Любимый старший братик

       — Я хочу жить для него… — Я принимаю твой выбор, сынок. Иди к нему… Резко Диана пропадает. В ушах раздается противный писк, постепенно переходящий в пиликанье приборов жизнеобеспечения. Глаза медленно открываются и вместо старого здания виднеется бинт. Вокруг пахло спиртом и хлоркой. Запах больницы вспоминается сразу. Почему я ничего не вижу? Я же открыл глаза. Мальчик попытался пошевелиться. У него получилось пошевелить только головой. В разные стороны. — Малыш?! Как ты?! Это голос Ларри… Ларри! Старший кажется, упал откуда-то. Что-то легкое упало под ним, возможно это стул. Затем быстрые шаги и сильные, чуть дрожащие руки легли на живот мальчика. На него смотрят, это чувствуется. — М?! Не могу открыть рот! Что происходит?! — Тише, все хорошо. Ну как… Тебе Фелпс лицо немного расквасил. Я тебя нашел тогда, так испугался. На твоем личике шрамики, поэтому их зашили, кое-где пересадили кожу с рук. Поэтому ты не можешь ими двигать. Бинты снимут завтра утром. Ты спал почти две недели… Я так боялся за тебя, пришлось делать переливание крови. Он говорит так успокаивающе. Но, если у меня шрамы… и он их видел… почему не ушел? Это же должно быть ужасно! — Мфф. — Что такое? Хочешь что-то сказать? — Мгу. Руки начали поглаживать животик, иногда задевая грудь. — Всё хорошо. Лиза недавно уехала на работу, а Генри в командировке. Он приехал, как только узнал и просидел со мной тут почти неделю. Он и правда хороший человек. — Мм. — Хочешь пить? Ох, прости. Я позову врача! Ларри куда-то убежал, через минуту в палату забежали люди. — Мистер Джонсон, как вы себя чувствуете? Спросил грубый голос мужчины. — ММмм! — Точно. Что ж… Промычите, если все нормально. — ММ! — НЕ надо так возмущаться. Потерпите пару дней. Ваш брат за вами присмотрит, если что медсестры всегда на посту. У меня много дел, если все нормально, я пошел. Какое равнодушие. У меня тут истерика, а он! Хотя, он явно помешает мне и Ларри. Хочу обнять его и поцеловать. Он же не убежит, если увидит меня? Хотя я и сам не знаю, все ли хорошо. Может там мясо, а я не переживаю. — Доктор ушел. Малыш, хочешь пить? Или есть? Я тебе принесу. Он такой ласковый. Такой нежный, не хочу его терять. Кстати, а что это было за видение? Может бред? — Мупь. — Пить хочешь? Утютю, моя красота. Открой ротик, я дам моему мальчику трубочку. Салли открыл рот и почувствовал, как бинты немного отодвинулись и кожи коснулся прохладный ветерок из окна. — Мгх. — Холодно? Щас закрою окно. Через минуту окно хлопнуло и вода наконец дошла до мальчика.       Через два дня: Саллу сняли бинты и выдали зеркало. Я посмотрел в зеркало и увидел это: Шрамы были на нижней части лица в основном. На подбородке несколько швов, пересаженная кожа на лбу была чуть более розовой, но это легко закрыть макияжем. Что делать с подбородком и бровями… На бровях местами не было волос. Что скажет Ларри… Врачи и правда хорошо постарались. Можно носить маску на пол лица, краситься и все. Будет не так плохо. Но Ларри же спать с ним. В этом плане… Ему же смотреть на эти шрамы. Хирург просто волшебник. — Малыш. Пустишь? Ларри заглянул в палату и увидел мальчика через зеркало. — Ух ты. А врачи постарались на славу. Я так по тебе соскучился. По твоим губкам, по глазкам, щечкам. С каждой секундой Ларри был все ближе и ближе. — Л.ларри, т.ты с.