Sunshine on your cheek

      Из душа не хочется вылезать, не хочется собственноручно закрывать кран с почти горячей водой и бросать свое тело в холодную комнату — вот бы пропустить этот процесс вытирания и переодевания в пижаму и сразу оказаться в теплой кровати с уже нагретым одеялом…       Где-то на стиралке лежит телефон, выбивающий звуки одной и той же мелодии раз за разом — почему то эта музыка не выходит из головы у Хосока: тихая, спокойная, волшебная… как она там называется? Satsun? С ней не нужно было залезать под одеяло, чтобы почувствовать себя в тепле. Зеркала в комнате запотели, в воздухе застыла влага и небольшая дымка - еще бы, он привык стоять почти под кипятком.       Он выходит из ванны задумчивый и сонный — уже поздно, завтра начинается новая учебная неделя, а там… да, определенно точно надо ложиться спать.       — Хосок-и, я тебе чай сделал, — слышится с кухни голос Намджуна, когда тот почти ныряет в спальню: из соседней комнаты слышится сопение Сокджина, который непривычно рано уснул из-за испытанного стресса по работе - к счастью, документы вовремя удалось найти, хотя Джин успел выругаться на год вперед и обматерить все, на чем свет стоит.       — О, я уже почти сплю, — он потирает глаза и едва зевает, стоя уже на пороге.       — Я тебе запрещаю спать, ты не имеешь права отказывать! — он смеется, пытаясь найти взглядом Хосока где-то в коридоре, — мы завтра вечером уже уезжаем…! Мы провели так мало времени…! Завтра ты на работе, мы опять не увидимся до вечера…       Хосок заходит на кухню и по привычке легко проводит рукой по влажным волосам, зачесывая их назад и кладя полотенце на шею; Намджун, закутанный в плед, сидит за столом с двумя чашками чая, слегка улыбаясь - было видно, что молодой человек все это время терпеливо ждал Чона:       — Ты знаешь, я ведь только сейчас понял, как сильно скучал по нашему Джей-Хоупу, — он продвигает кружку в сторону Хосока, — помнишь, тебя же так прозвали в универе? Надежда факультета и потока…       — Ты хочешь заставить меня покраснеть от смущения? — парень сдается и садится, кладя телефон со все еще включенной, но уже приглушенной музыкой, на стол.       — Ладно, без шуток! Хосок, мне правда очень жаль, что мы не могли вырваться раньше, хотя обещали, — парень слегка сереет, обхватывая свою чашку двумя огромными руками, из-за чего кружка кажется миниатюрной, — ну… мы были так дружны в универе, а потом все как-то закрутилось: ты в штатах, а потом один проект, второй… и вот уже столько времени прошло. Сейчас я понимаю, что был отвратительным другом все это время, — Намджун слегка отводит взгляд, — ты столько раз нас сюда звал, а я…       — Намджун, — Хосок говорит тихо и прячет взгляд в кружку чая — улыбка неловкости все же пробивается на его уставшем и сонном лице, — не говори ерунды…       — Нет, правда, — он перебивает, — я не хочу, чтобы мы опять потеряли связь, эти выходные были лучшими за последнее время! — он поджимает губы, — я хочу, чтобы ты приехал в Сеул! Хоть на следующей неделе, хоть весной — неважно! — он усмехается, — с самым нелюдимым из нас ты уже смог найти общий язык, а с Чимином, Тэхёном и Чонгуком ты точно сдружишься в первые десять минут.       Улыбка застывает на лице Хосока так же, как и взгляд - он теряется где-то в пространстве и мыслях. Мечтательно он опускает голову на локоть, держа руку на горячей кружке с чаем, в который Ким насыпал целую гору сахара, как всегда забыв, что Чон пьет без него; но он не был радостным, не был счастливым… наоборот. Стало больнее.       Он знает, что вырваться в Сеул будет очень сложно, а если даже и получится, то наступит момент, когда нужно будет расставаться. Он ненавидит прощания всей душой и уж лучше совсем не встречаться, чем встречаться, а потом вновь делить друзей вместе с разлукой; это его проклятье — люди всегда уходят от него. И он до сих пор пытается свыкнуться с этим.       Он смотрит на Намджуна, видит его горящие глаза и читает в них надежду о том, что все получится, что все будет так же как и раньше, что впереди у них будет еще много солнечных дней, но… Но Хосок уже почти уверен, что уже ничего не будет как прежде; так как было в студенческие годы уж точно. Возможно, глупо пытаться угнаться за этим чувством ушедших лет и прожитых вместе воспоминаний, возможно… но пока горит свет в глазах другого, можно попытаться. Если даже сам не веришь. Или… или можно просто сделать вид, притвориться. Пока он может дать ответную реакцию, пока он может вселить надежду - он будет это делать.       — Звучит здорово! — он сияет улыбкой, приподнимая голову, — я давно не был в Сеуле, надо будет приехать обязательно! — он быстро кладет руку на ладонь Намджуна, слегка тормоша ее, — покажешь мне ваш этот супер успешный бизнес с Сокджином, а то вдруг окажется, что ты до сих пор сидишь с тем дедом-алкоголиком в гараже под Сеулом? — он хохочет, отпивая чай, — о…       — Дед Тэ Чон был суперским! - он хохочет, - ну да, однажды напоил паленым соджу, и я чуть не умер от похмелоса, ну да, он постоянно таскал из мусорных баков всякий хлам и мою еду из холодильника, но он был потрясным! Ни один человек в Корее не располагает таким запасом отбитых историй: много ты знаешь людей, которые босиком убегали от медведя где-то в Сибири наперевес со швейцарским ножом и шапкой-ушанкой? Он так и не рассказал, как он там оказался и, самое главное, как оттуда выбрался! - хохочет Намджун, а потом резко меняет тон, успокаиваясь, - тебя правда не хватает…. — он говорит это слишком серьезно, с грустью глядя на друга.       Хосок почти глотает язык. Он ненавидит такие фразы и такие выражения, он знает, что незаменимых людей не бывает, и он-то уж точно тот, кого можно заменить. Он надеется, что Намджун не понимает ход его мыслей, потому что просто смеется и ухмыляется, он молится, чтобы в глазах было невозможно прочесть то, что ему, возможно, нужна помощь. Он не из тех, кому помогают, он тот, кто помогает. Так было всегда. Он ухмыляется сам себе: да, возможно, у него и правда проблемы с головой.       — О, я тоже скучал по вам, правда, — легко говорит он, — давайте больше не будем так отдаляться, м?       Он просто пытается поддержать Намджуна, пока что-то в голове шепчет ему о том, что это все равно произойдет. Они уедут и будут переписываться по началу через день, потом раз в неделю; потом будут обмениваться реакциями в инсте и изредка писать комментарии под фотками… он в этом уверен.       — Я так рад, что мы поговорили..! Я правда скучаю тут без вас... и мне правда пора спать… — он выдавливает из себя зевок, — одно дело спать на уроках, когда ты ученик, но когда учитель… мои школьники, может, меня и поймут, но я сам себя не прощу, — он встает, забирая с собой телефон.       — Что за песня, кстати? — Намджун, допив свою кружку, встает следом, — она играла все это время, и она такая… хорошая.       — М? — почти искренне удивляется Хосок, — это трек твоего друга, — парень смеется, — это музыка Юнги!       — Чего? — говорит он за спиной и чуть замолкает, продолжая через мгновение: — интересно.       — А?       — Не знаю, Хосок, что ты сделал с Юнги, что он показал тебе свою музыку так быстро, — Ким ухмыляется, — когда дело касается его музыки, то он настолько собственник, что готов откусить всем задницы, если вдруг что-то не то… и свою новую музыку он показывает только, не знаю, сестре или тому, для кого она писалась: студенческая группа, продюсеры там, не знаю… Эй, даже я еще не слышал этот трек! — он возмущается, — а мы с ним на одной улице живем! В соседних зданиях!       Хосок смеется и в этот раз уже искренне:       — Насколько я понял, он сделал его этой ночью… после того как… — он замолкает и неловкие мысли о том, что он написал эту музыку, возможно, как раз после той совместной прогулки до Seven-11, начинают на него медленную атаку… и вообще, все то, что он сказал на кухне у бабушки Юн Наны…       — После того, как мы вчера смотрели тот боевик, — смущенно заканчивает он.       — Да? — он ухмыляется, почти не верит, — интересные у него… источники для вдохновения, — он выдыхает, хлопая Чона по плечу, когда тот останавливается у двери в спальню, — как тебе Юнги, кстати? Он поначалу никому не нравится и всех отпугивает, но он правда хороший парень… так что если вдруг он показался тебе вечно недовольным старым дедом, то… да, он такой и есть, но внутри он маленький беззащитный котенок, так что дай ему шанс, если что…       Шанс на что? Хосоку почти смешно, ведь, скорее всего, после того, как Намджун и Сокджин уедут, у них не будет точек для пересечения… разве что его сестра Наён, но… как то глупо это все. И обидно. Ведь… ведь…       Ему хотелось, чтобы эти точки пересечения были. Почему-то.

