Неполадки в системе

«Меня выводит из себя одно лишь слово о людях, что смели пытаться унизить мою матушку у всех на глазах!.. Спасибо за чай, мама, как раз вовремя.» Мсье Реми шёл в гримёрную Кристины зная, что мадемуазель Агата большую часть времени проводит именно там, в окружении подружек. Мужчине было очень тяжело дышать, а ноги подкашивались на каждом шагу. Разве можно так с человеком? С человеком, который лично тебе ничего дурного не сделал… Глупо было бы, если бы Реми не было стыдно. Он ведь тоже живой человек, тоже может испытывать угрызения совести. Но что делать? Ему нужна эта работа, надо же как-то выживать в эти трудные времена. Зарплату в последнее время задерживают или же выдают меньше положенного… Всем сейчас тяжело жить и мсье Реми не был исключением. Но стоит ли из-за этого рыть яму под ногами другого человека? В конце концов ведь сам улетишь в неё, а тот человек выкарабкается по твоим костям… Мило, не правда ли? Всего лишь суровая правда. — Мадемуазель Агата, где же Вы? — Реми был удивлён, когда не обнаружил девушку в гримёрной. Он обыскался её, но не мог найти. В гримёрной не было, в фойе тоже, прачки девушку сегодня не видели, в конюшне кучер тоже её сегодня не заметил. Не знал мужчина долго, что Пенберова на крыше снова была. Сейчас ведь раннее утро, солнце только что поднялось. Аська любила начать рабочий день вот так — встретить рассвет, и лишь потом, с новыми силами отправиться на работу. Мсье Реми заприметил пепельное пятнышко в светлую полоску у края крыши и побледнел, осознав, что это была Агата. «Она что, собирается… Нет, так нельзя!» — мужчина побежал так быстро насколько позволяли ему его башмаки к девушке. А Аська взвизгнула и чуть не полетела вниз от страха, когда сзади её за плечи схватили чьи-то руки и поволокли к одной из статуй на крыше. — Мадемуазель, я виноват перед Вами!.. Если можете, то простите! Я просто пытаюсь выжить на свою маленькую зарплату, готов ради этого выполнять всю самую грязную работу!.. — Э… Мсье Реми? Что Вы тут делать? — Агата перебила мужчину своим удивлённым взглядом, а после откинула от себя слугу дирекции, понимая, что тот сидел непозволительно близко, — Простить, но это… Смущать меня. — Ахах, да, извините. Так, и… Я Вас искал. Видите ли, — Реми сглотнул на полуслове, не решаясь сказать слова мсье Моншармена. Как девушка сможет выступать без подготовки, без знания слов и сценария? Это ведь подло! — Ну, эм… Мсье Моншармен и мсье Ришар попросили меня Вам передать… — Передать что? Реми, говорить громче, я не слышать. Вы мямлить, — Агата нахмурилась и еле сдерживала себя, чтобы не заехать «рабу системы» по смазливому личику. Аська помнит Реми. Марионетка на ниточках, иначе не назовёшь. Он был готов делать всё, что прикажут ради своей маленькой выгоды. Причём настолько маленькой, что не покрыла бы и четверти той работы, что мужчина выполнял ежедневно. До чего же жалко он выглядит! Жалок, жалок и ещё раз жалок! Настолько, что просто хочется врезать ему, просто за то, насколько он омерзителен. Насколько он готов угодить директорам и боится быть уволенным. «Подонок! Всё равно ж уволишься отсюда, какого хрена творишь?!» — рычала, буквально рычала в своих мыслях Аська, пугая мужчину своим злым взглядом. Реми прямо по глазам у неё прочёл: «Я готова прямо здесь тебя прикончить!». Ладони мужчины, да и лоб тоже, обильно запотели. Но надо как-то выполнить то, что приказано. — Мсье Моншармен просил передать, что на сегодняшнем представлении Вы будете играть главную роль… Первое представление через четыре часа… Так что, придётся выступать без подготовки. Аська так и села на пятую точку — от расклада, мягко говоря, офигела. «Армашка, ты спятил?! Как я тебе буду кудахтать без сценария? Вот ведь бес! Вот ведь крыса!» — мсье Реми вздрогнул, когда девушка стукнула кулаком по статуе и рыкнула, а глаза её налились кровью от злости. — Мадемуазель, мне