Неполадки в системе

«Им нет равных во лжи. Они любили измываться над людьми, чтобы получить своё. Скажите, разве это — люди?! Да даже у животных сердце добрее, чем у них!» Вся следующая неделя для Аськи полетела как один день. Всё ещё не пришедшая в себя после той потери сознания в ложе, Пенберова старалась вернуться к нормальному течению жизни. Но ничего не получилось. Столько всего сразу навалилось: сначала мадам Жири уволили, потом практически у всех работников театра упала зарплата, после в дом Сары заявилась полиция и опросила всех живущих в её доме. Особливо Агату, которую обвинили в убийстве. Девушка же на тот момент стояла как вкопанная и не понимала, что всё это значит. «Что? Убить комара — это преступление?» — но её шутку никто не оценил. Один из жандармов даже съязвил, что такие шуточки девочка будет шутить за решёткой. Конечно, Пенберова не совсем поняла, что происходит. За какое такое убийство? Если она кого-то и убила, так это комара, который всю ночь пищал за ухом и кусал. Но сесть за такое — это не более, чем глупо или смешно. Ещё три дня пролетели как один. Каждый день на Аську в театре косо глядели, игнорировали, а Мег всё время плакала из-за мамы. Знала же танцовщица, что нельзя было мадам Жири болтать о Призраке в присутствии директоров. Но она не слушала. Она поступила так, как, по её мнению, должна была. Но в этом нет вины Сары. В этом вина только господ Ришара и Моншармена. Именно они всё это начали. — Мег, не расстраиваться. Это всё эти директора! — нахмурилась Агата, обняв вновь плачущую мадемуазель Жири, которая вдобавок к этому ещё и улетела со сцены на сегодняшней репетиции. Руки очень болели, а на ногах было по два больших синяка, да и причёска была ни на что не похожа. Только вот Мег было всё равно. Её не волновала своя боль. Она хотела чтобы мадам Жири снова вернули на её законное место. Но прима-балерина знала, что директора, невзирая на её слёзные мольбы, этого не сделают. И даже Кристине не удалось заступиться за Мег — хористку саму чуть из хора не выгнали, не говоря уже о том, что вся труппа на неё как-то странно смотрит в последнее время. Ничуть не лучше, чем на Агату. — Да! И ещё этот мсье Реми! Он — злодей! — возмущалась Жамм, толпая ногами и хмуря свои тонкие бровки. — О чём это ты, Жамм? — Кристина, словно всё это время не была с подружками, вернулась в реальность из своих дум о папеньке и его обещании. Посмотрев на шведку, малышка Луи вскинула руки: — Эта марионетка директоров распространяет о вас с Агатой дурные сплетни! О тебе, что и ты девушка опекаемая братьями Шаньи. И ещё, что ты — укрывательница убийцы Вивьен. А Агату вообще считают главной подозреваемой в убийстве! Нам с Сорелли с трудом удалось доказать всем танцовщицам, что это всё недоразумение и что вы невиновные! — А мсье Фонта сумел убедить часть труппы в том, что ты не девушка лёгкого поведения и не укрывательница убийцы, Кристина, — добавила Сорелли, опустив в пол взгляд. Лучшая танцовщица Оперы была так огорчена, что двух её подружек обвиняют в том, чего они ну никак не могли совершить. И не помочь ведь никак — только себе шишек на голову уронишь. Эти директора — настоящий кошмар! Да господа Дебьенн и Полиньи, по сравнению с Моншарменом и Ришаром, настоящие святоши. — Мсье Реми, да? — переспросила Агата, чувствуя, как глаза её наливаются кровью, а руки сжимаются в кулаки. Хотелось от всего сердца надавать этому рабу системы, чтобы все его зубы выпали на красивый гранитный пол. — Ну, да, мсье Реми кажется что-то говорил насчёт вас… — не успела Жамм договорить этот, как Аська, не контролируя своего гнева, со всего маху распахнула дверь из гримерной и решительным шагом направилась в фойе. Четырем девушкам оставалось только стоять в шоке от увиденного. Тихая и спокойная Агата хочет…кхм…избить слугу дирекции? Ого, вот так чудеса! — Как думаете, мсье Реми потом сможет прийти на работу? Я раньше никогда не видела Агату такой, — Мег, похоже, немного начала переживать за сохранность здоровья мужчины, но её подруги танцовщицы с этим были не согласны. — А мне кажется, что она правильно сделает, если хорошенько его отлупит. За свои слова и поступки надо отвечать! — мадемуазель Дюпон хохотнула в своих мыслях, представив невообразимую картину. Агата будет бить Реми? Серьёзно? Да, сюда надо срочно видеокамеру нести! Аська, что в реальности была слабой и недалёкой, вдруг решила наконец выплеснуть всю накопившуюся злость. — Но ведь это глупости! Ни я, ни Агата… Мы не убивали никого, — Кристина с досадой опустила голову и прижала руки к сердцу, чувствуя как оно дрожит внутри неё, — Почему именно нас в этом обвиняют? У них ведь нет никаких доказательств. — Как раз таки есть. У тебя в гримёрной нашли удавку и, якобы, на ней кусок ткани от платья Агаты. Она ещё тут, вот, посмотри, — Сорелли показала в дальний угол комнаты. Там лежала смотанная бечёвка, на конце которой был привязан синий платок. Подойдя к веревке, хористка не притрагиваясь осмотрела её и горько усмехнулась: — И это для них неопровержимые доказательства?! — Кристина, мы верим тебе и Агате. Плевать как на нас будут смотреть, ведь мы то знаем правду, — Мег, подойдя к Кристине, с искренним сожалением и преданностью посмотрела в глаза подружке. Мадемуазель Даэ это, конечно, не сильно помогло, но она старалась настроиться на лучшее и надеяться, что вся эта ахинея скоро завершится.