***

      — Сегодня у меня контрольная по окружающему миру, а еще надо рассказать стих учителю Чону… — бубнит себе под нос Наён и перебирает какие-то листочки в руках, пока Юнги сидит за рулем и медленно едет в сторону школы.       В это утро у Юнги не было причины на то, чтобы везти Наён в школу: ведь мама выздоровела и сама могла это сделать, тем более, что это по пути в офис… А еще в это утро они не опаздывали, и не было причины идти в ее класс и просить прощения у учителя Чона… а ведь ему… ему бы хотелось найти причину, чтобы поздороваться с Хосоком.       Он мотает головой, пытаясь избавиться от странных навязчивых мыслей, пока не понимает, что отчего-то чувствует волнение: прямо как перед парой у самого грозного препода, которому предстоит сдать коллоквиум…       — Эй, там было парковочное место… — удивленно говорит девочка, глядя на удаляющееся свободное место — прямо перед школой! Ты что там, спишь за рулем? Ау! Я опаздывать больше не собираюсь, и ты тоже пообещал учителю Чону..!       — А? Ой, — он начинает смотреть по сторонам, совсем не заметив до этого, что они почти доехали, — ты, кстати, так и не сказала мне вчера, почему затаила на меня обиду и решила опозорить при всех! Может, новое опоздание — это моя месть?       — Ты не умеешь мстить, Юнги-оппа, — она хитро улыбается, — а то ты сам не понимаешь, почему я на тебя обиделась!       Он только и смотрит на нее, хмуря брови: догадок было около миллиона и одновременно ни одной.       — Ну, вот сам и думай, я не скажу, — она скрещивает руки.       — Эй, я ведь всего лишь музыкальный гений, а не гений мысли! — он хихикает, поворачивая руль, когда попадается свободное место, — смотри-ка, до начала урока еще целых пятнадцать минут, может, еще успеешь приготовить приветственное американо для своего неподражаемого учителя Чона?       — Может, сам его ему и приготовишь, раз вы теперь такие друзья? — она чуть склоняет голову, стреляя взглядом, и вылетает из машины, хихикнув напоследок: — не забудь забрать меня после занятий, гений!       Наён хлопает дверью, и Мин провожает ее взглядом, пока она не исчезает где-то за кремовыми стенами школы, а ему хотелось бы пойти с ней… и… а ведь разве он и правда не должен кофе Хосоку? Он улыбается сам себе и чуть-чуть прибавляет громкости играющему на фоне Satsun.

