***
Пятого июля Северус, живущий в крохотной комнатке на втором этаже (внизу была только кухня и гостиная), проснулся от дикого грохота, доносящегося снизу. Из подвала, где у них была оборудована скромненькая зельеварня. Когда он спустился, уже было поздно – чары на стенах не смогли до конца сдержать серию взрывов. Тобиас получил ожоги рук и травмы (его отбросило в угол комнаты). Стеллаж с ингредиентами и готовыми составами, который он разгромил, упал, а сами компоненты зелий были безнадёжно испорчены – перемешанные, загрязнённые, часть из них задело магией от взрывов – теперь неизвестно, не повлияло ли это на их свойства. Котёл Эйлин расплавился – в него упало много бутылочек разных зелий, которые Северус собирался сегодня отправить. Почти все результаты его работы были уничтожены, спасти что-то из запасов потребует колоссальных усилий, Северус влетел на конкретные деньги – ингредиенты придётся покупать заново и у него меньше суток, чтобы сделать партию составов для аптеки, так ведь можно вылететь с работы… На полу, смешиваясь, растекались лужи когда-то готовой продукции, и, помимо взрывов, наблюдалось немало других эффектов: разноцветные пузыри, которые при соприкосновении со стенами норовили разъесть камень (чары их едва сдерживали), нестерпимая вонь, от которой слезилось в глазах, местами на полу что-то кристализовалось… Посреди этого великолепия валялась поломанная материна палочка. Одна из двух палочек, при прикосновении которых к двери сюда можно было зайти. Тобиас же, сверкая белыми от гнева и боли глазами, громко матерился, кляня на чём свет магию, колдунов, сына и жену, что посмели заколдовать его, хотя она же обещала никогда этого не делать! Он кричал, морщась от боли, что он ни за что этого им больше не позволит… Что этих колдовских штучек он больше в доме не потерпит… В тот момент Северус ощутил настоящую ненависть, ненависть к тем, кто из одного неприятия магии и обиды на хорошее решение проблемы способны сделать такое. И эта скотина – его отец! Северуса многие в детстве в этой округе не принимали. Отец бил его, когда он мелким не мог сдержать магию – Тобиас ведь не мог на это влиять и контролировать. Он ничего не говорил Эйлин на то, что она втихаря что-то в доме ремонтировала, но сын, наоборот, постоянно чинящий разрушения – совсем другое! Северусу стоило некоторых усилий поддерживать с отцом нормальные отношения – и в весьма продолжительный период, когда он перестал всё бесконтрольно ломать, а отец не пил, это получалось лучше всего. Но этот период закончился два года назад. В день, когда Тобиас выяснил эффекты магического кодирования от алкоголя и столь зло на них отреагировал, Северус впервые с десятилетнего возраста не смог сдержать выброс. Если и было что-то уцелевшее в зельеварне, больше его не стало. В тот день Северусу стоило неимоверных моральных усилий не добить отца на месте, а вытащить его из подвала и потратить на него пару ложек лечебных зелий из уцелевшей аптечки в чемодане наверху. В остальном с результатами собственной ярости Северус, не выбирая выражений, посоветовал Тобиасу разбираться самому – до больницы каких-то десять кварталов. В тот день старшему Снейпу повезло уйти до того, как Северус догадался проверить мать – в первый момент тот опасался, что может ещё что взорваться, и побежал обновлять чары – вдруг дом рухнет? Когда он увидел синяки у Эйлин на запястьях, и ещё один – на скуле, он пожалел, что не стал Тобиаса дополнительно пинать, и что дал ему зелий из боязни, что он загнётся. До этого дня тот позволял себе только орать, но никогда не опускался до того, чтобы ударить больную женщину. С этого дня Северус на долгие годы перестал думать об этом животном, как о родителе. Тот умер примерно через пять лет и Северус не так уж и скорбел. Ему пришлось стать куда старше и пережить куда больше хр.ни, чтобы он смог переварить деградацию когда-то нормального отца, и быть способным вспоминать о нём хоть что-то хорошее – но обычно он вообще ничего о нём предпочитал не вспоминать.***
