Sunshine on your cheek

      Он сонно зевает, глядя в экран ноутбука — там вырисовываются звуковые дорожки, которых вчера вечером еще не было, они только-только выстроились в гармоничное звучание и, кажется, начали сосуществовать друг рядом с другом.       Несколько лет назад Юнги мог за ночь хоть десять треков смастерить и еще накидать пару битов, но в последнее время процесс шел куда труднее — все звучало как-то не по-настоящему, фальшиво, не так, как ему этого хотелось - но не этой ночью. Он действительно планировал вернуться от Хосока, отогреться в душе, а потом залипать в интернете до тех пор, пока совсем не захочет спать и уснет, прямо так, с телефоном в руке, но…вдохновение внезапно застигло его врасплох и наставило на него свой курок, взяв в заложники и заставив забыть, что такое сон.       — Ого! — из-за плеча выглядывает Наён, проходя мимо, — ты что, сделал новую песню?!       — Не песню, а трек, я же объяснял тебе разницу, — он сонно улыбается, протягивая ей беспроводной наушник, — послушай, ты же тут недавно возмущалась, что я давно ничего не делал.       — Какая муха укусила Юнги-оппу? — улыбнувшись, она сразу вставляет наушник, отходя дальше к чайнику.       — Да это так… — он разминает спину, потягивается, — просто для себя, для настроения… развлекаюсь.       Он устремляет взгляд за окно: утро было морозным, поэтому сейчас Тэгу будто покрылся коркой наледи со всех сторон - город хорошенько припорошило снегом и заковало в холод и лед все движущееся и не движущееся — где-то виднелись тонкие струйки дыма, стройной линией подымающиеся вверх, изредка в тусклом свете блестели снежинки, но в основном, было спокойно, жизнь проходила как в замедленном действии: утро воскресенья всегда было похожим на только что оставленную после сна постель — теплое, манящее, уютное.       Парень обхватывает себя руками и ложится на столешницу, располагая голову где-то рядом с ноутбуком — он слышит приглушенную музыку из наушника Наён, закрывает глаза и слегка улыбается: да, трек, действительно, вышел простеньким, но в нем что-то определенно было — был легкий морозец, кусающий щеки и нос, был запах горячего сладкого кофе с сиропом, было мерцание снега в ночных фонарях, а еще, где-то там… где-то там, за спиной, был учитель Чон с его вечной улыбкой...       — Ммм, — в такт музыке мычала школьница, пританцовывая и наливая чай в кружку, — ты уже придумал название? Это самое интересное..!       — Ага, — он улыбается, — Satsun.       — Что за название такое? — она задумывается, — это на английском.? Хм…       Он беззвучно высвобождает воздух из легких и опять прикрывает глаза: ничего сложного — это всего лишь обозначение ночи с субботы на воскресенье Saturday-Sunday; никакое другое название не подошло бы, оно единственное может отображать его суть… Как будто трек сам себя так назвал - ему не пришлось долго думать.       — Но мне так нравится звучание! Такое… зимнее! Волшебное! Сказочное! — Наён подходит к брату ближе, — уютное..! Ты же добавишь его хотя бы на SoundCloud*? - она округляет глаза, моля, - ну, пожалуйста-а-а! Я хочу, чтобы он у меня был..! И друзьям показать! И еще кое-кому…       — Кого я вижу! — слышится из-за плеча, — сыночка вспомнил дорогу домой? Отошел от пьянки и решил показать свой наглый маленький нос?       Юнги оборачивается — мама, как всегда, выглядит свежо и бодро, хотя пару дней до этого она пролежала в кровати с простудой; с легкой улыбкой она проходит мимо, к Наён, подхватывая на ходу кружку.       — Я и не забывал… — он почти стыдливо смыкает губы, пряча глаза, — я же уже извинился… раз десять…?       — Да, извинился, — она опирается о кухонную тумбу и оборачивается к нему лицом, — и мы уже провели профилактическую беседу, что хотя бы иногда своим родителям нужно давать знать, что ты не умер где-то в канаве… и пришли к тому, что ты уже взрослый и самодостаточный… но всего этого мало, — она улыбается, — дай мне чуть-чуть поиздеваться над единственным сыном — вдруг у Наён вообще такого не будет? - она указывает в ее сторону, - Мне же нужно реализовывать свои материнские… эти… как их там…       — Я понял, тогда можешь продолжать, — глухо хихикает Мин.       — Я уже закончила, — Джи Су улыбается, делая глоток холодной воды, — но, может быть, бабуля захочет продолжить, — женщина улыбается, — сегодня она вас с Наён ждет на ужин, я, может, тоже успею после встречи.       — Что, какой встречи? Какие встречи в воскресенье? — он смеется, — мы можем перенести? Я же говорил, ко мне приехали друзья всего на пару дней, не могу же я их оставить..?       — Юнги-оппа, бабуля давно нас ждала в гости! — Наён недовольно надувает губы.       — Не вижу никакой проблемы, приглашай друзей к бабушке тоже, она будет только рада, — Джи Су ставит стакан на стол и подходит чуть ближе к Юнги, улыбаясь — взгляд ее сразу становится каким-то… добрым.       Она радовалась за него. Радовалась, потому что ему всегда было сложно общаться с незнакомыми людьми и заводить отношения, но после того, как он уехал в Сеул, она только и слышала, что о Намджунах, Сокджинах, Чиминах, Тэхенах, Чонгуках… Для Юнги это было сложно, и она не могла не гордиться тем, что он работает над своей проблемой — правда, почему-то никогда не говорила ему об том. От осознания того, что ее сын не один и ему есть, с кем разделить не только еду, но и мысли, ей было спокойнее — гораздо спокойнее, чем когда Юнги целыми днями сидел дома один и слушал музыку.       — Ну, не знаю… будет ли это уместно?       — Юнги, — она чуть снижает голос, — как твои друзья могут быть не уместны? Мы уже третий год о них слышим, но не видим…. Если вы уже столько времени вместе, уверяю, вы не потеряете свою дружбу, — Джи смеется, — и почему даже я до сих пор не знакома с ними?! Я должна знать в лица тех, кто спаивает моего сына! Тогда мне, действительно, придется пораньше закончить встречу.       Он чуть приподнимает голову из-под опавших на лицо волос, глядя на маму — он всегда восхищался ей, но никогда об этом не говорил… для него странно было выражать свои чувства и эмоции не только посторонним или даже друзьям — еще сложнее было сказать маме о том, что он ее ценит и любит: любая попытка сковывала сразу и тело, и мозги. Джи Су действительно была героиней: ну кто еще в 30 лет с двумя маленькими детьми сможет кардинально поменять свою жизнь, выучиться на новую профессию, а уже через пару лет занимать видную должность в международной компании? Она невероятна.       — Ты так и не сказала, что за важная встреча у тебя сегодня? — всем было понятно, что Юнги принимает ее предложение и на ужин к бабуле явится с друзьями — вряд ли они откажут: Сокджин вообще постоянно шутит стариковские шутки, поэтому найдет с бабулей общий язык..       — Это, наверное, самая важная встреча месяца, — серьезно говорит она, — встречаюсь со своим мастером по маникюру. Сделать френч или обычный нюд? — она играючи смотрит на свои пальцы, чем вызывает невольный смех у своих детей.       Кое-что застревает у него на краешке губ, и он какое-то время думает над тем, стоит ли бросать эти слова с обрыва…странно, что он вообще задумался об этом, странно, что это вообще заставило его на мгновение прикусить губу…       — Скорее всего, будут не только Намджун и Сокджин… — он ухмыляется, представляя реакцию Наён, когда она увидит у бабули учителя Чона.

