***
Когда Лили отказывается продолжать снабжать друзей Джеймса лечебными зельями до августа, он относится с пониманием. Джеймс тоже хочет здоровых ребёнка и жену, он совсем не разбирается в этих женских делах, но раз жена говорит нужно, значит – нужно. Жаль, зелья Лили варит отличные, куда лучше, чем в некоторых аптеках – она ещё со школы в этом сильна, ну да как-то справятся. Френк, который командует их боевой пятёркой, несмотря на то, что Прюэтты его старше почти на пятнадцать лет, тоже относится с пониманием. Джеймс и Сириус рады ходить на вылазки вместе. Они не рассказывают Лили, что, по сути, провоцируют некоторых тёмных магов – не след ей волноваться. Они убеждены, что поступают верно – да как же не верно, если у них в группе трое из аврората, а Гидеон – из ОМП? Они поддерживают позицию такого светлого человека, как Дамблдор, что всем склонен давать «вторые шансы», и если уж он считает, что война пошла в открытую… Просто официально Министерство медлит, а вот они медлить не будут – уже сколько людей полегло, они просто пытаются предоставить доказательства, чтобы поймать тех, кому давно пора за решетку! Лили обеспечивала им «тыловую поддержку», но зелья можно и в аптеке купить. И вообще, они просто не будут подставляться – они же тоже становятся сильнее и умнее! А также неуравновешеннее, агрессивнее и самоувереннее – они воюют посреди «мирного» времени, такое сказывается даже на гибкой психике молодых магов. В 80м пока нет полномасштабных собраний Ордена – противостояние, несмотря на серьёзность, ещё не набрало такие обороты, чтобы для планирования нужно было собирать всех до единого. Джеймс и Сириус довольствуются сведеньями от Френка – они не из тех, кто вынюхивает и сопоставляет крупицы данных. Лили старается не сильно лезть в эти дела – зимы хватило, да и сейчас она должна о другом думать. Вот родит, тогда, может, снова будет делать обереги и зелья. Если уж по-правде, никто из них троих ничего бы в этом планировании не понял – в 80м кое-какие игры ещё велись в политике, а сведенья для понимания, куда двигаться, получали в том числе на основе экономических течений, больно сильно завязаны интересы групп магов на их семейных предприятиях и том, насколько хорошо там идут дела. К осени доля политических действий – за неимением влияния и провале попыток его восстановить – уменьшилась относительно прямого противостояния. Не имея возможности добраться до Альбуса, другая сторона всё же постепенно устранила многих его сторонников, даже сильных. Да и тогда, когда Мародёры правда все сидели на собраниях, они больше шутили и балагурили, в попытке поднять общие упаднические настроения. Бывало, вставляли идеи – но, в основном, по вопросу проведения вылазок. Не по вычислению для кого и когда их готовить – мало кто понимал, как мистер Грюм или мистер Дамблдор или даже мистер Дож это определяют на основе каких-то невнятных слухов от Петтигрю и Флетчера, которые вечно сидят с кислыми лицами, потирая запястья перед ответом на вопросы директора о чём-то «новеньком». Но это же не их задача? Молодёжь верит старшим, которые знают, как лучше. А старшие знают, зачем они все собрались. Удобно, что чувство справедливости молодёжи легко скорректировать в направлении праведной мести. Цель ведь – не мир, а искоренение тьмы и создание лучшего общества. То, что масштабных собраний Ордена нет, не мешает мистеру Дамблдору по оговоркам его сторонников понимать, что среди них три ведьмы в положении. Нумерология не есть его любимое занятие, однако, он с ней вполне справляется – даром, что ли, великий маг. Лили, согласно этому расчёту-предсказанию, с огромной вероятностью родит 31го июля, очень сильного мальчика с примерно равным потенциалом по обеим родовым склонностям Поттеров. Алиса – скорее всего 30го, тоже мальца, с хорошим потенциалом, но с сильным смещением в направлении друидов. Гестие рожать в мае – это слишком рано, да и там девчонка. У мистера Дамблдора в расчётах личный интерес: первые двое детей очевидно подходят под занятное пророчество. Но ещё более хорошо они подходят под его собственные потребности. В результате действий этих… тёмных, он сильно сдал. Как бы ни было грустно терять нажитое, но в ущерб другим делам он вынужден тратить время на изыскания и задумываться о вариантах. С учётом его запредельной силы, должен удаться известный ему из… не самых распространённых практик… вариант с переселением душ – в пределах этого мира. Тогда он сможет продолжить дело света. Ребёнком придётся пожертвовать – но Альбус уверен, он нужен здесь, это для общего блага. Кроме того, может, пророчество как раз про него? Он и сразит Тёмного Лорда, просто уже в новом теле? Такой вариант предполагает, что противостояние будет тянуться ещё долго, зато, запуганные тем, что может тёмная магия, люди охотнее похоронят память о ней в дальнейшем… Ритуал нужно проводить в 81м, период Самайна хорошо подходит. Альбусу как раз будет сто лет, и звёзды станут хорошо, следующий случай представится разве в 2006м. По тем же причинам нужны дети, рождённые в определённое время. Сильные дети – чтобы тело не разрушилось из-за ритуала. Но при