conscientia

Киба изнывал по ночам, которые он проводил в клубах в компании тех, чьи имена и лица он на утро не вспомнит. Такой образ жизни был совершенно естественным для него, и многие знали его в лицо именно потому, что он буквально жил в ночных клубах и ресторанах. И хотя для Сакуры такое поведение было несвойственно, Киба рождал в ней все то, что чувствовал и чем жил он сам. Она, будучи достаточно спокойной и тихой девушкой, рядом с Кибой раскрывалась как настоящая жена мистера Смита. — Сакура, пойдём тусить? — писал Киба ей в чате. — Нет, я спать ложусь уже, — настойчиво твердила девушка. — Ты нужна мне тут. Приезжай, будет классно, обещаю, — сладко говорил Киба, и Сакура соглашалась. Пять минут — она при полном параде, подведя глаза карандашом и накрасив ресницы тушью, закрывала входную дверь квартиры и бежала в метро. За час, отведённый ей, она добралась до места назначения. В эту минуту ей было совершено не важно, что будет завтра. Она жила этим моментом, этим чувством собственной уверенности.

***

Когда Киба в очередной раз позвал ее в клуб, что-то в его голосе показалось ей необычным. Но Сакура, как обычно, оделась, накрасилась и вышла из дома. Машина Инузуки стояла тут же, дожидаясь ее. Молодые люди пристегнулись и помчались по ночному городу. Киба вёл не так, как обычно — много вихлял, перестраивался и затевал «шашки» на дороге. Сакура, привыкшая к аккуратной езде Кибы, напряглась. — Киба-кун, все хорошо? — спросила она, перекрикивая играющую музыку. — Сакура, все лучше, чем когда-либо, — громко ответил Киба и широко улыбнулся. Во всех его движениях было видно, что адреналин гоняет кровь по его телу, а сердце бешено стучит. — Киба-кун... ты водишь не так, как всегда. — Это из-за алкоголя. Сакура опешила. В смысле алкоголя? — Ты пьяный?! — Сакура буквально выплюнула эти слова Кибе в лицо. Она была в бешенстве. Безрассудство ее друга переходило все границы. — Сакура, дорогая, я столько раз водил пьяный, но ты даже не замечала, — ухмыльнулся парень. — Хватит орать, сядь и успокойся, ради бога! Это прозвучало грубо. Достаточно грубо, чтобы глаза Сакуры защипало, а слёзы подступили к ним. Она шумно выдохнула. Крепко взялась за ручку над окном справа. Она дышала молча примерно минуту, пытаясь отогнать мерзкое ощущение в горле и слёзы — плакать она не хотела. Истерить сейчас нет никакого смысла. Он не протрезвеет от моих слов. Остаётся надеяться, что нас не поймают полицейские. Когда Киба увидел, как сильно Сакура старается успокоиться, ему стало даже стыдно. Он убрал руку с руля, взял Сакуру за ладонь, которую она держала подле коробки передач, легонько ее сжал и сказал: «Не бойся. Я абсолютно себя контролирую. Обещаю, ничего не случится». Верилось в это слабо, но Сакуре ничего не оставалось кроме как молча подчиниться и желать поскорее выйти из машины. Машину они оставили неподалёку от дома Кибы, а в клуб поехали на такси. Здесь Сакура уже могла расслабиться, хотя ситуация ее не отпускала. Они зашли внутрь — здесь Сакура ещё никогда не была. На стенах висели неоновые контурные изображения красных, фиолетовых и розовых оттенков. Было довольно просторно, у входа висело большое зеркало в красивом багете, что никак не вязалось с общим интерьером клуба. Пока Сакура разглядывала своё лицо в зеркало, она заметила капли, которые застилали все стекло. Гардеробщик оказался на удивление милым. Он забрал куртки молодых людей, выдав каждому из них по резиновому браслету с номером на них. Очаровательно улыбнувшись, гардеробщик пожелал им «превосходного