В коридоре приёмного отделения сильно пахло антисептиком, будто уборщица разлила его прямо на полу, а потом ещё и стены им протёрла. Захотелось сбежать оттуда сразу же, как только нога переступила порог больницы, и глотнуть свежий пусть и не совсем чистый воздух. Но Кира пересиливала себя и шла за Тимуром. Он уверенно вёл её по коридору, зная, куда им нужно.
За стойкой регистратуры улыбчивая медсестра, на вид которой было не больше двадцати семи, о чём-то мило беседовала с молодым врачом, пока тот мимолётно и словно случайно касался её руки. Романтика, от которой Киру почему-то передёрнуло. Она отвернулась, чтобы не смущать голубков.
Кира и Тимура прошли мимо них. Никто оперов не остановил, хотя обычно с дотошностью спрашивают, к кому и куда посетители пришли. В этот раз подобных вопросов задавать никто не стал. Краснова удивилась и спросила:
— А ты откуда знаешь, куда нам нужно?
— Я перед работой заскочил. Мама Димы так распереживалась, что ей самой пришлось «скорую» вызывать, так что я как настоящий друг помчался к Димасу.
Они поднимались на второй этаж. Мимо проходили врачи, пациенты, а с ними родственники или друзья.
Краснова только кивнула в ответ. Снова сморщилась, когда второй этаж встретил тем же запахом антисептика, защекотавшим ноздри. Она, по правде говоря, не любила больницы. В детстве, когда родители решили переехать в Америку, а шестилетнюю Киру оставить на попечение бабушки и дедушки, ей часто приходилось проводить время в таких местах. Однажды перед процедурой девчушку сковал беспричинный страх, и она умудрилась сбежать. На уши тогда подняли все отделения, бабушка успела напридумывать множество разных исходов, дедушка грозился уволить весь медицинский персонал, но Кира, успокоившись, вернулась сама. С тех пор она лечилась дома, а потом здоровье улучшилось, но не отношения с больницами. Их Кира старалась обходить стороной. Возможно, и сейчас она могла бы сюда не приходить, но не проведать друга она не могла.
— Ты, я смотрю, не очень-то рада здесь оказаться, да? – от внимательного Бубнова даже это не скрылось.
— С чего ты взял? – сделала непринуждённое лицо капитан.
Они шагали по коридору, выискивая нужную палату.
— Да ты побледнела.
— Тебе показалось, – отмахнулась она, — тут просто освещение такое.
— Ну-ну, – выразительно промычал Тимур и не стал больше напирать. Он знал, что, если захочет, расскажет сама, а так из неё клешнями ничего не вытянешь. В этом он за полтора года совместной службы убедился не раз, и последнее дело прямое тому доказательство. — Нам сюда, – показал наконец капитан на дверь с табличкой «223».
Тимур постучал. Кира стояла рядом и переминалась с ноги на ногу. Вскоре по ту сторону отозвался хрипловатый голос Красавченко и разрешил войти. Немедля, Тимур и Кира зашли в палату.
До этой встречи Кира всего раз представила, в каком состоянии мог находиться Дима. С фантазией ей повезло (или в этом случае, нет): она чуть ли не детально представила побои на лице и теле коллеги, и боялась, что выдумки совпадут с реальностью. Но то, что предстало перед ней, Кира меньше всего ожидала увидеть.
Кровать капитана стояла у окна, который закрывали жалюзи, так что вся палата белела ещё больше. Соседняя койка пустовала, кроме Красавченко никого не было. Сам Дима лежал и читал какую-то книгу: на тёмно-зелёной обложке ни имя автора, ни название не просматривалось.
На лице коллеги Кира заметила кровоподтёки, синяки, под правым глазом красовался фингал. Левая рука была забинтована, в правую – заботливой рукой медсестры воткнута капельница. В целом не так страшно, как Кира себе напридумывала. Капитан выдохнула.
— Ого, какие люди! – попытался улыбнуться больной, но получилась гримаса.
— Привет-привет! – первым поздоровался Тимур и присел на стул, что одиноко стоял у изножья койки. — Ты как? Книжку откуда-то раздобыл, – капитан дотянулся до литературного произведения и повертел в руках. Кира успела приметить только то, что книга была из отечественной классики.
— Врач из своей библиотеки принёс. Говорит, когда в ночную дежурит, иногда почитывает. А так… – Дима замолчал ненадолго, — что со мной будет? Жив-здоров.
— Выглядишь бодрячком, – выдавила Краснова. Ей вдруг снова стало не по себе, к горлу подступила вина за всё произошедшее.
— А как иначе? Вы сами-то как? Как расследование продвигается?
— Нет, ну, вы посмотрите на него, – наигранно удивился Бубнов и через плечо посмотрел на Киру, — даже в больнице про любимую работу не забывает. Надо сказать Голованову, чтобы уже за это тебе премию выписал.
— Шутник, – Краснова несильно ударила Тимура кулачком в плечо. Дима посмеялся, однако смех быстро перешёл в кашель.
