Неполадки в системе

«Не описать словами насколько я была рада за тех двоих. Жаль только, что мою радость прервали… Да и не только мою.». Агата наконец покинула сцену. Как сказал Каролюс Фонта, так и случилось: «Фауст» сегодня был на высоте, а люди только и делали, что хлопали и кричали имя прекрасной Маргариты. Возможно именно поэтому Аська поспешила в гримёрную — скрыться от восторженной публики. Она помнила как за Кристиной гналась толпа с восхищёнными криками и не особо горела желанием повторить то же самое. Спрятавшись в гримёрной, Пенберова встала за ширму, дабы забрать кулон из коробки и переодеться. На её удивление, она не нашла кулона в коробке, да и саму коробку тоже — они просто исчезли. Аська занервничала. Неужто кто-то взял? Это же кошмар! Если кто-то возьмёт кулон и наденет его, то, как думала девушка, перенесется в другой мир, из игры в реальность или наоборот. И если это произойдет, то сероглазой никогда не избавиться от чувства вины. А письмо? Быстро выбежав из ширмы, Агата осмотрела столик. На нём всё также томилось письмо с алой печатью. «Ладно, пора бы уже и прочитать. Первая фаза ужаса прошла, а второй ещё суждено произойти. Надо быть готовой», — подумала девушка, накручивая прядь своих пепельных волос на указательный палец левой руки. Распечатав конверт и достав оттуда письмо, сероглазая быстро пробежалась по нему глазами и выронила лист бумаги из руки. В письме было написано, что отправитель сегодня будет наблюдать за девушкой с самой лучшей ложи. Вспомнив о том моменте, когда Агата пела арию с жемчугом, и о том, как она раскрыла глаза и бросила мимолётный взгляд на пятую ложу, девушку бросило в дрожь. Не солгал, пришёл, глядел на неё… — Он!.. — вырвалось у Аськи, как только дверь в гримёрную раскрылась. Нет, только этого ей для полной радости не хватало! Но на её радость в гримёрную вошла Кристина. Точнее не вошла, а прилетела как светлый ангел на белоснежных крыльях. Рауль здесь, он по-прежнему здесь! Интересно, а будет ли он на прощальном торжестве?! Если да, то мадемуазель Даэ больше не убежит, а будет только рядом с мальчиком, с которым когда-то отдыхала вместе на пляже Трестрау. Ах, что за чудное было время! Что за чудесные воспоминания! Особенно когда юный виконт де Шаньи прыгнул в воду ради того, чтобы вернуть маленькой девочке шарфик, который сорвал с её красивой шейки ветер. — Где же он? Было бы здорово надеть его на прощальное торжество, — с улыбкой размышляла Кристина, поискав глазами. На столике не было, у зеркала тоже, в шкаф блондинка его закинуть не могла. Где же тогда? Заглянув за ширму, шведка не ожидала увидеть за ней Агату. Девушка просто стояла и смотрела в потолок, словно молится богу. Но увидев Кристину сероглазая тут же прекратила это занятие. — Привет, Кристина. Что-то потерять? — Аська старалась не выдавать своего испуга, чтобы не волновать нежную хористку. Мадемуазель Даэ же решила поинтересоваться: — Агата, а что ты делала за ширмой? — Хотеть переодеться в синее… Привыкать я к нему, — Пенберова глупо улыбнулась, а потом, осмотревшись, увидела в дальнем углу синий шарфик. Подняв его и осмотрев, она тут же вспомнила историю знакомства Рауля и Кристины. «Как же давно это было, да? Десять лет назад, а помнится словно вчера было.»,  — вспомнила Агата слова Кристины, которые она сказала в игре. А ведь эти три недели вся память об игре у Аськи была как в тумане. Одно из двух: либо её кратковременная память виновата, либо обстановка каким-то образом сыграла роль. — А, вот он где, — мадемуазель Даэ приняла шарфик из рук Пенберовой, — Спасибо, Агата. Знаешь, он для меня важен. Память о прошлом. О прекрасном времени. Я расскажу тебе и девочкам о них позднее. — О