вечера». Музыка играла оглушающе громко. Сколько ещё людей было здесь, Сакура даже прикинуть не могла. Народу было достаточно, чтобы переградить все свободные проходы. У туалета толпилась очередь. — Нам сюда, — сказал Киба, потянув девушку за собой. Он шёл к туалету на второй этаж. Сакура недоумевала: — Что ты делаешь? — Просто иди за мной. Киба ринулся к первой освободившейся кабинке, не отпуская руки Сакуры. Закрыл дверь и внимательно посмотрел на неё. — Будь настороже. Если услышишь звуки за дверью: кто-то будет ломиться или стучать, не кричи. Скажи, что занято. И держи ручку. Не отпускай, пока я не скажу. Все больше и больше Сакуру напрягал тот факт, что она совершенно не понимала, какого черта происходит. Где-то в ногах зародилась паника и продолжала нарастать с каждой секундой, двигаясь вверх по её телу. Киба достал из паспорта что-то маленькое. Сакура смогла разглядеть пакетик с зип-застежкой. В нем был белый порошок. Девушка молча наблюдала, как Киба достаточно умело выполняет движения: высыпал небольшое количество порошка из пакетика на телефон; раздавил карточкой его в плоскую массу; начал выводить из круга длинную линию. Он дал Харуно трубочку. — Повторяй за мной. Ничего плохого не будет. Киба поднес телефон к носу, подставил трубочку и втянул носом порошок. Потёр нос, громко выдохнул. — Теперь ты. Давай. — Киба... это не опасно? — это звучало, как вопрос «А не мошенники ли вы?», но Сакура просто хотела убедиться, что она как минимум не умрет. — Нет. Давай. Сакура повторила все его движения. Она почувствовала ужасное жжение где-то в начале переносицы. В горле запершило. Хотелось пить, чтобы перебить мерзкий химический привкус. — Жди минут двадцать. Будет лучше. Пойдём на танцпол. Сакура подчинилась. Через обещанные двадцать минут Сакура и правда поняла: ощущения в теле поменялись. Ее лицо раскраснелось, стало очень жарко. Музыка звучала в голове так, словно она была под водой, но сам звук не пропадал. Хотелось постоянно двигаться, трогать, ощущать. Сердце делало кульбиты. — Киба-кун, у тебя такие широкие зрачки... — удивленно сказала Сакура, посмотрев в глаза Кибы. Ей было одновременно тяжело говорить, потому что язык заплетался, и легко, потому что тяга к общению под этим веществом выросла в разы. — Ты просто свои не видела. Сакура опешила. Она буквально полетела к зеркалу. И правда: зелёную радужку глаз было практически не видно за зрачком такой черноты, что в нем можно было утонуть. — Жесть... — только и сказала Сакура себе под нос. Где-то раз в пару часов молодые люди снова шли в туалет, выходили через пять минут, и летели на танцпол. Ноги Сакуры были ватными, но энергии было предостаточно. Она не знала, что делать с этими чувствами и постоянно жалась к Кибе, который понимающе смотрел на нее, пока они танцевали под любимую музыку. На панели уведомлений в телефоне Сакура заметила, что Наруто написал ей около десяти сообщений, пару раз позвонил, но перестал где-то в середине ночи. Диссонанс, возникший в голове Сакуры, заставил ее крепко задуматься, когда они покинули клуб уже под утро. Ей все казалось неправильным. Эта поездка, эта тусовка, этот… порошок. Она даже не знала, что именно употребляла. Ей было мерзко и стыдно. А на задворках сознания было четкое ощущение, что она хочет еще. Спалось в этот раз плохо. Тело трясло, пульс был слишком высоким; она сжимала одеяло в руках, много ворочалась, пытаясь провалиться в сон. Последнее, о чем она подумала перед тем, как все-таки уснуть: она постарается побыстрее сбежать из дома Кибы.