Рай, рай нужен в луже!

Другое поселение выглядит так же, как знакомое Дриму, но более изысканно, почти безупречно. Ведомый решительно настроенной толпой, Дрим не имеет и шанса осмотреться; однако даже в спешке трудно не заметить, как сияет каждый домик под солнечными лучами, все аккуратные и чистые, как на подбор, и они кажутся совсем новыми, будто ещё и не жилыми вовсе — насколько же хорошо о них заботятся?.. Дорожки под ногами удивительно ровные и чистые, ни пятнышка грязи, ни одного камешка не на своём месте; к таким хочется возвращаться вновь и вновь, просто чтобы вновь ощутить под ногами. На всё это Дрим смотрит с широко открытыми глазницами, впитывая в себя вид столь знакомый и тем не менее совершенно другой. Благо ориентироваться ему не нужно: поселение небольшое, не заблудишься, даже если очень постараешься. Каждая улица так или иначе ведёт либо к главной (и единственной) площади, либо к реке неподалёку. Либо и туда, и туда, растягиваясь как раз между ними. Легчайший из ветерков приносит с собой аромат, такой насыщенный и яркий, что занимает всё внимание и заполняет всё естество Дрима. Пряный и сладкий, фруктовый и травяной, а также многие и многие другие — каждый по отдельности и все в совокупности одинаково вкусные. Возможно, Дриму необязательно есть, но эти ароматы определённо вызывают желание попробовать то, что так восхитительно пахнет. Ну или хотя бы вдохнуть поглубже. Снова, и снова, и снова. У Дрима столько вопросов и впечатлений, что если бы он мог хоть на минуту остановиться и осознать происходящее, то у него непременно закружилась бы голова. Всего так много, другие монстры и другие люди окружают его со всех сторон, радостно переговариваясь между собой, а другой Найтмер идёт так близко, что плечи братьев порой касаются. Боковым зрением Дрим видит его неизменную улыбку, но старается не коситься: во-первых, это просто-напросто неприлично, а во-вторых… Во-вторых, он совершенно не готов встретиться взглядом с кем-либо. Смотреть в спину впереди идущим — или на дома, или на ровную каменную дорожку под ногами — много проще. Мысленно Дрим обещает себе, что обязательно привыкнет. Наверняка другой Нил прав и ему просто нужно время. Дома расступаются как всегда неожиданно: только что толпа шла по узкой улочке, и вот перед ними открытое пространство с фонтаном посередине. Люди и монстры одинаково любили проводить рядом с ним жаркие дни, и втайне Дрим мечтал тоже однажды посидеть на каменном парапете, наслаждаясь прохладой и редкими брызгами воды, — хотя бы минутку. Но возможности всё не выпадало: Дрим если и бывал в деревне, то лишь чтобы помочь местным. А потом и вовсе перестал покидать Дерево Чувств и брата; кроме того единственного раза, когда… — О чём ты так глубоко задумался, мой милый младший брат? — голос другого Найтмера ласковый, но настойчивый, и, сбившись с мысли, Дрим тут же переключает внимание на него. — Мне не нравится, когда ты так хмуришься. О чём бы ты ни печалился, забудь. Лучше взгляни вокруг и скажи, хорошо ли мы подготовились к твоему прибытию! Слаженно, как по команде, другие люди и монстры расходятся кто куда, так что через какое-то мгновение Дрим обнаруживает себя на неожиданном просторе. Отовсюду раздаются голоса и смех, запах выпечки, сластей и фруктов наполняет самое естество маленького хранителя, и наконец-то он может хорошенько осмотреться. Другой Найтмер прав, взглянуть и правда есть на что — никогда ничего подобного Дрим не испытывал раньше! Площадь битком уставлена столами, судя по размерам и количеству, вынесенными из всех домов деревни. Ближайшие к Дриму