этом, дети подходят в возрасте где-то до двух, максимум – трёх лет. 79го года рождения июльских Альбус пока подходящих не знает. Ему ведь ещё хотелось бы, чтобы наследственные склонности ребёнка были нормальными – его-то личная магия, согласно трудам некоторых мыслителей, в таких условиях может прибывать очень долго – годами или даже десятилетиями. Он потеряет почти всю силу сразу после переселения, так что надеяться нужно на тело. Ясное дело, дети тёмных ему ни к чему. И Лонгботтом не очень удобен – друидская склонность, да Альбус из-за неё вообще безвозвратно потеряет в магии на треть, не меньше… Девочки – это не то. Семью хотелось бы обеспеченную, помнит он, как сам без протекции крутился. Нужно предметно подумать, да и, вдруг, кто там в 81м хороший вариант сподобится родить. Но пока что… Пока что «дети пророчества» – самое оно. И Поттеры перспективнее. Он уже третий год работает над расчётом комбинации – чтобы провести ритуал сейчас, а переселение позже – либо, если его убьют, либо потом планово, когда тело подрастёт. Альбусу никакой радости сопливым ходить и контроля над магией не иметь. Он между подростковыми годами и двадцатилетием поправит все огрехи развития дара – успеет ещё, уж ему терпения не занимать. Определённо, опасно окончательно переселяться сейчас, родителей лучше контролировать, да и знание Тома о пророчестве слегка путает карты, вдруг, он решит устранить угрозу превентивно? Ритуал можно провести и дважды, чтобы потом выбрать ребёнка, но третий будет уже опасен для его теперешнего, взрослого тела, нужно выбрать с умом. Самайн, да, и ещё под Йоль, хоть и сложно, но реально подогнать – для запасного варианта… В конце мая, когда расчёты с каждым разом сходятся всё точнее, Альбус, на всякий случай, подготавливает почву: рассказывает сторонникам о пророчестве, и намекает, что, возможно, Лили или Алиса носят их надежду на светлое будущее. Пусть у них будет ещё больше мотивации беречь его возможные тела. И в таких условиях позже они не удивятся, что он захочет «наложить защитные чары» на ребёнка. И Лонгботтом, и Поттер преисполнены гордости за своих грядущих отпрысков, хотя ведьмы выглядят озабоченными. Миссис Поттер, дитя магглов среднего класса, которая магический мир понимает пока ещё не так тонко… в беседе между Альбусом, Джеймсом и ею, недвусмысленно возражает. Что ж это за пророчество о герое на полвека младше, чем злодей! И условия у него какие-то… размытые, и под их пару подходящие с натяжкой (Альбус всем говорит только о первой строке). Нет, Лили уж точно сделает всё, чтобы никакой битвы тёмных магов с её деточкой не было! Поттер ей успокаивающе поддакивает: милая, никто не может ждать, что младенец на бой выйдет, не переживай. Конечно, мы его защитим. И всё же, какая честь… С Лонгботтомами проходит ровнее, уставший от воздействия на эмоции (эта способность ему хоть и очень удобна, отбирает у него много сил, потому он ею пользуется не во всех разговорах) Альбус теребит бороду: ох уж эта Лили… Никогда не знаешь, когда в ней проснётся житейская бабья мудрость, а когда – предсказуемое гриффиндорство. В августе Альбус слагает в голове многоуровневые конструкции из метких слов: обе ведьмы родили и «тёмная сторона» их всё-таки ищет. У него теперь есть шпион – это очень кстати, пусть он много через чары Неразглашения или что там у них, не расскажет, но хотя бы дезинформацию через него можно выдавать. Да и вообще, этот Снейп ему сделал подарок ради своей подруги – Альбус не откажется. Альбус уверен, что при достаточном количестве расспросов он даже через чары выведает что-то о Томе. И об успехах в поиске детей нужно быть в курсе. Неудачно только, что сопляка не удаётся напрямую считать – силён, но в том, что он теперь предан именно Альбусу, сомнений нет. Поттеры, изрядно удивив этим Альбуса, успели спрятаться сами (и неясно, каким именно образом) – с одной стороны, хорошо, ему не морочиться, и, если он их с ходу не нашел, и другая сторона не сможет. Потом, если он выберет именно Гарри, можно что-то добавить. Однако, директору немного неуютно: нет, чтоб посоветоваться, бесья молодёжь! …Тёмный Лорд – он же Волдеморт – он же отказавшийся от своего имени и любивший по юности пафосные анаграммы Том Реддл – тоже с нумерологией в ладах. С тех пор, как он стал личём (сейчас он предпочитает думать: победил смерть), ему мало что интересно. Он будто вернулся в детство, то, что до Вал, которая его разморозила, тогда, избегая привязанностей, он эмоции скорее имитировал, чем испытывал. Сейчас от них вообще остались лишь лёгкие тени – на основе интеллекта и знания о том, как должно быть. Будто незначительный вкус еды, всё ещё нужной для его относительно живого тела. О детстве он не особо помнит, и о Вал тоже – оно и хорошо, что ему, бездушному, до… любви? Знания о мире довольно фрагментарны, но аналитические задатки при нём. Он смог вычислить, что им управляли – и устранил угрозу. На него напали ещё некоторые старые соратники – этих тоже убил. Остальные боятся. Чужой страх он чувствует. Это – как лёгкая приправа на фоне стылого ничего. Волдеморт не очень-то жалует группу последователей, он даже