Молитвы

Первый раз с начала их путешествия Се Лянь проснулся не в одиночестве. Это было необычно, и Се Лянь заподозрил, что сейчас он будет наблюдать за необычайно редким явлением. Сань Лан спал? Неужели он наконец увидит его спящим? Его охватило почти детское любопытство. Сквозь ресницы он увидел Сань Лана, и он не спал, а лежал совсем рядом, к нему лицом, и смотрел на него как на что-то, что имело значение, как на единственное, что имело значение, и принц замер перед этой интенсивностью, не испуганный, а завороженный. Сань Лан ошеломленно моргнул. Се Лянь снова закрыл глаза. Он даже не понимал, зачем, просто знал, что если ясно увидит перед собой этого человека, такого открытого и яркого, то просто не сможет вынести этого вида. Слишком много, слишком. На него всегда смотрели. Он еще не забыл чужие взгляды, устремленные на него во время пика его божественности, тяжелые, полные ожидания, но почему-то этот взгляд взволновал его до глубины души, как никакой другой не мог. Так на него не смотрели никогда, в нем виднелась пока еще непонятная глубина чувств, и он сомневался, что когда-нибудь разгадает ее полностью. Если это была пропасть, то головокружительная пропасть, на дне которой его поймают в надежные объятия. Он чувствовал Сань Лана каждой клеточкой своего тела, даже не касаясь. Теперь они дышали воздухом друг друга, и чужое дыхание он чувствовал на своем лице. Как невесомые бабочки или нежные призрачные поцелуи. Это было так трогательно и драгоценно, что захотелось взять этот момент и запереть глубоко в сердце. Принц почувствовал холодные пальцы на своей щеке и медленно, нерешительно приоткрыл глаза. Юноша смотрел на него с каким-то хрупким, ранимым выражением. И, о, он бы упал добровольно. - Доброе утро, - тихо выдохнул Се Лянь и осторожным движением накрыл чужую руку на своем лице, боясь спугнуть. Он не знал, кого - Сань Лана, призрачных бабочек или самого себя. Он сам ощущал себя стеклянной статуей - неосторожное движение или неправильное слово точно покроют его трещинами. Отстраненно он подсчитывал маленькие, неявные детали, но не для привычного анализа, а просто так, сохраняя все в укромном уголке своего разума, где ничто никогда не будет забыто. Чужая ладонь была шершавой, покрытой шрамами и неровностью грубых мозолей. Это были мозоли, отличавшиеся от его собственных как день и ночь. Это следы не умеренных тренировок и тщательного ухода, это следы отчаянной, слепой необходимости взять оружие и сражаться не на жизнь, а на смерть. Се Лянь пробежался пальцами по чужим костяшкам - немного смещенные, четко очерченные суставы с потертостью когда-то разбитых в кровь кулаков. У молодого господина из богатой семьи не должно быть таких рук. Се Лянь держал чужую руку как предмет из чистого мягкого золота, где сожмешь неаккуратно - появятся вмятины. Что-то, что кажется крепким, но под его разрушительными прикосновениями может превратиться в пыль. - Доброе утро, - так же выдохнул Сань Лан. Они остались в таком положении, осмеливаясь только дышать и скользить друг по другу взглядами. Рука юноши постепенно теплела под его собственной, убеждая в реальности происходящего. Эта рука почему-то ощущалась острее, чем вес трех столетий бессмысленных скитаний и тяжесть всех его воспоминаний. Юноша рядом наполнял его смыслом больше, чем это сделали ярые убеждения праведной жизни. Но Се Лянь все равно сомневался, все это он чувствовал впервые, и это было похоже на очень хороший сон. Даже не сон, а приятное состояние легкой дремоты под ласковым солнцем. Видение, состоящее из податливой прохладной глины, мир, где для него есть место. Сейчас мир сузился до него и человека, которого он знал не больше двух недель. Но жизнь Се Ляня - исписанное полотно, и Сань Лан на нем - большой, неразборчивый и расплывчатый персонаж. Се Лянь не знал, где он начинается и где заканчивается, каково его точное значение, но само его существование приносило ему безграничное счастье. Рассветало рано - он чувствовал на своих веках солнечные лучи, и мир окрашивался в радостные мягкие оттенки желтого. Его щеки тоже должны были окраситься в мягкие теплые тона, но он совсем не смущался. Се Лянь ощущал одновременно так много и так мало, недостаточно, что не удивился бы, если бы вознесся сейчас в третий раз. Это было так ново - безымянное волнение в его груди и на кончиках пальцев уживалось с ошеломляющим умиротворением в расслабленных конечностях. Он пока не мог дать этому чувству имени, но он был уверен, что весь мир умещается в его ладони, и все было хорошо. Чужие глаза скользнули к его приоткрытым губам, и принц неосторожно громко выдохнул. Этот