«Ему передать что-нибудь? Ты не упомянул.» 21:09
Пишет Джено Тэну перед тем, как обзавестись приятной ношей в руке и неспешно пойти к крыльцу галереи. Ответа так и нет, и содержимое подарочного пакета – всего лишь его личная дань этикету. Благодарность, которую можно уместить в сосуд. Предупреждение... Ли может объяснить, что ванильно-карамельный с привкусом ананаса и пряностей ром – это отражение личности Тэна во всей красе. Его сладость обманчиво безобидна. Не стоит связываться – об этом кричат коктейли, частым ингредиентом которых является этот янтарный напиток, и этикетка со смеющимся черепом на бутылке. Ли может объяснить, но не станет этого делать. Он останавливается перед дверью – последним препятствием на пути к непонятному искусству, – когда ответ Тэна всё же приходит: «...да? Пригласи его на танец от моего имени, будь любезен~~» 21:19 Джено с толикой негодования всматривается в эти слова.«Серьёзно...» 21:19
«Как никогда, увы~» 21:20 Стоит ли ожидать, что Тэн отступится и однажды не предложит новую встречу тому, кто исполнит его просьбу? Ли Джено сомневается, и всё же лелеет слабую на то надежду. Ему вовсе не хочется быть посредником между охотником и его жертвой. Судьба будет благосклонна к этому человеку, если из-за Джено пострадает лишь его тонкая душевная организация. Разбитое сердце всё-таки можно залечить. Эти мысли модельер отгоняет прочь, когда охрана на входе передаёт его сообщение «от друга Тэна», получив которое организатор фотовыставки появляется в холле. Они, улыбаясь, жмут друг другу руки и проходят внутрь, чтобы познакомиться без угрюмых вооружённых свидетелей. – Друг Тэна – мой друг, поэтому зовите меня Джошуа. – В таком случае Вам стоит звать меня Джено, – с улыбкой отзывается Ли. Любезность следует за любезностью. Слово за словом. И шаг за шагом оба оказываются в кабинете Джошуа, который не возражает, чтобы Джено оставил пальто здесь, а не в гардеробе. Причина сделанного исключения даже не в том, что Ли – «друг Тэна»: без присутствия самого Тэна данный титул на самом деле ничего не значит для этого человека. Джено понимает это. Чувствует осадком на кончиках пальцев, словно разочарование Джошуа от того, что его неприкрыто используют, осязаемо. Потому непринуждённо упоминает, что у их общего «друга» возникли неотложные дела в клубе. Каждому, кто знает Тэна, известно и то, что он – владелец клуба. Преимущественно там с ним встречаются впервые. Джошуа – не исключение. И у него нет иного выбора, кроме как понимающе кивнуть и поинтересоваться, всё ли в порядке. У Ли Джено же появляется шанс выставить Тэна героем, который со всем справится. А Джошуа по всему выходит хозяином положения, которого ждут и только от которого зависит станцует ли он с Тэном вдвоём. И под тихий треск трогающегося льда Ли жалуется на недоверие представителей высокой моды к гардеробам. Снимает пальто и естественно натыкается на бумажный подарочный пакет, тут же названный «Ох, совсем вылетело из головы, это Вам» и переданный в руки Джошуа, совсем отчего-то разомлевшего под влиянием чужого обаяния. Джено сейчас – не тот Джено, что некоторое время назад открывался перед другом совершенно разбитым. Ни одна живая душа не усомнится, что он – персона, которой присущи серьёзность и элегантность, но не бессильное уныние. Однако, оно гложет где-то внутри. Едва ощутимо, потому что, окунувшись в почти искреннее дружелюбие Ли отвлекается. Ненадолго. Ровно до тех пор, пока новое лицо в его мире – Джошуа – не становится понятным. Простым и скучным. – Прошу прощения, что лезу не в своё по сути дело, но… Вы друг Тэна в каком смысле? – М? – Джено приподнимает бровь, хотя ни капли не изумлён подобным вопросом от поклонника своего наставника. – Я