чём ты нам расскажешь? — вошедшая в гримёрную Сорелли задала этот вопрос улыбаясь, после чего за ней зашли Мег и Жамм. Вид у них был довольный, а Аська заметила, что взгляд малышки Жамм был устремлён на неё: — Кхм… Agatha, you were great! — танцовщица решила блеснуть своими полученными от девушки знаниями английского и одновременно выразить то, как сильно ей понравилось сегодняшнее выступление девушки. — Thanks, — Агата смущённо отвела взгляд, начиная мять в руках прядь пепельных волос. Мадемуазель Дюпон, увидев это, с укором посмотрела на подружку: — Жамм, ну посмотри! Ты заставила её покраснеть! — Нет, Сорелли, всё в порядке. Просто я не ожидать, что… — Аська замялась, не зная как сказать всё то, о чём она думала. К счастью, мадемуазель Жири всегда знала, что она хотела сказать: — Что выступишь так? Да, возможно, будь я на твоём месте, я бы тоже волновалась… Но ты справилась. И мы все знали, что ты справишься. Прекрасно выступила, Агата. Уверена, мсье Дебьенн и мсье Полиньи тоже оценили то, как ты спела. — Я надеяться, Мег… Кстати, Сорелли, что за листик? — Пенберова с детским любопытством посмотрела на балерину, на что та хохотнула: — Это то, что я хотела всем вам показать, пока есть время. Дело в том, что директора попросили меня составить прощальную речь… — Правда? Ого, Сорелли! Когда ты стала мастером слога? — Кристина с изумлением посмотрела на подругу, а Аська, внезапно вспомнив о том что будет дальше, только засмеялась в мыслях. Сейчас что-то будет… — И правда! Помнится, я за неё даже все любовные письма писала, — Жамм тоже была удивлена услышанным ни меньше остальных. А мадемуазель Дюпон, похоже, была несколько недовольно и шикнула на девушку: — Замолчи! Вот, послушайте, что у меня вышло… — балерина легонько поправила причёску, встала перед подругами и прокашлявшись, начала толковать написанную ею речь: — Кхм-кхм… «Дорогие наши директора! Я — мадемуазель Сорелли Дюпон, хотела бы выскозать вам увожение, с тех самых пор, как достославный наш Оперный театр…». Трое девушек раскрыли рты и не нашли, что сказать. Зато Жамм выделилась из них и, подбежав к Сорелли, перебила её: — Сорелли, выскАзать и увАжение! И, пожалуй, стоит заменить «достославный» на «незабвенный». — З-замолчи!.. — Сорелли, а, может, не стоит использовать в речи слишком вычурные слова? Может, что-нибудь попроще? — предложила Кристина на что Жамм только закатила глаза: — Бесполезно, Кристина. Все, кто пытался научить её грамматике, рано или поздно плохо заканчивали. И есть у меня подозрения на этот счёт~ — Замолчи, маленькая нахалка! — снова рыжеволосая танцовщица не выдержала и кинулась на молодую девушку. Та же на это отреагировала со смехом и забегала от Дюпон по гримёрной. — Вижу, ты прочитала письмо. Так и, от кого-то оно было, Агата? — Мег решила как-то развеять обстановку этим вопросом и никак не ожидала, что заставит сероглазую впасть в ступор. Да, Аська была напугана. Особенно подписью в конце письма и тем, что написано оно было каким-то странными алыми чернилами. Пенберова тоже была любительницей красной ручки и часто писала лекции именно ей… Но цвет чернил красной шариковой ручки и цвет этих чернил очень отличались. И это терзало, создавало в голове немало сомнений. — Ну, подпись довольно странная… «П.О.»