Haikyuu!!

      "— Семи, не смей быть таким же, как твой отец! — строго пригрозила мать, выкидывая "шмотки" своего бывшего мужа.       Когда Семи Эйте было шесть лет, его отец ушел из семьи, оставив пару вещей в память о днях, проведённых вместе с ними.       Нельзя сказать, что в шесть лет ты понимаешь, что происходит, или отдаешь отчет вещам, которые происходят в твоей жизни, но в этом возрасте родители начинают формировать в тебе личность, которой ты станешь в последствии.       Свисток судьи прервал громкие разговоры на трибунах. Волейболист, глубоко вздохнув, подкинул мяч вверх и, замахнувшись, с силой ударил по нему. Мощный звук броска стал раздаваться эхом по всей спортивной арене, оповещая всех о подаче.       Мяч перелетел через сетку и с силой ударил по рукам принимающего настолько, что тот даже не смог верно среагировать и принять подачу.       Снова свисток судьи, оповещающий о том, что Эйта принес очко в команду, а трибуны взорвались громкими криками со стороны его школы, что не могло не радовать.       Семи Эйта был робким мальчиком, но победы придавали ему уверенности. И эта уверенность - результат веры его матери.       Мать Семи требовала от него совершенства. Она хотела, чтобы он был лучший версией своего отца. Хоть ему и не нравилось давление, оказываемое со стороны матери, но благодаря ей он осознал, что у него есть талант и он приведет его к успеху.       К 15 годам он начал грезить о профессиональной карьере. Семи понимал, что был умнее большинства игроков, и знал о своем возможном звездном будующем.       После успешного окончания средней школы, Семи Эйта попал в Шираторидзаву, где увидел, что многие игроки не хуже его, а даже лучше.       После поступления в старшую школу ему не раз приходилось наблюдать и работать над подачами и связками, благодаря чему Семи осознал, что не будет зарабатывать на волейболе. Но пока у него есть время, он хотел запомниться, как перспективный и умелый связующий.       Ушиджима подавал одну подачу за другой, лишая других возможности отбить хоть один его удар. Вакатоши бил с такой силой, что игроки стоящие за пределом поля были благодарны, не играя с ним на одной площадке. Но не Эйта. Он, откинувшись на стенку, уныло наблюдал за точными подачами левши. Говоря про себя: "Скука. Скука. Скука".       В это время Еита стал встречаться с девушкой, которая стала единственной его отрадой в жизни. Ему нравилось, как она одевалась, ее смех, характер, простота и не принужденность. Ему нравилась она вся. И Семи правда любил ее, как он думал.       Волейболист понимал, что не был хорошим парнем или тем человеком, который может дать тебе хороший совет, понять тогда, когда это было необходимо, утешить, когда тяжело. Но, несмотря на это, он был надежным. Эйта мог подставить свое плечо в помощь и убедить в то, что всегда прикроет твою спину. Но похоже не в тот раз.       Возможно, друзья были правы - вы не были теми, кто предписан судьбой, и вам, вообще, не стоило быть вместе. Но его чувства были намного сильнее, чем разум, из-за чего он и предложил сойтись, тем самым, сам не поримая того, погубил человека, которого любил.       И случилось то, что случилось.       Оглянувшись Т/и с облегчением заметила, что все последние гости исчезают в комнате с громкой музыкой. Перегнувшись над стиральной машинкой, она вытаскивает содержимое пакета, начиная медленно вдыхать. Сделав глубокий вдох, она наконец выпрямляется, получая нужную долю кайфа, которую ждала несколько часов ломки.       Тяжело дыша, с прилипшими к вискам влажными волосами, Т/и обернулась и увидела перед собой Семи, стоявшего в полном недоумении, от чего и она потеряла дар речи. Он с немым ужасом смотрел то на нее, то на пакет в руке, желая услышать объяснения. Но их не было. Т/И лишь усмехнулась из-за абсурдности происходящего. — Сюрприз, — пропищала она, разведя руки в сторону.       Все время Эйта не видел, что с ней происходит. Вернее сказать, даже не хотел замечать. Он понимал, что-то не так. Но услышать правду, обвинения в свой адрес Эйта боялся, из-за чего пропускал все мимо себя, как наблюдатель. А когда все стало понятно, то уже нельзя было просто стоять в стороне.       