Действия матери не поддавались его пониманию – она убеждала сына, что Тобиас в своём праве. Она не собиралась ни уходить из дому, ища приюта где-нибудь в другом месте, где – Северус придумает как – они больше не будут прозябать в нищете, ни пытаться утихомирить мужа колдовством. Северус, злой до того, что от его бушующей силы слегка подрагивали стены, так и не смог послушаться её в полной мере. Он наложил наговор на мать – если отец ударит её ещё хоть раз, аукнется ему. Это не особо светлые чары, но он в большинстве такого рода чар ничего плохого не видел, хотя и знал, что за них могли бы наказать. Но Надзор снят, отца рядом нет, это не входит в перечень того, применение чего легко выявить, так что хр.н ему кто запретит. Предстояло решить вопрос зелий. Новые котлы, новые ингредиенты, потом – на каждое зелье из нужных в аптеке по часу – два… В подвале настоящий кошмар, и не всё можно просто исправить магией… Времени впритык, если начнёт правильно убирать, потом выискивать качественные компоненты, точно не успеет. А есть ли у него вообще в кармане сейчас достаточно денег для закупки – это ведь уже вторая будет за неделю? Северус поступил по уму: аппарировал в Лютный – дома-то ни камин не подключён, ни совы нет. Было ещё очень рано, аптека закрыта, но он знал, что можно постучать одной из начальниц, живущей прямо над ней – эта ведьма обычно стоит за прилавком. Северус всё ж здесь помощник, а не где-нибудь, уж, наверное, могут на работе собрать всё нужное для тех же зелий, что он должен им сготовить, да вычесть из его жалованья. Для такого дела вряд ли подсунут совсем уж дрянные ингредиенты, а пока заказ принесёт сова, он успеет разгрестись в подвале, останется только котёл купить, и ножи нужно посмотреть, уцелели ли… Начальница, выслушав его осторожные оправдания и просьбы, смерила его взглядом, будто оценивая, насколько он ответственный и сможет ли всё равно вовремя принести те зелья, запасы которых он должен был восполнить. Не спеша отвечать ему, она бросила в камин горсть летучего пороха и крикнула адрес, который Снейп не расслышал. О чём она говорила с той стороной, он тоже не понял – сквозь гудящее пламя шепот головы, на которую воздействует порох, почти не слышим. Но итог переговоров стал понятен очень быстро – Северуса, не дав ему и слова вставить, впихнули в камин, сунули плошку с порохом и сказали адрес. Он узнал название дома Агнесс – другой начальницы, с которой ладил куда больше (что немалое достижение при её склочном характере), и ему особо ничего не оставалось, как перенестись. В доме Агнесс творился дурдом: некоторые вещи, в том числе крупные, летали, упаковываясь в чемоданы, две ведьмы громко переговаривались, по всей комнате, отчаянно мяуча, бегали книззлы, а на периферии, уворачиваясь от летящих предметов, мельтешил знакомый силуэт, взмахами палочки пытающийся правильно завязать галстук и поправить сбившуюся мантию. Агнесс посмотрела на ошарашенного Северуса недовольно и он, опомнившись, выдал заверение в благих намереньях по всей форме – это же её дом, так положено, её товарке он ничего сказать не забыл. Тем временем Питер – он не ошибся, действительно Петтигрю, на ходу откусывая тост, оттеснил его от камина. Во второй руке у него был портфель и выглядел он так, как ходят на службу в Министерство. «Тронешь мои вещи – пожалеешь,» – весело предупредил его гриффиндорец, закончив жевать, а потом зачерпнул пороха и исчез в зелёном пламени в сторону «Фьювори-авеню», где бы оно ни было. Агнесс до середины сентября собиралась жить в Испании. Агнесс пустила Снейпа в свою зельеварню и, с полагающимися клятвами, разрешила ею пользоваться в тот день, да и вообще, летом. В аптеке зельеварни, конечно, не было – опасно, а эта, во флигеле дома Агнесс, как раз была предназначена для варки зелий в лавку. Тех, что попроще, сложные варила третья «сестра». Однако, у Агнесс личные дела на континенте, потому-то