определённо украшены скатертями с искусной вышивкой, и другие едва ли отличаются; стоят на них бесчисленные тарелки и кувшины, наполненные до краёв — вот откуда идёт этот восхитительный аромат! Дрим встаёт на цыпочки, пытаясь увидеть побольше, и тут же подмечает яркие ленты, закреплённые на крышах и протянутые через всю площадь, одни с флажками, другие с ленточками поменьше, развевающимися на ветру, другие с вырезками в форме яблок — Дрим шумно выдыхает в удивлении, когда осознаёт, что эти конкретные украшения имеют цвет не только золотистый, но и тёмный. Похоже, в другой деревне ценят не только другого брата Дрима, но и то, за что другой Найтмер отвечает. Это так, так, так здорово, что Дрим никак не способен сдержать широчайшей улыбки. Он оборачивается к другому Найтмеру и сообщает, не трудясь спрятать восхищение: — Милый другой братик, всё такое чудесное! Я никогда ничего подобного не видел! — вдруг вспомнив, что, должно быть, это и есть обещанный Брук сюрприз, подаётся вперёд: — Но неужели это всё для меня? Другой Найтмер не спешит отвечать, лишь поворачивает голову, как бы показывая, что внимательно слушает. Терпеливо?.. И Дрим понимает, что действительно не совсем договорил. — Устроить подобное — это ведь столько работы. Возможно, мне стоит пойти помочь с посудой или чем-то ещё?.. — заканчивает он неловко. Другой Найтмер, неизменно широко улыбаясь, покачивает головой и даже протягивает руку, слегка касаясь плеча Дрима, словно не желая отпускать. «Бедненький, — не может не подумать Дрим. — Наверное, другой братик так хочет взять меня за руку, но не может… И почему только его пальцы такие?» Этот вопрос Дрим оставит при себе. Возможно, другой Найтмер сам расскажет, когда будет готов. А пока тот ласково усмехается: — Нет, мой хороший, твоя помощь ни к чему. Вернее, больше всего ты поможешь, если отдохнёшь и развлечёшься: все так старались ради этого! Мы ведь не хотим, чтобы их усилия пропали зря, правда? — Нет, конечно! — Дрим прижимает руки к груди, где легко пульсирует его, с ума сойти, душа. Ещё совсем недавно у него не было ничего подобного, он существовал иначе, неподвластный времени и, наверное, каким-то общим для всех других законам; и вот теперь энергия, из которой он состоит, имеет средоточие, и ощущается это, словно так всегда и было. Странно. Не столько существовать иначе, сколько вспоминать и осознавать, что раньше было не так. И от этого ещё страннее. Наверное, к этому Дрим тоже привыкнет. А пока пора бы ему повеселиться и по достоинству оценить гостеприимство этой другой версии его дома. — Почему бы тебе не осмотреться? — предлагает другой Найтмер. Дрим переминается с ноги на ногу и крепче прижимает к себе куклу, которую никто, кажется, вовсе не замечает. Может, оно и к лучшему. — Я не знаю, с чего мне начать… — Решать, конечно, только тебе, — доброжелательно отзывается другой Найтмер, уверенный и спокойный. — Но я бы на твоём месте, пожалуй, обратился к хорошо знакомому и уже после перешёл к новому. Столько впечатлений и переживаний… — он покачивает головой. — Мы ведь не хотим, чтобы ты оказался перегружен. Дрим неуверенно кивает. Другой Найтмер хлопает в ладоши, касаясь одними лишь ладонями, в то время как пальцы отгибаются ближе к тыльной стороне. Каким-то образом именно это неестественное движение — наиболее слаженное из всех, что Дриму довелось увидеть, и это… несколько пугающе. Но его другой брат не виноват в том, что он такой, какой есть! Он наверняка обидится, если узнает о страхе Дрима, и будет прав. — Ты выглядишь встревоженным, — замечает другой Найтмер. Дрим с ужасом ждёт