серьезно? — Конечно. Моя принцесса. Джонсон убрал зеркало из рук мальчика и кинул его на кровать. — Ой! — Прости… Ларри навис сверху и поцеловал парня. Невольно вспомнилась та самая ночь, и то, что они в больнице. Следующий поцелуй выходит более глубоким, почти томным. Салл не хочет даже отрываться от губ Джонсона, и тот тихо смеётся, наблюдая за тем, как мальчик тянется вверх, когда они разрывают поцелуй. Терпения Ларри не хватает надолго, даёт о себе знает его решительная и сексуальная натура. Он стягивает с Салли пижамные штаны вместе с белым кружевным бельëм и устраивается между его ног. Ларри провел рукой по члену мальчика, собирая естественную смазку. Это заставляет поёрзать. Смазка на пальцах Ларри немного тёплая, и Салл вздрагивает, когда ощущает проникновение первого пальца, а следом за ним второго. Салл мечется по постели, умоляя о большем, пока Ларри продолжает растягивать его пальцами. Мальчик распахивает глаза, услышав звук расстëгивающегося ремня. Братик раздевается быстро, двигаясь при этом чётко и почти не совершая лишних движений. Ему так сильно не терпится? — С.стой. Л.ларри, а тебе не п.противно? — В смысле? — Ш.шрамы. — Джонсон пригляделся и все рано остановился на розовых губах. — Все нормально. Салл и без того возбуждëн, но смотреть на любимого вот так, с такого ракурса, ощущая собственную лёгкую беспомощностью и его сосредоточенность — это возбуждает ещё сильнее. Мальчику правда нравится смотреть: о боги, ну и как этот человек, добился такого тела? Ларри красивый до безумия, и Салл до сих пор никак не может понять, как так вышло, что они вместе. Он входит медленно, но Салли всё равно приходится прикусить губы, чтобы не издать ни звука. Только руками резко дëргает, заставляя железную койку больницы противно заскрипеть. Джонсон тут же недовольно щурится, чуть сильнее сжимая ладони на бëдрах Мальвины. Он в ответ только улыбается, но в улыбке — ни грамма раскаяния. Ларри обычно очень мягкий, веселый и добрый. Но почему-то именно в кровати, он просто демон. Старший останавливается, лишь проникнув полностью. Салл замирает под ним в ожидании, отчаянно схватившись за его плечи и смяв в руках так и не снятую футболку. Ларри наконец-то начал двигаться. Он обнимает мальчика, прижимая ближе к себе, и тот выгибается в его руках. Лучше быть и не может, или нет, может — когда Ларри, не переставая двигаться, вбиваясь до упора, склоняется над ним и целует, прямо так, как мальчик любит: нежно, кусаясь немного, проталкивая шершавый язык ему в рот. Руки его при этом крепко сжимают бёдра, всë ещё ужасно холодные, и Салли стонет прямо в губы любимого. Этот контраст пальцев и тела. Очень заводит. В этот раз Ларри даже не пытается ходить по грани, словно сегодня какой-то день нежности и ему хочется, чтобы Саллу было просто хорошо. Младший совсем не против. Когда у него начинает сбиваться дыхание, а внизу живота становится совсем жарко, Джонсон, будто чувствуя, обхватывает длинными пальцами его член и доводит до оргазма несколькими умелыми движениями, вовремя успевая сжать рот парня ладонью, не давая зашуметь. Сам при этом продолжает толкаться внутрь, оставляя парня растекаться по койке бесформенной лужей — в эту секунду ему слишком хорошо. Но Ларри не задерживается, Салл чувствует, как он замирает и напрягается, а мгновением позже сам кончает внутрь, после падая рядом. Ларри такой же усталый и довольный. Салл смотрит на него, думая о том, как же всё дошло до этого. Нельзя же так сильно влюбиться, чтобы хотелось расцеловать каждый сантиметр тела, да? Ну нельзя же?