***
— Зачем ты меня вообще сюда притащил? — тревожно шипит Минхо, постоянно оглядываясь по сторонам и уже, кажется, врастая в кресло за спиной. — Прости, я не думал, что будет столько народу, — Хёнджин чувствует себя очень виновато перед Минхо, потому что видит, насколько ему некомфортно и страшно в этой среде, среди такого количества людей. Минхо сидит ещё несколько минут, сжав кулаки и старательно пытаясь выровнять дыхание, но после неудачных попыток привести себя в норму Ли вскакивает с кресла. Он аккуратно передвигается между людьми и удаляется на второй этаж, где их значительно меньше. Хёнджин поднимается со своего стула и, немного подумав, отправляется за Минхо. Ни Розэ, ни Чанбина с Феликсом, ни даже Джисона рядом не видно, замечает Хёнджин, думая, что, наверное, их просто не видно в этом нашествии. Когда Джинни поднимается на второй этаж, его неожиданно грубо впечатывают в стену, из-за чего он ударяется затылком о стену. — Идёшь в спальню, красота? — шепчет на ухо незнакомый парень, от которого пахнет крепким алкоголем и сигаретами. — Отпустите, пожалуйста, — тихо просит Хёнджин, панически оглядываясь по сторонам. — Не ломайся, недотрога, тебе точно понравится, — снова противный шепот прямо в ухо, и Джинни сжимается до крохотных размеров. Хёнджин пытается вырваться, но его руки накрепко прижимают к стене, а вторая рука незнакомца поползла непозволительно близко к паху Джинни. — Отпустите, — дрожащим голосом повторяет Хван, всё ещё надеясь в глубине души на то, что в этом животном проснётся человек. В ответ лишь отрицательное ленивое мычание и поцелуй в шею, который опаляет кожу, оставляя на светлой коже влажный след. Хёнджин уже не может сдерживать слёзы, он вновь предпринимает попытку вырваться, на что его одергивают и он снова ударяется о шершавую стену. — Пожалуйста, — шепчет Хёнджин, теряя любую надежду, когда блудливая рука доползла до паха перепуганного до смерти парня. — Кажется, тебя на понятном языке попросили отпустить, — Хёнджин слышит до боли знакомый уставший голос и думает о том, что он спасён. — Проваливай, этого я забираю себе, можешь поискать на первом этаже себе другую игрушку, — пьяно рычит парень. А Минхо церемониться не стал: одного удара хватило для того, чтобы этот горе-тусовщик ушёл в нокаут, хотя после количества алкоголя в его организме хватило бы и подзатыльника. Ли берёт Хёнджина за руку и тащит в комнату рядом, в порыве гнева даже не замечая, что он держит ладонь самого Джинни крепко в своей. — Вечно с тобой что-то происходит, Принц, — ворчит Минхо и садится рядом с Хёнджином на кровать, — испугался, наверное? В ответ лишь положительный кивок. Минхо, не придумав ничего лучше, помявшись, разводит руки в разные стороны, приглашая в тёплые объятия, как это когда-то делал сам Хван, чтобы его успокоить. Хёнджин сначала вопросительно смотрит, а когда понимает, что именно этим жестом предлагает Ли, то взгляд становится удивлённым, хоть и страх из этих шоколадных омутов никуда не делся. Джинни прижимается к Минхо, как к последнему спасению своей бренной жизни, вдыхая уже родной аромат мяты, и невольно успокаивается. Страшно подумать, что могло произойти, если бы Ли не оказался рядом и не решил бы по какой-то причине выйти. Хёнджина переполняет чувство страха и благодарности, именно поэтому он делает то, о чём, вероятнее всего, попросту пожалеет. Минхо не совсем понимает, что произошло. Он только чувствует что-то мягкое и очень горячее на своих губах, что-то, что оказывается губами Принца. Ли сперва дёргается, широко раскрывая глаза, собираясь вырваться, а после, подумав, растворяется в чувствах, видимо, выпитый