расспросов, но получает лишь ласковое: — Не стану более утомлять тебя, дорогой брат. Пройди к столам, выбери себе напиток по душе, свежий сок или чистая ключевая вода непременно помогут тебе освежиться. Уверен, тебе найдётся о чём поговорить с другим Нилом; другие дети будут счастливы поиграть с тобой, а другие взрослые с удовольствием научат тебя танцевать. Дрим думает спросить, о каких танцах может быть речь, но по какому-то чудесному совпадению именно в этот момент кто-то задорно вскрикивает, привлекая всеобщее внимание, и со всех сторон начинает играть музыка. Покрутив головой, Дрим быстро обнаруживает, что звук доносится с крыш окружающих площадь домов — на каждой по музыканту, где-то по двое и трое — кто пританцовывает бесстрашно у самого края, кто сидит, свесив ноги, и все вместе они исполняют смутно знакомую Дриму мелодию. Немного музыки слышал юный хранитель в своей жизни: на праздники его звали разве что помогать; и никогда не собиралось на выступление так много людей. Целый… нет, Дрим не знает такого слова. Просто много людей, и почти у всех разные инструменты. До праздничных столов Дрим добирается на удивление легко: толпа словно расступается перед ним, и, хотя он не заглядывает людям и монстрам в лица, краем глазницы всё равно видит их приветливые улыбки. У него даже получается улыбаться в ответ — настолько заразительным оказывается всеобщее веселье. — Мы счастливы наконец с тобой познакомиться, — говорят ему ненавязчиво, так искренне, что душа сжимается, новое, необыкновенное чувство, которому, кажется, всё нет конца в этом чудесном месте. — Мы так рады, что ты наконец с нами, — вторят им другие, такие же до боли знакомые голоса, услышать которые Дрим совсем не ждал. В особенности так скоро, так просто. А они в самом деле ждали его. «Всё это время» — сколько же они имеют в виду?.. Неужели всю свою небольшую жизнь он, сам того не зная, был так нужен и любим? О, здесь так легко почувствовать себя желанным. Яркие улыбки, лёгкие, полные благоговейной, восторженной нежности касания не оставляют места для сомнений. Потом Дрим хватает со стола первое, что попадётся, — стакан сока и какое-то пирожное, небольшое, совсем простенькое, самое то для начала. Некоторые блюда, Дрим замечает, всячески украшены — настолько поразительно умело и в то же время настолько… вовсе даже не вычурно, что всю эту красоту не жаль и съесть. И даже странно не съесть, странно оставить пропадать. В деревне, знакомой Дриму, так не могла даже Айвори: получалось у неё мастерски, но редко, очень редко ей удавалось не переборщить, по крайней мере на вкус Дрима. Селянам же, напротив, всегда нравилось. Глазницы раскрываются широко-широко. Дрим едва ли может сравнить на вкус, никогда не пробовал угощения своих селян, но если это делала другая Айвори, её талант просто… просто неоспорим. Ничего вкуснее Дрим в жизни не пробовал! Не то чтобы у хранителя позитива было много опыта, но… Это нисколько не мешает с энтузиазмом откусить ещё — и взять второе следом. — Дрим! — он тут же оборачивается на зов хорошо знакомого голоса. Винни, кролик-монстр, работавшая швеёй у Рамоны. Дрим не раз помогал ей и Глену перетаскивать ткани. Сейчас он во все глаза смотрит на другую Винни, но только не в лицо. То же зелёное платье, та же кремовая шёрстка (вовсе не окрашенные ярко-алым, нет-нет-нет, нельзя об этом думать, Дрим на празднике, и это праздник в его честь, не хватает только всё испортить!..), как будто ничего не случилось. Всё в порядке. Дрим в порядке. Дрим выдавливает из себя улыбку: — Другая Винни, верно? — Это я! — краем глаза Дрим