и самому это не понравилось бы. Но кроме Вас никто не сможет, понимаете?.. — Да что вы?! Да я же не мочь говорить правильно, голос как у кукушки! Зачем же директорам позорить имя Оперы?! — Аська поднялась на крик, совершенно забыв об этикете, которому училась у мадам Жири около месяца. Пофиг, пофиг на это всё! Она — девушка из XXI века и перенеслась в XIX век! Она имеет право вести себя так, как вела у себя дома! Мсье Реми был поражён. Да, именно поражён. Впервые он увидел скромную и тихую мадемуазель Агату такой злой и громкой. Она кричала, хамила, махала руками, краснела от злости так, что страшно было. — Что не так, мсье Реми? Я что-то не то сказать? Ох, простить меня, я ж такая необразованность! — кричала Агата уже хрипло, не жалея голоса. Ну и что, что сегодня её поставят на главную роль? Всё равно её ждёт провал и девушка в этом не сомневалась. Как же она удивилась, когда Реми взял её за запястье, притянул к себе и прижал к красному пиджаку, из-под которого выглядывал гофрированный галстук. Аська не сразу поняла, что мужские руки нежно легли на её плечи и, прижав к груди хозяина, плавно водили по хрупким девичьим плечам. Пенберова смутилась от таких действий со стороны слуги директоров. Таким тёплым она его никогда не видела. Он пытался успокоить разбушевавшуюся леди как мог, терпел её попытки его ударить и даже…смеялся?! — Вы… Вы прекрасны, мадемуазель Агата. Возможно, это прозвучит черезчур откровенно, но Вы красивы, когда злитесь, — мсье Реми смеялся так открыто, без единой капли притворства… Это было так ново, так непривычно. И для него, и для Аськи, что привыкла видеть его лишь «подкаблучником». — Вы специально мне льстить, мсье Реми?! Это подкуп? — Агата надула щёки как маленькая девочка, что вызвало у мужчины ещё более искренний смех. С каждой секундой ему нравилось всё происходящее больше и больше. — Нет, мадемуазель Агата, это не подкуп. Я правда сожалею о том, что господа Моншармен и Ришар так с Вами обошлись. И я не понимаю почему они так… Слушайте, если смогу, то, клянусь Вам, я принесу копию сценария чтобы Вы смогли подготовиться. Мадемуазель Агата, мне правда очень жаль, что всё так выходит. Если сможете, то простите меня, — Реми посмотрел в глаза Агаты и просто не смог оторваться от них. Такие большие, такие серые, такие глубокие, с каким-то интересным «узором»… Создаётся впечатление, что в таких глазах, словно в тёмных и тёплых водах, можно утонуть, пойти ко дну. И это было бы великолепно. Утонуть в этих глазах «раб системы» с превеликим удовольствием бы согласился. Ощутить хоть какую-то радость в этой жизни, что полна лжи и держится сугубо на капитализме. До чего же это бесит! — Я вас потом придушить, мсье Реми, — усмехнулась Аська, со всеми потрахами выдавая свой смех. Мужчина мог лишь поддержать её в этом. Такая тёплая и смехотворная сценка на крыше вышла, однако. Но всему рано или поздно приходит конец. Даже таким весёлым моментам. Хотя Реми был рад, что ему довелось за сегодняшнюю смену так порадоваться. Теперь же пора идти, каждому по своим делам. Спустившись с крыши, Агата вернулась в фойе, чтобы посмотреть какие сегодня будут представления. Что удивительно, а «Фауста» впервые за эти парочку недель решили не показывать. Хотя Кристина была готова поспорить, что его будут показывать до тех пор, пока постановку не посмотрит каждый парижанин. Но сегодня, видимо, специально для Агаты, директора решили сделать исключение. И вместо «Фауста» брошюра обещала людям «Ромео и Джульетту». — Ничего более сопливого не нашлось, да?! — хмыкнула Аська, которая уже была сыта по горло «Фаустом», так теперь ещё и опера по трагедии Шекспира, — Мистер Уильям Шекспир, извините меня, конечно, Вы очень клёвый и читать Вашу трагедию на уроках иностранной литературы в университете для меня было удовольствием, но сейчас во мне кипит ярое желаете прибить гадов! — Пенберова засмеялась