Mit Liebe vom Feind

Пройдя немало коридоров и зал восточного крыла, русский наконец увенчал свои поиски успехом, найдя двоих в одном из отдалённых, относительно центра дворца, помещений. Завидев сына русского императора, что лишь молча прошёл внутрь, немец тут же подорвался с места, вновь, по инерции отдав поклон, на что парень лишь хмыкнул, — Излишняя манерность, довольно. — Прошу прощения, — поджал губы, отводя взгляд в сторону. На что будущий монарх издал смешок, — Боюсь, вам стоит просить прощения далеко не за это…дело в том, что ни мой отец, ни вы, достопочтенный. -окинул очередным холодным взглядом хрупкий стан. — Не соизволили мне сообщить о нашем совместном проживании…- не успел выдержать выразительную паузу, дабы продолжить, как его прервали, — Мне жаль, я вовсе не ведал о том, что вам не известна сия новость.- на что парень чуть сщурился, осматривая перебившего его, пока Беккер, тихо усмехнулся, наблюдая за очередным назревающим конфликтом, что он так любил, прекрасно зная, как русский наследник предпочитает сорвать свою злобу на в чём-то неугодных ему. Заслышав смешок со стороны слуги, русский схмурился, — Ты почему ещё здесь? — уже взором, полным ярости обвёл Пауля. На что тот лишь вновь усмехнулся, — Тише, тише, дыру во мне не прожгите, так страшно, -отреагировал в очередной раз язвительным смешком, неспеша проследовав в сторону выхода несколько деловито. Как только двери залы закрылись, Россия наконец перевёл взгляд на немца, спустя пару минут молчания, под фактором неловкости которого, приезжий не выдерживал пронзительного взора будущего супруга и будто вовсе старался отвернуться и отшагнуть от русского незаметно, приемник престола, наконец выдал- Могу я надеяться, что более, у вас не возникнет желания меня перебить?..- задал очевидно риторический вопрос, решив вновь выждать паузу, но только германец открыл рот, чтобы сказать что-либо, Россия хмыкнул, — Необязательно было отвечать.- парень будто желал вызвать у немца особую неприязнь. -Присаживайтесь, в ногах правды нет, — уселся на софу, похлопав по месту рядом с собой, — Нам нужно кое-что обсудить.- обвёл присевшего несколько оценивающим взором.- До самого момента уезда императора в основную резиденцию, как бы прискорбно то ни было, нам стоит держаться рядом, я более не желаю слушать нравоучения «всевышнего», — не скрывая своего сарказма произнёс, — Мы можем никак не контактировать, но вынуждены находиться в одном помещении, на открытой же местности не более чем на расстоянии пяти метров, — сообщил, так и не сводя пристального взгляда, — И да, должен вас проинформировать, спите вы тоже со мной. Долго упрашивать я не буду и при вашем, маловероятном непослушании, буду насильно таскать за собой. Рейх лишь отвёл взгляд, поджимая губы несколько раздосадовано, осознавая в очередной раз, сколь чужд ему новый партнёр, все никак не умея избавиться от воспоминаний о возлюбленном, с коим купался в нежности его ласк. -Я надеюсь, что я внятно объяснил текущее положение дел. — с этими словами, русский направился в сторону дверей, на что Рейх, помня указ, пошёл следом. Пока Беккер, заслышав шаги, тут же удалился за угол. Заметив, как внимательно за ним наблюдает один из пажей, явно недавно взятый на службу и не ведающий о привелигерованном положении бывшего дворянина, Пауль схмурился, сделав резкий выпад в его сторону, шикнув и приставив палец к губам, считая своим долгом знать всё и всегда, безо всяких помех, на что мальчишка вздрогнул тут же отводя взор. Недолгое время спустя, помолвленные показались в дверях покоев русского, Беккер не оставлял их ни на шаг. Империя уже покинул комнату, чем облегчил душу сына, рассчитывавшего на его уход. От былой радости императора не осталось и следа, сидя в полном одиночестве за столом в почевальне, русский мрачным взглядом смирял не менее пасмурный вид за окном. Его отпрыск же, пройдя к своей кровати, ничего не сказав будущему супругу, оставив его стоять в проёме, спокойно раскрыл письмо, печать коего, к его глубочайщему сожалению была