имею в виду… – Джошуа мнётся, смущаясь показаться ревнивцем. Тем более на виду у людей, разноцветными потоками приходящих на и уходящих с выставки. Они уже не одни. Странная бутыль с не менее странным дополнением в виде лимонов стоит в кабинете уже несколько минут, а Джошуа проводит гостя в главный зал. Чёрт знает, почему этот вопрос звучит здесь и сейчас. Посреди широкого коридора. Когда Джено пытается выудить впечатления от экспонатов из выражений проплывающих мимо лиц. – Если правильно помню, то я не давал поводов думать, что между нами что-то большее, чем дружба, – усмехается Ли. Его собеседник, слыша это, на мгновение будто замирает испуганным оленем. О, сколько их таких... Неожидающих понимания их намёков, которые они изо всех сил стараются замаскировать. Боящихся, что их истинный интерес раскроется. Даже после недвусмысленных предложений, озвученных им напрямую. Как они все спрашивают, краснеют, извиняются. Снова и снова. Не нужно тратить и толики сил, чтобы распознать их чувства и намерения. Кажется, и это тоже надоело Джено. – Всё в порядке, не переживайте. Я и Тэн – друзья того типа, которые прошли через многое, но… на Вашем месте я бы больше волновался о том, что делать с тем ромом. Советую попробовать авторские рецепты, составленные специально под него. У них весьма интересные названия и эффект… Ищущий вдохновение модельер ухмыляется, как можно загадочнее, и ускользает от Джошуа. Смешивается с не такой уж густой толпой и исчезает за одним из стендов. Ухмылка на его лице застывает странной улыбкой. «Страсть мертва» и «Кровавая смерть» – коктейли весьма пророческие во всех возможных смыслах, когда дело доходит до отношений с Тэном. При том вина последнего лишь в том, что он влияет на людей, как… мёд на мух? Верно. Как мёд, которым сочатся соты в руках радостного ребёнка на снимке, занимающем целую стену. Они летят на запах сладости и увязают в ней. В такой липкой и ароматно притягательной консистенции лапки тонут. Насекомое в жажде удовольствия обрекает себя на смерть. Порой мучительную. От травм, истощения, утопления. Или же от чьей-то руки или клюва. Так глупо и недальновидно со стороны мухи слепо потакать своему желанию. Джено рассматривает застывший на фотографии момент чьей-то жизни. Может, это и не возвращает способность создавать новые дизайны одежды, зато подталкивает к философским рассуждениям. Он признаёт, что и сам не лучше мухи. Был и наверняка есть до сих пор. Да и назвать себя живым Ли тоже не в состоянии, что находит ироничным, находясь среди вполне живых снимков. Они вереницей тянутся по стенам и стендам, уводя за собой Джено на второй этаж. Он организован скорее как смотровая площадка: отсюда можно увидеть весь первый этаж, как на ладони, и так же проследить рисунок, в который выстраиваются стенды. Ли опирается на перила локтями и словно вглядывается в звёздное небо сверху вниз. Снимки, висящие там, видно хуже. Джено, однако, удаётся задуматься о том, что главное отличие между работами художников и фотографов – это рельеф краски. Конечно, мысль эта не касается импрессионизма и других стилей, в которых принято изображать реальность искажённой. В них отличия ощутимее. А пока Джено отмечает, что есть что-то привлекательное в минималистской покраске – без явных мазков кисти, оставивших цветные бугорки на холсте. Он и раньше имел дело с фотографиями. Как никак модельный бизнес не обходится без съёмок, но не они преподносятся, как искусство. Главное в них – костюм, а к эмоциям и истории носящего его человека остаются безразличными. Сегодня для Ли Джено словно открывается новый мир. Он слегка улыбается этому факту и спускается вниз к хвосту импровизированного созвездия Льва. Чёрно-белые, в отличие