Кай

— Видел заброшенный дом с заколоченными окнами в конце улицы? — спросил Чимин и приподнялся на кровати, подпирая пухлую щёчку рукой. — Видел, — кивнул Чонгук, замечая своё отражение на дне его расширенных зрачков.  — Я слышал, там жила злая старуха. Она была одинока, и когда померла, никто не хотел хоронить её. Люди просто заколотили дверь и окна, оставив её там. Говорят, иногда её злой дух ходит по улице и заглядывает в чужие окна. — Ерунда, — хмыкнул Чон и выключил прикроватную лампу. — Привидений не бывает. Неожиданно что-то хрустнуло где-то за окном. Чимин вздрогнул и вмиг прижался под одеялом к Чонгуку, обхватив его за спину. — Ты боишься собственных выдуманных историй? Что ты будешь делать, когда я уеду? Будешь запрыгивать в кровать к родителям? — Я уже слишком взрослый, чтобы прыгать в родительскую кровать, — отстранился от него Пак. — И мои истории вовсе не выдуманные. Чонгук ехидно усмехнулся, всматриваясь в смущенное лицо мальчика, слабо освещённое лунным светом. — Так что ты будешь делать? — повторил он вопрос. Чимин подложил под щёку ладошку и закрыл глаза. Губ его коснулась лёгкая улыбка. — Я буду представлять, что ты здесь… со мной… Чонгук проснулся так резко, что в первое мгновение не мог понять, где находится. Сон ему приснился или это было воспоминание? С кухни доносился шум гремящей посуды и уже знакомый тихий голос. Он с трудом поднялся, из-за узкой, жёсткой койки болело всё тело. Недовольно сопя, Чон натянул шорты и футболку, чтобы выглянуть из своей душной комнатушки. Чимин встретился с ним взглядом и едва заметно улыбнулся, помахав ему ладошкой. — Ты что здесь забыл с утра? — спросил Чон, и вышло грубее, чем он того хотел. — Уже целых десять часов, — робко сказал Чимин и вылил ведро воды в бачок над рукомойником. — Целых десять часов… — шёпотом повторил Чон, закатывая глаза. Неприятное чувство обиды закралось Паку в сердце. Он не сделал ничего плохого, чтобы Чонгук так злился на него, и искренне не понимал, чем вызывает такую неприязнь. — Я пойду, — сказал Чимин, стараясь больше не встречаться с Чоном глазами. — Спасибо, сынок, — поблагодарила его Чон Суа, тот кивнул ей в ответ и молча вышел, прихватив с собой два пустых ведра. — Чимин приносит мне воду. В моём доме она не появляется в кране сама, если ты не заметил, — вздохнула старушка и чуть тише добавила, посмотрев в окно на выходящего со двора парня, — хороший мальчик… — А я плохой, — полушёпотом произнёс Чон, никак не решаясь умыться ледяной водой. — И ты хороший, — улыбнулась Чон Суа, всё же его услышав, подошла и сделала воду тише, уменьшив напор до тоненькой струйки. — Станешь ещё лучше, если научишься уважать чужой труд. Чонгук совершил над собой усилие, чтобы промолчать. Утро началось так себе. День продолжился ещё хуже. Он понял, что выражение «умираю со скуки» не такой уж и фразеологизм. Время тянулось максимально медленно, практически замерло на месте. К счастью Чонгуку удалось поймать сеть и выйти в интернет. Он немного увлёкся, просматривая соцсети, но быстро разочаровался и отбросил телефон в сторону. Никого не беспокоило его долгое молчание и отсутствие, ему писали только лишь для того, чтобы позвать на какую-то очередную дурацкую вечеринку, где его присутствие автоматически должно было придать организатору соответствующий статус и предоставить множество немаловажных знакомств. Чонгук понял, что даже незнакомый деревенский мальчишка проявил к нему больше участия, чем все те, с кем он так или иначе был более менее близок. Он пожалел, что нагрубил с утра соседу. Безысходность положения заставила его прогнуться под обстоятельства и убедить себя в том, что, может быть, паренёк не так уж и плох, во всяком случае, его общество наверняка уж лучше, чем тоскливое и безрадостное времяпровождение в четырёх стенах. Однако подойти к нему первым он считал делом слишком зазорным. Чонгук решил, что как бы случайно встретится с ним во дворе и заговорит, поэтому выглядывал время от времени в окно или подолгу сидел на