Sunshine on your cheek

      Живот практически начинает скручивать как только запах самгепсаля проникает в ноздри и как будто падает на самое дно желудка — Юнги ведь сегодня так и не поел, забылся, доводя до ума тот студенческий проект с музыкальным оформлением, но зато теперь он доволен результатом настолько, что хочется радостно подпрыгнуть в воздух.       Внутри он почти не видит свободных столиков и сразу перестает слышать собственные мысли: пятницы в любой точке мира чем-то похожи друг на друга — даже в воздухе чувствуется это радостное предвкушение выходных, свободных от дурацкой работы, и можно хотя бы на этот вечер почувствовать себя тем, кто может полностью контролировать свою жизнь и судьбу: например, самостоятельно решить напиться до беспамятства и добираться домой через грязные дворы, либо культурно выпить и спокойно отправиться спать. Ну… зная Сокджина, ожидать можно все, что угодно.       Он даже немного волнуется, хотя это странно — они виделись меньше недели назад; но все равно это другое — его друзья впервые приехали к нему в гости, в его город! Это накладывает на него какую-то ответственность за приятное времяпровождение, а тут он, откровенно говоря, слаб.       Телефон в кармане вибрирует, и Мин мгновенно отвлекается, не замечая, как пробирается через заполненный зал куда-то все дальше вглубь, следуя за приветливой девушкой-хостесс:       «Юнги-хён, вышло даже лучше, чем мы надеялись! Теперь придется снимать ролик заново, чтобы видеоряд по качеству соответствовал музыке хD Мы всегда в тебя верили!»       Моська мгновенно расплывается в приятной улыбке, и он не успевает хорошенько все переварить, как барабанные перепонки заполняются режущим все вокруг голосом Ким Сокджина, который буквально наваливается на плечи:       — О-о-о-о, Юнги, а! Юнги! — буквально верещит он, пытаясь покрепче обхватить пытающегося выпутаться Мина, — парень из Тэгу собственной персоной! Мой соулмейт, это мой соулмейт! Ээ, тебя дома не кормят? Где твои щечки? — двумя пальцами он проводит по лицу, пытясь ухватиться за кожу.       — Сокджин, мы виделись на прошлой неделе, — отстраняется Мин, улыбаясь и убирая телефон в карман, — уже успел соскучиться?       — Даже час, проведенный вдали от тебя, словно вечность для любящего сердца! — быстро говорит Джин, приближая руки к грудной клетке и скрепляя их в замок.       — Ты что, уже напился?       — Да, я пьян! Меня опьянил напиток любви! К тебе! — он, в изящном жесте выставляя кисть вперед, наконец, усаживается на диванчик за столом, давая Намджуну спокойно протянуть руку для рукопожатия:       — Джин в последнюю неделю много зависал с нашей золотой троицей, — спокойно говорит парень, — прости, его не удержать, он сходит с ума без тебя.       — Намджун-а, если бы ты чаще проводил время с нами, знал бы, что уже никто не говорит слово «зависать», — громко смеется Джин, потягивая пиво через соломинку - он всегда это делал, когда хотел напиться побыстрее, — но да, — теперь он смотрит прямо на Юнги, щуря глаза, — без тебя… я сам не свой... схожу с ума! По тебе... и без тебя… и овладел мной… моими мыслями…       — Прекрати, — смущается Мин, с осторожностью оглядываясь вокруг, — можно попросить тебя сегодня не быть таким экстра? Мне нужно привыкнуть, что я снова среди людей, хаха.       — В прошлый раз тебе нравилось…. — шутит Сокджин, но все же успокаивается, — Намджун, а Хосок придет или нет? - меняет он тон, - Я так и не понял. Я запутался. Мой красный диплом из Сеульского Национального Университета мне не помогает. Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Понимаю только то, что хочу еще пива. И все. Вот, что я понимаю.       — Да, кстати, — оживляется второй Ким, глядя на Юнги, — мы остановились у Хосока, мы с ним учились вместе, я, вроде, говорил? Ты же не против, если он к нам присоединится? - молодой человек сжимает губы, добавляя, - но у тебя все равно особо нет выбора, он подойдет с минуты на минуту, — почти виновато улыбается он.       Это не входило в планы Юнги – знакомиться с новыми людьми это вообще никогда не план для него; иногда ему кажется, что его лимит уже исчерпан, а если он еще с кем-то начнет общаться, то попросту лопнет на лоскутки… тяжело. Он медленно вздыхает, молниеносно принимая для себя решение, что вечер пройдет не так классно, как он планировал — расслабиться он точно не сможет, так что, скорее всего, пропустит пару стаканов пива, а потом потопает домой, оставив их втроем…       — Какие могут быть проблемы? — ничем не выдает себя Юнги, поднимая руки и тряся ими в воздухе, — схожу, помою.       Он их понимает: было бы странно остановиться у кого-то и не позвать вместе развлекаться; может, стоит хотя бы сделать усилие и попытаться посмотреть с большим позитивом? Это всего лишь на один вечер… Нет, тяжело… сегодня уж точно — его пик интровертности как раз достиг своего апофеоза.       Юнги мылит руки слишком долго, чувствуя внутреннее напряжение: так всегда, когда он знает, что будет кто-то еще вне зоны его комфорта; лучше бы они вообще не говорили, что придет еще какой-то Хосок, тогда бы ему не пришлось беспокоиться об этом уже заранее! Его отношения с людьми похожи на волнообразные приливы энтузиазма, сменяющиеся замкнутостью, и сегодня точно не самый подходящий день для знакомств — отлив, грубо говоря.       Он возвращается в зал и первое, что слышит — звонкий, громкий и отчего-то знакомый смех, раздающийся как раз со стороны их столика. Он его уже слышал… подозрения одолевают его, но ноги оказываются быстрее: он усмехается, когда возвращается обратно и не может поверить своим глазам, не может осознать, что это действительно тот самый учитель Чон — он уже вовсю обнимает хохочущего Сокджина, а потом переключается на Намджуна, который вдруг тоже заливается краской и почти кокетливо улыбается.       — Сеул-Тэгу, 237 километров расстояния, три часа дороги, а вы решаете навестить меня только сейчас?! — хохочет учитель Чон, явно не замечая подошедшего Мина — тот просто стоит, боясь шевельнуться и пытаясь свыкнуться с тем, что видит: он и так невидимым призраком сопровождает Наён на каждом шагу, а тут еще материализируется рядом с его лучшими друзьями?!       Юнги терпеливо ждет, когда тот обернется, пытаясь вообразить, как вообще себя вести, но Хосок ловко сглаживает этот момент, даже не напрягаясь: повернувшись, он лишь на мгновение удивляется, а потом продолжает громко хохотать, мягко опуская руку на плечо удивленного парня - он даже не успевает отдернуть плечо:       — Вот вам и теория шести рукопожатий в действии! — смех его уже становится тише, и он едва прикрывает губы рукой, внимательно разглядывая Мина — тому хочется отвести взгляд и сделать шаг назад — он не смотрит на Чона, глядит куда-то сквозь, — я знал, что мы еще увидимся, мистер любитель холодного кофе со льдом!       — Что? — Намджун корчит серьезное лицо, полное непонимания, — вы знакомы?!       — Не совсем, — тихо говорит Мин, наконец, отдаляясь от Хосока и занимая свое место за столиком, — виделись вскользь, когда я отвозил сестру в школу, — он быстро кивает головой в сторону Чона, — он - учитель Наён.       Юнги сознательно не упоминает, что, благодаря сестре и ее детской влюбленности, учитель Чон практически поселился в их доме, успев еще и помочь Мину с завершением проекта. Странно, странно, странно! Что за шутки такие?       — Забавно вышло, правда? — Хосок присаживается рядом с Юнги на один диванчик, — но мне сразу показалось, что я тебя где-то уже видел, — он щурится и прикасается к подбородку, будто что-то вспоминая, — сначала думал, что это из-за схожести с сестрой, но теперь, наверное, от того, что видел тебя на фотках или в историях Намджуна или Сокджина.       — Ой, этот дед не любит фоткаться, — хохочет Джин, махая рукой, — но вообще круто получилось это все… Хоть Юнги полегче будет, он вообще не любит новых людей, тебя-то хоть второй раз в жизни видит, значит, не убежит домой пораньше…       — Джин! — быстро шикает Юнги, чувствуя, как заливается краской: посторонние не должны о таком знать!       — А что? Я тебя как облупленного знаю, ты всегда так делаешь! Ставлю квартиру своей бабки, что ты подумал сделать ноги, как только услышал про Чона! — он обращается теперь к Хосоку, — это самый нелюдимый человек из всех, кого я знаю, Хоби! Представляешь, на новогодней вечеринке он просто ушел спать! Прям под бой курантов!       — Ну и что? — Хосок как-то слишком легко улыбается, пожимая плечами и переключая всеобщее внимание, — вы уже сделали заказ? Я умираю с голоду!

***

      Самгёпсаль шипит на сковороде, рядом соевая паста самдян, кунжутное масло с солью и черным перцем, в соседней миске острый зеленый перец и свежий чеснок; кимчи терпеливо ждет своей очереди, соседствуя с миской идеального риса, а бутылка соджу, заказанная Намджуном, опустошена уже почти до конца. Запах... Юнги медленно вдыхает аромат и почти сходит с ума - в такие моменты он действительно горд, что он кореец: такой вкусной еды нет больше нигде.       — То есть вы познакомились, когда ты был на первом курсе, а вы на выпускном? — с удивленно вытянутым лицом спрашивает Хосок, сначала вытаскивая Юнги из своих мыслей, а затем глядя на Намджуна, чье лицо слегка покраснело от алкоголя, — это удивительно! И понятно, почему я тебя не знал, — он пожимает плечом.       — Да, кстати, — делая глоток пива, Юнги чуть выпрямляет спину и предпринимает рискованную попытку посмотреть на Хосока: с визуальным контактом у него еще больше проблем, чем со знакомствами, — Намджун говорил, что вы учились вместе, но тебя не было, когда я пришел в универ…       — О, мы совсем забыли тебе сказать, что ты имеешь честь общаться с лауреатом президентского гранта, — вставляет Сокджин и отправляет в рот очередной кусочек свинины прямо из сковороды, на которой жарилось мясо.       — Последний курс я заканчивал в Штатах по программе обмена, — скромно замечает молодой человек, — хотя нужно было отправить Намджуна, его английский — великолепен! — Чон улыбается, — ты всегда мотивировал меня заниматься языком больше, потому что на первом курсе я мог сказать только что-то типа «Very important bussunesyu», — с нарочито корейским акцентом проговаривает он, хохоча, — Хотя скорее не мотивировал... заставлял соперничать, - он громко хохочет, - но Намджун-а все равно всегда был лучшим на курсе английского!       — Это потому что ты не смотрел все десять сезонов "Друзей" десять раз подряд, - он улыбается, добавляя, - а ты был лучшим во всем остальном, — растягивает в мягкой улыбке Намджун.       — Вы ж мои сладкие, — сюсюкает Сокджин, вытягивая губы, — мои вы карапузики, мои вы карамельные! О, да, это настоящее воссоединение сладкой супружеской парочки!       — Мы и тебя любим, крошка Джинни, — слащаво-сахарным голосом отвечает Чон, отправляя Джину воздушный поцелуй, который тот с детским восторгом ловит, а потом вздрагивает, смеясь всем телом, будто получая импульс тока.       