Несломленные

      Мрачные, запутанные коридоры Отдела Тайн, как нельзя лучше подходили ее тяжелому, хмурому настроению. Вместо игривости и искреннего восторга, которые она ощущала после освобождения из Азкабана, разум все чаще начала одолевать смутная хондра. Пока Люциус пафосно расписывал план получения Пророчества, не забывая делать ударение на ведущей роли в этой операции, ей хотелось сжечь к чертям весь Малфой Мэнор, чтобы потом станцевать на догорающих углях и обугленных костях его хозяина. Ей просто хотелось вновь повеселиться.       Вот только этот напыщенный болван, на которого молилась ее дурочка сестрица, не рассчитал, что любопытные детишки отважутся помешать ему. А ведь за такой глупый просчет, перед Владыкой придется расплачиваться всем. И это после кропотливых усилий за звание самой верной соратницы. Бесит. Беллатриса поправила рукав своего платья и небрежным жестом смахнула темный локон волос у лица. Сегодня она выбрала более откровенный, праздничный наряд. Просто потому что слишком скучно. Ей надоели трусливые, лицемерные подхалимы, желающие заполучить жалкую горстку внимания великого темного волшебника. Надоело вечное нытье нелюбимого мужа, который стал совсем плохо соображать после заточения. И еще больше надоело собственное бездействие. Она маялась, не зная, куда себя деть и что лучше сделать. Распороть кожу нового пленника, поэкспериментировать с легилименцией, которая не так уж плохо ей удавалась. Или же просто устроить праздник, прямо сейчас. Посреди гор пыльного барахла в лабиринте Министерства Магии. Люциус не одобрит. Но ей в общем-то плевать. Мелкий полукровка со шрамом на лбу, осмелился притащить выводок таких же неумелых, дрожащих цыплят. На которые не взглянешь без гадкой усмешки. Молодая кровь давала свои плоды в использовании защитной магии. И вот уже они, старая гвардия Пожирателей Смерти, сражались с обнаглевшими юнцами, неуверенно выкрикивающими нелепые дифирамбы во имя проклятого Ордена Феникса. Во имя хитрого старика, которого следовало давно убрать. Мадам Лестрейндж злобно шикнула на группу учеников, тарасящихся на взрослых волшебников перепуганными, сияющими жизнью глазами. Но даже словесная болтовня очкастого лидера этой неугомонной шайки, что был странно переоценен Темным Лордом, не могла отвлечь ее от созерцания одного нелепого экземпляра. Он явно выделялся из общей массы дерзких недорослей. Беллатриса начала смутно узнавать высокого парня, скромно отводящего добрые глаза в сторону, стоило ей выйти вперед, с приподнятой вверх, кривой палочкой. Темные волосы, нелепый жилет с аккуратно проглаженными стрелками черных брюк... Женщина вспомнила события прошлого, из-за которых получила срок в самой опасной тюрьме для волшебников. Она увидела знакомые черты отважного мракоборца, которого долгое время лично пытала Круциатусом. Чета Долгопупсов упрямо сопротивлялись, с гордостью терпя адскую боль заклинаний. Первой сдалась женщина. Она запомнила ее имя, потому что супруг неустанно звал ее, превозмогая невыносимые муки. Фрэнк Долгопупс совсем не боялся смерти, но не желал видеть страдания любимой, поэтому старался дотянуться окровавленной рукой до ее истерзанного тела, пребывавшего в неконтролируемых конвульсиях. Ее звали Алиса. И Беллатриса отчетливо ощутила возросший интерес, вместе с провокационным уколом ревности. Ей тоже хотелось пережить на себе такую заботу. Такое всепоглощающее чувство, рушившее барьеры конечной стойкости человеческой воли. Ей захотелось поверить в сказку, свидетелем которой она успела стать. И попробовать на себе роль главной героини. Яркие губы пожирательницы раскрылись, а в темных глазах сверкнула злость, породившая обиду. Сколько бы раз Беллатриса не пыталась выбросить моменты пыток этих двоих из собственной памяти, она никак не могла забыть. Никак. Даже в ледяной каменной темнице, окруженной Дементорами. — Ты... — проскрипел в темноте ее голос, перебивая ломанный крик Поттера. Женщина указала кончиком палочки на Невилла, наконец