Злые цветы

Выходные пролетели незаметно: Гермиона изучала расписание, составляла для себя небольшие конспекты уроков, прогулялась к Хагриду, пила чай с Авророй в ее комнате и вообще чувствовала себя просто прекрасно. В понедельник за завтраком она снова пробежала взглядом по расписанию: первый урок у первокурсников Хаффлпаффа и Слизерина, второй — у третьекурсников Рейвенкло и Слизерина, а после обеда занятие с шестикурсниками. Последние немного смущали: они наверняка помнят ее со школьных лет. Впрочем, они вряд ли станут наглеть. В конце концов, на курс ЖАБА записываются те, кому это действительно нужно. И все же Гермиону слегка потряхивало, когда она шла из Большого Зала на первый урок. Первокурсники Хаффлпаффа сбредались медленно. Гермиона сидела за столом, глядела, как медленно заполняются места, и улыбалась нахлынувшим воспоминаниям. На первом уроке Трансфигурации МакГонагалл продемонстрировала им превращение в кошку, а затем пообещала превратить опоздавших Гарри и Рона в часы. Сама Гермиона в кошку превращаться не умела, но придумала другой способ удивить студентов. Наконец, в аудиторию зашли десятеро детей в слизеринских мантиях, заняли ряд парт у стены и замерли на своих местах. На их лицах застыло общее выражение, истолковать которое можно было и как смирение, и как холодную решимость. Гермиона нахмурилась и подумала, что стоит спросить профессора Слагхорна, начал ли он разбираться с происходящим. Она могла поверить в то, что третий курс по какой-то неведомой причине слушается Томпсонов или кого бы то ни стало, да и второй курс за год мог разобраться, что к чему. Но эти ведь только пару дней назад приехали. Как за два дня эти дети, которые перед распределением болтали, смеялись, любопытствовали и переживали, стали холодными, ничего не выражающими изваяниями? Наконец, последний Хаффлпаффец забежал в кабинет, тяжело отдышался и плюхнулся за парту. — Добрый день, класс. Меня зовут профессор Грейнджер и я буду преподавать у вас Трансфигурацию. — Добрый день, профессор Грейнджер, — раздался нестройный хор голосов. — Сегодня мы с вами попробуем совершить первое превращение, но для начала определимся с целями. Трансфигурация — это наука о превращении. Например! Она взмахнула палочкой, и свободная парта, стоявшая в дальнем углу аудитории, перекувыркнулась и превратилась в лошадь, которая встала на дыбы и заржала. Дети пришли в восторг. Даже слизеринцы, изо всех сил пытавшиеся казаться равнодушными, восторженно раскрыли рты. — Или вот так. Гермиона снова взмахнула палочкой, и у классной доски выросли крылья, которыми она тут же стала хлопать, будто собиралась взлететь. — Или, может, вам больше нравится такое. Взмах палочки — и пергаменты с конспектом урока превратились в стайку зеленых птиц, которые с громким чириканьем взмыли к потолку. Дети захлопали. Гермиона улыбнулась и повела палочкой, заставляя парту вернуться на место, а доску — успокоиться. Птицы истаяли в воздухе, и конспект урока послушно вернулся на стол. — Для того, чтобы достигнуть успеха, вы должны четко представлять, что хотите получить. Сначала мы с вами будем практиковаться на предметах, похожих друг на друга. Для более сложных превращений вам понадобятся схемы и диаграммы. Но сейчас мы будем превращать один тонкий продолговатый предмет в другой. Она взяла со стола коробок спичек и побрела между рядами столов, раскладывая спички перед студентами. — Не спешите колдовать. Для начала подумайте, как именно спичка должна превратиться в иголку. Затем представьте это. И только потом коснитесь спички палочкой. Вы должны быть уверены в том, что делаете. Гермиона вернулась к доске и осмотрела класс. Студенты сосредоточенно рассматривали свои спички, одни даже побагровели от натуги другие высунули языки. Наконец, первый слизеринец рискнул и ткнул палочкой в спичку. За ним и другие дети начали робко пытаться совершить первое превращение. — Немного смелее, ну же, — подбодрила их Гермиона. Через минуту аудиторию огласил радостный писк Лиззи Смоук. — Получилось! У меня получилось! Ее спичка и впрямь превратилась в иголку, у которой даже было ушко. — Замечательно, мисс Смоук. Пять