смотрел перед собой, затем неспешно выдвинул верхний ящик стола и вытащил револьвер. Не склонный к рефлексии мужчина почувствовал опасность. И ею был Серёжа. А от опасности избавляются лишь одним способом — её уничтожают. Повернув голову к юному мужу, Дмитрий увидел страх в серо-голубом взгляде, направленном на оружие. Это было что-то сродни наваждению… Силой воли Демидов сбросил его с себя и, оставив мороженое на столе, встал. Рассматривая свой "ствол", он медленно подошёл к кровати и лёг на спину, пятернёй прижав револьвер боком к своей груди. — Что с вами? — тихо повторил Беляев, напряжённо глядя на Дмитрия. — Ничего, — столь же тихо ответил брюнет, прикрыв глаза. Конечно же, нет. Он понимал, что не сможет убить Сергея. Потому что… он его любит. Какое мерзкое слово! Думая об этом, Демидов испытал укол раздражения и ярости. Он лежал с закрытыми глазами и слышал, как Беляев встаёт, подходит к кровати и ложится рядом. Касается губами его плеча. А губы сладкие, как малиновое вино, тёплые, как накалившийся сочинский песок — полковник чувствует это сквозь ткань лёгкой рубашки. Дмитрий приоткрыл глаза и посмотрел на парня глубоким и чёрным взглядом. Его лицо было каменным. — Я ненавижу слабости, — сказал он жёстко. — Мои? — вздрогнул студент. — Свои. — А разве они у вас есть? — невольно улыбнулся Беляев. Дмитрий распахнул глаза, глядя на парня, из-за чего его взгляд стал ещё страшнее. И Сергей почувствовал, что этот страх манит его. Сглотнул и улыбнулся, а губы задрожали. «Ты — моя слабость», — с отрезвляющим ужасом подумал Демидов и поднял револьвер. Коснулся его дулом скулы парня, обвёл её им. Несколько секунд вышли очень напряжёнными, время замерло и всё вокруг потеряло смысл. А потом полковник медленно убрал оружие. Серёжа закусил нижнюю губу и прильнул к супругу, нежно поглаживая его волосы обеими ладонями. Демидов стиснул зубы и перевернул студента на спину, чтобы оказаться сверху. Револьвер с грохотом упал на пол. Беляев положил ладонь на спину мужчины и начал нежно и тепло поглаживать её. Полковник сморгнул и опустился на Серёжу, упираясь лбом в постель рядом с его щекой. Правая рука скользнула по простыне и сжалась в кулак. Дмитрий размяк. Беляев улыбнулся шире, сам не понимая, почему. Быть может, эти прикосновения были красноречивее слов. А, быть может, он понял, что имел в виду Демидов, говоря о слабости. Почему-то всё это успокаивало и убеждало Сергея, что он нужен. Может быть, даже очень нужен. Очень-очень. Может быть. Август, 1939 год. Сталинские репрессии обмазывали кровью то один дом, то другой. Обычно после арестов соседи тихонько, как можно аккуратнее обсуждали произошедшее. И каждый боялся, что однажды «чёрный автомобиль» приедет за ним и его близкими. Обычно обсуждения не длились долго, а затихали, терялись в мирской суете, походах в парки и театры, в обсуждениях книг, кино и музыки. Жизнь всегда побеждала. В середине августа тридцать девятого года Демидов остановил свой служебный автомобиль возле белого трёхэтажного дома на улице Николаева. Он был облачён в чёрную рубашку, застёгнутую на все пуговицы, в чёрные брюки и чёрные ботинки. Волосы, по цвету сочетающиеся с одеждой, были зачёсаны назад и чуть блестели. Примечательной чертой был грубый ремень с толстой бляшкой, который подчёркивал узость талии капитана Демидова — он не любил носить рубашки не заправленными в брюки. В доме, возле которого он остановился, жил его троюродный брат Семён с семьёй. На днях Дмитрий получил приказ ликвидировать его. Он стал ненужным свидетелем «зачистки» одного известного писателя. Садить его — поднимать шум. Было решено убрать журналиста очень тихо. Демидов не знал, почему это поручили именно ему. Уж не проверить ли его силу духа и верность партии? Брюнет даже не размышлял об этом. Докурив сигарету, мужчина выбросил её в открытое окно и вылез из машины. Две сидящие на лавочке девушки рассмеялись, с интересом глядя на привлекательного молодого человека. Они перешёптывались, и каждая думала, что хотела бы такого жениха. Правда, суровость и мрачность делали Дмитрия непохожим на других советских граждан. Да даже чекисты иногда улыбаются и смеются — люди же! «Ничего, у него просто настроение плохое!». Но настроение у Демидова было вполне себе. Мысль о том, что он должен сделать, дарила лёгкий морозец. Приятный, освежающий, и пальцы чуть-чуть подрагивали. Капитан вошёл в подъезд, поднялся на второй этаж и позвонил в дверь брата. Семён открыл почти сразу — собирался на службу. Демидов знал, что жена и дочь того находятся на даче. — Дима? Здравствуй, рад видеть, — улыбнулся тот и протянул руку чекисту. Дмитрий пожал её, не снимая чёрную перчатку. — Здравствуй. — Проходи, проходи, — радушно сказал мужчина. Демидов вошёл. За его спиной захлопнулась входная дверь. — Идём на кухню, я как раз чай пью! Дмитрий направился следом за Семёном. Тот стоял у плиты и выкладывал в тарелку сырники, когда Демидов, остановившийся в двух шагах за его спиной, ловко достал из правого рукава струну от рояля. — А ты с чем пожаловал, братец? — улыбнулся Сёма. — С этим, — тихо ответил капитан, в следующую секунду закидывая струну ему на шею и начиная сжимать, душа. Тарелка и вилка упали на пол, брат задёргался, рыча и хватаясь за руки Демидова. Это длилось несколько секунд — струна мгновенно перерезала горло до позвонков. Дмитрий отпустил мужчину, тот рухнул в лужу собственной крови. Проведя ладонью по лицу, на котором замерли красные капли, он повернулся к двери и увидел дочь Семёна. Та стояла в луже мочи и дрожала, в ужасе взирая на убийцу отца. Демидов медленно сделал шаг, девочка рванула в комнату, капитан шагал в коридор, оставляя кровавые следы. Дочь Семёна отворила окно и, заметив в дверном проёме «чёрного человека», сиганула в пространство. Чекист подошёл к окну и посмотрел вниз. Девочка упала на железную изгородь, прутья проткнули её насквозь. Дмитрий прошёл в гостиную и навёл небольшой беспорядок, забрал золотые часы, имитируя ограбление, и, переобувшись в ботинки Семёна, покинул квартиру. «Зачистка» прошла успешно.