Все выходит не так плохо, как представлял Юнги в своих тревожных серых мыслях: Хосок оказывается удивительно приятным и располагающим в общении, но порой Мин все равно отключается от разговора, будто бы аккумулируя и собирая силы для дальнейшего общения; в такие моменты он рассматривает заполненный под завязку зал с диванами потерто-красного цвета и низкими темными деревянными столиками, уставленными тарелками и блюдцами: морковка, капуста, тофу, говядина или свинина, много соевого соуса и смеси перцев... у всех по нескольку бутылок и чем темнее ночь, тем громче и веселее за столами; потом переводит взгляд чуть выше и глядит на слабый, почти невидимый, дым от мяса, который поднимается со столов, мгновенно оседая затем на вещах и волосах, въедаясь в пальцы: может, это и не так плохо, только вот потом еще долго этот запах вызывает чувство голода, внезапно застигнув где-нибудь посреди пробки; он выглядывает за окно и наблюдает за тем, как мягко ложится снег на зимние улицы засыпающего Тэгу, изредка провожая взглядом нечастых прохожих. И в голове ничего, только пустота… Сколько времени он сидит вот так? Да кто ж его знает...       Пиво медленно бродит в крови, но вместо приятного легкого опьянения заставляет лишь хотеть спать — Юнги хочется домой; каким бы приятным этот Чон не был в общении, все равно он — чужой, почти что незнакомец… Сколько они уже сидят так, часа два с половиной, а то и три? Это даже больше, чем прикидывал Мин в самых смелых своих предположениях! Но все, достаточно, пора допивать и топать домой… Взять такси или дойти пешком? Тут не так далеко...       — Ладно, вы еще сидите, а я пойду, — опережает Хосок, буквально вырвав у Мина возможность говорить, — день сегодня немного дикий был, так что лучше мне пойти спать.       — Да ну нет, нет! — возмущается Намджун, чуть ли не выплевывая пиво, которое миксовал с корейской водкой, — еще немного, потом вместе пойдем!       — Дурашка, мы теперь живем вместе, — хохочет парень, — еще устанешь от меня… развлекайтесь, — Чон аккуратно разворачивает корпус к Юнги, протягивая руку, — мне было приятно познакомиться с тобой, я правда рад.       Мин поднимает руку, чтобы ответить на рукопожатие, но не хочет поднимать еще и глаза — как там говорили? Если боишься смотреть в глаза, смотри на переносицу?       — Ага, я тоже, — тихо говорит он, ища взглядом его переносицу и прикасаясь к кисти.       Он чувствует, насколько рука его легкая и теплая… ну, конечно теплая, он же вполне себе живой человек, что за странные наблюдения, Юнги? Ох, беда… Сжимая губы, он сам себе качает головой, поверхностно осматривая учителя Чона. Его лицо спокойное, улыбающееся и внимательно разглядывающее его самого, блестящие огоньки глаз прячутся за чуть взъерошенными и выбившимися медными прядями, и он и правда выглядит слегка уставшим.       — Эти ребята теперь обитают у меня, так что если нет никаких планов на завтрашний вечер, приходи, — он поднимается с дивана, и взгляд Юнги, как приколоченный, следует за ним, — немного рамёна, старых боевиков и пива, м?       — Звучит отлично, — выдавливает улыбку Юнги, — но только если у меня не появится никаких дел по проекту… — он и сам не понимает, зачем ляпнул это: его работа закончена буквально сегодня, а новой пока не предвидится.       — Ну, конечно… — Хосок слегка поджимает губы, — ладно, ребята, развлекайтесь, ваша пятница только начинается.       Юнги не замечает, как провожает его взглядом: Чон Хосок исчезает, пожалуй, даже слишком быстро и уходит, даже не помахав напоследок. А Мину почему-то... ему почему-то хотелось, чтобы тот обернулся.