повреждена и неудачно приплавлена вновь. Пауль наконец подошёл к Рейху вплотную, приобняв его за плечи, приулыбаясь тому, как страна вздрогнул в его руках, оборачиваясь на потревожившего его. — Россия, стоит стать разговорчивее, разве вам неясно, как стеснён ваш будущий муж? Хотябы разрешили войти, видно же, как он стесняется, -приулыбнулся, заводя парня в помещение, закрывая за ним двери. На что русский смерил прислугу строгим взглядом, предпочтя сохранить молчание. Пока немец, краснея в прежних объятиях, чуть обернулся на гувернёра. На что Беккер ответил мягкой улыбкой и повёл в сторону своей кельи, коя от спальни русского отделялась лишь дверью. Пред тем, как зайти в комнату, бросив беглый взгляд на развалившегося в кровати, германец успел к своему удивлению уловить до боли знакомую печать на конверте, отложенном в сторону. Но не осмелившись вопросить что-либо, переступил порог. Пауль с улыбкой провёл германского наследника далее, — Надеюсь, здесь вам будет поуютнее… Если хотите можете остаться у меня на ночь. Я совсем непротив, — отстранился, напоследок проведя по тонкой талии, на что алоглазый несколько поёжился, стараясь отмести ненужные мысли, — Думаю, его светлость не даст позволения, тем не менее, я благодарен вам за вашу заботу. — приулыбнулся из вежливости, проходя к одиноко стоящему у стены стулу, около небольшого деревянного столика, на коем были скромно стояли позолочённые часы и ярко выделялись из всего монашески скудного интерьера и были одной из немногих вещей, кои потерявшему звание удалось забрать и кои так напоминали Беккеру о его «прошлой» жизни, некогда полной роскоши и излишеств. Осмотрев сидящего напротив, несчастный дворянин, издал смешок, — Зачем же так далеко… Разве не удобно беседовать, сидя рядом? -Я не столь далеко и по крайней мере… Могу вас слышать, -приулыбнулся, -Для диалога большего не нужно. — Что же…- лицо Пауля на секунду омрачилось, проявляя его истинную реакцию на упрямство и некое ханжество немца, но после, Беккер вновь натянув улыбку проронил, — Как вам будет угодно. Диалог двоих далее, совсем не клеялся, благо все несколькочасовые попытки неловких разговоров, прервал Россия, бесцеремонно открыв дверь и кивнув приезжему идти за собой, — Время ужина. Беккер лишь проводил взглядом тут же поднявшегося Рейха, вставая следом. На что получил со стороны русского, несколько язвительный комментарий, — Тебе идти необязательно. — фыркнул — Сожалею, но это моя обязанность-сопровождать господина.- хмыкнул несколько равнодушно. Русский цокнул, молча потащив молчаливого немца в нужную сторону, прекрасно зная о его неспособности ориентироваться во дворце. Находясь непосредственно за столом, где, к великому сожалению России, сидел и его отец, наследник престола не проронил и слова за время застолья, в том числе и банального приветствия, к чему монарх, собственно привык, подобное поведение со стороны России по отношению к нему, не было редкостью. Хоть подобные проявления и задевали императора, зачастую именно он шёл на уступки и просил прощения у сына, заранее зная, что ответ младшего оставит новую рану на и так обескровленном сердце. Но всё же, не оставляя надежды, что в глубине души, приемник прощает его и лишь скрывает свою любовь за злобой, дабы скрыть страдания от потери близкого человека, с коим сейчас, он может общаться лишь письмами, по вине некогда близкого члена семьи. Вся атмосфера за кухонным столом, находившемся в помещении, когда-то полном весёлого говора и счастливых лиц, была непривычно мрачна. Каждый из присутствующих, будто был чужд другому. Беккер, как и полагает стороннему наблюдателю, молча обводил троих взглядом, парню было в некой степени жаль понурого мужчину, сидевшего в центре стола, что явно намекало на его особое положение. Не меньшую жалость, Пауль испытывал и при взоре на Рейха, совершенно чужого, непринятого и ненужного. Единственный к кому Пауль не проникся должным сочувствием, что ожидаемо, был именно Россия, не поднимавший ясного взора ни на кого, будто сидя в трапезной в полном