Злые цветы

Когда наутро Гермиона вышла к завтраку, она обнаружила застывшего в коридоре у ее кабинета Малфоя. — Ты еще здесь? Я думала, ты ушел домой. — Нет. Вечером я связался с Поттером, и он практически приказал охранять тебя, пока дело не прояснится. — Как ты собираешься проводить расследование и одновременно стеречь меня? — Никак, — отрезал Малфой. — Я не буду проводить расследование. Этим займутся другие люди. Я приставлен к тебе. Гермиона недоуменно уставилась на него. — Почему не сказал? Ты ведь не простоял всю ночь в коридоре? — Простоял. Уставшим он не выглядел. Гермионе даже показалось, что это не Малфой, а машина из маггловских фильмов. Ну не мог живой человек простоять всю ночь в тяжелых аврорских ботинках, плотной мантии и перчатках. — Может, хоть мантию снимешь? Жарко ведь, — она снова распахнула свой кабинет. — Если хочешь, можно оставить ее в моей комнате. И тебе надо позавтракать. Малфой ухмыльнулся. — Хорошо, — бросил он и последовал за ней. Под аврорской мантией оказалась тонкая рубашка, рукава которой Малфой тут же закатил выше локтя, обнажив Метку на предплечье. — Не люблю, когда локти скованы. — А перчатки снимать ты не будешь? Малфой резко мотнул головой. — Ладно, как знаешь. Надо придумать, где ты сядешь за завтраком. За какой стол. Может, за слизеринский? — Посмотрим. Гермиону пугала его собранность. Будто Малфой и впрямь собирался ее защищать. Появление Аврора в Большом Зале вызвало фурор среди студентов. Гриффиндорцы без стеснения таращились на Малфоя, разве что пальцем не тыкали. Хаффлпаффцы — особенно девчонки — глядели с сочувствием, рейвенкловцы щурились и переговаривались вполголоса. — Уже гадают, каким проклятием меня так приложило, — Малфой тихо усмехнулся и перевел взгляд на слизеринский стол. Напряжение, царившее там и раньше, теперь достигло пика. Томпсоны не отрывали взгляда от Малфоя, как и все, кто старше третьего курса. Ясное дело, все они помнили те времена, когда он учился в школе, сидел с ними за одним столом, занимался в одной гостиной. — Мистер Малфой, что-то решилось? Вы беседовали с мистером Поттером? МакГонагалл встревоженно смотрела то на него, то на Гермиону. — К обеду здесь будет отряд авроров. Думаю, нам придется провести обыски в комнатах. — Мистер Малфой, мы не можем обыскивать личные вещи студентов без согласия родителей или опекунов. — Тогда у нас проблема. Как мы найдем клинок, на который наложено темное заклятие, без обыска? — Я разошлю родителям письма. Как только мы получим их ответы, ваши сотрудники смогут приступить к работе. — За то время что мы будем ждать, пока все родители подпишут разрешения, этот клинок может отправить в Больничное Крыло еще с десяток студентов. — Я сама свяжусь с мистером Поттером после завтрака. Присядьте пока и позавтракайте. Малфой недовольно нахмурился и уселся рядом с Гермионой. — Прошу прощения, — подошедшая Аврора озадаченно уставилась на него. — Извините, профессор Синистра, но на время проведения расследования я должен находиться рядом с профессором Грейнджер. У меня приказ. Аврора пожала плечами и села рядом с ним. — Почему именно тебе это поручили? Не думаю, что ты в восторге от такого задания. — В Аврорате не обсуждают приказы. Кроме того, я специализируюсь на тёмных проклятиях и так называемых преступлениях крови. Из-за первых я не снимаю перчатки, а вторые оставили след у меня на лице. — Мистер Малфой, — тихо позвала его Аврора. — Профессор Грейнджер теперь не может выходить из кабинета? — Профессор Грейнджер вольна идти куда угодно, — холодно бросил он. — Я здесь не для ограничения ее свободы, а для обеспечения безопасности. Уроки, прогулки, Хогсмид. У меня приказ. Нет, точно машина из маггловских фильмов. — Мы просто хотели попить чаю во внутреннем дворе. Ничего противозаконного или опасного. Малфой ничего не ответил. — Гермиона, мы же собирались ещё вчера. Пока погода позволяет. — Пойдём, конечно, Аврора, не переживай. После завтрака они действительно