Долгий-долгий спор

      Арагорна вырвала из тягостного забытья неожиданная свобода. Он упал на живот и застонал. Ему грубо раздвинули ноги, и Странника захлестнула паника. Он дернулся, причиняя себе лишнюю боль, но сильная рука удержала его на месте. — Не дергайся, я пытаюсь помочь, - сказал орочий голос.       Пленник заставил себя не шевелиться, поскольку знал, что враги всё равно сделают с ним всё, что захотят. Он мог только принять это легче.       Орк провел чуть смоченной тряпкой между его ягодиц, смывая засохшую кровь и сперму. Потом, придерживая пленника за бедро, резким движением вправил ему кишку, и Странник ахнул от боли. После этого в него проникли пальцы, увлажненные какой-то мазью, и боль, вспыхнув на мгновение, немного утихла.       Лекарь быстро и без излишней жалости протер израненную спину Арагорна и зашил особенно глубокие раны. Во время этих процедур пленник молчал, лишь затрудненное дыхание вырывалось из его груди.       Орк помог Страннику сесть и приказал покашлять. Арагорн подчинился, и на глаза навернулись слезы: каждое движение отзывалось глубокой болью в ребрах и в легких. — Выпей, - велел орк, держа в руках флягу, - это не поможет твоим ребрам, но немного облегчит легочную болезнь.       Жидкость обожгла горло, но боль в груди действительно малость утихла. Арагорн понял, что Саурон, должно быть, испугался, что узник умрет, поэтому решил не отпускать его так легко. — Одевайся, - приказал орк, и протянул пленнику сверток ткани.       Арагорн развернул его. Это была простая черная рубашка и темные брюки. Выбирать было не из чего, тем более Странник действительно мечтал об одежде — нагота делала его уязвимым и лишний раз напоминала о том, как орки осквернили его тело. Поэтому воин оделся как мог быстро, пытаясь не обращать внимания на боль, которую причиняло каждое движение.       Когда он оделся, лекарь дважды хлопнул в ладоши, и другие орки вошли в комнату. Арагорна рывком подняли на ноги и скрутили ему руки за спиной. Странник едва мог стоять, поэтому орки, придерживая пленника за плечи, вывели его из камеры и потащили вверх по лестнице. Арагорн пытался идти сам, но каждый шаг отзывался болью в груди и между ног, истерзанную спину жгло огнем. Обессиленный, он обмяк в руках врагов и позволил волочить его по лестнице. — Не расслабляйся, - прошептали ему на ухо, - нам не терпится разорвать на тебе обновку. Ты уже почти зажил внутри и будешь снова узеньким и приятным для нас.       Арагорн содрогнулся. Его анус был разорван и горел от боли, про "зажил" не шло и речи. Впрочем, орков это не остановит. Дунадан мог лишь молиться, что его не тащат на новую пытку.       Наконец мучительный переход был завершен. Перед Арагорном распахнули дверь — и Странник застонал, такую боль его глазам причинил яркий свет. Он почти ничего не видел, чувствовал лишь, что его втащили в комнату и посадили на что-то мягкое. Лишь когда его глаза привыкли к свету, он увидел, что сидит в кресле за столом, а по другую сторону стола восседает...       Это было жуткое существо в доспехах, выше человеческого роста, и на его руке не доставало одного пальца. — Саурон... - выдохнул Арагорн. — Предпочитаю имя Майрон, - фыркнул Враг.       Арагорн усмехнулся: — Ты утратил право на это имя, когда стал служить Мелькору.       Саурон ничего не ответил. Вместо этого он поманил одного из орков и сказал: — Наш гость испытывает неудобства. Освободите ему руки и принесите что-нибудь поесть и выпить.       Когда веревку разрезали, Саурон повернулся к Арагорну, растирающему ноющие запястья: — Надеюсь на твоё благоразумие, сын Араторна. Нападать на меня совершенно бессмысленно, это причинит тебе лишние страдания.       Принесли кувшин с водой, лепешки, сыр и фрукты. Странник пожирал их голодным взглядом, но к еде не притронулся. — Ешь, - дружелюбно посоветовал Саурон, - ты последний раз ел в Гондоре, тебе нужно восстановить силы. — Откуда мне знать, что в них нет наркотика, подавляющего волю? — Не существует таких трав, тебе ли, королю-лекарю, не знать. — Ты изобретателен. — Сочту за комплимент, - рассмеялся Саурон, - ну же, ешь. Я бы присоединился к трапезе, но для этого мне придется снять шлем, и то, что ты увидишь, отобьет у тебя аппетит.       Арагорну пришлось поверить ему на слово. Он медленно принялся за еду, стараясь есть осторожно, не торопиться. Он знал, что плохо пережеванная пища сейчас опасна для него, также знал, что нельзя съесть слишком много — он долго не ел, и это может убить его. Поэтому он не торопясь съел одну лепешку и выпил стакан воды. Арагорн решил съесть яблоко через час, если их беседа с Сауроном затянется.       