***
Спустя мгновение, Гарри осознал себя всё в том же коридоре, где они беседовали с сыном Гермионы раньше. Сама Гермиона его неприятно поразила – он был согласен с другим Поттером, что Хьюго не такой злой, как она описывает, а её реакция на магию собственного ребёнка казалась схожей с тем, как тётя Петуния реагировала на странности Гарри, только сравнения были не с ненормальными, а с тёмными лордами. Хьюго в коридоре не было, зато единственная дверь в правой стене сейчас была, почему-то, открыта. На этот раз любопытство Гарри, обычно толкавшее его на безрассудства, молчало, и даже не протестовало против осторожности, утверждавшей, что эта дверь с виду – один в один дверь в комнату с какой-то опасностью, и соваться туда – неразумно. В голове у Гарри мелькнула даже ещё более осторожная мысль: раз уж связь с артефактом полностью восстановилась, вернуться в свой мир. Но ведь он только увидел другого Поттера... «Факультет Годрика…» – озвучил его действия ехидный голос, когда Гарри отбросил идею просто ждать в коридоре и всё-таки осторожно заглянул в открытую комнату в поисках Хьюго. Стены её светились, как будто оплетённые тонкой паутинкой, а мальчика долго искать не пришлось – он лежал, раскинув руки и ноги, прямо на полу возле порога, и не подавал признаков жизни. А в полуметре над ним зависло странное, тёмное облако, как будто сплетённое из искрящихся волокон. На это облако было страшно смотреть, и вообще, Гарри показалось, что пока он за ним наблюдал, оно слегка увеличилось, а Хьюго побледнел ещё больше. Инстинкты Гарри взвыли, понукая его действовать в двух абсолютно противоположных направлениях: срочно выбежать за дверь и захлопнуть её, или срочно забежать и привести мальчика в сознание, несмотря на странную чёрную х.ень. После секундного раздумья, Гарри всё же ринулся вперёд, схватил Хьюго за руки, и поволок его в коридор. Чёрное облако, казалось, было недовольно, и попыталось следовать за ребятами. Но Гарри, уже принявший решение, редко отступал: увидев, что оно двигается, он распахнул дверь напротив, и, удостоверившись, что там никаких туч и сгустков нет, затянул всё еще бессознательного ребёнка в маленькую тёмную каморку, захлопнув дверь прямо перед облаком, отсекая ему путь к ним, в надежде, что оно – на самом деле не газ, умеющий просачиваться сквозь щели. На всякий случай, Гарри осмотрелся в поисках чего-нибудь, пригодного для их затыкания, или какой-другой защиты, но комната казалась пустой, хотя на стенах тут и там мелькали еле светящиеся следы от чего-то, что тут было раньше. Слева от Гарри в стене был узкий разлом, через который в комнату попадало немного света, но что за ним, не было видно. Гарри присел над Хьюго и похлопал его по лицу, время от времени напряжённо поглядывая на дверь. Было не очень хорошо видно, но облако, вроде бы, всё же оставалось в коридоре. К его радости, Хьюго вскоре очнулся: тихо застонав, он приоткрыл глаза и непонимающе уставился на Гарри. «С тобой всё в порядке? Там было какое-то большое чёрное облако, казалось, оно тянет из тебя силы…» Хьюго не спешил отвечать, продолжая смотреть на Гарри со странным выражением. «Ты как? – Обеспокоенно переспросил Поттер. – Я волновался…» «Кгм, – сказал наконец он. – А, собственно, как ты от этого облака вообще ушёл? И куда?» «Я притащил тебя (ну и сам притащился) в другую комнату и захлопнул за нами дверь. Облако пока не появилось. Не знаешь, оно может сюда потихоньку просочиться через щель?» «Нет. Раз уж мы в другой комнате, как ты говоришь, то не может. Она же твоя, не захочешь – не пустишь. Темно у тебя здесь до ужаса, однако… Так, чисто для интереса, ты дверь открыть пробовал, после того, как её захлопнул?» «Не то, чтобы хотелось, эта штука действительно выглядит неприятно…» «Всё равно попробуй. Это моё облако, тебе оно ничем не грозит» Гарри пожал плечами и осторожно потянул за ручку. Та не поддавалась. Когда он попробовал несколько раз снова, сильнее, а эффект был тот же, он помотал головой, указывая Хьюго, что дверь не открывается. Мальчик на это ему утвердительно и как-то обречённо кивнул, как будто быть запертым в странной комнате без возможности выйти – закономерный исход.***