от остальных, экспонаты влекут его туда, и… На полпути Джено замирает. Секунда, вторая – они тянутся медленно, обволакивая неизмеримым счастьем. Снаружи и внутри тела оно пульсирует и расходится по нервам лёгким покалыванием. Как может вызывать такую реакцию одна лишь улыбка на незнакомом лице? Ли Джено чувствует, что готов положить весь мир к ногам этого создания внеземной красоты. Он отчётливо представляет себе, как превращается в преклонившуюся статую пред светлым ликом на иконе, в который в его сладостно затуманенном сознании оборачивается этот юноша с карамельными волосами. От того будто исходит золотистое сияние. Ли не может отвести взгляд, и мягкое уютное тепло разливается по телу. А глубже, в подкорке настойчиво скребётся. Тревожное нечто, не дающее услаждать взор в своё удовольствие. Двоякие ощущения тиранят окоченевшее в Восторге тело. Он не может пошевелиться уже третью минуту. На него уже косятся, перешёптываясь и обходя стороной, посетители. И юноша, чей образ отпечатывается в примагниченных к нему зрачках Ли Джено, уже стеснённо кланяется издалека, задорнее улыбается и пропадает из поля зрения, наверняка отойдя к другой выставленной работе. Только теперь Ли вырывается из забытья. Он потрясённо прижимает руку к груди, вздымая ту тяжело, словно бы только что пережив приступ. Ослепляющей вспышкой проносится предшествовавший всему походу в галерею разговор. Модельер озирается на огромные фотографии, в подступающей панике ища убежище, потому что застрять так ещё раз не готов. В мозгу пульсирует мысль за мыслью, в каждой из которых присутствует всеобъемлющее слово «проебался». Не успел пообещать, как уже проебался. Только вышел за порог – и проебался. Просто повернул голову – и проебался. П р о е б а л с я. – Джено, Вы в порядке? – участливо спрашивает Джошуа, выловив его, мотающегося по галерее в поиске, наверное, выхода. Джено не уверен, чего намерен достичь, переставляя ноги, и потому легко останавливается рядом. Он осоловело смотрит на Джошуа и постукивает себя кулаком по груди, призывая собраться. Помогает данное действие слабо, но это и не страшно. Ужаснее всего то, что приходить в себя Ли на самом деле не хочет. – Вы говорили, что знаете каждого, кто находится здесь сегодня, – вместо ответа о самочувствии говорит он. – Да, в это время чаще выходит локальная тусовка… Ну, Вы понимаете, фотографов и их друзей, – охотно и с долей гордости своими знакомыми отзывается Джошуа, всё-таки немного сконфузившись. – Тогда, может быть, Вы знаете парня со светлыми волосами? У него кукольное лицо, серый свитшот и в руках берет, кажется, малиновый, – Джено делает свой первый шаг в бездну, не обратив внимания на неподобающие выражения. – О, это На Джемин. Его фотографии тоже выставляются, хотя в среду профессионалов ещё не успел войти: студент. Краткая сводка как будто призывает этого парня появиться вновь. Джемин идёт бок о бок с девушкой, склонившись к уху которой что-то говорит о фотографиях, на которые поочерёдно указывает беретом, сжатым в вытянутой руке. Джошуа немедленно замечает его и радостно оборачивается к Джено: – А вот и он! Вас представить? Ли Джено отшатывается и благодарит провидение за то, что не проследил за взглядом Джошуа. Это было бы фатально. – Не нужно, благодарю. Нет, он хочет. Чувствует, что нужно, но продолжает сопротивляться. Потому, что жжёт обещание, и потому, что почему-то вдруг страшно. Тем не менее, не от того, что описывал Тэн. Страх, что охватывает Ли, больше схож с сильнейшим тремором перед шагом навстречу первой влюблённости. В нём мало осознанного, что вряд ли хорошо. Джошуа не замечает в поведении собеседника, ускользнувшего в прошлый раз, ничего странного. Многие спрашивают и не