Тихое место

      – Гарри Поттеру надо торопиться! – пропищали над ухом. – Второе задание начнётся через десять минут, а Гарри Поттер…       – Десять минут? – прохрипел Гарри. – Десять – десять минут?       Он взглянул на часы. Добби был прав. Было 9:20. Чёрт, хорошо, что он собран ещё с семи, но как вообще можно задремать над книгой в пустом классе, когда на кону такое? Гарри практически подскочил вверх, и, поправляя кроссовки, прислушался к своим ощущениям: заклятия Цели, наложенные на мелочи, которые он вчера утром дал Чжоу, Гермионе и Рону, как наиболее вероятным кандидатам в заложники, вроде бы, работают. Короткий кинжал он из крепления не вынимал, палочка, сумка с мясом – неудобная, через плечо, но другой у него не было… Кажется, всё на месте.       – Спасибо, Добби! – крикнул Гарри, почти на бегу – девять минут, а до свёртки пространства, выход из которой не сильно виден людям, минута…       – Как насчёт помощи для Вашего блага? – Внезапно спросил его Добби, улыбаясь. Не так, как обычно, открыто и странно, а хитро и немного ехидно.       Гарри от неожиданности запнулся.       – Что? О чём ты говоришь?       – Добби помнить, Гарри Поттер-сэр говорить, нужно предупреждать, кто и для чего делать добро, тогда не отказывать, – эльф попытался вернуться к обычной манере, но парень-то уже, кажется, понял…       – Тебе что-то приказали насчёт меня, да? – Уточнил Гарри.       – Не приказать, нет… Учителя знать, Добби ваш друг. Учителя не видеть, Гарри Поттер учиться колдовать воздух. Они думать, у Гарри Поттера проблемы с магией. Они говорить о вас и о задании, Добби слышать. Профессор Моуди говорить о жаброслях.       Эльф сунул руку в карман своих штанов и вытащил что-то, напоминающее клубок покрытых слизью серо-зеленых крысиных хвостов, и протянул это Гарри. Парню, несмотря на дефицит времени, стало смешно: он от Невилла об этой штуке слышал и с радостью купил бы для подстраховки, но оказалось, что их ввозят в Британию только летом, да ещё и ограниченными партиями, под прямой заказ гербологов и зельеваров с лицензиями – он и миссис Аткинсон написали, наверное, в половину аптек острова, и везде им отказали.       – И где же ты их раздобыл, Добби? Ограбил профессора Снейпа? – Об этой идее Гарри думал, но отказался от неё, посчитав, что относительно второго курса подрос и понимает, что такое покрыть недостачу чего-то ценного… Но не дорос, чтобы совсем уж по-гриффиндорски подойти к зельевару и спросить, есть ли у него жабросли и нельзя ли как-то Гарри эту ценность съесть.       – Истинно так, сэр! Добби прочитать надпись на банке!       – Понятно… Ну, спасибо, наверное… Мне пора. – Ответил Гарри и забрал комок. Отдать профессору он всегда успеет, а так вообще, мало ли что… То, что Моуди (или, согласно Карте Мародёров, не Моуди) зачем-то необходимо его выживание (по крайней мере, пока), потихоньку превращалось в непреложный факт.       Ему понадобилось ещё четыре минуты, чтобы добежать до судейского стола возле озера – вылетел сквозь стену неподалёку, но так, чтобы обзор на него от трибун преграждала башня, а потому её ещё нужно было обогнуть… еле успел к началу. Остальные Чемпионы уже были там, Крам, Дамблдор и Бэгмен ему улыбнулись, другие же его, кажется, уже и не ждали. Перси резко спросил, где он был.       Гарри не особо вслушивался в разговор – разгонял по телу волну согревающей магии, а после того, как мистер Бэгмен их расставил на берегу, начал шустро снимать свитер, футболку и джинсы (мантию и не надевал с утра), ещё раз проверил крепление кинжала, перебросил ремешок сумки через плечо, снял очки – стало хуже видно… Кажется, кто-то с трибун ехидно комментировал его скоростной стриптиз, но ему было плевать – сами бы поплыли на глубину в одежде.       «…то, что было у них отнято. Каждого из Чемпионов на дне дожидается заложник…», – услышал он голос Людо Бэгмена, и сам себе кивнул, сосредоточившись на трансфигурации пальцев ног – ласты у него всё ещё получались так себе, но любая помощь с его не лучшими навыками пловца пригодится, а трансформацию до начала состязания вряд ли заметят, он же не машет палочкой...       «Внимание, на счёт три! Один… Два… Три! – успел сказать мистер Бегмэн, но не свистнул – его что-то отвлекло, и Гарри, после «Три» уже успевший сколдовать заклятие Головного Пузыря, такое мощное, какое только был способен – точно больше, чем на час, – невнятно расслышал сзади шум и какие-то выкрики про «посмели». Флёр и Виктор, колдуя, наверное, тоже не особо слышали, в любом случае, никто из них не стал проверять – устремились в воду ещё раньше Гарри, тратящего время на ещё одну трансфигурацию, да и он не мешкал.       Вода не казалась холодной – хорошо рассчитал, и он поплыл, работая руками с перепонками и недоделанными ластами так быстро, как мог. Палочку он убрал к кинжалу сразу после заклинаний, и остался безоружным – его навыка уже хватит, чтобы клинок прыгнул в ладонь из крепления на предплечье за миг, а плыть с чем-то в кулаке медленнее. В мутной воде, да ещё и с его плохим зрением было почти ничего не видно, но это было не важно – он ориентировался на сигнал Цели. К безделушкам обоих девушек вели одни и те же путеводные ощущения, Рон же был где-то в другом месте, выше – видимо, на трибуне.       