Молитвы

Се Лянь был спокоен и задумчив, когда пришел в себя уже полностью исцеленным после еще одной смерти. Этого стоило ожидать, и, вспоминая всю ту безумную ночь сейчас, он понял, что происходящее было довольно закономерно. Итак, он лежал на мягкой кровати, закутанный в шелка и одеяла, а перед ним парила призрачная бабочка, но Хуа Чэна поблизости не было. Се Лянь, пусть и был разочарован, все-таки чувствовал благодарность, ему нужно было собраться с мыслями. По сути, все сходится. Он приподнялся и попытался встать, но бабочка села ему на грудь, будто останавливая, и он послушно рухнул на кровать. По сути, все сходится, и Умин жив. Думать об этом было не больно, после такой эмоциональной встречи он чувствовал только облегчение. Вспышка безумия довела его до полной остановки сердца, которое и так билось из последних сил. Он, кажется, кричал и пытался разрушить меч, но воспоминания были нечеткими, предсмертными, заглушенными яркими белыми огнями перед глазами, а единственный человек, который мог бы рассказать все в подробностях, отсутствовал. Он, наверное, так и не понял, почему Се Лянь так обезумел. — Какая неразбериха, — простонал принц и закрыл лицо руками. Он очень надеялся, что не причинил Хуа Чэну боль. Все сходится. Это было так легко. Конечно, словам Безликого нельзя полностью доверять. Конечно же, Хуа Чэн был достаточно упрям, чтобы выжить. Конечно же. Все сходится. Хуа Чэн улыбался, когда обиженные духи разрывали его на части. Не в силах думать об этом, Се Лянь проигнорировал бабочку и встал. Теперь он был полностью здоров, онемения не было, и Се Лянь с удовольствием провел пальцем по Жое. Та встрепенулась и радостно заскользила по его коже. — Спасибо, — пробормотал он, и шелковая лента сжалась вокруг его торса, не причиняя боли. Бабочка на его груди недовольно забила крыльями. — Сань Лан? Ты знаешь, где Сань Лан? Бабочка на его вопрос снова попыталась уложить его в кровать. Се Лянь сел и провел руками по мантии. Она была простая, но хорошего качества, и после тяжелых одежд королевского советника казалась совсем невесомой. Его руки полностью зажили, кожа приобрела здоровый оттенок. Не серая и не синяя. Он жив. Когда-то он тешил себя надеждой, что его бессмертие даст сбой и он просто не проснется. Конечно, не сейчас, теперь он чувствовал себя лучше и даже был доволен. В конце концов, у него были незаконченные дела. Он осмотрел комнату и нашел проклятую кангу на столике у кровати, маски и меча не было, и принц с юмором подумал, что Хуа Чэн решил не рисковать еще одной остановкой сердца. Сейчас он был в порядке, и эта предусмотрительность лишь заставила его немного покраснеть. Духовные силы непривычно наполняли его, и Се Лянь рассеянно коснулся своей шеи, и, к своему удивлению, почувствовал не только окову, но и тонкую цепочку, такую легкую, что он ее даже не заметил. Он приподнял ее, и полупрозрачное кольцо сверкнуло в приглушенном свете свечей. Оно было необычно прозрачным и настолько искусно обработанным, что ни одно украшение, известное наследному принцу, не могло с ним сравниться. С любопытством повертев его, он легонько погладил его и спрятал обратно под мантию. В ожидании Хуа Чэна он немного размялся под бдительным присмотром бабочки и выглянул из окна, увидев перед собой сад. С улицы раздавался шум торговцев и толпы, воздух пах по-зимнему свежо, и Се Лянь закрыл окно, чтобы не замерзнуть. На полках плотными рядами стояли книги, и принц наугад вытащил одну и устроился с ней у изголовья кровати. Когда дверь открылась и в комнату зашел Хуа Чэн, Се Лянь вполне успешно убивал скуку. Хуа Чэн только начал его приветствовать, но Се Лянь сразу же вскочил и крепко обнял его, тут же чувствуя чужое напряжение, которое стало медленно таять в его руках. — Ваше Высочество, — немного озорно позвал его Хуа Чэн и без усилий подхватил на руки. — Сань Лан! Принц тут же обвил его шею и недовольно поворчал, когда Хуа Чэн осторожно положил его на кровать и сел рядом. — Гэгэ, ты меня изрядно напугал, — Хуа Чэн обвиняюще посмотрел на него, и Се Лянь беспомощно улыбнулся. — Я конечно, не против таких объятий, но будь осторожен в первое время. - Не волнуйся, Сань Лан, я полностью здоров и не собираюсь падать замертво. Я же не навредил тебе тогда? Я мало помню. Что произошло? Он не знал, что мог сделать, ослепленный болью и отчаянием. - Ты навредил себе, - мрачно ответил Хуа Чэн. - Я действительно испугался за тебя. Ты тогда вскочил и закричал, я не успел тебя вылечить, я был таким чертовски медленным. Я не успел тебя успокоить, ты просил бросить меч, но потом ты... просто