алкоголь позволил расслабиться. Минхо теряется в чувствах, мечется: вырваться и сбежать равноправно тому, что хочется ответить и прижать сильнее к себе. В голове Ли агрессивно крутятся шестерёнки, пытаясь понять, что теперь делать и что после этого поцелуя вообще будет, а главное — почему совсем не больно. Минхо решает, что успокоить, уже, кажется, своего, Принца важнее, поэтому немного прижимает к себе, положив ладонь на затылок, мягко поглаживая в успокаивающем жесте. Хёнджин опомнился, только когда Ли судорожно сжал покрывало в ладони. Непонятно: то ли пытаясь сдержаться и не ударить своего Принца, то ли это от неловкости и тревожности. Хёнджин резко отстранился и поднялся с кровати. — Прости, я не должен был, — лепечет Хван и стремительным шагом направляется к двери. — Э, нет, Принц, ты так просто от меня после такого не сбежишь, — отвечает Минхо и притягивает перепуганного Хёнджина к себе за руку и садит рядом на кровать для серьёзного разговора. Разговора, которого он очень долго избегал даже у себя в голове. — Может, не надо? Я тут вспомнил, что утюг не выключил и у меня плита на супе убегает, вот дом же затопит. О-о-о, столько воды будет… чувствую, что и соседей затоплю утюгом, — лепечет Хван и вскакивает с кровати, собираясь не иначе как сбежать. — Сидеть, — Минхо хватает бедного, очень красного парня за локоть и сажает назад на кровать. — Мне неловко, прости, пожалуйста, это просто порыв чувств, мне очень жаль, можешь меня ударить, — Джинни прячет алое лицо в ладонях и падает на кровать спиной. — Всё в порядке. Меня расстраивает лишь тот факт, что я не сделал этого первым и гораздо раньше, прости, что заставил ждать. — Что ты только что сказал? Хёнджин резко садится на кровати, заглядывая в глаза Хо, ища в них издёвку или что-то, что может заставить усомниться в его словах. — Я просил у тебя время и, мне кажется, этот, кхм, — прочистил горло Минхо и продолжил: — поцелуй. Он многое дал мне понять. Мне сказали, что все проблемы в голове. И я неосознанно принял тебя и вместе с этим твои касания. Я был уверен, что больше никто и никогда не коснётся моей руки, но ты перевернул мой мир, — Минхо говорит так тихо, как может, но так, чтобы Хёнджин услышал его. — Я не могу обещать, что дам тебе то, что обычно дают отношения. Я не романтик и не буду клясться в любви и говорить милости. Я могу неосознанно грубить, но обещаю, что постараюсь измениться. Я хочу защищать тебя и стать поддержкой. Поэтому, может, нам стоит попробовать стать парой? Когда Минхо закончил свою речь, по щекам Джинни уже во всю текли слёзы, он не мог поверить, что слышит всё это. На самом деле, сложно поверить в это. — Я даже не знаю, что на это всё ответить, — Хёнджин замечает, как сильно рядом напрягся Минхо, а потом понимает, как это прозвучало. — Минхо, я не об этом. Мне сложно осознать, что ты только что сказал, я ведь и не рассчитывал на ответные чувства. — Ты такой, что мне пришлось в тебя влюбиться. Другого исхода у этой истории попросту нет, — улыбается Минхо и чувствует такую лёгкость, словно с него сняли целый мешок. — Так ты больше не будешь глупым героем и примешь своё спасение? — Да, я наконец-то согласен принять помощь. Научи меня заново любить, научи растворяться в касаниях. Как же это отвратительно слащаво звучит, — морщит нос Минхо. — Можно? Всегда хотел это сделать, — тихо спрашивает Джинни и протягивает руку к волосам Ли. Тот лишь утвердительно кивает и напрягается под пальцами Хёнджина. Хван зарывается длинными пальцами в пушистые смоляные волосы Минхо, чуть массируя кожу головы. Ли прикрывает глаза и разве что только не