знакомятся. Зачем заострять на этом внимание? Его больше занимают названия коктейлей с ромом, которые он всё же нашёл в интернете. Они подозрительно похожи на скрытую угрозу, о чём Джошуа и говорит шёпотом. Джено совершенно не до этого, но он не может не слышать, и само собой с губ срывается: – Угроза печени разве что. И неприкрытая. Почему-то у Джошуа это вызывает смех. Так он и смеётся, пока его не окликает кто-то со стороны входа. Ли кивает на поспешное извинение за то, что его оставляют одного, и недолго смотрит вслед Джошуа. Всё же стоит признать, что манеры его, может быть, и не на высоте, но он старается. За одно это несмотря на скучность он заслуживает уважения со стороны такого придирчивого к чужим повадкам Джено. Последний сейчас сбит с толку. Кажется, он собирался уходить, чтобы поберечь себя. Или он хотел нырнуть с головой в будоражащее нечто? Размышления даются туго, а время не стоит на месте, о чём ему быстро напоминает звучащий рядом голос, на который Ли естественно поворачивается. – Извините, – проклятье Ли Джено возникает прямо перед ним, светом улыбки затмевая всё вокруг, – Можно Вас сфотографировать? Джено не может проронить ни слова. Да что там, он не может и улыбнуться, и моргнуть, и подать хоть какой-нибудь признак жизни. Он стоит неподвижно, как в болоте, в котором лишнее движение – риск мгновенной смерти. Однако, поглощающая его трясина прекрасна, а у него нет другого выбора, кроме как отдаться ей без оглядки. Так уж выходит. Так диктует кровь. Наверное, он выглядит чересчур удивлённым, потому что ответа не дожидаются. – А… Нужно объяснить, зачем мне фото постороннего человека… – догадывается Джемин о чём-то вполне логичном, как ни посмотри, – Я учусь на дизайнера и к концу семестра готовлю проект. Ну, знаете, показ, оценки, зачёт по предмету. Сама идея проекта пока не совсем оформлена, но могу рассказать в общих чертах, если будет интересно. Но я точно буду использовать фотографии. Людей. Красивых людей. А Вы очень красивы. И плюс, знамениты. В мире моды во всяком случае. Может быть, за это мне дадут дополнительный балл. Честно говоря, очень хотелось бы, потому что кое-что я не досдал, и с баллами туго. И ну… мне не каждый день встречаются знаменитости, так что это по факту мой единственный шанс. Смысл слов На Джемина Джено улавливает с трудом. Ему в принципе тяжело воспринимать что-либо, кроме завораживающего облика перед собой. И ему хочется дать знать этому невероятному созданию, что молчит он неумышленно. Что он не такой высокомерный, как может казаться сейчас, но… похоже, На это вовсе не тревожит. – Вы ведь Ли Джено? Тот, который владелец модного дома «Interimo»? Я спрашивал о Вас Джошуа. Просто видел Вас с ним и подумал, что Вы знакомы. Не буду врать, что разбираюсь в моде, чтобы к Вам подмазаться. Я от неё далёк. Наверное, даже очень далёк, но об «Interimo» слышал. Видел, точнее: у моего отца костюм из Вашей коллекции. Уж не знаю, зачем он ему, но он у него есть, – резвый и уверенный тон, с каким говорит Джемин, таковым и остаётся, даже когда парень начинает делать паузы, будто бы осекается, – Так… Я что-то совсем увлёкся. Извините, на меня часто находит. Я даже не дал Вам нормально ответить… – его вибрирующий не слишком низкий голос обманчиво затихает, чтобы следом вкрадчиво, почти заговорщически повторить вопрос, – Так… Можно Вас сфотографировать? Пожалуйста? Маленькое лицо с острыми чертами принимает милейшее выражение. Знай он, что вот уже второй раз за ещё непрошедшие полчаса Ли выпадает из реальности из-за него даже без этих фокусов… то, вероятно, он был бы сильно удивлён тем, что произносит модельер, придя в себя. – Жаль, я вынужден Вам отказать. Не хочу, чтобы мой бренд судили по моему