«Знаете, я очень люблю спать. Мне часто снились необычные сны. И в своих снах я была такой смелой и уверенной в себе! Как бы мне хотелось, чтобы сон становился явью… Чтобы та смелость во сне передалась настоящей мне.».
Аська долго не могла заснуть. Лавочка была жёсткой, подушки под головой не наблюдалось, одеяла тоже, да и обнять нечего было. Девушка привыкла засыпать либо в обнимку с парнем, либо с плюшевым медведем. А когда ничего тёплого рядом нет — уснуть просто не выходит. Да ещё и ночника рядом не было, а Аська терпеть не могла темноту!
Вот, что значит лишиться всевозможных современных удобств. Нет тебе сотового телефона, ноутбука, компьютера, ночника, одеяла, зубной пасты и щётки… Ничего, к чему современный человек привык. Свеча на деревянном столике уже давно потухла, в сторожке в десяти шагах от Оперного театра было прохладно и темно. Ничего хорошего, полный «отстой».
Не найдя в себе сил заснуть, Аська вышла из небольшого домика для охраны и направилась обратно к театру. Сейчас, в ночное время суток, он был закрыт и вход охраняли двое мужчин. Они от скуки толковали о чем-то на французском языке, так что девушке было непонятно ни слова.
Пожав плечами, Пенберова начала рассматривать оперу снаружи. В ночи она выглядела несколько устрашающе, а изваяния ангелов как будто насмехались над той, что оказалась в этом мире не по своей воле. Колонны были так высоки, но почему-то казались девушке каким-то…не такими.
Подойдя поближе к ним, прислонив ухо и постучав по одной из них, Пенберова вдруг осознала, что колонна изнутри пустая. Кто мог придумать такое?! В голове вертелись какие-то строчки персонажей из игры, но конкретного ответа на свой вопрос Аська не вспомнила.
Долго бродить у Оперного театра сероглазая не стала. Всё равно внутрь попасть не получится. Пришлось вернуться в сторожку. Усевшись на краю дощечки-лавочки, Аська нехотя легла на неё, свесив ноги вниз. А когда что-то маленькое пробежало по деревянному полу, Аська с криком подняла ноги и обняла их руками.
Глаза успели немного привыкнуть к темноте и Пенберовой удалось увидеть во тьме движущийся, крохотный силуэт. Силуэт, коим являлся серенький мышонок. Он бегал по сторожке в поисках чего-то съедобного, притаился в уголке рядом с ведром и начал тихонько что-то грызть.
— Получше таракана или крысы, это уж точно, — хмыкнула Аська, облегчённо выдохнув, — Составит мне компанию, хоть ненадолго.
Темнота, непривычная обстановка, впечатления после прожитого здесь дня — никак не уснуть. Но никто не отменял усталости, верно? Именно она и заставила Аську, несмотря на страх перед темнотой, закрыть глаза и мгновенно заснуть. Уже дискомфорт не беспокоил, и мышонок в углу тоже, да и тьма словно не существовала в этой комнатушке.
Открыла глаза Аська после того как почувствовала, что лежит на чём-то влажном и очень холодном. А когда открыла глаза, то поняла, что лежит на снегу. И сразу же, как по щелчку, стало холодно. В тонком платье и тряпичных туфельках далеко уйти по сугробам не представлялось возможным, а собачий холод пробирал девушку до костей.
Ей тут же вспомнился тот день, ещё из школьных лет, когда она готовилась к контрольным за год. Какой же дурочкой она была тогда!.. Да ею и осталась. Тогда, семь лет назад, она вышла на улицу в одном домашнем халате. Родителей дома не было, на улице декабрь — можно «подготовиться к контрольным». Но всё пошло не по плану — Пенберова слегла аж на полтора месяца с ужасным бронхитом.
