Эхо любви

— Дядюшка, завтра вроде день Олимпийских игр, давай пойдем на них вместе? — Я не любитель, но, раз моя дорогая племянница просит, то я согласен просто прогуляться с тобой по верхнему миру. В конце концов, я уже давно не поднимался на землю. Легкая улыбка все же коснулась моих губ. Завтра весь день я проведу с любимым дядюшкой… Наблюдая за звёздным небом, погружённая в свои мысли, я не заметила, как провалилась в царство Морфея. Высоко, на светлом Олимпе, царит Зевс, окруженный сонмом Богов. Здесь и супруга его Гера, и златокудрый Аполлон с сестрой своей Артемидой, и златая Афродита, и могучая дочь Зевса Афина, и много других Богов. Три прекрасные Оры охраняют вход на высокий Олимп и подымают закрывающее врата густое облако, когда Боги нисходят на землю или возносятся в светлые чертоги Зевса. Высоко над Олимпом широко раскинулось голубое бездонное небо, и льется с него золотой свет. Ни дождя, ни снега не бывает в царстве Зевса; вечно там светлое радостное лето. А ниже клубятся облака, порой закрывают они далекую землю. Там, на земле, весну и лето сменяют осень и зима, радость и веселье сменяются несчастьем и горем. Правда, и Боги знают печали, но они скоро проходят, и снова водворяется радость на Олимпе. Пируют Боги в своих золотых чертогах, построенных сыном Зевса Гефестом. Царь Зевс сидит на высоком золотом троне. Величием и спокойным сознанием власти и могущества дышит мужественное, божественно прекрасное лицо Зевса. У трона его — Богиня мира Эйрена и постоянная спутница Зевса, крылатая Богиня победы Никэ. Вот входит прекрасная, величественная Богиня Гера, первая жена Зевса. Зевс чтит свою жену; почетом окружают Геру, покровительницу брака, все Боги Олимпа. Когда, блистая своей красотой, в пышном наряде великая Гера входит в пиршественный зал, все Боги встают и склоняются перед женой громовержца Зевса. А она, гордая своим могуществом, идет к золотому трону и садится рядом с царем Богов и людей — Зевсом. Около трона Геры стоит ее посланница, Богиня радуги, легкокрылая Ирида, всегда готовая быстро нестись на радужных крыльях исполнять повеления Геры в самые дальние края земли. Пируют Боги. Дочь Зевса, юная Геба, и сын царя Трои, Ганимед, любимец Зевса, получивший от него бессмертие, подносят им амврозию и нектар — пищу и напиток Богов. Прекрасные хариты и музы услаждают их пением и танцами. Взявшись за руки, водят они хороводы, а Боги любуются их легкими движениями и дивной, вечно юной красотой. Веселее становится пир олимпийцев. На этих пирах решают Боги все дела, на них определяют они судьбу мира и людей. С Олимпа рассылает людям Зевс свои дары и утверждает на земле порядок и законы. В руках Зевса судьба людей: счастье и несчастье, добро и зло, жизнь и смерть — все в его руках. Два больших сосуда стоят у врат дворца Зевса. В одном сосуде дары добра, в другом — зла. Зевс черпает в них добро и зло и посылает людям. Горе тому человеку, которому громовержец черпает дары только из сосуда со злом. Горе и тому, кто нарушает установленный Зевсом порядок на земле и не соблюдает его законов. Грозно сдвинет сын Крона свои густые брови, черные тучи заволокут тогда небо. Разгневается великий Зевс, и страшно подымятся волосы на голове его, глаза загорятся нестерпимым блеском; взмахнет он своей десницей — удары грома раскатятся по всему небу, сверкнет пламенная молния, и сотрясется высокий Олимп. Не один Зевс хранит законы. У его трона стоит Богиня Фемида: она созывает, по повелению громовержца, собрания Богов на светлом Олимпе и народные собрания на земле, наблюдая, чтобы не нарушился порядок и закон. На Олимпе и дочь Зевса, богиня Дикэ, наблюдающая за правосудием. Строго карает Зевс неправедных судей, когда Дикэ доносит ему, что не соблюдают они законов, данных Зевсом. Богиня Дикэ — защитница правды и враг обмана. Проснулась я, одиноко лежа на канапе, бережно укрытая легкой, но от этого не менее теплой тканью. На небосводе по-прежнему светили звёзды, значит, всё ещё ночь. Сколько же я спала? Недолго думая, я отправилась в любимую библиотеку, в которой осталась до самого рассвета, раздумывая над словами дяди. Догадался ли он, что означает моя арфа? Или он даже не придал этому значения? Думает ли он о встречах со мной, как это делаю я? А