***

      Они выскакивают из квартиры и двумя быстрыми перебежками добираются до машины, быстро залезая внутрь — Юнги слегка нервничает, потому что парковка здесь запрещена; почти сразу он начинает движение, и от чего-то коробится спросить, почему сегодня они вдвоем - он ожидал увидеть Чона с ними.       — Такая холодрыга! — Сокджин где-то на заднем сидении сует руки в карманы, пряча нос в воротник, — почему мне кажется, что здесь холоднее, чем в Сеуле? — он приближается ближе к водительскому сидению и ближе к Намджуну, что сел вперед, — мы точно хотим смотреть на этот твой дворец?       — Не дворец, а храм Йонгнам, — Намджун усердно вчитывается в брошюру, которую умудрился где-то отыскать, — написано, что это один из самых древних храмов города, он, цитирую, впечатляет своей красотой и масштабами… расположенный на берегу реки Нактонган, храм становится символом…       — ...символом моего обморожения, — шутит Сокджин, — поэтому я не люблю путешествовать с тобой, Намджун-а, ну вот же, приехали, давай полежим! Не-е-ет, Джин, я там такой камень нашел, на него обязательно нужно посмотреть! Ладно, летом, но зимой…       — А летом ты ноешь, что слишком жарко, и ты боишься загореть. Я не понимаю, как это возможно приехать и! Ничего не делать! Ничего не смотреть! Не ходить! — сокрушается Намджун, — Хосок бы поддержал меня! Мы уже хорошенько напились, — он начинает загибать пальцы, — мы достаточно отлеживались вчера, теперь время культурной программы!       — Вам нужно вписать в свою программу еще один пункт, — мягко вставляет Юнги, не отрывая взгляд от дороги, — вы получили торжественное приглашение от моей бабули на дамплинги с соевым соусом и травяным чаем. Возражения не принимаются, — через зеркало заднего вида он ловит взгляд Джина, — моя бабуля тебе понравится, она тоже знает шутку про горчицу. К сожалению.       Они быстро движутся по пустым улицам Тэгу, слушают музыку, о чем-то переговариваются, изредка смеются — ведут себя так, как они это делают всегда вместе: Джин пытается устраивать свои клоунады, Намджун ведет себя напыщенно серьезно, но потом все же сдается Джину и глупо хохочет и что-то отвечает. Юнги с ними правда хорошо: если бы они встретились в школе, то из них получился бы неплохой клуб неудачников и лузеров… интересно, почему мама сказала днем о том, что они уже никуда не денутся от него..?       Он останавливается на светофоре и вспоминает ее фразу… она как будто знала, что это может его беспокоить: иногда он не понимает, почему с ним дружат — он не смешной, не дружелюбный, не веселый, он… иногда Юнги сам себя называет рисом без соли: пресный и скучный. Украдкой он смотрит на них и ухмыляется — ради этих парней он может сделать многое: например, даже пойти смотреть на храм Йонгнам в такой холод; и почему они к нему привязались?       — А где Хосок? — вдруг выпаливает он, никак не подготавливаясь к этому вопросу, хотя он думал об этом еще с момента, когда Сокджин и Намджун сели в машину; ему правда было просто интересно: может, он просто готовится к началу трудовой недели в школе? Или… или….       — Хмм, — протягивает Намджун, поднимая плечо, — с утра он куда-то уходил, а когда вернулся, у него разболелась голова, и он ушел вздремнуть.       — Да, но я думаю, ему уже лучше сейчас, — продолжает Джин, утыкаясь в телефон, — когда мы уезжали, он был уже в полном порядке.       — Почему не поехал с нами?       — Ну… не знаю, — потянул Намджун, — возможно, опять подумал, что кое-кто будет ощущать дискомфорт рядом с новым человеком…       Юнги хмурится и медленно поворачивает голову:       — Ты о чем?       — Мы не виделись пару лет, — спокойно начинает говорить Намджун, рассуждая, — и он действительно ждал нашего приезда, но ушел в самый разгар, хотя мы так хорошо проводили время, — парень поджимает губы, — потому что видел, что ты хочешь свалить из-за него, а он не хотел этого.       — Ты думаешь? — удивляется Джин позади.       — Мы жили с ним в одной комнате года два или три, я его знаю очень хорошо, — Намджун разводит руками, — он всегда был таким — хочет, чтобы всем было хорошо… неважно, с ним или без него.       — Что? — Юнги даже как-то теряется, пытается защищаться, — я что, ребенок маленький, чтобы так сильно бояться новых людей, что аж приходится уходить..? то есть, что… надо уйти.. ему.. из-за этого… ну это же бред… — говорит он не складно и быстро, мысли обгоняют буквы и в итоге получается какая-то каша, - ну правда ведь?       — Ну, давай, скажи, что не хотел свалить, — поддакивает Сокджин, — я видел, что ты почти начал прощаться со всеми нами прямо перед тем, как это сделал Хосок, — он быстро ударяет Намджуна по плечу, — блин, а ведь походу реально он из-за этого и ушел. Эй, Юнги, эй!       Юнги теряется еще больше и чувствует, как ему становится жарко — то ли от стыда за то, какой он нескладный, то ли за то, что из-за него Чон ушел от давних друзей, то ли из-за всего вместе. Неловко, неловко, неловко! Ну, почему он не может вести себя со всеми, как нормальный человек? Он быстро трет лоб и слегка ускоряется — храм уже перед глазами.       — Я не говорю, что это стопроцентная правда, — Ким выставляет руки перед собой, будто снимая с себя ответственность за сказанные слова, — возможно, у него, действительно, были какие-то дела или он устал после работы… не знаю. Но это очень похоже на Чон Хосока.       Мину становится неспокойно: это было похоже даже на какое-то смешное ощущение вины — вроде ничего не сделал, а хочется исправить все это… почему-то. Да и почему он вообще должен беспокоиться из-за этого, волноваться из-за того, что сделал Хосок, а не он? Да даже не факт, что Хоби сделал это, потому что не хотел мешать им. Ужасно, ужасно… Будто на Юнги в сорокоградусную жару надели тяжелый кожаный костюм, к которому сразу липнет и греется кожа, и его тут же хочется сбросить, но невозможно, потому что ты перетянут тугими стальными ремнями на спине, на голове шлем… Нет, он не любит, когда из-за него появляются какие-то проблемы — даже такие, что и проблемами назвать нельзя. Все равно… как глупо вышло. Неприятно!!       Он паркуется, мыслями находясь в этом адском костюме со шлемом, как у водолаза, из-за которого и вздохнуть нормально не получается: похожее чувство наступает при дедлайне, когда проект нужно сдать уже час назад, а у тебя чистый лист, ноль мыслей и осознание, что препод сожрет с косточками в буквальном смысле. Даже сердце начинает биться быстрее, и он ощущает себя надоедливым камешком в ботинке: его бы воля, он бы сам из этого ботинка выпрыгнул бы, да вот не получается это.       Может, он много надумывает, может, просто придумывает проблему и излишне волнуется — вон, Сокджин и Намджун ведь опять смеются, будто позабыв обо всем этом; но Юнги это коробит — он еще не понимает, почему, не хочет давать себе отчет, почему его это беспокоит: на ходу выскакивая из машины, он открывает инстаграм и заходит на страничку Намджуна, находит профиль Хосока почти сразу — он закрыт — неудивительно… наверняка, чтобы ученицы типа Наён не ползали по нему…       Палец быстро тыкает на «подписаться», а рука тут же убирает телефон в карман, потому что владелец почему-то боится получить мгновенную ответную реакцию от пользователя JHopeseok.

***

      Сокджин возмущается, что опять приходится шевелиться, Намджун читает брошюру, не глядя под ноги, и почти врезается в шкаф перед дверью — Хосок вовремя меняет его траекторию, хохоча:       — Храм, действительно, очень красиво смотрится в ночном освещении, — он стоит почти на пороге, провожая друзей, — отправляйте мне фотки!       — Может, все-таки с нами? — оборачивается Намджун, отдалившись от чтива, — мы же никуда не торопимся, просто скажем, чтоб Юнги чуть подольше подождал…       — Я…       Хосок хочет поехать с друзьями, хочет разделить с ними эту поездку и воспоминания, но… Он просто смеется:       — Оо, Намджун-а, — он чуть склоняет голову, — не хочешь дать мне отдохнуть перед учебной неделей? Веселитесь!       Улыбка исчезает сразу, как за парнями закрывается дверь; возможно, у него проблемы — возможно… он не хочет думать об этом: ему кажется правильным его поступок. Нельзя забывать, что Сокджин и Намджун приехали не к нему, а к Юнги… у него они просто остановились.       Он проходит на кухню и ставит греться чайник. В квартире пусто… тихо. Как и всегда. Он опирается на кухонную тумбу локтями, смотрит почти в никуда — да... они приехали к Мин Юнги, не к нему… если бы хотели увидеть его, приехали бы раньше… он не хочет мешать им проводить время вместе. Это нормально… это нормально.       