Рай, рай нужен в луже!

      Дрим сидит, уставившись на тряпичную куклу, пока не готовый вновь встретиться с бесконечной белой пустотой. Она давным-давно стала слепящей — и в то же время совершенно привычной. Дрим не уверен, какой окажется его реакция на полный разнообразных цветов мир, когда он отсюда выберется. Сможет ли он хоть когда-нибудь снова к ним привыкнуть? Дрим полагает, одно только время покажет. А пока он просто сидит, несколько взвинченный и всё ещё слишком уставший. Это место и правда умеет действовать на нервы, даже когда у тебя нет ни одного нервного окончания.       Каламбур вызывает слабый смешок. Ну, юмор — весьма неплохой способ получить немного позитивной энергии, верно?       Тем не менее, как бы Дрим ни старался, он никак не может избавиться от чувства, будто за ним наблюдают — очень, очень внимательно. Возможно ли, что кто-то живой и предположительно обладающий сознанием, как минимум достаточным для столь пристального наблюдения, не чувствует совсем ничего?.. Или, быть может, они умеют каким-то образом прятать свои эмоции от эмпатов вроде Дрима?..       Как бы там ни было, Дрим больше не чувствует себя в безопасности — и это ещё одна причина, почему он даже не пытается продвинуться дальше. Кто бы ни был этот наблюдатель, это их территория, не Дрима. И Найтмер всегда учил избегать резких движений в таких ситуациях. Или это было про диких животных?.. Неважно, Дрим в любом случае никуда не собирается. Будь что будет.       Долгое время не происходит совершенно ничего. Дрим медленно, но верно устаёт просто ждать. Терпение — достоинство его брата, а самому Дриму скорее подойдут доброта и надежда. Возможно, он мог бы попытаться поговорить с теми, кто за ним наблюдает?..       Найтмер скорее всего отчитал бы его за такую рискованную затею, если бы только был здесь. Но в том и весь смысл: Найтмера здесь нет, и более того — ему нужна помощь.       — Привет? — Дрим пробует осторожно, неуверенно, однако с каждым новым словом его голос становится твёрже. — Вы меня понимаете? Если можете, пожалуйста, ответьте! Я не представляю угрозы, честное слово! На самом деле я бы хотел попросить помощи… Я был бы очень-очень благодарен!       Ответа не видно и не слышно — вместо этого Дрим чувствует ответ всем своим естеством. Глубокое желание чего-то, неудержимое стремление к чему-то, и уже через мгновение Дрим ведом одними лишь этими чувствами, которые его переполняют, льются через край.       И Дрим осторожно надевает плащ, встаёт, держа в руках тряпичную куклу — крепко, но ласково.       Потом Дрим закрывает глаза, не слишком доверяя своим чувствам, уж точно не теперь.       А потом он делает шаг вперёд.       Что бы ни было под его ногами буквально секунду назад, теперь оно исчезло без следа. Дрим рефлекторно взмахивает руками в бесплодной попытке удержать равновесие; и даже так не отпускает тряпичную куклу и не открывает глаз.       Во второй раз в — кто знает, сколько прошло времени, — Дрим падает.       На мгновение он будто бы слышит тот же пронзительный шум, что и раньше. Вдруг до его слуха доносятся невнятные слова, да только Дрим уже не способен понять их значение: он на грани потери сознания, или почти проваливается в сон, или, может быть, это некое слияние того и другого, Дрим не знает, ему всё равно.       «НннннУУУуууУ, пПппРиииииииииЯтТТнногООо пппппУУттт3Ееш3сТТвиЯяЯ вввНиИиИзЗЗ!»       Есть кое-что, чем Дрим никогда ни с кем не делился. Дело в том, что когда ему что-нибудь снится, он непременно это осознаёт. Ему легко даётся различать сны и реальность. Дрим даже не уверен, способен ли на такое Найтмер: как и сам Дрим, он никогда ни о чём подобном не упоминал.       Тем не менее, в данный момент Дрим совершенно ничегошеньки не понимает. Он должен падать, причём достаточно быстро, верно? Не может быть такого, чтобы он мог медленно планировать, как лист бумаги. Или просто лист. Или одна из тех «снежинок», о которых Дриму рассказывал Найтмер, такой радостно взволнованный, такой искренний и счастливый — редкий, но оттого ничуть не менее прекрасный вид.       