Рай, рай нужен в луже!

      Может ли распасться на части существо, созданное из света? Странный вопрос, если задуматься.       Однако Дрим не думает ни о чём, и уж точно он не распадается.       Он просто падает.       Всё ниже, и ниже, и ниже.       Найтмер — можно ли его всё ещё назвать братом Дрима или негативная энергия поглотила его без остатка?.. — с яростным рёвом устремляет в ускользающего хранителя позитива одно из новоприобретённых щупалец, покрытых теперь прахом и кровью, — Дрим падает слишком быстро, и щупальце промахивается. Вопль, что испускает Найтмер ему вслед, оглушителен так же, как биение золотистого яблока, ставшего Дриму душой.       А потом наступает темнота.       И тишина. Разве может она быть такой громкой? Дрим не знает, не хочет знать.       И следом пропадает абсолютно всё. Чуть позже Дрим вспомнит об этом моменте с облегчением.       Он продолжает падать, не осознавая того и не чувствуя.       Когда Дрим приходит в себя, вокруг него по-прежнему ничего. Однако это «ничего» отличается от предыдущего, до обморока. Дрим лежит, но под ним нет ни земли, ни пола, ни хоть чего-нибудь ещё. Ничего нет вокруг, и ничего нет сверху. Пространство просто… пустое.       Дрим не встаёт, и, как ему кажется, не встаёт довольно долго, хотя здесь сложно — если не вовсе невозможно — определить время. Отсутствие неба означает отсутствие солнца, луны и звёзд. Людей с часами здесь тоже нет, некого спросить. Впрочем, за это Дрим в каком-то смысле даже благодарен: пока никто не видит, он может отпустить себя и немного поплакать.       …Или, видимо, разрыдаться как никогда.       Только что он потерял своих людей, своих друзей, тех, кого вместе с Найтмером создан был защищать и поддерживать. Оба они всех подвели. Их мира больше нет, и Дрим может лишь надеяться, что сумеет избавить брата от всей той негативной энергии, что он в себя впитал.       Слёзы не останавливаются, как бы Дрим ни старался их сдержать, и в конце концов он просто позволяет им течь. Тем более это странное место внушает чувство, будто нет ни необходимости, ни причин спешить. Возможно, оно лишь влияет на разум, путая ощущения и мысли, но не похоже, что в этой пустоте есть хоть какой-нибудь выход, так что в любом случае ничего тут не поделаешь — по крайней мере пока что. Стоит воспользоваться положением и хотя бы дать себе выплакаться.       «Найтмер уже обязательно что-нибудь придумал бы», — возникает вдруг мысль, и душа Дрима сжимается от горя и вины, и ещё больше слёз наворачивается на глаза. Найтмер, его любимый брат, единственное существо на всём белом свете такое же, как сам Дрим, единственный, кто понимает, кто способен понять, и тот, кого Дрим подвёл больше всех.       О том, что преображение Найтмера может быть необратимо, Дрим старается не думать. Нет, должен быть способ его освободить! И Дрим найдёт этот способ, несмотря ни на что, как бы ни было сложно и какой бы высокой ни оказалась цена.       Переполненный решимостью, Дрим наконец-то встаёт. Он всё ещё не уверен, на чём лежал и на чём теперь стоит, и положение своё остаётся лишь просто принять, не понимая. Возможно, Дрим всего-то неспособен видеть окружающий его мир, может быть, дело в его не самой обычной природе или в чём-то ещё. Ничего страшного. Он и так выберется.       Так что Дрим идёт.       И идёт…       И идёт.       Определить, сколько времени прошло, всё ещё невозможно, но в какой-то момент Дрим вдруг осознаёт, что бесконечно устал. Никогда в жизни он не чувствовал себя настолько вымотанным, даже когда непрерывно помогал всем нуждающимся, позабыв о себе. И сейчас Дриму ничего не остаётся, кроме как остановиться и отдохнуть. Это в свою очередь даёт возможность… задуматься.       Дрим вообще продвигается? Хотя бы немного? Или же он ходит кругами? Поднимался ли он, опускался ли? В этой абсолютной пустоте слишком легко потерять всякое чувство направления, так что едва ли в сложившейся ситуации есть вина самого Дрима; это, впрочем, нисколько не помогает.       А ещё в этом месте царит неестественная тишина: Дрим быстро подметил, что не слышит даже собственных шагов. Или шуршания одежды, будто её вовсе нет. Или, ну, хоть чего-нибудь.       Дрим неуверенно пробует заговорить. Его голос дрожит, всё ещё хриплый после рыданий, но он слышим. Облегчение затапливает душу юного хранителя, и благодарность, и ещё некое смутное чувство, определённо положительное, почти счастье, но слабее, не такое яркое, более спокойное и ровное… Оно не взрывается фейерверками в груди, нет; скорее неторопливо течёт, пронизывая всё существо.       Это чувство напоминает Дриму о Найтмере. Светлые воспоминания и неудержимое желание, стремление спасти брата наполняют Дрима энергией, и вновь он готов двигаться вперёд.       