не знает, зачем их собирал. Большая часть из них хотела каких-то реформ, некоторые более радикальных, чем другие – утвердить бы могущество своих семей, которым мешают магглокровки – их много, и в последнее столетие в некоторых делах их лобби набирает силы. Те, чьи интересы подвинули, считают, их нужно прижать. Он склоняется к тому, что его цели были, как у более радикальных последователей – он не помнит, но покушение на него совершили другие, так что Лорд определяется. Эти подчинённые начинают чувствовать вседозволенность: здесь неслабые и неглупые маги, объединяясь, они удачно заметают следы после чего угодно. Кое-кто по собственному разумению ловит магглов ради развлечения, чтобы потренировать на них боевые навыки или попрактиковать что-то из того, где использование человеческого ресурса даёт преимущество перед «современным гуманным подходом» – такого уже мало, но встречается. Волдеморт не препятствует, даже поощряет. Когда привкус страха приправлен привкусом крови, он почти чувствует. Ему это… за неимением других человеческих понятий, нравится – люди в принципе не способны описать чувства нежити. Может быть, будоражит, возбуждает, когда крови много? У Волдеморта две цели: существовать (он вычислил, что раньше интересовался крестражами, он догадался, что мог бы зачаровать, он их спрятал, никто его не победит…) и убить мага, по имени Альбус Дамблдор (откуда эта цель, он не знает, но она истинно важна, значит, пускай). Насчёт Альбуса, он помнит, много раз пробовал – пока не узнал, что тот близкий потомок ши и нужна тактика ещё сложнее. Желания его миньонов не существенны – но он не против притеснения магглокровок и войны с миньонами Дамблдора, для него – достаточно логично, ему не сложно. Также Волдеморт знает, что и Дамблдор боится смерти. Волдеморт допускает, что тот может готовить себе соломку – в виде тех же крестражей. Но… у Дамблдора пунктик на жертвенной магии, вряд ли он захочет организовать сперва ритуальное убийство, а потом – сторонников, что тёмными чарами создадут тело. Его собственное тело привести в порядок после смерти будет затруднительно – следы от смертельных проклятий, что на него насылали, не позволят. Есть и ещё вариант, в котором он не зависит ни от кого – он достаточно силён, чтобы потянуть вселение в живое. Допуская такое, ему понадобится ребёнок – хотя Волдеморт всё же считает, что Альбус вряд ли пойдёт на то, чтобы быть ребёнком посреди тех разборок, что идут, тем более, после смерти своего старого «я». Нумерология, дедукция и немного сумасшествия, без которого против Альбуса нельзя, подсказывают, что следует на всякий случай понаблюдать за теми, кто родится в конце июля, как и сам Альбус. В пределах прошлого и этого года, максимум – следующего, 81й – наиболее удачный год для предполагаемого ритуала. Самым идеальным вариантом было бы, если бы им удалось очередное покушение, однако, для подстраховки стоит узнать, не проявляет ли Альбус какой активности хотя бы по отношению к детям сторонников, на которых имеет очевидное влияние, да вообще узнать о подходящих мажатах… Лич не матерится, когда в августе докладывают, что Поттеры из сравнительно незащищённого места переехали в весьма скрытое, бывает. Может, они просто переехали, а может, если сумасшедшее допущение верно, Альбус подсуетился. Ну уж точно Волдеморт (до первого развоплощения) не думает о пурге вроде «трижды бросали вызов». Серьёзно, вот эта, пусть и сильная, но молодёжь, которая мелькала пару раз на третьих ролях и не входит даже в список тех, кто впрямь опасен для их организации и подлежит ликвидации? (Количество стычек Пожирателей и Ордена резко возрастёт чуть позже – ближе к зиме, и там уж Поттер будет заметным – но не сильнее той же Беллатрикс). Нельзя допускать, чтобы Альбус осуществил план – в интересе к конкретной семье нужно убедиться, с этим Волдеморт спешить не будет. Он не выпустит из виду ни одного из возможных кандидатов, а потом, как станет вопрос, он его убьёт – лучше сразу после ритуала, когда переселившийся Альбус будет слаб. Или, надёжнее убрать каждого хорошо подходящего ребёнка, таких вряд ли будет много. А защита… Любую можно сломать. Нетерпеливым и непоследовательным, а то и склонным к чересчур сложным решениям он станет позже – тело, которое чувствует кровь, куда приятнее, чем отсутствие тела, что растянется на долгие годы. После Квиррелла что Альбус, что мальчишка, будут почти раздражать – достаточно, чтобы этого «почти» боялись и свои и чужие – это Лорд мёртв, а они будут хотеть жить, что с его методами наказаний… непросто.***
