Неполадки в системе

«…да, часто говорили мне, что я могу петь. Что я легко попадаю в ноты и голос у меня неплохой. Пою красиво, но зажато?.. Пфф, не смешите! Скорее всего, я просто НЕ могу петь!». Последующие три недели жизни в игре Аська провела без такого напряжения. Она помогала то прачкам, то младшему помощнику режиссёра, училась французскому у Карлотты, передала базовые знания английского малышке Жамм, через Мег сблизилась с Сорелли и Кристиной, и ещё иногда писала некие отчёты господам Дебьенну и Полиньи. Пока девушка по-прежнему жила в сторожке, но теперь она для неё стала из убогого убежища вполне приличной маленькой квартиркой. Умывалась и «принимала холодную ванну» она в дамской комнате театра, а питалась за счёт знакомых людей которые «прикармливали её как воробья». В общем, не шик, но жить можно. Сейчас половина третьего дня и Пенберова идёт в гримёрную Кристины, подождать конца репетиции Карлотты и попрактиковаться в разговорах с девочками, которые к ней уже были лояльны. Открыв дверь, сероглазая не могла сдержать тихого смешка: Жамм и Сорелли снова спорили насчёт котиков, Мег с грустью вздыхала и рассказывала Кристине о сегодняшней репетиции и о том, как её отругали за то, что она снова не может сделать пируэт. — Здравствуйте, девочки, — поздоровалась Агата, проходя в комнату и закрыв за собой дверь. — Agatha, hello! How are you? — Жамм сразу же подбежала к ней с радостной улыбкой, желая продемонстрировать, что она говорит выученные английские вразы практически без акцента. Аська довольно кивнула головой: — I'm fine, dear, thank you! А вы, девочки? Что вы делать? Я не пропустить ничего? Кристина и Сорелли были довольны результатом работы Алонсо. За три недели Агата смогла выучить практически все базовые слова французского, пусть и составляла предложения девушка порой неправильно и глаголы произносились только в начальной форме. Но ведь это в каком-то смысле прогресс?! — Нет, ты как раз вовремя. Представляешь, Кристину снова отругал хормейстер! — мадемуазель Дюпон была в ярости, а Кристина только пожала плечами: — Ничего страшного, Сорелли. Я сама виновата, не попала в ноту «Ре» во время перехода. — Мочь послушать? — Агата с любопытством посмотрела на Кристину, которая явно была смущена просьбой девушки. Но потом, немного подумав, всё же выполнила её. К удивлению Даэ, мадемуазель Агата сказала ей, что хормейстер — полный дурак, раз её ругает. По мнению сероглазой, хористка пела прекрасно, хотя ещё и не зналась с «Ангелом Музыки». — Да, видишь, Кристина?! Агата дело говорит: не слушай этого грубияна! Сам не знает, что несёт! — Сорелли впервые за это время открыто поддержала Аську, что её порадовало. Дальше разговоры с девочками у Пенберовой были ни о чём: о котиках Жамм и о том, как сегодня она сбежала с репетиции раньше чтобы их покормить; Агата поддержала Мег и сказала, что со временем всё повернётся в лучшую для неё сторону; Сорелли же снова местами витала в облаках и попросила Жамм в очередной раз написать за неё любовное письмо; а Кристина… Кристина по-прежнему переживала насчёт неудачной попытки попасть в ноту на репетиции. На это Агата снова сказала ей не обращать внимания на хормейстера и погрузиться в музыку целиком и полностью. Только так, по её словам, можно справиться и попадать в ноты на «раз-». — Ты мочь, Кристина. Я в тебя верить, — Агата сжала руки в кулаки и улыбнулась, — Я собираться прийти на твой репетицию завтра. Я быть поддержать тебя. — Спасибо, Агата, мне очень приятно, — Кристина наконец расслабилась и посмотрела на иностранку с благодарностью. Оставалось ещё десять минут до конца репетиции Алонсо и Аська не могла дождаться. К тому же, сейчас танцовщицы с Кристиной куда-то ушли, сказав Пенберовой, что она об этом узнает позже. Делать было нечего. Девушка могла лишь ходить по гримёрной, разглядывать парики на