Снейпу летом предстояло много работы. Если у него дома случаются такие накладки, всем дешевле будет, если он поработает здесь. И нужные ингредиенты на полках. Ещё Снейп получил высокое дозволение ходить в гостиную, кухню и к «удобствам». Хозяйские покои, разумеется, под запретом, как и гостевая спальня. Чары на доме, регулирующие допуск, она сейчас поправит, и вообще, в темпе, в темпе, ей вскоре пора в Министерство, у неё заказан портал! Так Северус и остался в итоге в хорошо оборудованной зельеварне, из которой не выходил, пока не восполнил всё то, что утром разгрохали. Работалось легко, куда легче, чем дома – хоть он и варил одновременно несколько зелий, он не чувствовал никакого истощения – магия восполнялась очень быстро. К моменту, когда он закончил с первыми четырьмя котлами и разливал партии по флакончикам, до него дошло: дом находится неподалёку от Места Силы – немыслимая красота, как для дома обычной ведьмы, ведь вокруг большинства уже давно повырастали мэноры и найти себе источник – не раз плюнуть. Северус так спешил, что неожиданно справился ещё до конца рабочего дня и, счастливый, отнёс сделанное в аптеку. Ну и Мордред с тем, что с него вычтут, наверное, недельный заработок, с учётом того, сколько он использовал ингредиентов, зато работу сохранил! И зелье для матери здесь, рядом с источником, может получиться лучше… Да что там, эта зельеварня куда солиднее оборудована, он быстрее мог бы справляться с нужными зельями, больше того, Агнесс его никак не сможет контролировать, если будут деньги на закупки, времени может хватать и на его собственные проекты! Главное – после себя оставить, как было. В лавке его присутствие нужно только при поставке новых ингредиентов – это понемногу, трижды в неделю, остаётся уйма времени… Вечер, который он провёл за уборкой подвала в доме, полчаса, которые он потратил на готовку еды после этого, несмотря на то, что он уже валился с ног… Злобные крики залатанного в маггловской неотложке Тобиаса, который ничуть не успокоился и продолжал громко разъяснять младшему Снейпу, что он не желает, чтобы тот продолжал свои мерзопакостные занятия в его, Тобиаса, доме… Робкие, заискивающие попытки матери успокоить мужа, заикание о том, что сын приносит в семью доход, которое вызвало очередную вспыльчивую реакцию… Всё это убедило Северуса в том, что он будет идиотом, если откажется от щедрого предложения Агнесс работать в её зельеварне. Так и хотелось приложить отца парой заклятий, но Тобиас маггл, чары – не зелья, в аврорате о нарушении Договора узнают, у Северуса никакого желания платить штраф или что похуже... На следующий день он сам себе удивлялся, что у него совсем вылетел из головы Петтигрю, стремящийся к камину, и фраза про «его» вещи.***
Теоретически, двое взрослых людей, которые почти не пересекаются, не должны иметь много причин для разногласий. Домик Агнесс был не очень большим, тем более, что всё хозяйское крыло и гостевую спальню надёжно закрывали чары. Северус мог бы пробовать взламывать, кровью и силой, но нет никаких причин такое делать. С разрешения хозяйки он мог заходить в просторую гостиную, обставленную в слегка старушечьем стиле – мягкие кресла, низенький чайный столик, большое количество всяких кружевных салфеточек. И в кухню, на которой, неожиданно, нашлась обычного вида плита и холодильник – хотя в первом случае были только камфорки да духовка, без подвода газа, и предполагалось поджигать палочкой, а во втором – по слегка облупленной краске металлической дверцы были выписаны охлаждающие руны (и открывать руками не рекомендовалось, лучше – левитацией). Зельеварня была отдельно, во флигеле, и Снейп, увлечённый работой по уши, заходил разве два раза в день кофе похлебать. Ещё был сад – но он не герболог, ему без разницы. "Гостевая" не пустовала – её, как оказалось, на всё лето снял Петтигрю. За небольшую арендную плату и, главное, пригляд за садом – кое-какие растения требовали обрезки хотя бы раз