С тех пор Аська не выходит на улицу вот так. Одевается потеплее, а лишь потом выходит из тёплого укрытия. Но сейчас такого не наблюдалось. Кругом одни деревья и сугробы. Пришлось идти вот так: с трудом, замерзая и чувствуя как твои конечности немеют с каждой секундой.
Но страдания долгими не были. Буквально через несколько минут, Аська вышла на какую-то опушку, где стоял пусть и мрачный, но дорого выглядящий особняк. В таких положено жить только состоятельным людям, девушка в этом не сомневалась. А ещё не сомневалась, что её навряд ли впустят. «Зачем представителям высшего общества греть какую-то чернь в своём доме?! Того гляди и заразу какую от бездомного подцепишь!» По мнению Пенберовой все богатые люди такими были. Статус и деньги всё-таки способны вскружить голову даже самому что ни на есть добряку.
Даже не постучавшись, Аська зашла в дом. Взору сразу же предстали шикарная прихожая с картинами и статуями, пол с дорогим ковром и мраморная лестница ведущая на второй этаж. Хозяева особняка явно были при деньгах, да ещё при каких. Не каждый позволит себе то, что девушка сейчас видела.
Поднимаясь по лестнице, сероглазая всё отчётливее слышала чьи-то крики. Да, крики и рыдания ребёнка… Как будто кто-то ругает и избивает его.
— La bête!
— Je t'avais dit qu'il fermerait sa putain de gueule!
— Que faire de lui? Le jeter?
— Je vais le vendre à un Cirque errant et traiter avec la fin!
После недовольных, даже злобных и громких реплик, послышались шаги и Аська еле успела спрятаться под лестницей. По лестнице на первый этаж спустилась, похоже, пожилая супружеская пара. Одеты они были вполне себе прилично, а прическа женщины была такой высокой словно говорила о её статусе.
Дождавшись когда мужчина и женщина уйдут в соседнюю комнату и закроют за собой дверь, девушка поспешила тихонько прошмыгнуть на лестницу и забраться на второй этаж, откуда по-прежнему доносились детские крики и плач.
«Что за родители так жестоко отругали ребёнка?! Чего такого он совершил? Ограбил кого-то? Испортил чужое имущество? Это не причина так сильно кричать на него и бить! Можно же спокойно объяснить, что так делать нельзя.», — думала Аська, прислушиваясь.
Ребёнок спрятался в комнате, что была похожа скорее на убежище какого-то бродяги, нежели на детскую. Никаких игрушек или ещё чего для досуга не было. Только какие-то мятые и разорванные клочки бумаги на полу, на грязном прогнившем полу… Стены были голыми и холодными, ни намёка на краску или обои. Мебели здесь также практически не было — только доска, или же жалкое подобие кровати, и подсвечник с единственной свечой, которая вот-вот должна была догореть.
— Эй? Тут есть кто-нибудь? — подала голос Аська, стараясь вести себя как можно тише. Услышав скрип в тёмном углу и заметив там какое-то шевеление, она направилась туда, взяв с пола подсвечник со свечей. Посветив туда, она ужаснулась — в этом углу сидел испуганный и худой до костей черноволосый мальчонка. Из-за слабого света свечи Аська не могла разглядеть его как следует. Однако, отметила для себя, что у него большие и жёлтые глаза, совсем как у какого-то кота.
При виде незнакомого человека, на голове и одежде которого ещё не растаял снег, ребёнок вжался в стену и закрыл руками лицо. Он трясся как хвост гремучей змеи и отчаянно искал выход из угла, в который сам забился.
А Аська же сидела напротив него на корточках, не зная, что и предпринять. Ей не хотелось пугать и без того напуганного ребёнка, который всхлипывал и никак не мог успокоиться. «Ну же, Ась, давай! Сделай что-нибудь!» — говорила себе девушка, вспомнив, как успокаивала одного очень дорогого ей человечка.