встретив его удивленный взгляд. Юноша вздрогнул, а потом поджал губы, испытывая смешанные чувства. Сирота при живых родителях, оставленный на попечение строгой бабушке. Теперь он смотрел на преступницу, не моргая и не дыша. С громко застучавшим сердцем. — Ты знаешь, кто я? — с легким всхлипом спросила мадам Лестрейндж, наклонив голову набок. Ее молочно-белая грудь призывающе колыхнулась в глубоком декольте от резкого выдоха. Пара секунд напряженной тишины стали предвестниками наступательных действий. Первым сорвался Долохов, стараясь достать заклинанием грязнокровную подружку Поттера. Затем последовали ослепляющие вспышки от парочки учеников. Им удалось задеть взрослых, более опытных волшебников. Но не ее. Женщина увернулась от новой атаки и скрылась в темноте Зала Пророчеств. Ей было привычно во мраке, а острый слух уловил чье-то громкое дыхание. — Невилл! — прокричал Гарри, заметив отсутствие одногрупника. Промелькнула еще одна вспышка и прошлась волной света по проходу между высокими стендами. Шары пророчеств зазвенели в предупреждении, подобно старому хрусталю. Кому-то из юнцов удалось обезвредить Макнейра, который громко приземлился на гладкий пол, завопив от боли из-за перелома бедра. Беллатриса терпеливо ждала, продолжая отходить дальше от лишнего шума скучной битвы. Ей нравилось быть внезапной, но сейчас следовало проявить терпение. Слабый мерцающий свет на кончике палочки, указывал Невиллу путь. Он провел языком по сухим губам и направился по следу страшной беглянки. Страшной не в физическом плане. Юноша не смог ответить на вопрос этой женщины, завороженный ее откровенным взглядом. Яркие губы, белая кожа и волосы, напоминавшие гнездо змей... Голоса друзей раздавались эхом, а по спине прокатились тонкие дорожки холодного пота. Он боялся, но ничего не мог с собой поделать. Из густого мрака почудилось живое тепло. От покрытого многолетним слоем пыли стенда отделилась небольшая тень. — Попался. — прошептала пожирательница, скользя кончиком своей палочки по предплечью Долгопупса. Он стоял к ней спиной и не мог увидеть торжествующей улыбки на лице женщины. Красивые губы раскрылись, выпуская слабое мычание, будто хищная кошка наконец поймала глупую мышь. Вначале Невилл содрогнулся от ужаса. Ноги приросли к полу, во рту пересохло, а руки не слушались. Страх парализовал его окончательно, но, когда острый кончик поднялся вверх и остановился на позвонке в районе шеи, молодой человек выдохнул. — Я знаю. — едва слышно ответил смелый гриффиндорец. — Что? — переспросила Беллатриса, прижавшись грудью к его спине. Это было против правил игры и вообще нарушало все рамки приличия. Взрослая женщина не могла вот так контактировать к желторотым мальчишкой. В воздухе запахло едким безумием. — Знаю, кто ты. — уже уверенней продолжил Невилл, избавляясь от комка в горле. — И кто же? — опять спросила мадам Лестрейндж, глядя, как беспокойно вертится отцовская палочка в его руках. Кто же из них, собственно, окончательно лишился рассудка? Люциус, что надеялся вернуть расположение Темного Лорда? Очкастый поганец вместе с ее ненавистным кузеном или она сама, стоя вдали от битвы с одной из жертв своих преступлений? Что-то внутри Беллатрисы забурлило, разлилось по венам, выпуская нетерпение через согретую от тепла чужого тела кожу. — Убийца. — прошептал Невилл, чувствуя зуд в ладонях. Женщина хмыкнула и вдохнула травяной запах мальчишеских волос. Он явно успел помыть их шампунем, перед тем, как заявиться сюда. — Здесь ты ошибаешься, птенчик... — ее горячее дыхание прошлось по его шее, вызвав табун мурашек по всему телу. Мягкая грудь еще сильнее прижалась к одеревеневшему телу юноши. — Ведь я не убила их, но могу сделать это в любой момент, — перед взором Беллатрисы опять предстала та самая картина из прошлого. Теплые мужские глаза, сиявшие заботой и такой глубокой любовью. Фрэнк Долгопупс смотрел только на свою жену и все-таки успел дотянуться до ее руки, пока пожирательница кипела от ярости за такой итог своих