… ещё и эти чернила… Агата забормотала, углубляясь в свои мысли и пытаясь вспомнить хоть что-то, что связано с подписью и цветом чернил. Но, через секунду, ответ сам на языке зачесался: — П. О. — Призрак Оперы?! — от её внезапных слов Кристина широко распахнула глаза, Жамм вздрогнула, Сорелли напряглась, а Мег начала озираться по сторонам. — Агата, т-ты это серьезно? Но… Он никогда раньше… — прима-балерина начала заикаться, а когда увидела письмо, то и вовсе побледнела от ужаса: — Он был там, в пятой ложе. А мы даже не заметили. — Зато я заметить. Заметить его лицо… — Аська сейчас уже и не помнит, что у него было за лицо такое, раз Призрак скрыл его под белой маской. Но явно он был не красавчик. А иначе зачем скрывать лицо?! — Раньше Призрак никогда не показывался. Ты — первая, кто увидел его. Другие лишь слышали его голос, или видели тёмную тень, — дрожа от страха произнесла Мег, представив, что Призрак Оперы может снова явиться. Сомнительно, что это будет приятным сюрпризом для неё или для директоров, например. — Вы думаете о том же? — спросила Жамм, привлекая к себе внимание подружек. А потом, кажется, у неё началась паника: — Он убил Вивьен, а теперь ещё и стал появляться! А если её смерть была предупреждением?! Значит, мы все умрём?! Он всех нас убьёт! — Жамм, успокойся! Если Призрак и посмеет прийти, то я устрою ему радушный приём, — Сорелли сжала кинжал припрятанный на левом боку, и была готова в любую секунду его вынуть. Но не похоже было, чтобы её слова успокоили любительницу котиков. — Да что толку?! А-а-а! Спасите! Спасите наши души! И котиков тоже! — Жамм, уймись! — Жамм, успокойся. Сомневаюсь, что Призрак нападёт, когда свидетелей много, — Кристина пыталась успокоиться, по ней это было видно. Хех… Ну, как бы то ни было, паника недолго продлилась. Хотя бы потому что остался последний этап сегодняшнего дня — прощальное торжество, на котором танцовщицы, мадемуазель Даэ и Агата обязаны присутствовать. Успокоившись и приведя в порядок нервы, девушки наконец явились в фойе, где уже были накрыты столы и люди живо обсуждали что-то друг с другом. Особенно Аську порадовало то, что среди них был Жозеф. Мсье Бюке жив, хоть что-то ей удалось изменить в лучшую сторону. Но, в противовес этому, огорчало, что всё равно был убит человек. А именно мадемуазель Делоне. Какой бы противной она не была, а всё равно жалко человека. По крайней мере Кристине… Кстати, о Кристине… Эта миловидная хористка, увидев Рауля рядом с графом, была так обрадована. Более того, виконт наврал брату, что сейчас вернётся, мол «осталось одну мелочь уладить». Филипп ушёл, сказав младшему брату, чтобы не задерживался. Пенберова с нескрываемым восторгом смотрела на мадемуазель Даэ и виконта, которые смогли постоять рядышком и весело пообщаться всего лишь пару мгновений. Пока Рауль не спросил у Кристины, чем та встревожена. Шведка рассказала о своих переживаниях, но сразу же попросила Шаньи ничего не узнавать о Призраке Оперы. Ведь всякий, кто о нём болтает, навлекает на себя беду. И, так как хористка очень любила юного виконта, она возжелала предостеречь его, чтобы не лез не в свои дела. Сразу после этого вся сердечная атмосфера разорвалась, большего масла в огонь подлил граф, который вернулся и буквально выволок Рауля на выход. Бедная Кристина… Как же она была расстроена. — Смотрите, это же та девушка?! — воскликнул один из зрителей, что пил вино вместе с остальными и решил посмотреть наверх. Там, у колонны, он увидел Агату. — Да, та самая, что сегодня играла Маргариту! — поддержал его другой. — Какое восхитительное представление! Дебют этой мадемуазель был бесподобен! — гордо подняв голову заявляла одна из зрительниц, поправив свой меховой воротник. — Предлагаю поднять бокалы за новую Маргариту! — громко объявил ещё один из зрителей, чьё заявление сопроводилось радостными аплодисментами, свистом и криками: «Новая Маргарита! Новая Маргарита!». — Мда… Не ожидала, что быть звездой так… Некомфортно, — краснела Аська, наблюдая за всем этим. Ей было так неуютно. Девушка не любила, когда к ней привлечено столько внимания. Так что, чтобы хоть как-то