Лили, услышав в конце весны 80го туманные намёки Альбуса о пророчестве, разволновалась. Лили подумала уехать к родителям. Именно из-за этого над Британией неделю в июне бушевала буря – а Лили вновь едва не слегла с непонятным ей истощением. Самолёты не летали, яхты и паромы не плавали, магические виды транспорта тоже страдали: ни порталов, ни ещё чего… не достать. Да когда она на борт яхты ступила, по палубе трещина в ладонь шириной пошла! Едва судно не потопили, как через борт продолжила расти. На метле… Ну какая дура на восьмом месяце в такую погоду полетит? Через неделю ежедневных попыток Лили, как и Марина, отступилась. Если маг во что-то верит – это сильно. Если верит сильнейший маг, как Альбус, или как Волдеморт – так даже заметно. В июне 80го и тот и другой вполне верили, что им интересен ребёнок Лили. Ни один из них не допускал, что она попросту уедет. Реальность гнулась – они же даже в одном направлении думают... Что самое смешное, их желания было мало – они просто думали, а не прикладывали усилия, чтобы чинить Лили преграды. Гарри Поттер допускал, что он Избранный, от которого в Британии может зависеть множество судеб, где-то… полдня, в конце первого курса, до общения с Грэмм. Он и не думал, что не может из страны уехать – на тех же каникулах, прогуляться, и всё ему удавалось. Его, однако, держал пятилетний контракт с Хогвартсом, заключённый опекуном – и неявка в школу грозила чудовищным, нарастающим откатом, вплоть до смертельного. Да и он знал, Альбус его вернёт – к сожалению, он обещан, такие узы только верой в свою независимость не обойдёшь, хотя Гарри делает, что может. На беременной Лили ничего такого ещё не висело. Она, однако, в то, что её ребёнок – особенный, поверила. Не хотела верить, и не считала подобное везением, но директору не верить тяжело (тем более, когда он во время рассказа морочит голову своими природными способностями). Вдруг её ребёнок – правда надежда Британии? Самые прочные стены мы строим себе сами. Лили поверила, что она не сможет спрятать ребёнка от его судьбы. И, несмотря на то, что пыталась возражать Дамблдору, и даже уехать… не смогла. Её магия, в довесок к воле самых сильных магов их страны, помогала ставить перепоны – её и её сына магия. Лили своим демаршем застопорила перемещения всем, кто не мог установить нелегальный портал – хотя сама она об этом даже не подозревала. Продолжи она пробовать – что-то бы получилось, есть ведь пределы у таких ненаправленных влияний. Но не продолжила, обстоятельства вновь сложились в пользу Альбуса. Когда Лили не удалось уехать (зато она рядом с мужем!), мозг будущей мамочки, волнующейся об этом опасном для ребёнка предсказании, выдал новые идеи. Можно родить до срока! Только… она и так уже своей детке много вреда причинила, как бы не потерять. И, вместо этого, она сосредоточилась на идее о дополнительной защите дома. Она согнала на кухню четверых чистокровок – компанию, которой верила больше, чем подругам, и заставила их думать. Директор не предлагал им помощь – охоты за ними, по его словам, не велось, но, может, хотя бы рядом с малышом стоит улучшить имеющиеся чары? Ребята с ходу «идеально и своими силами» придумать не смогли, но вы пробовали возражать беременной ведьме? Она сгоняла их несколько раз, пока наконец в начале июля 80го не получился ожидаемый эффект. Луни обычно собирался уходить побыстрее – никто не понимал, чего он стесняется, но последние месяцы он по неприметности сравнялся с Хвостом – а это уметь нужно, у того, вообще-то, практически дар не отсвечивать. Луни выдал ценную мысль: сломать можно что угодно, но есть же ещё чары, держащиеся на якорях. Вот бы заклятие Фиделуса наложить, оно очень надёжно… Где только сил взять, сколько на него нужно? На Британию с ним, может, человек пять справится – и те, большей частью из тёмных… Бродяга ведь деда просить не пойдёт. Может, Поттерам с директором поговорить? Он бы справился поставить защиту, а Хранителя, надёжней, чем Блэк, не сыскать... Джим, лохматя волосы, предложил, как минимум, просто переехать. На их дом чары наложены, но они живут в маггловском селе, в арендованном доме, и адрес никогда не скрывали. Их можно легко найти через хозяев – защита поверх основных столпов от собственника… Можно попытаться открыть дом его родителей. Лили поджала губы – впрочем, Джим тоже не хотел. Поттеры считали, что полезут к тому дому с его «кровавыми» чарами в крайнем случае. Питер пожал плечами, и сказал, что у него есть другой неплохой дом на примете – арендную плату они могли бы ему на руки отдавать, без того, чтобы светить договор где-нибудь (Да, Хвост друзьям может помочь, но справедливая плата – дело святое). Вот у него с Агнесс так – магическая договорённость, бьющая откатом за неуплату, но о ней, кроме Снейпа, почти никто не знает. Она закрученная, конечно, чтобы не выгодно было съемщику пытаться отжать дом, устанавливая защиту покруче, и арендодателю – наоборот, его притеснять, но, в целом, то же, что сейчас у Поттеров. Только место проживания Питера ни в какой реестр не вписано, и адрес камина старый. Или Поттеры могут выкупить дом – в том случае, если смогут наложить сложные чары, отводящие внимание от попытки проследить финансовый след. Дом Питер приметил для себя – у матери накопилось «его» денег на коттедж, и пару дней назад она его выкупила у хозяйки. Вообще, ему не было принципиально необходимо переезжать – Агнесс ещё с годик точно не вернётся, ему в её жилье удобно, даже с учётом того, что неожиданно на месяц приютили Марину. Однако, именно из-за ситуации с Мариной Хвост и начал задумываться – она ему не мешала, но она родила уже неделю назад, выжила, и теперь их в доме трое, плюс малыш. Ей больше не