очков Хаффлпаффу. — Профессор Грейнджер, и у Карла получилось, — крикнула девочка со Слизерина. Карл Селвин, бледный темноволосый мальчик, сжимал в пальцах иголку. — Очень хорошо, мистер Селвин, пять баллов Слизерину, — Гермиона кивнула. Карл встретился взглядом с ней, опустил голову, а когда поднял, взгляд его был холодным и равнодушным. — Карл, может, дать тебе еще спичку? — И мне, профессор, — пискнула Лиззи Смоук. Конечно же Гермиона дала им по спичке, как и всем, у кого получалось превращение. К концу урока не осталось студента, у которого на парте не лежало бы минимум две иголки. Для начала это было очень хорошим результатом. — Вы все славно потрудились, — сказала Гермиона за пять минут до конца урока. — И вы можете потренироваться еще в своих гостиных. Кроме того, к следующему уроку вам нужно будет выучить три основных принципа Трансфигурации, которые перечислены в первом параграфе вашего учебника. Заучивать слово в слово не надо, лучше рассказать, как вы их понимаете. Дети закивали. Ударил колокол. — Вы все молодцы. Можете идти на следующее занятие. Студенты радостно вскочили со своих мест и поспешили к выходу. — Лайла, можно взять твою сову? Надо срочно написать маме, что я превратила спичку в иголку! Я действительно волшебница, это не ошибка, не обман, не чья-то шутка! — Лиззи Смоук подпрыгивала вокруг подруги. Карл Селвин, шедший позади, смерил их странным взглядом, но ничего не сказал. Как только кабинет опустел, Гермиона с облегчением выдохнула и прошлась по кабинету, удовлетворенно поглаживая парты. Наконец, в аудиторию начали стягиваться студенты Рейвенкло, и Гермиона вернулась к преподавательскому столу. — Проходите-проходите, — она улыбнулась, но отметила, что студенты не разделяют ее воодушевления. Причина появилась в дверях спустя две минуты. Братья Томпсоны, сутулые, с непропорционально длинными руками, шаркающей походкой прошли по аудитории и уселись за вторую парту. Следом за ними мрачными тенями проскользнули в аудиторию и остальные третьекурсники Слизерина. Не глядя на Гермиону, они расселись по местам и замерли в ожидании удара колокола. Мысленно отметив, что сразу же после занятия поговорит со Слагхорном, она откашлялась. — Добрый день. Меня зовут профессор Грейнджер. Как уже говорила директор МакГонагалл, я буду преподавать Трансфигурацию. — Добрый день, профессор Грейнджер, — стройно отчеканили студенты Рейвенкло. Слизеринцы же покосились на хмурых Томпсонов, но промолчали. — Кто напомнит, на чем вы остановились с профессором МакГонагалл? На ряду рейвенкловцев тут же взметнулась рука. — Представьтесь, пожалуйста. — Говард Стейн. Мы закончили с превращением одних предметов в другие, а еще с превращением животных в предметы. — Спасибо, мистер Стейн. Превращение живого в неживое куда более простое, чем противоположное ему: превращение неживого предмета в животное. Например. Она взмахнула палочкой, и дальняя парта вновь перекувыркнулась, превратилась в лошадь и встала на дыбы. Рейвенкловцы пришли в полнейший восторг, а вот слизеринцы выжидающе смотрели на Томпсонов. Кажется, сотвори Гермиона дракона из воздуха, они бы все равно ориентировались на реакцию братьев. — Конечно, это не предел, — Гермиона улыбнулась и вернула парте первозданный вид. — Высшим пилотажем считается способность волшебника превращаться в животное. Такие волшебники называются анимагами, но это чрезвычайно сложное искусство. Из всех школьных профессоров им владеет только профессор МакГонагалл. Глаза рейвенкловцев горели огнем любопытства. — Но сегодня мы начнем с малого и попробуем превратить чайник в черепаху. Для начала составим схему превращения. Кто хочет помочь? И снова в воздух взметнулась рука Говарда Стейна. — Хорошо, мистер Стейн. Прошу к доске. Класс, вы можете помогать Говарду. Впрочем, это не понадобилось. Говард прекрасно справлялся со схемой. — Прекрасно. Даже в учебнике схема не такая хорошая. Пять очков Рейвенкло. Кто-то желает попробовать выполнить превращение? Один из братьев Томпсонов фыркнул. — Вы хотели попробовать, мистер Томпсон? — Гермиона повернула голову к ним и улыбнулась. — Нет, профессор Грейнджер. — Возможно, вы