избавиться от напряжение, Пенберова подошла к Мег, что стояла у лестницы. — Мег, привет, — как-то глупо начала Агата беседу, но мадемуазель Жири не обратила на это внимания. Наоборот, она была рада, что не одна. Особенно сейчас. — И тебе привет, Агата. Как ты? Ничего не произошло?.. — прима-балерина приблизилась к подружке и прошептала вопрос ей так, чтобы никто не услышал: -…он больше не появлялся? — Нет и я надеяться, что больше не объявиться. Думать, что он появляться только когда человек один, — Аська пожала плечами, а после снова напрягла их, ощутив на себе чей-то взгляд сзади. — Тогда старайся не оставаться одна, Агата. Так будет безопаснее. Ты уже попрощалась с директорами? — Нет, Мег, не иметь времени… — Тогда лучше поторопись, пока есть возможность. Я тоже пойду попрощаюсь, — юная Жири поспешила спуститься в сопровождении критик от зрителей. Пусть и тихих, но критик. А Аська, найдя взглядом господ Дебьенна и Полиньи, поспешила к ним вслед за Мег. Пожилые директора, что уж там, были рады встрече. Особенно Полиньи, который начал беседу на английском, как в старые времена, когда Пенберова только попала к ним в театр. — Mademoiselle Agatha, nice to see you. — Me too, monsieur Poligny, — улыбнулась Агата, еле сдерживая себя, чтобы не обнять этих стариков, что так помогли ей. Если бы не они, то она бы, наверное, не смогла выжить. И если бы не они и не Кристина с Сорелли, то слуги и большинство актёров так и гнобили бы иностранку. — Мадемуазель Агата, спасибо Вам за сегодняшний вечер! Вы были бесподобны на сцене. Я прав, Полиньи? — радостный черноволосый пожилой человек покосился на коллегу, на что тот закивал: — Дебьенн прав. Не передать словами, как мы благодарны Вам за Ваше выступление. Вы осчастливили не только нас, но и человека, что Вас порекомендовал… — мужчина прикусил себе язык, понимая, что сболтнул лишнего. Зато Аська оживилась и, сложив руки в замок за спиной, подошла поближе к директорам: — Правда? Он быть доволен? А мочь я его видеть? Я хотеть сказать ему «Спасибо!». — Н-ну…э-э… Мы право не знаем, тут ли он… — Полиньи начал нервничать и Дебьенн, будучи более собранным, сумел сменить тему: — Ну, и ничего. Давайте лучше послушаем прощальную речь?! Мадемуазель Дюпон, пожалуйста, подойдите сюда! Поняв, что её просто нагло проигнорировали, Аська с мыслями о поражении спустилась к остальным и, в отличие от Мег, Кристины и Жамм, решила немного успокоиться. Взяв бокальчик с красным вином, девушка сделала небольшой глоток. Немного, но полегчало. «Ладно, послушаю речь Сорелли. Надеюсь, она хоть подкорректировала свои ошибки. Хотя бы слегка.», — усмехнулась Аська, поставив полупустой бокал на стол и начиная смотреть на Сорелли, что сейчас стояла и мялась на месте. Она боялась, что что-то забудет, а ещё не смогла найти свой амулет удачи. Так была рассеянна сегодня, что даже с графом не удалось поговорить нормально. И только мадемуазель Дюпон начала зачитывать свою речь, как её голос и тишину разбавили громкие, пронзительные хлопки. Как будто кто-то хлопал. Но хлопал не от души, а как бы привлекая внимание к себе. Звук доносился сверху и когда директора, зрители и актёры взглянули туда, то просто замерли как статуи. — Этот чёрный цилиндр, пальто, волосы, маска… Не может быть, — Кристина начала шептать одной из первых, после чего к ней подключилась Жамм, которая не тратила сил на испуганные визги: — ЭТО ПРИЗРАК! ОН ЗДЕСЬ! — Н-нет… Мы… Мы все умрём… Он всех нас убьёт, — напуганная Мег чуть не заплакала и сжалась как ёжик в клубочек. Агата примерно отреагировала примерно также. Только Сорелли уже держала кинжал наготове и пыталась успокоить подружек. Да что толку?! Страх перед Призраком Оперы