в пару дней, тем более, что это потом тоже шло в аптеку. Так что да, у Снейпа, оказывается, был сосед – или даже не так, Питер здесь натурально жил, а вот Снейпу разрешили всего лишь работать там, где жильцу было не место. Да и то, что Снейп уже мечтал в лаборатории поселиться, изначально хозяйкой не предполагалось… Он понимал, как так получилось – Петтигрю, как выяснилось прошлым летом, вертелся в тех же кругах знакомств, среди которых и Снейп устроился работать, и, очевидно, когда он решил искать себе жильё, пошёл спрашивать все подряд варианты. Но это не меняло тех фактов, что а) оба ценили близость к источнику, это место им нравилось, у обоих были причины желать находиться в доме – кому-то просто перестать здесь бывать было в высшей степени абсурдно б) они изначально не очень ладили в) они не были уравновешенными взрослыми людьми, которые быстро и цивилизованно могут решить любую проблему. Они продержались целых три недели без особых ссор. Потом всё, как всегда, пошло лесом. Изначально было кое-как. Питер – не Джеймс, с кулаками на Северуса от одного его вида не кидался, да и Северус на него тоже. Кроме того, теперь, когда Питер случайно узнал от Рема, что они с Северусом едва не встретились в полнолуние, ему было слегка совестно за друзей. Впрочем, об этом Северусу было неведомо, как и о наличии (и отношению к нему) Гарри. Питер в этом доме жил, однако не всегда ночевал, даже среди недели. По утрам уходил рано, приходил как придётся, ещё по часику раз в пару дней проводил в саду. В общем, не сиди Северус в лаборатории допоздна, радуясь, как малый ребёнок, инструментам да источнику, у них не было бы шансов встречаться на территории кухни-гостиной, а значит – и ссориться. Тем не менее, они всё же пересекались. По утрам, если Питер ещё не ушёл, а Северус уже был здесь, особенно, если переносился камином с ингредиентами из лавки. По вечерам, когда Питер сидел в гостиной, а Северус, бывало, выходил на кухню. Их общение ограничивалось приветственными и прощальными словами, иногда – фразами о погоде. Это не значило, что Северус не заметил лёгких странностей в поведении Питера. По правде, уже на вторую неделю ему стало казаться, что у того не все дома. Раздвоение личности или постоянные перепады настроения – как-то так. Нет, не так, настроение у него, вроде бы, всегда было хорошее, только проявлялось это подозрительно по-разному. Очевидно странно для Северуса. (Он весьма удивился бы, что такие же странности прошли на ура и незамеченными всеми, кроме него сейчас, когда он наблюдал «утро Питера в естественной среде». Впрочем, чего ждать от болванов-гриффиндорцев?) Иногда он видел, как Питер, морща своё простоватое лицо в сосредоточенную физиономию, читал газету. Иногда заставал его за скупым, размеренным приготовлением завтрака – омлет, бекон. Он что-то тихонько мычал себе под нос, напевая. Его движения при сборах на работу могли быть нервными (в какие-то дни с ним всё было в порядке, а в другие – руки дрожали). Он, бывало, палочкой укладывал бумаги стопкой в свой портфель – и она получалась неряшливой, перекошенной, из-за неидеальной левитации. Шнурки он тоже завязывал чарами и довольно криво, хотя туфли обувал спокойно и неторопливо. Так вот, случались дни, когда Питер вроде бы был всё тот же – и он же не тот. Вместо отработанного поэтапного приготовления омлета он громко хлопал дверцами кухонных шкафов, то и дело подпрыгивая и пританцовывая – под то, что напевал (и пел решительно не то, что обычно). Сгенерированный результат готовки был непредсказуем – он мог в две секунды, держа кусок хлеба в зубах, трансфигурировать из чего-нибудь миску, сыпнуть туда хлопьев и залить молоком, чтобы потом с аппетитом хрустеть, не отходя от раковины. А мог, наоборот, некоторое время убить на панкейки, взбивая тесто откровенно кухонным заклинанием и выпекая их, подбрасывая на сковороде точными, стремительными движениями. В эти же дни отправка по камину походила на настоящий