может, в его груди теплятся те же чувства, что и у меня… Погруженная в свои откровенные фантазии, я не заметила, как из бесконечных рядов библиотеки вышла Нави — гарпия, верная хранительница библиотеки. Прим.: полуженщины-полуптицы ужасно красивы, но оттого не менее опасны. Дочери морского божества Тавманта и океаниды Электры, либо дочери Борея, являются верными приспешницами Аида. Стерегут попавших в Тартар. Заметив меня, её взгляд потеплел, вызвав на лице снисходительную улыбку, но вскоре она снова скрылась в рядах. Нави — одна из немногих гарпий, что войне предпочитает знания. Это довольно редкое зрелище. Она молчалива, умна и коварна. Опасная женщина, одним словом. Но пора бы начать собираться… Дядюшка не терпит непунктуальных Богов, наверно, это связано с плотным графиком. Неспеша я направилась в свои покои. Долго думая, я все же остановилась на тунике из белого косского шёлка и длинной голубой палле, расшитой прекрасными нежно розовыми пионами (работа несомненного мастера), не забыла и подвязать это все поясом под грудью, выше талии. Надев пару браслетов в виде змей, я подкрасила губы и завязала волосы в легкий тутулус. Покрутившись перед зеркалом, отметила излишнюю прозрачность наряда, но зацикливаться на этом не стала. Удивительно, но в этом было даже удобно — все же мне немного не по себе, ведь я привыкла к более открытым вещам… Прим.: туника — что-то вроде длинной простой рубашки с рукавами или без, в туниках обычно ходили дома. На улицу в тунике показаться было также неприлично, как сейчас в халате. Мужские туники отличались от женских и шились без рукавов, поскольку они считались признаком изнеженности. Палла — это, по сути своей, современный «палантин», широкая длинная накидка, которую можно наматывать на себя самыми разными способами. Тутулус — прическа, которая состояла из множества кудряшек, закрепленных на проволочный каркас. Для того чтобы причёска держалась долго, нередко использовали специальные косметические средства. Посмотрев на часы, я поспешила спуститься в зал, где мы с Аидом и договорились встретиться. Сбегая по винтовой лестнице мрачного замка, я издали заметила заждавшегося дядюшку… Аид был одет в голубую тунику и белую тогу, расшитую золотыми узорами. Видимо, неосознанно мы оделись под стать друг другу. Прим.: Тога — мужская официальная одежда, вроде нашего делового костюма. Пробежав по мне быстрым взглядом, мужчина лишь на мгновенье задержался на груди. Но этого было достаточно для того, чтобы я заметила вспыхнувший огонек в его глазах. Засмущавшись, я, излишне спеша, подошла к дяде. — Я не опоздала, дядюшка? — Ты прекрасна, Габриэлла. Пройдя через врата Аида, мы пересекли реку Стикс, и, наконец, вышли в мир смертных. Там нас ждала колесница, запряженная тремя вороными жеребцами. Да, люди не видят нас, Богов, ровно до тех пор, пока мы сами этого не захотим. Сев в колесницу, мы помчались по миру, пересекая поля, на которых работали рабы, и города, в которых бурлила жизнь. — Куда бы ты хотела попасть, Габи? Несмотря на то что Аид придерживается тёмных цветов, он удивил меня. Колесница хоть и была чёрной, но исполненная в светлых тонах роспись с золотыми вставками, в которых можно разглядеть даже силуэт Богов, покрывала бока и фронт экипажа. Я сидела рядом с дядюшкой, осматривалась по сторонам: невероятные виды открывались моему взору. Бесконечные поля и леса — казалось, будто мы направляемся в саму вечность. Тут же мое внимание обратил на себя дядя. Задумавшись, я прикусила нижнюю губу, глаза отвела в сторону, а руки расположила на коленях. Прекрасный вопрос. Я нигде не была, поэтому хочу увидеть всё, но больше всего меня интригуют горы и водопады. Поэтому, недолго думая, я тут же ответила: — Как насчёт погулять по просторам города, который бы располагался в горах? Я как раз хочу подышать горным воздухом и уединиться с природой, побыть, наконец, в тишине, — затем мои глаза нервно забегали по сторонам, и я спокойным милым голосом добавила, — с тобой. Аид не смог сдержаться. На лице его я увидела загадочную улыбку то ли счастья, то ли интереса. О чем он думает всё это время? Что чувствует? — Тогда мы отправимся в Грецию, — сказал он серьезным голосом, после чего щёлкнул пальцами. И карета поехала в нужном направлении.