Да, помимо родителей, у неё был ещё один родной человек, младший брат — Артёмка. Он был на десять лет младше сестры и очень любил её. Можно даже сказать, что считал Аську второй, «малой мамой». И это логично, ведь девушка с первых дней его жизни сидела с Артёмом и нянчилась с ним, когда родители уезжали по делам.
Артём Пенберов, отличие от грустной и пассивной Аськи, был активным и практически всегда весёлым, несколько взрывным мальчишкой. Он обожал, когда сестра помогала ему с английским, который он просто не выносил на уровне всех остальных школьных предметов. Зато мальчик просто обожал помогать маме в готовке и как-то сказал Аське, что когда вырастет станет лучшим поваром в Питере. Ну, а старшая сестра всегда была рада послушать о его мечтах и поддержать, говоря, что будет есть только в его ресторане, так как сама не умеет готовить и ненавидит это.
Артёмка был весёлым мальчиком, но крайне чувствительным. Он ярко реагировал на крики, критику и замечания в свой адрес. И однажды, когда он хотел помочь в мытье посуды и случайно разбил свою собственную кружку, мама отругала его и отправила делать уроки, а не играть и не тратить время зря. Аська, что сидела в соседней комнате, слышала это и тихонько ушла к брату. Впервые за всё это время мальчик всплакнул. Он был тот ещё хулиганчик, и нередко его ругали. Но в тот день он просто не мог вытерпеть. Тогда Аська просто села рядом и обняла его. Этого Артёму хватало и он быстро успокаивался. «Как он там, без меня? Скучает ли он по мне?» — вспоминала о брате Аська, после чего наконец решилась попробовать ту же тактику и здесь.
Из уст мальчика вырвался крик, когда его обхватили руками и прижали к себе. Он испугался ещё больше и думал, что пришедший в его комнату — грабитель. Сейчас убьёт его и его родителей, заберёт из особняка всё ценное и сбежит. Но когда незнакомец лишь покрепче прижал к себе тощее детское тельце, ребёнок лишь обнял человека в ответ и сильнее расплакался.
— Ça va… aller… — неуверенно произнесла Аська, сомневаясь что сказала всё правильно, и проводя рукой по волосам ребёнка и поражаясь насколько они были грязными, сальными, неухоженными. На ощупь его одежда напоминала грязную старую тряпку, а под ней девушка ощупала только кости. Ребёнок был всего лишь скелетом, обтянутый кожей. Как он голодает, как мёрзнет, как живёт?!.. Пенберова едва не заплакала в унисон с мальчишкой.
— Бедный ребёнок! Не родители, а монстры! — рыкнула Аська, чувствуя, что мальчик всем своим небольшим весом навалился на неё — уснул.
— Agatha. Je… Эм… Je suis Agatha, — прошептала на ухо мальчику Аська, когда ощутила холод на плечах.
Серые глаза раскрылись от того, что кто-то открыл дверь в сторожку. Это был сторож. Увидев девушку, которая лежала на лавочке, смуглый мужчина засмеялся:
— Bonjour, mademoiselle!
— Э… Bonjour, — кивнула ему ещё сонная Аська, которая продолжала смешить охранника. Как она зевала, как протирала глаза, как потягивалась… Это выглядело так забавно. Но мужчина вспомнил, что пришёл сюда не для того чтобы смеяться. Он явился о важном сообщить.
— Viens avec moi, — произнёс сторож, но на его слова Аська только пожала плечами состроив грустную мину. Тогда смуглый мужчина жестом пригласил её идти за ним. Девушка послушно последовала за охранником в театр, где в фойе её уже ждали господа Дебьенн и Полиньи.
Последний спросил у Пенберовой как ей спалось, на что она ответила усталым голосом: «хорошо, спасибо». Потом девушка попросила директоров разрешить ей остаться и жить в сторожке и дальше. Но не просто так — она хочет чтобы ей дали тут работу. Она была готова делать что угодно, хоть грязь нагими руками убирать. А оплата — жить в сторожке и пара франков, чтобы хватило на дешёвую еду.