После того дня мысли путались, голова стала забита только твоим "обдолбанным состоянием". После того как ты ему рассказала, мысли о том, что он причастен к этому убивали его изнутри. Он хотел помочь, но не знал как. Семи стал более растерянным на тренеровках, учеба стала пролетать мимо, как и сами дни, сбиваясь в бессмысленную кучу. Казалось, что все идет против него.       Спустя пару недель, так и не придумав ничего логичного и разумного, самой светлой и правильной мыслью, как ему казалось, было рассказать все твоим родителям. А дальше, все и так было ясно, что произошло…"       — Я тебя ненавижу, ты гребаный кусок дерьма! — истерично кричала ты, бросаясь на бывшего парня. — Ты мне всю жизнь испортил!       Отец пытался оттащить тебя, пока ты истерично колотила Эйту по груди кулаками, срывая всю свою ненависть и злобу за его предательство. Мать быстро набирала номер скорой, пытаясь вызвать специалистов.       Задыхаясь, со слезами на глазах, от бессилия ты упала на колени.       Мысли о том, что все кончено, заглушали шум в доме. Звуки машин и громкий лай собак, которые раздавались за дверью, еще больше нагнетали. Отец, по лицу которого стекали скупые мужские слезы, прижимал тебя к своей широкой груди как в детстве, когда ты плакала, что у тебя под кроватью монстр, или после падения с велосипеда. — Все из-за тебя, — шепотом произносишь ты, поднимая влажное от слез лицо на бывшего возлюбленного. — Все из-за тебя! Все из-за тебя! — Эй, Т/И, — начинает выводить тебя из печальных воспоминаний знакомый мужской голос. — Мы приехали.       Стараясь сдержать дрожь от холодного воздуха в машине, ты оглянулась по сторонам, пытаясь понять происходящее. И вот ты снова здесь, откуда сбежала пару месяцев назад. В Мияги. Голубое небо, небольшие домики, магазинчики почти на каждом углу, люди, которые неторопливо переходят дорогу и радостно здоровающиеся друг с другом. Если так посудить, куда бы ты не переехала - везде одно и тоже.       Подойдя к знакомому дому, отец позвонил и через несколько минут дверь открылась, представляя вам невысокую женщину в желтом платье. Черты лица ее говорили сами за себя - старость взяла свое, но при этом она отличалось неплохо сохранившейся фигурой. Женщина уступила вам дорогу и вы зашли в дом. — Мои дорогие, как я рада вас видеть, —она потянулась к каждому из вашей семьи и поцеловала в щеку.       Ты криво улыбнулась, и кивнула на этот жест. — Мама, с днем рождения! — пролепетала твоя мать, даря подарок твоей бабушке.       Да-да, мы проделали такой большой путь, чтобы поздравить ее с днем рождения. — Что вы стоите?! Проходите, — радостно сказала твоя бабушка, указывая на гостиную.       Пройдя первой, ты стала осматривать помещение. Как давно ты здесь не была. Голубые обои в какой-то степени сочетались с бирюзовым ковром на полу. А шторы, обшитые золотой парчой, были великоваты для окна. В углу стояло старое потрепанное кресло, на котором постоянно сидел дед, смотря новости. Недалеко от него находился телевизор на железных ножках. А по середине стоял стол, который был уже наставлен традиционной едой. — Прошу, — сказала пожилая женщина, на что вы послушно сели.       Спустя пару часов, стол уже опустел, как и бутылка саке. Дед, который подошел позже, уже спал в кресле, а мать и бабушка, стали относить посуду на кухню.       Ты рассматривала свои руки, не зная, как еще раз попросить у отца отлучиться из этого дома. Когда, вы собирались к бабушке, то попросила о разрешении навестить друзей, которых оставила здесь. На что отец ответил категорическим отказом. После этого ты в одиночестве без малого час прорыдала в своей комнате. Ругала тирана отца, который тебе все запрещает и не доверяет. Мать, которая даже ничего сказать не может поперек отцу. Суну, который тебе не писал все это время, Ямудзаки, который тебя бросил. Потом стала ругать себя за то, что дошла до такого состояния - побагровевшее, пятнистое и сопливое лицо, - вместо того чтобы очаровать окружающих большими печальными глазами и чистой кожей. — До 21:00, не более, — произнес отец, выводя тебя из размышлений.       