отправились на внутренний двор с большим чайником и чашками. Гермиона взяла одну и для Малфоя, но он наотрез отказался, отошел от скамейки, на которой расположились Гермиона, Аврора, Батшеда и Лианна, и замер, как каменное изваяние. Бродившие по дворику студенты с опаской обходили его по широкой дуге. Еще бы: мрачное выражение шрамированного лица, Метка на руке, грубые перчатки, свободные штаны, заправленные в тяжелые ботинки. Казалось, он способен снести любому голову одним взглядом. — Профессор Грейнджер! Лайла Спрюсси, подруга Лиззи, со всех ног бежала через внутренний двор. Малфой напрягся и переступил с ноги на ногу. — Что случилось, Лайла? — Я была у Лиззи. Она проснулась! — Она сказала, кто на нее напал? От резкого и грубоватого голоса Малфоя Лайла вздрогнула. — Человек-невидимка с невидимым ножом. — Дамы, чаепитие закончено. Мы идем в Больничное крыло, — отрезал Малфой и схватил Гермиону за запястье. Впрочем, ни в субботу, ни в воскресенье, ни за всю следующую неделю Лиззи не смогла сказать, кто на нее напал. Показания оставались неизменными: шла позаниматься в кабинет Трансфигурации, услышала шум, остановилась, почувствовала боль в боку. Никого не видела. — Мантия-невидимка, — заключил Малфой в пятницу вечером. Гермиона оторвалась от проверки эссе пятикурсников и посмотрела на него. Она уже почти привыкла к его мрачной фигуре, которая неотступно была рядом, куда бы Гермиона ни пошла. Если когда-то давно студент Слизерина Драко Малфой вызывал только омерзение и раздражение, то к аврору Малфою Гермиона испытывала уважение, смешанное с легкой опаской. Она не могла отрицать, что лицо у него стало симпатичным, даже красивым, и шрамы придавали ему мрачный шарм. И эта манера выставлять Метку напоказ не раздражала. Гермиона усматривала в этом некоторый символизм, будто бы Малфой пытался напомнить всем вокруг, кем он был раньше и на что способен. Особенно эту мысль подтверждали взгляды слизеринцев. Теперь, в присутствии аврора, да еще и такого, как Малфой, им стало куда сложнее сохранять спокойствие и безразличный вид. Они то и дело оглядывались на него, когда во время уроков он застывал неподвижно у дверей кабинета. Почти так же он замирал у дверей ее личной комнаты, правда, оставаясь снаружи. Иногда, перед сном, глядя на аврорскую мантию, висящую на вешалке, Гермиона думала, что нужно пригласить Малфоя внутрь. Что толку мерзнуть в пустом кабинете, если в комнате горит камин и есть горячий чай. Но судя по каменному выражению, которым Малфой встречал эти предложения, на этот счет у него тоже было особое распоряжение от Гарри. С того момента, как они оставили аврорскую мантию в комнате, Малфой порог не переступал и вел себя крайне сдержанно во всем, что касалось самой Гермионы. Наверное, таинственный приказ распространялся и на возможное хамство, потому что Малфой за всю неделю едва ли сказал ей лично больше двадцати слов. В основном он переговаривался с МакГонагалл и Слагхорном. — Думаешь, нападавший был в мантии-невидимке? Просто прекрасно. Теперь кроме заколдованного клинка нужно искать еще ее. — Ты так говоришь, будто у нас есть согласия от родителей на обыск. Я говорил с МакГонагалл, пока ты болтала с подругами. Ей ответили только на половину писем. Я общался с Поттером, он подтвердил, что мы не можем обыскивать несовершеннолетних. — И что? Будем ждать следующую жертву? — Не дождемся, — отрывисто бросил Малфой и потер ладони в перчатках. — Да сними ты их. И снова он покачал головой. — Ладно, не буду настаивать. А расскажешь, откуда шрамы? Она убрала злополучные эссе в ящик стола и подперла голову руками. Гарри ничего не рассказывал о работе, так что любопытство взяло верх. — Преступление крови, — отчеканил Малфой. — Странно, что ты не знаешь. Это был первый месяц моей работы в Аврорате. Случай как раз похожий на твой. Магглорожденная волшебница, записки с угрозами, мертвые грызуны на пороге дома. Поттер сам признался потом, что решил из мести дать мне это