Молитвы

Ярмарка - яркая, громкая, гоняющая по своим пыльным венам цветастые толпы людей - окружает принца. Оглушающий гомон врезается в его уши на грани с болью в висках, но вездесущий зуд не прекращается. Се Лянь бы давно привык к нему, как к постоянным изматывающим нагрузкам на теле. Проклятие и божественность заперли его в теле семнадцатилетнего наследного принца, который никогда не жил в нищете и не работал до потери сознания. Возможные загрубевшие шрамы и мозоли, которые он мог бы приобрести, которые затупили бы хотя бы часть боли, не могут задерживаться на нем долго. На теле семнадцатилетнего юноши, жившего в роскоши, не могут быть сухие мышцы, которые бы облегчили его жизнь. Итак, Се Лянь привык. Но зуд - зуд, умный дискомфорт - не задерживается надолго. Иногда он пропадает на дни, месяцы, иногда задерживается на несколько дней, но, ооо, у него еще и разная интенсивность. Злые духи так не могут, он знает. Он сталкивался. В голове у него как будто копошится куча червей, и Се Лянь находит в этом злобную иронию. Может, это еще одно его проклятие? Усмехаясь, он продолжает исполнять свой сложный танец с мечом. Фан Синь холодит его ладонь и отзывается привычной, любимой даже тяжестью. Может, со временем шум в голове тоже станет ему любим? На него никто не смотрит, но краем глаза он замечает пронзительный взгляд бродячей собаки. Сделав последние шаги, принц торжественно кланяется ей и отворачивается. Пустые оболочки богов. Сколько лет должно пройти, чтобы небесные чиновники перестали за ним следить из праздного любопытства? Это его не слишком беспокоит, но задерживаться не хочется. Дворняга с умными, но пустыми глазами испаряется, будто ее там никогда и не было. Ярмарка продолжается, и у Се Ляня слишком много работы, чтобы обращать на это внимание. Спустя пару часов ярмарка становится более дикой, интенсивной, люди двигаются в хаотичном и безумном ритме. На небе давно появились первые звезды, а музыка все льется и льется, становится все громче и громче. Се Лянь запрокидывает голову, глубоко вдыхает прохладный воздух и позволяет себе потеряться в толпе и звуках. Позволяет музыке пройти через его больную голову и взять контроль. Медленно он вкладывает меч в ножны, вздыхает еще раз, собирая горсть монет, и становится ведомым. Он позволяет себе тонуть в этом, выдыхает воздух и вдыхает голоса. Это всегда так сложно. На площади люди начинают танцевать, и он двигается вместе с ними прямо в центр, напротив них, забывая о себе, о любопытстве богов, о боли. На несколько мгновений он будто выплывает из своего тела, а когда заземляется, понимает - в его голове звенящая тишина. Он мягко улыбается и в приступе облегчения замечает неловко смотрящую на него девушку. Се Лянь почтительно кланяется и протягивает руку, приглашая на танец. Он всегда любил ярмарки, любил простое веселье и немного грубые уличные танцы, и сейчас - спустя много, много лет после падения королевства - окунается в эту радость и воспоминания. Ведя в танце девушку, он помнит, как в молодости сбегал из дворца и точно так же терялся на уличных праздниках в своих простых белых одеждах. Это так хорошо, так опьяняюще, что похоже на прощение. Теперь это легко, так легко, будто бы он всегда жил этим. Девушка в его руках теперь дышит тяжело и радостно, ее лицо - лица всех людей, увлеченных и живых вокруг него, и это напоминает ему о вечном мире. Он сейчас один из многих, и это так просто - наконец вспомнить. Поэтому он забывается. Поэтому, отпуская запыхавшуюся и смеющуюся девушку со словами благодарности, он, улавливая проблеск красных мантий, чувствует озорную искру. Молодой парень лет шестнадцати среди толпы стоит с совершенно пустым лицом и каменным телом и, кажется, смотрит прямо на него. Люди вокруг натыкаются на него локтями, толкают из стороны в сторону, но он будто не замечает их. Если бы Се Лянь был в своем обычном состоянии, он бы подошел, спросил, нужна ли ему помощь и хорошо ли он себя чувствует, и при необходимости отвел бы в сторону и поделился водой. Но Се Лянь сейчас - сплошной беспорядок, покрасневшие щеки, растрепанные танцем волосы и чувства молодого принца, поэтому он улыбается, как раньше, смотрит в чужие темные глаза с забытым за столетия весельем и приглашающе протягивает руку. Юноша смотрит на него, не двигаясь, но в следующую секунду тянется к нему, словно в трансе, ноги ведут его через людей, будто бы он тоже растворился. И снова замирает, когда их руки почти соприкасаются. Он выглядит странно растерянным, и Се Лянь, задыхающийся от эмоций, улыбается еще шире. - Не бойся, - говорит он, не настаивая. Парень метнул взгляд на его лицо, такой же нечитаемый, сглотнул, и, наконец, легко сжал его ладонь. Се Лянь снова ведет в танце и чувствует, как напряжение напротив тает. Тревога и оцепенение на чужом лице медленно исчезают, и принц краем сознания думает, что молодой человек выглядит очень красиво с улыбкой. В движениях появляется беспечность, танец из робкого превращается во что-то более уверенное, и часть ума, отвечающая за постоянный анализ, говорит, что это точно не один из следящих богов. Они бы не стали стоять в безумно танцующей толпе и, тем более, не стали бы танцевать с ним с такой отдачей. Поэтому Се Лянь расслабляется еще больше, и в приступе восторга от нового знакомого отпускает себя полностью. Теперь не важны кандалы на теле, грызущее чувство тоски и вины. Нет боли и зуда, только