В реальности, немногим позднее, чёрное мерцающее облако, разросшееся до пятнадцати футов в диаметре и разрушившее почти целый квартал в одном из засыпающих пригородов, подняло по тревоге практически весь штат аврората и подразделения ликвидаторов случайных чар. Жителям квартала повезло по большей части невредимыми выбежать на улицу, это был старый район частных коттеджей, но в ином случае, после подобных разрушений, неминуемо были бы жертвы. Аппарировавшие маги сбивались с ног, поспешно заклиная всех магглов вокруг Сонными чарами и проверяя, кто что успел заснять. Где-то далеко целая бригада ведьм не менее поспешно колдовала над лаптопами, накладывая специальные поисковые чары для соцсетей и облачных хранилищ и убирая несколько просочившихся фотографий странного явления. Секретарь, начавший службу в Отделе Магических Происшествий и Катастроф всего неделю назад, и следящий за показанием артефактов, хватался за голову, создавая по недавно модифицированному протоколу для серьёзных аномалий поминутные отчёты, предназначенные верхушке маггловских спецслужб и Министру – ему становилось понятно, что все прибывшие на место аномалии колдуны аврората сейчас ничего по делу не предпринимают. Авроры, в свою очередь, совещались уже длительное время, пытаясь придумать выход, ведь все заклятия, посылаемые в, предположительно, обскури, каким-то невероятным образом поглощались плотным, почти непрозрачным заслоном из нескольких десятков, а может и сотен, призраков, и никак не влияли на тёмный сгусток. И тем не менее, к полуночи сквозь заслон и тьму стало возможным что-то рассмотреть: количество призраков стремительно уменьшалось, как и размеры обскури, пока он не свернулся в компактный сгусток, бьющийся над рукой известного сотрудника аврората, мистера Поттера. В шаге позади него можно было заметить не менее известную сотрудницу ОМП – миссис Грейнджер-Уизли, всю в мелких ранах и каменной крошке. Женщина заливалась слезами, периодически тряся за плечи лежащего возле неё бессознательного ребёнка. Недавно прибывший на место фотокорреспондент "Пророка" почти повизгивал от восторга, просматривая отличные кадры. На некоторых из них были отчётливо видны угольно-чёрные глаза победителя последнего Тёмного Лорда прошлого века и множество призрачных рук, тянущихся к пульсирующей над его пальцами тьме, и эти фото абсолютно точно заслуживали первой полосы.***
Хьюго выглядел немного лучше, по крайней мере, поднявшись с пола, он уже вполне уверенно стоял. Сейчас мальчик пытался объяснить Гарри, что отсюда в принципе никак не выбраться, если Гарри не создаст условий, чтобы дверь открылась, «очнуться» можно только, если находишься в коридоре. «Мы оба в твоей комнате, хотя не понимаю, как ты смог втащить сюда меня, да и как смог зайти ко мне. Скажи, что стоило оставить меня у себя и постоять в коридоре? Ещё некоторое время – и было бы моё тело только твоим, как заказывали.» «Я не совсем так заказывал. С тобой тогда случилось бы что-то нехорошее. Я прав?» «Да какая разница? Если я не нужен собственным родителям?» Хьюго после этих слов будто съёжился, и стал казаться совсем мелким и несчастным. Гарри захотелось его как-то утешить, и он неловко похлопал мальчика по плечу. «Знаешь, у меня тоже не очень хорошие отношения с родственниками – они, как и твоя мама, боятся того, что может натворить моя магия. Это не конец мира, ты вырастешь, станешь самостоятельным, найдешь больше тех, кто не боится… Мистеру Поттеру ты явно дорог независимо от того, насколько сильна твоя способность поднимать кладбища. Я уверен, и мать тебя очень любит. Иначе, почему бы она так переживала о том, что ты ей говоришь?» «Да… дяде я дорог… Все остальные умерли…» Гарри продолжил попытки его подбодрить, но Хьюго, казалось, совсем не слушал, что-то тихо бубня. Но, вдруг, он резко дёрнулся, как будто ему в голову пришла неожиданная мысль, и снова пристально посмотрел Гарри в лицо. «А скажи-ка мне… Смутно знакомый парень, пришедший из прошлого… Как тебя зовут?» «Гарри Поттер. Другой, четырнадцатилетний.» – Пожал плечами он. Сейчас что-то скрывать он уже не видел смысла, так или иначе, они были вдвоём в его комнате, но Хьюго явно понимал больше, и, скорее всего, сам скоро нашёл бы что-то, указывающее на его личность. «Это… Объясняет, почему ты притащил меня сюда… У тебя, видимо, с детства какой-то комплекс спасителя…» «Почему это?» – Возмутился Гарри. Он вовсе не считал, что его желание помогать при случае можно было назвать комплексом. «Ну, не то, чтобы я по полочкам разложил, как именно ваш директор его у тебя культивировал, но смотри, как красиво сложилось: мальчик, который считает себя несчастным, попадает в прекрасный сказочный мир волшебства, в котором ему все рады и где он особенный… Но находится опасность, и обстоятельства складываются так, что только он – особенный мальчик – может всех спасти, и он спасает раз за разом, друзей, родственников, мир… Неудивительно, что это входит в привычку» «Это ты из личных впечатлений о другом старшем Гарри говоришь, или его опыт и впрямь включал что-то глобальное?» «Считай, на основе образа, сложившегося в прессе. Я ещё помню, что тебе нельзя ничего рассказывать, иначе ты рискуешь сломать события, о которых я расскажу, и тогда я не смогу рассказать, и всё пропало, занавес.» «Мне можно говорить, я из параллельного мира, а не из вашего, так что никаких временных петель.» «Я должен