нужна постоянная поддержка зельями (а то и, как думал Питер, смотря на похожего на инфери, постоянно бледного Северуса, тёмными чарами), так что и с вопросом расселения стоит что решать. Неожиданно, злосчастное наследство Забини, при любом упоминании которого Марина начинала плакать, оказалось хорошеньким домиком в Годриковой Лощине, с рассеянным фоном магии от волшебной рощи неподалёку. В такое место Питер мог бы перебраться с лёгкой душой – это не многим хуже Места Силы. А Северус с Мариной пусть бы там дальше думали. Метью быстро провёл наследование и сделку через бюрократическую систему, буквально за день до разговора с Поттерами записав дом на имя младшей племянницы Петтигрю. Той четыре года, у неё другая фамилия, а насчёт того, что жить там будет Хвост, он с сестрой и матерью договорился. Однако, с переездом его никто не гонит, он может Поттерам помочь. Съём их старого дома ему не интересен, но беда невелика… Впоследствии, он так и не съехал от Агнесс – опять из-за заказа пропал надолго на континенте, вернулся, как и Снейп с мирового конгресса, к концу июля, а там за пару недель вдруг выяснилось, что Северус сам решил съехать с сентября. Ну и… ладно, как уже было сказано, Марина Питеру не мешает, она тоже тихая, гостиная вновь должна была освободиться – значит, всё путём. В 81м, когда дом в Годриковой Лощине разрушат, Министерство ради памятника просто выкупит его у настоящего владельца – незатейливо, в штатном порядке, там даже все чары сокрытия спадут. Без Бродяги, однако, никто бы не додумался до того психоза, который устроили Поттеры. Он идею выдал за последней встречей, когда Рем уже ушел, будто в нём слегка сомневался. Никому из них и правда не хватало сил наложить тот же Фиделиус. Если колдовать, как принято. Сириус же нашел в записях Альфарда его личные наработки, как в заклятья подобного типа объединённые силы вкладывать. Они с Джимом ребята всё же не слабые – если выложатся, да под восстанавливающим зельем, их должно хватить. Правда, тогда ни один из них не будет Хранителем… Или им нужно просить Дамблдора. Хвост – очень незаметный человек. Но не тогда, когда их с друзьями на кухне четверо, и мысль Бродяги весьма прозрачна. Лили беременна, не стоит и её привлекать, но Питер… О Хвосте вообще всегда забывают – те, кто не из их компании. Кто подумает, что ему такое доверят? Питер, обречённо подставляясь под прямое нарушение приказа, смог всё же донести до ребят (до того, как хлопнуться в обморок от отката и истощения) несколько слов – о том, что он запроданец и оказался у Альбуса в зависимости. Это же очевидно, что хозяину он может «добровольно» выдать секрет – с рабскими узами исполнение любого приказа считается добровольным. Но Поттеры опасались Тёмного Лорда, не Дамблдора, которому верили. Это же хорошо, что Питеру помогли выйти из сложной жизненной ситуации и покровительствуют, дав возможность учиться? Не может Питер рассказывать ещё больше, он обязан блюсти интересы хозяина, и так пошел против его воли, больно... А Бродяга был действительно в ударе. Свежие и креативные идеи не попускали и требовали срочной реализации. Питер, как пришел в себя, отвязный план выслушал – и все же согласился, что можно попробовать. Колдовать он из-за своего признания не мог – но Хранителем это стать не мешало. За несколько часов ночи с пятого на шестое июля они решили абсолютно всё: Петтигрю и Поттер по-быстрому заключили магический контракт о проживании в том доме, действенный до неуплаты аренды, и Джим, не мелочась, послал плату за два года вперёд в Уэльс, напрямую матери Питера. Той не нужно разъяснять, почему сова просто приносит деньги без подписей – у сына много всяких разных дел. Втроём, без Лили, они аппарировали в Годрикову Лощину, там на доме и защита была никакущая – в стадии передачи новому собственнику. Зашли, расчертили, сделали – в тёмных плащах, а Джим вообще в невидимке, для пущей скрытности. К трём ночи и Сириус с Джеймсом истощены, зато Фиделиус наложен, охватывая и дом, и сад, и забор. Дом невидим, зайти в него нельзя, узнать, кто в нём – невозможно, понять, что в саду гуляют именно Поттеры – тоже никак… магия заставляет даже строки в документах проскакивать при чтении об этом доме, как и любого местного и приезжего быстро забывать о его существовании. Магия, ключ от которой у Питера – и только у него, Сириус и Джеймс сами тоже никому растрепать не могут – потому что «семья Поттеров живёт здесь» – это секрет, запечатанный в душе живого человека. Утром Джеймс просто перевёз все вещи, расторг с августа договор с собственником их прошлого жилья и оставил Лили, осторожно перемещённую камином новой соседки в Лощину, обживаться – и планировать пути экстренного отступления. О том, как зайти в дом к Поттерам, знали вначале трое: Питер, Джеймс и Сириус. Потом накорябанный левой рукой на кусочке пергамента адрес продемонстрировали Лили – и ещё двум людям, да попросту сожгли. «О, так всё-таки защита с якорем?» – спросил Ремус, и ему залихватски подмигнул Бродяга – мол, какая разница? «Ну, если уж так нужно девоньке с родами помочь, а нет никого…» – многозначительно протянула милая старушка