видит, как она широко улыбается. — Не хочешь потанцевать с нами? Все будут в восторге от твоей компании! Улыбка Дрима становится чуть более искренней, хотя и крайне неловкой. — Я не умею танцевать, — признаётся он, переступая с ноги на ногу. Другая Винни смеётся, и этот звук теплом отдаётся в душе Дрима. — Не все танцующие умеют танцевать! Главное получать удовольствие! Но если ты хочешь, я могу попросить другого Глена тебя научить. Для тебя — что угодно. «Для тебя — что угодно». Так легко и естественно, будто само собой разумеется. Дрим невольно вспоминает самого себя, как он относился к жителям своей деревни. В другой деревне он, похоже, получает такое же отношение в ответ. Восхитительное чувство. — В таком случае для меня будет честью поучиться у другого Глена. Я не так гибок и ловок, но… Другая Винни снова смеётся. — Даже не беспокойся об этом! Как я и сказала, главное получать удовольствие! Уверена, другой Глен со мной согласится. В таком случае Дрим тем более не может отказать. Было бы глупо. К тому же другие взрослые выглядят так, будто отлично веселятся, и кроме того, урок танцев будет прекрасным отвлечением от нежелательных мыслей. Дрим рад сосредоточиться на чём-нибудь другом. Другая Винни берёт его за руку и утягивает в толпу танцующих. — Другой Глен! Ребята! — кричит она радостно. — Смотрите, кто решил присоединиться к веселью! Наш почётный гость! Если бы Дрим мог покраснеть, он бы наверняка засветился, как гирлянда. Дрим не знает, сколько конкретно времени проходит за танцами, — только что он и правда отлично проводит время. Двигаться под музыку, ловить ритм просто потрясающе! Он определённо не успевает устать, прежде чем его зовут к себе другие дети. Дрим легко откликается, и вместе они передвигаются к краю площади и играют в самые разнообразные игры. Это весело — отзывается внутри шипучей радостью, от которой волей-неволей улыбаешься. Дрим никогда раньше не играл с детьми из своей деревни, только наблюдал в перерывах между делами, так что новый опыт кружит голову. В один момент всё останавливается. Дрим оборачивается и видит другого Найтмера с его неизменной, но конкретно сейчас неуловимо ласковой широкой улыбкой. — Веселитесь? Когда никто не отвечает (и хотя у других детей нет глаз, кажется, что их взгляды все на Дриме), маленький хранитель позитива отзывается сам: — Очень! — и в его голосе искрится восторг. Другой Найтмер аккуратно гладит его по плечу самыми кончиками пальцев; те хотя острые, но нажима недостаточно, чтобы порвать Дриму одежду. Какой же он заботливый, какой предусмотрительный… — Наблюдать за вами — одно удовольствие, — кивает другой Найтмер чуть снисходительно. — Видеть моего дорогого брата счастливым — моя главная радость. Дрим не может не улыбнуться. От слов другого брата на душе бесконечно тепло. Дрим… давно не слышал ничего подобного. Думать об этом больно, так что Дрим откидывает эти мысли и хватает Шейн, человеческую девочку лет десяти, за руки: — Давай наперегонки вокруг площади? Другие дети согласно кивают, очевидно довольные предложением. Дрим, правда, ожидает скорее согласный гомон, но что-то ему подсказывает, что более сдержанные они перед другим Найтмером. Его здесь, по всей видимости, очень уважают. — Оставлю вас, — благосклонно кивает другой Найтмер. Напоминает: — Не забудь подойти к другому Нилу, когда устанешь. Он ждал тебя больше всех, но не волнуйся, подождёт ещё. Никакой спешки; здесь ты можешь делать всё, что душе угодно. И не новый ли это опыт? Первые годы своей жизни Дрим действительно мог делать, что хотел, но с тех пор как поблизости появилось