одиночестве. Хоть это и было далеко не так, русский всем видом показывал обратное. Молчаливый ужин закончился. Тихие лакеи, стоявшие в стороне, так же, без разговоров стали убирать посуду со стола. Несмотря на то, что слуги привыкли отмалчиваться всегда и были жутко неразговорчивыми, они любили слышать речь других особ, не под стать им, так, мальчишки хоть как-то могли чувствовать себя живыми, когда же дом погрузился в молчание, атмосфера стала невыносимо тяжёлой и для них. Россия следовал в свои покои, ведя европейца за собой, пока Беккер, идя рядом с приезжим, всё старался привлечь внимание алоглазого к своей персоне, но ни одна из его попыток не увенчалась успехом. По прошествии пары часов от захода солнца, лежащий в полутьме германец, наконец устав молчаливо лежать на кровати, стараясь и вовсе замедлить своё дыхание, дабы сделать его тише, лишь бы не потревожить, как казалось чуткий сон хозяина комнаты, сел на край ложа, поджав губы и задержав дыхание, осторожно спустил босые ноги на пол, осмотрелся, дабы полностью удостовериться в том, что императорский наследник полностью погружен в царство Морфея и выходить из этого состояния, без посторонней помощи не планирует, алоглазый поднялся, отправившись в сторону выхода, почему-то решив посетить Мюллера, надеясь на то, что дворянин не спит. С ним, брюнет чувствовал себя гораздо комфортнее, в сравнении с Россией и Беккером, вместе взятыми. Парень выглянул из комнаты, убедившись в том, что его точно никто не заметит и его ночной визит останется в тайне, быстро, на цыпочках добежал до нужной комнаты своего немецкого знакомого. Остановился, оглядывая дверь с ожиданием, будто жаждя, чтобы та, прямо сейчас, сама открылась пред ним, впуская в обитель столь лояльного к нему парня. Наконец, устав ожидать и претерпевать сквозящий холод, стоя в одном лишь ночном одеянии, германец тихо постучал, надеясь на пускай столь же тихий ответ, припав ухом к одной из дверей, будто опасаясь не расслышать в ночной тишине спокойного «войдите». Но неожиданно, спустя несколько секунд, дверь открылась, заставив арийца чуть отшагнуть назад. Пред алым взором предстал Пауль, по виду которого, можно было с уверенностью судить о том, что гостей он явно не ждал. Осмотрев явившегося в столь позднее время, Мюллер смерил его нежным взглядом и приулыбнулся, -Чего же вам не спиться? — вопросил, пропуская брюнета в покои, прекрасно осознавая, какой скандал разразиться, ежели Рейха увидят в столь откровенном виде у его покоев. Немец послушно перешагнул порог, несколько печально выдохнув, — Прошу прощения за столь поздний визит…в неглиже…как не странно, вы единственный человек в доме, с коим мне относительно спокойнее…лёжа в одной кровати с оппонентом моей помолвки…боюсь разбудить его лишним движением, сделать что-то не то…- начал сразу с откровений, — Простите...это никак не должен вас касаться и я могу доставить вам немало проблем…меня к вам нёс порыв…но…идти к вашему брату, что было бы гораздо ближе и безопаснее, после того что я слышал, стоя здесь в ванной…- немец отвёл взор. — Не стоит так тревожиться, — проронил, внимательно выслушав ночного посетителя, чуть ли не дрожащего от беспокойства, — Хорошо, что вы пришли именно ко мне, мне приятно ваше доверие, — проронил, стараясь хоть как-то подавить волнение Рейха, — Вы ведь совсем не спали, верно? Прошу, ложитесь, нам не будет тесно, — предложил, поднимая покрывало, тем самым предлагая парню место. — О…что вы… Я совсем не поэтому здесь…лишь…- отвёл взгляд, покусывая губы от волнения, — В вашем обществе мне не так тревожно…- прошёл к хозяину покоев, присев подле него. Тот приулыбнулся, вновь окинув утончённый стан взглядом, — Признаюсь, это взаимно… С последней ссоры меж мной и братом, чувствую себя несказанно одиноко.- отвёл взор, не смея смотреть на явившегося дольше положенного. — О…мне жаль, я действительно сопереживаю вам от всего сердца, но…раз так уж всё сложилось…мы могли бы скрасить одиночество друг друга, — слабо улыбнулся, ответно оглядывая сидящего пред ним.