от себя самой. «Вот, что Риша и Моня со мной сделали, я уже сама с собой говорю!». — Реми, прошу, принеси хоть частичку этого проклятого сценария… Чтобы я знала, из-за чего морально сдохну перед публикой, — взвыла Аська, понимая, что это конец. Похоже, что директорам она ни капельки не нравится. Но почему? Что интересно, и Кристину в яму — в дальние ряды хора, так ещё и Пенберову, которая и только то спела на прощальном вечере. — Чувствую, как публика будет свистеть и гудеть, — позади девушки послышался мужской голос с нескрываемой насмешкой. — Предвкушаю сегодняшнее представление. Шумно же будет. Ах, Реми, приготовь что-нибудь, чтобы я мог заткнуть уши, — Арман хохотал так, как и в тот вечер, когда узнал от господ Дебьенна и Полиньи о «Призраке». Конечно, директора прочитали все письма от Призрака Оперы, и контракт тоже. Но по-прежнему считали его лишь шуткой Полиньи и Дебьенна. Вот и приказали Реми сегодня зарезервировать пятую ложу на их имена. К тому же, хотелось Ришару и Моншармену показать, что их предшественники глубоко ошибались насчёт Агаты и что она — бесталанная продяжка, которой место на улице. — Д-да, мсье Моншармен, конечно, — мужчина закивал головой и краем глаза взглянул на Аську. Девушка смотрела на него в ответ. И смотрела на него как на предателя, как на шпиона вражеского лагеря. Хотелось бы Реми, чтобы они с ней познакомились не так, а в каком-нибудь другом месте и чтобы Агату ничего не связывало с оперным театром. Может, тогда она не относилась бы к нему как к врагу. — Вы сметь говорить, что хотеть, — Пенберова развернулась на крохотных каблуках своих туфель и зашагала по лестнице наверх, к гримёрной. Директорам такой тон не понравился. Они надеялись приземлить нахалку, а в итоге лишь подлили масла в огонь. — Какая наглость! Её надо выкинуть отсюда-  Моншармен ярко отреагировал на реакцию девушки и был готов хоть сейчас её выставить. Но мсье Ришар остановил его. В конце концов, надо вытащил запланированное в реальный мир. — Погодите, Моншармен. Пусть сегодня ещё немного пошумит, сегодня ведь её день. — А ведь и правда, Ришар. Реми, ты ведь оповестил эту мадемуазель Никто о сегодняшнем представлении? — Р-разумеется, мсье, — Реми огорчённо вздохнул, понимая, что и сам виноват. Он ведь мог и не делать всё это… Но преданность делу и человечность его просто изничтожали. Мужчина в красном наряде и белом парике мог лишь исполнять приказы и  просить прощения у Агаты за всё, что он делает. Но мсье «раб системы» понимал, что прощения ему не видать.

***

Закрыв дверь в гримёрную, Аська даже обрадовалась, что сейчас в ней никого нет. Сейчас ей очень надо было выплакаться и побить кулаками хоть что-то. Её дерзости и героизма хватило лишь на одну фразу, так всегда было. А после девушка лежала у себя в комнате и плакала больше часа, пока не засыпала. Порой Пенберова завидовала персонажам, вроде Сорелли, которые могли быть такими сильными и бесстрашными. Жаль, что ей никогда такой не стать. Она всегда будет лишь серой мышью, что пытается вытащить из себя агрессивную рыжую кошку. Съехав спиной по двери и присев на пол, Аська уткнулась лицом в колени. Сил терпеть этих двоих уже не было. И если рабочие и актёры были ещё цветочками, то Арман Моншармен и Фирмен Ришар были уже здоровенными ягодами. Эта парочка гнобила Агату каждый день, находя хоть секунду, чтобы хоть как-то её унизить. Хорошие компетентные директора, да? Да такие как они, по её мнению, и гроша не стоят. «Как ж хорошо им будет…эм…в третьей главе по-моему» — Аська ждала, когда Мег осмелеет и даст директорам под дых. Вот тогда то Пенберова и позлорадствует. Ну, а пока она может только смиренно ждать, наблюдать и верить, что Мег всё-таки тыкнет носом в грязь этих директоров. Пенберова очень не хотела, чтобы эти действия в игре поменялись, как в самом начале. А то все её планы распадутся. Первый пункт: спасти мсье Бюке — выполнен. Осталось ещё множество… Например: спасти Кристину от возможности быть похищенной, не дать директорам уволить мсье Фонта или мадам Жири, спасти из подземных сооружений Мелек и, пусть Аська в этом ещё сомневалась, спасти от смерти графа Шаньи. А остальное можно оставить как было. Наверное… — А этот, как его там, Хатим?! Где он? Я его за все эти месяцы ни разу не видела. Но он ведь точно должен был быть свидетелем того, как Призрак появился на банкете?! Или нет? Такое ощущение, что я что-то упускаю из виду. Вот только что? Эй, в игре была возможность пользоваться подсказкой! Дайте подсказку, люди! — Агата стукнула кулаком по двери, а после встала с пола и подошла к зеркалу. Сейчас она выглядела не лучше, чем в вечер прощального торжества. Снова бледная, измотанная и злая на всех вокруг. Аська подошла к цветам рядом с зеркалом и надеялась, что их запах её хоть чуток успокоит. Но, увы, девушка забыла, что они искусственные. Тогда Пенберова хотела было почитать арию Маргариты, партитура которой так и осталась у Кристины. К её удивлению, прямо поверх партитуры лежал сценарий оперы. Каждая реплика, каждая нотка, всё здесь… — Ария Джульетты в этом акте мне нравится, — улыбнулась Аська, прочитав слова, но после вздохнула, так как ноты написанные поверх слов она читать не умела: — «О, пламя нежное, тебя храню в душе своей, подобно кладу! Хочу и дальше жить…». Сопрано, как я полагаю? Эм… Эх, а ведь Карлотта мне объясняла во время перерывов на репетиторстве разницу между сопрано и меццо-сопрано. Не знаю даже… Пенберова испуганно завизжала и чуть не выронила из рук ноты, когда где-то под ней не послышалась музыка… Музыка, которая, кажется, исходила из органа. Органа, которого никогда в оперном театре не бывало. Осознав это Агата схватилась за голову. Это может играть только один человек и девушка прикинула какой именно. Но радовало то, что он больше не играл похоронный марш. Музыка была не такой пугающей. Она была плавной и приятной. Решив, что ничего худого не будет, Пенберова решила попробовать спеть арию Джульетты под неё, стараясь подстроиться под музыку. Сейчас Агата чувствовала себя Кристиной, когда той помогал «Ангел музыки» по игре. Теперь же тут сероглазой…помогает Призрак Оперы? Стоп, а ему от этого всего какая выгода? Аську уже не раз мучал этот вопрос. Она хотела знать, зачем ему всё это: убить Вивьен, поставить на роль Маргариты вместо Карлотты Агату, а теперь ещё и помогать ей в репетиции… У всего есть своя цена. Какую же плату должна будет платить Пенберова? — Агата, в последней строке слишком много эмоций. Внезапный голос испугал девушку ровно также, как и внезапное исчезновение музыки. Но кто мог ожидать, что Агата ответит на автомате, вначале не обратив на всё это особого внимания: — Мне казаться, что именно тут надо выразить все чувства Джульетты особенно… Но когда где-то рядом с зеркалом послышался громкий стук по стене, то Аська окончательно вышла из роли. Страх сразу же охватил Пенберову и сжал в своих объятиях, без единой возможности сделать вдох. Сероглазая отскочила от партитуры как от пламени, кинула ноты на ковёр с белой розой посередине, отползла к двери и прижалась к ней спиной. С каким ужасом и мокрыми глазами от подоспевших слёз Аська смотрела на своё отражение в зеркале… С таким, что даже самому жестокому маньяку, может, было бы совестно. Пенберова не решалась двинуться. Её пугало это напряжение в воздухе, что нарастало с каждой секундой. Было так тихо, что девушка даже слышала стуки своего собственного сердца. Громкие, быстрые, словно этот красный орган внутри неё сейчас выскочит, так и продолжая издавать громкие стуки. Услышав тихий, единичный стук где-то впереди, Аська затаила дыхание и распахнула глаза настолько широко, что ещё бы чуть-чуть и они выпали из глазниц. — Агата, — Пенберову передёрнуло от этого голоса. Это был он! Тот самый голос! Этот голос она