поселение, он разрывался между помощью поселенцам и поддержкой брата. Возможность расслабиться после всего… Не думать. Не думать об этом. Просто бежать вперёд, наслаждаться ветром, запахом выпечки и фруктов, весёлым гулом танцующей и поющей толпы… отсутствием каких-либо эмоций вокруг… Но это ведь ничего, верно? Они из другого мира, вот и эмоции у них другие, к каким Дрим не чувствителен. Но как же странно, будто вокруг — пустота. Да какая пустота, когда довольно хлопают по спине и обнимают со всех сторон? Когда столько разговоров и звучное пение вокруг? Стоит просто не обращать внимания, рано или поздно Дрим привыкнет. А когда он наконец выдыхается, другие дети легко отпускают его в сторону. Он вылавливает из толпы первого попавшегося взрослого — ей оказывается другая Элоиза — и спрашивает, где искать другого Нила. Ему легко указывают в сторону, где они обычно встречались в лесу; неужели другой Нил тоже живёт вне пределов поселения?.. Но нет, Дрим находит его в паре улиц от площади, сидящим на пороге маленького домика, который Дрим не узнаёт; кажется, в его поселении здесь находился чей-то огород. Возможно, даже не один. — Дрим, — тепло улыбается другой Нил. Маленький хранитель позитива машинально заглядывает ему в глаза и тут же отводит взгляд, встретившись с двумя чернеющими безднами и ещё одной в груди. Другой Нил продолжает ласково: — Счастлив наконец познакомиться с тобой. Счастлив быть здесь для тебя. Дрим немного теряется в теплоте знакомого голоса. — Скажи ещё что-нибудь хорошее, — просит он, опуская взгляд на собственные руки, сжатые в кулаки. Что случилось с его Нилом?.. Его не было среди селян, которых Найтмер… Найтмер… Нет. Нет. Нет. Нет. Его отвлекает на себя голос другого Нила: — Теперь, когда ты здесь, всё будет в порядке. Мы позаботимся о тебе. Отдыхай. Приходи в себя. Давай, вдох и выдох. Дрим делает, как говорит другой Нил, и сам для себя неожиданно успокаивается. Неловко помявшись, спрашивает: — Эм, другой Нил… Можно задать тебе вопрос? Другой Нил пожимает плечами: — Конечно. Что ты хочешь узнать? — У тебя… эм… У тебя есть семья? То есть была ли? Как у моего Нила? Другой Нил слегка улыбается: — Нет, Дрим, семьи у меня никогда не было. Зачем? Мне не о чем сожалеть, не по кому скучать. Для меня есть только ты. Разве так не лучше? Дрим правда не знает, как на это ответить, но вопрос оказывается риторическим — другой Нил переводит тему: — Как тебе праздник? Понравилось? Дрим с готовностью кивает и делится на одном дыхании: — Невероятно! В мою честь никогда не устраивали праздников… Я только помогал готовиться и убирать. Оказывается, на праздниках так здорово! Каждый нашёл для меня пару слов, все говорят, как рады меня видеть… Чувствую себя нужным, — заключает он. Другой Нил приобнимает его единственной целой рукой. Дрим в ответ обхватывает его обеими руками и слегка сжимает. — Рад слышать, — говорит другой Нил негромко. Какое-то время они просто сидят в уютной тишине, обнявшись. Музыка и пение здесь хорошо слышны, так что наслаждаются не только близостью. — Я скучал, — шепчет Дрим. — Я никогда не встречал тебя, но другой Найтмер столько про тебя рассказывал, что мы будто всё равно знали тебя. Так что я тоже скучал. — А это твой дом? — спрашивает Дрим всё так же негромко. Не хочет рушить момент. Другой Нил кивает; его шёрстка щекочет Дриму затылок. — У моего Нила не было дома, — делится Дрим неожиданно сам для себя. В его голосе звучит тоска. — Он сгорел, и в пожаре Нил потерял руку; так он рассказывал. Как ты потерял руку? — спохватывается: — Если ты не хочешь об этом говорить, я