ступеньках, разглядывая чужой дом, виднеющийся сквозь зелёную листву огромного дерева, растущего между соседским участком и участком Чон Суа. Чимин появился во дворе под вечер. Он присел на крыльцо, неторопливо завязывая шнурки на кроссовках. Чон заметил его, пытаясь от скуки снова поймать связь. Тот явно собирался уходить, поэтому времени на раздумья не было. — Эй, Чимчим, — позвал его Чонгук. Чимин поднял голову, вопросительно посмотрев на него. — Я с утра был немного резким… — решил начать издалека Чон. — Ничего, — завертел головой Пак и махнул рукой. Какое-то время они просто молча смотрели друг на друга. Чон неожиданно растерялся, он не привык первым проявлять подобную инициативу, обычно мир крутился вокруг него, а не наоборот. Но ему повезло, потому что Чимин заговорил первым, спросив: — Хочешь пойти прогуляться со мной? — Куда? — осторожно поинтересовался Чон, искренне надеясь, что тот не предложит ему шататься взад-вперёд по улице. — К моим друзьям, — Пак прикусил губу, подходя ближе к забору. — Что-то вроде домашней посиделки. Чонгук представил себе сельскую вечеринку и неосознанно скривился. Однако Чимин интерпретировал выражение его лица совсем иначе. — Не переживай, ребята совсем не будут против. Когда ты познакомишься с ними, они тебе точно понравятся, — убедительно проговорил он. Чимин задержал дыхание, ожидая ответа от Чонгука. Ему хотелось, чтобы тот пошёл с ним, хотелось, чтобы он его вспомнил, хотелось, чтобы они снова стали друзьями, пусть даже и ненадолго. Чон отличался от него и от всех остальных. Хоть они и были ровесниками, он определённо стоял на ступень выше по развитию, отчего Чимин ощущал себя рядом с ним ребёнком. Чонгук казался ему умным, сильным, утончённым, у него точно был изысканный вкус, потому что он умудрялся выглядеть прекрасно даже здесь, где мог бы ходить в растянутых трениках. Живость его взгляда заставляла смущаться, а та властность и уверенность с которыми он смотрел, притягивали и заставляли робеть одновременно. Всё это несомненно делало его привлекательным для Пака. — Да… точно, — хмыкнул Чон, не горя желанием познавать аборигенов, однако перспектива томиться весь вечер в своей комнатушке была ещё хуже. — Подождёшь немного? — Конечно, не торопись, — сдерживая улыбку, сказал Пак. Хоть Чимин и попросил не торопиться, Чонгук всё равно собрался всего за пару минут, сменив домашнюю одежду на первое, что попалось под руку, потому что выпендриваться там, как он решил, не перед кем. Они шли молча, миновали тот самый бар, где Чонгуку отказались налить пива и свернули на соседнюю улицу. Дом, к которому они подошли, заметно отличался по достатку от остальных. Большой ухоженный двор, гараж на несколько машин, в глаза сразу бросилась красивая веранда с панорамными окнами. До них донёсся звонкий женский смех, кто-то бренчал на гитаре. — Идём, — позвал его за собой Чимин, заворачивая за угол дома. Шумная компания расположилась на заднем дворе, кто-то занял скамейку, кто-то подсел на стуле поближе к разведенному в мангале огню. Небольшой раскладной столик был заставлен бутылками. — О, Чимин! — крикнул один из парней, что заметил их первым, и толкнул сидящего рядом друга в плечо. Тот обернулся, и Чонгук неосознанно затаил дыхание, встречаясь с ним глазами. Этот тяжёлый взгляд… снова… — Это Чон Чонгук, он приехал погостить к Чон Суа, — представил его Чимин. Парень с лисьими глазами поднялся, чуть склонил голову на бок и громко цокнул языком, подходя ближе. Все резко замолчали. — У Чон Суа есть внуки? — недоверчиво посмотрел он на Чимина и тут же перевёл взгляд обратно на Чонгука. — Внучатый племянник, — объяснил Пак. Чон немного удивился, хоть и не показал на то вида. Признаться честно, он и сам не знал толком, кем именно приходится Чон Суа, а вот Чимин, как ни странно, знал. — Внучатый племянник… — повторил парень, видимо пытаясь сообразить, как это вообще. Выражение его лица при этом было таким, словно он вот-вот опять ударит его, во всяком случае, очевидно, ему этого