Wonderland

      Беспристрастная тьма неуклюже ловила в свои холодные объятия дрожащего парня. Казалось, что в нескончаемом полёте он застрял навечно. Истощённый крик оглушал собственные уши, а руки отчаянно пытались ухватиться за корни, которые будто специально ползли тому в ладони, но тут же обрывались. Жуткий холод пронзал всё тело, врезаясь тысячами осколками, будто бы под саму кожу. Очередная спасительная ветка обрывается, и Семенюк уже спиной летит вниз. Мимо него проносятся со скоростью света какие-то шкафы, книги, столы. Отталкивается ногами от крышки рояля, стараясь задержать падение, но вновь окунается в пронизывающий вихрь, который раз за разом кидает на него разнообразные вещи. Стены норы сужаются, и изо рта вырывается гортанный крик. Машинально зажмуривается, скрещивая руки перед лицом, а из тела будто разом вышибли весь воздух. Глухой стук, и Владимир резко падает на пол.       С замиранием сердца, ни жив, ни мёртв лежит на холодном полу. Залаченная чёлка спала на округлые глаза, а парадный костюм был изодран во многих местах. С невероятным усилием воли юноша опирается на руки, опасливо озираясь по сторонам. Вот только, кроме странного канделябра, тот ничего не увидел. Прежде чем подавить ошарашенный вздох, лицезрея свои волосы, которые вздымались вверх, Вова снова падает вниз. И вот он опять на земле.       Голова идёт кругом. А ведь только недавно он был на своей свадьбе, как уже успел упасть в нору и потерять рассудок. Медленно поднимается на ноги, шаркая подошвой по мраморному полу в черно-белую клетку. Комнату озарял тусклый свет всего одной лишь лампы, которая висела на потолке, в котором была пробита огромная дыра. Вот тебе на, как же надо было упасть, чтобы тебе начала мерещиться комната вверх тормашками. Прежде, чем паника вновь охватит повредившийся разум, юный аристократ делает пару глубоких вдохов, говоря себе мысленно собраться. Стоило ему начать оглядываться, как непрошенная тошнота подкатила ко рту. В глазах начало двоиться, а колени вот-вот могли согнуться. Он затравленно взирает на окружающие его стены из множества резных дверей.       Спешно подбегает к одной из них, дергая на себя металлическую ручку, отчаянно вздыхая. Не поддаётся. Вслед за ней, парень опробовал и другие, но не одна из них не отворялась. Теперь же это казалось и вовсе самым страшным ночным кошмаром, который мучительно терроризировал его рассудок. Он заперт.       С отчаяния хватается за голову, сползая по стене вниз. В горле образуется неподвластный ком из паники, страха и переживаний. Дыхание тяжёлое, а лёгкие заполняют гнетущий стальной воздух. Обессиленно мажет взглядом по углам, качая головой из стороны в сторону. Куда не посмотри — одни двери. Дверь, дверь, ещё одна, столик, дверь… Парень резко тормозит глазами на центре помещения, отказываясь понимать, как только что в пустой комнате неожиданно взялся стол. Быстро подбегает к нему, замечая на стеклянной мутной столешнице маленький медный ключ. Пальцы холодит переливающийся металл.       Пройдясь по залу во второй раз, Вова, словно одержимый подходил к каждой двери, но тут же терпел неудачу. Ни к одной из них ключ не подходил. В поисках выхода, юноша не сразу заметил тёмную бархатную шторку в самом низу. За ней оказалась ещё одна дверца, но такого маленького диаметра, что только один палец мог и пролезть внутрь. Пыхтя себе под нос, парень присел на колени, вставляя ключ в скважину, несказанно радуясь при виде полоски белого света. Нагнувшись ещё ниже, мальчишка придвинулся ближе лицом, непроизвольно ахая — за сокрытой дверцей простирался ранее невиданной красоты сад. Вот только, не суждено было ему рассмотреть столь чудесной место получше, ибо проём был невероятно узкий.       