был, услышав это утверждение, поверить на слово и начать рассказывать тебе всё, что знаю? Ты оптимист…» «Ты мог бы, но я скорее надеюсь на помощь здешнего меня, он просто обязан любить риск больше, чем ты… Однако, если ты знаешь больше о том, как заставить дверь открыться, сейчас самое время об этом упомянуть» «Считай это личным паззлом, – вздохнул в ответ мальчик. – Моя дверь не хотела открываться, пока я был не в ладах с собой. Вот и ты, пока не придёшь к состоянию относительной гармонии, тоже застрял. Полагаю, тебе придётся соединить комнаты в одно помещение… О, кстати, комнаты – это очень удобно, прошу, хотя бы не думай о какой-то другой структуре, чтобы ничего вокруг не поменялось в процессе!» «Если это паззл, то есть ли подсказки, что делать и где тут старт?» «Что-то, что тебя подсознательно тревожит, уже должно здесь быть каким-то другим, хотя и совсем чёткой логики я бы не ждал… Это же не компьютерная игра, и даже не твои мозги, а что-то вроде… проекции сознания и его влияния на душу… Тут, в общем, тебе просто нужно интуитивно справиться, или мы так и останемся запертыми, пока тело не умрёт…»***
То, что можно было бы с некоторой натяжкой посчитать «стартом», Гарри удалось буквально нащупать на одной из стен, где среди остатков чего-то неясного сохранился выпуклый, слегка переливающийся грязно-зелёным сгусток, от которого тянулось несколько тонких корешков, уходящих за границы разлома. Неосторожно коснувшегося сгустка Гарри захлестнула обширная волна не совсем ясных ощущений, впечатлений, обрывков разговоров и лекций профессоров. «Я ничего не рассмотрел, хотя, если здесь что-то подобное к тому, что в моей комнате, ты должен был пережить отголосок своего воспоминания», – прокомментировал Хьюго. Гарри, немного подумав, согласно кивнул – он уловил повторяющиеся обрывки встреч с Гермионой, которая извинялась и направляла на него палочку. В гостиной они посылали друг в друга чары, но Гарри боялся навредить подруге всерьёз, и, видимо поэтому, ей каждый раз удавалось его заклясть. Был и обрывок, где они сидели в библиотеке, и она пыталась что-то пояснить сбивающимся тихим шёпотом, каясь, что, если она не сотрёт Гарри память, ей придётся пойти и рассказать, что навредит ему намного сильнее… Больше ничего не удавалось разобрать, но подтверждалась теория, что Гермиону всё же прижали историей с Маховиком, или не только ей, директор или ещё и кто-то из Министерства. Неясно, правда, что входит в перечень обязанностей и насколько дотошно она их выполняет… Часть из них явно касается его, Гарри, но чем были эти Обливиэйт – предательством или извращённым методом его защиты, как те, которыми пользовалась Эмбер для саботажа приказов? Рон не замешан, с учётом их недавней ссоры, или наоборот? Есть ли чем шантажировать Рона? Он не помогал сбежать Сириусу, но наказуемо ли по закону, например, произошедшее с Локхартом? «Во всей комнате больше вообще ничего нет, кроме вон тех двух сгустков синего цвета. Тот, который большой, скорее всего, результат наслоения нескольких событий, которые ты воспринял похоже.» – Сказал Хьюго, показывая Гарри на другую сторону разлома. Пожав плечами, Гарри привстал на носочки и потянулся к большому сгустку – он был выше. Это оказалось серией из шести случаев, в каждом из которых он устраивал в одной из спален на Тисовой улице пожар, просыпаясь от ночного кошмара. Четырежды он приходил в сознание на руках у дяди, и дважды – у тёти, и мог наблюдать, как Дурсли пытаются потушить огонь, расходящийся от горящей кроватки. В первый раз он смутно видел плачущего маленького Дадли, скорее всего, спавшего с ним в комнате, но в остальных воспоминаниях кроватка была одна, в почти пустой комнате, и стояла она близко к двери, рядом с которой висела пожарная сигнализация. Всякий раз воспоминание заканчивалось на том, как к Дурслям, уже успевшим справиться с пожаром, и накапать друг другу успокоительного, аппарирует волшебник в форменной мантии, равнодушно осматривая место происшествия и спрашивая, не видели ли соседи проявлений волшебства. Волшебники махали палочками, ликвидируя последствия пожара, а некоторые из них уходили, чтобы вскоре вернуться, возможно, стирая память соседям. Каждый из магов давал Гарри какое-то зелье и накладывал мягкое ментальное заклинание, предназначенное для того, чтобы страшное воспоминание потускнело, но не стёрлось полностью, и на этом картинка размывалась и потихоньку пропадала. Впрочем, дважды Гарри успел вполне отчётливо рассмотреть полноценный Обливиэйт, который накладывали на тётю и дядю, хотя ему и тяжело давалось улавливать детали, проживая эти отголоски памяти ребёнка трёх-четырёх лет, да ещё и через призму ярких эмоций, в основном негативных. Ко второму синему сгустку слегка дезориентированный Гарри потянулся уже с