очень хотелось. Чимин взял своего приятеля под руку, прижимаясь и лукаво заглядывая ему в лицо. — Чонгук, это Мин Юнги — мой лучший друг, — сказал он и приластился щекой к плечу парня. — Уверен, вы тоже подружитесь. Юнги перевёл взгляд на Чимина, встречаясь с ним глазами. Лицо его в считанные секунды смягчилось, он тихонько вздохнул и, поджав губы, качнул головой. — Что ж, добро пожаловать к нам неудачникам в нашу дыру, — хмыкнул он и протянул Чонгуку руку. Тишина развеялась гитарным перебором, кто-то из девушек весело засмеялся. Чон протянул руку в ответ, чувствуя, как разряжается обстановка, и всё вокруг возвращается к прежней непринуждённости, поэтому тоже выдохнул, крепко пожимая чужую ладонь. Парень криво улыбнулся ему и, чуть притягиваясь, похлопал по предплечью. — Не пытайся больше нас купить, дружок, — шепнул он ему на ухо. Среди присутствующих Чонгук заметил и другие знакомые лица. Все, кого встретил он вчера в баре, были здесь. Каждый поздоровался с ним за руку. И никто ни разу не вспомнил о случившемся. Однако Чон всё равно чувствовал себя не в своей тарелке. — Он у вас тут типа главный? — спросил он Чимина, принимая из его рук бутылку пива, и кивнул в сторону Мина. — Юнги? Что-то вроде того. Лидерство у него в крови. Его отец — директор школы, а дед — глава администрации. Наши родители дружат, и мы хорошо знаем друг друга с детства. — Так у тебя есть связи среди местной власти? — не упустил случая съехидничать Чон. — Получается так, — улыбнулся Пак, посмотрев на него. Странно, но когда Чимин повернулся к нему, он внезапно испытал что-то похожее на шок, как если бы его неожиданно пронзила молния. Вроде всё то же лицо, Чонгук уже видел его много раз и готов был поклясться, что за эти несколько дней не замечал в нём ничего особенного. Но сейчас, под мягким светом игривого пламени, нежные черты Чимина поражали своей очаровательностью: густые ресницы, обрамляющие глаза цвета мёда, миленький маленький носик и полные, слишком чувственные для парня губы. Такой невинный и хрупкий, он потирал стеснительно свои маленькие ладошки и заправлял за ухо выбивающуюся прядь светлых волос. Он вдруг показался ему… хорошеньким. Чонгук тут же отогнал от себя эту мысль и отвёл взгляд. — А чем занимаешься ты? Бабушка Суа говорила, твой отец управляет сетью ювелирных магазинов, ты продолжишь семейное дело? — Да, я готовлюсь поступать в университет после выпускного класса, — соврал Чон из-за какого-то внезапного побуждения казаться лучше. На самом же деле он вообще не беспокоился о своём поступлении в высшее учебное заведение. Чон не играл в спортивные игры, не занимался искусством и не блистал умом в точных науках. Он попытался припомнить хоть какие-то свои достижения, но вспомнил не так уж и много: первое место по скорости вращения ручки меж пальцев, победа в соревновании по прыжкам в мешке и пятиочковый бросок баскетбольного мяча в кольцо, а ещё однажды он смог задержать дыхание под водой в школьном бассейне на целую минуту. И хоть всего этого явно было недостаточно для приёма в высшую школу бизнеса, он нисколько не переживал, ведь у него было то, что откроет перед ним любые двери — деньги, и что ещё не мало важное — связи. Связи в современном мире ценятся куда больше, чем таланты. Чон вёл развязный образ жизни, праздно проматывая отцовские деньги, но придёт время, и он встанет у руля огромного холдинга. Так ему предначертано, и ничто этого не отменит. — А ты? Чем занимаешься ты? — спросил Чонгук, действительно желая это знать. — Я занимаюсь танцами, — ответил Пак. — Здесь? — не смог скрыть удивления Чон. — Наш городок хоть и маленький, но не такой уж и глухой. Тебе кажется так из-за частного сельского сектора, в котором мы живём, но в центре всё по-другому. У нас вообще-то целых три школы, поликлиника, своя пожарная часть, морской порт, дом культуры и ещё много всего, — перечислил Пак, загибая свои пухлые пальчики. Чонгук грустно улыбнулся, осознав, что Чимин и понятия не имеет в какой глуши существует. Всё