манекенах в углу, портреты на стенах, туалетный столик с разной косметикой на нём, шкаф с одеждой, искусственные цветы, ширма, партитура Кристины и зеркало. Не зная уже, чем себя занять, Аська решила прочитать, что написано в партитуре. Ноты она читать не умела, но вот слова под ними, что были написаны столь мелко, она могла прочесть. Закрыв дверь в гримёрную, которая была открыта нараспашку, сероглазая решила попробовать спеть то, что пару минут назад исполнила Кристина. В последнее время очень часто в Опере играют одно и тоже — «Фауста». И, пожалуй, Карлотта неплохо исполняет роль Маргариты… Её голос великолепен, она ловит каждую ноту на лету, никогда не совершает ошибок… Не то что Агата, которая здесь, мягко говоря, «никто». На самом деле Аська любила петь… Но только если никто, даже она сама, не слышит её голоса. Именно поэтому она пела в наушниках на всю катушку и только тогда, когда дома никого нет. Девушка ненавидела свой голос, называя его мерзким и мужским. «Да даже ворона в дуэте с павлином спели бы лучше меня!» — кричала Пенберова в слезах, когда её «бой» услышал как она поёт. Она часто пела в ванной комнате, но после того случая больше не пела если дома кто-то есть. Приходилось сдерживаться, стараться не подпевать под ту или иную музыку. Более того, как назло, её парень очень любил играть на гитаре и петь… Хотя у самого голос был плох и он ни разу не попадал в ноты. Снова вспомнила о прошлом, о том мире… Это уже который раз заставляет Аську пустить слезу. Но она ловко смахивает со щеки слезинку и решается на то, что намеревалась сделать. Девушка себе внушила: «я вернусь в свой мир! Надо просто пройти игру! И потом я вернусь! Да…я…я вернусь домой. Вернусь в реальный мир и навсегда скажу всем людям здесь «прощайте!»… Теперь же Пенберову раздирали смешанные чувства. Она хочет домой, но и не хочет расставаться с персонажами, что за эти три недели к ней привыкли и стали хорошо относиться. Мег и Кристина, можно сказать, ей уже как старые подруги; Жамм вместе с Агатой кормит котиков в оперном театре и ещё учится английскому языку; Сорелли не доверяла девушке первое время и её сторонилась, но когда один из пожарных чуть не ударил Аську за то что та его не поняла, Дюпон защитила её и пригрозила мужчине кинжалом если он посмеет хоть пальцем тронуть иностранку у которой здесь ничего нет… Тогда то Агата не сдержала эмоций, со слезами поблагодарила балерину и даже рискнула обнять её, хотя после этого извинилась. Но зря. Сорелли была не против, да и вообще часто встречает сероглазую именно так… Карлотта, мсье Бюке, директора, мадам Жири… Эти люди тоже относятся к Агате хорошо. И Аська хочет всё это оставить в конце игры? В реальном мире у неё не было друзей, а тут… Это будет трудно, большего не скажешь. — Ладно, я попробую… Ох, чёрт, ноги трясутся! Надеюсь, меня никто не услышит! — мысленно взмолилась Аська и, глубоко вдохнув, начала петь. Насколько она поняла, это ария Маргариты… Так красиво она звучала из уст Кристины, что Агате хотелось и самой попробовать. Она пела под мелодию в своей голове, которая осталась в её памяти ещё со времён первого прохождения игры «MazM: The Phantom of The Opera». Она тянула, растягивала ноты, как только ей позволяло горло, которое уже начало болеть. Давненько Аська не пела. Год, наверное, может и больше. Она так увлеклась пением, что не услышала стука в гримёрную. Это Карлотта наконец освободилась. Услышав пение за дверью, смуглая женщина тихонько приоткрыла дверь и была поражена увиденным: скромная и молчаливая Агата сейчас стояла перед партитурой и пела. Пела так, что не слышно было ни её ломаного французского, ни её акцента. Голос у неё был красивым, правда немного грубоватым… Нет, скорее решительным, не грубым. Карлотта, как профессионал своего дела, оценила пение своей ученицы на твёрдую четвёрку. Почему четвёрку? А