Он погружался глубже и глубже – изменившееся давление начинало чувствоваться даже через наколдованный пузырь. Трижды заклинание довольно резко уводило его в сторону, может, от каких-то водяных жителей, и он призывал клинок, но Цель работала исправно, позволяя огибать все препятствия и плыть, видимо, к середине озера, дальше.       Казалось, он барахтается в тёмной воде вечно, но потихоньку пейзаж начал меняться: глаза то и дело выхватывали в этой мути размытые силуэты подземных жилищ. Вдруг, он почувствовал, как его руке стало резко очень холодно, и обернулся – рядом неясно светилась Миртл. Гарри махнул ей, недоумевая, почему она задерживается рядом с ним, вроде бы никакой опасности, он плывёт в нужном направлении.       – Флёр выбыла, не сможет забрать заложника, – сказала она, – Седрик, вроде бы, в порядке, но он потерял время на старте, и потом с гриндилоу. Крама я не видела. Гарри, ты почти на месте, но тоже двигаешься медленно, у вас осталось минут двадцать-двадцать пять. Давай, плыви, я к русалкам не хочу, они за мной часто гоняются. Попробую найти остальных.       Поттер на это мог только кивнуть, показывая, что всё услышал. Он и сам чувствовал, что до Цели недалеко, так что продолжил двигаться – кроме Миртл ему по-прежнему никто не встречался. Вскоре он услышал песню, и она вела туда же, куда и Цель – он был почти рядом… Теперь уже вокруг были не одинокие строения, а целые группы, иногда встречались садики из водорослей, а мимо него проплывали русалки. Его глаза не позволяли рассмотреть много деталей, но он видел, что у тех какая-то сероватая кожа и длинные, тёмно-зелёные волосы.       Он перестроился на другое, аурное зрение, и стал различать силуэты чётче. Где-то впереди, всего в каких-то футах пятистах, всё буквально светилось. Гарри завернул за угол подводного здания, и увидел что-то вроде площади, заполненной русалами и русалками, в центре которой пел хор, а к какой-то большой статуе были привязаны заложники.       Гарри осторожно поплыл ближе, руки его всё ещё были пустыми – русалы не кровожадны, если есть шанс договориться, не стоит сразу бросаться на них с оружием. Подплыв к заколдованной, будто спящей Чжоу, он вытащил клинок и, оглянувшись на не шевельнувшихся подводных стражей, аккуратно перерезал удерживающие её верёвки – она осталась дрейфовать рядом. Приободрённый отсутствием реакции, он попытался перерезать и верёвки маленькой девочки, чьи волосы серебристо светились – наверное, родственница Флёр. Но ему не разрешили это сделать, не успел он и подплыть, как множество рук начало его оттаскивать от заложников, некоторые из русалов даже наставили на него трезубцы.       – Возьми только свою, – сказал один из них. – Оставь других…       Гарри медленно, стараясь не выглядеть агрессивно, покачал головой. Рядом хор продолжал петь, напоминая о времени. Поттер ткнул пальцем в группу русалок, которая пела, надеясь, что это смогут дешифровать, очертил руками знак магического договора, и посмотрел в сторону говорившего русала вопросительно. Черты его лица с такого расстояния Гарри видел очень размыто, но, кажется, жёлтые глаза сверкнули.       – Да, – ответил русал. – Все, кого не освободят от пут за час от начала вашего состязания, принадлежат воде. Как и те из вас, кто сюда не доплыл, если, конечно, их не вытащат.       Отличная, просто идеально продуманная безопасность Чемпионов и заложников, спасибо, господа организаторы. Не желая проверять, насколько тут хорошо с эвакуацией, Гарри попытался продолжить содержательный диалог: ткнул пальцем на себя, на освобождённую Чжоу и постучал по своему запястью с часами в надежде, что русал снова окажется догадливым.       – Сколько угодно, – ответил тот, – вы двое обязательство выполнили. Можете плыть. Или оставаться. Мы не будем вмешиваться, воля её не властна над вами, вы сегодня гости.       Чертовски интересно, но, наверное, могло быть и хуже. Ладно, раз у них с Чжоу есть время… На всякий случай Гарри направил на девушку волну согревающей магии, да и себе обновил. После он, стараясь не делать резких движений, снова подплыл чуть ближе к девочке, раскрыл сумку и вытащил один из кусков мяса, увеличивая его до нормальных размеров заклинанием. Ткнув пальцем в девочку, а потом показав мясо, он нарисовал ещё один знак – обмена. Жаль, успел выучить всего-то с пять символов, сильно не разгуляешься с объяснениями, что за ребёнком не смогут приплыть…       Вокруг загомонили, но никто не спешил ему отвечать. Через минуту сквозь расступающуюся толпу выплыла русалка, увешанная огромным количеством украшений и держащая в руках внушительного вида копьё. Гарри вздрогнул – на древке возле наконечника отчётливо светились руны, намекая на немалую разрушительную силу артефакта. Приблизившись к Гарри почти вплотную, русалка смерила его взглядом, посмотрела на двухфунтовый кусок говядины у него в руке, на сумку, с виду мелкую, но явно вмещающую ещё много… А потом рассмеялась.       – Мы могли бы и силой взять, – услышал он. – Но ведьмы всё равно без надобности. Можешь забрать хоть всех, если хочешь, тебе с ними плыть. Честная сделка.       «Так просто...» – Облегчённо подумал Гарри, и передал мясо русалке. Освободив руку, он одним махом перерезал верёвки девочки, после чего снова запустил пальцы в сумку, спеша расплатиться. Остальные двое, судя по песне, могли подождать ещё пятнадцать минут, у них есть ещё Чемпионы. Не дай Бог и они не приплывут, как ему поднимать наверх четыре безвольных тела? Следя за руками Гарри, русалка вдруг продолжила говорить, и от того, что она сказала, всё облегчение Поттера резко испарилось.       – Колдун останется, если за ним не успеют приплыть. Так сказано.       Гарри почувствовал холод – не от воды, а где-то в желудке. Девушки, зависшие под водой больше бросались в глаза – одна из них была очень маленькой, с другой он так долго дружил, с третьей встречался… Четвёртым, заложником Седрика, был парень. Незнакомый, высокий, черт лица отсюда не разглядеть. Наверное, друг... Его кожа, как и у других, была очень бледной, отдающей в зелень. Что значит «так сказано»? Чем он хуже девушек?       Гарри пытался придумать, как сформулировать вопрос жестами, но русалки возбуждённо загалдели: приплыл кто-то ещё. Слава Богу, ему с этим не одному разбираться!       Гарри вгляделся повнимательнее и с удивлением распознал какой-то странный гибрид человека с головой акулы… Да, Краму тоже трансфигурация далась не идеально, хотя возможностей проконсультироваться у Кая, объяснявшего в разы понятнее, чем профессор МакГонагалл, у него было хоть отбавляй.       Крам подплыл к Гермионе и принялся рвать и кусать связывающие её верёвки – Гарри даже побоялся за руки девушки. Пихнув дурмштрангца в бок, он протянул ему клинок, и тот, не мешкая, воспользовался им. Наверное, он бы тут же хотел уплыть, но Гарри удержал его на месте, заставляя дождаться, пока он напишет палочкой тускло светящиеся в воде буквы: «Заложников держит магический договор, они утонут, если их не освободят. Флёр выбыла. Я не вытащу троих в случае чего, забери девочку, за неё я уже сторговался.»       Гарри не стал говорить, что и Гермионе, вроде бы, от русалов больше ничего не грозило, проблемы были только с парнем, но у Седрика ещё есть немного времени, и, может, он сам что не так понял… К его облегчению, Крам кивнул, возвращая кинжал. Его странная голова ещё раз глянула на слово «договор», и он неуверенно потянулся за палочкой.       «Бой?» – Прочёл Гарри мелкие, неразборчивые буквы, видимо, чтобы никого не нервировать.       Гарри качнул головой. Русалов вокруг много, их двое, заложников четверо. Что может под водой это копьё, на котором выбита связка смерча, страшно представить, а вдруг такое у них не одно? Если привязанный парень почему-то важен, никаких шансов, утонут все.       Виктор на это написал, что сообщит на всякий случай наверху, и, больше не мешкая, подхватил Гермиону и ребёнка, даже с таким грузом довольно быстро поднимаясь сквозь толщу воды. С десяток русалов направилось за ним следом, но они, к счастью, не нападали.       Гарри снова посмотрел на русалку, всё ещё ждущую «выкуп». Голова от давления на дне начинала побаливать, да и кислорода в пузыре оставалось меньше, хотя ещё на некоторое время хватит… Он продолжил возвращать к нормальному, большому размеру, куски мяса, доставая их все, довольно быстро, а к русалке присоединилось ещё несколько, чтобы их забирать. Кажется, кто-то посчитал, что обмен неравноценен и попытался всучить ему волосы, памятуя какие-то стандартные уговоры… Поттер, может и поторговался бы, штука ценная, но было дело срочнее: пять минут, согласно песне.       Он снова ткнул пальцем в последнего привязанного заложника и неопределённо махнул рукой, в надежде, что ему разъяснят всё-таки, чем отличается курс выкупа мальчиков и девочек. Русалки дружно покачали головами, и Гарри стиснул палочку. Ну же, Седрик… Ему совсем не хочется пробиваться боем, а Путь и дно озера несовместимы от слова почти никак, разве только, может, Шерри удастся… Но не оставлять же этого парня тонуть? Просто потому, что ему не посчастливилось оказаться другом Чемпиона.       Палочка в руках нагрелась. Три минуты, они перестали петь и начали хором считать.       – Ты забавный, – внезапно снова заговорила русалка. – Оставайся на праздник.       Гарри в очередной раз, уже рассерженно, ткнул пальцем в сторону заложника. Чжоу успела немного отплыть, и он притянул её за руку, обнимая. На его жесты русалка пожала плечами и ответила просто:       – Да нам-то всё равно. Но уговор не мы держим. Ты, может, и с ними договоришься, но обмен должен быть равноценным, ясно тебе?       Гарри хотел сказать, что нет, не ясно. С кем он договорится? Обмен равноценный – это что, жизнь? Он своей за чужую не в бою платить не будет. О чём вообще речь?       Меньше минуты. Там, на краю площади, ему показалось, мелькнуло что-то в цветах Хаффлпафф. Очень кстати, но Седрик всё равно не успеет доплыть до конца времени… Махнув палочкой, Гарри рассёк верёвки и схватил заложника за руку, всё ещё обнимая Чжоу. В его сторону снова направили трезубцы, но русалка, с которой он разговаривал, махнула, и они остановились.       Это было не важно, ведь опасность, оказывается, грозила совсем не с той стороны. Едва хор русалок торжественно провозгласил «Три… Два… Один…», Пузырь воздуха у Гарри на голове лопнул, а вокруг резко всё стало на порядок темнее. Почти чёрным.