пойму! Прости. Это было назойливо с моей стороны. Другой Нил поглаживает его по плечу и заверяет: — Всё в порядке. Спрашивай что угодно, я всегда готов ответить. Что касается моей руки, я был таким создан; все мы отражения тех, кого ты знал, так что… Дрим с облегчением выдыхает. — Я рад, что тебе не пришлось пережить его трагедию… Но мне жаль, что у тебя нет руки. Другой Нил лёгонько пожимает плечами: — Ничего страшного. Мне помогают остальные жители деревни. — Тебе хорошо здесь? — Как и всем нам. Мы вместе работаем и вместе отдыхаем, вместе преодолеваем трудности. Вместе ждали тебя, — другой Нил замолкает. Дрим сжимает его в объятиях чуть сильнее; не слишком крепко, а в самый раз. — Хочешь вернуться к празднеству? — спрашивает другой Нил спустя несколько минут уютной тишины. Дрим задумывается. — Нет, — отвечает он наконец. — Давай просто посидим?.. — Конечно, — легко откликается другой Нил. — Что пожелаешь. И они сидят в объятиях друг друга, слушая музыку и перезвон ловца ветра в дверях маленького домика другого Нила. Дрим не знает, сколько проходит времени, прежде чем их находит другой Найтмер. — Так и думал, что найду тебя здесь, — говорит он умиротворённо. Другой Нил размыкает объятия и неловко встаёт, слегка кланяясь. Шепчет Дриму: — Всё, что у меня есть, есть у меня благодаря другому Найтмеру. Как у всех нас. Дрим, ощущая на себе пристальный взгляд другого Найтмера, встаёт тоже и улыбается неловко: — Я немного устал от суеты, так что… — Что ж, значит, ты готов к последнему сюрпризу, — заявляет другой Найтмер удовлетворённо и протягивает руку, хоть Дрим и не может её взять: — Пойдём. Дрим берёт его за рукав и, взволнованный, просит вести вперёд. Несколько шагов спустя, опомнившись, оборачивается и машет другому Нилу. Тот машет единственной целой рукой в ответ и широко улыбается. Дрим видит сюрприз ещё на подходе к Дереву Чувств. Прямо вокруг него стоит маленький каменный домик с плоской крышей, выпускающей ствол и крону Дерева на улицу. У Дрима дыхание перехватывает. — Это… для нас?.. — спрашивает он, не веря собственным глазам. — Разумеется, — кивает другой Найтмер. — Мы не должны жить под открытым небом, и здесь, со мной, тебе никакая гроза будет не страшна. По всему телу Дрима разливается тепло, и улыбка не сходит с лица. Они подходят к дому, и другой Найтмер снимает ключ с шеи и открывает небольшую деревянную дверь, украшенную выжженными узорами. Они входят, и Дрим осматривается с приоткрытым ртом. В прихожей стоит вешалка и вышитый крестиком коврик для обуви, крыша надёжно укрывает их головы, а дальше оказывается кухонька и две спальни с простыми кроватями, прикроватными тумбами, круглыми столами и аккуратными стульями. У Дрима глаза горят при виде простого, но своего собственного убранства. — И это всё для нас? — повторяет он вновь. — Разумеется, — отвечает другой Найтмер. — Чем сомневаться, лучше выбирай комнату и обустраивайся. Широкая улыбка не сходит с его лица, а пальцы рук продолжают бесконечно двигаться, изгибаясь порой совершенно неестественно. Дрим старается смотреть на другого брата без дискомфорта, на его руки, на пустые глазницы, но… Он уходит смотреть комнаты, благодарный за отвлечение. — Эм… Другой брат?.. Мне так тебя называть или?.. — Можешь звать меня как угодно, милый Дрим, — легко откликается другой Найтмер, почти отмахиваясь. — Но ты хотел задать другой вопрос, я ведь прав? — Да… — Дрим запинается, в очередной раз поражённый прозорливостью своего другого брата. Такой умный… Совсем как Найтмер. — Да, ты прав. Я просто заметил… Все здесь… — и вновь заминка, — …уважают тебя. — На