потому что пела Агата зажато, словно чего-то боится. И это портило ей голос. — Молодец! Но можешь и лучше, — сопрано вошла в гримёрную с довольным видом и никак не ожидала, что испугает Агату. Сероглазая вздрогнула и чуть не подавилась собственной слюной. Обернувшись, она прерывисто задышала. Но всё же смогла поздороваться: — З-здравствуйте, мадемуазель Алонсо!.. На её приветствия испанка только устало вздохнула: — Да перестань ты меня так называть. Говорила же, зови меня Карлоттой. Почему ты перестала петь? Я отвлекла? Опа! Вот тут то и потёк со лба пот у Аськи. Вот тут то она и попалась. И не выкрутиться же — Карлотта всё равно не отстанет. И что же делать? От раздумий девушка схватилась за голову, а её щёки снова загорелись, как и её уши. Пела слишком громко?! Её услышали! И что делать? Врать Аська не умеет и не хочет, а петь на людях не сможет никогда в жизни. Отвернувшись от сопрано, что так терпеливо ждала ответа, сероглазая не могла не дрожать. Она с трудом сдерживала слёзы и постоянно моргала своему отражению в зеркале, чтобы их прогнать. — Ты чего это, Агата? — спросила её Карлотта подойдя ближе и повернув девушку к себе лицом. Испанка видела, что глаза Агаты наполнены слезами, но не понимала из-за чего. Что её могло так расстроить? Да ещё так резко?! Да, для смуглой женщины иностранка вообще была странным человеком: вела себя не так как все, часто говорила на другом, скорее всего, на своём родном языке, могла засмеяться или заплакать без повода. Но разве знала Алонсо, или кто-то ещё могли знать, что творится в голове Пенберовой?! Она просто порой тоскует по брату и смеётся грустно, вспоминая все игры вместе с ним… Или плачет навзрыд, стоит только подумать о родителях. Не понять никому здесь, как это: попасть из XXI века в XIX, причём в другую страну, где тебя никто с твоим русским языком не поймёт… Да и как объяснить им, что Аська не отсюда? Вернее, она не из этого мира… Если она попытается, то её примут за умалишённую. — Я… Я ничего не делать, мадемуазель Алонсо! Ничего не делать! — Аська закричала и замахала руками так, словно оправдывается пред женщиной. Женщина в прекрасном красном платье вскинула брови. — О, девочка, да ты просто перенервничала, — недовольно цокнув языком, Карлотта посмотрела на партитуру, затем на девушку, которая надеялась, что певица не заставит её исполнять арию Маргариты перед ней, — А, ария с жемчугом. Да, неплохой вариант для разминки. У Кристины одолжила? — Н-нет, я… — Агата, не пытайся отвертеться, я всё слышала! И почему это ты скрывала такой голос от всех? Аська вжималась в угол с ширмой всё сильнее. Она не хотела, хотела лишь быстрее удрать, избежать таких расспросов. Особенно если спрашивает Карлотта. Во время своего обучения французскому, Алонсо открылась девушке с иной стороны — строгая, но внимательная. Совсем как куратор девушки. Женщина так часто помогала Аське, когда у неё были проблемы с той или иной дисциплиной. Как девушка приходила к ней чтобы узнать как поступить, как плакала при ней, а та внушала ей, что студентка должна быть решительнее и не плакать, иначе если она будет на каждую неудачу так реагировать, то совсем сломает себе психику. И Пенберова пыталась. Пыталась быть смелой, как её одногруппники, пыталась быть наглее, но всё без толку. Она по-прежнему была серой мышью, которую никто не видит и не слышит… — Я просить, прекратить спрашивать, — хриплым от плача голосом просила Агата, но Карлотта не слушала. — В чём же дело? Чего ты так боишься?.. — Мадемуазель Алонсо, просить… Я быть уйти! Аська быстро вырвалась из угла и побежала к выходу из гримёрную. К счастью, Карлотта не закрыла за собой дверь и сероглазая убежала без каких-либо преград. На её поведение сопрано только устало закатила глаза и стукнула себя по лбу. — С ней гораздо сложнее, чем с Кристиной… Как ребёнок, честное слово!