Бегшот, после взаимных расшаркиваний, просьб, клятв и заверений. Ни первый, ни вторая, тайну выдать не способны, фамилии Лили и Джеймса на чей-то вопрос о том, кто в этом доме живёт, не скажут, и никого через их калитку не проведут – им всего лишь открыли вход сквозь этот барьер. Северус, разбуженный под утро, но хотя бы почти отошедший от июньского напряжения, получил письмо – с просьбой подбросить Питеру хороший стиратель памяти. Пожал плечами и без вопросов отправил той же совой – он был Питеру слегка должен за появление в доме Марины. Ребята хлопнули зелье на троих, даже раньше, чем показали кому-то пергамент – поди проболтайся со стёртой памятью кому угодно, пусть и хозяину! Питер вообще пожертвовал почти всем вечером, и не стал доискиваться причин, ведь понятно по истощению всех троих – они что-то колдовали, не факт, что законное, и лучше о деталях не помнить. Всё, что нужно знать – перед ним: он уступил Джиму дом, и тот теперь платит его родным аренду, чтобы Питеру не было лишних откатов. Хвост посчитал, что просто допущен в контур защиты. Через неделю Тёмный Лорд приказал своим людям проверить Лонгботтомов и Поттеров. Через три – ведьмы родили. Обеспокоенная Лили дату рождения ребёнка не поспешила тут же сообщать в Министерство. Но её куда менее параноящий по пустякам муж, который, как и жена, не был в курсе об осведомлённости Волдеморта о злосчастном пророчестве, похвастался рождением наследника в аврорате. Лили же некоторое время паранойя не отпускала. Если ей очень уж нужно было выйти, она брала мантию, но с ребёнком оказалось забот невпроворот. Она большей частью сидела дома. Те, кто могли попасть в дом, научились аппарировать на порожек возле калитки – там уже прикрывали чары. Напрямую в дом мог лишь Питер и те, кого он ведёт, – но он об этом и не думал. И Джеймс, и Сириус, о самом факте, что они намутили что-то из класса чар «секрета», знали, но только Сириус, вновь найдя в карманах записи, догадался, что уговорил всех навесить якорь на Хвоста – иначе бы у них сил не хватило. Понятно и то, зачем они стёрли память: нет среди них сильных в окклюменции, и пусть легилиментов в Британии очень мало, склонности к такому у тёмных семей. А так, никто не увидит ничего об установке защиты, тем более, при поверхностном считывании не повыискиваешь, не задаваясь этой целью, туманные следы о том, как Сириус копается в выкладках дяди Альфарда. У Сириуса нет человека дороже Джеймса, он роднее семьи, с которой Блэк разорвал все контакты. Сириус решил, что, раз уж память стёрли, и между собой лишний раз об этом «секрете» говорить не стоит. Спроси кто Хвоста – тот, будучи абсолютно в себе уверенным, скажет, что Хранитель – не он. Даже под Сывороткой Правды. Шансов, что на него вообще подумают – мало, но и допрашивать его особо после подобных ответов не должны – есть методы чувствовать ложь. И вообще, ему будет затруднительно что-то выдать – только в том случае, если он просто решит кому-то сказать адрес Поттеров специально. С чего бы ему это делать? А вот на него, Сириуса, если начнут искать Хранителя, подумают куда вернее – и, пускай Бродяга и так бы умер, но Джеймса бы не выдал, – у него и возможности такой нет. Сириуса вполне всё устраивало. Но это так, страховка, – абсолютно ничто не указывало на то, что Поттеров ищут. Ничто не мешало жить, как раньше – с работой и подпольными вылазками. Главное, Лили успокоилась, они с малышом, определённо, спрятаны весьма надёжно. Лили уже четыре года не общалась с Северусом – и все свои проблемы она решает с другими людьми. Ей его жертвы и помощь не нужны – она о нём и не вспоминала, давно вычеркнув из своей жизни упрямо и решительно, да записав его в неприятели. Она с третьего курса наблюдала, к какой пугающей компании он тяготеет, а на пятом он обозначил свою позицию и насчёт неё лично. Его поведение на старших курсах ничуть не изменилось – он продолжал вести себя, как все на Слизерине – Лили видела в них надменное м.дачьё. Его извинения не стоили для неё ничего – Лили считала, что смотрит на дела. То, что на самом деле она смотрела в другую сторону, на Поттера, не важно. Люди часто видят только то, что хотят видеть – Питер, всю жизнь осознанно и неосознанно подстраивающийся под ожидания окружающих, тому пример. Ему стоило больших усилий завести друзей, но, чтобы оставаться не одиноким, он помогает каждому по мере сил и прогибается под их желания, никогда не вынося собственные проблемы на свет. С чего бы кому-то было легко разглядеть в таких, как он или Северус, что ими движет, примерять их ситуации на себя? Много ли вообще людей, даже тех, кто называют себя друзьями-приятелями, так делают? Лили никогда увлечения Снейпа не понимала и не принимала – ему не удавалось полноценно донести до неё, что для него значит многократное превышение лимита собственных магических сил за счёт развития тёмной склонности. Она не могла оценить, почему ему столь неимоверно важно стать среди магов кем-то значимым, никогда не знав нищеты. Она не понимала и почему поиски путей стабилизации состояния матери он тоже ведёт, опираясь именно на эти чары – а только так ему на