приятно гудящие мышцы и затрудненное дыхание. Танец, как сама жизнь, наполняет его силой, и он совсем не хочет его прерывать. Музыка продолжает играть, шум окружает со всех сторон, и юноша смотрит уже ласково, согревая его изнутри, даже если чужие руки в своих отдают отчетливым холодом. Теперь уже непонятно, кто ведет в танце, и озорной блеск в темных глазах заставляет его сердце стучать быстрее. Се Лянь быстро окинул чужую фигуру взглядом, но меча не нашел. Было бы замечательно провести с ним спарринг, что-то ему подсказывало, что молодой господин будет прекрасным соперником. Заметив это, незнакомец резко перехватил контроль и сверкнул ухмылкой, развеивая разочарование. Се Лянь снова улыбнулся, широко и беззаботно, так, что заболели щеки, продолжая их импровизированную игру. Он осознает - ему нравится этот человек. Он смакует это, наслаждается каждым вздохом. В себя он приходит, только когда музыка начинает замедляться, и с ужасом осознает, что танцевал с одним человеком так много времени. Незнакомец бледен, двигается он с той же энергией, но наверняка сильно устал, даже не осознавая этого. А ведь раньше он явно стоял с дискомфортом, кто знает, чувствует ли он вообще себя хорошо? Поэтому Се Лянь останавливается, переводит дыхание и внимательно всматривается в чужие черты. - Друг мой, извиняюсь за все это. Юноша выглядит сбитым с толку. Он открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но Се Лянь быстро продолжил: - Я, наверное, сильно утомил тебя и даже не заметил. Может быть, лучше присесть? Ты очень бледен. Незнакомец задерживается взглядом на его румяных щеках и снова возвращается к золотистым глазам, озорно улыбаясь. - Конечно, гэгэ, не откажусь посидеть с тобой. Ты здесь один? Се Лянь не отпускает его подергивающейся руки, ведя к широким каменным ступеням подальше от шумящей толпы. Он достает из рукава фляжку с водой и протягивает, задумчиво мыча. - Да, я здесь без компании, если можно так сказать. Из-за поворота на него снова смотрят пустые глаза собаки. Долго здесь задерживаться явно нельзя. - О? Я тоже. Сейчас уже ночь, и я немного волнуюсь. Есть ли гэгэ где остановиться? - Ахах, нет, я здесь на пару дней, направляюсь к южной границе. Теперь там уже не одна собака, а небольшая стая. Рядом храм Нань Яна, и по его спине проходит ряд мурашек. Одна марионетка - это просто чужое любопытство, но несколько - уже проблема. Они отслеживают его до прибытия владельца? Се Лянь решительно отворачивается от них, когда новый знакомый кинул подозрительный взгляд в их сторону. - Мое имя Лянь, а фамилия - Се. Друг мой, как я могу к тебе обращаться? - Гэгэ может называть меня Сань Ланом. Сань Лан делает глоток воды и протягивает флягу обратно. Се Лянь отпил немного, нервно оборачиваясь на собак и на дорогу к храму. - Сань Лан живет в этом городе с семьей? - Нет, меня выгнали из дома, теперь я путешествую тут и там совсем один, - он драматично вздохнул и откинулся назад. - Если гэгэ негде спать, может, он согласится остановиться со мной в гостинице? Сейчас неспокойное время, и я немного боюсь в одиночестве. Се Лянь задумался на мгновение, сопоставляя уверенную манеру танца Сань Лана и его поведение. Разница, на самом деле, совсем его не смущала, и в любой другой день он бы согласился принять доброту другого. Но в его ситуации он боялся навлечь на другого неприятности, оставаясь на виду еще дольше. - Спасибо за предложение, но боюсь, что не могу принять его. На самом деле, я планировал продолжить путь как можно скорее. Но если тебе страшно, я могу проводить тебя до гостиницы и проверить территорию. Сейчас праздник, поэтому выходить до утра может быть опасно. Со своей удачей он уже не раз сталкивался с пьяными людьми на улицах и людьми, ищущими легкую добычу в такой расслабленной обстановке. Сань Лан прищурился и задумчиво подперел рукой подбородок. Они смотрят друг на друга, и это похоже на продолжение игры, но теперь с непонятными правилами и сложным смыслом. Не то чтобы Се Лянь беспокоился об этом, юноша производит теплое впечатление, а своим инстинктам он доверял. - Гэгэ так добр. Я тоже хотел идти на юг. Если гэгэ не против, могу ли просить его компанию в дороге? Он иногда провожал людей через опасные территории, но южная дорога - территория однообразная и нелюдимая. Он совсем не против спутника - в нем все еще плещат энергия от ярмарки и облегчение от отсутствия зуда в голове. Если (только если) зуд пройдет, всегда ли он будет чувствовать себя так хорошо? - Конечно, Сань Лан, я не против. Но разве ты не устал? Не думаю, что на пути мы найдем много гостиниц, а сейчас уже поздно. В нужном направлении в основном только леса. Я смогу тебя защитить, но безопаснее будет отправиться с торговцами, они знают дорогу. - С гэгэ мне ничего не грозит, - заверил он и встал на ноги. - И я совсем не устал, готов идти всю ночь. Но если гэгэ неудобно, он может отказаться, я не настаиваю. - Нет-Нет, Сань Лан! Буду рад путешествию с тобой. - Тогда спасибо за компанию, - Сань Лан улыбнулся и неспеша зашагал к выходу из города. В нем совсем не чувствовалась усталость, и это его окончательно успокоило. Но... - Стой, разве тебе не нужно забрать вещи? Юноша замер, посмотрел на него, потом на улицу, и продолжил идти в том же направлении. - Я ушел в спешке, вещей с собой совсем нет, так что возвращаться незачем. - Тогда ты не против если мы зайдем в храм? - Все, что нужно гэгэ.