хотели внести какие-то уточнения в схему? — Нет, профессор Грейнджер. — Но вы явно хотели что-то сказать, мистер Томпсон, — Гермиона прищурилась. — Только то, что Стейн может сколько угодно составлять схемы и заучивать наизусть рецепты зелий. Но магия никогда не будет подчиняться гря… магглорожденному так же, как настоящему волшебнику. Гермиона, не поворачивая головы, подняла руку и направила палочку себе за спину. Даже слизеринцы не смогли подавить удивленного вздоха, когда черепаха, нарисованная Говардом Стейном на доске, стала объемной, сползла на пол, медленно подошла к столу Томпсонов и остановилась исключительно затем, чтобы продемонстрировать, как из ее панциря вырастают цветы. Из распустившихся бутонов выпорхнули птицы и бабочки, описали круг под потолком и осыпались вниз желтыми листьями. Цветы на панцире черепахи увяли и обратились в пыль. Черепаха втянула лапы и голову в панцирь, побелела и превратилась в сугроб. Налетел ветер, разметал его, и тысячи снежинок, кружась, полетели к доске, где снова стали схемой трансфигурации черепахи в чайник. Гермиона опустила руку и усмехнулась. — Вот так, мистер Томпсон, магия подчиняется магглорожденным. Так что, попробуете превратить черепаху в чайник? Или есть еще желающие? Говард Стейн дрожал от предвкушения. Но руку подняла еще одна девочка со Слизерина. — Ваше имя, пожалуйста. — Амалия Флинт. — Прошу, мисс Флинт. Амалия поднялась с места, прошествовала к преподавательскому столу, по которому лениво ползала черепаха, замерла на миг, а потом уверенно ткнула в панцирь палочкой. «Один мальчик — еще не весь факультет», — мысленно повторяла Гермиона, глядя, как черепаха преображается. Когда Амалия отвела палочку, на столе стоял пузатый глиняный чайник, чуть приплюснутый сверху. На носике, конечно, остались глаза, которые лениво закрывались и открывались. — Будем считать это смелым дизайнерским ходом, мисс Флинт. Пять очков Слизерину. Амалия густо покраснела, услышав хихиканье. — Спасибо, мисс Флинт, можете вернуться на место. А мистер Стейн поможет мне раздать этих черепах, — Гермиона указала на большой аквариум, который стоял на тумбе в углу аудитории. — Очень надеюсь, что у всех весельчаков получится как минимум сервиз на шесть персон. Кстати, в случае успеха, вы наколдуете и ложечки. Смех сразу стих. — Даже величайшие волшебники начинали с малого, — продолжала Гермиона, пока Говард Стейн бродил между парт. — И никогда ни у кого с первого раза не получается идеального результата. И величие вовсе не в крови и не во врожденном таланте. Величие рождается из количества попыток. Пусть они не всегда удачны. Неважно, что в первые десять раз сахарница будет от вас убегать, а чашки разлетаться. Главное, в одиннадцатый они этого не сделают, а к двадцатому вы научите их менять узор в зависимости от температуры и сорта чая. Даже Томпсоны на миг оставили свое равнодушие и слушали Гермиону. — А теперь, когда мистер Стейн любезно раздал всем черепах, начинайте пробовать. Остаток урока в аудитории царила тишина, изредка прерываемая то разочарованными вздохами, то радостными возгласами. Наконец, по замку прокатился удар колокола. — Домашнее задание — практиковаться. Черепахи всегда доступны в этом кабинете. Все свободны. Студенты поспешили прочь — все-таки их ждал обед. Кстати, и Гермиону тоже. — Как прошли первые уроки? — поинтересовалась Аврора, когда она уселась на свое место. — Прекрасно. Один из Томпсонов, конечно, попробовал все испортить. Видите ли, магия не подчиняется магглорожденным так, как чистокровным. Наследие Кэрроу, не иначе. Гермиона посмотрела на слизеринский стол, за которым царила все та же мрачная атмосфера. Хотя нет. Амалия Флинт что-то шептала своей соседке — Гермиона так и не узнала ее имени на уроке — а потом они хором хихикнули. Негромко, но остальные это заметили. Тощий мальчишка, сидевший рядом с Амалией, толкнул ее локтем в бок и покосился на Томпсонов, которые переглянулись. Амалия покраснела и уткнулась в свою тарелку. Гермиона нахмурилась. — Интересно, как дела у профессора Слагхорна. Он обещал разобраться с происходящим на факультете. Аврора пожала плечами и стала есть.