Так легко потеряться в воспоминаниях, когда вот так медленно планируешь вниз, ощущая, как весь мир тебя обнимает…       И всё-таки Дрим ни малейшего представления не имеет, как и почему он может падать таким необыкновенным образом. Если он, конечно, всё-таки не спит.       Только вот не ощущается происходящее как сон. Сны другие. Если бы реальность была чем-то твёрдым, однако постоянно меняющимся, развивающимся, двигающимся вперёд, то сны оказались бы разнородной жидкостью — или множеством нитей, связанных каким-то образом между собой, но не сплетённых, — или, в общем, чем-то в таком духе. Дрим не особенно хорош, когда надо что-то объяснить или провести аналогии, так что и всё вышеперечисленное — всего лишь первое, что приходит в голову. Совсем не значит, что самое точное.       Тоннель, по которому спускается Дрим, не ощущается как жидкость или многие и многие нити. Вернее, Дрим не знает, тоннель это, пропасть или что-то вообще другое; ему просто удобнее называть это место так. Тоннель звучит как что-то конкретное, что-то… конечное. А это, в свою очередь, даёт надежду, что Дрим однажды прекратит падать, что он может выбраться.       Это хотя бы всё то же место, что и раньше, только слепящий белый и относительную горизонтальность поменяли на абсолютную темноту и вертикальность? Или нечто совсем иное вытянуло его из того пустого места к себе, как само то пустое место предположительно вытянуло Дрима из его мира за секунду до того как Найтмер..?       Дрим обрывает сам себя. Он не хочет заканчивать эту мысль. Ему плохо от одной мысли о возможности закончить её.       Чтобы отвлечься, Дрим обращает внимание на своё окружение. Да, он ничегошеньки не видит, но может чувствовать воздух вокруг. Он тёплый и приятный, только немного спёртый. Движения Дрима, кажется, нисколечко его не тревожат — это странно и возвращает к мысли о том, что всё происходящее Дриму снится. Но это не сон!       Дрим в ужасном положении, и едва ли станет хуже, если он хотя бы попробует немного размять руки и ноги. Возможно, он даже почувствует стену или ещё что-то, за что можно было бы зацепиться. Несмотря на непрерывное движение, конечности Дрима успели затечь, размяться не помешало бы в любом случае.       Дрим чуть не вскрикивает, когда кончиками пальцев свободной руки — вторая крепко держит тряпичную куклу — он внезапно слегка-слегка прикасается к… чему-то. Он рассматривал такую возможность, да, но абсолютно не ожидал, что действительно что-то нащупает! Неудивительно, что это застало его врасплох. А учитывая, как он провёл последнее время, Дрим просто не может винить себя в том, что испугался и чуть не закричал. По крайней мере в этот раз он не оказался на грани обморока, одно это можно засчитать за победу.       В первую же секунду Дрим машинально отдёрнул руку, но теперь, когда он лучше подготовлен к новому ощущению, он пробует снова, очень стараясь не замечать, как сильно дрожат руки.       Что бы это ни было, нащупать его снова получается не сразу. Вокруг всё ещё царит кромешная темнота, и сам Дрим всё ещё медленно планирует, покачиваясь вперёд и назад.       Оно — Дрим сразу решает ради удобства назвать это стеной — оказывается влажным и тёплым. То есть теплее воздуха. Дрим бы даже сказал, что оно горячее, но оно хотя бы не жжётся, так что… нет, не совсем. И также стена не слишком приятная на ощупь, однако Дрим быстро понимает, что не может оторваться. Ощущения просто завораживающие.       А потом всё заканчивается, и Дрим вдруг лежит лицом вниз на полу, таком же горячем и мягком, как стена до этого, только сухом и немного более гладком.       Дрим переворачивается на спину и больше не шевелится. Темнота изрядно действует на нервы, тёплый воздух успокаивает, и ситуация изменилась весьма внезапно. То ещё выходит сочетание. Дрим абсолютно точно не готов двигаться дальше. Да и вообще ни к чему пока не готов.       По крайней мере, тряпичная кукла всё ещё с ним, и улыбается она как никогда ярко — Дриму не нужно это видеть, он просто знает. Сейчас это вообще кажется единственным, что он знает.       