мурлычет, окончательно расслабляясь. — Ну говорю же, — смеётся Хёнджин, — ты котик. — Уже не ледышка? — Мне кажется, я смог растопить твоё сердце, — улыбается Хёнджин и удивляется тому, сколько в нём смелости. — Хёнджин? Обладатель имени дёргается и удивлённо смотрит в ответ. Очень редко Минхо произносит его имя, и это, кажется, только второй раз, когда Ли зовёт Джинни по имени. Минхо произносит его с таким теплом, что Хвану становится неудобно от такого Минхо. — Можно мне кое-что сделать? Ты только не пугайся и помни, что я не причиню вреда, — Ли говорит осторожно и как-то вкрадчиво. — Ты меня заинтриговал. Минхо осматривает лицо Хвана почти в кромешной темноте, только свет из окна даёт им возможность видеть друг друга. Ли протягивает руку к лицу Джинни и касается острых скул, двигается в бок и невесомо касается прямого носа, затем очерчивает глаза и брови, завершением становятся пухлые губы, на которых Минхо делает свой собственный акцент, чуть надавливая. Минхо завороженно исследует чужие черты, чувствуя мягкость чужой бархатной кожи под подушечками пальцев, ощущая чужое тепло и нежность. Ли сейчас походит на слепых людей, что «смотрят» на человека таким образом, — Минхо же хочется почувствовать, почувствовать и надолго запомнить. Что если это лишь разовая акция доброты его организма и уже завтра вернётся животный страх? Хёнджин всё это время даже не дышит, он замирает, как и замирает весь его организм, что кажется, даже сердце перестало качать кровь, но прилившая краска к щекам говорит об обратном. Организм стал работать вдвойне, ровно как и сердце, что колотится, норовя пробить грудную клетку. — Не иначе как произведение искусства, — шепчет Минхо, но Хёнджин его услышал и не понятно должен ли был? — Прости? — За что? — Хёнджину не дают договорить настойчивые губы. На этот раз это настоящий поцелуй. Такой, каким его описывают в книгах и показывают в фильмах, но такой, что не опишешь словами, только чувствами. Джинни чувствует неловкость, когда понимает, что он не совсем успевает за голодным темпом Минхо, что сминает пухлые губы, прикусывая по очереди. Ли обхватывает пухлые губы по очереди, довольно улыбаясь в поцелуй от неловкой трепетности, с которой ему неумело отвечают, окончательно утонув в этом человеке. Но чем дольше продолжался этот поцелуй, тем большее жжение ощущает Минхо на своих губах и шее, но он не спешит разрывать поцелуй. И он не сделал бы этого, если бы не Джинни. — Минхо? Всё в порядке? — Хёнджин выглядит обеспокоенным, потому что видел, как потяжелело дыхание Минхо так, как происходит перед его приступами. — Да, просто… Видимо, я не до конца привык. Мне так страшно, что мой панический страх вернётся, кажется, что теперь я буду касаться тебя даже через боль, — смеётся Хо и потирает губы, которые ещё немного жжёт. — Не нужно через боль. Мы будем действовать потихоньку, до тех пор пока ты окончательно не забудешь, каково это — бояться касаний, — Хёнджин хочет взять Минхо за руку, но всё же пока передумывает, однако сам Минхо так не считает. — Я буду говорить, когда я не в порядке, и мы остановимся, — говорит Ли, после чего спрашивает: — Так мы теперь пара? — Что-то типа того, — смеётся Хёнджин, уже представляя реакцию одноклассников. — Я знаю, о чём ты подумал, но я хочу, чтобы первое время мы об этом не говорили. Ты можешь сказать Чеён и Феликсу, но не больше, пожалуйста. — Конечно. Мне так неловко, у меня всё впервые, я же вообще не в курсе ни как себя вести в отношениях, ни что делать нужно, — Хёнджин переживает, что Минхо разочаруется в нём и просто бросит, ничего после себя не оставив. Минхо кладёт руку на щеку