слышала перед выступлением в тот судьбоносный день и, если девушке не изменяет память, голос Призрака был очень на него похож. Стало в разы страшнее от мысли, что Аська здесь наедине с Призраком Оперы. А ведь именно он тогда оставил ей письмо на столике в гримёрной, сказав в нём, что будет смотреть лишь на неё в тот вечер и, если она пожелает, то сможет увидеть своего «преданного зрителя и слушателя». И Аська его видела. Видела, как он вставал, когда она только рот раскрывала и садился от скуки, когда пел и скакал на сцене кто-то другой. Для него все люди здесь — игрушки, марионетки, куклы… Которых можно сломать и выбросить с песочницы, если надоели. И это не могло не пугать. — Агата, Вам нечего бояться. Я Вам не враг, — голос говорил тихо и спокойно, как будто боялся спугнуть и без того напуганную косулю. Да, эта косуля — Аська. Да, голос ей, который был низким и приятным на слух, казался ей нежным и беззлобным… Но девушка быстро прогнала эти тупые мысли из своей ветреной головушки, пока не стало поздно и, насколько хватило смелости, поднялась на ноги. Пенберова смогла задать только один вопрос. Да и тот был задан очень тихо, с дрожью в голосе: — К-кто Вы такой? Голос из-за стены ответил так тепло, что по телу девушки пробежала приятная волна мурашек вперемешку с мурашками страха. Что там? Что за человек испытывает наслаждение пугая её? — Я — тот, кто отныне рядом и будет Вашим защитником. Пока я рядом, все кошмары, обрушивающиеся на Оперный театр, обойдут Вас стороной… — Ох, как хорошо, что нам не придётся выступать! Сегодня у меня так затекла нога, что я- Ай?! — Жамм вскрикнула, когда случайно ударила Агату по спине при попытке открыть дверь в гримёрную. Сероглазая так и упала, схватившись за спину. Классно, что уж там?! Призрак прилип, директора травят, так ещё и по хребту дверью… Палец вверх, браво! — Агата, что случилось? Ты в порядке? — юная танцовщица сразу же оказалась рядом с девушкой в сером платье и попыталась помочь ей подняться. Усадив на стул Аську, что пребывала сейчас в болевом шоке, Жамм виновата покосилась на неё, — Прости, я не видела тебя! Сильно больно? — Нет, немного, — Пенберова аккуратно выпрямилась в спине и, как только услышала тихий хруст, выдохнула, — Всё… В порядке. Не переживать, Жамм, ты ничего плохого не сделать. Я сама виновата, что сидеть на полу. — Кстати, об этом. Почему ты сидела под дверью? Вид у тебя был такой, словно ты перед собой… Ну, не важно, — Сорелли, что пришла в гримёрную вместе с Мег и Жамм, напряглась, стоило только вспомнить о Призраке. Сегодня она такие сплетни о Жамм от Рене и Фэй услышала, что аж страшно стало. А именно: «Сегодня малышка Жамм Луи столкнулась с Призраком! Он теперь за ней явится!». — Просто… Директора хотеть меня выгнать. Так что они поставить меня на главную роль без всяких…как их… репетиций. Я вынуждать петь с нуля, — Аська была так расстроена, что даже не могла говорить правильно. Хорошо хоть её поняли. По крайней мере Мег поняла. Никто кроме неё и Кристины не понимал Пенберову с первой попытки, когда она была так огорчена. — Они что?.. Да как они смеют?! — мадемуазель Дюпон сжала кулаки и достала кинжал, словно готовясь прямо сейчас зайти к директорам и прирезать их, — И ты молчала?! Ну-ка, что они там тебе наговорили? Пошли разбираться! — Сорелли, тебе не кажется, что это перебор? Или что мы можем… — Мег хотела предложить другой вариант решения этой проблемы, но старшая рыжеволосая танцовщица осталась при своём мнении. — Нет, Мег, не можем! Пусть нам и не надо готовиться, поскольку в этой Опере нет сцен с участием кордебалета, но Агата, Кристина с хором и остальные актёры также находятся в неблагоприятном положении! И если мы будем молчать, то лишь покажем директорам, что они победили! — А мне казаться, что надо удивить их, — задумалась Аська, потом щёлкнув пальцем, — Надо им показать, что актёры театра не бояться