А когда мсье Дебьенн ответил отказом и нервно оглянулся по сторонам, Аська опустила голову, стараясь скрыть наполняющиеся слезами глаза.
Да, удача прямо из-под носа ушла. И чего так? Отчего Аське не везёт так? Эта бабка её за что-то наказала? Или это она так «отблагодарила»? Не понятно, да и не хотелось понимать. Теперь ведь даже крыши над головой нет, жить не на что, спросить не у кого более… Как быть?
— Мадемуазель, почему же Вы плачете? Вас отсюда никто не выгонял. Просто мы хотели сказать, что нашли для Вас… Репетитора. Я прав, Дебьенн? — дождавшись кивка со стороны коллеги, мсье Полиньи продолжил, — Она иностранка, как и Вы. Приехала сюда ещё когда была совсем юной. И также, как и Вы, совсем не знала французского, ни капельки. Но зато могла без труда говорить на родном испанском и английском языках. С мадемуазель Алонсо Вы познакомитесь через час — как только она закончит репетицию. А, насчёт оплаты за всё это — не берите в голову… Ну, если же Вы действительно хотите, то можете помочь младшему помощнику режиссёра — у него в последнее время с макулатурой дела идут не очень хорошо.
— Спасибо огромное, господа! Я сейчас же возьмусь за дело! — Аська оживилась так, как ни разу не оживлялась здесь. И не потому, что ей всё-таки позволили «работать» здесь. А из-за того, кто будет её учить. Кого-кого, а эту крепкую и уверенную в себе дамочку она помнила. Карлотта Алонсо — сопрано Парижской Оперы!
***
— Merci beaucoup, mademoiselle Agathe!
Младший помощник режиссера сиял от радости, когда все страницы со сценарием были сложены по порядку, в ровную стопочку и закреплены ленточным переплётом.
Для Аськи данная задача была не такой уж и сложной. Подумаешь, рассортировать страницы сценария по нумерации и сложить должным образом. Она так делала раз в неделю, когда жила в своём мире… Страницы из английского или французского учебников были частыми для распечатки и девушке приходилось складывать страницы по порядку. А тут, когда хорошо видно нумерации, это легкотня. Пенберова даже удивилась, чего это младший помощник режиссера не смог справиться. А хотя, какое ей дело?! Она это не из жалости к нему делает. Ей нужно как-то тут выжить и за какую-то пусть даже за самую маленькую, но оплату она готова работать в поте лица. Совсем как с учебой.
— Отлично, всё сделали. Теперь можно пожелать удачи этому чувачку… Хм… А как на французском будет «Удачи!»? — Аська задумалась, пока тучный мужичок собирал бумаги и после быстро ушёл. Девушка на это только пожала плечами. Лучше промолчать, чем сказать что-то не то и обидеть человека, пусть и не нарочно.
Осмотрев небольшой рабочий стол мужчины и удивившись сколько тут документов, Пенберова вышла из кабинетика. Оказавшись в длинном коридоре, сероглазая шла по нему и смотрела по сторонам. После парочки рабочих кабинетов взору Аськи предстали шесть дверей с золотыми цифрами на них. Первая, вторая, третья, четвёртая,
пятая, шестая…
Двери в ложи. Они были в точности такими же как и в игре. Удивительно, как студия «MazM» точно смогла… Ой, точно, Аська же в игре! Тут всё настолько реалистично выглядит, что перепутать реальность с игрой — проще некуда.
Убедившись, что за ней никто не следит, Аська тихонько подбежала к двери под номером «5» и постучалась. Тишина. Хохотнув, девушка постучалась ещё раз. Снова тишина… Конечно, сероглазая помнила, что пятая ложа столько времени была зарезервирована на имя «Призрак Оперы». И девушка не смела отказать себе в удовольствии хоть немного позлить призрака. Аська была уверена, что опасность в виде призрака в этом мире ей не грозит… Наивная.