невозможно утихомирить. Этого монстра боятся все люди в Оперном театре. — Призрак? Это действительно он? — шокированный увиденным Дебьенн не рискнул даже шевельнуться, но Полиньи всем своим телом ощутил, что коллега смотрит на него. — Похоже, что так. Но почему он пришёл? Мы же выполняли все его требования. — Это так. И безо всяких оговорок. Директора вместе с остальными и глазом моргнуть не успели, как Призрак Оперы исчез также внезапно, как и появился. Словно он — ничто, воздух. Только несколько минут назад Призрак Оперы явил себя, а директора уже, как ни в чём не бывало, спустились на встречу с новыми директорами. Сорелли, что уж там говорить, была разочарована. Ей даже не дали вознести речь в дань уважения старым директорам. Целая неделя труда была потрачена впустую! Зато Агата сейчас стояла рядом с подружками и с холодными аплодисментами встречала новых директоров — Армана Моншармена и Фирмана Ришара. «Крыса и Свин, добро пожаловать в Оперный театр! Любимые мои товарищи, как ж я вас люблю, вы просто не сможете вообразить!», — язвила Аська в своих мыслях, когда наконец новые и прежние директора обменялись приветствиями, мсье Дебьенн отдал мсье Моншармену ключ. Казалось бы, всё, всё хорошо. Но нет… Из толпы к директорам шёл уже знакомый танцовщицам, хористке и иностранке человек. Его пальто и цилиндр, что были так поношены, его белая маска на лице. Не было и капли сомнения о том, кто надвигается на директоров словно буря средь ясного неба. Аська вдруг ощутила какой-то удар в спину. Сразу же возникли картинки того, что сейчас будет. Ох, как же она молилась, чтобы и это ей удалось изменить! — Вы знаете, что красавица мадемуазель Делоне мертва? — низкий и холодный голос вырвался из маски, отчего директора широко раскрыли глаза. — Делоне? Вы имеете ввиду танцовщицу кордебалета Вивьен Делоне? — всё-таки решил уточнить Полиньи, что было как-то нелепо с его стороны. На его вопросы незнакомец усмехнулся: — Да. Её нашли повешенной за декорациями. Какая ужасная трагедия, не правда ли? ~ — К-как…? — Дебьенн и договорить не успел, как говорящий с ним человек в маске продолжил, и по голосу ясно было, что он улыбается: — Это — прощальный подарок от друга. Надеюсь, он вам понравился. — То есть… Вы и есть…?! Но за что нам это?! — Полиньи, как и Дебьенн был шокирован и испуган. А новые директора, похоже, были в недоумении. Что ж, им было уготовано узнать подробности чуть позже. — Дамы и господа, приятного вам всем вечера! Едва произнёс эти слова человек в белой маске, как во всём Оперном театре погас свет. Паника охватила каждого… Эти крики от страха… Но они быстро прекратились, как только рабочие всё-таки починили свет. Они сказали, что одному человеку не под силу отключить всё газовое питание в таком большом помещении. Это было более, чем странно. Мсье Моншармен заметил, что старые директора о чем-то беспокоятся и вместе с Ришаром направился за ними. Господа Дебьенн и Полиньи поспешили рассказать новеньким о Призраке. Однако же ни один из них не поверил. Арман и Фирман посчитали, что Призрак Оперы — это так, безобидная шуточка. Особенно, когда старые директора заявили о требованиях Призрака, которые новичкам необходимо выполнять. А именно: относится к Призраку Оперы с уважением, ежемесячно выплачивать ему 24 000 франков, всегда оставлять пятую ложу свободной — она для Призрака, ну и каждую его причуду исполнять сразу, без всяких колебаний. Жаль, что Моншармен и Ришар не поверили своим предшественникам. Зато последние годы жизни господа Дебьенн и Полиньи прожили спокойно, без единой мысли о том, что Призрак Оперы придёт по их души. «Ну, пожалуй, на этом я и закончу… Надеюсь, что я смогла ответить на Ваш вопрос.».