Но это ничего. Дрим будет в порядке. Ему просто нужна минутка, чтобы перевести дыхание.       Он старается себя не торопить.       Когда Дрим наконец чувствует себя хоть относительно готовым встретить то, что ждёт его впереди, он встаёт, отряхивается от возможной пыли и грязи и с волнением делает первый шаг. Начинает вслух считать до десяти и обратно, снова, и снова, и снова. Когда-то эта маленькая привычка ничего не значитала, но теперь, когда дом Дрима в руинах, а его брат в опасности… Это ведь Найтмер научил Дрима этому приёму:       — Если тебе нужно сосредоточиться или успокоиться, — объяснил он когда-то, кажется, целую вечность назад, — попробуй сначала сделать что-нибудь очень простое. Например, посчитать до десяти. Ты запомнил, как это делается?       В точности так он и сказал, именно этими словами; тот диалог накрепко запомнился Дриму, потому что именно в тот день он наконец-то освоил счёт до десяти (и даже немножечко больше), и Найтмер был так горд… Дрим не сказал ему тогда, но вообще-то он гордился братом больше, чем самим собой: учение всегда трудно давалось энергичному и лёгкому на подъём Дриму, но Найтмер из раза в раз доказывал, какой прекрасный из него учитель, — из раза в раз отыскивал самый правильный подход, так что рано или поздно, так или иначе, но всё у Дрима обязательно получалось.       Так что же могло заставить Найтмера сделать то, что он сделал?.. Когда и почему всё пошло не так?..       Дрим обязательно спросит Найтмера, после того как его спасёт. А пока он продолжает идти.       Доказать уже ничего нельзя, но Дрим уверен, что проходит немало времени, прежде чем он осознаёт: в капюшоне его плаща что-то есть. Это вообще происходит случайно, Дрим просто-напросто спотыкается и слышит глухой звук, будто он что-то уронил. А поскольку у него нет карманов, да и в руках одна только тряпичная кукла, остаётся только капюшон. Не могло же оно появиться из ниоткуда, верно? Так что выпало оно всё-таки из капюшона.       Ведомый любопытством, Дрим перестаёт считать вслух и садится на корточки. Ему и раньше приходилось искать вещи в безлунные ночи, наверняка и здесь найти упавшую вещицу будет проще некуда!       На самом деле всё оказывается совсем наоборот. Всё равно что искать иголку в стоге сена. Дрим недовольно вздыхает, раздражённый и уставший, но сдаваться не в его планах. Это просто-напросто нечестно! Теперь он хочет узнать, что упало, ещё больше прежнего! Не имеет значения, что он не сможет увидеть вещь в этой кромешной тьме; вообще-то так даже интереснее. Если подумать, это отличная игра в поиски сокровищ с повышенной сложностью. Игра, в которой Дрим собирается победить.       — Ага! Вот ты где, маленький!.. — спустя какое-то время восклицает Дрим с триумфом в голосе и глазах, широко-широко улыбаясь.       Вещица и впрямь очень мала, неудивительно, что в темноте Дрим всё никак не мог её отыскать. Ещё она оказывается холодной, особенно по сравнению с полом и воздухом. И хотя необязательно её видеть, чтобы понять, что это, осознание оставляет Дрима лишь ещё более растерянным.       То, что он искал с такой решимостью, — небольшой ключик, такой лёгкий, что Дрим едва-едва чувствовал бы его в своей руке, если бы не холод, исходящий от него одновременно на физическом и как будто энергетическом уровне.       Неужели в этом месте есть что-то, что нужно открыть или закрыть?       Что ж, учитывая всё произошедшее с Дримом, он бы не удивился, даже если бы нашёл огромную дверь с крошечным замочком ровно на такой высоте, чтобы Дрим мог до него дотянуться, не выше и не ниже.       Образ кажется до странного конкретным, но эту мысль Дрим отбрасывает почти сразу. Его ждёт гипотетическая дверь!       Переполненный энтузиазмом, Дрим сжимает ключик в одной руке и другой прижимает тряпичную куклу к груди. Его душа подрагивает в нетерпеливом волнении. «Приятное чувство», — думает Дрим. Обязательно надо будет поделиться этим с Найтмером однажды. Плюс ещё одна причина двигаться вперёд, плюс ещё одна деталь того будущего, за которое Дрим собирается бороться и которого очень-очень ждёт.       «Держись, братик. Я в пути».