Когда Пенберовой надоело просто стучаться и не получать ответа, то она имела наглость открыть дверь в ложу и заглянуть в неё… Что уж говорить, девушка прямо с искорками в глазах разглядывала пятую ложу. Какой роскошной она была! Наверное, самая роскошная и богатая из всех шести! Это зеркало, эти места обшитые красным бархатом, занавески сделанные из материала напоминающего шёлк, и крохотный столик между четырьмя местами. Насколько Аська знала, с этой ложи открывался прекрасный вид на сцену, самый лучший.
Сероглазая уже настолько потеряла страх, что хотела войти в ложу и хоть немного посидеть на одном из мест… А что?! Они казались ей очень удобными — хоть засни в них!
Но когда девушка ступила в ложу лишь носком туфли, её тут же оттащили от ложи, и закрыв дверь перед её носом. Недовольство Аськи на тот момент невозможно было описать… Хотя по лицу она сейчас напоминала скорее недовольного ребёнка, который нахмурился и надул щёки, не получив желанную игрушку. Пенберова уже была готова в клочья порвать того, кто не дал ей немного побаловаться… Но разве она могла как-то навредить одному из своих любимых персонажей, коим является Мег Жири?!
Прима-балерина так испугалась, когда увидела новую знакомую у пятой ложи. Наблюдая за Агатой ещё со вчерашнего дня, девушка отметила для себя, что сероглазая девушка в голубом платье очень любознательная…и ещё наполовину смелая, наполовину глупая! Вот и схватила брюнетка Аську за плечи, не позволив проникнуть в пятую ложу.
— Cette loge est occupée, mademoiselle Agathe! — вскрикнула Мег на автомате, совершенно позабыв о том, что Агата её не понимает. Аська же, вздохнув и поправив плечи своего платья, кивнула.
— Э… Я… Ой, то есть…! Эм… excusez, mademoiselle Giry.
Услышав извинения от Агаты, что были сказаны с ошибкой и сильным акцентом, танцовщица улыбнулась. Чем-то сероглазая напомнила Мег её саму: у неё не получается заговорить ни с кем на французском правильно, но она на самом деле очень старается.
После этого последовала неловкая тишина, которая немного напрягла Аську и она хотела бы как-то прогнать это напряжение. Сейчас она напрягла все свои мозги, переворошила всю свою память…
— Эм… мадемуазель Жири, как Ваш дела? — спросила Аська на ломанном французском и, осознавая это, краснела в районе щёк. Зато Мег бодро поддержала коротенькую беседу:
— Хорошо, а Вы?
-…также…?
Через пару минут Агата начала чувствовать себя немного увереннее и пыталась понять прима-балерину на инстинктивном уровне, и точно также отвечать. Мег с довольным видом слушала ответы сероглазой и иногда поправляла девушку если что не так.
— А, вот она где?! Мне сказали, что она будет на улице, у входа.
Громкий женский голос заставил Аську вздрогнуть и распахнуть глаза от страха. Мег Жири, при виде высокой смуглой женщины в красном платье, поддержала сероглазую. Пришедшую же их испуганные физиономии, похоже, только позабавили.
— Боитесь меня?!.. Мег и ты здесь? Приятно видеть, что с тобой всё хорошо. And you're Agatha, right? — Карлотта ловко переключилась с французского на английский, вызвав шок у Мег и принудив Аську подать голос. Такой тихий, заикающийся, полный неуверенности голосок:
— Y-yes… Yes, it's me, mademoiselle…
— Зови меня просто Карлотта! Так ты у нас значит неместная? — крепкие руки молодой женщины сложились на груди и Аська мельком вспомнила, как Алонсо отмутузила новых директоров за обман… Да, было бы горько оказаться на их месте.
— Она немного стесняется, мадемуазель Алонсо, — вставила словечко Мег, когда заметила какой-то туман в глазах Агаты. Карлотта лишь хмыкнула от этого:
— Девочка, нельзя быть такой скромной. Если хочешь научиться говорить на французском, надо говорить как можно громче и больше. И я требую выкладываться по полной.