***

      Наконец пробив головой поверхность воды, Гарри облегчённо осмотрелся – последние минут десять он вообще не понимал, что творится, но упорно плыл вверх, таща вместе с собой два тела, хотя вокруг до сих пор было абсолютно ничего не видно. Он снова ориентировался только на Цели, Чжоу была рядом, но он плыл к другим, Рону и Гермионе, кажется, сейчас находящимся неподалёку друг от друга.       Шею резануло, и Гарри поспешно опустился в воду чуть ниже – боль прошла. Отпуская на миг чьё-то тело, он дотронулся до шеи, почувствовав что-то странное… Когда, когда он успел съесть жабросли? Почему он не помнит, как снял заклятие Пузыря? Что за чёрт? Впрочем, сейчас не важно… Чжоу и незнакомый парень, которых он подтолкнул к поверхности, наконец отошли от своего сна и теперь неловко барахтались, дезориентированные сменой обстановки. Они все вынырнули где-то не в середине озера, а значительно ближе к одному из берегов: Гарри даже заметил яркую рыжую макушку в той стороне, в которую всё ещё указывало неотменённое заклинание. Вокруг, однако, было что-то странное: вода в озере, обычно тёмная, сейчас была непроглядно-чёрной, а небольшое количество, которое он зачерпнул горстью, будто содержало внутри какой-то дым, скрадывающий прозрачность. Парень рядом, отплёвываясь от холодной воды, что-то спросил, но Гарри не расслышал – его резко и сильно утянули за ногу вниз.       Поттер попытался извернуться, хватая оружие, но его отпустили очень быстро: недалеко от своего лица он увидел того же русала, который разговаривал с ним на дне. Сейчас Гарри мог разглядеть его лучше – под водой зрение было значительно чётче, и не нужно было моргать, наверное, тоже действие жаброслей. Русал буквально пихнул ему в руки ещё одно тело: Седрик, бледный, зеленоватый. Бессознательный, и видно, что он дышит, хотя и выглядит так же страшно, как и заложники там, на дне. Русал, ничего не объясняя, развернулся и отплыл от парней – проследив за направлением, Гарри увидел целую делегацию, не спешащую уплывать на глубину и держащуюся у поверхности. Поттер решил не доискиваться причин, и всплыл, придерживая Седрика – Чжоу, потерявшая его из виду, облегчённо улыбнулась, а после испугано ойкнула, когда он прохрипел:       – Всё потом. Я держу Диггори, но он, в отличие от вас, не приходит в себя. Давайте быстрее к берегу…       Никто не возражал, ребята плыли так быстро, как могли, а вдвоём со спасённым хаффлпаффцем тащить тело его друга было значительно легче. Почти подплыв к берегу, Поттер понял, что за ними следуют ещё и русалки, но на почтительном расстоянии. На берегу их ждала целая толпа, почему-то хранившая молчание: судьи, преподаватели, кто-то ещё… Плыть, чем ближе, тем тяжелее становилось: было ощущение, что они не в воде, а в киселе, и что они совсем не продвигаются. Гарри ощутимо устал и ему уже начинало казаться, что выбраться отсюда просто невозможно. Неожиданно к ним побежал Рон, кажется, наступающий на что-то твёрдое: он провалился в чёрную воду, только пробежав по ней не меньше пятидесяти ярдов, уже неподалёку от плывущих. За ним, помешкав несколько секунд, сорвался Перси, что-то крича брату – Гарри не слышал. Кисель всё густел, и помощь белых, как мел, Уизли была очень кстати. Стараясь не думать, что за ересь творится с водой, Гарри помог девушке подняться на твёрдую кромку и попросил Рона о ней позаботиться – ему жабры не позволяли долго дышать на поверхности.       Он заметил, что за Уизли на этот странный чёрный лёд начали подходить ещё люди: узнал мадам Помфри, с ходу бросившую на Чжоу какие-то чары, одеяло, и протянувшую ей целую пригоршню зелий, а потом и что-то колдовавшую на парней… мистера Диггори, с ужасом осматривающего приплывших и заметившего, что сын не плывёт сам… Профессор Дамблдор тоже поспешил сюда, и рассерженно перекрикивался визгливо-дребезжащими звуками с предводительницей русалок, которая всё еще не спешила приближаться.       Хаффлпаффец выбрался самостоятельно, а Седрика передали отцу, так что Гарри теперь единственный оставался в этой слишком плотной воде. Впрочем, она постепенно возвращалась к нормальному жидкому состоянию, и люди начали сдвигаться к берегу, опасаясь, что и лёд постепенно будет трескаться, только Рон мешкал, постоянно оглядываясь на барахтающегося Поттера. Он тоже медленно подплывал, когда чувствовал, что "кисель" пускает дальше, а потом, пережив боль и судороги от конца действия жаброслей, наконец выбрался на твёрдое.       Ветер был холодным и Гарри, бежавший к настоящему берегу в одних плавках, слегка дрожал, несмотря на умение согреваться – кажется, он проторчал в холодной воде намного дольше, чем ожидалось. Там на него налетел вихрь из студентов: его буквально спеленали в сразу несколько одеял, Гермиона едва успела снять с него сильно натёршую плечо сумку. Крам, раньше державший вежливый нейтралитет, от души хлопнул по спине. Взъерошенный Рон неловко напялил на него очки и всучил стопку одежды, рядом галдели его сокурсники и дурмштрангцы, а заплаканная мисс Делакур, не дожидаясь, когда он опомнится, расцеловала его, сумбурно лопоча что-то в благодарность о сестре и говоря, что Виктор ей рассказал…       Очки позволяли разглядеть очертания предметов лучше, и он увидел, что береговая линия выглядит как-то странно: вода уже стала абсолютно такой же, как всегда, но на песке были глубокие борозды, а местами встречались гладкие, будто сплавленные участки. Да что здесь произошло, пока он был под водой?       