некоторой опаской, и очутился в воспоминании, где он, почти пятилетний, также проснулся от кошмара, но во время дневного сна. В комнате раздался звук бьющегося стекла и треск, хотя он и не видел, что разбилось. Приоткрытая дверь распахнулась, и прибежавшая на звук тётя завертела его, пытаясь понять, цел ли Гарри. Он заметил ещё какую-то женщину с длинными тёмными волосами, которая – он мог бы поклясться – палочкой починила зеркало, и что-то из мебели, но не окно. Там, на улице, кто-то был, и ей, выглянувшей наружу, пришлось возмущённо спросить, не видел ли человек того, кто бросил камень… Ребёнок потихоньку успокоился и начал с интересом (очень ценным сейчас для Гарри) прислушиваться к разговору: – …Он разнесёт сплетню за полчаса и больше никто не будет ходить к тебе за подробностями – хватит и моей странной персоны для обсуждений. И прости, что не могу починить – будет слишком подозрительно после того, что он видел. – Ваши уполномоченные решили бы это изменением памяти, – ответила женщине тётя. – Кстати, они обычно быстрее реагируют… – Да они вообще, скорее всего, не придут – это было не очень сильно, а на мои бытовые… действия в присутствии вполне осведомлённой тебя не должно быть реакции. Есть Договор, между, как ты говоришь, нами и вами, и запись о случаях… при вас, оказывается на нужном столе почти мгновенно. Но если дело происходит в здании, работает фильтр на уровень опасности … действия, и на то, были ли по адресу такие случаи раньше – иначе смешанным семьям пришлось бы очень тяжело. Полагаешь, мне ещё и стоит поступить по методу наших чиновников с человеком из-за окна? Вы не потянете по деньгам новое? – Нет. Никакие деньги не стоят памяти – это то, без чего не бывает личности, не знаю, как ваши могут не понимать. Да и страховка должна быть, это же не поджог… Но что делать, если он продолжит разрушения? Это может стать ещё травмоопаснее, чем горящие игрушки… Кошмары не проходят, хотя я добавляю ему успокоительное в еду каждый день… Вторая женщина нахмурилась и сказала: – Я дам тебе зелье Сна-без-Сновидений. Не самая полезная штука для ребёнка, как, впрочем, и постоянное успокоительное, но с ним он рано или поздно забудет кошмар и спровоцированные им… инциденты прекратятся… По капле, Пэт, не больше! И, хоть ему будет из этого мало радости, посели его в место без окон и других бьющихся предметов, а там он станет старше, и сможет это контролировать. Ты пробовала учить его медитациям? – У него как будто больше силы становится, когда он сосредотачивается, – вздыхает тётя. – И ведь взрослый уже, понимает, что значит «не делай ничего странного.» Я его… боюсь… Сестра была значительно слабее, да и хоть что-то соображала, а этот совсем ненормальный какой-то – клянусь, иногда он поджигает специально, ему нравится, когда что-то горит! Камин забить пришлось, он всё в огонь норовил залезть! Раздался звук дверного звонка, и женщины прекратили разговор, пока гостья быстро накладывала на Гарри те самые, притупляющие память, чары, и воспоминание оборвалось. «Такое впечатление, что в начале 80х у Дурслей был проходной двор для волшебников.» – Удивлённо протянул Гарри, который раньше считал, что Тисовую навещали только Уизли. «Такое впечатление, что твоя тётя совсем не удивляется визитам ликвидаторов случайного волшебства, хотя они действуют по стандартному протоколу для сильных выбросов и корректируют память всем…» – Не менее удивлённо протянул Хьюго. «Постой, эти воспоминания ты, что ли, рассмотрел?» – Поспешно спросил его Поттер. «Да, было почти как размытое кино, а зелёное – вообще не воспринималось полноценным.» «Зелёное было остатками после Обливиэйта » «Тогда логично, ты же даже не в собственном теле пытаешься воссоздать последствия разрыва нейронных связей, здесь может быть только отпечаток того, как ты это когда-то воспринял…» «Ты лучше расскажи об этом стандартном протоколе. Раз уж я помню другие волшебные случаи, вместе всё как-то странно.» «Нет, просто на мелкие детские выбросы не реагируют. Какой смысл, если даже у сильных магглорождённых их бывает максимум с десяток до Хогвартса, да и то, мелких бытовых? А сильный выброс, который удаётся зарегистрировать артефактами, может быть только при большой опасности, так что твой случай – редкость. И протокол, соответственно, для более серьёзных происшествий в маггловских кварталах, где дело обычно грозит нарушением Статута, так что аппарировавший на место обязан наложить Обливиэйт на всех магглов. Такие мощные выбросы у трёхлетки опасны для психики, тебе повезло, что они, всё же, прекратились. Мои, как начались, меньше, чем за месяц, привели к невозможности спать без зелья, и они не прекращаются, так что дядя изрядно чар наложил, чтоб в наш дом по этому протоколу спешили только в случае его разрушения…» «Но как тогда Дурсли, которым стёрли память, догадались поставить пожарную сигнализацию возле моей кроватки? И откуда тётя знает, как маги должны были бы решить проблемы после стихийного выброса? Кто эта ведьма, с которой она не боится говорить о ненавистном колдовстве?» «Ты же не думаешь, что на это могу ответить я?»***