Ты подняла голову, и не веря, что он это произнес, стала глупо таращится на него, в ожидании подтверждения.       — Опоздаешь, больше никуда не пущу.       Тебе не нужно было повторять. Ты вскочила со своего места и побежала в коридор, пока отец не передумал.       Ты стояла напротив входной двери в дом Семи. Тебе часто приходилось бывать здесь, но такого мондража , как сейчас никога не испытывала. Ты подняла руку к двери, не осмеливавшись постучать. Зачем тебе это? Вы все выяснили еще тогда. Ты нервно закусываешь губу, опуская кулак обратно. Что будет, когда ты постучишь? Он обрадуется, рассердится, а может огорчится? Не знаю, что пугает тебя больше. Ты снова сжимаешь кулак, пытась постучать, как с другой стороны доносится знакомый голос. Голос, который ты раньше любила всеми фибрами души. — Т/И?       От такой неожиданности у тебя начала кружится голова.       Ты осторожно поворачиваешься. Семи, засунув руки в карманы, стоял и смотрел на тебя. — П..привет, — осознав для себя, что шепчешь, выговорила ты. — Как дела?       Некоторое время вы шли молча, глупо поглядывая друг на друга, но никто из вас не мог решиться на дальнешие действия. Тебе стало настолько не по себе, что муражки забегали по спине. Никогда ты с ним не испытывала такой неловкости, как сейчас. Почему он не говорит? Сумерки опускались на город, фонари стали потихоньку загораться, оповещая о приближение ночи. Время шло, а вы как молчали, так и продолжали молчать. — Все хорошо, — тихо ответил Семи. — Что? — Ты спросила, как я.       Ты улыбнулась, но тень омрачала твое лицо. Он ответил, больше всего надеясь на продолжение разговора, которого не последовало. И снова эта мучительная пауза. Ты начала барабанить пальцами по стеклу телефона, который был в руках, терпеливо ожидая. Время все шло, а вы молчали. Палец стал еще больше барабанить по экрану, пока тебя не прервали. Семи остановил тебя, взяв твою руку в свою и погладив ладонь большим пальцем. Но почем у он решил, что сейчас самое подходящее время для этого? Из-за чего именно ему пришла эта идея? — Когда все произошло, то я ужасно винил себя и ненавидел. Если бы не я, то ничего бы не было. Но, если бы ты сама не захотела или тебе не понравилась, то могла бы остановится. Сделать выбор в пользу себя. — он хлопнул себя по шее, тяжело сглотнув. — Это как не позволять другим поглощать тебя. Если кто-то важный не звонит, иди спать. Если кто-то не пишет тебе, убери свой телефон и наслаждайся своим днём. Если кто-то ведёт себя отстранённо и отказывается сказать тебе, что не так, пойди домой и займись чем-нибудь весёлым. Первым делом — живи для себя. Ну а другие никуда не денутся. Так и твоя страсть. — Я не думаю, что звонок и зависимость - это одно и тоже. — Но, когда у тебя телефон 24/7, ты же начинаешь полностью завесить от него. Tumbler, Twitter. Это как наркотик, жажду к которому ты не сможешь заглушить, пока не получишь дозу. — По товим рассуждениям, можно сказать так про что угодно. — Пробурчала ты, вертя телефон в руке. — Любовь - это тоже еще то дерьмо.       Небо постепенно темнело и нависло над вами. Эта атмосфера , казалось, заглушает все вокруг, даже звуки префектуры, которые были вокруг вас. Вы чувствовали, будто были изолированы от внешнего мира. — Как говорится: Горе - это сувенир любви, — продолжила ты. — Это доказательство того, что мы когда-то любили. Горе - это расписка, которой мы машем в воздухе и которая говорит миру: Смотри! Когда-то любовь была моей. Я люблю хорошо. Вот мое доказательство того, что я заплатил эту цену. И вот моё горе. — Т/И, — покачал головой Семи, понимая, что если ты продолжишь, то этот разговор приведет еще к одной ссоре. — Я всегда знал, что ты была права, и я виноват, но прошлое не изменить, его надо принять и жить дальше.       