Пока он ел, Враг терпеливо смотрел на него.       Наконец Арагорн, немного насытившись, откинулся в кресле. Саурон спросил: — Хочешь закурить?       Странник покачал головой. Он не собирался принимать у врага больше благ, чем это было действительно необходимо для выживания. — Как хочешь, - развел руками Саурон, - теперь давай поговорим. — Ты разрешишь мне дать совет... Майрон? - невинно осведомился Арагорн. — Конечно! - глаза врага сверкнули под шлемом: разумеется, он был рад, что пленник начал говорить.       Странник вкрадчиво сказал: — Чтобы вас сочли гостеприимным хозяином, лучше сначала угощать гостей и предлагать им поговорить, а потом, в случае неудачи, применять жесткие меры. Если вы сначала насилуете гостей, а потом пытаетесь разговаривать, это вряд ли даст хороший результат. Так, на будущее.       Саурон рассмеялся; Арагорн улыбался одними глазами. Наконец враг изрек: — Разумное замечание, Король Элессар.       Странник вздрогнул — никто не называл его здесь этим именем. Его удивление от Саурона не укрылось, и враг сказал мягко: — Я говорю с тобой, как властитель с будущим властителем. Я не хочу крови и войн, я хочу мира, хочу спокойно править своими землями — как и ты. Элессар, ты можешь стать величайшим королем людей, миротворцем, который закончит бесконечную войну. У нас одна и та же цель: процветание и безопасность наших земель.       Арагорн подождал, пока Саурон закончит свою высокопарную тираду, и ответил спокойно: — Когда я летел в когтях крылатой твари, я насмотрелся на Мордорские земли, и не могу сказать, что они процветают. Твои слуги обмануты и запуганы, и ты прививаешь им не здоровую дисциплину, а ненависть ко всему живому. Прости, но я не готов сдать Средиземье кучке насильников и палачей. — Насильников? Молодой Король, неужели ты всё еще злишься на этот мелкий инцидент?       Арагорн сжал руки в кулаки и сделал глубокий вдох. Затем медленный выдох. Вдох. Выдох. Вдох... Но потом он вспомнил себя на черной земле, вспомнил разрывающую боль сзади, липкие руки орков, и его попытки успокоиться потерпели сокрушительное поражение.       Саурон увидел, что пленник побелел и дрожит, и попытался его успокоить: — Ты не должен так обижаться на моих слуг. Их сердца полны гнева за то, что ты убил многих их друзей и родных в битвах. В конце концов, орки не так уж отличаются от людей. ...И люди не так уж отличаются от орков.       Видя, что Арагорну постепенно удается взять дыхание под контроль, Саурон продолжил: — Мне ведомы пути других миров. В том числе миров, где живут только люди и где нет магии. Хочешь, расскажу тебе о мире, который особенно близок нам? Там наука поднялась на недосягаемую высоту, но до сих пор есть жестокие правители и их тупые подчиненные. Люди настолько благородны, что не устраивают бунтов, а протестуют с цветами и плакатами в руках. Но приспешники правителей не столь благородны, и они разгоняют людей с дубинками в руках, а некоторых — хватают и мучают в тюрьмах. Ты злишься на изнасилование, Элессар, но эти люди насилуют подростков, совсем юных мальчиков и девочек, никогда в жизни не державших в руках оружие. Если даже для тебя такого рода насилие было тяжелейшим испытанием, то можешь себе представить, какого мирным людям.       Арагорн молчал. — ...Причем другие люди оправдывают эти изнасилования и пытки, мол, эти мирные люди на самом деле имели оружие, или они — шпионы других стран... Так что не кори орков, Король Элессар, люди могут быть столь же ужасны. — Это не оправдывает тебя, - Арагорн поднял на него свои серебряные глаза, и Саурон подавил желание сжаться под его несгибаемым взглядом. — Я тебя и пальцем не тронул. — Как благородно, - криво усмехнулся пленник.       Он продолжал сверлить Саурона своим спокойным и твердым взглядом, и Тёмному Властелину захотелось проучить его, напомнить пленнику его место. И он сказал: — Дело не в благородстве, просто в тебе побывало уже столько орков, что мне просто противно. Мало ли, какой гадостью смогу от тебя заразиться. Да и трахать окровавленную вонючую дырку — такое себе...       Саурон с наслаждением любовался, как спокойное достоинство в глазах пленника сменяется неподдельной мукой, и Арагорн вцепляется в подлокотники кресла до побеления костяшек пальцев. — Ладно, достаточно обмена колкостями, - Саурон махнул рукой, - пора действительно поговорить.