Темноволосый мужчина, сидящий за простым рабочим столом, устало потёр старый шрам на лбу и бросил очередной обеспокоенный взгляд на ребёнка, лежащего на диване под пледом. Тот, казалось, спал, но, к сожалению, это не могло быть правдой: пережив два чрезвычайно сильных выброса почти подряд, один из которых едва удалось утихомирить, несмотря на принесённые им разрушения, Хьюго не мог спать несколько часов кряду, а значит, он попросту застрял в своих загадочных субреальностях и астральных планах. За мальчика было страшно – Гарри казалось, что, подавляя в угоду семье тягу к помощи духам, тот подавляет и дар, приближаясь к состоянию обскури. Всё чаще его выбросы приобретали сходный вид, а последний был, и вовсе, слишком похож. Только попытки иногда развивать ненавистный дар, видимо, ещё сдерживали ребёнка. Гарри, к несчастью, разбирался в том, как работает магия Хьюго, довольно поверхностно, но он знал, что даже после такого сильного выброса у мальчика ещё есть шанс вернуться. Однако, сотрудники "компетентных" отделов Министерства, сам Министр Магии и, хуже того, родители мальчика разбирались в проблеме значительно меньше Гарри и вообще не верили, что какие-то шансы есть. А ведь некоторые из них ещё и видели, как пропало довольно много призраков, и кому-то обязательно должно было прийти в голову, что очнётся не Хьюго… Можно было бы понять, почему выдвигались предложения закрыть ребёнка – от палаты в Мунго до камеры в Азкабане: предыдущий опыт, когда кто-то восставал из мёртвых в новом теле, нагнал на Магическую Британию немало ужаса. Но как он мог позволить им сделать это с племянником? Стена, возле которой сидел мужчина, отчётливо дрогнула, и он выписал замысловатый вензель палочкой, вливая силы в защиту дома. Скорее всего, его коллеги ещё несколько часов будут вскрывать её по-тихому, без спецэффектов, чтобы не добавлять работы немало набегавшимся сегодня обливиаторам. Значит, у Хьюго есть ещё немного времени – главное, чтобы его, в итоге, хватило. Мистер Поттер потянулся и вернул своё внимание бумагам, которые разбирал уже некоторое время. Часть из них нужно было запечатать и передать нескольким адресатам, часть – оставить в доме, но заклясть на кровь, на случай, если он не справится, и все дела перейдут к Тедди. Впрочем, большую часть бумаг он попросту сжигал, ибо нет никакой нужды оставлять кому-либо лишние следы и лазейки, когда можно этого не делать. Вдруг, прямо перед его глазами появился серебристый Патронус-хамелеон, быстро заговоривший взволнованным голосом: – Они всё же придумали, как свалить всё на тебя. Гарри, у них есть приказ на применения Поцелуя – пусть они никак не могут исправить то, что ты уже сделал, и даже пошатнуть наши позиции, теперь у них есть официальный повод и они смогут отомстить. Если Хьюго будет в сознании и сопротивляться изоляции, на него этот приказ тоже распространяется. У всех твоих родственников уже дежурят двойки дементоров. За «белым списком» тоже присматривают, «серый» прощупывают. Уходите по экстренному варианту, удачи! Мари уже ждёт вас во Франции и почти оформила документы на Хьюго. Берегите себя! Что ж, этого следовало ожидать – он непозволительно подставился неделю назад, – грустно подумал Гарри, смотря на тающего Патронуса и складывая ненужные теперь белые и серые визитки в пакет для Тедди. На столе оставался сиротливый десяток из чёрных, принадлежащим личностям не особо надёжным и с весьма криминальными наклонностями, тем, с которыми Гарри вёл дела неохотно. Такие должники могли и подставить, но, в данной ситуации, и они могли оказаться полезными. Мужчина бессильно прикрыл глаза – тяжело было не обратить внимание, как хорошо эти чёрные карточки на светлом дереве гармонировали с траурной рамкой стоящей рядом фотографии.***