***

— Реми?! Где ты, пакостный ублюдок?! Аська носилась из угла в угол в поисках слуги директоров. Она не боялась косых взглядов со стороны общественности, не боялась колких слов в её адрес. Девушка знает, чья это вина — Армана Моншармена, Фирмена Ришара и их безмозглой марионетки Реми. И если на директоров поднять руку тут никак нельзя, то за «избиение младенцев» тут ничего не будет. — Это она?! — Да, да, это она! — Ох, хватает же человеку наглости!.. — Убийца! — Как тебе не стыдно?! — Как же это низко для юной мадемуазель вроде Вас! — Кто вообще породил на свет такую бессовестную?! Крики людей в фойе становились громче и, наконец, привлекли внимание Агаты. Было неприятно, что уж там. Но хуже всего было то, что среди этих людей стояла Карлотта. Наконец-то она выздоровела! Надо рассказать ей обо всём, что тут происходит! Она точно встанет на защиту двух девушек, которых всегда защищала и опекала. Пенберова не забудет этого. Мадемуазель Алонсо не только учила её французскому, но и рассказывала об опере, о музыке, о своих планах на будущее… Испанка всегда рассказывала это с таким трепетом, с такой страстью. Иногда Аська даже задумывалась: «Когда я вернусь к себе, смогу ли я стать такой же? Смогу ли я также запланировать своё будущее? И, интересно, удастся ли мне без музыкального образования пойти работать в наш театр в Питере?». — Мадемуазель Алонсо, наконец-то Вы вернуться! — Агата, не боясь никого, поспешила к женщине. Хотелось встретить её также, как всегда они здоровались друг с другом. Но какого же было удивление Аськи, когда сопрано резко вышла из толпы и пошла на девушку как обезумевший бык перед красным полотном. — Ах, ты, змеюка! И это твоя благодарность?! Пенберова аж остолбенела от услышанного. Что? Почему Карлотта на неё так злится? Она ещё держит обиду за то, что Аська тогда попросила поносить её браслет, а потом потеряла? Так ведь он нашёлся! Нет? А что тогда? Алонсо отсутствовала в театре где-то месяц. Что могло произойти? — Я… Я н-не понимать… О чём Вы говорить? — голос Агаты дрогнул, а тело задрожало, уже готовясь к тому, что сопрано, будучи женщиной боевой, может пустить в ход кулаки. — Только не надо сейчас перед людьми пытаться выкрутиться! Я уже всё знаю! Знаю, что ты пыталась украсть у меня роль! Поверить не могу, а я то думала, что ты — человек прилежный, беззлобный… Надо же было так слепо ошибиться! И Кристина хороша! Я ей ещё припомню это! Слушая всё, что говорила Карлотта, Агата наконец смекнула: директора. Это точно они сделали — налгали сопрано, чтобы она ещё сильнее сломила хористку с разнорабочей. Эх, походу Аське вот никто не поможет. Сейчас девушка вспомнила этот момент игры. Директора, толпа, Карлотта… Кристину давили все и только один Рауль вступился за неё. А за Агату что? Никто. У неё никого не было. Вот тебе и «прелести одиночества». Внезапно, что-то твёрдое резко и больно ударило Аську по спине, отчего она вскрикнула и упала на колени, вызвав смех у всех зрителей, даже у Карлотты. — Знаешь, Агата, открою тебе сейчас маленький секрет: я не прощаю тех, кто меня предаёт. А предавать так, из-под тишка, подло. Хочешь драться, так дерись как подобает певице! А певицы сражаются за любовь и внимание публики с