— Я вообще-то абсолютно серьёзно.
— А если оставить шутки? – прокашлявшись, спросил Красавченко.
— Павел Ильич и Антон поймали убийцу Кропенко. Это всё-таки Платонов, – с грустью сообщил капитан.
— Да, пока мы сюда ехали, позвонил Антон. Они направлялись в отдел.
— Он один это всё провернул?
— Нет, сказал, что Макаров его подговорил, обещал деньги, – рассказал Тимур.
— Жалко парнишку, у него же сестра болеет, – покачал головой Дима. На некоторое время воцарилась тишина. Наконец, вспомнив ещё об одном важном деле, Дима задал волнующий всех присутствующих вопрос: — Что с Миланой?
При упоминании имени подруги Кира не смогла больше стоять и присела на краешек пустой кровати. Случившееся с Красавченко давало понять, что пора оставить попытки обойти план Измайлова и вызволить подругу, не отдавая тех копий. Измайлов хитёр и умён, он сделает всё, чтобы копии оказались у него, даже если для этого придётся убить весь отдел Петровского РОВД. А Кира больше жертв не хотела, не хотела терять близких.
— Наверно, я отдам ему то, что он так просит, – призналась она, глядя на свои сцепленные руки.
— Ты что...? Чего? – в унисон вопросили Тимур и Дима. Второй даже привстал, только быстро вернулся в прежнее положение из-за неожиданной боли в груди.
— Дим, ты давай без резких движений, ладно? Ты нам здоровый нужен, – Тимур похлопал друга по плечу.
— Всё со мной хорошо, – прошипел Красавченко. — А вот с тобой, Кир, явно не всё в порядке.
— Это ещё почему? – она ошарашенно поглядела на друга.
— Ты решила сдаться?
— Нет… да, – растерялась капитан. Собралась и продолжила увереннее: — Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь ещё пострадал.
— Так, подожди-ка, – Дима аккуратно привстал, чтобы посмотреть на подругу не снизу-вверх, — ты, что ли, себя винишь в том, что я здесь оказался?
Краснова потупила взгляд и не спешила с ответом. Дима расценил её молчание, как согласие с его предположением. Тимур удивлённо, не моргая, глядел на напарницу.
— Эй, Кир, ты правда себя винишь?
Она едва заметно кивнула. Потом ещё раз. Скрывать всё равно не имело смысла. Зато честно, подумала капитан.
Бубнов и Красавченко переглянулись. Затем Тимур подвинул стул так, чтобы полностью развернуться в сторону подруги и сидеть рядом с Димой. Кира посмотрела на его передвижения и догадалась, что парни что-то замышляли.
— Вы чего?
— Будем вправлять тебе мозги, – воодушевлённо отозвался Тимур, а Дима согласно закивал.
— Зачем?
— Мы понимаем, что дело серьёзное: похитили твою лучшую подругу, пытаются её убить, – начал Бубнов, а Красавченко подхватил:
— Ты делаешь всё, чтобы её найти живой и здоровой. Но такой путь не будет лёгким, и кто-то всё равно пострадает. Мы, а в частности, я, знали на что шли. Ты не виновата, что встретила Кирилла в том кафе, что он рассказал об этой встрече Измайлову, а его люди меня избили…
Кира перебила Диму:
— Но они могли тебя убить.
— Ведь не убили, – улыбка скользнула по его лицу. — К тому же, я зря разве работаю в полиции? Конечно, потренироваться не помешало бы, но форма у меня ничего.
— Смотри, не зазнайся, – беззлобно хмыкнул Тимур.
Краснова тоже улыбнулась. Слова поддержки пришлись очень кстати.
— Так что, Кира, – закончил Бубнов, — прекращай свои страдания и самобичевания. Найдём мы Милану, да ещё и засадим Измайлова и всю его шайку.
— О, вот такой подход я одобряю.
Дима и Тимур хлопнули друг друга раскрытыми ладонями. Кира вновь улыбнулась, глядя на этих двоих.
Дверь палаты открылась, и на пороге появилась та самая медсестра из регистратуры. В руках у неё виднелись шприцы и разноцветные таблетки в стаканчиках. Тимур и Кира поняли, что их время истекло.
— Прошу вас покинуть палату. У пациента процедуры, – мягко сообщила она. Её голос звучал так мелодично, что хотелось слушать и слушать.
— Да-да, конечно, – оперативники начали подниматься и прощаться.
***
Пока Шапошников и Ветров везли Платонова в отдел, а Кира и Тимур спускались на первый этаж и покидали больницу, Андрей Борисович тоже не терял времени. Ему тоже успели доложить, что убийцу Кропенко нашли, и вроде дело можно было закрывать, повозиться с кучей отчётов и хорошенечко отдохнуть, но оставались детали, которые требовали внимания.
В допросной, как всегда, царил полумрак. Прохлада помещения делала разговор менее напряжённым. По крайней мере, не переживаешь, что лопнешь от духоты, пока разбираешься с очередным преступником.