упал. - О, Сань Лан, - прошептал Се Лянь, наблюдая и за его виной, и за его болью. - Ты все сделал правильно, прости за все это. Я не планировал умирать снова. Хуа Чэн покачал головой и решительно сказал низким голосом: - Пока мне позволено быть рядом, тебе больше не придется умирать. Се Лянь неловко засмеялся, застигнутый врасплох, и вдруг стал серьезным. Перед тем, как спросить, он взял Хуа Чэна за руку. Тот не ушел от прикосновения и лишь нежно улыбнулся, но принц знал, что эта улыбка тут же исчезнет, стоит прозвучать вопросу. Он заколебался. Стоит ли спрашивать его о том дне, когда его душу чуть не развеяли? Это должны быть ужасные воспоминания. И гора Тунлу сразу после? Хуа Чэн смотрел на него ласково, и Се Лянь не знал, достаточно ли они близки, чтобы спрашивать о таком. Они, конечно, были близки, и Се Лянь, зная о своем друге не так уж много, мог сказать, что обычно Хуа Чэн не подпускал к себе людей так близко. Но пользоваться этим он не хотел. Поэтому вместо того, чтобы спрашивать о смерти, развеянной душе и страданиях в огне, он спросил: — Сань Лан, это твой истинный облик? И улыбка Хуа Чэна немного померкла. Се Лянь удивленно склонил голову. Что он сказал не так? — Да, гэгэ, прошу прощения, если он тебе неприятен. Се Лянь с недоверием уставился на него. — Сань Лан, ты очень красивый. Теперь они вдвоем изумленно смотрели друг на друга, пока Хуа Чэн не ухмыльнулся и не склонился к нему ближе. В его взгляде заплясало что-то игривое. — Гэгэ считает меня красивым? Очень красивым? — Конечно! Се Лянь сжал его руку, словно убеждая в этом, и Хуа Чэн тихо засмеялся. Принц закрыл на мгновение глаза, борясь со смущением, и перевел тему: — Сань Лан, спасибо тебе и за помощь, и за заботу, и за духовные силы. Боюсь, я сильно тебя побеспокоил, и если есть что-то, чем я могу помочь, я постараюсь быть максимально полезным. — Гэгэ, не думай об этом, ты мне ничего не должен. Не бойся просить меня о чем-либо, мне достаточно знать, что ты в безопасности. Хотя… Хуа Чэн наклонился, сокращая и так небольшую дистанцию. — Если гэгэ хочет обрадовать меня, он может просто снова меня обнять. Се Лянь с довольным видом сделал, как его просили. Он счастливо вздохнул, почувствовав ответное объятие, и зарылся пальцами в его распущенные волосы, мягкие и шелковистые. Хуа Чэн погладил его по спине, и принца накрыла огромная волна признательности, сменившаяся теплом и нежным чувством, заполнившим его легкие. Дышать было легко, цветочный аромат и волосы щекотали нос, сложное серебряное ожерелье отпечаталось на его щеке, а наручи холодили с каждым прикосновением, но Се Лянь наслаждался всем этим, уверенный в реальности происходящего. Дышать было легко, и внезапно принц понял, что это почти так же легко, как любить Хуа Чэна. Он, конечно, не забыл слова призрачного огонька и Умина. У него есть возлюбленная, ради которой он так и не упокоился с миром. Возлюбленная, которую он защищает и оберегает, которую он, скорее всего, все еще ищет. Хуа Чэн продолжал поглаживать его по спине, и Се Лянь позволил себе сосредоточиться и насладиться этими бережными касаниями. — Гэгэ? Что-то не так? — Ах, я… Думал об одной проблеме. Хуа Чэн отстранился обеспокоенно. Се Лянь неловко бросил взгляд на проклятую окову. — Помнишь тот взрыв под землей, когда мы путешествовали вместе? Тебе что-нибудь об этом известно? — Я почти ничего не нашел, только остатки неизвестной могилы. Статуи исчезли после взрыва, а местные жители так и не смогли сказать ничего конкретного. Это проклятая окова оттуда? Тогда могу предположить, что Цзюнь У на кого-то разозлился и попытался спрятать следы убийства, но не учел, что обиженные души могут быть сильнее, чем кажутся. Что и следовало ожидать от этого небесного мусора. Се Лянь рассмеялся. - Видимо, он тебе очень не нравится. - Такой же бесполезный, как и все Небеса. Так в чем проблема, гэгэ? Ты хочешь разрушить проклятую окову? - Знаешь, до недавнего времени я вообще бы об этом не подумал, даже свои никогда снимать не хотел. Хуа Чэн недовольно нахмурился. Се Лянь мог его понять, оковы сложно было назвать тем, с чем можно было примириться и продолжить жить без забот. Он не сомневался, что рано или поздно вознесется снова, и действительно хотел оставить их в любом случае. Но теперь... - Но теперь у меня появились сомнения по этому поводу. Знает ли Сань Лан случаи, когда проклятые оковы ломали? - Таких случаев нет, но можно придумать, как это сделать. Гэгэ захочет избавиться от своих? Се Лянь кивнул, и Хуа Чэн с облегчением выдохнул и притянул его обратно. - Тогда мы обязательно что-нибудь придумаем.