Ты резко поднимешь голову и смотрешь на него, не веря, что он это сказал. Это были те слова, которые должны были поставить точку в вашем общении ещё тогда, пару месяцев назад, но были произнесены только сейчас. Какое облегчение. Ты спокойно подходишь к нему, шмыга носом и обнимая его за талию, прижимаешься губами к мускулистой шее. — Спасибо, — тихо прошептала ты, еще сильнее прижавшись к нему.       Оставалось немного времени до девяти. Ты не успевала, из-за чего тебе хотелось кричать. Идти до магазина было не больше 10 минут, но все тонуло в темноте, лишь в некоторых домах горел свет. Сумрак дарил иллюзию одиночества.       Увидевшись с Семи, ты услышала, то, чего тебе не хватало, чтобы жить дальше. Ты была рада, что вы с Семи приняли правильное решение.       Увидев знакомую вывеску, ты забегаешь в магазин, но не увидев Ямудзаки, ты удивилась. Обычно он сидит на кассе, но его не было. Черт, время. — Ого, кого занесло, — раздаётся знакомый голос сзади.       Ты выдыхаешь. — Привет, — говоришь ты, нервно почесывая затылок. С ним тебе было намного проще, чем с Эйтой, хотя сейчас, казалось, что ты ошибаешься. — Слушай, я должна извиниться за тот звонок. Мне правда жаль, я не хотела. Просто... — Да ладно тебе, — перебил он, убирая пачку сигарет в карман. — Нет, бро, я…я, — начинала заикаться ты, пытаясь подобрать подходящие слова для своего оправдания, хотя этому не было объяснений. — Я наговорила разного дерьма, прости, я правда не хотела. Точнее хотела, но… — Слушай, Т/И, — лениво начал парень, кладя руку тебе на плечо. — Ты была наркоманкой, а я не слушаю, что они говорят, потому что я ничему из этого не верю. "Люблю тебя - ненавижу тебя." "Ты лучший - иди нахуй." Все херня, понимаешь о чем я? У вас одни крайности. — Да, — ты никак не могла уняться, потому что это было не то, - но как твой друг, я хотела извиниться. Даже, включая тот факт, что я была под наркотой, не исключает всего этого.       Ты замолкаешь. В разговоре возникает пауза, которую нужно заполнить. Мысли мучительно мечутся в поисках вариантов.       — Мне правда очень жаль, потому что я правда люблю тебя. Он поднимает взгляд своих глаз, сталкиваясь с тобой. Ямудзаки притянул тебя к себе и крепко обнял. Ты утыкаешься к нему в грудь, слушая его размеренное сердцебиение. — Я тоже люблю тебя, — ответил он. — Я помню, когда мне было 14 лет, я подумала, что все закончилось. — начала ты, отходя от него. — Жизнь стала похожей на азартную игру, и я пробовала повышать ставки. — Ты запустила руки в карманы, прикусив внутреннюю часть щеки. — Это могло меня убить. Жизнь завертелась бурным вихрем и я потеряла покой. Но, сейчас все по другому. Я в завязке. — И как оно? — Это странно. Я так долго была под кайфом, что кажется это снова новый наркотик. Взлеты прекрасны, но падения…       Вашу беседу прервала покупательница, которая попросила твоего друга помочь ей. Ты кивнула, собираясь уходить, но твои глаза зависли на злополучной двери, которая раньше была входом в твое святилище. Тебя тянуло к ней, но ты понимала, что туда уже вход закрыт. Ты сама его закрыла, но ноги не слушались, пока не услышала звук будильника, оповещавшего о том, что осталось 10 минут.       Самое сложное понять это то, что нужно тебе. Потому, пока ты не расставишь все на свои места, будет сложно решить все. Ну, а уже после будет намного легче.       Было одиннадцать, когда ты сидела у окна, переписываясь с Суной. Это было вашей ежедневной рутиной, так сказать, подведением итогов дня. Тебе нравились такие привычки, они хотя бы тебя не губили. Они делали тебя счастливее. Пока делали. "Ты завтра приезжаешь?"

"Ага."

"Это круто, потому что у меня для тебя есть новость. Хз, плохая или хорошая, но достаточно масштабная."       Ты вскинула левую бровь, перечитывая СМС. Он знал, что это пробудит интерес, ибо это банальная человеческая психология. Всем людям интересно то, что связанно с ними.

"И что это? Завтра не прокатит."

"Ты такая не терпеливая..." На первые строки его сообщения ты закатила глаза. "...В общем у нас межшкольные, и нам нужны лишние руки. И наш Кита, как всезнающий, осведомлен, что ты шаришь за волейбол, так вот…Он хочет спросить тебя, не против ли ты стать менеджером нашей волейбольной команды?"