***

       — Ой, Джин, отвали, а! — угрюмо Юнги отталкивает от себя навалившегося с объятиями Джина, — мы увидимся уже в следующем месяце! Отстань!       На железнодорожном вокзале как всегда полно людей: кто с огромными разноцветными баулами и сотней мелких сумок и тележек, кто налегке почти бежит на экспресс до Сеула с одним чемоданчиком в руках; шумно, непонятный голос диктора объявляет что-то каждые две минуты, а еще очень пахнет тормозной жидкостью, дымом от дизельного топлива, горелым запахом углей и мазута и тем раствором, которым обрабатывают шпалы, но Юнги каждый раз забывает название... а еще почему-то острым рамёном и вареными яйцами.       — Юнги! Но я уже по тебе соскучился! — Джин все тянется ближе, гробастая Мина и не давая ему вырваться, — ты должен привыкнуть к прикосновениям других! Я просто хочу тебе помочь!       — Это все равно, что выбросить из лодки не умеющего плавать человека прямо на середину озера! — он не оставляет попытки вырваться.       — Но ведь это же действенный способ, м!       — Сейчас поезд без тебя уедет, вали уже в Сеул!       Сокджин, наконец, отдаляется, перекидывая свое внимание на улыбающегося рядом Хосока:       — Ну и пожалуйста, — с обидой бросает он, протягивая руки к Чону, — вот, с кем я буду обниматься, а ты стой там в одиночке и завидуй! Подумай над своим поведением!       — О, нет, я это не переживу, — парень театрально вскидывает руку ко лбу, закатывая глаза, — сердце мое разбито на мелкие кусочки…       — А все, раньше надо было думать..!       — Джин, если дело касается объятий, я всегда к твоим услугам! - Хосок покорно ныряет к Киму в объятия, хохоча.       Юнги не может сдержать усмешку, глядя на этих двоих: а ведь с Хосоком они, наверное, действительно надолго прощаются… должно быть и правда слегка грустно. Наверное…       — Ладно, давай, увидимся, — Намджун протягивает Юнги руку, — попытаюсь не разломать твою приставку до конца.       — … Что значит… до конца?..       — О, Хосок! — наиграно Джун переключает внимание на учителя Чона, — ты же помнишь, о чем мы с тобой говорили?! Мы все ждем тебя в Сеуле! Ты обещал! И я не прощу, если ты не выкроишь для нас время! Расстояние даже меньше, чем триста километров..! Вечером сел, через два часа у нас!       — Намджун-а, Намджун-а, я уже понял! — смеется Хосок, где-то из-под объятий сразу двух Кимов, — я так рад, что вы все-таки приехали..!       — Хосок, да я тебе сам билет куплю! — Сокджин отдаляется, — я все еще не могу простить Юнги первый вечер… ты должен был остаться тусить с нами! Все, я решил: в Сеуле мы с ТОБОЙ напиваемся до синей ямы, а ворчун Мин остается дома! Я ясно выразился…?!       У Юнги что-то ёкает в сердце, и он быстро кидает взгляд на Хосока — но тот, кажется, никак не отразил фразу Джина.       — Более чем! — парень улыбается во все тридцать два и вырывается из объятий ребят, — но теперь серьезно, у вас электричка отходит через пять минут, торопитесь! А то если останетесь у меня еще на ночь, придется брать с вас квартплату! — он хохочет, а Юнги еле успевает перевести с него взгляд.       — Заплачу все воны мира, чтобы остаться с Чон Хосом еще на пять минуточек! — говорит Сокджин вслед, поспевая за Намджуном:       — До встречи, ребят! Хосок, ты обещал!       Они уходят, забирая с собой нечто большее, чем просто свои тела и вещи: стало как то… более пусто.       Хосок еще долго смотрит им вслед, пока в груди что-то клацает и пытается вырваться вслед за ними: да, он ненавидит прощания и расставания. Он опять вспоминает начальные курсы в Сеуле и многочисленные приключения, вечеринки, совместную борьбу с гранитом науки и бессонные сессии, вспоминает, что… лицо его сереет совсем слегка, и ему намного легче от того, что этот момент он разделяет с кем-то. И еще чуть-чуть легче от того, что это Юнги: он стоит совсем без эмоций, спокойно и тихо — да, он так легко переживает этот момент, потому что совсем скоро их опять увидит. А вот он сам… Но все равно становилось спокойнее.       — Поедем? — спокойным голосом проговаривает он, чуть поворачиваясь, но вновь пряча взгляд сквозь него.       — Нам же в разные стороны… — Хоби легко улыбается, — я могу сам доехать… все нормально…       — Хосок, — парень тяжело вздыхает и глазами останавливается на нем — совсем на мгновение — потом поворачивается, начиная шагать к парковке, — поехали уже.