старших курсах и удавалось её поддерживать. И сейчас Лили не было дела до Северуса, да она думала, ему до неё тоже. Но Снейп за неё испугался, ведь что в голове у их неуравновешенного лидера, никто не знает. И он заключил сделку: пока она жива, пока Дамблдор её может защитить… ладно, её и её семью – у него есть Снейпово всё, что угодно. После Самайна 81го сделка не рухнет, Северус останется зависимым. Он подумает, это из-за выживания мальчишки. Ему будет всё равно, почему – Самайн заберёт у него слишком много. Альбус в отличном расположении духа после сделки с Северусом. Она стыкуется с его планами, третьего августа он как раз собирается прятать Поттеров. Но они… что-то сделали сами. Опросы Мародёров ничего не дают – у них пусто в головах на тему того, где новорождённый, хотя Альбус четко ловит образ карапуза и детской в светлых тонах, вид из окон которой ни о чём не говорит. Располневшая, уставшая миссис Поттер прилагается. Фиделиус он очень долго не подозревает – как бы эти оболтусы наложили заклинание такой силы? Куда вероятнее другие варианты… Он даже предлагает им наложить защиту, себя – в Хранители, конечно, не в 80м, а намного позднее, когда определяется с тем, что нужен Гарри Поттер. Но Джеймс упрётся – скажет, что Блэк лучший Хранитель, лучший друг. Тот самый Блэк, что ушел из аврората, так и не доучившись, зимой 81го – уж больно «непостоянен, неконтролируем и игнорирует приказы», тот самый, что с началом радикальных действий поднял на доме все щиты Альфарда, и тот самый, который, когда хочет, врёт как дышит – вдохновенно и нагло говоря почти правду, сколько раз он так в школе косил... Гриффиндорец из тёмной семьи, пославший родных в дальние дали. И сам как перекати-поле – летом 81го, когда Поттер и Блэк поймут, что малыша Поттеров и впрямь настойчиво ищут, оба пропадут с горизонта. Джеймс, закончив учебку, возьмёт бессрочный отпуск и спрячется вместе с женой, уходя на вылазки лишь в мантии-невидимке, а Сириус просто закроется ото всех известных ему видов поиска столь нелюбимыми семейными наработками, и поминай, как звали. У Альбуса есть возможность с обоими связаться, да и этих сорвиголовы всё равно мелькают в стычках с Пожирателями, но, в сравнении с тем, какими они были после школы, они куда осторожней и не позволяют никому сесть на хвост. У Тёмного Лорда могут быть подозрения о любой защите Поттеров, Фиделиусе в том числе. Правда, однако, в том, что в 80м Поттеры его не особо волновали – его волновал Альбус, и Тёмный Лорд в первую очередь пытался определить, планирует ли что-то спрятавшийся в своей школе дед насчёт них или кого-то другого – прежде, чем действовать. Он дал задание своим подчинённым собирать информацию, да, о Лонгботтомах и Поттерах в первую очередь, они очевидны, но и о других забывать не след. Лорд стремится понимать к осени 81го, из кого Альбус мог бы выбрать – если Альбуса не удастся вдруг убить раньше. В начале лета 81го Волдеморт уже уверен, что варианта лучше, чем Поттеров, Дамблдору не найти, Альбус сам силён не в меру и ему и впрямь, кроме Поттера, по времени рождения и расчётному потенциалу подходит только Лонгботтом. По всей Британии не находится больше подходящих малышей, да и подходящих ведьм, что ещё могут успеть родить в нужный период, тоже не предвидится – разве, если уж очень хорошо прячут беременность. Но сильные молодые ведьмы все относительно на виду... Волдеморт начинает действовать на опережение: две семьи, тем более, и так из прихлебателей Альбуса, – это мелочь за избавление старика от удобных страховок. Путём наблюдений за Поттером (который, всё ж, чему-то научился и замечает слежку) и анализа данных, Пожиратели склоняются к тому, что у его семьи есть Хранитель. Возможно, подумали бы на самого Альбуса или Джеймса, но думают на Блэка – ведь тот, после того, как Эйвери засветил интерес к Поттерам, начал скрываться тоже. Конец лета и начало осени начинают походить на кошки-мышки, но… На реально нужного им человека – Хвоста, в виду его непримечального образа и того, что он в стычках не мелькал никогда, да вообще, в британских городах редко ходил, – всем плевать. Лили Поттер поддерживала мужа – тот борется против тёмных магов в Ордене, и как почти состоявшийся аврор – их не хватает, им даже разрешили использовать Авады, люди Волдеморта озверели, пусть их и не очень много. Лили Поттер растила сына и давала ему столько любви, сколько может дать мать – пусть ей и плохо спалось из-за него ночами, пусть её мир и сосредотачивался на одном доме и хлопотах в нём, пусть она уж и подзабыла любые знания, кроме мамских чар да нужного домохозяйке. Она скрупулёзно следовала советам Молли и рекомендациям покойной свекрови. К январю 81го о здоровье её малютки она больше не переживала – всё у него хорошо будет, ещё немного хиленький, но дело наладится, и магический потенциал вряд ли пострадал. Самое время было бы пытаться уехать из Англии, но... Гормональный баланс устаканился, паранойя поумерилась, ведь Лили и Джеймс тогда ещё не видят никаких знаков того, что за ними охота, – как и Лонгботтомы. Мужу так важно то, что он делает – да и ей важно, она гриффиндорка. Защита