лицу, а не фасонам и качеству, – говорит Джено, и это кажется весьма глубокой мыслью. Там и тут всплывают истории, когда все думают, что человек добился успеха только благодаря своей внешности. Никто не обращает внимания на талант, если лицом вышел. Слишком люди любят приписывать все заслуги этому, связывая творца с чужой кроватью и распуская грязные слухи. А молва только рада их подхватить и внести свои детали. Увы, Джемин с этим знаком не понаслышке. Он понятливо кивает и не собирается настаивать. – О, это… – На опускает голову, невольно поникают и плечи: всё же это был один шанс на миллион. – Только если не для публикации, – обрывает его речь Ли, неожиданно даже для самого себя. Оставить совершенство, заключённое в человеческое тело, ни с чем – своего рода преступление. Вопреки здравому смыслу Джено не собирается становиться причиной пусть и мимолётной, но печали этого парня. Уж лучше смотреть, на его удивлённый вид с ясным взглядом исподлобья. Если задуматься, то, правда, зачем ему хранить в столе фотографию именитого, но нигде лично не засветившегося модельера? Снимки таких людей продают за миллионы, делают сенсацией, но оставляют ли просто для себя? Джено об этом, следуя зову сердца, не задумывается. Как ни странно, не задумывается и Джемин. – Хорошо, – соглашается он, словно это всё, чего он хочет, – Обещаю, что сохраню Ваши фото в тайне от всего человечества! – Выходит, и от меня тоже? – Джено приподнимает бровь. Улыбается. Наконец, он может проявить свою дружелюбную натуру. Взгляд Ли взволнованно бегает по точёному контуру чужого лица. В голове нет ни единой мысли, что делать, если Восторг снова обрушится цепкими объятиями из-за человека, который наверняка думает, что Джено смущён. Вряд ли он ошибается. – Конечно, – Джемин кивает, нисколько не сомневаясь в своём ответе, – Если только Вы не дадите свой мэйл или ещё что-то, чтобы я скинул их Вам. – Вот как… На это юный фотограф довольно зажмуривается, кивая с удвоенной силой: – Да. Выбор фона в пределах галереи предоставляю Вам. А мне пока нужно достать мой драгоценный фотоаппарат, – парень показательно дёргает лямку рюкзака, который ранее Джено отказывался замечать. – Драгоценный? Откровенно говоря, Джено не беспокоит фон будущих фотографий. Прямо сейчас у него есть возможность собрать крупицу личности, к которой его опасно тянет, как магнитом. Бежать ещё не поздно, только сопротивляться сил нет, как нет и вдохновения на новые творения. И он просто неотрывно смотрит, как чужие руки бережно устраивают рюкзак на колене, обтянутом рваным денимом, и выуживают обыкновенный, на вкус Ли, фотоаппарат. – Ну… Если бы я покупал его сам, на свои сбережения и стипендию, то мне пришлось бы приложить к ним ещё и почку. Но моему отцу повезло с рабочим местом, поэтому все мои внутренние органы всё ещё при мне, – На легко пожимает плечами, вздыхая следом, – Не знаю, легче ли мне от этого. Я ведь теперь постоянно боюсь его разбить, потому что ремонт будет стоить сразу двух почек. Такое я не переживу. Джено не совсем понимает шутка ли это: звучит слишком правдиво, а крепкая и в то же время нежная хватка служит подтверждением. Поэтому Ли уверен в каждом следующем слове из уст Джемина. И нисколько не ошибается, короткий остаток вечера видя вокруг парня вихри одних только счастья, волнения и одухотворенности без тени лукавства. К окончанию рабочих часов галереи у Ли Джено под рёбрами горит ясное желание заполучить молодого фотографа. Оно отдаётся в барабанных перепонках голосом, рассказывающем что-то об естественности позы, в которой модельер сам отчего-то не силён. Оно маячит перед взором лицом в редкой и всё же толпе, движущейся к выходу. Джено улучает момент и незаметно фотографирует