Рядом мадам Помфри всё еще колдовала над Чжоу, ей что, стало хуже? Остальные из искупавшихся выглядят хорошо… Гарри поспешил к своей девушке, кивая людям вокруг, которые все пытались говорить одновременно, и он ничего не мог разобрать.       – Мистер Поттер! Подойдите, пожалуйста! – Услышал он усиленный магией голос мистера Бэгмена, и обернулся: на порядочном отдалении от собравшейся на берегу огромной группы студентов стояли взрослые.       Порадовавшись, что хоть оделся, он пошёл к ним, всё ещё с наброшенным на плечи одеялом – мантия осталась в замке, и достаточно отогреться, чтобы щеголять в одном свитере, он ёще не успел. Гарри увидел, что Седрик всё еще лежит на берегу, а профессор Дамблдор, нахмурившись, как-то замысловато машет волшебной палочкой над ним под напряжёнными взглядами остальных.       – Вы не могли бы нам рассказать, что произошло на дне? Что с мистером Диггори? Почему он не приходит в сознание, если диагностика показывает, что он в норме?       Гарри удивился. Почему они ожидают, что он может ответить на последний вопрос? Он на четвёртом курсе, и никак не колдомедицинском.       – Я не знаю, что с Седриком, – ответил он. – Истекал час, и его всё ещё не было рядом, а русалки объяснили мне к тому времени про то, что заложников держит магический договор, в том числе и в той части соглашения, где «потом пропажи не вернёшь»… Так что я освободил его друга, и, забрав их обоих с Чжоу, поплыл на поверхность. Там как-то резко стало очень темно, я вообще ничего не видел, просто пытался спастись. Седрика мне буквально передали в руки русалки, когда мы уже доплыли до поверхности, без сознания, но мне показалось, он живой – вроде бы дышал и сердце билось.       – Но это же абсолютно нелогично… – услышал он слова мадам Максим, и просто пожал плечами. Он, вообще-то, не врёт.       – Вы не о том спрашиваете. – Раздался глубокий, красивый голос. Женщина, которой он принадлежал, была ему под стать: тонкие черты лица, светлая, почти белая кожа, ярко-синие большие глаза, тёмные брови вразлёт… идеальная фигура, подчёркнутая, несмотря на холодную погоду, чёрным платьем из плотного кружева – Гарри невольно сглотнул: ни одной вставки ткани, только кружево… Длинные, блестящие иссиня-чёрные волосы женщины будто жили своей жизнью, не столько развеваясь на ветру, сколько скручиваясь в спиральки и раскручиваясь назад в произвольном порядке. Её красота была ошеломляющей и какой-то опасной: эти извивающиеся локоны невольно проассоциировались у него с щупальцами спрута.       – Так как Вы себя чувствуете, мистер Поттер? Магия?       Говоря, женщина подошла к нему близко, на расстояние вытянутой руки. Он поймал себя на том, что ему тяжело отвести взгляд от её глаз.       – Сильное истощение, – хрипло ответил Гарри. – Но я долго плыл, поддерживая трансфигурацию, потратил немало сил…       – Да, конечно, – непонятно улыбнулась женщина. – Полагаю, мистер Диггори тоже. Позвольте мне.       И незнакомка, обменявшись взглядами с профессором Дамблдором, прервавшим попытки колдовства над Седриком, присела возле юноши. За упавшими на землю волосами Гарри не мог точно увидеть, но она, судя по всему, его просто поцеловала… Седрик после этого действительно пришёл в себя, откашляв воду, и мистер Диггори рядом судорожно вздохнул, спеша прижать сына к себе.       Не обращая больше внимания на обоих, странная женщина вновь отошла от озера, направляясь обратно к Гарри. Её походка тоже завораживала, и он помотал головой, пытаясь сбросить очарование и вспоминая лицо Чжоу.       – Но… Но… Нам всё же нужно знать подробнее, завтра, возможно, придётся делать заявление, – пробормотал Перси, до сих пор сравнимый по цвету лица с беленной стеной. Мадам Максим закивала головой, тогда как профессор Каркаров пожал плечами. – Гарри, расскажи, пожалуйста, всё по порядку, может быть что-то важное, что ты не понял…       – Не думаю, мистер Уизли, что нам стоит разбирать детали здесь, – предостерегающе сказал профессор Дамблдор, а женщина, тем временем, мелодично рассмеялась, и тоже высказалась:       – Что их разбирать? Я дважды посылала предупреждения, месяц назад, и две недели, даже сегодня пришла, пока можно было что-то изменить. Писала и про смещённый календарь, и про праздник, и про то, что брать в заложники нужно только ведьм, колдуны слишком рискуют… А лучше вообще не пускать в озеро совершеннолетних магов. И что? Какие уж тут детали? Вы, неучи, понадеялись на русалок, которые не должны вмешиваться, или на то, что все приплывут на площадь вовремя? Или вообще не подумали о том, что сами ограничили Чемпионам срок всего лишь часом? Не трогайте мистера Поттера, он и так притащил вам живых Предназначенных Воде, а вы ему, вон, даже, согревающего не налили. Куда вообще смотрит ваш колдомедик?       Ведьма, снова стоящая к Гарри слишком близко, вдруг погладила его по щеке, проводя пальцем по губам. Кто-то рядом громко кашлянул, но парень не обратил внимания, смотря на её губы. Почему-то безо всякого согревающего стало почти жарко. Он непроизвольно облизнулся и тут же почувствовал вкус концентрированного зелья, похожего на бодрящее.       – Марина, – укоризненно сказала ещё одна женщина, тихо стоящая чуть поодаль от Мадам Максим. На её лицо падала лёгкая вуаль, приколотая к шляпке, и было видно только подбородок и точёную шею, которую открывали облегающее платье и аккуратно подобранные вверх волосы. – Нам уже пора.       