— Я… Простите, мадемуазель Алонсо. Я буду стараться, честно, — Агата видела, что прима-балерина никуда не уходит и лишь молча морально поддерживает её. Видимо, решила брюнетка отплатить знакомой той же монетой, что и она когда поддержала её на репетиции.
Карлотта же разглядела в «низкорослой девочке в платьице в горошек» кого-то. Кого-то, кто также пугался и не мог поверить в себя до тех пор, пока сопрано не взяла под крылышко. Нет, испанке не трудно вытащить из защиты сильного и независимого человека. Но как же её раздражало то, что современные юнцы такие сокрытые, боязливые… Такие в одиночку не выживут. Они об этом знают, но, вместо того чтобы перестать бояться и начать бороться, они сдаются и, в конечном итоге, гибнут. Гибнут внутри. Карлотта часто таких видела и не особо хотела ещё на это любоваться. Наверное, именно поэтому вызвалась стать репетитором, когда узнала о «подозрительной иностранке».
— Начнём с завтрашнего дня, в три часа, после репетиции. Тебе удобно?
— Д-да, конечно… Удобно, удобно очень, — Аська закивала головой словно изображала маятник. Выглядело это не более, чем смешно. Но ни Мег, ни Карлотта на этом особого внимания не зацикливали.
— Хорошо. Уже не терпится начать, а?!
Сопрано удалилась, оставив мадемуазель Жири и Агату одних. И когда прима-балерина увидела на лице сероглазой волнение, то поддерживающе, легонько коснулась её плеча.
— Ça va aller, mademoiselle Agatha. Ça va aller.
***
Сегодня Аське было немного легче, чем вчера. На неё более не смотрели как на сумасшедшую или словно она не из мира сего. Теперь на неё мало кто обращал внимание. Но девушку это не огорчало. Всё как раз наоборот — она терпеть не могла огромное количество внимания к своей персоне. Так что такой расклад её более, чем устраивал.
Сегодня ей наконец удалось найти в оперном театре дамскую комнату. Там она привела себя в порядок, освежилась как могла и расчесалась расчёской, а не пальцами. Помимо этой радости ей ещё удалось поесть… Пусть и один раз за день, да и не так много как хотелось… Но это лучше, чем ничего. Просто Жамм угостила её парой-тройкой своих любимых печенек. А Аська взамен помогла ей искупать котика и научила её некоторым английским словам. В общем, неплохая взаимовыгода.
Сейчас же Пенберова со спокойной душой отправилась в сторожку, где устроилась поудобнее, поставила свечу на деревянный ящик и, когда наконец пришла пора свече потухнуть, девушка уснула.
Но сознание внезапно снова вернулось к ней, когда она почувствовала, что задыхается. Нет, её душили. Душили и не позволяли двинуться. От такого ещё не проснувшийся до конца мозг не мог нормально соображать и Аська полагалась лишь на инстинкт самосохранения. А именно вырывалась как могла, пусть её попытки и были слабыми. На седьмой из них, сероглазой вслепую удалось нащупать что-то острое и воткнуть это в силуэт, что нависал над девушкой. Послышался звук, когда в мягкие ткани тела вонзается лезвие ножа. А после неудачный маньяк и вовсе закричал от боли.
Наконец найдя в себе силы подняться и открыть глаза, Пенберова осмотрелась. Никого не было. Она лежала на лавочке в саду. Встав с нагретой деревянной лавки, девушка пошла по выложенной брусчаткой дорожке, рассматривая каждый кустик. Садик был небольшим, но весьма ухоженным, и каждый куст был ровным, круглой формы. В основном здесь были розы разных сортов, что очень впечатлило Аську и заставило снова с грустью вспомнить о доме.