В комнатке, как и сказал ранее Хьюго, не было больше абсолютно ничего. Слегка отчаявшись, когда идеи закончились, а дверь не открывалась, Гарри решил – буквально – пойти другим путём: попробовать пролезть через разлом в стене, хоть он и был довольно узким, да и начинался примерно на высоте его плеча. Он даже настоял на том, чтобы первым полез Хьюго, раз он меньше, и его проще подсадить. Тот смог протиснуться и подать руку Гарри, так что, к их удивлению, попасть в соседнюю комнату было не так уж сложно. Поттер даже корил себя, что потерял не меньше пятнадцати минут, прежде чем попробовал столь очевидное решение, но был чрезвычайно рад, что отправил Хьюго первым – ему совсем не хотелось думать, что случилось бы с ним в противном случае, с учётом закрывшегося теперь разлома. Эта комната была значительно светлее – неудивительно, что из предыдущей, тёмной, было тяжело что-то разглядеть: все стены были сплошь увиты искрящейся, переливающейся паутинкой из перламутровых сгустков-воспоминаний и сотен тысяч тонких нитей между ними. Контраст между этими, «целыми» воспоминаниями и тем тёмным, неясным пятном, посреди почти голых стен, что оставался после стирания памяти, был столь сильным, что любому стало бы не по себе. «Я очень надеюсь, что это всё смотреть не придётся, было бы познавательно, но тогда мы никогда не очнёмся…» – Пробормотал Гарри, завороженно смотря на наглядное отображение того, что творится у него в голове. Хьюго почему-то заинтересовала противоположная стена, в то время, как внимание Гарри привлекло воспоминание, явно состоящее из двух, разноцветных. Недолго думая, он потянулся к нему, и провалился в два ярких случая, странно наложенных друг на друга, в результате чего Гарри показалось, что он смотрит их одновременно с двух ракурсов: …Дверь слетает с петель, и за ней появляется внушительная фигура Хагрида… …Удар в дверь, и видно, как за ней спорят стражники… …– Да заткнись ты, Дурсль! – Кричит Хагрид на дядю, возмутившемуся, что тот вторгся в чужие владения… …– А я вам говорю, мы едем немедленно! У меня приказ забрать мальчишку сейчас! – Кричит человек, не слушая возражений женщин… …Розовый зонтик указывает на трясущегося от страха Дадли, и у того вырастает хвост, хотя спорили, в общем-то, взрослые… …По Гарри-Уиллу, стоящему на шаг впереди будущего Лорда и не издавшему во время чужого разговора ни звука, прилетает удар хлыстом… От неожиданности, настоящий Гарри, стоящий то ли на месте Дадли, то ли на месте Уилла, рефлекторно отшатнулся, и, не удержав равновесие, задел что-то ещё. Почти сразу он провалился в другое воспоминание, к счастью, однородное: он растерянно озирается на вокзале в поисках платформы 9 ¾, в голове копошатся пугающие мысли о том, что он не успеет на поезд, как вдруг… – Я так и думала, что тут будет целая толпа магглов… – доносятся до него слова женщины, разговаривавшей с четырьмя огненно-рыжими мальчиками. Он обращает внимание на их огромные чемоданы и сову... Он спешит за ними, стараясь не пропустить, что делает эта группа людей… – Так, какой у вас номер платформы? – интересуется Миссис Уизли. – Девять и три четверти, – пищит в ответ Джинни, дёргая мать за руку. — Мам, а можно, я тоже поеду… Наконец прервав воспоминание, Поттер встал, как вкопанный, в попытке отдышатся – этого было слишком много подряд. «О чём задумался?» – Спросил его Хьюго, когда тот не «развис» и через пару минут. «Да так… Обо всём одновременно…» – Ответил Гарри. «Пытаешься понять, как те люди, которых ты видел в предыдущих воспоминаниях, и те, которые орут, что собирались вытравить из тебя волшебство, могут быть одними и теми же людьми?» – Сделал предположение мальчик. У него воспоминания плохо согласовывались. «Нет, – отмахнулся Гарри. – Это я как раз понимаю. Дурсли, в принципе, могут неплохо прикидываться обычными, или, может, они на самом деле всегда обычные, не добрые, и не особо злые, просто бесятся, когда я что-то колдую. Для них вообще очень важно быть нормальными респектабельными людьми… Я-то, может, и не помню горящих игрушек, но вот тётя явно знала больше и представляла опасность моей магии, может, они правда надеялись, что строгое воспитание разучит меня быть волшебником. Хотя, по-моему, вышло полностью наоборот… А то, что они меня не любят настолько же откровенно, как сильно любят Дадли, ощущается, конечно, в любых мелочах, что уж говорить о прямых оскорблениях… Но нельзя же заставить любить…» Хьюго отвёл глаза, видимо, тоже подумав о неприятном. «По крайней мере, они от тебя не отказываются…» «Да. – Кратко ответил Гарри. – Не отказываются.» «Ты всё ещё на чём-то зацикливаешься» – прокомментировал Хьюго через пару минут то, что Гарри так и не сдвинулся с места. Тот качнул головой. В голове у него крутились слова Хьюго о комплексе спасителя, окрепнувшие за последнее время подозрения в сторону Дамблдора, некоторое сходство его воспитания с тем, как готовят камикадзе, грустное знание о связи с чьим-то духом, предположительно, Волдемортом, и вокруг всего этого расцветала более обширная паранойя, подогреваемая тем, что… «Ей не было никакой нужды спрашивать о номере платформы, поезд каждый год едет с одной и той же…» «Но это же не значит, что она там одна... – Удивлённо сказал расслышавший его Хьюго, но потом, рассмотрев выражение лица Гарри, как-то кривовато улыбнулся. – Оу… Я понял… Внимательность и Анализ Мелочей, да? Ты только что, на основе воспоминания выстроил великую эгоцентричную теорию о том, как вся семья Уизли самым подлым