Сидеть около дверцы не было никакого смысла, так что юноша вновь решил подойти к резному столу, надеясь найти что-нибудь, что поможет ему выбраться наружу. К своему несчастью, Семенюк не обнаружил больше ни одного ржавого ключа. Однако, теперь же на столешнице его ждал маленький пузырек с мутной жидкостью внутри. Изучающе осмотрев бутыль, Вова ухватился пальцами за записку прикреплённую к крышке «Выпей меня». Юноша прекрасно понимал, что вместо безобидной жидкости внутри мог оказаться яд, но, если он во сне, то навряд ли умрёт. Откупорив стеклянную крышку, Владимир поднёс бутыль к носу, тихонько втягивая шлейф какой-то ранее невиданной примеси запахов. Глоток, и жгучий поток мутной жидкости нещадно обжег горло. Кашель продолжался несколько мгновений, пока какое-то странное чувство не стало струиться по венам. И вот чудо, на своих собственных глазах мальчишка стал уменьшаться, становясь десять дюймов в росту.       Не медля ни секунды, Владимир побежал к той самой дверце, только вот беда: ключ остался на столе. Сейчас же, при столь крошечном росте, взять ключ оказалось большой проблемой. Попытка вскарабкаться вверх по узорчатым ножкам вышла провальной. Подпрыгнуть несколько раз тоже не удалось. Слишком высоко. Устав от напрасных усилий, Владимир устало опустился на пол, еле сдерживая позорный всхлип.       Прежде чем град слёз навернулся на ясные глаза, мальчишка заметил ещё одну вещь, которой несколько секунд назад в помине не было. В нескольких шагах от него располагалась стеклянная шкатулка на позолоченных изогнутых ножках. Не церемонясь, Вова открыл прозрачную крышку, наблюдая внутри на белоснежной тарелке аппетитный пирожок с надписью «Съешь меня». Наверное, если следовать логике этого сна, раз снадобье может уменьшать, то выпечка… увеличивать? Недолго поразмыслив, парень сделал первый укус. На языке заиграла смесь фруктов, молочного шоколада и сладкой помадки. Не удержавшись, он сделал ещё укус. Отложив столь вкусный десерт, юноша непроизвольно вскрикнул, всем телом ощущая резкие перемены в себе. Его конечности будто под самым мощным удобрение стали вытягиваться, а пол под ногами был всё дальше. Удар, и Семенюк упёрся макушкой в дырявый потолок.       «Всё страннее и страннее», — подумал тот, проворно забирая нужный ключ со столешницы. Не теряя больше времени, Вова крепко сжал в кулаке ключ, выпивая остатки горькой жидкости. Как и в прошлый раз, он снова закашлялся, а удлинённые конечности стали уменьшаться на глазах. И вот потолок вновь высоко, а спасительная дверца так близко. Быстро подбегая к двери, юноша трясущимися руками вставил ключ в скважину, а холодный поток ветра жёстко ударил ему в лицо.       Находясь столь долго взаперти, мальчишка и представить себе не мог, сколь чудесен здешний мир. Дверь за спиной захлопывается с пронзительным воем, а потом и вовсе исчезает. Под ногами вымощена каменная винтовая лестница, которая ведёт в упомянутый сад. Медленными шагами Семенюк преодолевал расстояния, вовсю озираясь по сторонам. От здешней атмосферы веяло холодом и загадочностью. Когда последняя ступенька исчезает из-под ног, босые ступни касаются мягкой, чуть пожелтевшей травы. Мимо пролетают крохотные лошадки с крыльями, издавая при этом мяуканье. Чудно.       Впереди виднеется кованая металлическая арка с приоткрытыми воротами, ведущая в сад. Подходя ближе, можно заметить, как тёмные прутья ограждения заросли листьями виноградника, а длинные лозы крепко обвивают холодный металл. Ворота с душераздирающим скрипом отворяются до конца, впуская в свой обитель.       Резко тормозит на полпути, прикладывая руки к груди. Мимо мальчишки спешно пробежала зелёная крупная свинья, задорно похрюкивая.       — Всё чудливее и странноватее.       — Я же говорил, что это тот Вова, — парень чуть ли не подпрыгивает от неожиданности, совершенно не догадываясь, что здесь может присутствовать кто-то ещё.       — А я вот не уверена, — теперь раздаётся голос чуть выше и писклявее.       Вова от столь чудной картины невольно открывает рот, замирая на месте. Среди раскинутых пышных кустов огромных роз, куда просачивался тусклый свет солнца, стояли и спорили тот самый кролик в старомодном камзоле, двое низких парней, одинаково одетых, белая мышь, а поодаль от них - несколько гигантских роз с человеческими очертаниями лица на бутоне. Растения смотрели на Вову с недоверием и нескрываемым высокомерием. От их грозных взглядов он невольно поёжился.       — Совсем на себя не похож! — воскликнул один из цветков, тыкая листом в сторону мальчишки.       — Всё потому что другой! — встряла в разговор мышь.       — Будь это он, мог бы и быть, — так же вставил свои пять копеек один из парней в полосатом камзоле.       — Ну, раз нет, так и нет! — повысил голос парень в точно такой же одежде.       От этих пререканий и споров у Вовы разболелась голова. Он, не он. Что за ерунда?       — Как я могу быть не тем, если это мой сон.       Все голоса разом смолкли, а в саду повисла гробовая тишина. Обитатели здешнего места как один уставились настороженным взором на пришедшего гостя. На миг Вове даже показалось, что он сморозил редчайшую глупость. Прежняя уверенность мигом испарилась, но отступать юноша так просто не был намерен.       — А вы, позвольте узнать кто? — Семенюк заинтересованно разглядывал низкорослых парнишек в одинаковых одеяниях. Да, и между ними в правду было что-то схожее.       — Я Миша, его брат, — рыжий растягивает тонкие губы в озорной улыбке, тыкая указательным пальцем в плечо рядом стоящего парня.       — А я Валера, его брат, но постарше, — повторяет те же действия другой мальчишка.       — Может, спросим Валерия Жмышенко?       — Точно! Он - то наверни-ка знает, кто он такой, — в знак согласия кивает головой хмурая роза.

***

      Шла компания новых знакомых недолго, но за это время чудные братья успели поссориться на тему того, кто же будет вести их юного гостя. В итоге согласились на том, чтобы они оба взяли Вову за руки, сопровождая до загадочного и неизвестного Валерия. Вышагивая босыми ногами по замшелому булыжнику, Владимир очарованно оглядывался вокруг, несказанно поражаясь разноцветным узорчатым грибам, чей рост составлял около двух метров. С пёстрых шляпок падали прозрачные капли от недавнего ливня, превращаясь в довольно крупные лужи. Над ухом порхали воздушные бабочки, извергая коралловый огонь и издавая завывающий вой, словно дикие волки.       — А кто такой Валерий? — поинтересовался Семенюк, проходя очередной гриб-переросток.       — Он мудр, — отозвался кролик в камзоле.       — Он гений! — подытожили братья.       Долго идти не пришлось. Вот уже спустя несколько шагов перед ними возникли клубы голубовато-пурпурного дыма, а звери возбуждённо побежали за ним. Кролик повелительно встал на одно колено, а остальные почтенно склонили головы. Дымка стала тягуче медленно рассеиваться, а за плотной туманной завесой прорисовывались размытые очертания гигантской гусеницы. Послышался скрипящий кашель, и Владимир узрел голубую, переливающуюся в лучах тусклого солнца смолящую гусеницу. Он вольготно располагался на упругой шляпке радужного гриба, лениво пуская дым изо рта, держа в тонких руках увесистую трубку. Один глаз украшал великоватый ему монокль, от которого тянулась золотая цепь по зеленоватому брюшку.       — Кто это тут? — скрипучий говор невольно резал чувствительные уши.       — Валерий? — с сомнением произнёс Вова.       — Ты не Валерий, я Валерий! А вот кто ты - вопрос, — едкий дым заполнил лёгкие, из-за чего изо рта посыпался удручённый кашель.       — Вова, — отозвался Семенюк, с недовольством глядя на гусеницу.       — Поглядим. Развернуть Оракулу.       Взгляд тут же метнулся к соседнему низкорастущему грибу, на котором лежал пожелтевший свиток пергамента, перевязанный красной лентой. Не медля ни секунды, белая мышь молниеносно подскочила к свитку, услужливо разворачивая его, из-за чего тот покатился по сырой земле. Все пришедшие с нескрываемым воодушевлением столпились около него, издавая еле слышные вздохи. Поддавшись всеобщему любопытству, Владимир тихонько высунул голову вперёд, с удивлением рассматривая движущиеся рисунки на старом пергаменте.       — Полная календарная летопись королевства, — кролик тычет мохнатой лапкой в оживший рисунок замка, где сновали туда-сюда крохотные человечки. — Сегодня Дивно день со дня правления Красного короля.       