дело. Заставить меня пойти против человека, живущего по моим старым принципам. С приказами не спорят, к тому же, мне и так повезло, что вообще взяли в Аврорат. Пришлось идти. С девчонкой мы даже подружились, как и с ее маггловскими родителями. А потом было нападение. Аврорский наряд был готов сорваться по первой же вспышке камина, две недели провели на иголках. В общем, ребята уводили гражданских через камин, я прикрывал отступление. Он не посмотрел ни на мое происхождение, ни на Метку. Гермиона боялась, что он продолжит, и жалела об этом вопросе. Но Малфой не стал рассказывать дальше. В конце концов, каким именно заклинанием его приложили и сколько потом пришлось провести в Мунго, было не так важно, как то, что Малфой прикрывал отступление магглорожденной волшебницы и ее родителей-магглов, рискуя собой. — Ты ведь не затем выпячиваешь Метку, чтобы бывшие единомышленники перед тобой пасовали? — Нет. Это предупреждение, — Малфой чуть скривил губы. — Должен же противник понимать, что перед ним не человек, а беспринципная тварь с большим арсеналом темных чар. Наверное, Поттер тебе этого не говорил, но я — один из двух авроров, у которых есть разрешение на ликвидацию преступника. Остальные должны брать свои цели живыми. Я могу притащить Поттеру труп, распущенный от промежности до подбородка, и мне за это премию дадут. — А кто второй? — Сам Поттер. Гарри и об этом ей не говорил. — Но если у тебя есть разрешение на ликвидацию… Малфой, а если наш преступник — ребенок? Ты ведь не убьешь его? Малфой пересек кабинет Трансфигурации — его ботинки оглушительно грохотали — оперся на стол Гермионы и наклонился к ней, едва ли не касаясь лбом ее лба. — Даже бровью не поведу. Она отпрянула так резко, что чуть не рухнула со стула. Малфой молниеносным движением схватил ее за плечо, удержав от падения, и сам отступил на шаг. — У меня приказ, чистые рефлексы и полное отсутствие моральных принципов. Лучшего охранника для тебя не придумать. Не знай я Поттера, решил бы, что ты его невеста. Гермиона и слова не могла сказать — так ее трясло от перспективы защититься такой ужасной ценой. — Малфой, я понимаю что у тебя приказ и принципы, то есть их отсутствие. Но ты попробуй, пожалуйста, никого тут не убивать. Я того не стою. — Это не тебе решать. Он отошел еще на два шага, на ходу становясь тем непроницаемым аврором, что следовал за Гермионой всю эту неделю. Он явно сказал больше, чем собирался, и, наверняка, что-то, что не одобрил бы Гарри. Гермиона вздохнула, открыла ящик и тоскливо посмотрела на стопку эссе. — Кстати, профессор Грейнджер, — хрипло позвал Малфой. Она вздрогнула и подняла голову. — Хорошие уроки. Интересные. Это твое. Гермиона почувствовала, как щеки вспыхнули огнем. — Спасибо. А тебе идет быть аврором. Ты… Она запнулась. Все, что она могла сказать, прозвучало бы ужасно двусмысленно, особенно в пустом кабинете в пятницу вечером. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Слагхорн. Атмосфера неловкости сменилась волнами паники, исходившими от него: сбившаяся мантия, взмокший лоб. — Аврор Малфой, нужна ваша помощь. Пропала студентка. Малфой сразу вытянулся в струну. — Давно? — Если честно, она не появлялась на уроках со среды, но я думал, ей нездоровится. А теперь пошел в Больничное Крыло навестить ее как декан. Он тяжело выдохнул. — Она пропала из Больничного Крыла? — Нет. Она там не появлялась. Боюсь, мой факультет мне соврал. Они ведь в один голос уверяли, что Амалия простыла. — Амалия? — Гермиону захлестнуло нехорошее предчувствие. — Да, Амалия Флинт с третьего курса. Наверное, профессор Грейнджер, вы тоже нам понадобитесь. Нужно осмотреть комнату Амалии, а мы с аврором Малфоем не можем туда зайти. — Я могу, вообще-то, — Малфой бросил короткий взгляд на Гермиону. — Но не стану. Мне подкорректировали приказ в той части, что касается членовредительства. — К дракклам твои приказы! Девочка пропала! — воскликнула Гермиона и бросилась к двери. Малфой шагал за ней.