***

Танцовщицы и мадемуазель Даэ сейчас находились на сцене. Репетиция «Фауста» подошла к концу и актёры начали расходиться. Девушки же пока не собирались уходить. Ведь им надо было ещё кое-что обсудить. У Мег возникла идея, осталось только обговорить её с подружками. И те не отказали ей в этом. — А ты уверена, что твоя мама не против? — поинтересовалась у брюнетки Сорелли на что та только вздохнула и прижала руки к груди. — Я говорила с ней об этом ещё вчера и объяснила ситуацию. Она не против. — Я очень рада, Мег. Жаль, что я не смогла бы ей с этим помочь… У нас дома не так много места, — Кристина вздохнула, вспомнив, как неделю назад Агата помогла ей подшить платье, когда оно порвалось во время репетиции: одна из хористок случайно на него наступила, ну оно и разошлось по шву. Мадемуазель Даэ поспешила в гримёрную, где на тот момент находилась Агата. Она то и зашила платье девушке, да так, что и не заметно было. Да и сероглазая могла помочь в пустяковых проблемах… Но это было достойно внимания. И Кристина хотела как-то помочь девушке в ответ. Но единственное, чем она могла ей помочь — это делиться с ней обедом во время перерывом или когда она отдала ей одно из своих одеял, чтобы иностранке было не холодно спать в сторожке по ночам. — Кристина, не переживай. Агата бы не стала злиться. Она даже не рассердилась, когда котик царапал её от страха! Она помогла мне его искупать, но он так боялся, что исцарапал ей все руки! Ей было так больно, я этом уверена, но она продолжала его гладить, — Жамм вставила словечко, причём очень громкое. После её слов была минутная неловкая тишина, сопровождаемая удивлёнными взглядами Кристины, Сорелли и Мег. Возможно, они и привыкли к громкой и гиперактивной натуре малышки Жамм, но никто не отменял шокированных лиц, стоит только ей заявить что-то… Подобное. В скором времени, когда танцовщицы наконец удалились из зала, Кристина пересеклась с Карлоттой. Сопрано, судя по выражению её лица, была разочарована и измотана одновременно. Хористка действительно запереживала на её счёт, когда увидела испанку такой. Ведь редко можно было увидеть дерзкую и сильную Алонсо такой усталой. Что же случилось? Неудачный разговор с господами Дебьенном и Полиньи? — Мадемуазель Алонсо, с Вами всё в порядке? — шведка рискнула поинтересоваться у женщины, что с ней. Карлотта даже не обратила внимания на то, что Кристина снова назвала её так официально… Не до того ей. — Кристина, вот ты мне скажи: что бы ты сделала, любя ты петь и умея попадать в ноты, но при этом если ты поёшь зажато? Мадемуазель Даэ опешила от такого вопроса от актрисы. Но потом, недолго думая, ответила: — Я бы усердно и тщательно репетировала. Старалась бы улучшить своё умение. — Вот как?! Тогда скажи ещё вот что: почему Агата не хочет попробовать развить свой навык? -…а? — Кристина удивилась ещё больше. «Агата умеет петь? Я не ожидала. Она и впрямь полна неожиданностей! Но… Почему она никогда не говорила нам о своих интересах, почему никогда не пела при нас?» — подумала хористка, не веря услышанному. Аська с ними редко говорила без тихого голоса, красных щёк и испуганного взора. Она всегда ходила так словно кол проглотила и вздрагивала от каждого шороха. Вечно испуганная, молчаливая, застенчивая девушка. Она никогда не рассказывала никому о своих увлечениях, да и не могла Кристина представить себе, как Агата поёт. Хороший ли у неё голос? Она поёт лучше Карлотты? — Вижу ты удивлена не меньше меня. Ага, я тоже была поражена, когда услышала как кто-то поёт в твоей гримёрной. Ну, я и заглянула туда, думая что это ты. А это была она. Но Агата только испуганно смотрела на меня, хлопала глазами и рот нараспашку. Теперь вот её ищу по всему театру. Видела её? — Нет, не видела. На самом деле я как раз хотела пойти к ней с подружками. Нам есть, что ей рассказать, — Кристина теперь решила лично расспросить Агату насчёт этого…м…«казуса»? Да, именно его. Ведь как будет ужасно, если человек откажется от своего таланта, не развивая его… Сероглазая этого не заслужила. — Вот и отлично! В общем, если увидишь свою робкую подругу, то скажи ей, что я её ищу. Карлотта направилась на выход из зала, мадемуазель Даэ за ней. Но если сопрано направилась в сторону кабинета