Зрительный контакт с Мариной прервался, и она подошла к своей спутнице, взяв её под руку. Никто не остановил ведьм, когда они, ни с кем не прощаясь, устремились вдоль кромки берега. Гарри, всё ещё под впечатлением, проследил за ними взглядом. Кажется, он услышал тихое «Да ладно тебе, Ив, мальчик бесподобен…», но, видимо, это мозг начал искажать восприятие происходящего.       – Мгм. – Проговорил мистер Бэгмен. – Полагаю, нам нужно посовещаться, прежде, чем мы огласим результаты.       Мужчина многозначительно на него посмотрел, и Гарри пожал плечами, собираясь вернуться к остальным ученикам. Впрочем, спустя полминуты что-то дёрнуло его в другую сторону – последовать за загадочными ведьмами. Наверное, то же, что заставляло на втором курсе следовать за голосом василиска, обещающим всех убить, или подслушивать профессоров Снейпа и Квиррелла на первом...       Женщины ушли пока не очень далеко – он отчётливо видел их силуэты рядом с водой и то, как они остановились, а Марина присела, опустив руку в озеро. Так и не понимая точно, зачем, Гарри поспешил к ним. Он был не единственным: с другой стороны, намного быстрее, чем Поттер, к ним приближался не кто иной, как профессор Снейп.       Гарри запнулся в нерешительности: профессор обязательно его прогонит, если увидит. С того расстояния, на котором он стоит, не слышно, что мужчина говорит ведьмам, но прекрасно видно, как Марина стремительно, угрожающе разворачивается, и что-то кричит ему в ответ. За спинами у ведьм озеро бурлит и пенится, и из поднявшихся волн появляется кэлпи – наверное, его они и ждали. Но на сказочное создание никто не обращает внимания, ведь двое уже яростно что-то кричат другу другу, а ведьма в шляпке безуспешно пытается их разнять.       Спустя несколько мгновений ситуация накаляется: буйные волосы Марины и полы её платья нервно трепещут, и вся её поза выражает только враждебность. Вокруг неё усиливается ветер, поднимающий брызги воды, и, кажется, ещё чуть, и она попросту проклянёт профессора чем-то страшным. Тот не отстаёт: Гарри, уже давно свыкшийся с тяжелой, подавляющей аурой этого холодного и строгого человека, удивлён тем, насколько страшнее она способна стать – сейчас даже на существенном отдалении он ощутил тьму.       Развитие конфликта, если бы последовало, обещало быть очень опасным, но, отвлёкшись на миг на сместившуюся с того места, где она раньше стояла, вторую ведьму, Гарри перестаёт за ним следить. Он смотрит на ведьму. Ведьма смотрит на него. Шляпку с вуалью с неё сорвал поднятый её спутницей ветер.       Ему не видно, какого цвета её глаза, и каковы в точности черты лица. Волосы женщины уложены в сложное плетение, а не собраны в длинные косы. Но это не важно: в тот миг, как он увидел её лицо без вуали, Гарри понял, что знает её очень хорошо. И очень давно, хоть в голову и не приходит воспоминаний об их встречах. Пожалуй, есть только один случай: когда у него маленького был магический выброс. Именно эта женщина была тогда в гостях у тёти Петунии – он может в этом поклясться, хотя ни тогда, ни сейчас, у него не было возможности детально её рассмотреть и запомнить.       Но прежде, чем Гарри отваживается подойти – что-то ведёт его, тянет к ней – случается ещё кое-что: ведьма вдруг падает, как подкошенная, всё ещё смотря в его сторону. Оба спорящих мага – и Марина, и Снейп, прекращают ругань, подхватывая падающую женщину и ища что-то в карманах или сумочке. Поттер ловит себя на том, что и он бежит к ним со всей возможной скоростью – в голове ни одной мысли, зачем.       И это глупо: там и без него есть, кому разбираться. Первой успевает дать женщине какое-то зелье Марина. После она бережно подхватывает тело своей спутницы чарами и аккуратно левитирует её к скакуну, без колебаний заходя в воду почти по бёдра, невзирая на в миг промокшие насквозь туфли и платье. На профессора она уже не зло, а как-то устало шикает, бросив на ходу: «Хорош шипеть, Северус, у тебя было пять лет. А потом ещё три с половиной, чтобы объясниться, для тебя ничего не изменилось, так что сейчас нужно? Я никому не позволю трепать Ив нервы, а тебе – в особенности!».       Марина устраивает всё ещё бессознательную ведьму на теряющемся в волнах крупе недовольного ожиданием создания и сама запрыгивает позади неё, обнимая спутницу. Она склоняется над её лицом и целует, Гарри снова не видно, но, как и тогда, когда она поцеловала Седрика, что-то во всём этом кажется ему странным. Кэлпи, слушаясь лёгкого похлопывания по шее, перестаёт скалить клыки на стоящих на берегу магов, делает неуловимо быстрый разворот и с головокружительной скоростью утягивает женщин в воду.       Профессор Снейп, кажется, еле удерживается, чтобы не сорваться за ними следом, но просто стоит, смотря туда, где секунду назад были ведьмы. Его кулаки нервно сжимаются и разжимаются, а губы стянуты в тонкую нить. Гарри не мог бы расшифровать, что написано на лице, но его изумляет сам факт того, что оно вообще способно выражать что-то настолько… настоящее.       Справившись с собой, мужчина разворачивается и твёрдым уверенным шагом, не оглядываясь, уходит от воды. Его походка ужасно контрастирует с какой-то горечью во взгляде, и когда профессор проходит в нескольких дюймах от Гарри, тот невольно съёживается, ожидая худшего. Но он слышит только ледяное, сказанное почти по слогам «Никому ни слова», и профессор стремительно удаляется, оставляя Поттера на берегу. Гадать, не показалось ли ему, что у Снейпа с этой откуда-то знакомой Гарри Ив могло быть что-то очень серьёзное.