парня с карамельными волосами на смартфон. Скорее для Тэна, чем для себя – в его памяти светлый облик Джемина увековечен в окружении лавровых листов. С ним он не расстанется и в глубоком сне, однако с самим На… – О, Ваши вещи тоже у Джошуа? – спрашивает Джемин, когда им не приходится разойтись у гардероба, – Можете написать свой мэйл, пока ждём его? Джено кивает, беря в руки чужой телефон с новенькой заметкой «Тайна от всего человечества». Чудной. Пока пальцы набирают электронный адрес, открытый для всей корреспонденции, в голове мелькает набросок плана решительных действий. Пункт первый: поговорить с Тэном. Пункт второй: убедить Ченлэ. – Быть исключением мне льстит, – вслух смеётся Ли. – А мне льстит, что моим исключением становитесь именно Вы, – улыбается в ответ На, пряча ставший намного ценнее девайс. Они не произносят больше ни слова, стоя в тёплой тишине, наполненной улыбками. Не чувствовать неловкости странно, однако Джемину нравится. И он ощущает перемену, которую приносит пришедший вызволить их обоих Джошуа. Появляется что-то колкое, чуждое. Хочется скорее уйти. Вместе с Джено. И он выдумывает договорённость поужинать вдвоём, которую никто не отрицает. Джошуа понимающе кивает и отпускает их, постукивая ладонью по стеклянному боку подарок от Ли. – Предлагаю мнимую договорённость сделать настоящей, но, скажем, через пару дней? – к удивлению Джемина, шепчет Джено. – Я… Простите, я не должен был лгать, прикрываясь тем, чего нет. Просто, знаете, такое чувство давящее было. Не знаю, как объяснить… – начинает оправдываться На. – Значит, обойдёмся без ужина? – Нет, я согласен поужинать хоть завтра! Но… – Тогда всё в порядке. Честно говоря, и мне не хотелось задерживаться, – успокаивает Джено парня, заговорщически подмигивая. Их окутывает холодный воздух и свет уличных фонарей. Черты лица напротив размываются падающими тенями, доводящими бледность кожи до мистического блеска. Фотограф жалеет, что уже использовал свой шанс сделать снимки. Модельер прикидывает, в каком костюме смотрелся бы этот тонкий силуэт. – За эти два дня я обработаю фото и пришлю Вам вместе с примерным временем встречи. Если не устроит – назовёте своё. Мне, наверное, проще будет подстроиться. Ли согласно кивает. Осталось только попрощаться, но он не видит это возможным, хотя и говорит ёмкое: – Буду ждать. Было приятно познакомиться, Джемин, – язык всё равно продолжает, выдавая надежду, – Вам в какую сторону? – Туда, – рука На свободно взмахивает в нужном направлении, – Я живу через три дома. А Вам? – Увы, в противоположную, – вздыхает Ли, качая головой. – Тогда… Будьте осторожны по дороге, тут небезопасно. И мне тоже очень приятно познакомиться! Ещё никто так легко не относился к тому, что я говорю, с самого начала, – Джемин слегка удручённо опускает взгляд, – До встречи? – До встречи. Повернуться друг к другу спиной и сделать несколько шагов – Джено справляется с этим, нервно приступая к первому пункту своего плана.«Я нашёл его» 22:07 [фото Джемина] 22:07
Сделанная в суматохе фотография парня отправляется прямиком в чат с Тэном. Джено замирает посреди дороги, ведь до этого он не рассматривал то, что запечатлелось на маленьком экране. «Оу, он симпатичный» 22:17 Приходит ответ совсем не вовремя. Закутанный в пальто Ли стоит, приникнув к углу здания, погрязшему в чёрной тени. Джемин прав – здесь небезопасно. Предупреждая об обычных воришках, он даже не представляет, что договорился об ужине с большей опасностью. И эта опасность не спускает с него глаз. Разве что на минуту:«Ты не понял. Я простоял перед ним минуты три и не мог ответить ни на один вопрос, который он задавал. Я влип туда, куда ты просил не влипать. Совершенно, блядь, случайно» 22:19