Голованов хмуро глядел на собеседника и внимательно слушал, изредка делая пометки на белом листе протокола. Зоренко вёл себя раскованно, развалился на стуле, руке положил на стол ладонями вниз. От него веяло самоуверенностью, хотя одежда говорила совершенно об обратном. Сегодня вместо потрёпанного халата на нём была рубашка, которую достали из дедушкиного шкафа, даже пахло соответствующе, чёрные брюки и видавшие жизнь ботинки.
— Вы сказали, что до моих сотрудников к вам приходили двое. Кто это был? Сможете описать? – спросил Андрей Борисович.
— Я уже и не помню, если честно, – слукавил Зоренко.
— А если хорошо подумать?
— Чего вы пристали с этими людьми? Ну, пришли и пришли. Мало ко мне, что ли, людей приходит? – недовольно отозвался Константин Михайлович и скрестил руки на груди.
— Вы описать их сможете? – повторил свой вопрос подполковник. Он подался вперёд и, глядя прямо в глаза сидящему напротив Зоренко, произнёс с нажимом: — Вы не в том положении, чтобы играть со мной, Константин Михайлович. Убит человек. Важна любая зацепка, а вы препятствуете следствию, за что я могу вас привлечь.
Слова отрезвили собеседника, и он, сглотнув, уселся прямо и промямлил:
— Ну, так бы сразу и сказали.
Отвечать Голованов не стал, лишь качнул головой. Молчание начальника подтолкнуло Зоренко на исповедь.
— Ну, в общем, я в тот день какими-то делами занимался, ужасное настроение было, а тут слышу: звонок. На самом-то деле я мало с кем общаюсь, друзей нет, дети выросли, с женой развёлся, поэтому удивился, ведь никого не ждал. Подхожу к двери, смотрю в глазок: стоят два амбала во всём чёрном. Испугался, но дверь открыл. Они так спокойно на меня смотрят, не двигаются. Я выдохнул. Спрашиваю: чего надо, – Константин Михайлович сглотнул. — Они: что вы, мол, знаете про тот инцидент в барбершопе. Я опять удивился, ибо месяц же прошёл, а тут на тебе. Ну, сказал, что ничего говорить не буду, не хочу снова эту историю перемалывать, так эти два амбала наседать начали, мол, говори, а то хуже будет. Ну, я дверь перед их носом и закрыл.
— Фоторобот составить сможете?
— Да без проблем, – пожал плечами Зоренко.
— Чего же вы раньше строили из себя не пойми кого? – раздражился Голованов.
— Доверия к вам не было, – с сожалением промолвил собеседник.
Подполковник тяжело вздохнул, потом поднялся с места и сказал:
— Ладно уж, пойдёмте.
***
— Вот эти брови, – Зоренко показал на подходящую форму.
В пару кликов Кузьмин поместил их на фоторобот, и лицо приобрело человеческое выражение. Мужчина с изображения взирал на присутствующих тяжёлым, суровым взглядом, что точно определяло в нём бандита.
— О, похож, полное попадание! – радостно воскликнул Зоренко. Голованов на него покосился, совсем не ожидая такой бурной реакции, даже и не скажешь, что несколькими минутами ранее этот человек пытался казаться самоуверенным.
— Точно? – на всякий случай спросил Володя.
— Да-да, – энергично, как болванчик, закивал тот.
— Тогда сразу прогони по нашей базе, вдруг наш дружочек где-нибудь засветился, – велел Андрей Борисович, обращаясь к Кузе.
Загрузив только что составленный фоторобот на специальную платформу, Володя нажал «старт», и программа начала прогонять изображение по базе. Лейтенант знал, что это может занять какое-то время, поэтому предупредил об этом подполковника, а Зоренко предложил составить фоторобот второго неизвестного.
— Ой, – спохватился он. Володя и Андрей Борисович вопросительно на него посмотрели.
— Что такое?
— А лицо второго я что-то вспомнить не могу, – с сожалением проговорил Константин Михайлович.
— Полностью или только конкретные детали? – Кузьмин пока не понимал: радоваться или огорчаться.
— Полностью. Размытая картинка перед глазами.
Голованов вздохнул.
— Будем надеяться, что первый окажется в базе.
— Извините, что так вышло. Просто один-то со мной разговаривал, вот я его-то и запомнил, а другой в сторонке стоял. Но сначала мне казалось, что я обоих запомнил, но, видимо, нет, – оправдался Константин Михайлович, взглянув и на лейтенанта, и на подполковника.
— Да ничего, – махнул рукой Володя, — главное, что вы поняли это, не когда мы начали составлять фоторобот. Так хоть от мороки нас избавили.
— Рад был помочь. А теперь я могу идти?
— Да, конечно. Спасибо за помощь, – кивнул Голованов.
Зоренко встал, попрощался и покинул общий кабинет. Дверь за ним захлопнулась. И тут же Кузьмин оповестил о результатах: человек с фоторобота работал в компании, которой руководил Артемьев.