звук в образовавшейся между ними тишине прозвучал так громко, что Се Лянь от неожиданности дернулся и сразу же пожалел об этом. Сань Лан замер и резко сел на почтительное расстояние, сразу же убрав свои руки. Се Лянь не разбился, никакие метафорические трещины не пошли по его душе, но возникло неопределенное чувство потери. Он мог бы (он хотел бы) вечно лежать так и жить только за счет солнечного света и невесомых прикосновений. Прикоснись ко мне снова, хотел сказать он. Я хочу снова почувствовать себя живым. Мне нравится, когда ты первое, что я вижу, когда открываю глаза. Я надеюсь, что это взаимно. Это взаимно? Я тоже поймаю тебя, когда ты решишь упасть. Сань Лан улыбнулся уголками губ, и его взгляд казался таким проницательным, таким внимательным, будто он слышал все его мысли (боги, а если он может слышать его мысли? Может ли он?), и Се Лянь наконец, наконец смутился. - У тебя красивые руки, - выпалил Се Лянь, словно его щеки уже не окрасились в яркий красный, а сердце не вырывалось из груди, и нужно было что-то еще, чтобы окончательно добить его в приступе стыда. - О, - коротко ответил Сань Лан после паузы со своим невозмутимым бледным лицом. Почти сразу же его глаза комично расширились, радужки сливались с угольно черными зрачками. И это точно было слишком. Се Лянь истерично рассмеялся и вскочил на ноги, чужая мантия упала на землю, и он сам чуть не упал, запутавшись в ней, когда нервным быстрым шагом направился подальше от всей этой ситуации. - Я-я пойду за водой! - пробормотал он. - Нам срочно нужна вода! Уже скрывшись за деревьями, он услышал за спиной удивленный смех. Се Лянь рухнул на камень и отчаянно взвыл в ладони, очень надеясь, что Сань Лан со своим (призрачным?) слухом ничего не услышит. *** - К вечеру мы доберемся до деревни, - сказал Се Лянь, когда они двинулись дальше в полном душевном равновесии. - Там можем переночевать, а потом доехать до города. Сань Лан согласно промычал и театрально взмахнул веткой как мечом, безжалостно рубя на своем пути высокую траву. Се Лянь не знал, как мог когда-то думать о нем как о духе леса. - Знаешь, в самом начале я подумал, что ты дух леса, - тут же признался он, внимательно следя за чужой реакцией. Сань Лан удивленно вскинул брови. - Ммм? Гэгэ подумал, что я дух леса? Какое совпадение, на днях я тоже подумал, что гэгэ похож на священного духа или прекрасное божество. Се Лянь от неожиданности споткнулся и не упал только благодаря вовремя поддержавшей его руке. Как много он знал?! По его шее пополз яростный румянец. - Ах, Сань Лан, не смущай. - Я всего лишь говорю правду. Се Лянь смущенно замолчал и прикрыл заалевшее лицо руками. Сань Лан становился все бесстыднее и бесстыднее, но он бы не сказал, что это отталкивало. Он со вздохом взял себя в руки, и уже спокойнее повернулся к Сань Лану, и снова наткнулся на тот самый взгляд. "Лин Вэнь, Лин Вэнь, - мысленно взмолился он единственной знакомой богине, которая, казалось, могла найти любую информацию. - Могут ли сильные призраки или демоны читать мысли?" Ему ожидаемо никто не ответил. - Гэгэ, - не унимался Сань Лан, сияя своим насмешливым выражением лица. - Скажи, кого я еще тебе напоминаю? Но Се Лянь понял предыдущий намек и решил не углубляться в эту тему. - Сань Лан, перестань меня дразнить. Юноша громко рассмеялся. Невольно развеселившийся за компанию принц тихо фыркнул. Сань Лан очень заразительно смеялся. - Но встречал ли гэгэ раньше духов леса? - Было один раз, - уклончиво ответил Се Лянь. То был ворчливый старик, наоравший на него за случайно сбитое его падением с горы дерево. Тут же спина отозвалась фантомной болью, не слишком навязчивой, и так же быстро исчезла. - Не самое приятное знакомство. - Так гэгэ посчитал наше знакомство таким же неприятным? - Сань Лан с преувеличенным разочарованием выкинул ветку в кусты, явно развлекаясь. Се Лянь сразу же заговорил, подозревая, что с ним просто играют: - Ни в коем случае, Сань Лан очень приятный человек! Юноша весело ухмыльнулся, подтверждая его подозрения. Неторопливым шагом они приблизились к более ровному участку леса. Конец был близок, и у Се Ляня заныли мышцы от предвкушения. Наверняка в деревне будет какой-нибудь заброшенный дом или достаточно радушные люди, чтобы предложить им ночлег. С удачей своего друга он в этом даже не сомневался. Отсутствие постоянных неудач вызывало привыкание быстрее, чем их наличие, и принц наслаждался этим, пока еще была возможность. За редеющими деревьями они увидели белую неподвижную фигуру, и Се Лянь почувствовал, как по его коже пробежали мурашки. Он замедлился, подавляя внутреннюю волну ужаса. Сань Лан вскользь