образом годами втирается к тебе в доверие, и даже ждала тебя для этого на вокзале, чтобы…» – И замолчал, явно обидевшись за такое подозрение относительно своих родных. «Уж будь-добр, договори!» – Рассердился на него Гарри – ей богу, Хьюго умел быть очень едким, хотя что ему знать о событиях двадцатипятилетней давности! «Но зачем? Ты сделал вывод на основе того, что увидел, вполне логичный. Я могу, конечно, привести ещё объяснение, и даже рассказать семейную легенду, о том, как дядя Персиваль дважды пытался уехать то к магической части Стоунхэджа, то в Париж вместо школы, но ведь в итоге, это вопрос доверия… К людям, заметь, которые были твоими друзьями больше лет, чем тебе есть сейчас!» «Вообще-то, не мне, потому что у меня там, всё же, параллельный, а не идентичный мир… Но, раз начал говорить, то доскажи ещё одно объяснение увиденному, кроме того, что это был тонкий манёвр по привлечению именно моего внимания!» – Продолжал кипятиться Гарри, которому было над чем думать, в том числе, и над тем, что местный Гарри Поттер действительно до сих пор дружил с родителями Хьюго, и тот даже всё время называл его дядей. «Там восемь платформ, все с нумерацией 9 и дроби, но не знаю, со скольких на самом деле до сих пор ходят поезда. На Кингс-Кроссе портал, действующий по выбору сразу в несколько мест, потому важно иметь билет и знать, откуда отправление. После того, как дядя когда-то перепутал, бабушка вполне могла повторить ему, да и всем остальным, об этом раз пятьсот. Хотя, мы никогда не узнаем, не ждали ли они тебя, одно другому не противоречит, правда?» Поттер на это только устало прикрыл глаза. Откуда-то у него была уверенность, что он в девять лет вёл себя намного приличнее, чем Хьюго, который, конечно, был прав. Потребовалось бы просмотреть куда больше воспоминаний, чтобы сделанные его выводы однозначными. Гарри тряхнул головой и осмотрелся вокруг – сейчас не время. Нужно срочно отсюда выбираться: у него было назойливое ощущение, что в реальном мире творится что-то очень важное. Комната имела немного странную форму: она была цельной, без перегородок, но не квадратной, небольшая её часть как будто выдавалась наружу, в сторону, где должен был быть коридор. Паутина воспоминаний в той части выглядела как-то иначе, чем во всех остальных местах, и именно там была одна из двух дверей, ведущих отсюда в коридор. «А это что?» – Спросил Хьюго, видимо, чтобы сменить тему. Невдалеке от того места, где Гарри смотрел смешанное воспоминание, с потолка свисали два почти отдельных клочка, связанных с остальным плетением лишь отчасти. «Думаю, это воспоминания других людей.» – Пожал плечами Поттер. «Но это же – чужеродная память! Как она может быть связана с твоей? Ведь эти люди – не ты…» «Я перемещался ненадолго в их тела, а когда возвращался, иногда пользовался знаниями периода моего пребывания. И ещё некоторыми навыками. Возможно, потому и эти лишние воспоминания держатся устойчиво…» «Этичность твоих действий, однако, зашкаливает, – саркастично сказал Хьюго. – И что ты использовал?» «В основном, понимание языков при чтении книг в библиотеке. Руны, знаешь ли, редко полезны в повседневной жизни в школе, что толку от цепочки, собирающей пыль в смерч или материализующей сотню галлонов воды прямо над колдующим, если заклинаниями эти делается более контролируемо и изящно? Ещё, летом я немного тренировался приёмам обращения с ножом, насколько это можно в комнате… Кроме метания – не смог найти ничего подходящего для мишени, я же не мог летом расщепы чинить. Да и баланс у кухонных ножей…так себе.» «И всё? Неужели ты больше ничего для себя не уяснил, пребывая в чужом теле? Это же принципиально другой опыт должен быть! Вот, если бы я переместился на твоё место, многое бы смог узнать?» Гарри не ответил. Чему он сам, исключая навыки из прошлого, мог бы кого-то научить? Умению хорошо летать на метле? И как объяснить Хьюго, который ничего подобного не ощущал, насколько на самом деле тяжело перенести на себя опыт человека с совершенно другими рефлексами и с памятью о поступках, логику которых со своей колокольни непросто понять? Да он, чёрт подери, весь месяц пытался – абсолютно безуспешно – потихоньку воссоздавать так понравившуюся ему выправку Джона, но его тело, избежавшее муштры сына аристократа, сопротивлялось чрезвычайно сильно, превращая попытки естественных движений в ужимки-подражания… «Может, и эта часть – тоже следствие твоих перемещений?» – Спросил тем временем Хьюго, махая на отличающуюся часть паутины. «Вероятно. В отличие от первых двух, в этом случае было целых десять месяцев в теле, взрослее моего. Я недавно вспомнил тот период, хотя совсем не понимаю изначальной причины забывчивости. И вообще, там я, кажется, был другим, более спокойным, и всё время пытался узнать, как отделить