цирк: Питер прыгал на одной ноге, одновременно обуваясь, повязывая галстук (не всегда) и размашистыми движениями палочки собирая бумаги, вечно разложенные по утрам в гостиной, в ровную стопочку. Этот вариант Питера приветствовал Снейпа в два раза веселее и даже с подколками, и, кажется, он же, вечерами мог читать увесистый талмуд, не выключая при этом громкой музыки, доносящейся из новенькой кассетной магнитолы – очевидно, зачарованной. Не то, чтобы это было дело Северуса – он в жизнь законного квартиросьёмщика не лез, но слегка удивлялся. И это помимо того прикола, что Питер носил на работу костюм, официальную мантию и портфель, либо абсолютно неформальные джинсы, кроссовки и куртку, а раз в рабочую неделю и вообще, мог шататься весь день дома чуть ли не в пижаме, разводя вокруг себя хаос из документов. По выходным он тоже почти всегда пропадал – а Северус приходил поработать над своим. Когда Питер оставался дома, интерьер гостиной, разгоняя его скуку, менялся с частотой раз в три часа – даже стены иногда раскрашивались под панорамы-виды на города или горы. Красиво и явно тренирует дар, но, опять же, очень... непостоянно. Как бы то ни было, они держали некий нейтралитет, пока в один не-прекрасный момент… К Снейпу в гости не заглянул Люциус – причём самым бесцеремонным образом из всех возможных и без предупреждения. Он приказал домовику доставить его к Северусу, чей кровавый росчерк с вложенной магией имелся на их договоре о ссуде. Снейп как раз готовил себе двойную порцию утреннего кофе. Нужно сказать, с новым Лордом Малфоем он старался поддерживать хорошие отношения – тот оплачивал его учёбу, нашел ему Мастера, который согласился взять ученика – со следующего лета. Но столь невоспитанное поведение и пренебрежение к личному пространству было просто абсурдно, тем более, для аристократа, и Северус на секунду даже не смог подобрать достойную реакцию. Малфой пришёл в чужой дом, нагло пробившись через защиту (хоть у Агнесс она была самой обычной, даже чересчур законопослушной, ведь не отгоняла домовиков), и, не растерявшись, ещё и надменно заявил, что Северус ему срочно нужен. – Присядьте, пожалуйста, я сейчас выключу котёл и подойду, – процедил Северус, резко разворачиваясь и выходя из комнаты – он старался не сбиться на шипящий тон и не запустить в благодетеля какое-нибудь проклятье. На улице он некоторое время размеренно дышал – ничего у него на огне не стояло, однако, за то, как об него сейчас вытирают ноги, в Коукворте принято морды бить. Люциусу было плевать – дома Северус, на работе, у подруги, он просто ввалился, ибо господину срочно. Видно, он бы хотел приказать домовику Северуса притащить – но знал, что тот эльфа и угрохать может, посчитав нападением. Этой же ночью проведёт ритуал, чтобы больше никакой эльф его даже по следу магии найти не мог. А сейчас требовалось хоть минимально успокоиться… И ведь его в этот дом пустили на птичьих правах… Всё же, чтобы собраться, ему потребовалось минуты три. И, когда он вернулся назад, будучи, как он считал, готовым сравнительно вежливо спровадить Люциуса отсюда, пусть даже и для этого придётся пойти с ним, случилась вторая за утро неожиданность. Люциус самостоятельно выскочил за дверь, едва не сбив Северуса с ног. Его шевелюра была взлохмочена, одежда – в лёгком беспорядке, а на обычно надменно-непрошибаемом лице – откровенно одуревшее выражение. Он открыл было рот, чтобы сказать Северусу что-то, но тут же захлопнул его, помотал головой, щёлкнул пальцами, призывая домовика, и исчез. Снейп, наблюдавший эту странную картину, с опаской приоткрыл дверь – однако, в гостиной не было абсолютно ничего необычного. Да вообще там было пусто. Спустя полчаса, Северус получил от Люциуса письмо (почему сразу-то было так нельзя?) с просьбой! посетить Малфой-мэнор и уведомлением, что камин будет открыт для него по этому адресу ближайший час. Там Снейп узнал, что эффект заклятия, насланного на Люциуса разгневанной за гуляние