Хвана и медленно поворачивает отвёрнутое личико к себе. — Принц, ты думаешь, я каждый день встречался с кем-то? С моей-то гаптофобией, — Минхо смеётся, когда видит удивлённое лицо Джинни, — да, я успел повстречаться с парой парней до появления фобии. Но сам понимаешь, какие отношения в четырнадцать лет были. Повисла неловкая тишина, которую прервал Минхо, подумав, что сейчас Хёнджин себя накрутит и ему же потом самому и придётся вправлять мозги Хвану. — Веди себя так же, как и вёл, договорились? Наши отношения никак не изменятся, только прикосновения и все составляющие добавятся, а в целом всё останется на своих местах.***
— О, голубки нашлись, — кричит Феликс, когда Минхо и Хёнджин наконец-то спустились ко всем, — Джинни, ты ничего не потерял? — Нет, вроде бы, а что-то должен был? — непонимающе спросил Хёнджин. — Да, например, свою девственность, — смеётся Феликс и треплет Джинни по волосам. — Ты придурок, Феликс! — Хёнджин сильно покраснел. И зачем он это представил? — Я с нетерпением жду того момента, когда смогу с тобой всё обсудить, — продолжает издеваться Ли над бедным Хёнджином. — Рот закрой и иди к своему парню, а от моего отстань, — холодно пробурчал Минхо. И Феликс ушёл. Ушёл и только подходя к столику, за которым сидит Чанбин, понял смысл сказанных слов. — Погодите, Минхо назвал Джинни своим парнем? Такое может быть? — спрашивает Феликс словно у себя же, садясь на колени своего парня. — Ты говоришь о тех Минхо и Хёнджине, что я знаю? Потому что твои слова звучат, как несмешной анекдот, — Со хмурится, думая о том, что вообще-то они все и ожидали такого исхода. — Вот и я о том же. Надеюсь, Минхо хорошо подумал прежде, чем вступить в отношения, — Ликс очень переживает за друга и за сохранность его тёплых взглядов на мир, которые может сломать боль. — Вечеринка набирает обороты после приезда Накамото, — смеётся Чан, смотря на японца, что танцует в самом центре в очень экстравагантном костюме. Сам костюм яркого жёлтого цвета, но смущает больше тот факт, что пиджак надет на совершенно голое тело. И если бы Юта был одет иначе, все бы очень удивились. Приезд Накамото произвёл настоящий фурор. Это своеобразный презент от Чана, который этого самого японца и позвал. Юта приехал на вечеринку в самый её разгар на чёрном спорткаре. Со словами: — Детишки, добрый дядя Юта привёз немного бухлишка, — и в этот момент плавно открывается багажник, в котором несколько ящиков спиртного. Этим студентам уже абсолютно без разницы, кто приехал: японец, китаец, немец или русский. Главное, что привёз алкоголь, который медленно превращался в дефицитный товар на этой вечеринке, а остальное уже так, формальность.***
— Тебе же некомфортно здесь, я вижу. Прости, я не подумала, что такие мероприятия вероятнее всего не твоё, — Чеён чувствует себя очень виновато, смотря на потерянную Сану, которая не знает чем себя занять. — Нет, всё в порядке, я познакомилась с парой ребят, всё очень хорошо, — улыбается девушка и отпивает сок из стакана. — Хочешь уйти? — уверенно задаёт вопрос Розэ. — Но это же твой праздник, ты не можешь бросить гостей и так просто уйти, — Мин чувствует себя очень неудобно из-за предложения Чеён. — Я тебя сюда позвала, а значит, и ответственность на мне, — уверяет Ким и, взяв Сану за руку, тащит к выходу через толпу, захватив верхнюю одежду. Выйдя на улицу, чувствуется лёгкость и комфорт. Хотя уже очень темно и достаточно холодно, всё же лучше, чем там, где стоит запах разновидных удушливых сигарет, алкоголя и разврата. — Спасибо, мне правда было некомфортно, — смущённо бормочет Сана и медленно идёт вперёд по тротуару. — Почему не сказала