сложностей. Мы мочь выступить. В конце концов, представление только через четыре часа — у нас имеется время на подготовиться. И если мы суметь уложиться в срок, то мочь показать им хвост! — Хвост? Какой хвост? — Жамм склонила голову набок, а Аська стукнула себя по лбу. Снова не так выразилась. Ох уж этот французский язык! — Ну… Мы… Мы мочь победить. — А, вот оно что. Тогда я поняла, — Сорелли неловко улыбнулась, отведя в сторону взгляд. Порой ей трудно понять Агату, особенно её странную манеру поведения. Иногда девушка всем напоминала своей походкой и разговорами не иностранку, а какую-то больную, что верит во всякие сказки о переходах во времени и пространстве. Но радовало то, что сероглазая с пепельными волосами никому своё мнение не навязывала. Просто говорила о чём-то, чего другие ну никак не понимали. И дело тут не в языковом барьере. — Тогда, думаю, лучше найти Кристину и остальных, предупредить их, — мадемуазель Жири немедля удалилась из гримёрной, желая поскорее найти хористку и сообщить ей о том, что она узнала от Аськи. — Маленький котёнок крутится и крутится! — напевала себе Жамм, когда уходила из гримёрной за Мег. Но её вдруг остановила Агата, которой Сорелли всё-таки успела прочирикать на ушко сплетни. — Жамм, ты…быть встретить Призрака сегодня? — Не знаю! Сегодня я спустилась в подвал искать котика и тут мне на лицо как налетела какая-то чёрная тряпка! Ну я и убежала оттуда. Вот так, — девушка резко завизжала и на всех своих скоростях убежала из гримёрной, а после вернулась, чтобы посмотреть на реакцию подружек, которые дружно хлопали глазами. — То есть… Это не быть Призрак? То есть Рене и Фэй обманывать? — Ой, Агата, конечно! Ты же знаешь этих сплетников. Того гляди и на ровном месте сплетню какую наплетут, — Сорелли махнула рукой, закатив глаза. Саму уже раздражает пустая болтовня ни о чём. Но что сделаешь, если большая часть кордебалета — глупые девочки-сплетницы. Просто молчи и терпи их. Решив больше не терять времени, Агата поспешила на сцену вместе с Сорелли. Актёров попросили собраться там. Девушка в сером платье видела, что хористы, певцы и танцоры с оркестром были в замешательстве. Через четыре часа представление, а они ни сном ни духом. Пенберова взглянула на то, как младший помощник режиссера и мсье Бюке пытаются успокоить людей. Надо было принимать участие в этом, определённо. Но как это сделать, если тебя мало кто послушает?

***

Кристина бежала радостная в зал со сценой. Только что Рауль поведал ей о том, что сумел попросить брата написать рекомендательное письмо для господ Ришара и Моншармена. Шведка была несказанно рада услышать это и знать, что их план сработал. Теперь то Агата может петь и снова исполнять главные роли, как и заслуживает. Теперь то мадемуазель Даэ может быть спокойна за подругу и переключиться на саму себя. Только смела блондинка об этом подумать, как предстала её взору следующая картина: на сцене актёры, певцы и оркестр шумно о чем-то дискутировали, глаза их были испуганными, а голоса дрожащими. — Что эта за шутки?! А как же «Фауст»? — кричал один из скрипачей, чуть не выронив из рук свой инструмент. — Да, нам сказали к нему готовиться! Какие ещё «Ромео и Джульетта»? Кто это всё придумал? — возмущалась одна из хористок, хмыкнув и подняв нос выше головы. — Мсье Бюке, что всё это значит? Почему вы нас не оповестили? Через четыре часа представление, когда мы успеем подготовиться? — ныл один из актёров, опираясь спиной на куст, который являлся декорацией. — Клянусь вам всем, господа, мы тут не при делах. Мы и сами разузнали это только что. Знаем ровно столько же, сколько и вы сами, — Жозеф был недоволен. И это мягко сказано. Он уже собирался пойти к директорам и выяснить, что за дела они тут вытворяют, пока не объявилась Кристина. — Здравствуйте, мсье Бюке. А что тут у вас происходит? Из-за чего такой шум? — Здравствуй, Кристина. Дела идут