лишний дух…» «В смысле?» «Привязанный ко мне чужой осколок духа. Ни на что непохожую комнату, я полагаю, так ты это обозвал» «А потом ты что, просто перестал пытаться узнать?» «Снова осознал такую необходимость буквально перед тем, как решил переместиться сюда. Есть надежда, что местный Гарри что подскажет…» «Но нельзя же встречаться с самим собой!» «Я же тебе говорю, что мы из разных миров, значит разные, хотя должны быть очень похожими! Если он мне поможет, ваш мир это не затронет, а я в свой просто вернусь с новыми знаниями!» «Может, ты и прав, мой дядя – точно не такой ненормальный. Ты не отвлекайся. Нехорошо быть двумя разными людьми сразу – более спокойный, менее спокойный… Давай, делай из себя одного приличного мальчика!» Гарри кивнул и задумчиво ответил: «Тогда я стану не я, и – самое интересное – кем же я теперь буду?» Он бы с радостью объединил всё, если бы только знал, как это сделать. Размышляя, о том, что можно предпринять, Гарри отвлёкся на ещё один привлёкший его внимание сгусток, чуть более тусклый, чем остальные… После просмотра последнего воспоминания из 19го века, он тяжело упал на колени: ощущения уходящей жизни были слишком реальными. Хьюго рядом восклицал от переизбытка чувств, односложные: «Тебя! Убили! Из! Револьвера! И ты жив!» Гарри, пытаясь оправиться, подумал, что это у Хьюго ещё неполный перечень для удивления, ведь тот не знает, кто его тогда убил… Вдруг, он с удивлением отчётливо разглядел, как рядом проявляется ещё одна дверь – та самая, лишняя. Он подошёл чуть ближе, игнорируя восторги Хьюго. Эту дверь, в отличие от той, что в коридор, Поттеру хотелось не открыть, а закрыть посильнее. И, наверное, откликаясь на это желание, уже поднадоевшая комната поплыла, растворяясь, а на месте двери теперь появился очень тяжёлый на вид металлический блок. Скорее всего, это был ящик, но выглядящий цельным и не ясно, открывающийся ли в принципе. «Я же просил!» – Простонал Хьюго, осматривая большой луг, сплошь усеянный цветами. – «Где теперь, по-твоему, нужное место с твоим раздвоением личности?» «Вопрос нужно ставить иначе… Где теперь выход?» – Сказал Гарри, всё ещё стоящий рядом с ящиком. Они повертели головами, и, не сговариваясь, подошли к мосту через реку. Никаких видимых преград на пути через него не было, и даже Непонятные Чёрные Облака отсутствовали, и Поттер шагнул вперёд, без усилий переходя на другую сторону. Хьюго же, напротив, остановился, не дойдя совсем чуть-чуть. «Что такое? Ты не можешь перейти?» – Встревоженно спросил его Гарри, уже осознавший, что конец радуги буквально в сантиметре от него – и есть путь, с помощью которого они смогут сейчас очнуться в реальности. «Могу.» – Ответил Хьюго. – «Но ты посмотри вон туда!» Мальчик махнул рукой, и Гарри, проследив за направлением, с удивлением увидел абсолютно бескрайние луга. Их заполонила толпа людей, плотная, как в торговом центре в Чёрную Пятницу, и все эти люди сейчас каким-то невероятным образом преодолевая, казалось, за шаг десятки метров, толкаясь, бежали прямо на них! В неосознанной попытке защититься, Поттер схватил Хьюго в охапку и прижался к радуге за спиной, с удивлением осознав, что она плотная, пружинит, а спина к ней прилипает. «Что им нужно?» – Хотел спросить он, но, на самом деле, это было довольно-таки интуитивно понятно: человек десять упорно пытались обойти мальчиков и добраться до радуги, в то время, как остальные пробивались к Хьюго, вырывая его из рук Гарри. Поэтому, мгновенно оценив печальные перспективы быть раздавленным, Поттер неожиданно даже для себя гаркнул: «А НУ ТИХО! ВСЕМ В ОЧЕРЕДЬ!» Конечно, нельзя было ожидать, что, пусть и громкий, крик какого-то мальчишки сработает. Однако, к его немалому удивлению (и к огромной радости), эффект превзошел все самые смелые ожидания: толпу буквально отодвинуло, насильно выстроив длинную очередь, начало которой от Хьюго и Гарри отсёк тяжёлый, массивный стол, заваленный папками и бумагами. Самый стойкий десяток всё еще пытался отодвинуть Гарри от радуги, но на них, опомнившись, крикнул уже Хьюго: «Нет! Идет ОН! Я СКАЗАЛ!» – и ткнул пальцем в сторону Поттера. Люди, услышав это, сразу как-то присмирели и понуро поплелись пристраиваться в очередь – мальчики отчётливо услышали невдалеке глухой звук удара тростью об тело, придушенный писк, и возмущённый старушечий возглас: «Вас здесь не стояло!». Гарри, наблюдая всю эту фантасмагорию, перевёл вопросительный взгляд на Хьюго. «Потом объясню, – махнул рукой тот, присаживаясь за стол на появившееся крутящееся кресло с высокой спинкой. – Нужно этих спровадить – зачем они мне в голове? Ты иди, посмотри, что там, успокой взрослых, я скоро буду. Раз уж есть очередь, то справлюсь минут за двадцать… Иди-иди уже…» И Гарри «пошёл», ощущая себя самым, что ни на есть, лепреконом…