помощью голоса. Хм, посмотрим, кто кого завтра в лужу усадит! ~ — Я н-не делать ничего плохо! Мадемуазель Алонсо, это всё неправда!.. — закричала наконец Аська, когда сопрано скрылась в толпе. После девушку, которая только поднялась, опять толкнули и заставили пасть на колени. — Вы только посмотрите на это. Насколько бесстыжим надо быть, чтобы явиться сюда после того, что ты натворил?! — Арман глядел на девушку со злой, победоносной улыбкой. Ухмыльнувшись на её тихие слова, он продолжил: — Конечно, да… Убийцы всегда говорят, что они невиновны! — Кровавая Маргарита. Тень самой себя, — напевал Ришар, стоя рядом со своим коллегой и крутив на пальце ключи от кабинета, — Моншармен, как думаете, стоит ли давать таким людям главную роль на завтра? Его слова вызвали у собравшихся людей недовольство. Все мычали, кричали, показывали пальцем вниз и качали головами. А Пенберова, что уж там, уже обливалась слезами. Неужели все верят этим подонкам? И Реми хорош! Сам вечно говорит, что не хочет причинять вреда, что хорошо относится к Агате… Двуличная сволота! — Я не бояться Вас… Не бояться, понятно? — Аська резко поднялась и проворно ударила Моншармена по руке, когда тот снова пытался её толкнуть. Роняя слезы и еле держась на ногах от боли в сердце, девушка решила спрятаться от людей, прореветься. Арман же, закатав рукав рубашки и пиджака, ахнул: на руке теперь, от тыльной стороны ладони до запястья, красовался красный след от пальцев девушки. С такой силой она его ударила по руке… С такой обидой на сердце… — Ришар, она ударила меня… Она ударила меня по руке! — директор в тёмно-синем костюме взвыл как капризная дамочка, в то время как Фирмен был очень удивлён. — Смотрите-ка, я даже следы вижу… — Конечно, Ришар, ты их видишь! И мне больно! Все видели?! Она опасна! Охрана, кто-нибудь, сделайте что-нибудь! — Ришар поторопился успокоить коллегу. Нельзя же вот так портить план, который они придумали так долго — целых четыре дня на это убили. Не стоит такое портить. Тем более, что впечатления будут просто незабываемыми. — Погодите, Моншармен, не надо сгоряча принимать решений. Не забывайте, что мы сегодня обсуждали, — чтобы никто из зрителей, которые кстати уже начали расходиться, их не услышали, Фирмен подмигнул своему другу, заставив наконец того немного успокоиться. Скрестив руки, а после поправив рукава, Арман хмыкнул: — Надеюсь, эту нахалку изобьют сразу после представления! Мне не терпится увидеть её на носилках без сознания. Она нам много неприятностей на голову кинула… Кхем, Реми! -…Эм… Д-да, мсье Моншармен, что В-Вам угодно? — слуга дирекции спустился с лестницы медленно, держась за левую сторону своего лица. Моншармен и Ришар заметили, что парнишка дрожит, в глазах такая боль, с ноздрей кровь течёт, а сам Реми держится за левую щеку. — Реми, что с Вами? Что с щекой? — Фирмен сузил глаза, как бы приказав парню убрать руку. Реми вздохнул, не желая этого делать, но руку убрал. На левой щеке красовался ровный красный след от ладони девушки… Неслабую пощёчину «раб системы» получил, это уж точно. — Мсье, Ришар, всё в порядке. Просто неудачно на дверь наткнулся. — Неужели? А у двери, значит, руки были, да? — съязвил Моншармен, открыто насмехаясь над слугой.