всё хуже и хуже. Сначала смерть мадемуазель Делоне, потом Призрак Оперы на прощальном банкете, а теперь ещё и не запланированная постановка, — старший помощник режиссера, не увидев рядом с собой младшего, сразу же принялся искать его в толпе, что собралась на сцене, — Поль, ты где? Вернись, я что один тут всё буду разгребать? — Незапланированная постановка? Что он имеет ввиду? — мадемуазель Даэ подошла к одной из хористок и рискнула у неё поинтересоваться, что происходит. Та в свою очередь сказала ей, что ненавидит новых директоров. Мол они решили поиздеваться над работниками Оперного театра и решили показать парижанам другую постановку, при этом даже не удосужившись предупредить заранее актёров. От таких новостей у Кристины глаза на лоб полезли. Такой подлости от Моншармена и Ришара не ждал никто. Но то ли ещё будет?! — Кристина, привет, — возникла словно извне Агата, выйдя из-за декорации. Шведка, посмотрев на неё, кивнула и поприветствовала её в ответ. — И тебе привет. Агата, в чём тут дело? Никак не пойму, что за постановка и почему нам ничего не сказали… Аська только вздохнула. Ей казалось, что именно она во всём этом виновата и что бедные люди будут вынуждены сейчас мучиться вместе с ней. Представить несложно, как её возненавидит Оперный театр, когда выяснится, что всему виной именно эта иностранка. — Кристина, директора планировать другую постановку и сказать, что я быть играть главную партию в ней. Но ещё они сказать, что я быть выступать без подготовки. А до представление ни много ни мало — четыре часа. — И все узнали об этом только что?! Как они хотят чтобы мы готовились? На её вопрос Агата только развела руками. А потом, немного подумав, подошла к ней и попросила: «Помоги мне убедить всех кое в чём… Тебя послушать, а меня… навряд ли.». — Кхм… Извините, можно минутку внимания, пожалуйста? — Кристина сразу же кашлянула и хлопнула в свои ладошки, чтобы все, кто стоял на сцене, на неё посмотрели. И когда хористка добилась от всех стоящих внимания на свою персону, то вопросительно посмотрела на Аську. Та шёпотом сказала ей, что нужно и попросила передать остальным. Сама же покраснела и отошла на пару шагов, к краю сцены. — Я понимаю, что вы все сейчас в недоумении. Поверьте мне, я тоже. Но директора требуют, чтобы мы сыграли без подготовки. Они думают, что смогут нас как-то принизить или заставить стыдиться выходить на сцену. Так давайте же сыграем настолько хорошо, чтобы им не к чему было придираться! Мы сможем, у нас есть четыре часа в запасе! — Кристина, ты уверена? Партия Ромео весьма сложна, да и оркестр ни разу за эти полгода не репетировал музыку к этой постановке, — Каролюс Фонта явно был не уверен в том, что у них всё получится. Пенберова, сделав глубокий вдох, неуверенно произнесла: — Мы мочь. Мы мочь поставить директоров на место. Мы мочь показать им, что мы их не боимся и нас не запугать внезапным изменением. Но… Мы все должны это показать. Все, а не кто-то один, — сероглазая снова замялась. Ей так трудно было говорить с толпой. Только с подружками, их матерями, Карлоттой и прежними директорами она была открытой. Но её слова придали уверенности оркестру. Один из трубачей порылся в ящике, нашёл старую копию постановки и предложил коллегам прямо сейчас начинать репетировать. — Да, мы справимся. Мы — хор, мы все вместе, а если кто-то один и собьётся — мы вернём в рифм, — загорелась темноволосая хористка, собираясь с труппой. Пролог ведь в этой Опере открывает именно хор. Кристина пошла за ней, также не желая терять времени. Аська посмотрела по сторонам: Бюке и Поль о чём-то спорили, оркестр начал тихонько репетировать, хор также, мсье Фонта принялся за повторение слов своего персонажа. Агата также встала где-то неподалёку от Каролюса, достав из кармана арию Джульетты и начиная заучивать её. И за всеми этими приготовлениями пристально смотрел Призрак Оперы из пятой ложи.