***

      За четыре года Гарри ещё никогда не видел такого количества студентов в библиотеке, как после второго задания. Нельзя сказать, что абсолютно каждый считал своим долгом сидеть там подолгу, но странная магия, которую они все наблюдали во время второго тура состязания, многих заинтересовала. По правде говоря, как понял Гарри, если бы не она, задание вообще посчитали бы очень скучным: хотя были наложены какие-то чары, увеличивающие прозрачность воды, с трибун всё равно было не видно, что творилось на глубине, и студенты не знали, чем себя занять, большую часть времени.       Конечно, всех изрядно развлёк бушевавший Седрик, который, услышав о заложниках, оказывается, поднял стихийной магией небольшой ураган, схватил Бэгмена и начал трясти его, что-то спрашивая, а когда получил ответ, попробовал повторить это с остальными судьями. Никто не слышал, что он кричал, из-за поставленного полога тишины, но было видно, что после его слов профессора Дамблдор и Максим побледнели, а Перси, сидящий вместо мистера Крауча, пошёл некрасивыми пятнами. Тем не менее, для Седрика это ничего не изменило: отменить уже начавшееся состязание никто не мог – Кубок бы не позволил. Не добившись никакой реакции, он наколдовал себе Головной Пузырь и поплыл… Возможно, именно этих пары минут ему потом и не хватило – в результате того, что с ним случилось на дне, он до сих пор лежал в лазарете. Его истощение было намного тяжелее, чем у Гарри, и требовало постоянного внимания мадам Помфри – был риск стать сквибом.       Но о том, что там было, никто так и не узнал – Седрик тоже, как и Гарри, не мог ничего сказать, было темно, и только, а потом он ничего не помнит до берега... их после этого и не расспрашивали, понимая, что вряд ли скажут что-то понятное. Только первая часть пути Чемпионов действительно нормально просматривалась – помощь Флёр, которую утаскивали на глубину два десятка гриндилоу, выдвинулась даже раньше, чем к преподавателям вылетела Миртл, и маги успели вытащить девушку до того, как был повреждён ее пузырь с запасом воздуха.       На этом их успехи в эвакуации Чемпионов закончились. Виктор, как и обещал, выплыв вместе с девушками и сопровождающими русалами к судьям, рассказал им о том, что оставшиеся заложники тоже под действием контракта с Кубком, и у них истекает время. Но в предупреждении о том, что что-то не так, уже не было особой нужды: Крам показал время в час и шесть минут от старта до момента, когда выбрался на берег, и, когда он был в каких-то ста ярдах, всё озеро неожиданно и одномоментно окрасилось в чёрный цвет, оправдывая своё название.       Скучающие зрители были удивлены, и тем больше было их изумление, когда старшие маги попытались что-то предпринять, дабы узнать, что с Чемпионами: они не смогли зайти в воду, которая начала густеть, а после – и твердеть, не давая никому нырнуть. Любые поисковые чары не давали результата, да и прозрачность воды не удавалось увеличить. Через несколько минут к профессорам поднялась Миртл и что-то им сказала. После её вести последовала впечатляющая череда разного рода чар, которые, тем не менее, не смогли пробить странную защиту, с каждым новым колдовством только расползавшуюся по озеру. Кто-то из помощников организаторов, пробовавший долететь до границы защиты и спуститься в воду там, отхватил, только коснувшись воды, страшное иссушающее проклятие, которое едва успели замедлить втянувшие его назад на метлу спутники. Экспериментатора, конечно, вылечили, но его опыт наглядно показал, что маги бессильны перед тем, что накрыло Чёрное озеро. Студентов согнали с трибун, и отправили в замок, но многие отказались уходить наотрез, ведь в озере оставалось ещё четыре ученика, и у каждого из них были друзья. Старшее поколение зрителей тоже не спешило расходиться, многие из них присоединялись к попыткам всё ещё не сдавшихся сильных магов вернуть озеро в нормальное состояние. Но они друг другу скорее мешали, чем помогали, время шло, а ситуация с каждой минутой ухудшалась – защита на озере будто крепла, а маги, неосторожно коснувшиеся хоть капли воды, получали проклятия.       Спустя почти полтора часа после того, как вынырнул с двумя заложниками мистер Крам, студентов все уже мысленно похоронили. Тем удивительнее было то, что через некоторое время, проплавав в озере более двух с половиной часов, они смогли выбраться сами, и даже не получить этих странных озёрных проклятий – никто, разумеется, не понял, как. Особо упорные всеми силами пытались разобраться в том, что произошло – и Гермиона с вяло поддерживающим эту идею Роном были в первых рядах любопытных.       Гарри библиотеку перерывать с целью понять, что это всё было, не спешил: у него было достаточно и дел, и проблем. Приятного после второго задания, правда, тоже было немало, в основном то, что шепотки, которые касались его персоны, больше не были связаны со скандальной статьёй, как исчезли и преследующие его после выбора Кубка жалобливо-снисходительные и презрительно-недоверчивые взгляды. Что бы ни сделал Поттер в озере, он как-то справился с тем, чего никто даже не смог понять, и заслужил этим в глазах всей школы толику уважения, да и хаффлпаффцы поумерили свой пыл в злых насмешках – как-никак, он вытащил со дна двоих представителей этого дома. Некоторое потепление отношений можно было заметить и с шармбатонцами – они стали приветливее и терпимее, причём не только к Гарри лично, но и в целом к англичанам. Делакур, Поттер и Крам теперь всегда улыбались друг другу при встрече, и частенько перебрасывались весёлыми фразами. И даже в компании дурмштрангцев, в которой много времени проводил Гарри, теперь можно было заметить ещё одно новое лицо – итальянку, учащуюся в Шармбатоне. Эта девушка не была боевым магом, скорее, как и Флёр, волшебницей, более умелой в чарах, но ей, как оказалось, было что сказать и на темы не особо утончённые, вроде охоты. Её мать была из Румынии, и Гарри с удивлением узнал от девушки, что там нет запрета на зачаровывание маггловского огнестрельного оружия. Оказывается, у магического сообщества той области, состоящего из людей только на две четверти, на четверть – из вампиров, а на оставшуюся – из оборотней, немало разногласий решаются не самыми демократичными методами… Потому из дому без зачарованных серебряных пуль или стрел многие попросту не выходят – так и Андра, отлично стреляет и из пистолета, и из арбалета, а её коллекция проклятых болтов всех очень впечатлила.       