у них явно хорошая и… так себе из Лили планировщик. Она снова беременна. В период, когда о пророчестве вроде как подзабыли, Лили занимается своими делами. Но, насчёт второго малыша, она уже пуганая. На её одежде защита, в которую Лили магию вливает от души, и Уизли бы позавидовала. Лили изредка появляется на собраниях Ордена Феникса, в мантии-балахоне, с отвлечением внимания. На мужчин отлично действует – она для них выглядит "как всегда", женщины думают, это от лёгкого стеснения, наверное, всё никак не может похудеть. Месяцев шесть-семь, при комплекции, что была у неё осенью, когда она ещё правда не успела вернуть форму после родов, никто и не заподозрит, что она снова носит ребёнка. Под мантией у неё три амулета, и магическая сила её кажется такой же, как была раньше – малыша никто не замечает. Альбусу от неё интересно не это – проницательно смотря ей в глаза, он поспешно выхватывает лишь образы о первенце, пытаясь оценить, есть ли у него магия, совпадает ли реальность с расчётами, а о таких вещах, набрала она вес или нет, даже он не особо задумывается. Лили скрывает свою беременность не специально от него – просто на всякий случай. К середине весны уверяется, что стоит продолжать о таком молчать – есть слухи, что "тёмные" узнают об июньских детях, пока ничего не делают, но... Вот первую беременность она не скрыла, все знали её сроки, а потом эти намёки на «избранность»! Ни в жисть она сейчас никому не скажет, что вновь может родить в конце июля, если чуть не доносит! Вторые роды всё же случаются в августе, но идут тяжело. Хорошо, что Батти ей помогает – милая старушка, хоть и правда уж слегка не в себе от старости. Где-то через месяц нужно детку крестить, на этот раз попросит Питера, Сириус для Гарри довольно безалаберный крёстный, а Хвостик, хоть и тихий проныра, всегда помогает. Крестить, она считает, необходимо – без крови, это тёмный обряд, но и «половинчатое», современное наречение даст толику защиты. Мантию-невидимку в июле у них зачем-то просит Дамблдор, на нужды Ордена, но Лили с конца июня там не появлялась, из дому ходить уже не ко времени. Джеймс грустит – их явно ищут всё настойчивее, и он тоже прячется, а без мантии вынужден сидеть на одном месте, хоть ему и скучно, тянет в бой. Лили периодами вновь задумывается об отъезде из Британии – но не может придумать ничего более надёжного, чем та защита, что у них есть. Сорвись они с места, с двумя детьми в чужих странах будет прятаться нелегко, да и им будет плохо от аппараций, чтобы бежать в случае надобности. Она боится, как бы их отъезд не отследили… Лили просто не знает, чем на самом деле всем так интересен её ребёнок, и что Дамблдор расценивает его как самого подходящего – да и Волдеморт с ним согласен. Альбус готовится к ритуалу, а за три дня до Самайна беседует с Джеймсом. Заморочить ему голову не составляет труда – они договариваются о проведении «защитного обряда» над ребёнком на праздник. Нужно лишь, чтобы Джеймс привёл ребёнка в Хогвартс на день, и, конечно, малыш останется цел. «Лучшее время», – говорит он. Гарри выпала великая честь, скорее всего, он – дитя пророчества. Альбус поможет, герой не будет один на пути к своей судьбе… Как и после первого разговора, Джеймс возвращается домой преисполненный гордости за своего сына, вдохновленный и послушный. Это не так-то просто понять – воздействия, которыми пользуется Альбус, много тоньше, чем у большинства магов, эмоциональная сфера и правильные слова – это вам не ментальные установки, что обычно оставляют заметные окружающим следы. Империус из воздействий считается самым надёжным и скрытным – хотя и его те, у кого склонности к менталистике, накладывают куда более филигранно, чем остальные. Но Дамблдор знает – установки маги могут сбросить, а вот его манипуляции, когда он заставляет искренне хотеть ему помогать и в него верить, практически непреодолимы. Альбус не считал чем-то существенным отсутствие внушения на Лили – ну что она может? Джеймс согласен, и она согласится на обряд для малыша, они же ему верны, да и какая мать откажется от защиты? Она не пошла с Джеймсом потому, что им не на кого оставлять Гарри, и в этом ничего странного. Лили вообще стоит поберечь, иначе мальчишка Снейп, что только стал на правильный путь, и приносит столько пользы, вновь будет врагом, как только клятва рассыпется. Удивление Альбуса, когда ни в назначенное время, ни чуть позже, Поттеры не привели ребёнка, было весьма сильным. Не мог же он подумать, что магглорождённая, учившаяся в Хогвартсе, где так идеально подобрана им "чистенькая" программа, добрая и довольно бескомпромиссная Лили, крепко-накрепко усвоит кое-что из записей свекрови о всех типах ритуалов… Что она не отвергнет информацию, которая сейчас разве в семьях, чтящих традиции, передаётся – и то, дети её могут и игнорировать, ведь в школе о таком упоминают лишь как о глупых сказках… В ночь Самайна размываются грани между мирами, те же ши всегда предпочитали именно её. В ночь Самайна чтят предков и отдают дань потустороннему. В эту ночь никогда не проводят ритуалов с маленькими детьми, что несут самим детям пользу, а не вред.