налево невестой, был достаточно унизительным и достаточно болезненным, чтобы тот считал нужным срочно обратиться за зельем именно к Снейпу – не хотел, чтобы аптекари болтали. На взгляд Северуса, бесцеремонность это не оправдывало. Впрочем, это был последний подобный случай в истории их знакомства – Люциус всегда с тех пор спрашивал разрешения на визит, даже в полумёртвом состоянии (по инерции). И никогда не говорил, что ж его так пробрало. В то же время, как Люциус столкнулся с Северусом на пороге, Питер в своей комнате стоял перед трансфигурированным зеркалом в полный рост и старательно возвращал себе обычный вид. Спустя минуту от личины старой ведьмы, лишь слегка смахивающей на прототип хозяйки дома Агнесс, ничего не осталось. Только размазанная по щеке помада. «Это было весело, но жестко» – Сказал ему Гарри, наблюдавший комедию от первого лица. – «Не слишком ли? Я боялся, он всё-таки сориентируется и проклянёт нас за такое.» «Бабульку, к которой вломился? Нет, это был хороший метод его спровадить, быстрый, надёжный, и обучающий, что неф.г шляться куда не зовут. А ещё Лорд, блин.» – Ответил Питер. Он ощутил некоторый кураж от выходки, да и вообще, Малфой – симпатичный мужчина, к нему приставать, называя «милым мальчиком в подарок от подруги Лиззи» было приятно. Тем не менее, спускать Северусу то, что у Питера в доме случайно завёлся ещё один слизеринец – никак нельзя… На следующий день Северус, идущий в дом сообразить сэндвич, ещё с улицы услышал хохот и два самых ненавистных ему голоса – Поттера и Блэка. Он остановился, попытался вспомнить о том, что здесь живёт их друг, Питер, а не он, враг Северус. И признал это несущественным. Чуть более существенным было то, что гостиную громить не стоит – Агнесс не оценит. И гордость почему-то не позволяет запереться в лаборатории до победного – итак уже пятый час! Туда он всё-таки заглянул, прихватив кое-что интересное, с дымовой завесой. Однако, когда он вернулся, в гостиной был только Питер. И три чашки со следами чая. – Ушли, – утвердительно сказал тот, ничуть не удивившись нахохлившемуся виду Снейпа. – И, знаешь, что я, Северус, подумал? Я совсем не хочу, чтобы здесь шлялись твои дружки, как вчера. Хватает и тебя, мы блин, будто живём вместе, почти каждый день тебя вижу! Ничего не могу поделать с тем, что тебе Агнесс доступ к проходу через защиту дала, но хоть немного совести ты мог бы иметь! Прими по поводу слизеринцев меры. И вот ещё, считай, жест доброй воли. – Питер протянул ему свиток пергамента, на котором крупными буквами было написано: «Соглашение о сосуществовании. 1. Любой друг с любой стороны приходит только при согласовании с нами обоими» Возле первого пункта стояла подпись, переливающаяся магией, – добавь Снейп вторую, и будет уже взаимная клятва, хоть и не очень сильная, но уже бьющая откатом при нарушении. – Мы что, в детском лагере? – фыркнул на это Северус. Теоретически, идея имела право быть, и жест со стороны Питера правда был широким, но Северус был ничуть не виноват в приходе Малфоя! (Поговорить об этом он, кстати, не подумал. Северус вообще много очевидных для него вещей вслух не говорил). Питер пожал плечами, допил последний глоток из своей чашки и отправил посуду в мойку. – Я не знаю, что такое детский лагерь, – сказал он, и направился в свою комнату, запирая её чарами. На следующее утро, выходя из флигеля с пакетом зелий – очередная поставка в аптеку – Снейп вляпался в драконий навоз, заботливо разложенный перед порогом. Не оставаясь в долгу, он так же заботливо вылил баночку зелья для фурункулов в пачку с кукурузными хлопьями. Впоследствии, на какой стул на кухне он бы ни сел, у того резко подгибались ножки. Может, это и было по-детски, но привычно по Хогвартсу, хоть здесь частота мелких подлянок была и выше. Так что подобное продлилось ещё некоторое время – пока Снейп, находясь в отличном расположении духа, не подкинул в рабочий портфель Питера ящерицу из сада Агнесс, которая по какой-то причине умела плеваться огнём. В ответ часть из приготовленных зелий для восполнения еженедельного запаса в аптеке оказалась вылитой, остались только выстроенные в ряд пустые бутылочки. И это, несмотря на непотревоженные чары на двери флигеля – как эта зараза пролезла? Рядом лежала мелкая записка: «примерная стоимость того, что пох.