Конечно, с ещё более расширившимся кругом общения Гарри было не до библиотеки. Более того, он снова меньше времени стал уделять учёбе, сполна наслаждаясь тем фактом, что всё-таки живёт в конце двадцатого века, и то, насколько далеко заходят его отношения с Чжоу, не является больше чем-то неприемлемым. Их парочку, уединявшуюся в укромных закоулках замка начиная с начала семестра, периодически застукивали преподаватели, но они были далеко не единственными, и никто, как во времена Мэриголд, не имел права заставлять их даже с невинными экспериментами ждать до свадьбы. К концу февраля, и вовсе, Чжоу доверилась Гарри настолько, чтобы начать заниматься с ним любовью. Теперь его мысли соскальзывали не только в неясные фантазии, но и во вполне реальные воспоминания о их встречах, от которых он, откровенно говоря, терял голову. Не желая больше попадаться профессорам вроде Флитвика и Снейпа, на раз ломающих его запирающие чары, – чай, они не просто целуются в тёмной нише, Гарри уже пару раз приводил Чжоу в Выручай-комнату, которая способна была предоставить им кровать. То, что на балу профессор Дамблдор бросил о ней какой-то неясный намёк, сейчас не могло Гарри удержать от использования столь хорошего места – он больше никого не прячет, он просто честный студент, у которого очень красивая девушка.       Чем ближе конец уроков, тем сложнее Поттеру сосредоточиться на учёбе. Вот и сейчас, на огне неинтересное ему варево опасно пенится – он снова забыл добавить сок смоковницы. И Гарри совсем об этом не печалится.       Его мысли далеко, в комнате Ровэны, – они договорились встретиться с Чжоу в коридоре восьмого этажа через два часа. Его мысли там, где руки снова получат свободу ласкать и гладить её золотистую кожу, двигаться, сминая одежду, находя и изучая самые сокровенные точки. Там, где его губы будут ловить её стоны, сначала робкие, смущённые, а после прерывистые, едва сдерживаемые от того напряжения, до которого он её доводит. Там, где он увидит, как девушка замирает и выгибается, и как закусывает в исступлении пухлые, зацелованные им губы. Там, где почувствует, как она легко царапает его кожу ногтями и обхватывает его своими длинными, стройными ногами, в попытке прижаться ближе. Там, где от вида её обнаженного тела его накроет так, что только через час-полтора касания станут нежнее и неспешнее, и где в его голове не останется ни одной лишней мысли – только сменяющие друг друга волны возбуждения и яркого удовольствия, приносящего спокойствие и умиротворённость.       Сегодня он снова заработает неуд у профессора, который сейчас зло смотрит ему в глаза, и на это совсем наплевать: только идиот будет думать о каких-то неправильно порезанных кореньях, когда до встречи осталось так недолго.       Чжоу тоже ждала вечера почти весь день, пропуская мимо ушей объяснения профессоров. Это четыре месяца назад Гарри был просто милым мальчишкой, слегка ей симпатичным, и очень удобным, чтобы позлить Седрика, с которым она встречалась всё лето и рассорилась в сентябре. Тогда она наивно думала, что, если Диггори приревнует, будет намного лучше. Но он всё не шёл мириться, а свидание с Поттером, как ни странно, прошло неплохо, а потом ещё и ещё... Она сама не заметила, как увлеклась им, как с радостью согласилась пойти на бал. А потом, кусая губы, отказывала всё-таки пригласившему её в начале декабря Седрику.       Гарри был хорош – он заставлял её забыть о бывшем парне, легко и непринуждённо. Они могли болтать о квиддиче часами, но он оказался неглупым, и мог поддержать разговоры и на другие темы – и не скажешь, что почти на два года её младше, он вёл себя иногда взрослее, чем даже некоторые её сокурсники. Он был красивым... И отзывчивым – особенно ей нравилось легонько царапать его живот, отчего твёрдый пресс проявлялся ещё отчётливей, а дыхание сбивалось... И запускать пальцы в его непослушные, но очень мягкие волосы – мурчащие звуки, которые он при этом издавал, изрядно веселили. Он был чутким – конечно, опыта совсем не доставало, но с ним было хорошо... И спокойно, ведь он был добрым – в глубине души Чжоу была уверена, что, сложись ситуация зеркально, Гарри не вёл бы себя так, как Седрик, ставший слишком настойчивым после каникул.       Он вырастет в сильного мага, способного защитить тех, кто ему дорог – он уже сейчас весьма непрост. И осторожен – Гарри никогда не обижал её недоверием, но она видела, что он часто делает уже практически неосознаваемые им пассы руками, проверяя, нет ли чего опасного в потайном коридоре, где они идут, и машинально проверяя еду и питьё на стандартные нехорошие добавки. А ещё та ситуация, когда у их отцов есть какой-то конфликт рабочих интересов, с ним невозможна в принципе. Сейчас, когда она расслабленно лежит, опирая голову на сложенные руки, и смотрит на то, как в ярких зелёных глазах пляшут лукавые искорки, пока пальцы легко поглаживают каждый позвонок, постепенно спускаясь от её шеи ниже, хочется, чтобы это никогда не заканчивалось.       Ей нравится быть с Гарри, хотя есть ещё очень много вещей, которых она о нём не знает – Чжоу чувствует, что за этим открытым взглядом прячется много такого, чего никому не показывают. Она переворачивается, довольно отмечая, как взгляд парня, следящий за каждым её движением, тяжелеет – у него нет никаких сил смотреть только в её глаза.       Чжоу наконец дотягивается до палочки, и она легонько машет ею, призывая сумочку.       – Я никогда не спрашивала, – небрежно говорит девушка, пытаясь отыскать в ней нужное, – как ты относишься к семье?       Рука Гарри, обхватившая её за талию и постепенно сдвигавшаяся выше, замирает, хотя вторая и продолжает рассеянно играться с её косой, то и дело щекочущей обоих.       – У меня только тётка и дядя, знаешь? И ещё не очень-то приятный кузен, – Хмыкает Гарри. – Мы не особо ладим...       – Да я не о том, я о самом концепте... Мои родные считают, что это – самое важное, что может быть в жизни человека, но знаешь, сейчас так много людей вообще не заморачиваются, хотят только строить карьеру, и совсем не хотят детей когда-либо...       Она чувствует, как Гарри садится ровнее, хотя всё ещё продолжает её обнимать. Его, как и любого другого парня, разговор о детях может только напрячь. Впрочем, улыбается про себя Чжоу, он вообще-то довольно ответственный, и колдует противозачаточные чары (где только узнал?) перед каждой их встречей.       – Я хочу семью, – следует осторожный ответ. – Но, конечно, сейчас было бы рановато...       Чжоу, которая как раз отпивает из найденной наконец полулитровой пластиковой бутылочки, поперхивается, а потом хихикает, и говорит ему расслабиться, и что она просто так спросила, и целует его нежно и горячо.       Чего она не ожидает, так это того, что его глаза вдруг закатятся, а тело резко обмякнет, падая на кровать и выпуская девушку из объятий.