директоров, то хористка пошла в сторону своей гримёрной. В ней Агату не нашла ни она, ни танцовщицы. Четверо девушек начали искать её по всему театру, даже не подозревая, где Пенберова находилась. Аська смогла втихаря пробраться на крышу оперы и сидела на краю, свиснув ноги вниз. Ей просто необходимо было побыть одной и успокоиться. На крыше сероглазая смогла выплакаться, прокричаться на русском, а потом отдышаться… Сейчас она уже более менее была спокойна и размышляла над тем, что произошло в гримёрной. Она так испугалась, настолько занервничала, что, наверное, выглядела теперь полной дурой в глазах Карлотты. Внутри от этой мысли всё неприятно жгло, а скрипичий голос просто шипел ей на ухо: «Трусиха! Ты жалкая трусиха, Ась! Так и будешь стоять на месте! Ты никогда не сдвинешься с мертвой точки!». «Только бы не заплакать!» — пронеслось в голове у Пенберовой, после чего она встала на ноги и начала смотреть вниз. Там внизу была твёрдая земля, а по ней гуляли люди. Наверное, пора уже вернуться к остальным, спуститься «с небес на землю». Если Аську поймают тут, на крыше, охрана или кто-то из пожарных — отругают так, что мама не горюй. Идя к выходу с крыши, девушке вдруг показалось странное: — Ангел двинулся?! — вскрикнула она, посмотрев на стоящее позади неё изваяние ангела с крылатым конём. Они оба стояли неподвижно. Но Аська точно помнила, как что-то шевельнулось позади неё да так, что по её спине мурашки пробежали. Сероглазая решила скинуть это всё на «последствия психоза» и спустилась с крыши. Оказавшись в фойе, Пенберова заметила Мег, разговаривающую со своей мамой. Ах, мадам Сара Жири так печётся о будущем своей единственной доченьки! Это, конечно, прекрасно, но она не думает о том, чего же желает её дитя. Что Мег совершенно наплевать на всё это: она ведь никогда не хотела быть ни прима-балериной, ни императрицей. Ей хотелось жить как все, безо всяких там…кхм… «Блатов». Как хорошо, что в конце истории у неё всё будет благополучно, и у Сорелли тоже… Но вот Жамм… Аська уже вспоминала, как всё закончится для всех персонажей. И это было грустно. Такая дружба между танцовщицами и хористкой, а ей суждено раствориться — друзьям суждено навек проститься в конце истории. Так грустно и больно. Ой, а что будет с Аськой через тридцать лет? Через тридцать лет по игре сюда придёт детектив, которого пришлёт уже подросшая дочь мсье Бюке. И он захочет узнать историю «Призрака Оперы». Интересно, где Пенберова будет на тот момент? Упомянет ли её Баронесса в своём рассказе? Или Аська после основных событий игры всё-таки будет дома? Она не знала… Посмотрев как облегчённо выдохнула Мег и услышав как она за что-то благодарит свою мать, Аська направилась в гримёрную. Никого, кроме опечаленной Кристины, тут не было. «Хм… Она расстроена. Насколько я помню, в игре к ней должен был прийти «Ангел Музыки» и помочь. Я что-то пропустила? Или я этот момент… Ну, типа… Не дала ему случиться?» — поразмыслив над этим, сероглазая наконец вошла в комнату, чем очень удивила, но приободрила шведку. По взгляду Кристина казалась какой-то обеспокоенной и Агата спросила: — Я мешать? — Нет, Агата, что ты?! Совсем нет! Наоборот, я тебя искала. Мы все тебя искали. Где ты была? Ты так внезапно ушла… Кристина явно беспокоилась и Пенберова, немного подумав, ответила ей, что просто вышла на улицу погулять. Этого было достаточно, чтобы хористка перестала волноваться. В последнее время ей всё чаще снятся кошмары, где её новую знакомую утаскивают в яму колючие корни какого-то растения. Мадемуазель Даэ каждый такой сон пытается помочь девушке, но всё тщетно. Словно она под куполом, который не даёт ей пройти, а позволяет лишь наблюдать за Агатой, что кричит и, в конце концов, оказывается в тёмной яме. — Агата, мадемуазель Алонсо тебя искала. Она говорила, что ты убежала после того как… — Нет! Не говорить! — Аська нахмурилась и, скрестив руки перед грудью, еле сдерживалась, чтобы не закричать. «Снова, а?! Ну, чего ж вы все привязались? Мне язык себе отрезать что ли?». Пенберова уже раз пятьсот себя обматерила за то, что сделала. Чёрт вообще её дёрнул запеть в таком месте да в такое время?! — Быть простить, Кристина. Просто… Бояться, сильно, — Агата снова покраснела, а