Её родители тоже были фанатами роз. Как весна наступит — сразу едут и приобретают новые сорта. Девушка уже и не помнит сколько роз у них в саду было. Но больше всего она любила только одни — белые. Как красивы они были, а как пахли… Пенберова сомневалась, что другие сорта смогут затмить Венделлу.
С каждой секундой пребывания в саду сероглазая начинала ощущать какое-то напряжение в воздухе, и словно кто-то смотрит ей в затылок. Резко развернувшись и матернувшись на своём родном языке, девушка никого не увидела. Только розовая лоза была у её ног…
— Что тут делает лоза? — спросила у самой себя девушка, присев на корточки и взяв конец лозы в руки, о чём сильно пожалела. Колючие шипы мгновенно, подобно острым иглам, вонзились в хрупкую кожу рук. Вскрикнув от боли, Аська выронила «розовую нить» из рук, при этом окропив её собственной кровью. Алая жидкость впиталась в шипы и лоза, прямо на глазах у Пенберовой, обратилась в куст с увядшими чёрными розами. Да, такое бывает только во снах…
— Какого чёрта?!.. — подумала Аська подойдя к кусту и коснувшись его. К её большому удивлению, он распахнулся и выставил напоказ крохотное живое существо, облаченное в лохмотья. В этом существе девушка узнала уже знакомого ей мальчишку, чьё лицо закрывали грязные чёрные волосы.
— Это снова ты, мелкий? — вздрогнула Аська, когда на неё уставились два громадных жёлтых глаза, что сверкали также, как у голодного кота. Но девушку они не сильно испугали. В них она не увидела какой-то злобы, только боль и страх.
Вздохнув, Пенберова присела на корточки перед кустом и слегка пригладила мальчишке его волосы. Грязные и сальные, как и тогда… Что удивило сероглазую, так это то, что ребёнок больше не боялся и не сопротивлялся, не кричал. Он лишь молча сидел в увядшем кусту, обхватив свои колени костлявыми ручонками и смотрел на всё, что делала Аська. Он наблюдал и не понимал, почему незнакомый ему человек это делает. Почему не бьёт и не пинает, как родители? Почему не кричит? Просто гладит и смотрит с жалостью, как на раненого зверька.
— Je Agatha…ой, нет, неправильно… Je suis Agatha, — Аська не думала, что мальчик понимает её. А если и поймёт, то навряд ли ответит. Но как только она произнесла своё «имя», мальчик встал, выбрался из куста, медленно подошёл к девушке и…остановился. Ребёнок стоял с опущенной головой, словно сомневался: а правильно ли он всё делает?
На это Аська только умилённо выдохнула, встала во весь рост и сама обняла мальчонку. Пару мгновений его тощие ручки висели неподвижно. Но когда девушка начала с осторожностью гладить его по спине своими руками, ребёнок, как и тогда, крепко обнял её и заплакал. Она понимала — он плакал от всей той боли, что причинили ему родители. Он плакал и искал утешения у совершенно чужой для него девушки. Но Аське было наплевать. Она любила детей и не смогла смотреть на то, как их кто-то обижает, даже если эти кто-то их родные родители.
— Je vais avec tout, — сказала Аська на ухо мальчику, на что тот только потёрся лицом об неё, крепко обнимая.
— Je sais.
Он впервые ей ответил. И так посмотрел на неё… На последней секунде сна Аське даже показалось, что наконец туман во снах растворился и она смогла разглядеть лицо ребёнка… Но нет, оно словно было перечеркнуто… А его голос… Он дрожал и хрипел от постоянных слёз.
От таких снов у девушки часто болела голова. И этот сон исключением не был. Пенберова лежала на лавочке и потирала ноющие виски, жмурясь от каждого прикосновения к ним. Надо было ещё поспать. Аська как назло проснулась когда на улице ещё было темно. Надо было уснуть, чтобы быть бодрой сегодня.
Но закон подлости никто не отменял. Она не смогла уснуть и встретила рассвет с головной болью и красными от недосыпа глазами…