сразу? — Что? — Что не любишь такие мероприятия, — поясняет Чеён. — Я хотела познакомиться с тобой поближе, честно говоря, — улыбается Сана, смотря на Ким из-за плеча. — Но там правда не очень приятно находиться трезвому человеку. А ещё там курят, я ненавижу сигареты, абсолютно любые. — Отлично, буду знать, на это есть причина? Или просто взгляды? — интересуется Розэ. — Точной причины нет. Скорее тот факт, что это вызывает привыкание, меня напрягает. Любая сигарета, как и любой наркотик, как и ежедневный алкоголь вызывают привыкание и ломают жизни, — пожимает плечами Мин, — я никого не осуждаю, но мне неприятно. — Хорошо, я приму к сведению, — смеётся Чеён, — ну а как тебе тот факт, что люди тоже вызывают привыкание? — Это тоже неправильно. Человек должен оставаться свободным в любой ситуации независимо ни от чего. Любить и быть зависимым — разные вещи, — Сана не думала, что разговор зайдёт в такое русло, но глубокие темы всегда привлекали её внимание, как и люди, что такие темы могут поддержать. — Когда в любви появляется нездоровая зависимость, появляется такая же нездоровая сторона отношений. Однажды и я попала в эту ловушку, — грустно улыбнулась Чеён, вспоминая горький опыт таких отношений. Сана ничего не спросила, потому что такие воспоминания всегда влекут за собой боль, о которой явно рано говорить. — Всего этого можно избежать, главное вовремя остановиться и общаться со своими людьми, — подводит итог Сана. Они шли вдоль тротуара вперёд. Просто вперёд. Молча, иногда перекидываясь парой взглядов. И эта тишина такая нужная, что совершенно не напрягает. Есть люди, с которыми можно помолчать, и их присутствие, их взгляд способны занять всё пространство вокруг и компенсировать тишину полностью. Сана идёт немного вперёд, поднимая голову вверх, а Чеён представляет, как отражаются звёзды в её глазах, и на губах появляется призрачная улыбка.***
— Ты уверен, что это и твой день рождения тоже? — спрашивает Джисон, зайдя в комнату с Сынмином и парой его друзей. — Добро пожаловать в жизнь второстепенного героя, — натянуто улыбается Ким и открывает баночку пива. Пока во всём огромном доме творится суматоха в честь Чеён, её родной брат сидит в самой отдалённой комнате с двумя друзьями за просмотром аниме. Джисону, как интроверту с некой социофобией, вечеринка Сынмина в окружении пива, пиццы и аниме нравится явно больше. — И вот так происходит всегда? — Хану сложно поверить, что такое и правда может быть. — Мне это не нужно, а Чеён всегда в центре внимания, я скорее её тень. Так было всегда и будет дальше. Главное, чтобы она, подобно Питеру Пену, не решила пришить свою тень к себе, — хмыкает Сынмин под нервный смешок Сони. — Их взаимоотношения — это всегда что-то странное, — посмеивается парень в стороне, — Розэ никогда не замечала сильной пропасти между ними, а этот вечный страдалец. Я — Дун Сычен. — Хан Джисон, — пожимает холодную очень худую руку Хан. — Чхве Субин, — улыбается второй парень. Аниме оказалось очень интересным, пицца вкусной, музыка почти неслышной, а друзья Кима очень душевными ребятами. Не всем нужен шум вечеринок для того, чтобы вечер прошёл хорошо. — Почему ты ничего не ешь? — спрашивает Джисон, поворачиваясь к Сынмину, который увлечённо смотрит в экран. Сычен расширяет глаза и шикает на Сони, а Субин давится пивом. — Не голоден, — лишь спокойно говорит Сынмин, но бегающий взгляд и тревожно оттянутая пониже толстовка говорят о том, что спокоен лишь его голос. Я видел, как люди догорают Я видел их тлеющий взгляд. Сначала писать забывают, Опоздав, не вернёшь их назад… «Нужно записать», — проносится в голове Хан Джисона.