ум приходит совсем другое слово, но Дрим никогда так не скажет. «Подчиняются тебе» звучит слишком… не так. — Неужели ты здесь самый главный? — Ну естественно! Они всего лишь мешки мяса и сгустки магии, а вот мы — хранители Древа, которое определяет их, позволяет им существовать в том виде, в каком они и существуют в настоящее время. Дрим широко раскрывает глазницы. — Но я всегда думал, что если мы помогаем Древу, а Древо помогает монстрам и людям, то и мы должны им помогать… — маленький хранитель позитива неуверенно отводит взгляд, но тут же встряхивается и берёт себя в руки, подгоняемый внезапным осознанием. — Подожди, зачем ты о них так говоришь? Другой Найтмер не колеблется ни секунды: — Я не прав? Или, быть может, намеренно лгу? Дрим теряется. — Ну, нет, но… — Нет нужды во всяческих «но»! Они приходят и уходят, в то время как мы остаёмся. Мы служим на благо Древа, они же просто-напросто живут свои маленькие жизни. Ничто не было устроено надлежащим образом там, где ты жил раньше, и по этой самой причине ты был так несчастен, — Дрим вскидывается, готовый возразить, однако другой Найтмер не оставляет ему ни малейшей возможности, отрезая: — Не спорь со мной, я точно знаю, что всё так и было. Я ведь твой старший брат. Какое облегчение, что ты наконец-то здесь, где всё в самом деле существует и происходит как положено, и всё благодаря мне! Здесь ты всегда будешь счастлив, я точно знаю. Дрим пробует угадать, слабо усмехаясь: — Ведь ты всё-таки мой старший брат? — Совершенно верно! — в восторженной радости другой Найтмер делает несколько звучных хлопков в ладоши, и каким-то чудом его длинные острые пальцы не заплетаются ни на мгновение. — Теперь-то ты понимаешь, правда? На это Дрим смущённо отводит взгляд. — Честно говоря, не уверен… Никогда не думал об этом в таком ключе, и окружающие говорили совсем другое… Другой Найтмер, впрочем, совсем не кажется разочарованным, лишь покачивает головой снисходительно и в общем-то благосклонно: — Милый, милый мой младший братик, я уверен, совсем скоро ты поймёшь, что все они ошибались и прав здесь только я. И спешка ни к чему, всё в порядке, если тебе нужно время, чтобы обдумать и принять новую, правильную концепцию, — словно что-то вспомнив, он вдруг резко меняет тему: — Сегодняшний день был полон событий, ты наверняка утомился. Возможно, теперь стоит прилечь. Как считаешь? — Звучит, пожалуй, неплохо, — осторожно соглашается Дрим. — Для существ вроде тебя сон не является необходимостью, но это не значит, что он не может помочь упорядочить мысли и впечатления, — другой Найтмер подступает совсем близко и вдруг приобнимает Дрима за плечи, так ласково, так осторожно, будто Дрим — самое драгоценное, что у него только есть. Ладонями спины не касается, оберегая от своих острых пальцев. Объятие длится лишь мгновение, но его хватает, чтобы волна тёплого шипучего счастья поднялась в душе маленького хранителя позитива. До слёз в уголках глазниц. Но в конце концов другой Найтмер отпускает его и делает шаг назад. — Отдыхай, мой милый братик. Умиротворённый и приятно уставший, Дрим лишь кивает в ответ; уходит в свою собственную комнату, ложится в удобную кровать, кладёт голову на мягкую подушку и накрывается пушистым пледом. Нащупывает в полутьме тряпичную куклу и, обняв её, закрывает глазницы. Издалека всё ещё доносится музыка, но и она не доставляет ни малейшего неудобства — наоборот, убаюкивает: похоже, музыканты решили сменить репертуар с весёлого и энергичного на более размеренный и спокойный. Безветренная и ясная ночь оканчивается для Дрима глубоким сном без сновидений.