её нижняя губа уже треснула от того, с какой силой девушка её прикусила. Хористка же, встав из-за туалетного столика, подошла к ней и со смехом посмотрела на неё. Она подумала о сероглазой также, как и испанка: «как маленькая, честное слово!». — Я уже всё знаю. Агата, ничего такого в этом нет. Не надо бояться… Что тебя так смутило? — Голос как ворона. Я быть… Эм… Я иметь… — Агата не знала, как правильно на французском сказать: «У меня голос как у чёртовой вороны!». Как никак, а её знания тянули лишь на тройку с плюсом, — Голос — ворона. Понимать?.. Кристина тихонько хихикнула в своих мыслях, но потом с пониманием отнеслась к положению Агаты. И она, и мадемуазель Даэ — они обе иностранки. Агата старается говорить как может и, пусть её французский далёк от совершенства, за три недели благодаря Карлотте прогресс очень заметный. — Да, Агата, я поняла тебя. Но не поверю твоим словам. Мадемуазель Алонсо говорила, что ты спела очень красиво, но… Ты знаешь. Агата не нашла, что на это ответить. Обычно, когда у неё всё заходило в тупик, она спокойно опускала руки, ведь за неё это сможет провернуть её мама. А тут нет, тут не так. Тут Аська уже взрослая и обязана сама всё делать и сама отвечать за свои слова и поступки. Но как же ей не хотелось отвечать на тему пения… Называется «хотела скрыть от всех, а вышло как всегда». — Не быть говорить об этом…я не уметь петь, Кристина. Поверить в это и спокойно, — Агата сжала руки в кулаки и отвела взгляд. Мадемуазель Даэ сразу заметила, что что-то здесь не так. За три недели она могла иногда понимать настроение сероглазой. И сейчас она явно была разочарована. Вот только чем? — Человеку свойственно критиковать самого себя, Агата. Но ведь это не значит, что так и есть. Может, разрешишь мне послушать и я точно смогу сказать. Агата напряглась так, как кот, которого сейчас собираются искупать. Насколько страшно ей было. Пусть это и Кристина, пусть они и одни здесь, это ничего не меняет. Аська даже при младшем брате стеснялась петь, чего уж говорить о чужих людях… Да ещё если учесть, что эти люди — персонажи твоей любимой игры. Но Кристина была человеком кротким и понимающим. Поэтому предложила Агате петь под музыку, если она так сильно нервничает. Ей, к примеру, это часто помогало на репетиции. — Я… Хорошо… Я пробовать, Кристина, — кивнула шведке девушка, чьё сердце уже стучало как ненормальное, а дыхание участилось, да и во рту был солёный привкус от слёз. Но Агата старалась прогнать дурные мысли и, уткнувшись лицом в партитуру, чтобы мадемуазель Даэ не смогла увидеть её смущения, сероглазая начала петь. Сначала она, и правда, пела зажато и шёпотом, но потом, постепенно, она начала немного раскрепощаться, петь громче и увереннее. Возможно, Пенберовой удалось бы спеть весь первый куплет арии Маргариты, если бы не дверь, что захлопнулась так громко — Аська чуть не задохнулась, начиная дышать полной грудью. — Кристина, ты не поверишь, Агата… — вбежавшая в гримёрную Сорелли замолчала, увидев обеих девушек в комнате. И если Кристина посмотрела на подругу вопросительно, то Агата, вопреки своему смущению, смотрела на неё каким-то маниакальным взором. Но не стоит осуждать её за это. Просто девушка очень переволновалась… И её «злой взгляд» и сжатые кулаки — это своего рода защитная реакция. Аська старалась избавиться от этой привычки, но пока не получается. — А чем это вы здесь заняты? Я слышала пение. Кристина, это была ты? — мадемуазель Дюпон взглянула на длинноволосую хористку с удивлением, но та лишь указала взглядом на Агату, после чего балерина неловко улыбнулась, — А, вот оно что… Не ожидала, что ты умеешь петь, Агата. — Я и не уметь, — наконец Аська выпустила эмоции наружу, выпустив пару слёз на ковёр. Кристина, увидев это, подошла к ней и попыталась успокоить: — Неправда, Агата. У тебя есть голос, у тебя есть талант, но ты не хочешь развивать его. В этом вся проблема. Просто избавиться от этого кома в горле, петь громче, от души, и всё. — Спасибо, Кристина… Спасибо, — Агата выдавила из себя улыбку, шмыгнув носом. Как же сейчас ей было больно на сердце. Она знала, что её обманывают. Напрасно внушают надежду. «Боюсь, я никогда не стану такой как Кристина… А такой как Карлотта — тем более.»