***

      Ночной Тэгу всегда нравился Юнги, но настоящую магию этих моментов он понял только, когда начал водить. Город открывается по-разному в зависимости от способа передвижения: когда ты пешком, Тэгу не такой сговорчивый и даже иногда утомляющий, но вот за рулем почти ласковый и притягивающий. Мин обожает водить — так бы и ехал куда-то до бесконечности долго, слушал бы музыку, думал бы в тишине о чем-то своем, тихо барабаня большим пальцем по рулю. Пункт назначения не важен, как и точка отправления: только дорога, сменяющие друг друга улицы и песни в плейлисте; мысли скачущие туда сюда, но не думающие о чем-то конкретном. Огни кофеен и ресторанов мелькают один за другим, меняясь от темно-красных до искрящихся желтых, смешиваются с голубыми вывесками и зелеными неоновыми огнями круглосуток.        Нужно повернуть, и он перестраивается в крайний правый ряд и смотрит в ту сторону — почти случайно взгляд его застревает на Хосоке. Он сидит рядом, оперевшись о локоть, думает о чем-то своем… непривычно тихий и спокойный.       Юнги сам от себя этого не ожидал, но ему рядом с ним не тревожно или неловко. Не теперь, нет. Из колонок доносится легкая музыка европейской альтернативной группы, и Юнги чувствует, что это один из тех моментов, который он потом долго будет вспоминать. Не потому что произошло что-то грандиозное или удивительное, нет. Просто потому что этот момент получился именно таким, какой он есть: тихий, уютный… подходящий.       — Я слышал, ты собираешься приехать в Сеул? — вдруг начинает говорить Юнги, и внутри что-то перехватывает от осознания собственной отважности: он редко начинает разговор первым.       — А? — Хосок оказывается будто оторванным от своих мыслей, и он слегка замедленно поворачивает голову.       — Я слышал ваш с Намджуном разговор… когда вы прощались, — объясняется Мин, со вдруг пересохшим горлом, — было бы здорово… это было бы здорово, если бы мы все вместе посидели бы в баре, как в первый вечер, — он тяжело вздыхает, — только в этот раз ты не будешь уходить из-за меня домой пораньше.       Хосок не находит, что сказать, а потом вдруг тихо хихикает, смотрит сначала на Юнги, а потом на дорогу перед собой — теперь неловко уже ему самому:       — Я ушел, потому что…       — Мистер Ким Намджун раскусил вас, Чон Хосок, — он не отрывает взгляда от дороги перед собой.       Почему-то теперь Мин Юнги на сто процентов уверен в том, что так все и было: реакция Хосока лишь доказывает это.       — Мне правда нужно очень много времени, чтобы привыкнуть к новым людям… — пытается объясниться Мин и вот теперь нарастающее чувство волнения настигает уже его, — и мне не по себе от того, что ты ушел, ведь потому что… ну… я понял, что вы очень хорошие друзья, и лишним скорее был я… вы так давно не виделись, и вам нужно было провести тот вечер вместе, и я… мне не хотелось, чтобы ты чувствовал себя лишним…это все я и мой дурацкий характер…       — Это все звучит так, будто ты хочешь извиниться за то, какой ты есть… — он говорит со спокойной улыбкой, — не нужно… твой характер совсем не дурацкий — просто он - твой, и это… здорово? — Чон подбадривающее кладет ему руку на локоть, — главное, что вы отлично повеселились, а я… счастлив уже от этого.       — Но в следующий раз мы повеселимся все вместе. Обещаю, я уже привык к тебе, — Юнги неловко усмехается.       Чон молчит какое-то время, потому что думает о том, что, скорее всего, никакого следующего раза не будет. Он слишком много раз проходил это, слишком много раз слышал это. Люди только проходят через него, редко возвращаются и почти никогда не останавливаются. Все это только слова, в которые хочется верить, но в нем, наверное, уже давно нет веры.       — Значит, не так и много времени тебе нужно, чтобы привыкнуть к новым людям, — Хосок смеется, а Мин не знает, что ответить: в действительности они и правда знакомы лишь пару дней… получается, так.       — И еще это здорово… здорово, что ты все это сказал, — парень поджимает губы: ему определенно нравится такая откровенность и прямолинейность, хоть его и подловили.       — Обычно я всегда говорю все, что думаю… не люблю недомолвок, — серьезно заявляет Мин, но опять почти кусает язык: он ведь почему-то не сказал еще о многих вещах — возможно, потому что он еще не совсем их осознал, а, может, потому что… боялся их произнести вслух?.. — и мне правда неловко из-за того, что из-за меня ты…       — Прекрати, все в порядке, Юнги! Не думай так! Иначе теперь ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым, — он улыбается шире, а потом выпаливает почти не задумываясь: — я — последний человек, о котором тебе стоит беспокоиться… — на мгновение он прикусывает губу, боясь того, что выдал себя с потрохами, но он быстро исправляется, — в том смысле, что я очень отходчивый и… правда, все в порядке!       Песня в плейлисте сменяется, и великий Рандом распоряжается так, что начинает звучать один из самых первых треков композитора Мин Юнги - Хосок сразу обращает на это внимание; а потом на то, что парень не переключает ее дальше, но и никак не комментирует; оба недолго молчат. Оба не хотят, чтобы эта поездка заканчивалась, но вот Хосок уже видит знакомые улицы, а, значит, там недалеко уже и до квартиры, где его опять никто не ждет.       Юнги пытается попадать на красные сигналы светофора и ехать с максимально низкой скоростью — ему хочется, чтобы Чон дослушал музыку до конца, может быть, что-нибудь сказал; хотя, даже неважно, скажет ли он что-то или нет, абсолютно неважно — пусть просто послушает, быть может, что-то почувствует… Встретятся ли они теперь еще, когда Намджун и Сокджин уехали?       Он аккуратно смотрит на Хосока — теперь он не прячет взгляд и почти не чувствует неловкости — учитель слушает музыку с прикрытыми глазами и улыбается.       — Что? — Юнги вдруг тоже начинает улыбаться.       — Знаешь, а ведь мистер Ким Намджун тоже выдал тебя, — он открывает глаза и встречается взглядом с парнем.       Наверное, впервые. Глаза в глаза… Две неловкие улыбки, тишина, легкая инструментальная музыка из колонок. Без слов — тут они не нужны. Машина катится уже по переулку — медленно-медленно. Опять начинает падать снег крупными хлопьями.       У Мина что-то внутри подскочило: что же такого наболтал Намджун? За ним, вроде, не водятся секреты и тайны…       — Что? — Юнги останавливает машину прямо у подъезда, и Хосок отстегивает ремень безопасности, собираясь выходить, — о чем ты? — он ухмыляется.       — Это касается твоей музыки, — он открывает дверь, оборачиваясь, — о том, что ты, во-первых, собственник, а, во-вторых, о том, кому ты показываешь музыку…       — Что? Я вообще ничего не понял! - он хмурится, - вы с Наён сегодня говорите одними загадками!       — Видимо, учится у меня, — парень встает и еще на мгновение зависает у машины, — значит, я хороший учитель? — Хосок смеется.       — Ну, правда, что это все значит? — допытывается молодой человек.       — Ты привык говорить все прямо, а я нет, — Хосок делает паузу, — я это ценю, правда… — он вздыхает, — доброй ночи, Юнги.

***

      Jhopeseok: кстати, спасибо, что подвез! Я бы правда подморозился по пути обратно ㅋㅋㅋ       Сообщение прочитано…             MinSuga печатает…       MinSuga: пустяки, мне не сложно       MinSuga: ты почему не спишь? Завтра кому-то в школу к первому уроку рано вставать ㅋㅋㅋ       MinSuga: Наён вон уже давно спит       MinSuga: отмазкой, что первым физра, не отделаться, я же знаю, что там будет чтение ㅋㅋㅋ       Jhopeseok: ㅎㅎㅎ       Jhopeseok: не могу перестать слушать один трек >-<             Jhopeseok печатает…       Jhopeseok: вряд ли ты знаешь этого композитора, он из небольшого корейского города, совсем не известен массовому слушателю…       MinSuga: зря ты меня недооцениваешь       MinSuga: я знаю всех андеграундных исполнителей от южных до северных провинций       MinSuga: сейчас угадаю       MinSuga: ты слушаешь MinSug’у?       Jhopeseok: значит не такой уж он и андеграундный, раз о нем знают уже два человека?       Jhopeseok: как бы ему передать, интересно, что из-за него мне завтра с утра потребуется американо без сахара, чтобы на уроке чтения я не уснул?             MinSuga печатает...       Сообщение прочитано...             MinSuga печатает…       MinSuga: не проблема       MinSuga: я же сказал, что следующий кофе за мной)       Jhopeseok: я же сказал, что только если это не будет расплатой)       Jhopeseok: это не обязательно) только если ты сам захочешь)       MinSuga: я и хочу.