На пергаменте вырисовывается силуэты прибывшей компании, и Вовы, который с восхищением смотрит в календарь. О, чудо!       — Найдите ему Бравный день, — устало приказывает Жмышенко, выдыхая очередную порцию густого дыма.       — Бравный день — это день твоего сражения с Бармаглотом, — поясняет Миша.       — Прости? С кем сражение? — недоверчиво спрашивает юноша, отрываясь от календаря.       — Хм, глянь. Вон же ты, в руке острый меч, другим его не сразить, но твой острый — это же ты.       Внутри невольно всё сжимается, а ко рту снова подкатывает непрошеная тошнота. Он со страхом взирает на движущийся рисунок самого себя в кованых доспехах, занося длинный меч на гигантскую ящерицу, извергающую сноп огня. Хоть это всего лишь картинка, но даже сейчас всё тело сотряслось от фантомного жара, будто бы из печи. Глаза чудовища пылали лютой яростью, а чешуйчатые крылья распахнулись в атакующей позе.       — Нет! Это не я! — в панике свернул Оракул Владимир, отходя от него на добрые пару метров.       — И я о том же, — подтвердила своё мнение мышь.       — Рассудите спор, Валерий, — жалобно молвит кролик. — Ужель не тот Вова?       — О, едва ли…       Жмышенко выпускает последний клуб дыма, растворяясь в переливающемся тумане.

***

      — Сколько твержу, — начинает артачиться мышь, взирая с неприязнью на Владимира.       После сумбурного похода к мудрой гусенице жильцы столь дивной страны малость чего узнали. А новость о том, что это вовсе не тот Вова, и вовсе их опечалила. Хотя многие из них с самого начала подозревали что-то неладное. Только вот юноша совершенно отказывается понимать, почему это он не тот? Почему им это так важно? А самый главный вопрос — это то, когда же ему предстоит встретиться с чешучатым монстром, и как скоро он проснётся?       — Я ведь сказал сразу! — встрял Миша.       — А вот и нет, я первый сказал! — ткнул его острым локтем Логода, кривя губы.       — Уж как я верил! — встрепенулся кролик в камзоле.       А Семенюк беспомощно пятился назад, всё больше желая сбежать из этого дурдома.       — Извольте, я ведь не специально оказался не тем Вовой! — заставил всех замолчать парень. — Стойте… Вы ведь снитесь мне… Вот сейчас проснусь — и вас нет как нет.       Юноша устало прикрывает глаза, погружаясь в непроницаемую темноту. Плавно скользит ладонью по верхней части своей руки, останавливаясь на предплечье, глубоко вздыхая. Тонкие пальцы смыкаются на том же месте, где когда-то давно, отец ущипнул напуганного мальчишку. Резко щиплет себя, чуть морщась, с опаской размыкая глаза. Но вот только такая процедура не дала и доли толку. Перед ним до сих пор стояли всё те же люди, только сейчас глядя взволнованно на гостя. Парнишки в одинаковых камзолах синхронно вытягивают голову вперёд, гадая что же произошло.       — Надо же, щипнул, а сон не кончается…       — Могу тебе вонзить в ногу, — с характерным свистом мышь вынимает маленькую, точно булавку серебряную шпагу.       — Ох, если не трудно!       — Нисколько!       Белая мышь проворно подбегает к ноге Владимира, чуть приподнимая гачу брюк, не колеблясь вонзая острый угол орудия в стопу того. Глаза широко распахиваются, а изо рта вылетает пронзительный вскрик. Не успевает Вова отойди от болевого шока, как откуда-то доносятся громкие звуки, животный рык, а после треск и парень впадает в ступор. Соседняя стена, что служила воротами у сада, неожиданно рушится, рассыпаясь на кирпичики, а после из дымовой завесы из извести вылезает громадное чудище. Его утробный рык пробирал до дрожи, а зловонное дыхание чуялось за версту. По своему виду он напоминал большого пса скрещенного с волком. Белоснежный мех переплетался с тёмными пятнами по всему мохнатому покрову. Глаза его слезились, а пасть была угрожающе распахнута, выставляя напоказ ряд острых зубов.       — Брандашмыг! — вскликнули братья.       