И Дрим встаёт. Сжимая ткань плаща, что когда-то подарил ему брат, он продолжает идти.       Дрим устаёт снова.       Дрим делает остановку на отдых, случайно проваливаясь в сон.       Просыпается Дрим резко, как от толчка, и ещё какое-то время не может перестать дрожать. Он совершенно не помнит, что ему снилось, но всё равно уверен, что ему это не нравится. Ни капельки.       Пустота всё не заканчивается.       Неудивительно ведь, что и белый цвет Дриму теперь не нравится тоже?..       Как бы там ни было, здесь нет никого, кто мог бы об этом узнать. Неважно.       Неопределённое время спустя Дрим как-то внезапно осознаёт, что, оказывается, вдали то и дело мелькает нечто определённо не белое — наоборот, чёрное. Озарение снисходит на него вместе со странным пронзительным звуком, доносящимся откуда-то позади и немного снизу. Дрим оборачивается так быстро, как только вообще способен, однако не видит совершенно ничего. Звук пропадает тоже.       Тем не менее, этот случай наполняет Дрима надеждой: теперь совершенно понятно, что здесь хоть кто-то да есть! И, что ещё важнее, они куда-то да выходят из этого странного места! Если они могут, может и Дрим. А если всё-таки нет, есть вариант найти их и попросить о помощи!       Этот простой, но весьма обнадёживающий план возвращает Дриму подобие уверенности, и он продолжает шагать. Ему даже удаётся начать напевать — ничего конкретного, просто незатейливая мелодия для разрядки атмосферы и поднятия духа. Позитив, даже совсем немного, определённо был бы кстати. В конце концов, никогда не повредит помочь ближним своим; но порой для этого необходимо в первую очередь помочь самому себе.       Не это ли Найтмер то и дело повторял когда-то? Ещё до того, как он замкнулся в себе и отгородился даже от Дрима?..       Найтмер так заботился о Дриме, так старался ради него. Его любимый брат, всегда такой добрый и невероятно умный… Дрим не знает, сколько времени прошло, но уверен, что уже сейчас безумно скучает по брату. Дрим хочет вернуть Найтмера, Дриму просто необходимо его вернуть. Но для этого ему надо сначала выбраться отсюда. Чем бы это «здесь» ни было.       Всё ощущается таким… странным. Время, пространство, даже собственное тело Дрима. Он будто бы вплавляется в пустоту, пытается — старается, прикладывает усилия, чтобы — стать её частью. Это не то чтобы больно. Дрим снова устал до изнеможения, но в этом ничего неожиданного нет: его тело не особенно привычно к подобным физическим нагрузкам. Однако это чувство таяния… Оно пугает. Или как минимум очень, очень нервирует. Дриму действительно следует выбираться отсюда как можно скорее; это странное жутковатое место определённо играется с его сознанием. Дрим не из тех, кто отказывается от игр, но это приглашение он хотел бы отклонить.       Едва ли не единственное, в чём Дрим по-настоящему уверен, — это что он совершенно точно видел нечто чёрное, а один раз ему даже удалось разглядеть несколько маленьких точек синего цвета на, кажется, руках и ногах фигуры вдалеке. Дрим предположил, что это какие-то детали их одежды, что также означает, что либо это одно и то же существо, на которое Дрим то и дело почти что натыкается, либо жители этого необыкновенного места обладают примерно одинаковым чувством стиля. Не то чтобы у Дрима была возможность рассмотреть их, в конце концов.       «Видишь, братик, я тоже могу мыслить логично и составлять теории!» — с гордостью думает Дрим, широко улыбаясь. Эта яркая улыбка исчезает без следа почти мгновенно, стоит Дриму лишь вспомнить, что произошло с Найтмером и их миром.       Нет-нет-нет, нетушки, ни в коем случае Дрим не поддастся этим мрачным мыслям! Он — хранитель позитивных чувств, и он спасёт Найтмера, и вместе они найдут способ возродить их мир! Это их хорошая концовка: все счастливы и улыбаются вокруг Древа Чувств.       Немного позже с мыслями, подобными описанным чуть выше, Дрим проваливается в сон. В конце концов, даже созданные из света существа иногда нуждаются в восполнении энергии.       Когда Дрим просыпается, его плащ лежит на нём на манер одеяла, а рядом нежданно-негаданно находится маленькая тряпичная кукла, вся покрытая заметным слоем странной грязи. Кукла улыбается Дриму со всем теплом этого мира, и, стоит ему присмотреться, Дрим осознаёт: это кукольная версия его самого, только вся в чём-то тёмном, что всё-таки не совсем грязь. Субстанция не то чтобы неприятная, скорее… как будто не вполне естественная?.. И в то же время необъяснимо знакомая.       Дрим подскакивает на ноги и крутит головой в отчаянной попытке выяснить, откуда могла взяться эта кукла. Он старается не слишком надеяться, но, быть может…       Как и ожидалось, вокруг него лишь бесконечная белая пустота.       И маленькая грязная тряпичная кукла, что появилась из ниоткуда без всякой причины.