***

Агата сидела в пятой ложе и никак не могла успокоиться. Слезы лились ручьём, сопли в носу не давали нормально дышать, а плач уже стал настоящей истерикой. Хорошо хоть, что Карлотта не обвинила в убийстве… Хорошо хоть, что Кристина и танцовщицы на её стороне… Мсье Бюке, мсье Фонта, Рене и Фэй — эти люди тоже верят в невиновность Агаты. Жаль только, что влияние дирекции настолько велико, что протестующих так мало. Сидя в пятой ложе, Аська могла не бояться. Моншармен и Ришар сюда не заявятся без надобности, мадам Жири уволена… Никто не посмеет зайти в пятую ложу — всё ужасно боятся. Пенберовой же в такие минуты всё равно. Пусть её хоть Призрак Оперы задушит — больше мучиться не будет. А, может, смерть и есть выход?! «Умерев здесь, я могу вернуться в свой мир!.. Или нет? А если это не так работает? Стоит ли мне рисковать?» — подумала Аська, шмыгнув носом. Дышала она ртом, который уже был всегда открыт из-за забитого носа, а тот в свою очередь покраснел и опух от слёз и соплей. — Я вас не забуду, поганцы! И тебя, Реми, тоже… Ненавижу тебя! Аська желала бы наконец успокоиться. Как никак, а завтра ей выпал последний счастливый билет. Завтра снова ей играть Маргариту в «Фаусте». Но в этот раз немного иначе. Люди будут решать, кто же лучшая Маргарита — Карлотта Алонсо или мадемуазель Агата. Пенберова не сомневалась в своём поражении, а потому уже морально и физически готовилась к тому, что от публики придётся убегать и прятаться после представления. — Агата, — басистый голос, который вновь возник из ниоткуда, заставил Аську вздрогнуть и поднять голову на потолок. «А, это снова ОН — Призрак. Ну, что ему на этот раз надо?», — подумала сероглазая, чьи глаза сейчас не серые, а красные от слёз. — Мой нежный ангел, почему же Ваши глаза наполнены слезами? Что стало их причиной? Аська не хотела отвечать. Зачем? Как будто призрак может как-то ей помочь. Жаль только, что фантом оперного театра был настойчивым и не торопился оставлять девушку в покое: — Моя любимая Агата, я не могу быть спокойным, когда Ваши глаза в слезах, а голос сорван. Пожалуйста, не бойтесь. Скажите мне, что или кто Вас так расстроил. Вздохнув, Аська всё-таки совершила ошибку. Одна из её роковых ошибок, о которых она потом ещё пожалеет. Девушка рассказала Призраку всё, как есть: как директора настроили против Агаты весь Оперный театр; как уволили бедную мадам Жири которая, если не брать во внимание Мег, единственный кормилец в семье; угрожают Кристине выгнать её и расторгнуть контракт; внушили Карлотте, что Агата её предала; Реми двуличный предатель… В общем, выдала всё, ничего не скрывая. А призрак, слушая своего ангела, не смел перебивать. Ему было противно от одной лишь мысли о том, что его человека кто-то пытается так унизить перед всеми. Ну, ничего страшного, для него нет ничего невозможного в этом месте. Призрак оперы всё исправит, как ему удобнее всего. Он поможет, он в стороне стоять не будет. — Не стоит лить слёзы из-за этих дотошных нахалов, моя любимая Агата. Пожалуй, я могу сделать так, чтобы они Вас больше не трогали. Но могу ли я попросить взамен небольшую услугу? Мой ангел, даю Вам слово, Вас это никак не заденет, — голос Призрака всё также был тихим и приятным на слух. Настолько, что Аська, которая уже успела успокоиться, пропустила волну мурашек по телу. Вдохнув, она наконец встала на ноги и села на одно из мест в пятой ложе. — И… Что же за услуга, мсье? — Пенберова снова уставилась в потолок, как будто пытается своим взглядом просверлить в нём дыру. Но нет. Просто она совсем забыла, что это за персонаж — Призрак Оперы. Что он из себя представляет, как с ним вообще себя вести и, что главное, какие последствия ждут от общения с ним. К тому же, его попытки наладить контакт всё более и более решительные. Услышав, как к нему обращается Агата, голос хохотнул: — Ничего такого, любовь моя. Просто напишите, что после завтрашнего представления Вы уходите на двухнедельный отдых. Вот и всё. Аська удивилась. На две недели уйти из театра? Зачем? Для чего? Ну, если подумать, то это её шанс. В смысле, Пенберова же всё равно хотела как-то сбежать после своего выхода. Так вот теперь есть возможность. Спишет всё на простуду, специально споёт похуже и всё — дело в шляпе! — …ладно. Я сделать это. — Я рад. Мудрое решение, мой ангел. А теперь ступайте и ничего не бойтесь. Я со всем разберусь, но главное — не забудьте про письмо! — на мгновение голос Призрака стал слегка грубым и строгим. Даже его нежные слова в адрес Агаты не смогли его смягчить. Да и вообще, что это за прозвища такие?! «Любимая», «Любовь моя», «Мой ангел»?! Что это вообще такое? Однако, Аська сейчас об этом не думала. Она хотела сделать так, как советовал ей Призрак — уйти из театра, попить чайку с мадам Жири, обнять её и обещать, что скоро всё наладится, а потом, после беседы с Мег, отправиться спать. Спать и молиться богу, чтобы он подарил русской девушке-пришельцу добрый сон о её прошлой жизни там, в реальном мире. Мама, папа, её «бойфренд», братик Артёмка, котик Феликс… Аська по ним скучает. «В тот момент она была так разбита. Такое давление со стороны других людей… Да, я тоже горюю от мысли, что с моей матушкой так обращались. Ну, не будем отвлекаться! Делайте свой ход, мадемуазель!»