Он утешается легкой полуулыбкой для самого себя и заваривает чай, устраивается на диване. Послушать музыку? Посмотреть фильм? Дочитать ту книжку про нейробиолога? Иногда так мало смысла во всем, когда ты один... Хотелось сразу все, поэтому он не стал делать ничего. Лента твиттера медленно листается вниз, на какаотолк висят какие-то сообщения, но он не хочет на них отвечать. Иногда на выходных ему действительно было невыносимо. Даже так, когда приехали университетские друзья, стало вдруг тяжко. Да и, если честно, он еще от утра-то не отошел…       Телефон вибрирует в руке, высвечивая оповещение сверху.       MinSuga запрашивает доступ к вашей странице.       На какое-то время палец замирает над уведомлением, а на лицо заползает слабая-слабая улыбка. Хосок сразу понимает, кто прячется за этим ником и почти сразу переходит на страничку: там ничего особенного — улицы Сеула, фотка со студии, пианино… Почти сразу он отвечает на запрос, хотя за ним водится дурацкая привычка не отвечать на сообщения и уведомления сразу — сам не знает, почему так делает.       Он хочет отложить телефон, но он почти сразу начинает вибрировать.       MinSugа: Хэй)       MinSugа: твоя голова прошла? Парни сказали, что тебе нездоровилось с утра       MinSugа печатает…       Хосок не отвечает, вглядываясь в сообщения, не зная, что и думать… Что Мин Юнги нужно от него? Наён забыла записать домашку? Или она не понимает, как решить математику?       MinSugа печатает…       Сокджин и Намджун разом забыли свои телефоны и теперь они без связи? Что? Что ему нужно?!       MinSuga: у моей бабули намечается грандиозная вечеринка с дамплингами и травяным чаем       MinSugа: после чая бабушки голова точно перестанет болеть)       MinSugа: а еще мы с Намджуном не выдержим, если Сокджин и бабушка начнут шутить вдвоем на пару kkk       Чон усмехается, внимательно перечитывая сообщения.       Jhopeseok: звучит как предложение, от которого невозможно отказаться! :D kkk       MinSugа: тогда мы заедем за тобой, когда закончим тут с храмом?       На мгновение он отрывается от экрана телефона и осматривается вокруг. Никаких лишних мыслей, только знание того, что он хочет согласиться: если проведет вечер в одиночку, наверняка, свихнется... но здесь важным было еще и другое - он не любит проводить время с кем попало, просто, чтобы убить его, не любит пустую болтовню не любит полузнакомых, но... но если бы Юнги предложил встретиться даже без Сокджина и без Намджуна, без грандиозной вечеринки у бабули и без дамплингов... он бы все равно согласился.       Jhopeseok: Буду ждать :)

***

      «У бабули намечается грандиозная вечеринка»… Юнги тяжело вздыхает, перечитывая текст и прикрывая глаза рукой. Каким придурошным нужно быть, чтобы так написать? Стало еще стыднее. Что за вечеринка у бабушки? О, видят духи, он хотел как лучше... Это не только звучит странно, но и по факту странно: позвать учителя своей сестры на пельмени после двух встреч... мда, Юнги. Сообщение прочитано       Появляется желание выбросить телефон в снег, но Мин сдерживается. Он пытается поспеть за друзьями, которые уже приблизились к храму и начали фоткаться; один глаз на экран, другой на них, в голове мысли о том, что после такого сообщения Хосок отправит его в черный список. У бабули намечается грандиозная вечеринка! О, Юнги, ты беспомощен…       Jhopeseok: звучит как предложение, от которого невозможно отказаться! : D kkk       Он выдыхает: ладно, значит, он еще не так плох, либо Чон, действительно, просто не хочет обидеть. Слегка улыбается, печатая. Внутри все равно становится гораздо спокойнее — как будто кто-то ослабил эти пресловутые ремни на дурацком кожаном костюме, и он, наконец, может дышать полной грудью — теперь воздух даже как-то вкуснее и приятнее ощущается.       Теперь остается надеяться, что вечеринка у бабули оправдает свою грандиозность — хотя бы, как минимум, чтобы дамплинги удались... Он еще на какое-то время задерживает взгляд на телефоне: ему бы и правда хотелось, чтобы Хосок был там - не для того, чтобы Мин искупил свое поведение, а... а просто так. Почему-то.