потому что ничего в своей жизни не видел и нигде, кроме этого захолустного портового городка, размером с напёрсток, не был. — Какими танцами ты занимаешься? — Раньше занимался только академическим танцем, но сейчас современными в основном. — Уже решил, куда будешь поступать? Чимин пожал плечом и тихо вздохнул. — В морской колледж на судоходство или судомеханику, — сказал он. — Почему куда-нибудь не на танцевальное направление? — удивился Чонгук, он немного опешил от такого ответа, потому что даже представить себе не мог хрупкого Пака тягающего железки на прогнившем рыбацком судне. Чимин посмотрел на него немного грустно. — Потому что я рождён для работы, а не для искусства, — произнёс он тихо. — Я единственный сын. Пока я учусь в школе, мне позволено заниматься тем, чем хочется, но однажды настанет время, когда я должен буду начать зарабатывать деньги. Танцы меня не прокормят. — Только если ты останешься здесь, но если ты поедешь в Сеул, например, то сможешь попробовать воплотить в жизнь свою мечту. — В наших краях не принято оставлять своих родителей, мы не бросаем любимых, — Чимин посмотрел на своих друзей. — Всех нас здесь ждёт одно и то же. Кроме Юнги. — У твоего бледнолицего друга особые привилегии? — У Юнги мама из Сеула. Его родители в разводе, но продолжают дружить, он много времени проводит и тут, и там. Чонгук посмотрел на Юнги. Он был похож на большого кота. В его чуть прищуренных глазах бродили томные искорки, он только разве что не мурчал от удовольствия, пригревшись у огня в кругу близких друзей. Спокойный, сильный, готовый защищать своё, этакая мама-кошка — таков он был, лучший друг Чимина. Опять послышался гитарный перебор. Чон Хосок — парень с гитарой, мог сыграть, кажется любую песню, а когда не притрагивался к струнам, рот его не закрывался от слова совсем. Он нёс самые глупые на свете вещи, но отчего-то это было до ужаса смешно. Девушка его была ему под стать. Редкостная хохотушка. Смех её был таким звонким, что даже степенный Юнги периодически вздрагивал, когда она начинала смеяться. Чонгук должен был признать, что всё же оказался не прав, когда записал всех этих ребят в аутсайдеры. Вечер с ними прошёл не плохо, местами даже весело, во всяком случае, он не пожалел об этой встрече. В этих посиделках у костра было совершенно особенное, отличительное очарование, такое, какое никогда не почувствуешь ни на одной вечеринке в Сеуле. Потому что этих людей объединяло нечто большее, чем просто дружба, они все были как одна большая семья и упивались той лёгкой безмятежностью, которую черпали в обществе друг друга. Этой сплочённостью Чон восхищался и робко признавался себе, что немного им завидует. — Чимчим, что ты делаешь завтра? — спросил Чонгук по дороге домой. — Хотел сходить на рыбалку с утра, потом до вечера буду дома, — ответил Пак и прикусил губу в ожидании. — Может, возьмёшь меня с собой? — попросил несмело Чон. — Хорошо, — кивнул Чимин, широко улыбнувшись, и добавил, — если ты сможешь так рано проснуться. — Во сколько? Чимин побоялся сказать «на рассвете», вдруг Чон передумает. — Я тебя разбужу, — произнёс он и снова прикусил губу, отчего-то разволновавшись. — Тогда до скорого, — махнул ладонью Чонгук. — Да, до скорого, — кивнул ему Пак. Чон шагнул в сторону калитки, но не удержался и оглянулся. Чимин тоже оглянулся и посмотрел ему прямо в глаза. Ласковость и добродушие его улыбки победили Чонгука. Он тоже улыбнулся, глядя ему в глаза. И вдруг с ужасом почувствовал, что нет между ними никаких преград. Нет, и никогда не было. Он выдумал их под гнётом собственного тщеславия. — Чимчим, подожди, — позвал его Чонгук. — Что? — мягко спросил Пак. Чон немного помедлил, боясь показаться странным, но всё же спросил: — В конце улицы есть дом с заколоченными окнами? — Нет, — покачал отрицательно головой Чимин. Значит, просто сон, — подумал Чонгук и даже отчего-то немного расстроился, но Чимин неожиданно продолжил: — Дом с привидением снесли уже много лет назад. Теперь там автосервис.