Только что приобретённые знакомые в ужасе побежали прочь, утопая в безумном хаосе. Из-за спины животного выбежали алые солдаты, которые больше походили на игральные карты, вооружившись заточенными копьями. Не разбирая дороги, Вова бросился прочь, а рядом с ним бежал кролик. Тем, кому повезло меньше, успели попасться в лапы солдат, путаясь в тугих узлах бечёвки. Зверь будто бы прекрасно чуял, где находится Семенюк, следуя за ним попятам. Он то и дело оглядывался назад, стараясь петлять. Животное грубо рычит, снося передними мощными лапами двухметровые грибы. Он так близко, будто дышит в спину. Но Вова резко тормозит, пока монстр мимолётно обнюхивал заросли.       — Ты снишься мне! — неуверенно произносит парень перед самой мордой зверя, смотря в янтарные глаза.       Мышь, что пряталась в усохшем пне, взволнованно пялится на спятившего идиота, вылезая из своего укрытия. Легко подлетает к чудовищу, залетая тому на макушку, бездушно занося шпагу над его глазом. Остриё вонзается прямо в центр, и тот протяжно взывает.       — Беги, глупец! — кричит мышь, вынимая глазное яблоко.       Ослепшее животное заносит когтистую лапу на весу, наугад замахиваясь, удачно полоснув напоследок руку юноши. Белая мышь бежит наутёк, унося на конце оружия свой трофей. За спиной Владимира всё дальше и дальше слышится утробный вой, который потом и вовсе смолкает, когда мальчишка выбегает из сада.

***

      Владимир точно не знает, сколько бродил по неизведанным окрестностям, заходя, похоже, в самую глушь. Крохотное, но дающее свои слабые лучи солнце скрылось в плотном тёмном полотне позднего вечера. Ноги сами несли его куда-то, так, что он особо и не задумывался, что может просто-напросто заблудиться. Теперь же, после цветущего сада с чудливыми его обитателями, юношу встречает пустая дорога вдаль. Корявые старые ветки деревьев собирались в своеобразную арку над головой Семенюка. Лишь далёкий и еле уловимый крик птиц вселяет в него чувство, что он здесь не один. Хотя хорошо это или нет ещё неизвестно.       Спину пронизывает леденящий холод, а резкий порыв ветра содрогает ветви деревьев. Изо рта выходит густой сноп пара, точно как при сильном морозе. Трава где-то сбоку шелестит, а после над ухом раздается глухой скрип толстой ветки, которая нависала над головой парня. Над суком возникает завеса дыма, точно такая же, как при встрече с той курящей гусеницей, только сейчас за сокрытым полотном очерчивается совершенно иной силуэт. Дымка растворяется, обнажая крупную фигуру полосатого кота. Его длинный хвост мотылялся из стороны в сторону, а морду украшала широчайшая улыбка до самых кончиков ушей. По позвоночнику пробежал рой крупных мурашек от столь натянутой улыбки и столь заточенных зубов.       — Вижу, кто-то из встречных неприветлив и когтист, — бездонные глаза широко распахиваются, а кот любопытно склоняет голову в бок, разглядывая незнакомца, словно диковинную зверушку.       — Я что, ещё сплю? — спрашивает Вова скорее сам себя, нежели нового знакомого.       — Кто же это так полоснул?       Семенюк растерянно переводит взгляд на кровоточащую рану, перебирая мысленно имя, которое было в ужасе выкрикнуто пойманными братьями.       — Бандор… Барандык…       — Брандашмыг! — озорно заключает скалящийся кот.       В миг тот появляется около юноши, с интересом рассматривая рану.       — Дай поближе взглянуть.       — Что ты хочешь? — насторожился Вова, отодвигаясь чуть назад.       — Рану надо обеззаразить, иначе будет инфекция и гнойный абсцесс.       — Лучше не стоит, я проснусь совершенно здоровым.       — Уж позволь хоть повязку наложу, — кот вовсе не слушает мальчишку, вынимая ниоткудавзявшийся шёлковый платок, бережно завязывая его на предплечье. — Ну а зовут тебя как?       — Вова, — отзывается он.       — Наш Вова?       — Единого мнения пока нет.       — Ступай-ка ты дальше, — он, похоже, и вовсе потерял к нему интерес, вновь забиряась на толстую ветку.       — Но куда?!       — Ладно, представлю тебе Шляпника и зайца, и до свидания, — кот лениво взирает на Владимира, а после исчезает в пурпурной дымке.