коснулся его руки, выглядя совершенно спокойным, и Се Лянь расслабился. Подойдя достаточно, чтобы увидеть детали, он успокоился окончательно. На их пути возникла статуя. Высеченная из камня женщина выглядела ужасно уставшей, Се Лянь даже подумал (с надеждой и толикой стыда), не является ли это статуей Лин Вэнь, но сразу же усомнился. Это была явно не божественная статуя, так богов никто не осмелился бы изобразить. Скульптор словно высек совершенно будничный момент из повседневной жизни - женщина стояла слегка неровно, безразлично смотрела прямо перед собой, одна рука касалась волос в немного нервном жесте. Одежда на ней была совершенно обычной, без опознавательных знаков, без вышивки или украшений. Волосы собраны в простую прическу, сами черты лица были неприметны и условны. Стиль был грубым, но не слишком, не хорошая работа и не плохая. В этом вообще не было смысла. Сань Лан захотел подойти ближе, но его ноги против его воли сделали пару шагов в противоположном направлении. Се Лянь задумчиво покачал головой и тоже приблизился, на этот раз без проблем. - Гэгэ, я думаю, это какое-то защитное заклинание, но, видимо, неточное, - пояснил он, и Се Лянь милосердно решил не говорить, что заклинание, по-видимому, пускало только живых. Сань Лан обогнул статую, словно ленивый кот добычу. - Не трогай ее, это может быть опасно. Се Лянь отдернул руку, все еще чувствуя на пальцах гладкую поверхность грубо обработанного камня, согретого солнцем. — Не чувствую ничего необычного. Может ли это быть ловушкой для путников? - Скорее всего. Се Лянь вернулся к Сань Лану, но не почувствовал никакого сопротивления. Они озадаченно посмотрели друг на друга и синхронно склонили головы в разные стороны. Принц тихо засмеялся и выпрямился. - Тебе не показалось это странным? Этот лес в основном безлюден, но мы подошли к его границе. Последний день мы шли прямо, но не встретили ни одного человека и не заметили ни одной развилки. Ни охотников, ни ловушек. Слышишь звуки деревни? Я нет. Просто это заклинание... Сомневаюсь, что оно охватывает целую область. Статуя также выглядела ухоженной. Ни следа воздействия времени, дождей или палящего солнца, но ее основание заросло травой. Се Лянь был уверен, что не видел ничего подобного раньше. - Сань Лан, я думаю, нам стоит держаться вместе. Они бок о бок пошли дальше, и когда статуя скрылась из их поля зрения, перед ними возникла точно такая же, но в зеркальном отражении. - Могло ли это заставить ходить нас кругами? - спросил принц и снова без проблем приблизился к статуе. На ощупь она была такой же. - Деревья не те же, гэгэ. Это точно два разных места. Се Лянь внимательно огляделся. - Да, ты прав. Причин для беспокойства не будет, если мы сможем спокойно выбраться отсюда. Согласившись, они пошли дальше, не упуская друг друга из виду. Наконец выбравшись из леса и увидев впереди маленькие дома и засеянные поля, Се Лянь позволил себе вздохнуть и расслабиться. Статуи напрягали его, и он бы хотел вернуться и разобраться с возможной проблемой, но под конец дня он снова чувствовал себя сильно уставшим. Сань Лан сделал последние пару шагов, выходя на поле, а Се Лянь неожиданно сделал пару шагов назад. Сань Лан обеспокоенно попытался вернуться, но вместо этого отошел еще дальше. Между ними повисло тяжелое молчание. - Гэгэ, я думаю, что мы поспешили. Се Лянь обреченно вздохнул. - Сань Лан, оставайся на месте. - Гэгэ? - Я разберусь с этим. Сань Лан упрямо попытался подойти, но вместо этого отошел еще на несколько шагов. - Хорошо, разберись с этим, а я пока попробую пробить барьер, - ответил он немного неохотно, и принц кивнул. Встретившись с ним взглядом еще раз, Се Лянь обнажил Фан Синь и развернулся, осторожно пробираясь обратно. У ближайшей статуи стояли два расплывчатых призрака молодых людей, сразу же обратившие на него свои голодные глаза. Се Лянь шел к ним навстречу, пока не атакуя. Призраки тоже не нападали, но медленно уводили его в заросли, не позволяя сократить расстояние. Они были слабые; их волосы оттеняли неразборчивые лица серой тенью, фигуры расплывались по краям. Передвигаясь, они не шевелились, а плыли по воздуху. Они сами выглядели как тени или очень плохие иллюзии. Они обтекали деревья, как туман. Се Лянь смотрел на них в упор и почти сразу забеспокоился, находятся ли эти существа перед ним или в его голове, выжигая свои образы на внутренней стороне глаз. Он остановился; они тоже. Он сделал шаг назад - расстояние не поменялось. Было искушение просто разбить статуи, но Се Лянь не знал, какие у этого будут последствия. Итак, он перехватил меч удобнее, позвал Жое и последовал за призраками.