рил мне ты». Редкостная удача, что зелье для матери Питер не тронул – вряд ли из сострадания, он об Эйлин не знал, скорее, потому что не понимал, что это вообще за зелье. На этом Северус, как совершеннолетний ответственный волшебник, в душе которого уже бушевал азарт и клокотала обида, подумал, «ну я ему… только повод...». Нехотя (и про себя) признав, что первый перегнул, он расписался на «Соглашении». Возле первого пункта, и добавил второй: «2. Мы не лезем к работе друг друга.» «Я бы на этом остановился.» – Подумал Питер 7го августа, наблюдая, как Гарри сосредоточенно пытается наложить на коврик при входе чары, для которых Петтигрю был слабоват. Вообще, Петтигрю был не из тех, кто переоценивает свои силы – он всегда вовремя уходил в тень. «Думаешь?» – С сомнением спросил Гарри. У него как раз только получилось. По его ощущениям, он привносил в тело Питера и какую-то частичку магии, что была у него – в сотню раз меньше, чем его реальный дар, но кое-что, что делало сильнее. Кроме того, Гарри казалось, что сейчас, когда уже набирается почти полгода его пребывания в теле Питера – вместо него и вместе с ним – магии больше, чем было в самом начале. Но отследить тяжело, ведь и дар Питера быстро развивается, пока он взрослеет. «Ну, не то, чтоб он извинился, но пока мы квиты, а ты откроешь новый раунд. Нужно ли? Зачем сейчас троллить?» «Не знаю, – задумался Гарри. Последняя пара недель была весёлой и держала в тонусе, однако противостояние усугублялось… – он прикольно реагирует, такая эпичная болезненная гордость и незамутнённое желание дать сдачи… у него лицо прямо светится, когда мы попадаемся, и смешно краснеет, когда праведно возмущается… – Гарри попытался ответить честно, и итог его не совсем порадовал: проще говоря, он задирает Снейпа, потому что ему так хочется, и потому что его подогревает азарт проделок – и чем это, в сущности, отличается от действий отца?» «Да-да, лицо светится, уши смешно краснеют…» Гарри, который пытался серьёзно размышлять, угукнул, мол, да, лицо, уши… «Ноги длинные и задница ничего…» – продолжал, как ни в чём ни бывало, Питер. «Ага, ноги и за… бл., ты шутишь?» – встрепенулся Гарри. «Я? Я правду говорю, сам знаешь, но он мне не нравится, вспыльчивый и гордый больно, я такого не понимаю. Нам пора уже, Прованс ждёт… Пока доберёмся, советую тебе подумать, зачем тебе дёргать Снейпа за косички» За время, которое Питер прикалывался над своей шизофренией, они забыли снять чары. Таким образом, краткое перемирие закончилось через два часа – когда Северус, при проверке не заметив неладного, ступил на коврик – и провалился в него по плечи, побарахтавшись некоторое время в попытке выбраться. Следующая неделя ознаменовалась очередным ходом конём – в данном случае, нюхлером, которого Северус запустил в комнату Питера, не поленившись вскрыть чары на двери – к его чести, он больше ничего там и не думал портить или искать. Гарри, заманавшись зверька ловить (Питер самоустранился, считая, что он предупреждал), исхитрился потом в отместку добыть волос Снейпа и использовать для привязки обычной сороки. Глупая птица неделю докучала Северусу, постоянно за ним летая и пытаясь попробовать на вкус всё, что было вокруг него – пока тот не нашёл способ отвязаться. К чести Гарри, он был не настолько жесток, чтобы делать на крови – тогда это был бы полноценный фамильяр, только Северусу обычная птица могла бы лишь мешать. На пергаменте появился ещё один пункт: «3. Никаких домашних животных!!!» А потом лето, такое нескучное в домике Агнесс, и такое разное за его границами, стало слишком грустным, чтобы Северус мог заниматься ерундой.