пыток. Тогда она была еще слишком молода и зависима от мнения своей сестрицы, да и увлечение любовными романами не приносило пользы. Она видела любовь и хотела ее получить, испытать, завладеть. Чтобы желанный мужчина тоже смотрел на нее так. — Если бы ты родился мертвым, они бы не пострадали. — мягко произнесла женщина, впиваясь ногтями в плечо молодого человека. Глаза Невилла раскрылись, а свет Люмоса на конце палочки погас окончательно. Он замер после этих ядовитых слов. Но потом, на костях будто появились пружины, отталкивая его от заигравшейся кошки. Парень резко развернулся, выставив вперед свою палочку. — Ты ответишь за это. В ответ раздался короткий смешок. Беллатрисе действительно стало очень весело, хотя она успела расслышать басовый голос Грозного Грюма, а значит следовало поспешить к своим соратникам на помощь. — Конечно отвечу, — с воодушевлением поддержала она и резко кинулась к нему, в стремлении оставить на невинных губах свой смертоносный поцелуй. Невилл настолько сильно удивился, что не сопротивлялся действиям преступницы. Ее прохладные ладони коснулись его лица, мягкие губы слегка надавили, пронзив все тело молнией. К тому моменту, когда юноша смог сделать вдох, женщина уже отстранилась, широко улыбаясь от исхода своей выходки. — Не теряйся, птенчик...— она могла легко его убить, ведь растяпа обронил отцовскую палочку, пребывая в шоке, но не стала. Память манипулировала не только разумом... Вот только опасная и раззадоренная игрой пожирательница смерти, не успела предположить, что внутри ее жертвы может в один раз сломаться все, что делало его непутевым, растерянным мальчишкой. Они оба не смогли понять, зачем он так поступил. Ведь это было совсем неправильно. Юношеские руки заполнились силой и крепко обхватили преступницу за талию. Невилл быстро наступал вперед, пока не прижал ее к стенду. Он был выше и уже физически сильнее. Осознание этого так преступно-горячо прошлось по его животу, застревая тяжестью между ног. Беллатриса раскрыла губы от неожиданности. Юнцу удалось удивить ее. Тем более, он сейчас слегка наклонился, крепче прижимая к себе ее, ставшее податливым, тело. Прохладные губы гриффиндорца впились в ее, одаривая жгучей ненавистью, а потом последовал язык. Зря она называла его птенцом. Уже давно, женщина не испытывала на себе подобной дерзости со стороны мужчины. Ее муж никогда не позволял себе вольностей, а в юности она не позволяла это другим молодым людям. Руки юноши прошлись по гибкой женской спине, язык протолкнулся глубже, нагло ударяя ее собственный. Сбитое дыхание резало тишину вместе с темнотой. Она запомнит и это. Несомненно. В отдаленной части Зала Пророчеств раздался женский стон, который тут же затопили звуки битвы возле Арки Смерти. Беллатриса отвечала на поцелуй, чувствуя растущую в себе страсть. Ее пальцы царапали затылок молодого человека, а грудь заныла от ожидания прикосновений. В животе приятно потянуло, рассеивая чувственное желание близости. Она бы хотела, чтобы он сильнее прижал ее к стенду, забрался руками под юбку платья и развел ноги. Чтобы заполнил ее пустующее тело собой и двигался, двигался... Рука юноши, пусть и неуверенно, но двинулась вверх. Дрожавшие от напряжения пальцы сжали теплую плоть женской груди, а поцелуй прервался на короткие мальчишеские стоны. Тело качнулось и задергалось от конвульсий. Первая в его жизни эякуляция пропитала ткань белья и брюк. Беллатриса все поняла. Без смешков и унизительных ухмылок. Она позволила ему прикоснуться к себе и мягко погладила нижнюю губу юноши указательным пальцем. — Очень хорошо. — прошептала пожирательница, испытывая возбуждение, смешанное с азартом. В голове созрел преступный, но соблазнительный план, разогревая кровь в венах и заполняя каждую клеточку тела долгожданным восторгом. Она резко оттолкнула молодого человека от себя и убежала прочь. В сторону ярких вспышек боевых заклинаний. Волосы окончательно растрепались, глаза засияли подобно новым бриллиантам, омолаживая на целый десяток лет.